Все герои статьи учатся с нуля, без знаний в редактуре и дизайне. Это сложно: приходится гуглить базовые термины, пересматривать лекции по два раза, копаться в Тильде и осваивать Фигму. Плюсы тоже есть, например, не нужно ломать себя, чтобы преодолеть предыдущий опыт.

Валентина Волченкова

16 поток Школы дизайнеров

Кем ты сейчас работаешь?

Менеджером по налоговой стратегии в американской медико-биологической компании.

Почему решила учиться чему-то новому?

Я давно задумывалась о смене профессии. Мысль заняться дизайном появилась, когда я поздно вечером делала презентацию и не злилась из-за сверхурочной работы. Я переделывала дизайн слайдов и получала от процесса удовольствие. Перед поступлением в школу прочитала «Дизайн привычных вещей» Дона Нормана, это помогло принять окончательное решение — идти учиться.

Как в это нестабильное время ты решилась на смену деятельности?

Сама идея пойти в дизайн возникла до 24 февраля, позже она укоренилась. Моя текущая профессия привязана к стране и включает взаимодействие с государственными органами. Оба факта в нынешней ситуации меня не устраивают.

Что из предыдущего опыта помогает в обучении?

Самое полезное из моего предыдущего опыта — умение собраться и фигачить. Первые годы карьеры я работала в международной консалтинговой фирме, в таких компаниях амбициозные ребята работают без выходных и перерывов на жизнь.

Советы из курса по переговорам применяю в общении с начальником налоговой инспекции

Удаётся использовать в текущей работе то, что уже узнала о редактуре, дизайне, управлении?

Благодаря курсу Ильи Бирмана, мои таблицы стали выглядеть гораздо лучше. Советы из курса по переговорам применяю в общении с начальником налоговой инспекции. Управление проектами помогло расставить многие вещи по местам в моей голове и в команде.

Есть ли страх, что не справишься?

Страхов очень много. Например, сложно оставить профессию, в которой уже достигла неплохого уровня, ради мечты о более интересной работе. Чтобы не скатываться в состояние «всё плохо», я стараюсь не думать об общей картине и живу по принципу «есть слона по частям» — делаю то, что от меня нужно на данном этапе.

Какие у тебя планы после окончания школы?

Я бы хотела добраться до диплома и получить предложение о работе. Рассматриваю возможность учиться в магистратуре в профильном вузе.

Опиши учёбу в Школе бюро метафорой?

Глаза боятся, руки делают.

Мария Васильева

17 поток Школы руководителей

Кем ты сейчас работаешь?

Я многое пробовала: была филологом, режиссёром школьных спектаклей, продюсером в рекламном агентстве. Последние два года у меня было ИП, делала контент как креативный копирайтер: придумывала идеи для визуалов и писала тексты для компаний. После февральских событий компании ушли от фриланса, начали экономить бюджет, поэтому в ноябре 2022 я закрыла ИП. Сейчас много времени уходит на учёбу и подготовку дочки к поступлению в первый класс.

Почему решила учиться чему-то новому?

Поняла, что хочу повысить квалификацию: в редактуре, в управлении собой, в переговорах. Выбрала именно Школу руководителей, потому что в будущем планирую вернуться не в найм, а к своему делу.

Учиться в Бюро Горбунова хотела давно, но 3—4 часа в день уделять не могла. Сейчас появилось время на учёбу, а ещё мне хотелось переключиться. Год выдался так себе: многие люди, с которыми я была близка, уехали, пропал круг общения.

Школа стала точкой опоры. Например, здесь есть комьюнити в виде чатика, где живые люди разделяют твои ценности, даже если это ценности в работе. Есть горизонт планирования, хотя бы неделя; есть задания, которые надо выполнить. Всё это помогает не зависать в тревожных чувствах.

Удаётся использовать в жизни знания из школы?

В бюро рассказывают о решении задач в дизайне и редактуре, но задачи — это всё, из чего состоит наша жизнь. Например, я применяю систему Кемпа в переговорах с ребёнком.

Школа — это огранка алмазов. Пока тебя не отшлифуют, ты мутный камень с гипотетической ценностью

Есть страх, что не справишься?

У меня нет негативных мыслей. Я понимаю, что, когда делаю на тройку, для меня это результат. Сделать на три гораздо лучше, чем не сделать совсем.

Какие планы после окончания школы?

Найти работу раньше, чем закончатся накопления. Полученные знания — моё конкурентное преимущество. Не уверена, что готова идти на вторую и третью ступени, потому что они стоят приличных денег.

Опиши учёбу в Школе бюро метафорой?

Школа — это огранка алмазов, чтобы получить бриллианты. Пока тебя не отшлифуют, ты мутный камень с гипотетической ценностью. Когда учишься, есть ощущение, что с тебя снимают стружку. И это тяжёлый процесс.

Валентина Геер

17 поток Школы редакторов

Кем ты сейчас работаешь?

Врачом-эпидемиологом в стационаре в Москве. Но я не принимаю пациентов, а выстраиваю процессы: моя задача сделать так, чтобы в больнице не распространялась инