Шеф-редактор «Бизнес-секретов» рассказала о пути от бирж до бренд-медиа и синдроме самозванца.
У меня банальный путь в редактуру. Не тот случай, когда человек сегодня на заводе стоит за станком, а завтра — шеф-редактор «Бизнес-секретов». Я хотела работать редактором ещё с университета. Тогда переводила тексты с английского, записывала мысли. Но в редактуру я не пошла: просто не знала, с чего начать.
После университета работала в частной школе учителем английского, но продлилось это недолго. Не моё.
Потом стала специалистом по адаптации иностранных сотрудников. Мне нравился английский, поэтому желание заниматься редактурой ушло на второй план. Но вскоре я пошла на биржу копирайтеров ETXT, где получала 30 рублей за тысячу знаков. Радовалась, что на балансе было 130 рублей, и я такая «Господи боже, да я богач! Сколько я заработала!» Писала даже не за символы, а за буквы, это ещё большая жесть.
Я поняла, что нужно попасть в компанию, где меня смогут научить редактуре. И так совпало, что в местную IT-компанию требовался копирайтер. Ненавижу слово «копирайтер», но вот он им требовался. Отправила главреду свои работы, он назвал их «желтушными» и посоветовал почитать Максима Ильяхова.
Отправила главреду свои работы, он назвал их «желтушными» и посоветовал почитать Максима Ильяхова
Через месяц я пришла снова, выполнила тестовое и стала автором. В этой же компании выросла до старшего автора и редактора.
В какой-то момент я поняла, что переросла эти штанишки, и мне мало задач. Хотела больше прокачаться в редактуре.
Это бесполезная штука, где ты пишешь в стол. Написал, не получил обратной связи, ещё и заработал копейки. Это рабство, я считаю.
Если хотите начать путь в редактуре — ищите стажировки, стучитесь в контент-агентства или берите проекты. Куда угодно, только не на биржу. Биржа — это дно.
У меня в голове сидит установка, что копирайтеры просто переписывают тексты. Возможно, из-за «Биржи копирайтеров» как раз.
Я видела биржи изнутри, пробовала там работать, поэтому эта связь плотно укрепилась в моей голове.
Предпочитаю называть людей, которые работают с текстами, авторами или редакторами. В «Бизнес-секретах» у нас редакторы. Они находят фактуру для статьи, общаются с экспертами, полностью отвечают за весь цикл работы над текстом.
Вакансия в «Бизнес-секретах» долго висела у меня открытой на компьютере, но я боялась пробовать. Думала: «Блин, да куда я иду вообще? Только посмеются над моим тестовым». Типичные фразы самозванца.
Сначала я написала в одно контент-агентство, мне ответил их руководитель. На собеседовании спросил, сколько зарабатываю. Когда назвала свою зарплату, у него округлились глаза: их парт-тайм оплачивался выше, чем мой фултайм с переработками.
Я ждала пинка. Что кто-то придет и скажет: «Ян, ты классная, ты круто пишешь, давай вперёд». Помню, как руководитель сказал, что за свой опыт я могу просить в два раза больше.
Я ждала пинка. Что кто-то придет и скажет: «Ян, ты классная, ты круто пишешь, давай вперёд»
Этот пинок случился, и я открыла вакансию «Бизнес-секретов». Сделала первое тестовое, а на следующий день мне написала главред Настя Волошенко и пригласила на собеседование. Я думала, что это ошибка и меня с кем-то перепутали. После собеседования было ещё одно тестовое и заветное «Мы тебя берём». Так я начала работать в большом бренд-медиа.
Я хваталась за задачи так, будто мне не хватало воздуха. Было интересно всё. Колонки — да, интервью — да, личный опыт, соцсети, посты — да. Такие и такие темы, всё хочу, всё давайте. И набрала задач до младшего шеф-редактора.
Я хваталась за задачи так, будто мне не хватало воздуха
Сначала я вела доработки статей, это было мое маленькое направление. Спустя четыре месяца шеф-редактор направления маркетплейсов стал передавать мне направление, а она сама стала главредом. Так я стала вести два направления в «Бизнес-секретах»: маркетплейсы и доработки статей.
Я хорошо составила сопроводительное, поэтому собеседование заняло около 20 минут. Настя спросила, почему я решила поменять сферу. Помню, что рассказала, как мне было тесно в компании. Хотелось больше форматов. Хотелось увидеть, как работают по ту сторону, где Ира Ильяхова, потому что это её медиа.
А ещё я бредила Максимом Ильяховым: «О, господи, это бог редактуры». Так и сказала на собеседовании. За Максимом и сейчас иногда слежу.
Это любимый вопрос редакции. Мы берём интервью у экспертов и просим поделиться ссылкой на статью в соцсетях. Они пишут: «Сегодня давал интервью „Т—Ж“, и мы такие: «Нет! Нет! Нет!»
Мы берём интервью у экспертов и просим поделиться ссылкой на статью в соцсетях. Они пишут: «Сегодня давал интервью „Т—Ж“», и мы такие: «Нет! Нет! Нет!»
«Тинькофф-журнал» — про жизнь. Например, рассказывают, как правильно заморозить продукты. А «Бизнес-секреты» — про бизнес, это для предпринимателей. Пишем про налоги, регистрацию ИП, выход на маркетплейсы.
Всё, что крутится возле бизнеса, — наше. В прошлом году к бизнесовым темам стали ещё добавлять лайф-статьи.
Например, писали, как предпринимателю справиться с эмоциональным выгоранием. То есть мы берем лайф-темы и заземляем их под предпринимателей.
У нас несколько направлений, за каждое отвечает шеф-редактор. Я, например, за маркетплейсы, это локомотивное направление.
Сама ищу темы. Читаю, о чём пишут конкуренты, смотрю ютуб-каналы продавцов и слежу за актуальной повесткой. Например, когда сгорел склад Wildberries в Шушарах, мы выпустили инструкцию «Что делать, если ваш товар сгорел на складе маркетплейса».
В чате селлеров смотрю темы обсуждений — не вижу ничего зазорного, чтобы спросить у них, что на хайпе, о чём нам лучше рассказать читателям.
Мой рабочий день начинается с проверки статусов статей и доработок. Я пишу авторам, когда вижу горящие дедлайны, уточняю этап работы.
Потом всё зависит от задач на день: проверки статей, сбор аналитики. Могу несколько часов изучать, о чём пишут конкуренты и искать идеи для статей и постов. А ещё созвоны и много-много переписок.
Мне иногда кажется, что мой день состоит из ничего
К сожалению, я не очень хорошо умею распределять свою нагрузку, но работаю над этим. У меня лежит блокнот с ручкой, как у делового босса. Думаю, что запишу задачу, но так всё в голове и держится, потом теряется. Это мой большой пробел, который надо исправлять.
Чтобы прокачать свой тайм-менеджмент, нужно записывать список задач на день. Есть матрица Эйзенхауэра, суть метода в том, чтобы разделить все задачи на группы:
Но как чаще бывает? Говорю себе: «Ой, разберусь сама. Подумаешь, матрицы какие-то». В итоге опять работаю в авральном режиме. Например, к концу месяца мне нужно допроверить статьи, чтобы редакторы включили их в оплату. Такие задачи не нужно записывать — и так понятно, что это важно.
Когда совсем тону в задачах — беру выходной и спокойно разгребаю их.
В вакансиях «Бизнес-секретов» пишут, что мы рассматриваем людей с опытом.
У меня есть ощущение, что немногие новички рискнут подать заявку в «Бизнес-секреты». Все редакторы, которых я тестировала, говорили, что боялись откликаться. А среди них были люди с хорошим опытом работы.
Тестовые приходят очень разные, у соискателей отличается уровень скилов. Иногда вижу классное сопроводительное, а тестовое — слабое. И наоборот: в сопроводительном три строчки, а тестовое приносят классное.
Подать заявку может каждый, ведь пока не попробуешь — не узнаешь. Попробовал, провалился, попробовал ещё раз. По крайней мере, будет классно, что человеку подсветят его слабые стороны.
Сначала обозначу, что такое плохое тестовое для меня. Когда человек безответственно подошёл к задаче: не собрал фактуру, не разобрался в теме, не оформил документ по правилам. Такое тестовое — сигнал, что он будет так относиться и к работе.
Первый случай из практики. Соискатель написал неплохое сопроводительное, но тестовое было отвратительным: канцелярит, абстракции и вода. Это тот самый сигнал.
Другой случай — тестовое плохое, но видны старания. Да, не использовал инфостиль и где-то ошибся, зато правильно оформил документ и вник в задачу. В таком случае я дам человеку шанс. Научить писать — легко, научить быть ответственным — сложно.
Сопроводительные письма — непростая штука, и я сама долго училась себя продавать. При отборе меньше смотрю в сопроводительные: важнее, как человек работает с текстом, а не то, как он себя продаёт.
Не знаю. Пока я шеф-редактор, но хочу развивать личный бренд, создать телеграм-канал. Нам, самозванцам, тяжело начинать работу над новыми проектами. Задаюсь вопросами: «А что я собираюсь там писать? Кому это надо?» С другой стороны, я вижу откровенно слабые тексты — мне есть, что о них сказать. Но этот внутренний блок нужно рушить. Я боюсь, но делаю, и так всегда.
Хоть протестую внутри, но накидываю контент-план для телеграм-канала и уже придумала название. Потом хочу Инстаграм развивать, делать что-то глобальное, брать личные консультации.
В канале планирую рассказывать не только про редактуру, но и про жизнь шеф-редактора самозванца. Например, как работать, когда такие установки сидят в голове (спойлер — обратиться к психологу). Но так быстро это состояние не искоренить. Человек жил с ним 27 лет, а тут резко подумал: «О, создам телеграм-канал»? Так не бывает.
Могу запланировать завтра выйти в телеграм-канал, но если встану не с той ноги, то этот телеграм-канал пойдёт в жопу. Поэтому нужно ловить момент. Чтобы я его создала, а назад пути нет. Знаю, что стоит только подгадать и создать. Контентом он заполнится сам.
Есть люди с синдромом самозванца, которые вообще боятся что-то делать, а есть те, кто боится, но делает. Я отношусь ко вторым.
Когда человек набирается опыта, синдром затухает, а уверенность растёт. Он больше не мешает, как камушек в ботинке. Проблема в том, что на новом уровне синдром самозванца появляется снова.
Что ещё помогает мне бороться с синдромом самозванца:
Любовь к тому, что делаю. Например, у меня не было цели попасть в медиа, я просто хотела быть редактором. Эта цель перекрывала 90% моих неуверенностей.
Обратная связь. Я всегда спрашивала у руководителя про свои слабые и сильные стороны, чтобы доработать пробелы.
Похвала. Нужно хвалить себя даже за небольшие выполненные задачи. Недавно я шефила статью про архетипы брендов. Статья была классная, и я тоже классная! Круто сделала и похвалила себя.
Обучение других тому, что знаете сами. Я хочу делиться знаниями с другими редакторами. Классное ощущение, когда слушают. Это добавляет уверенности в своих силах.
Люди с синдромом самозванца классные — они боятся, но делают. А из-за того, что боятся, лучше готовятся и выдают хороший результат.
Хороший шеф-редактор — это не столько про тексты, сколько про личные качества. Ответственность, пунктуальность, умение выслушать и дать обратную связь. Хороший шеф — полезный шеф. К которому можно прийти за советом и не бояться сказать о горящих дедлайнах.
Ещё на позиции редактора я была ответственной, отрабатывала правки и не срывала сроки. Ничего не изменилось, когда сама стала шефом.
Когда оцениваю себя и получаю обратную связь о работе, понимаю, что я хороший шеф-редактор.
Архитектор об эмиграции, что делать, чтобы что-то поменять, и как книги помогают переехать и выйти замуж.
В Москве я окончила специалитет в МАРХИ, в магистратуру не стала поступать. Работала архитектором с третьего или четвёртого курса, и в какой-то момент мне это надоело. Решила, что в жизни не хватает приключений, и надо что-то менять. Поступить учиться было самым лёгким способом переехать.
Дело в том, что в России учат делать чётко по инструкции. Например, задание для курсовой — спроектировать гараж. А мне не хватало понимания связи архитектуры с культурой. Может, и были лекции по международной архитектуре, но я их прогуляла.
В Европе как раз надо искать решение самому и обосновывать его знаниями истории и социологии. Дипломной работой будет реновация района. И нужно самому понять, что это значит, какие проблемы есть у района, и как архитектура поможет их решить.
Всё объединилось в то, что нужно поступить за границу. Мне хотелось, чтобы было бесплатно и со стипендией. Бывают стипендии за талантливость, но у меня было мало надежд на талант.
В результате я поступила в миланский политех. Информацию о нём нашла сама в интернете. Обучение было на английском и со стипендией. К тому же программа входит в 10 лучших архитектурных программ в мире.
Для того, чтобы поступить в магистратуру, нужно было портфолио. Предполагается, что я уже что-то знаю в архитектуре, поступая в миланский политех. Я сделала портфолио по своим студенческим и рабочим проектам.
Ещё для поступления нужно было сдать экзамен английского и собрать кучу документов, которые было непонятно, как делать.
Я сдавала экзамен TOEIC — это самое простое, что можно сдать. Просто я к тому времени прицельно английским не занималась, и надо было подтягивать. Я его всегда учила, смотрела всё на английском, но пришлось найти репетитора, так как лексика сериальчиков отличалась от тестовой. Выяснилось, что у меня нулевой словарный запас, а в остальном я огонь. Репетитор была в шоке, почему я все понимаю, а слов не знаю.
В Европе есть система кредитов, по этой системе мне нужно было набрать 60 кредитов за год обучения в МАРХИ. У нас этой системы не было. Чтобы перезачесть программу, нужно было предоставить её описание на английском. Не просто названия предметов, а описание каждого курса с компетенциями, которые студент получает во время обучения. А официального описания в МАРХИ не было.
В институте мне сказали, что на CD-диске есть программа, которую сделал один студент, когда поступал. Но она была для другой специальности. На её основе я как-то составила описание своей университетской программы.
Самой нервной частью в подготовке к поступлению была стипендия. Я попала в ситуацию, когда нужно переехать в другую страну, и только через пару месяцев скажут, получаю я стипендию или нет. Переезжала и думала: через пару месяцев вернусь домой, если что.
В целом да. У меня было мало ожиданий. Перед тем, как переехать в Милан, я там ни разу не была. Погуглила стритвью за неделю до отлёта. Оказалось, что Милан не очень похож на Италию. Остальная Италия — музей под открытым небом, а Милан — уродливый. Его много перестраивали после войны, и получился такой город из 50−70х.
От учёбы тоже ничего не ждала. Но оказалось, что это очень сложно. Разница в том, что европейцы учатся не за неделю до сессии, а всё время. В МАРХИ перед экзаменами мы не спали ночами. Оказалось, можно спать ночами, но при этом нужно пахать как проклятый, так как каждую неделю мини-дедлайн, который нужно сдавать. Так нужно было провести два года. Сложновато, но эффективно: я спала по ночам.
Диплом я делала в Милане. Здесь работает программа по реновации Riformare Milano. Есть список мест, которые государство планирует облагородить, и для этих участков разные бюро или студенты периодически делают проекты: к историческому ландшафту добавляют элементы для взаимодействия туристов и местных жителей. Государство объявляет конкурс, но это необязательно к чему-то приведёт. Может быть, реализуют проект студентов через 5−10 лет, когда деньги появятся.
Я делала один из этих участков. Не сказать, что у меня был очень успешный диплом. Время работы над дипломом у меня совпало с периодом, когда я слишком устала от жизни и эмиграции. Полгода тянула и медленно проводила исследования, а потом за месяц сделала проект.
В Москве я делала сама какие-то квартиры, а в итальянском бюро делала дома и дачи. Мой самый большой проект — башня на Олимпийском. Рядом с Олимпийским есть отель Рэдиссон. Раньше там был недострой, наша фирма купила его и достраивала. Я рассказывала архитекторам, что делать.
В России архитектор выбирает всё до последней дверной ручки. Людям сложно просто покрасить стены в белый цвет, везде бабушкин ремонт. Если не поклеить обои с блестючками, соседи придут и скажут, что это плохо.
В Италии достаточно сделать планировку. Например, она должна соответствовать идее, что посреди квартиры будут одни шкафы великолепной формы. Всё остальное — ну что вы, стены в белый не покрасите?
Ещё в Италии мы делали промышленные объекты. У нас было несколько производств, для которых мы перестраивали цеха или офисы.
В целом всё это не привело меня к какому-то успеху или удовлетворению, и поэтому я больше не занимаюсь архитектурой.
В архитектуре мне понравилось придумывать концепты. Не рисовать здание, а придумывать логику. Есть исходные данные: район, где живут люди, они используют это место так и так. А архитектор смотрит, чего не хватает.
Например, когда делают проект жилого здания, к нему добавляют все те функции, которые нужны, учитывая ситуацию вокруг.
Дальше зависит от масштаба. Можно делать проект для города, для региона. Допустим, есть проект культурной реновации города. Этим тоже занимаются архитекторы. К историческому ландшафту добавляют элементы для туристов. Они связывают всё в единую программу на местности. И когда человек идёт из одного места в другое, он проходит эту программу. Такой логичной штукой интересно заниматься. Но это делают мало бюро.
В архитектуре прикольно то, что можно заниматься вообще чем угодно. Архитектурное образование — прекрасная база, потому что можно потом стать кем угодно: дизайнером интерьеров, архитектором, который все дни проводит на стройке, моделить 3D-модели, чертить рабочие чертежи. Много разных дел, которые направлены на достижение одной цели — сделать проект. А можно сменить вид деятельности и пойти флористом или модельером.
Дальше можно выбрать: или только в 3Ds Max сидеть, или по стройкам ходить.
Не идите в архитектуру, если:
Не хотите брать ответственность за жизни людей. Архитектор несёт ответственность не только за деньги и свои хреновые решения. Он ещё ответственен за жизни людей. Когда проектируют здание, есть конструкторы, которые проверяют. Но если что — спросят с архитектора.
Не хотите расти вертикально. Ещё в архитектуре непонятно, куда расти. Если расти вертикально, то в какой-то момент на человеке появляется огромная ответственность за бюджет проекта. Но это не буклеты напечатать, а небоскрёб построить. Денег получаешь достаточно, но архитектор не спит и не ест, потому что на нём ответственность, и времени больше не остаётся.
Не хотите страдать годами. В целом весь концепт проекта решается в первые месяц-два, а потом три года строят. Архитектор ходит на стройку и бесконечно работает над техническими чертежами. Ходить на стройку — интересно, а вот корпеть над чертежами — нет, а именно они составляют значительную часть работы.
В этот момент я хотела поменять работу и найти бюро, где концептами занимаются отдельные люди. Такие бюро есть — MVRDV или BIG. Это гиганты в Европе. Они много строят, постоянно делают концепты. Можно было бы туда устроиться, но мне не очень хотелось работать в корпорации из-за негативного опыта. Уже работала, больше не хочу. Плюс они все не в Милане, и мне было стремно уезжать из Милана в никуда. Потому что там дальше проблемы с документами, русским сложно.
Познакомилась с мужем в Тиндере. Он как раз был из итальянской части Швейцарии. Я решила переехать к нему. Переехала и легла с депрессией на диван.
Затем продолжила поиски себя. Сейчас учусь в Школе бюро, занимаюсь своими делами, делаю украшения. Организовала в Мозоньо Sketch Club, клуб набросков. В целом много учусь.
Из того, что я поняла про себя в последние годы — у меня довольно мало энергии в принципе. Все что-то делают, достигают, а я до сих пор сижу, думаю, чем заниматься.
Я искала ответ на вопрос, как жить и быть продуктивным, если нет энергии. Это привело меня к тому, что надо планировать и ставить фокус. Если у человека нет энергии, ему нужно поставить себе чёткую цель. К тому же должно быть понятно, как её достичь.
Я полгода лежала на диване от усталости. После этого надо было что-то делать — в целях на год было заработать деньги не архитектурой. Решила создавать что-то из бисера, было много идей. Прошла краткий курс по технике. До этого были просто идеи, как повторить украшения, но из бисера. Или я знала технику и думала, как сделать из нее эту форму. Но пока что это больше хобби — я потратила больше денег, чем заработала.
Начала делать дизайнерские работы для друзей, чтобы набрать портфолио, но постоянно фрилансить не хочу. Хочу устроиться в какое-то бюро.
На мои решения повлияли две книги. Из-за одной я переехала в Италию, из-за второй вышла замуж.
Мне было 25, и я чувствовала, что всё плохо, жизнь почти закончена, не на что надеяться. В какой-то момент прочла книгу «Важные годы» Мэг Джей. В ней говорилось о том, что период возраста от 20 до 30 — важный. Обычно люди считают, что до тридцати можно жить в своё удовольствие, а планировать начинают после тридцати. Мэг советует задуматься о жизни в двадцать, чтобы к тридцати у человека был крепкий фундамент для следующих лет. Вот я и решила спланировать.
Позже моя психотерапевт посоветовала книгу про теорию привязанности. Я спрашивала у неё, что делать с ухажёрами, которые во мне заинтересованы, а меня это отпугивает. При этом хочется серьёзных отношений, а самой нравятся всякие мудаки, которым они не нужны.
Прочла эту книгу. Поняла, что я единорог, у которого намешаны два типа привязанности: тревожный и избегающий. И это не моя вина. Надо попробовать не отталкивать человека, а посмотреть, что будет дальше.
Это привело к тому, что я замужем за швейцарцем. Сейчас я ищу себя, потому что он может позволить себе содержать двух людей одновременно, даже будучи бедным учителем.
Итальянский я выучила в Италии, когда начала работать. Мне повезло: я хорошо воспринимаю языки на слух. Два года слушала, как итальянцы обсуждают проект между собой вместо того, чтобы обсуждать его со всеми на английском. Это помогло.
Потом в универе были курсы, но они не очень помогли. В самом начале мне помогла программа «Полиглот», которая когда-то шла по телеканалу «Культура». Сейчас все выпуски есть онлайн. 14 уроков — и у изучающего реально складывается какая-то база. В результате у меня прекрасная иммиграция: я переехала в итальянскую часть Швейцарии. Могу разговаривать с детьми и бабушками.
Я говорю по-русски с терапевтом и друзьями. Но заметила, что стало сложно переключаться между тремя языками.
Случаются две глупые ситуации. По-русски я иногда говорю, как в меме «Смотря, какой fabric, смотря сколько details». Замечаю, извиняюсь и пытаюсь вспомнить, как это по-русски. Такое бывает, если устала.
А самое тупое, когда еду куда-нибудь за границу, где не говорят по-итальянски. У меня случается ступор. Мой мозг считает, что иностранный язык — это итальянский. Английский — не иностранный, нет смысла на нём говорить. И я пытаюсь что-то говорить по-итальянски. Там прям нужна минута пристального смотрения на человека, чтобы переключиться и начать говорить по-английски.
Я решила заниматься дизайном. К тому же, я уже много чего могу. Знаю все инструменты. Всю учёбу и работу мы верстали в Индизайне. Все проекты оформляли в Иллюстраторе. Фотошоп — вообще базовая штука.
Принципы компоновки страницы — это вещь, которую можно сделать, имея знания о композиции. А вот про шрифты — тёмный лес, загадка и надо изучать.
Я искала курс, который даст хорошую базу. Смотрела на всё онлайновое, которое длится около года. Не хотелось идти в скиллбоксы, так как часто такое бывает: если человек окончил курс Скиллбокса и говорит об этом, ему отказывают в сотрудничестве.
Думала про BBE, но кто-то из друзей сказал, что у меня не тот уровень, чтобы идти туда, мне будет слишком легко и бесполезно. Не помню, как мне попалась Школа бюро. У других курсов дофига рекламы и присутствия. У школы этого нет, но я рада, что нашла её.
У меня ещё дофига вопросов по тем же самым шрифтам, которые никто мне никогда не расскажет, как я понимаю. Но у школы очень хорошая база. Мне понравилось.
Мне осталось две недели. Но не сказать, что я отличный ученик. На 14 неделе было дофига тестов по всем предметам, и у меня по каждым 75%. Думаю, как бы неплохо, но вообще-то это не 90 и 80. Что ты столько ошибок, Женя, делаешь. Ну и еще меня очень радует, что у нас в списке трое бесплатных: я и ещё две девочки из Швейцарии и Финляндии — бедные европейцы, которые решили, что надо поучиться бесплатно.
Планирую идти на вторую ступень. Я не буду в числе трёх бесплатных, но в тридцатку попадаю.
Издатель My Gadget о том, что значит держать фокус на работодателе, какие ошибки совершают кандидаты в откликах и зачем нужно выстраивать партнёрские отношения с компанией.
Я владелец и издатель онлайн-журнала My Gadget. Отвечаю за результаты журнала, например: прибыль, прирост трафика. Сайт посещает 600 тысяч уникальных пользователей в месяц. Также у нас два ютуб-канала, которые суммарно смотрят 1,8 миллиона человек ежемесячно.
Недавно я основала агентство для продвижения брендов бытовой техники IB Studio. В My Gadget мы хорошо изучили этот рынок, поэтому агентство тоже ориентировано на нишу бытовой техники.
Веду блог о внутрянке работы медиа и управлении им, рассказываю о найме сотрудников и их мотивации.
Однажды один молодой человек прислал сопроводительное с посылом: «Из ваших глаз будут сыпаться искры радости, ваши губы будут шептать моё имя как имя великого автора, я и ваша компания сольёмся в танце искусства». Сопроводительное упаковал в стихи. Мы даже дали ему тестовое: хотели посмотреть, что принесёт. Ничего интересного не принес, ну да ладно.
Работодатель не нанимает человека просто так. У него есть свои боли и цели, которые надо решить, и под них он ищет релевантных специалистов, например, редактора. Редактору важно понять, какие именно боли и цели стоят за этим поиском. Может быть, работодатель хочет классного специалиста, чтобы тексты лучше продавали. Или может быть, у издания немного денег, поэтому статьи пишут авторы с бирж, а сильный редактор поможет довести биржевский отстой до ума.
Держать фокус на работодателе — значит понимать, зачем компания вообще хочет нанять человека, и думать: «А могу ли я помочь решить эти задачи?», «Чем я помогу работодателю достичь его целей?»
Фраза «Я хочу себя в этом попробовать» — это фокус на себе, а не работодателе. Обычно ищущие себя уходят через месяц работы в компании, потому что при первой же неудаче у них опускаются руки.
Более мотивированного человека, мне кажется, нет на свете (вот что эмиграция с людьми делает). Активно пытаюсь войти в айти всеми способами! Давно искала вакансию, в которой я смогу понабраться опыта и попробовать себя в копирайтинге. Обучаюсь мимолетно, пробовала себя в разных сферах, работала диджитал хэлпером в дизайн-агентстве, администратором в студии воздушной гимнастики, вела Инстаграмы и писала посты и даже делала макеты для дальнейшей печати!
Некоторые ошибки выше мы уже разобрали. Другая главная ошибка: полное непонимание, с какой компанией хотят сотрудничать. Нужно хотя бы минимально изучить сайт компании, в которую хотите устроиться. Посмотреть соцсети компании, если они есть. Почитать блог главного редактора или издателя, чтобы понимать, подходите ли вы по вайбу.
К нам на собеседование приходили люди, которые рассказывали, как будут писать о продвинутых технологиях и нейросетях. Хотелось сказать им: «Вы сайт-то смотрели?» Мы не пишем про нейросети — мы пишем про технику.
Для меня маркеры следующие:
Неадекватный отклик. Это понятно, останавливаться не будем.
Работа в компаниях по два-три месяца. Если человек понравился по другим параметрам, например, написал классное сопроводительное, то мы спрашиваем причину смены мест. Где-то была стажировка, где-то проект закрылся или это было разовое сотрудничество. Многое проясняется.
Вообще в диджитале вижу тенденцию на короткий срок работы. Отработал четыре месяца, пошёл в другую компанию и так по кругу. Мне как работодателю это не нравится: хочется вкладываться в человека, чтобы он рос в компании. Да и за четыре месяца специалист не сможет узнать компанию, на это нужен примерно год. Под «узнать компанию» имею в виду понять, как она переживает кризисные моменты, решает конфликты с клиентами и так далее.
Безграмотность. Если человек пропустил одну запятую — ноль вопросов. А если в целом кандидат безграмотный, то для редактора это непростительно.
Курсы от прекрасных неведомых всем людей. Авторов этих курсов никто не знает, зачем эти обучения указывать?
Эзотерические тексты. Лично меня отталкивает, если кандидат писал тексты для тарологов, например.
Это вопрос частоты высказываний. Человек может писать каждую неделю, что его всё достало, и он выжат как лимон. Такого кандидата я бы пожалела и не стала брать.
Один из наших авторов работал в My Gadget и ещё в нескольких медиа. В своём блоге он как-то написал: «Понабрал проектов, ничего не успеваю, кручусь как белка в колесе». Такие честные посты с иронией — ок, если специалист осознаёт, что это не его все насилуют кругом, а он сам себя насилует.
Если работодатель не подписан на блог сотрудника, то в целом такое можно писать. Но представьте: что будет, если он случайно найдёт ваш блог и увидит такой пост?
Ныть можно и нужно, но делайте это аккуратно. Не вините никого, кроме себя.
Кого-то мотивирует, когда много работы. Когда я в своём блоге пишу, что сделала 300 дел, то я делаю это не с посылом «всё достало, я устала», а с посылом, что я вдохновлена. Руки по локоть в работе, и это классно. Посты с таким смыслом не воспринимаются как нытьё.
Портфолио без сопроводительного. Такую ошибку совершают очень часто. Вообще не понимаю, что с этим делать. Просто закрываю такое портфолио и ухожу.
Сопроводительное не по делу. Всё в духе: «Я мама троих детей, дайте мне работу».
Здравствуйте, я мама в декрете которая нуждается в вдохновении, и соответствую в деньгах. Поэтому мне кажется мы с вами сработаемся.
Пишут сопроводительные без уважения. Один кандидат написал в конце письма: «Не пишите, если не готовы оплатить тестовое». Да, такое тоже бывает.
Не понимают, компании нужен командный игрок или одиночка. На стадии отклика важно внимательно вчитаться в вакансию и понять: вы командный игрок или «сам по себе» редактор? Если компания хочет командного игрока, значит, нужно показать достижения при совместной работе с дизайнерами, например. Это может быть совместно реализованная идея, которая дала нужный результат. Или можно показать достижения команды под вашим руководством. Если ищут редактора-одиночку, значит, напишите, каких целей достигли лично вы.
Описывают процесс, а не результат. Очень часто вижу такую ошибку, когда люди пишут: «Я писал тексты для промостраниц», «Я писал обзоры». Это просто действие. Пишите результат. Можно по модели «задача → действие → результат». Например, нужно было повысить вовлечённость в бренд, вы написали промостраницы с виральными заходами. Как итог — столько-то охвата и упоминаний, выросла узнаваемость, судя по Вордстату. Или, например, у статьи было столько-то дочитываний, значит, аудитории было интересно.
Нужно, чтобы человек мыслил в парадигме не действий, а в парадигме «задача → действие → результат». Когда люди пишут в отклике о результатах, я вижу, что они основательно подошли к нему. Скорее всего, мы с кандидатами на одной волне.
Фразы из плохого отклика | Фразы из хорошего отклика |
---|---|
«Я написал 100 500 статей» | «Мои статьи принесли 100 500 продаж» |
«Я придумал 100 500 идей для постов в телеграм-канале» | «Пять моих идей для телеграм-канала принесли нам 100 500 подписчиков» |
«Я взял 100 500 интервью» | «Два моих интервью набрали больше 100 500 просмотров» |
«Я управлял командой из десяти человек» | «Под моим руководством команда из десяти человек превратились из пофигистов в сплочённый коллектив» |
Протодиакон рассказал о редактуре для православных изданий и трудностях перехода в ИТ.
В этом выпуске мы упоминаем Инстаграм. Инстаграм — платформа, принадлежащая организации Meta Platforms Inc., деятельность которой запрещена на территории РФ.
Закончил Белгородскую духовную семинарию с миссионерской направленностью — бакалавр богословия. Более высоких степеней богословского образования получать не стал. Всё остальное добирал из книг.
Начинал свой путь диаконом в кафедральном соборе в Старом Осколе. Затем переехал и служил в Магадане. Там пять лет руководил пресс-службой Магаданской православной епархии. Писал пресс-релизы, вёл сайт епархии. Работал с журналистами «ВГТРК». Совместно с ними писал тексты для репортажей на церковную тему.
Затем вернулся в Старый Оскол, служил в храме и был директором информационного центра «Православное Осколье». Совместно с главным редактором и журналистами снимали фильмы о старых православных храмах, издавали бумажную и электронную газету. В газете публиковалась церковная публицистика, церковные и городские новости.
Кроме основных служебных задач, участвовал в съёмках передачи «Завет» на телеканале «СПАС».
Сейчас работаю редактором в VK Tech, описываю сервисы. Ещё я амбассадор «Писца-транскрибатора», это сервис для перевода аудио и видео файлов в текст. Пишу для них SEO–статьи и даю ТЗ другим авторам.
Пишу SEO-статьи о гаджетах, технологиях, маркетинге для креативного агентства «Рыба».
Я готов писать на сложные темы, за которые мало кто берётся. Не слишком нравится писать про технику, но нравится писать про процессы в бизнесе и управлении — например, про канбан, эджайл, скрам. Поэтому ещё писал для Кайтена. Это сервис визуального управления проектами.
Закончил первую ступень Школы редакторов. Перешел на вторую, но пришлось уйти. Мне нужно было начать работать, потому что мог остаться без денег. Поэтому после первой ступени сразу пошёл на «Стажировку» в «Рыбу».
Первый мой хардкорный текст — интервью с автором канала «Умный копирайтинг» Никитой Кустовым. Написал первую ВиСишку для «Рыбы» о том, как анализировать каналы для рекламы в Телеге. Тема была для меня незнакома: какие-то метрики, площадки и прочие штуки. Это текст, с которого я «въехал» в ИТ-редактуру.
Кто с каким образованием пришёл, тот с тем и работает. В нашем СМИ работало несколько журналистов с журналистским образованием. Были сотрудники без корочки. У пишущих священников образование семинарское. Поэтому для того, чтобы писать на церковную тематику, заканчивать специальный факультет не нужно.
Можно даже стать церковным редактором и ничего не знать о православии, но будет неинтересно. Бывают разные ситуации. Например, если человеку неинтересна православная культура, то и писать про это будет неинтересно.
Ещё пример, когда человек верующий и ещё без опыта церковной жизни. Он хочет духовно развиваться и становится церковным редактором. Такое возможно, но гонорары у церковных редакторов и журналистов значительно ниже, чем в айтишке — особенно если вы работаете не в московском издании. Сами знания не так важны. Если редактору не хватает понимания тематики, то у него есть грамотные священники, с которыми он советуется.
Здорово, если у редактора и религиозное, и светское образование. Например, семинарское и филологическое. Это поможет писать адекватный текст, который будут читать. У меня есть знакомые с таким образованием.
Основная аудитория в провинциальном церковном СМИ — прихожане собора среднего и пожилого возраста. Молодой религиозной аудитории интереснее читать блоги авторитетных авторов и священников. Например, у нас в Старом Осколе есть батюшки, которые интересно и харизматично рассказывают про веру в соцсетях. На их аккаунты подписаны по 60 тысяч человек.
Прихожане читают разный контент.
Расписание событий в приходе. Когда будет концерт или праздник. У нас в городе социально активные приходы, которые помогают инвалидам и детям-сиротам. Про все мероприятия люди хотят знать, чтобы поучаствовать.
Фоточки со службы. Бывает, что люди хоть и были на службе, но хотят посмотреть фото и видео с неё. Возможно, потому что они там были и хотят порадоваться, как всё было красиво украшено цветочками.
Раньше местные СМИ репостили известных спикеров и священников. Сейчас репосты неинтересны, потому что всё доступно в сети. Люди ждут контент про свой приход и свой город, статьи от местных знакомых батюшек.
Обучающие статьи. Чаще всего это делают в православных изданиях. Вот примеры:
Обычно в приходских СМИ ставит задачи и всё согласовывает настоятель храма. В Старом Осколе настоятелем храма был митрополит. Поскольку это кафедральный собор, то у митрополита есть заместитель, который называется благочинный собора. С ним всё и согласовывается.
Процесс согласования везде разный. У нас была разумная свобода и доверие. Был главный редактор, с которым мы согласовывали ключевые тексты. Главред один раз посмотрел, что всё соответствует стандартам, и с тех пор доверял мне. Поэтому я не сверял с ним все тексты каждого номера.
В церковной орфографии есть особенности. Всегда пишем с заглавной буквы имена Божии, имена Богородицы, местоимения в адрес священных персонажей и предметов. Про них нельзя говорить фамильярно или неуважительно.
Нужно благоговейно относиться к тексту. Если пережестить с тон-оф-войсом — читатель не поймёт. Мы иногда жестили, но не сильно, старались и современные темы поднимать. Я записывал на Ютубе интервью «О вере, людях и трендах». Иногда задавал батюшкам неудобные вопросы. Например, говорили про доходы священников или почему свечи в церкви продаются за деньги.
Ещё в религиозной жизни и религиозных текстах важна искренность. Малейшую неискренность люди считывают и отворачиваются.
Не знаю, где в церкви он может понадобиться. Может, расписание генерировать, но пока не знаю, как это реализовать.
Я сам ещё не понимаю, как им пользоваться. У меня была задача: сделать рерайты статей для одной площадки. Надо было быстро, поэтому попросили сделать с помощью ChatGPT. Я начал рерайтить этой нейросетью. Пробовал много раз, и всегда текст получался мусорный: твёрдый ноль по «Главреду» и стиль провинциальной журналистики 90-х. В итоге сам переписал текст.
Начну с того, что я не сменил религию и не разочаровался в христианстве. У священнослужителя есть список причин, по которым он не может продолжать служить.
В 2021 году от меня ушла жена: полюбила другого человека. После этого я вступил в новые отношения. До того, как я в них вступил, у меня был выбор: никогда не иметь отношений или уйти за штат, то есть прекратить служить вообще.
Я понял, что отсутствие отношений — это не для меня, и я хочу в них быть. Поэтому ушел из штата и со временем женился. У меня замечательная жена. Она фотограф.
Пошёл учиться редактуре в Школу редакторов. В один момент понял, что мне некогда заканчивать все три ступени школы. Меня подтолкнули уйти обстоятельства жизни.
Есть священнослужители, которые всю жизнь занимаются только служением. Для таких священников уход за штат трагичен, потому что они не могут «сменить работодателя» и трудиться по своей должности в другом храме или епархии. Они полностью теряют возможность зарабатывать на жизнь тем, чем занимались всегда. Так могло произойти и со мной.
Тяжело было эмоционально, потому что служение — большой период моей жизни. Священнослужители — люди с немного другой планеты. У нас свой маленький мир со своими радостями и проблемами. Перешагнуть и выйти за пределы этого мира нелегко даже таким гибридным персонажам, как я.
Я много занимался дополнительными проектами, которые не были связаны напрямую со служением в храме. Поэтому переход удался.
Бывают периоды в жизни, когда все вокруг начинают рассказывать, что нужно делать — это тоже было. В этой ситуации я уехал в другой город и продолжил учиться в «Рыбе». Просто закрылся на какое-то время и не отвечал на звонки «советчиков».
Отнеслись по-разному. Некоторые огорчились, другие — отнеслись с большим уважением и симпатией. Это честные и искренние люди, мы до сих пор дружим.
Главное отличие в том, что церковное СМИ для прихода — это не про прибыль. Это больше про вложение денег в просвещение паствы. Мало кто знает, куда уходят деньги, которые люди приносят в жертву за свечи, поминальные записки. Они тратятся на зарплату журналистам, которые ведут СМИ, преподавателям воскресной школы, уборщикам и поварам в трапезной. В Старом Осколе при соборе есть ещё гимназия. Это полноценная школа, которая бесплатна для всех и содержится за счет прихожан.
Церковная редактура — это про миссию, донесение вечного и светлого людям. Когда начинаешь зарабатывать на этом, некоторые негодуют. У меня есть знакомые, которые сделали платный библейский клуб по подписке. С большим уважением отношусь к этому и знаю, что у них всё хорошо. Но некоторые негативно отзываются об этом. Ещё пример: если батюшка заводит платный блог в Boosty, то одни подпишутся, а другие могут сказать: «Ты смотри, он ещё деньги за проповедь берёт!» Каждый сам решает, что его устраивает больше.
Есть разные способы монетизации. Например, священник говорит в соцсети: «Присылайте имена, а я буду поминать на службе». Люди присылают имена, а вместе с ними — денежные пожертвования, которые идут на нужды храма.
Бесстрашие в те моменты, когда не понимаю, куда лезу. Когда в общих чертах задача понятна, а с остальным разберёмся, погнали.
Не бояться, когда приносят много правок. Постоянно браться за новое, не боясь ошибиться, и при этом сильно вгрызаться в фактуру. Сто раз себя перепроверять и гуглить.
Ещё недавно сделал вывод, что мой КПД в работе растет. Раньше я не мог больше трёх часов писать, глаз замыливался и я не понимал, что происходит. Сейчас могу работать дольше и мне нормально. Поэтому ещё один редакторский скил — железная задница. Задница, которая долго сидит на стуле с ноутбуком.
Ночной редактор московского агентства новостей про задачи ночного редактора, самопроверку текстов, работу с источниками и бессонные ночи.
Я закончила МГУ Печати имени И. Федорова по специальности «Издательское дело и редактирование», диплом защищала на кафедре периодической печати. Сначала работала в книгоиздании, потом ушла в СМИ. Редактировала журналистские тексты, в основном аналитические статьи, готовила тексты радиопрограмм к публикации на сайте: устная речь зачастую требует солидной стилистической обработки.
В новости пришла три года назад. Искала работу после двух декретов. Новостником было проще устроиться, да и требования к новостным текстам не такие высокие, как к аналитике.
Кто вообще работает с новостями, однозначно не скажешь. Есть и журналисты, и редакторы, и просто грамотные люди, которые разбираются в повестке и могут быстро и качественно написать текст. Требований к наличию профильного образования нет, главное — навык. К примеру, один коллега у меня — историк, а другой — таможенник.
Я не могу с уверенностью сказать, можно ли построить карьеру в новостях без диплома журналиста. В крупных СМИ отсутствие профильного образования может помешать. Многие публицисты не оканчивали журфак, но всё равно классно пишут: Познер, Тимченко, Сапрыкин. В конце концов, никто не запрещает быть журналистом или блогером.
Ночной редактор подбирает новости и уточняет информацию у источников. Также он следит за тем, чтобы лента новостей на сайте была опрятной. Внешний вид ленты: поля, заголовок, подзаголовок, лид и текст — утверждены начальством. Когда редактор публикует новость на сайте, он заполняет соответствующие поля через админку. Здесь нужно быть внимательным: проверить, чтобы не было двойных пробелов, чтобы стояли правильные кавычки, тире и дефисы. Вёрстка происходит автоматически.
Чтобы подобрать картинку к новости, редактор использует фотобанк. У каждого издания он, как правило, свой. В некоторых изданиях фотобанка нет, и тогда нужно искать фотографии в интернете. Перед этим неплохо было бы изучить закон об авторском праве и ставить правильную ссылку на источник.
Как правило, в изданиях есть отделы, занимающиеся определённой темой: внешней политикой РФ, регионами, экономикой, транспортом. То, какие в этом СМИ будут отделы, зависит от его профиля. В зависимости от размера штата различается и принцип подготовки новостей. Например, в ночную смену от каждого отдела может дежурить по одному-два человека, а ночной редактор вычитывает и выпускает новости на ленту. В нашем агентстве поток новостей ночью не слишком велик, и в одиночку вполне можно справиться со всеми материалами. Так что я делаю всё: и новости ищу, и с источником общаюсь, и текст пишу, и за внешним видом ленты на сайте слежу.
Новичку бывает трудно определить, какую новость брать в работу, а какую — нет. По началу подсказывают коллеги, потом нарабатывается какое-то своё понимание. Но, если вдруг не уверен, лучше спросить у начальства и коллег. За это никто не ругает.
Один из этапов подготовки новости — связь с источником. Ночной редактор это делает редко: ночью все спят. Если ночью случилось что-то важное, например, пожар, ночной редактор звонит в дежурную пресс-службу МВД и МЧС по Москве и области. Дежурные пресс-служб нас знают и без проблем делятся информацией. Иногда бывает так, что коллеги из других отделов дают более «узкий» контакт и просят связаться, но это бывает редко.
Часто в пресс-службы даже не нужно звонить: они сами рассылают пресс-релизы. Иногда в них даже пишут, в какое время лучше опубликовать новость по этому релизу. В зависимости от профиля СМИ и организаций, с которыми это СМИ сотрудничает, некоторые темы обязательно отрабатываются, некоторые, наоборот, не трогают. Мы, например, как агентство городских новостей, не касаемся темы СВО, но обязательно расскажем, если перекроют дорогу, проведут выставку или откроют кинотеатр после капитального ремонта.
Платят по-разному. Зарплата новостного редактора зависит от объёма и сложности работы. Биржевые котировки, ЧП и новости о звёздах — разные по сложности тексты, и платят за них тоже по-разному.
Особых скиллов у нас нет. Важно быть внимательным, понимать, что происходит в мире и как происходящее соотносится с политикой редакции. Именно редполитика помогает сориентироваться, о чём писать, о чём нет, на чём фокусироваться, когда пишешь новость.
Если считать внимательность новостного редактора особым скиллом, освоить его помогут любознательность и насмотренность. Я думаю, с этим поможет практика: читать издания, вычленять суть. Спрашивать себя: «О чём этот текст?» Можно подписаться на каналы и паблики, которые публикуют свои новости, а не пишут дайджесты.
Например, есть новость от МЧС: «Один человек спасён из горящей квартиры на Алтуфьевском шоссе». Пишем: «Один человек спасён из горящей квартиры на Алтуфьевском шоссе, — сообщает пресс-служба МЧС». Стоп. Пресс-служба не до сих пор сообщает, а сообщила. Исправляем. Квартира до сих пор горит? Пожар потушили, значит, «из горевшей квартиры». А вся ли квартира горела? Нет, пресс-служба пишет, что только 5 квадратных метров. Снова исправляем. Важно быть дотошным и точным.
Ночной редактор работает по сменам: два дня работает, два дня отдыхает. Я в том числе ищу и обучаю новых сотрудников, а потому могу с уверенностью сказать: ночью могут работать не все. В нашем отделе все «совы», нам ночью работать нетрудно. Но некоторые уходили как раз из-за того, что начинаются проблемы с режимом сна и бодрствования.
Мне нестандартный график нравится. Я совмещаю работу ночью с семейными делами и детьми-школьниками. Домашние задания, кружки-секции-прогулки — всё успеваю. Правда, почти все выходные и праздники я работаю, так что мы редко выезжаем куда-то с семьёй. Также не всегда получается встретиться с друзьями, которые работают в пятидневку. Зато можно без очередей сходить в поликлинику, МФЦ или спортзал, заняться хобби не по ценнику выходного дня.
Можно без очередей сходить в поликлинику, МФЦ или спортзал
В новостях нет творчества, их пишут по шаблону. Поэтому муза не нужна. Если мне хочется спать, я могу встать, пройтись, сделать зарядку, выпить кофе. Ещё лучше — лечь отдохнуть перед сменой хотя бы 20 минут. Потом будет легче. Когда я работаю одна и нет завала, могу 15−20 минут полежать с закрытыми глазами прямо во время смены.
Чтобы побороть лень, достаточно вспомнить, для чего ты работаешь. У каждого это будет что-то своё: кто-то строит карьеру, кто-то зарабатывает деньги. Важно всегда держать этот маяк перед глазами.
Ночному редактору важно не упустить ничего важного. Новости быстро устаревают. Некоторые СМИ публикуют ночью материалы, о которых другие писали ещё утром. Но мы как новостное агентство не можем себе такого позволить. У нас отставание в 15 минут по важной теме — уже неприятно. Хорошо, если за эти 15 минут появились какие-то подробности, которых нет у других. Например, ТАСС пишет про крупный пожар со ссылкой на свой источник, а мы — со ссылкой на МЧС. Так новость превращается из домыслов в информацию, которую официально подтвердила пресс-служба.
Наше агентство пишет только о том, что происходит в Москве и области. Иногда ночью не происходит вообще ничего. Крупные агентства пишут про Америку и Азию: ночь на планете наступает неодновременно. Даже если ничего не происходит, на сайте всё равно с определённой периодичностью должны появляться новости. Это нужно, чтобы сайт агентства не потерял позиции в выдаче поисковиков, цитируемости и прочих показателях. Тогда мы выпускаем заранее заготовленные материалы: анонсы городских событий или не самые крупные и важные новости. Коллеги пишут про спорт, но это не наша тема.
Ночной редактор мониторит инфополе. Сайты ведомств публикуют новости днём, следить за ними помогают специальные расширения для браузеров. Пейдж Монитор, например. Это расширение для Хрома, которое кидает оповещение о новостях на заданной странице. Но даже он может залагать или слететь, поэтому уповать на технологии не стоит и лучше заглядывать в источники самостоятельно. Ночной редактор проверяет сайты Управления МВД, Следственного Комитета, Прокуратуры, Гидрометцентра, Заседания Совета Госдумы и Президента России — в сумме набегает пара десятков источников.
Очень выручает, что основная масса пресс-служб и спикеров ведут каналы в Телеграме. Это настоящее подспорье. Правда, оповещения постоянно мигают и пиликают, но к этому несложно привыкнуть.
Бывает так, что коллеги отправляют в чат информацию о происшествии со ссылкой на источник. Тогда надо звонить в пресс-службы и подтверждать, например, пожар. Прямо ночью звонить. Они тоже ночью дежурят, как и мы. У них работа такая — рассказывать СМИ официальную информацию, чтобы не рождались всяческие домыслы. В их интересах нам ответить и максимально подробно всё рассказать. Если по какой-то причине комментария от пресс-службы нет, по указанию начальства мы можем опубликовать новость со ссылкой на источник.
Похожим образом работают паблики городских новостей, в которые местные жители присылают свои видео. Ночной редактор видит, что происходит что-то интересное, узнаёт официальную информацию и пишет. Или не пишет, потому что информацию не подтвердили или новость неважная.
Как это бывает на практике. В городском паблике появилось видео пожара, а пресс-служба МЧС о пожаре ничего не знает. Возможно, наш источник — пресс-служба тоже сообщит о возгорании, и тогда по указанию начальства мы можем написать новость. Но если пожар был, а редактор его проспал и не написал вообще ничего — это плохо. Бывает, что пресс-служба не даёт официальной информации. Тогда пишем в рабочий чат, что так и так, событие есть, а официальной версии нет.
Если редактор допустит опечатку или, что гораздо хуже, фактическую ошибку — неправильно укажет источник информации или назовёт Алексея Олегом — ничего хорошего его не ждёт. Могут сделать выговор, могут оштрафовать — в любом случае как-то накажут.
Написали текст полностью. Поморгали, покрутили головой. И начинаем читать текст, рассматривая каждую букву. Как будто его кто-то другой написал. Читаем по слогам, следя курсором мышки или пальцем. Если есть сомнения, лучше перечитать снова и потерять время, чем выпустить материал с ошибкой.
Самое трудное — заголовок. Они короткие. В каждом СМИ свои требования, но в среднем это 100 знаков, включая пробелы и знаки препинания. А ещё заголовок — это новость в миниатюре, её основной заход и смысл, и надо её уложить всё в те же 100 знаков.
Самое трудное — заголовок
По правильным заголовкам можно проводить отдельный мастер-класс. У нас в агентстве их любят начинать с подлежащего. Если есть цифра, желательно её вставить и добавить подробности, например: «Суд в Москве приговорил мужчину кم годам колонии за разбойное нападение с молотком и хищение 18 млн руб.».
Новостной редактор должен быть максимально разносторонне развитым, интересоваться всем: от балета до квантовой физики. Я, например, езжу верхом, вышиваю, читаю мемуары и научпоп, а также больше 10 лет играю в страйк-болл. Широкий кругозор и знание повестки помогают выделять суть и находить нужные слова. В ТАСС при приёме на работу есть забавный тест на общую эрудицию. В него включены фотографии известных людей и поле, где нужно в свободной форме написать хотя бы фамилию. Вы помните, как выглядят аятолла Хаменеи или Энтони Блинкен? Должны помнить.
Голова пухнет с непривычки. Есть несколько тем, за которыми я более-менее слежу вне работы, остальные новости пролетают мимо. Ещё полезно совсем не брать в руки гаджеты, вместо соцсетей почитать книжку, посмотреть фильм.
Перед сменой обязательно пролистываю рабочие чаты и основные телеграм-каналы, чтобы войти в курс дела. Ещё полезно спросить у коллег: о чём писали, что решили не брать в работу и почему. Лучше показаться занудой и душнилой, чем среди ночи сидеть и думать, нужна нам тема или нет.
Пришли с подругой в бар. Первое, что я увидела, — опечатка в меню.
Умение приходит с опытом. Главное — не лениться, искать возможности для практики и самосовершенствования. И помните: не ошибается тот, кто ничего не делает.
Ведущий новостей об инфостиле в журналистике, как словами передать настроение и почему иногда приходится оставлять канцелярские штампы.
По образованию я — айтишник, причём с красным дипломом и именными стипендиями. Закончил Уральский Горный университет, аспирантуру по специальности «Системный анализ, управление и обработка информации», но в аспирантуре не защитился.
Сейчас я ведущий новостей на телеканале «Россия-24» в региональном подразделении «ГТРК-Урал». Выпуск выходит в вечерний прайм-тайм с повтором рано утром.
Ещё преподаю на кафедре телевидения и новых медиа департамента журналистики Уральского Федерального университета, в прошлом — преподаватель кафедры информатики Горного университета.
В Школе бюро я не учился. С Бюро Горбунова я познакомился намного раньше, в 2012 году. Тогда я был айтишником и прошёл несколько курсов: у Ильи Бирмана — по пользовательскому интерфейсу и представлению информации, по навигации в общественных местах, у Максима Ильяхова — по инфостилю и редактуре текста.
Ведущий — это не диктор. Диктор приходит в студию, берёт бумажки с напечатанным текстом и просто их читает, то есть он профессиональный чтец.
Политика компании это не приветствует. Ведущий принимает участие в создании выпуска новостей: редактирует текст, готовит выпуск, а затем рассказывает новости.
Ведущий не диктует новости и не спускает их сверху. Он не стоит на ступень выше. Мы со зрителем на одной горизонтали, просто мы узнали что-то чуть раньше и теперь рассказываем.
Ещё в сегодняшней политической повестке наши новости зачастую выбивают у людей почву из-под ног. Ведущий сохраняет спокойствие, но и не может быть «роботом». И эмоция должна быть такой: «Да, это трындец! Но завтра в это же время я или мои коллеги выйдут и точно так же расскажут вам информацию. Мы справимся, и всё у нас будет хорошо».
Это не зафиксировано в регламентах, редполитики у нас нет. Это внутренний курс, который нам периодически озвучивают, и мы этим курсом идём.
Статья — это способ нелинейной подачи информации. Там есть параллельное изложение, структура, читатель скользит по заголовкам. Статья может быть объёмной, её могут читать выборочно, возвращаться, что-то перечитывать.
Новость — это линейная структура. Тут такой фокус не проходит. Это цельное блюдо, оно «съедается» целиком. Максимальное время для новости — 3,5 минуты.
То есть новость должна быть короче, суше по тексту, но должна сохранить эмоцию, обращение к зрителю нам важно.
Знания инфостиля в 2012 мне были нужны для профессии: я читал лекции студентам-айтишникам. Он применяется в интерфейсах на все 100%, мы экономим каждый пиксель экрана.
Что касается журналистики, то я уже не могу применить инфостиль на максималке.
Если мы расположим на одной стороне оси инфостиль — он максимально сухой, лаконичный и чёткий, без двойных трактовок и без художественного окраса, — то на другой встанет художественная литература, в которой фактов, пользы может не быть вообще. Если мы высушим роман по принципам инфостиля, то не останется ничего.
Журналистика должна быть объективной. Нам нужно дать факты, рассказать о событиях, дать слово разным сторонам конфликта и привлечь независимую оценку. Здесь инфостиль нам помогает.
Но мы не роботы, мы не можем гасить эмоцию. Мы придерживаемся такой политики, что ведущий — это друг семьи, который вечером приходит и рассказывает о том, что произошло. У каждой новости есть «эмоциональный окрас». В новости об убийстве — он один, а в рассказе об открытии новой школы — другой. Если событие не вызвало эмоции, то и желания поделиться им нет. А инфостиль эту эмоцию гасит. Общий «окрас» новости мы должны сохранить не только интонацией, но и при помощи текста.
Пример: ажиотаж фанатов поддерживается фразами «всё внимание приковано», «потрепать нервы болельщикам», корреспондент проводит прямое включение. Всё это даёт ощущение присутствия на соревнованиях, хотя зритель сидит перед телевизором (0:40):
Но в то же время скатываться в эмоции, как бабушки на лавочке: «Ай-ай-ай, всё пропало! Это сгубили, будь проклята вторая сторона!», — мы не должны.
Эмоцию мы передаём интонацией, смысловыми ударениями и текстом новости.
Если новость хорошая, мы можем добавить вопрос-загадку, игру слов или эпитет, например: «Кому же она посвящена?», «Кушать подано», «Лакомые брикеты» (9:29):
В этой новости много штампов, которые все приличные редакторы определяют как стоп-слова и удаляют. Но они делают новость «ламповой» и понятной с лёту (12:30):
Но не всегда в хороших новостях мы играем со стилем. Например, новость о разработке технологии обнаружения зимних торфяных пожаров. Текст остался максимально сухим, потому что пожары — страшная тема, с ней лучше не играть (5:09):
А вот предупреждение об аварийной обстановке на дорогах. Никаких эпитетов, вопросов и игры слов. Максимально сдержанный стиль (1:23):
«Враги» в журналистике те же самые — «динамично развивающиеся компании с высоким качеством продукции».
Не все редакторы привыкли вычищать канцелярские штампы. Использовать их нас принуждали ещё в школе, когда просили написать сочинение на пять листов. Это идёт сквозь всю нашу сознательную жизнь, а тут надо переучиваться.
Канцеляризмы и штампы мы постоянно получаем в пресс-релизах. Они в эфир прорываться не должны. Мы к этому стремимся, но весьма медленно и болезненно.
Пресс-релизы пишут специалисты по пиару из МВД, ФСБ, Пожарной службы, МЧС, Скорой помощи. Это те же выпускники журфака или бывшие журналисты. У нас есть обязательства перед официальными органами по госконтрактам плюс техническая потребность в коротких новостях.
Бывает проще оставить пресс-релиз как есть, потому что когда его начинаешь сушить и делать из него что-то человеческое, то там просто ничего не остаётся. Канцеляризм оставляем для сохранения объёма, но — в крайних случаях.
Канцеляризм оставляем для сохранения объёма, но — в крайних случаях
Получается новость длиной в предложение. Мы его даже в самый короткий формат подать не можем. И достать дополнительные факты не всегда возможно.
Ещё убираю фразы типа «говорят эксперты», «по словам экспертов». Я не про ссылки на конкретные мнения, когда у меня есть заключение с подписью и печатью, тут я могу на него сослаться. А вот если указания авторства нет, то это словесный мусор, который снимает с говорящего ответственность за сказанное. Такие фразы я привожу к грамматическому эталону: подлежащее, сказуемое, второстепенные члены предложения.
И я, наверное, один из самых нелюбимых редакторами ведущих. Я правлю канцелярит, привожу тексты в максимально логичный вид и переписываю их под себя. Не все ведущие это делают: кто-то даже не открывает перед выпуском. Я не заставляю редакторов переписывать текст полностью, но вычитывать ещё раз им приходится. И да, это задевает профессиональную гордость некоторых, так как я не принял их текст, и им приходится делать работу заново.
Я приучаю редакторов к инфостилю, но мы не можем проходить несколько итераций правок. Новостной жанр — скоростной. Выпуск выходит в эфир регулярно в одно и то же время. От события до рассказа о нём проходит несколько часов, и здесь часто сложно уложиться.
Особенность планирования регионального блока в том, что фактическая продолжительность эфира будет понятна только тогда, когда мы в этот эфир выйдем. У нас должен быть «буфер» новостей, которые мы можем безболезненно удалить из выпуска или заполнить ими время, если оно останется.
Мы — региональное представительство Федерального телеканала. Московские коллеги рассказывают федеральные темы, у нас они в повестку практически не попадают. В нашем блоке мы освещаем региональные новости, и они широки по охвату. Здесь тяжело определить правила, что брать, а что нет. Время регионального блока не фиксировано, оно «подстраивается» под длительность федерального выпуска.
Когда планируем выпуск, может случиться две полярные ситуации. Либо поток федеральных событий будет большим, и мы не сможем поставить в эфир всё, что запланировали. Либо, когда «ничего не происходит», такое часто случается в новогодние каникулы, там остаётся максимум 1−2 сюжета. И мы буквально высасываем новости из пальца.
За информационную повестку отвечает шеф-редактор, поиском инфоповодов занимается продюсерский отдел. Решение снимать или не снимать сюжет они принимают совместно. Продюсеры понимают, какую информацию и где мы можем раздобыть. Шеф-редактор формирует повестку на сутки. В рамках повестки работает несколько выпускающих команд: это редактор плюс ведущие блоков. И у каждого выпуска новостей есть режиссёр.
Вся команда формирует «скелет» выпуска новостей. И далее, в зависимости от времени эфира, шеф-редактор формирует выпуск на лету. Ориентируется на приоритетность новости, на её хронометраж и тематику. Мы не можем вывести в эфир только сюжеты, где розовые пони кушают бабочек, и потом они же делают радугу. В каждом выпуске должно быть наполнение серьёзное и менее серьёзное. Также мы не можем сделать выпуск, посвящённый только трагедиям, авариям или пожарам. Мы всегда ищем баланс. Новость — это не объявление, тут нужна история.
Новость — это не объявление, тут нужна история
Мы не будем рассказывать о том, что закрывается движение транспорта из-за ремонта, не будет интернета или горячей воды. Это больше подходит для объявления, можно опубликовать его в телеграм-канале или городском паблике. Это не телевизионный формат. Нам нужна история.
Например, где-то прорвало канализацию и нескольких дней ничего не происходит. Вода по-прежнему стоит, людям жить некомфортно, у них истерика, и для них это трагедия вселенского масштаба. Но даже в масштабах микрорайона ценность новости — нулевая, и мы не возьмём её в работу.
Но если мы обнаружим конфликт сторон: управляющая компания отрицает свою вину и не собирается ничего делать, а люди страдают, — каждой стороне дадим микрофон. Беспристрастно выслушаем и обязательно привлечём третью сторону — официальные органы для правовой оценки.
У нас есть своя специальность на журфаке УрГУ. Поэтому среди корреспондентов подразделения «ГТРК-Урал» много новичков, окончивших этот факультет. Раньше там было две специальности — классическая журналистика и печатное дело. Сейчас их уже четыре: медиа-коммуникации, телевидение и новые медиа, классическая журналистика и печатное дело.
Специальность «Телевидение и Новые Медиа» свежая, в этом году будет первый выпуск. Она создана в партнёрстве между «ГТРК-Урал» и УрФУ. У этих студентов приоритет при поступлении к нам на практику, и при активном желании они очень быстро оказываются у нас на работе.
Очень просто — вдумчиво почитать Максима Ильяхова и Людмилу Сарычеву и применять на практике. В студии «Пиши, сокращай» почти у каждого редактора на столе лежит, но лежачий Максим Ильяхов не помогает. Другие книги по копирайтингу читать не советую. Среди авторов, кроме Максима Ильяхова и Людмилы Сарычевой, никого нет, я считаю. Остальное — тлен.
Кроме Максима Ильяхова и Людмилы Сарычевой, никого нет, я считаю. Остальное — тлен
Каждый ведущий, по нашим правилам, должен править тексты под себя так, чтобы они ложились ему на язык, сочетались с его образом. Например, молодая девушка будет читать текст не так, как мужчина в возрасте. Стиль изложения у них должен отличаться.
У каждого ведущего есть «фан-клуб». Стиль одного ведущего им симпатичен, другого — нет. Стиль изложения должен вписываться в общий образ.
Метрики у каналов существуют. Занимается этим единственная компания в РФ — Медиаскоп. Она предоставляет данные телеканалам и рекламщикам. На их основании оценивается эффективность нашей работы, телевизионные охваты. Есть технологии сбора просмотров через мобильные телефоны, через приставки операторов платного ТВ. Но это не вся аудитория. И даже мне, человеку с ИТ-образованием, понять адекватность этих метрик сложно.
Но на метрики и не ориентируются. Понятно, что если выпуск интересный, его посмотрит больше людей. Но это очень условно связано с качеством ведения выпуска.
Вряд ли зритель откажется от просмотра новостей, если увидит нелюбимого ведущего. Зрители приходят за информацией, а не на ведущего посмотреть. Авторский стиль важен для других жанров, а не для новостей.
Я на телевидение пришёл через интернет. Я начинал как блогер, но с прицелом именно на телевидение. Да, Ютуб даёт больше свободы, он всё выдержит. На телевидении же есть ценз, правила и политика канала, которым нужно соответствовать. Оно накладывает больше ответственности за контент, который выдаёт канал, и за тексты, которые произносит ведущий.
Когда начал снимать контент для Ютуба, я был знаком с ТВ-производством. Тогда уже снимал и монтировал ролики для ТВ. Для блога я делал развлекательные сюжеты преимущественно о том, как готовят еду, и экспериментировал с телевизионным форматом. Это были готовые сюжеты: они укладывались в хронометраж 3−4 минуты, я соблюдал правила монтажа. Например, не стыковал крупный план с общим, монтировал стыки без эффектов, комбинировал разноплановые ракурсы с крупными планами — всё по телевизионному стандарту.
Причем, когда я смотрю ролики популярных авторов на Ютубе в той же тематике, вижу, что они часто сняты либо очень просто, либо вообще с ошибками: одноплановая съёмка, долгие планы с разговорами, грамматически беспорядочные. При этом сюжет и блогер набирают свои просмотры и лайки. Для меня это по сей день остается загадкой. Так вот, я выкладывал ролики несколько лет и как блогер на Ютубе совершенно не «выстрелил». У меня за то время набралось около 300 подписчиков.
Адреналин прямого эфира! Когда я отвечаю за каждое сказанное слово, которое мгновенно улетает в телевизионный эфир, где на меня смотрят десятки тысяч человек. Это эфир государственного телеканала, на «России-24» новости идут круглосуточно. Мы работаем по команде из Москвы, время выхода в эфир может варьироваться в очень широком интервале. А вот закончить мы должны в чётко обозначенное время, и это обязательство накладывается на ведущего.
Крайне редко бывает ситуация, когда нужно тянуть время. Чаще мы его наоборот нагоняем. Если нужно в ограниченный интервал времени уместить больше текста, я начинаю работать на повышенных оборотах.
Такие эмоции можно получить только на телевидении! То есть я как пилот самолёта: его нужно сначала вывести на нужную высоту, рассчитать темп, вести определённым курсом, а затем успешно посадить. Мне нравится это ощущение драйва, поэтому планов уйти в интернет у меня нет совершенно.
Основатель «Клерка» — крупнейшего портала для бухгалтеров — о том, как за 23 года пройти путь от модема до нейросетей и не потерять актуальность.
«Клерк» — сайт, который помогает бухгалтерам, ИП и бизнесу не переплачивать налоги, правильно вести учёт и быть в курсе изменений в законах. В профессиональных кругах все знают, что «Клерк» — главное медиа среди бухгалтеров. Это портал, который стал своего рода Википедией. Здесь можно не только найти ответ на вопрос «Как исправить ошибку в отчётности?», но и почувствовать себя частью комьюнити, которое поможет и расскажет, как выжить в сезон отчётности, не потеряв рассудок.
В 1998 году интернет стал постепенно проникать в нашу жизнь. На тот момент он ещё был пустым по сравнению с сегодняшним: не было ни Яндекса, ни новостей, ни чатов. Пропускная способность Рунета не позволяла верстать что-то круче табличной HTML-вёрстки с несколькими видами шрифтов, а пользователи отключали картинки для экономии трафика.
На тот момент я уже пять лет работал главным бухгалтером. И мне тоже было интересно сёрфить в интернете, хотя не все понимали, что это такое, и не видели в нём будущего.
В начале нулевых со знакомым программистом мы создали сайт для бухгалтеров, опираясь на мои профессиональные знания. Сайт включал технологическое новшество — счётчик посещений, подобный тем, что использовали Mail.ru и «Рамблер».
Летом 2000-го года приняли вторую часть Налогового кодекса, и на форуме сайта внезапно собралось большое количество бухгалтеров: они активно обсуждали последние новости, обменивались опытом и искали ответы на сложные вопросы. Это сделало «Клерк» самой посещаемой площадкой бухгалтерского сообщества.
Уже тогда я интуитивно уловил потребности и интересы нашей аудитории и начал публиковать тематический контент. Все тексты писал самостоятельно: в основном это были криво написанные новости, которые я выхватывал из повестки, и шаблоны документов. Особой популярностью тогда пользовались шаблоны учётной политики.
Поняв, что наши материалы пользуются спросом, я начал сотрудничество с различными бухгалтерскими печатными изданиями. Они публиковали на «Клерке» по одной-две статьи, взамен мы размещали ссылки на их сайты или просто рассказывали о них. Благодаря этому у нас очень быстро появилось много разнообразного бухгалтерского материала, релевантного запросам аудитории.
В то время по части контента я работал в основном один, ведомый чистым энтузиазмом и драйвом. Конечно, у меня появятся специалисты по контенту, но это будет позже.
«Клерк» постепенно эволюционировал из простой платформы в социальную сеть. Наш форум стал сердцем сайта, местом для обмена вопросами и опытом. Появились такие модераторы, как Надя Камышева, которая продолжает работать на «Клерке» уже 20 лет.
Следующий буст в развитии сайта произошел в году, когда Герман Клименко предоставил нам платформу для ведения дневников. Бухгалтеры начали вести на «Клерке» личные заметки об отпусках, семье, работе, создавая своеобразный живой журнал. Этот проект до сих пор активен, и он — один из ключевых факторов популярности сайта.
Когда на «Клерке» сформировалась активная аудитория, я обратился к рекламным агентствам, презентовав им нашу платформу с её рекламными возможностями, аудиторией и уровнем посещаемости. В то время иных способов рекламироваться в интернете не было. Принцип работы был простым: заключили договор с рекламным агентством, те в свою очередь предлагали своим клиентам площадку в интернете — «Клерк». На главной странице сайта мы вешали баннер вроде «Свежая отчётность от Марьи Ивановны» и телефон или ссылку на сайт. Всё, получали деньги от рекламодателя. Это стандартная схема, ведь не было ещё ни РСЯ, ни Google Ads, ни соцсетей.
Так у нас появились рекламные контракты, а доход от них был основным источником заработка «Клерка» и оставался таковым вплоть до 2014 года.
В 2014 году набрали обороты рекламные сети Яндекса и Google, а также произошел рост популярности социальных сетей. Если раньше «Клерк» был своего рода социальной сетью для бухгалтеров, то теперь наша аудитория начала активно переходить во «ВКонтакте», Фейсбук и Инстаграм. Хотя посещаемость оставалась очень большая — около 250—300 тысяч пользователей в день, продажа рекламных баннеров стала затруднительной, и наши доходы снизились. Мы начали искать альтернативные пути для заработка.
Одним из решений стало привлечение рекламодателей для размещения нативной рекламы через наш контент. Этот вид рекламы не только оказался эффективным, но и не вызывал раздражения у читателей.
В 2019 году мы запустили онлайн-школу для бухгалтеров, которая с течением времени значительно разрослась. Сейчас доходы от этого направления превышают доходы от рекламы.
Залог успеха:
Эти четыре составляющие помогли нам стать номер один.
Значительная часть аудитории приходит с поисковых запросов. При этом мы не проводим целенаправленных работ по SEO. Но благодаря тому, что на сайте опубликовано 600 тысяч текстов, а форум насчитывает миллион страниц, поисковые системы нас любят.
«Клерк» — крупный и авторитетный контентный проект, отличающийся честностью и разнообразием. Наши материалы всегда попадают в новостную повестку, независимо от обстоятельств.
Число посетителей сайта — от 5 до 7 миллионов в месяц. Конечно, наблюдаются сезонные колебания в посещаемости, но значительного роста или падения числа посетителей не происходит. Я думаю, что это обусловлено тем, что в России просто больше нет бухгалтеров для того, чтобы мы могли обеспечить какой-то кратный рост.
Самый большой фейл, который мне запомнился, — это когда «Клерк» взломали. Было так жутко и неприятно, но в той ситуации повезло. Нас взломали добрые хакеры, которые посчитали наверное: «Ну что с этих бухгалтеров взять, они и сайт-то нормально защитить не могут». При этом не коснулись никаких данных. Просто на главной странице нарисовали шуточную картинку с объяснением, где у нас дыра в безопасности. Это был такой добрый и заботливый поступок с их стороны.
Сегодня DDoS-атаки — серьёзная угроза для многих систем. И у нас кибератаки тоже бывают. Но с той ситуации мы значительно усилили нашу безопасность, наняли квалифицированных разработчиков и админов.
Недавно мы получили статус ИТ-компании. Это позволяет нам привлекать талантливых айтишников, предлагая им опредёленные привилегии и гарантии, связанные с работой в аккредитованной ИТ-организации.
«Клерк» — это площадка, открытая для всех мнений. Мы никогда не занимали ничью сторону и всегда открыты к диалогу. Когда-то мы славились своими острыми разборами. Из-за этого у нас был конфликт с компаниями «Моё дело», 1С, ФНС. У меня и раньше были острые проекты — «Кублог», «Живая Кубань». Мне нравится так работать: когда не надо сдерживаться и можно свободно выражать свои мысли.
Понятно, что мы сейчас в рамках, нужно сдерживать себя. Но в тот же момент мы стараемся находить баланс и давать аудитории высказать своё мнение, каким бы оно ни было. Возможно, поэтому и кажется, что мы такие лихие и задорные.
На самом деле это просто попытка сохранить нейтральность и дать возможность выговориться всем сторонам. Я горжусь тем, что все эти дискуссии и диалоги происходят именно на «Клерке».
Я горжусь тем, что все эти дискуссии и диалоги происходят именно на «Клерке»
Я — предприниматель и очень рад, что решился на этот шаг. Когда-то я тоже работал наёмным сотрудником, но решил попробовать свои силы в совершенно новой для меня области.
Мой совет — не бояться пробовать. Мне нравятся смелые решения. Может получиться, а может нет. Но только попытавшись, вы сможете понять, было ли это решение верным. Вернуться назад в наём всегда можно. А если что-то пойдёт не так — это не конец света. Возможно, вам придется пивотнуться, например, начали с контент-маркетинга и в итоге обнаружили, что отлично справляетесь с программированием.
В «Клерк» мы готовы принять любых молодых людей. Особенно джунов: они нужны нам для энергии. Если вы молоды, амбициозны, мотивированы и готовы много впитывать, мы готовы учить, передавать свои знания и онбордить новых сотрудников. Мотивация — самое главное, на что мы обращаем внимание при приёме на работу. Захотите к нам — пишите на почту эйчаров.
Почта эйчаров, на которую можно выслать резюме: e (.)alekseeva (@)klerk (.)ru
Да, я активно использую СhatGPT в работе: как для создания текстов, так и для генерации изображений. Особенно изображения вызывают у меня восторг. С редакторами «Клерка» мы полностью переосмыслили подход к визуальным материалам. Я настоял на использовании DALL-Е, интегрированной в СhatGPT, для создания уникальных авторских изображений. Это минимизирует риски нарушения авторских прав и значительно облегчает работу дизайнеров.
Если бы у меня был тот же задор, что и 20 лет назад, я бы, возможно, взял на себя создание всех изображений на сайте с помощью искусственного интеллекта.
В ближайшем будущем нейросети изменят рынок. Должность бильд-редактора станет неактуальной: искусственный интеллект сможет самостоятельно создавать качественный контент на основе заданных параметров. Я уже перестал обращаться к корректорам для проверки моих текстов, потому что всё это делает ChatGPT.
В ближайшем будущем нейросети изменят рынок
Нейросети уже начинают преобразовывать рынок, и эти изменения произойдут не через десятки лет, а в ближайшие год-два.
Я занимаюсь спортом много, примерно два часа в день. Спорт — отличный способ отвлечься, переключить голову и сбросить агрессию.
Я бы ничего не стал менять и сделал бы всё ровно так, как и было. Если происходят ошибки, важно уметь оставлять их позади и продолжать двигаться вперёд. В конце концов, чем занимается любой предприниматель? Проверяет гипотезы! Поэтому важно тестировать их максимально часто и активно. Я стараюсь быстро переключаться с неудач на новые задачи и идти вперёд.
Юрист по праву интеллектуальной собственности рассказала пошаговый алгоритм действий после «кражи» статьи, как судиться и в каких случаях это бессмысленно.
Шесть с половиной лет я помогаю защищать интеллектуальную собственность предпринимателям, разработчикам, дизайнерам, авторам, блогерам и всем тем, кто создаёт творческие продукты. Работу по специальности начала в юридическом консалтинге. Со второй половины сентября этого года я частнопрактикующий юрист: сопровождаю своих клиентов и веду телеграм-канал «Юридические грабли в IT».
Авторское право — это интеллектуальные права на произведения науки, литературы и искусства. Редактор, писатель и программист по закону равны. Они авторы, которые обладают авторскими правами на результаты своей работы.
Да. Я подключаюсь, когда:
Задача юриста в таком случае — помочь зафиксировать факт «кражи», выйти на нарушителя, чтобы он перестал использовать этот текст и выплатил компенсацию автору.
Краткий алгоритм выглядит так:
Зафиксировать нарушение. Нужно собрать доказательства того, что ваш текст кто-то себе присвоил. Самое простое — это скриншот всего экрана, чтобы были видны дата, время, строка браузера и сам скопированный текст. Лучше скрин делать с компьютера, но скорость важнее. Если под рукой только телефон, используйте его.
Для более надёжной защиты обратитесь к нотариусу. Используйте кодовое слово: «Обеспечение доказательств». Нотариус зафиксирует, что на чужом сайте находится ваш текст, и составит протокол. Или воспользуйтесь приложением ShotApp — оно пока наиболее клиентоориентированное и дешевле услуг нотариуса, если скриншотов немного.
Собрать доказательства, что вы — автор этого текста. Вы разместили текст на своем сайте раньше, чем нарушитель — тогда вам нужно иметь подтверждающие скриншоты. Если вы готовили текст для заказчика, то стоит найти договор.
Случается, что текст был на вашем сайте, но вы его удалили или не оформляли документы с заказчиком. Если вы уверены, что правда на вашей стороне, то пишите претензию, потому что уже на этой стадии получения нарушитель может удалить ваш контент.
Написать претензию сообщением на имейл или в мессенджер, которые указаны на сайте. К такому сообщению нужно прикрепить PDF-файл с подписанной от руки претензией. Затем через сервис Почты России «Электронные заказные письма» или через отделение Почты России направить претензию по юридическому адресу, если он указан на сайте нарушителя.
Если отправляете претензию Почтой России, то попросите у сотрудника опись. В описи укажите, что отправляете, например, «Претензия
Если претензию адресовать только регистратору, то он «пошлет» и будет формально прав. Хотя на практике все хостинг-провайдеры могут игнорировать такие претензии, для суда это важный шаг, так как обращение к информационному посреднику предусмотерно законом.
В претензии опишите нарушение, укажите все ссылки со скопированным текстом, которые вам удалось найти, и приложите доказательства.
Укажите, что и в какой срок должен сделать нарушитель после того, как получил вашу претензию. Например, удалить текст в течение трёх рабочих дней, указать ваше авторство, выплатить компенсацию в течение 10 рабочих дней.
Добавьте в претензию угрозу: если нарушитель не выполнит требования в срок, то вы обратитесь в суд.
Пример текста, который можно написать в сообщении нарушителю:
Здравствуйте!
Иванов Иван Иванович (далее — Правообладатель) является обладателем исключительных прав на контент, содержащийся ___________(далее — Контент).
Правообладателю стало известно, что Вы незаконно используете Контент без разрешения Правообладателя.
Просим незамедлительно прекратить незаконное использование Контента и выполнить все требования, содержащиеся в претензии.
Претензия во вложении.
Бывает, что на сайте нет контактов владельца сайта. Тогда через сервис Whois найдите данные администратора домена, который отвечает за контент на сайте. Если контакты администратора домена скрыты, то на Whois будет указан хостинг-провайдер. Стоит обратиться к нему, чтобы сайт нарушителя заблокировали за нарушение авторских прав.
Писать нужно именно хостинг-провайдеру, так как это «лицо, предоставляющее возможность размещения материала или информации, необходимой для его получения с использованием информационно-телекоммуникационной сети, лицо, предоставляющее возможность доступа к материалу в этой сети» и является информационным посредником. Бывает, что регистратор доменного имени и хостинг-провайдер совпадают.
Если претензию адресовать только регистратору доменного имени, который не является хостинг-провайдером, то регистратор вправе не ответить или отказать в удовлетворении претензии и будет формально прав. Хостинг-провайдеры также могут игнорировать такие претензии, но это важный шаг, так как обращение к информационному посреднику предусмотрено законом.
Пойти в суд. Если «вор» не отреагировал на претензию, то можно идти в суд. Но проверьте, что с правами на текст всё в порядке.
Нет, компенсация за нарушение прав не зависит от объёма «похищенного» контента. Компенсация рассчитывается за каждый факт, когда текст был использован незаконно. Если «вор» докажет, что взял тексты с целью цитирования, то такое использование не будет считаться плагиатом.
Шансы зависят от конкретной ситуации. Если все доказательства есть, можно смело обращаться в суд для защиты своих прав.
Перед подачей иска нужно будет определиться с требованиями к нарушителю. От этого и будет зависеть, что можно получить в случае выигрыша.
Требования могут быть:
Приведу несколько примеров:
Иск подается в суд по месту жительства нарушителя — физического лица. Если иск соответствует формальным требованиям, суд начинает рассматривать дело. Решение вступает в силу:
Учитывайте, что на практике подготовка решения может вдвое, втрое, а иногда ещё больше превысить законные сроки.
Бывает, что место жительства нарушителя не удаётся найти. Если это индивидуальный предприниматель, то подайте запрос в налоговую, чтобы узнать адрес. Если это физическое лицо, то подайте иск по последнему известному месту жительства. Если неизвестны никакие адреса, то подайте иск по месту жительства правообладателя контента, то есть своего. И уже через судебный запрос в МВД получится узнать адрес места жительства ответчика.
Если мы берём ситуацию, что правообладатель текста — это физическое лицо, а не компания, то дело будет рассматриваться в суде общей юрисдикции. Иск можно подать электронно или направить в суд по почте. Истец самостоятельно рассчитывает сумму иска, а суд при вынесении решения уже определяет, насколько эта сумма соразмерна нарушению и справедлива.
Если сумма иска меньше 100 тысяч рублей, то дело может быть рассмотрено в упрощённом порядке. В таком случае суд рассмотрит дело без вызова сторон в судебные заседания. Если сумма иска будет больше 100 тысяч рублей, то дело будет рассмотрено в общем порядке. В таком случае суд рассмотрит дело с вызовом сторон в судебные заседания.
Рекомендация. Лучше весь процесс судебной работы доверить юристу. Специалист сбережёт ваши нервы от соприкосновения с судебной системой, сэкономит время и повысит шансы на положительный исход дела. Кроме того, вы можете попросить суд взыскать расходы на вашего юриста с нарушителя.
Чтобы определить, работать с юристом или самостоятельно, оценивайте свои цели и ресурсы — время и деньги. Исходя из этого, принимайте решение. Все шаги можно сделать и без юриста. Если есть желание и время попробовать самостоятельно — нет никаких ограничений. Будь то письмо нарушителю или обращение к хостинг-провайдеру. Специалист поможет избежать ошибок и на этом сэкономит время, предупредит о рисках и сориентирует по шансам. Решение всегда за вами.
Есть три вида ответственности:
Самым распространенным видом будет гражданско-правовая ответственность. Административную и уголовную ответственность я не буду рассматривать, поскольку у каждого состава есть свои особенности, и не всегда они могут быть применимы к случаям, когда был скопирован авторский контент.
Гражданско-правовая ответственность возникает с момента, когда нарушены ваши интеллектуальные права как автора. С нарушителя можно требовать убытки или компенсацию. Компенсация бывает трёх видов:
Расскажу о случае, который произошел с клиентом-блогером в Инстаграме* (далее — запрещенная сеть). В конце ноября 2023 года контент клиента из запрещённой сети скопировал нарушитель-конкурент и разместил в своих сторис от своего имени. По наводке подписчиков блогер нашёл нарушителя и сделал скриншоты всех его «нелегальных» сторис. В этот момент ко мне и обратились за помощью.
В начале декабря мы подготовили и отправили претензию нарушителю. В качестве доказательств приложили скриншоты «нелегальных» сторис. В претензии мы просили выплатить компенсацию и прекратить нарушения в будущем.
С юристом нарушителя вели переговоры вплоть до Нового года. По их итогам мы сошлись на сумме компенсации и на том, что в будущем нарушитель больше не будет копировать контент, а клиент, в свою очередь, отзывает претензию.
Уже в этом году стороны подписали соглашение, а клиент получил сумму компенсации. Радостно, что такого результата удалось добиться до подачи иска.
Любая переработка материала без разрешения автора запрещена законом. Явный признак — полное копирование текста без указания автора и источника, откуда был взят текст.
Рерайт — спорная ситуация. Если из рерайта можно установить использованные источники, то это нарушение. Если текст переписан до неузнаваемости, то установить нарушение прав будет трудно.
Любое использование изображения должно быть с согласия автора. Если это изображение из интернета, то надо найти автора этого изображения и получить его согласие. Поскольку такие поиски затруднительны, то лучше использовать изображения из фотостоков, правила которых разрешают коммерческое или некоммерческое использование изображения. Перед тем, как использовать картинку из фотостока, нужно проверить правила этого фотостока.
Единственный случай, когда можно использовать изображения без разрешения автора и без выплат — это цитирование в информационных, культурных, учебных или научных целях. Но в таких случаях обязательно нужно указать имя автора и источник заимствования.
Пример. Нарушения закона не будет, если картинка:
Однако надо понимать: выполнение условий закона не гарантирует, что к вам не обратится правообладатель. Он может посчитать, что его картинку использовали не для информационных целей, а для получения прибыли.
Судебная практика по вопросам цитирования неоднозначна. Безопасный вариант — разрешение автора картинки или использование изображений из фотостоков, правила которых позволяют использовать изображения в коммерческих и некоммерческих целях.
Фиксировать нарушение и писать претензию нарушителю. Чтобы шансы на успех были выше, лучше идти по указанному алгоритму.
Проверяйте права на контент, который используете в своих статьях. Это поможет защитить себя от претензий и штрафов.
UX-редактор и писатель о переходе из редактуры в писательство, совместимости художественного и информационного стиля и отношении к критике.
Интервью с Яной Дворецкой от 15-го марта 2021-го года.
«Рассылка Яны Дворецкой» началась раньше дайджеста, а затем появился канал, который я вела параллельно с обучением в бюро. В «Дайджест копирайтера» я два года собирала материалы по продуктовой редактуре и медиа. Это были подборки, чтобы «накачать» себя знаниями.
Дайджест я продала в 2023 году. Сейчас он существует без меня. Я переходила из продуктовой редактуры в писательство, обучалась на курсах и не могла много времени уделять каналу. Интерес пропал, я отдалилась. А когда человеку неинтересно — он вкладывает в дело всё меньше своей энергии, и на канале это отражается.
Изначально канал мне помогала вести редактор Лиза Кулачкова: мы вместе занимались подборками, она брала интервью. Когда я собралась продавать канал, Лиза захотела его купить. Я считаю, что мне повезло: передать канал в руки человеку, который так много для него уже сделал. Под её руководством канал изменился в лучшую сторону. Вырос и визуально стал круче. Сейчас у Лизы уже своя команда авторов, с которыми она развивает дайджест.
На своей странице «Вконтакте» я делюсь публикациями в журналах, рассказами и всякими апдейтами по моей литературной жизни.
К окончанию первой ступени я уже работала редактором. Тогда жадно бралась за все проекты, и задач стало очень много. Помимо основной работы было две дополнительных, а ещё бюро, учёба на UX-писателя и маленький ребёнок. В какой-то момент редактуры и головной боли стало так много, что вместо таблеток невролог посоветовал просто отдохнуть. Так я отказалась от двух работ и поняла, что практики хватит без второй ступени.
Я начала придумывать стихи и писать рассказы с детства. В 11 лет написала историю про семью и смастерила книгу.
Первую «взрослую» книгу я написала в декрете, после работы в банке. Это был негативный опыт. Написала, не перечитала, запостила на платформе Ridero. Книга пять лет «провисела» там, кто-то даже её покупал. Помню, что писала её «на коленке», ничего не знала про писательскую технику, имена героев путались, Сергей превращался в Михаила, и всё в таком духе. Книгу с платформы попросила снять. Польза в этом провале была — я поняла, что люблю работать с текстом. Так пришла в продуктовую редактуру.
Работала продуктовым редактором, UX-писателем, руководителем контент-команд. Это всегда были клёвые компании, мне везло с коллективами и с проектами. Ко второму декрету я поняла, что устала от этого образа жизни — особенно от частых созвонов. Не хватало времени на увлечения, семью, друзей. Решила это изменить. Уволилась, больше гуляла и работала на фрилансе.
Первое время вела проекты с прошлой работы, для Skyeng, но захотелось сделать что-то своё, где смогу больше себя выразить. Так вернулась к писательству, но уже через литературные курсы.
Хочу написать книгу, которая у меня не получилась в первый раз. Сейчас идея сильно трансформировалась. Я спланировала сюжет и героев, применяю знания с курсов. На ближайшее время писательство — это мой стартап, которым хочу заниматься.
Для самореализации необязательно делать выбор в пользу работы на себя. В редактуре, в команде можно найти возможности и необходимую долю свободы. Например, взять на себя какую-нибудь инициативу.
В прошлом я создавала отделы, разрабатывала гайды, придумывала с нуля продукты. Сейчас я просто пробую что-то новое, беру на себя больше ответственности. Нельзя сказать, что до этого я никак не самовыражалась. Конечно, я была ограничена задачами и видением руководителей, но лишь до некоторой степени.
В писательстве творческой свободы больше, чем в редактуре, но и рисков больше. Редактору платят зарплату, писателю нет. Есть огромная вероятность, что писатель ничего не получит за свой труд. Это похоже на предпринимательство. Раньше я не была готова к такому риску ни морально, ни финансово. Сейчас появились такие возможности.
Думаю, кто хочет свободный график, найдёт способы обустроить свою профессиональную деятельность, кроме как писать книги. Например, можно успешно работать на фрилансе, принципиально не созваниваясь и решая всё в переписке.
Писательство — слишком рискованная деятельность в плане дохода. Я не считаю, что на литературе нельзя заработать, но частично согласна с этим: точно не всем повезёт зарабатывать на своих книгах. Так что, думаю, не совсем корректно ставить писательство в ряд с другими работами.
Писательство — слишком рискованная деятельность в плане дохода
Писательство — не совсем работа. Книги могут продаваться, а могут не продаваться. Это ненадёжно. Обычно писатели выбирают себе работу, которая не мешает их писательским амбициям. Например, Харпер Ли работала продавцом авиабилетов. В общем, стоит выбрать что-то такое, что не сильно напрягает голову, оставляет силы на главное.
Есть писатели, которые живут только за счёт своих книг и преподавания писательского мастерства. Но их гораздо меньше, поэтому ориентироваться на них не стоит.
Сейчас у меня есть поддержка мужа и подходящий, благоприятный период в жизни, и я этим пользуюсь. Что будет завтра, я не знаю. Может случиться так, что однажды я буду совмещать написание книг с другой деятельностью.
Нет | Да |
---|---|
Уходить в писательство без другого источника дохода | Уходить в писательство, имея стабильный источник дохода |
ㅤ
Я проходила два курса прозы в Band — обычный и продвинутый. Также два курса по литературной редактуре, курс прозы Creative Writing School. Зачастую курсы шли параллельно, а я не пропускала ни одного задания.
На курсе от Creative Writing School я вошла в шорт-лист со своим рассказом, который опубликуют весной в альманахе «Пашня». На курсе от Band также попала в шорт-лист, рассказ уже опубликован в журнале «Юность».
Кругов ада нужно пройти много. Здесь не так много изданий, сколько можно найти в диджитале. К тому же за публикации в медиа автору платят. Начинающий писатель пишет бесплатно, а на письма может не получить ответ. Даже спустя несколько недель или месяцев.
Список журналов, куда можно попасть, мне дали на курсе. Это «Юность», «Новый мир», «Знамя» и «Дружба народов». Это одни из самых популярных журналов для авторов. Читала в литературных чатах, что это редкость, если писателю отвечают из такого журнала и публикуют текст.
Я вижу, что делают другие авторы. Они отправляют тексты и ждут, а нужно отправлять, отправлять, отправлять. Повышать количество попыток, тогда будет не так больно получать отказы (но больно будет всё равно).
Я рекомендую пробовать публиковаться через курсы. Плюс этого способа — писателю напрямую говорят, если его работу нужно местами доработать или переписывать полностью: менять идею, стиль написания и так далее. Сразу отвечают, если текст берут в журнал.
Конкурс на курсе большой, но этот способ действеннее, чем стучаться в журналы самому. Например, у меня на продвинутом уровне 50 участников, а на базовом уровне — 100. Из работ этих участников будут выбирать лучших.
У меня сформировалась главная тема — дисфункциональные отношения в семье и паре. Это про токсичность и абьюз со стороны работы, родителей, партнёров. Я много читаю психологическую литературу, поэтому идея моего романа затрагивает отношения между партнёрами, родителями и детьми. Эти темы мне интересно исследовать, я ставлю сама себе вопросы и ищу ответы.
Мои рассказы ситуативные. Новый рассказ — новая тема и проблема, где герой выходит из ситуации, спасается. Я взяла те темы, где у меня самой возникали проблемы, и пишу о них, разбираю их.
Детектив — вторая книга, которую пишу. Я начала работать над ним, чтобы переключиться с тяжелой темы отношений.
Современная литература изменяется вслед за читателем. Мы живём в режиме жёсткого информационного перегруза, поэтому большинству читателей теперь хочется более ёмкую по смыслу литературу, чтобы не приходилось пробираться сквозь леса предложений. В художественной прозе, мне кажется, сейчас так же, поэтому какая-то степень «подсушивания» должна существовать.
Какая-то степень «подсушивания» должна существовать
Сильно повлияли на мой стиль и вдохновили: Владимир Набоков с его «Лолитой» и «Камерой обскура», Сергей Довлатов и Чарльз Буковски. Татьяна Толстая и её «Лёгкие миры». Евгений Водолазкин и Елена Посвятовская. По психологии читаю Джеймса Холлиса, Шахиды Араби, Анастасию Долганову.
Есть список книг, которые считаю наиболее полезными для литературного мастерства.
Эти книги дают базу для написания художественных произведений.
С критикой сталкиваться сложно всем. Отгрузка правок — всегда стресс. Я пришла из редакции и была готова к правкам. Сейчас сталкиваюсь с критикой преподавателей. Получаю комментарии и сначала не смотрю рецензию. Вставляю комментарий в документ с рассказом, закрываю файл и возвращаюсь к нему через две недели, когда уже легче воспринимать правки и дорабатывать их. К этому моменту эмоции обычно проходят, и можно взять что-то из правок для доработки.
На курсах преподаватели отмечают, что наши произведения издадут, к критике подключатся другие критики и читатели с комментариями «Что за муть?» Надеюсь, что к этому моменту я духовно вырасту, и мне будет легче это воспринимать. Но критика — это всегда больно.
Ещё хуже критики — самокритика. Из-за внутренних цензоров люди закрывают в себе талант к копирайтингу, редактуре и писательству. Литературу пишут не Боги, а обычные люди, которые себе это позволили.
Из-за внутренних цензоров люди закрывают в себе талант к копирайтингу, редактуре и писательству
Я скажу больше: кажется, и в редактуре нет объективного мерила. Это то, что я поняла со временем.
Хочется верить, что кто-то знает, как правильно. Скажет это нам, и мы не сделаем ошибку. Но этот мир так устроен, что без ошибок пройти по своему пути нельзя, ко всему подготовиться невозможно.
Критика полезна, если вы видите, что после исправлений стало лучше. Вы сами видите, а не вас убедили.
Нельзя написать роман и быть уверенным, что он многим придётся по душе. Но можно написать с удовольствием, с интересом, и потом посмотреть, что будет. Это любопытно. Нельзя узнать заранее, что с нами приключится на жизненном пути, пока мы не сделаем шаги. Надо двигаться из любопытства.
Литература в этом плане очень похожа на жизнь. Человек обязательно кому-то не понравится, его будут критиковать, и ничего с этим не поделать. Конечно, можно извлечь пользу из критики, прислушаться к преподавателям, но важно и В этом знать меру.
Успех = издаваться. Для любого писателя, как и для меня. Планирую издаваться, а не писать «в стол». Написание книги я воспринимаю как свою новую профессию, как стартап, поэтому настроена публиковать свои книги, участвовать и побеждать в конкурсах.
Воспринимаю новую профессию, как стартап
Издать книги — цель, но эта цель — ничто без одного важного компонента. Без наслаждения процессом. Когда я начинала, хотела потешить своё эго. Пришла с литературу с таким же нахрапом, с мыслью: «Сейчас я тут как напишу что-нибудь гениальное, будет у меня миллион подписчиков, все будут меня читать».
Сейчас для меня писательский успех — это процесс. Если я в течение дня работала над текстом и ощутила кайф и удовольствие, значит, делаю всё правильно. Ещё перестала гнаться. Раньше ставила себе цель писать главу в неделю. Потом главу в две недели. Сейчас пришла к тому, что пишу столько, сколько мне нужно. Буду возвращаться к главе, редактировать её и переписывать, пока не понравится. Сроков у меня нет, я ищу в этом удовольствие.
Писательство — это мой творческий стартап, я работаю регулярно и планомерно, по пять часов в день. Я создала для себя информационный вакуум, ушла от публичности, удалила личный канал и погрузилась в литературу. В этом году планирую продолжить работу над своими произведениями в этом спокойном режиме. Заканчиваю обучение на курсах, основную информацию получила, поэтому пора прекратить учёбу и начать «плыть». Надеюсь за следующий год дописать книги. После этого начнётся работа с литературным редактором, поиск агента и издание.
Основатель агентства CRM-маркетинга Bonfire рассказывает, чем CRM-маркетинг отличается от имейл-маркетинга и что помогает делать качественные имейл-рассылки для бизнеса.
Я попал в мир CRM-маркетинга необычным способом. Как правило, люди начинают снизу: учатся «работать руками», ведя клиентов, потом вырастают в руководителей и наконец открывают своё дело. У меня вышло наоборот. Сначала стал директором по развитию бизнеса в Unisender — сервисе имейл-рассылок, а потом уже начал разбираться в нюансах самих рассылок и открыл агентство, чтобы помогать компаниям делать классные письма.
Никакого креатива в моей работе в Unisender не предполагалось: я управлял процессами. Главной задачей была работа с партнёрами — агентствами, делающими рассылки. Узнав лучше, что у них за работа, я понял: тоже хочу этим заниматься. Так появилось агентство Bonfire.
Сначала мы работали только с рассылками. В какой-то момент произошёл неявный переход от имейл к CRM-маркетингу: заказчикам нужны были дополнительные каналы для общения с клиентами. Так мы начали естественным способом расширять список услуг.
Имейл-маркетинг и CRM-маркетинг — смежные области. Объединяет их коммуникация с клиентами, которых бизнес уже «знает», потому что они оставили компании свои контактные данные. В остальном это разные дисциплины.
Различие первое — в каналах, которые используются в работе. Имейл-маркетинг касается только рассылок по электронной почте, а CRM-маркетинг — это и почта, и другие каналы: эсэмэски, пуши в мобильных приложениях, веб-пуши в браузере, мессенджеры. Сюда же входит персонализация сайтов под пользователя.
Различие второе — это перечень решаемых задач. Если имейл-маркетинг работает с целью эффективного выстраивания только канала имейл, то в CRM-маркетинге компания выстраивает общение с клиентами как таковое. Не зря название происходит от английского customer relationship management — «управление отношениями с клиентами».
Критерием эффективности в CRM-маркетинге служит лояльность клиентов бренду безотносительно канала, по которому мы с ними взаимодействуем. Сама лояльность измеряется разными метриками: продажами, повторными продажами, частотой открытия рассылок и кликов по ним, например. Есть стратегии CRM-маркетинга, в которых имейл вообще не используется.
Нет, 90% нашей работы занимают именно имейл-рассылки. У них богаче выбор инструментов, по креативным возможностям имейл близок к веб-странице. Это позволяет делать контент, который вызывает больший эмоциональный отклик и помогает донести мысль правильно. В эсэмэсках, например, нет графики и структуры, сообщение строго ограничено по количеству символов, нельзя ничего проиллюстрировать.
Ещё в имейл-рассылках мы можем отслеживать то, чего не видно в других каналах — открываемость, клики по ссылкам и кнопкам, отписки. Такая аналитика помогает оценить эффективность кампаний и при необходимости скорректировать стратегию: добавлять больше визуала, отправлять письма реже и так далее.
Есть и обратная сторона: имейл — наиболее перегруженный канал. Почти каждый человек в среднем получает ежедневно до 120 писем. Письму сложнее выделиться на фоне остальных. Рассылки начинают приносить пользу компании, только когда люди приобретают привычку открывать её письма. Для этого надо работать на репутацию: делать качественный, полезный контент.
Сильная рассылка — та, которая несёт пользу. Пользователь не откроет письмо, если не поймёт, что оно ему даст. В своей работе мы используем трёхступенчатую модель взаимодействия читателя и письма. На основании этой модели менеджеры принимают решения о том, какими должны быть дизайн, композиция и текст письма, чтобы рассылка была полезной для целевой аудитории (ЦА).
Каждую рассылку пользователь просматривает минимум трижды.
Первое прочтение — когда письмо появляется во входящих. Получатель видит только имя отправителя, тему письма и прехедер. В этот момент он решает, открыть письмо или удалить. На это решение влияет, от кого пришло письмо, есть ли у отправителя аватар, интересна ли читателю тема письма, видит ли он пользу в том, что ожидает прочесть внутри. Есть и долгосрочные, репутационные факторы: что эта компания отправляла раньше, было ли эти письма интересно читать.
Второе прочтение происходит, когда читатель всё-таки открывает рассылку и бегло сканирует её взглядом. В этот момент принимается решение: вчитываться в текст или удалить письмо. Здесь важна визуальная составляющая: читатель хочет быстро понять, кто отправитель, чего он хочет и на каком основании.
В визуал входит композиция письма: дизайн, заголовки, иллюстрации и другие выделяющиеся элементы — кнопки, плашки. Мы все очень перегружены информационным шумом, так что визуал должен заинтересовать читателя с первого взгляда. Если за пару секунд непонятно, о чём письмо, получатель не захочет тратить на него время и удалит.
Наконец, третье прочтение — это изучение самой рассылки с бóльшим вниманием. На этом этапе получатель вчитывается в текст, рассматривает дизайн и решает, совершить ли целевое действие, к которому призывает письмо: купить товар, перейти на сайт. Тут уже в игру вступает качество текста, сочетание его с иллюстрациями, польза контента и остальное.
Есть способы, которые работают «в моменте» и на перспективу. О первых я уже частично рассказал: нужна правильные тема, прехедер, узнаваемое имя отправителя. Тема и прехедер это чуть ли не половина успеха. У нас в практике были случаи, когда открываемость писем и, как следствие, конверсия в покупку резко увеличивались за счёт подстройки темы и прехедера под ЦА.
Например, в магазине товаров для творчества мы вместо ровных и спокойных тем стали писать весёлые и немного игривые, добавили эмодзи. Не нужно было даже предлагать дополнительные скидки или менять стратегию взаимодействия с получателем: мы просто стали учитывать особенности ЦА.
Было | Стало |
---|---|
Пройдите тест о великих художниках и получите подарок! Дарим промокод на скидку 7% |
🧐1 апреля: никому не верю? Перехитрите нас и получите подарок 🎁 |
ㅤ
Сегментировать базу подписчиков. Благодаря разделению базы на сегменты — по полу, возрасту, городу, прошлым покупкам и другим признакам, — читатель будет получать только полезные для него письма. Их охотнее открывают, а вы не будете тратить время на стрельбу из пушки по воробьям. Если мы — сеть клиник в Москве, Санкт-Петербурге и Волгограде, то петербургские новости отправляем только тем, кто живет в Петербурге и Ленобласти, а не всей базе подписчиков.
Контролировать частоту рассылок. Новостную рассылку следует отправлять регулярно, чтобы читатель о нас не забыл, но не частить: это перегружает читателей письмами, вызывает негативные эмоции и провоцирует отписки.
Общего правила нет: частота зависит от отрасли, базы, бизнеса. Скажем, в тревел допускается высокая плотность рассылок (3−4 раза в неделю), в индустрии моды, наоборот, оптимальным считается отправлять рассылку раз в неделю. Точный ответ даст только тестирование.
Регулярно чистить базу. Нужно соблюдать «гигиену» базы — удалять из неё неактивных подписчиков. Неактивными можно назвать, например, тех, кто не открывал наши письма более полугода — в терминах имейл-маркетинга такие подписчики считаются «ушедшими».
Мониторить спам-репутацию. Важно регулярно проверять основные показатели доставляемости: количество ошибок доставки и жалоб на спам. Если доставляемость неравномерная, устраняйте причину. Также рекомендую еженедельно проверять репутацию домена и IP-адресов в постмастерах Google и Mail.ru, а также проверять, не оказался ли домен в «чёрном списке».
Грамотно инвестировать в канал имейл. Как мы видим, для того, чтобы канал имейл хорошо работал, нужно обеспечить качественную стратегию, архитектуру, дизайн и контент. Это требует определенных инвестиций. Важно понимать, как эти инвестиции окупятся. Для этого мы помогаем клиентам просчитать бизнес-кейс: оцениваем, во сколько обойдутся подрядчики или собственный отдел, занимающийся рассылками. Дальше делаем прогноз доходов и смотрим, за какое время эти вложения окупаются за счёт дохода от имейл-рассылок, например от заказа товаров, которые мы предлагаем в письмах.
Агрессивные продажи с первых писем. Не стоит начинать коммуникацию со «впаривания» чего-то получателю и кричать в каждой фразе «купи-купи-купи». Так компании теряют потенциальных покупателей и портят себе репутацию. Сначала нужно заработать лояльность клиента, создать правильный контекст и настрой, убедить клиента в надёжности, а потом уже продавать. И важно постоянно придерживаться этого правила, не «срываться» в агрессивные продажи. Лояльность можно заработать, но легко потом и потерять.
Есть разные показатели, которые измеряют лояльность: открываемость, вовлеченность, отток, повторные продажи. Показатели будут разными в разных отраслях.
Неправильная частота рассылки. Кто-то шлёт письма слишком часто, надеясь получить быстрый отклик, но вместо этого надоедает своей базе. Кто-то наоборот отправляет рассылки слишком редко. Так часто случается, когда увольняется тот единственный сотрудник, который занимался рассылками. Компания «замолкает», из-за этого получатели про неё забывают, новые письма реже открываются, а то и отправляются в спам.
Низкое качество писем. Никакая техника и частота не поможет, если письма выходят скучными, неграмотными и непродуманными. Такие рассылки неэффективны «в моменте», то есть продают мало, и не работают в долгосрочной перспективе. Письмо от этой компании в следующий раз не захочется открывать, и потенциальные покупатели из базы начнут уходить.
В оценке качества текстов и принципах работы с клиентом мы во многом ориентируемся на то, что «проповедует» Максим Ильяхов. Если вдумчиво слушать и читать Максима, сложно не соглашаться с его подходом, потому что это работает. К тому же он доносит свои мысли просто и доходчиво.
Максим не первый и не единственный, кто формулировал «правила полезного контента». Об этом говорят многие, начиная от классиков вроде Филипа Котлера до сегодняшних гуру контент-маркетинга, например, Animalz, и имейл-маркетинга. У меня любимые — Really Good Emails.
Какие-то подходы у меня в голове осели ещё со времён университета. Я очень подробно обсуждал со своими научными руководителями, что такое понятный текст, много сил потратил на грамотную структуру своих научных работ.
Ещё одному важному принципу я научился у своего отца — профессора математики. Если кажется, что мысль понятна, но пока её не удаётся сформулировать, это значит, что эта понятность — иллюзия. Иначе трудностей с формулировкой не возникнет.
Если мысль не удаётся сформулировать — надо работать над мыслью, а не над формулировкой
Когда работал в консалтинге, нас тоже учили структурировать мысли так, чтобы клиенты могли быстро воспринимать большой объём сложной информации и принимать взвешенные решения. Работая в продажах, я также тренировался по методике СПИН, где во главу угла при коммуникациях ставится внимание к проблемам клиента в его, клиента, формулировке. Всё это в комплексе сводится к одной идее: читателя нужно любить и относиться к нему с большим вниманием.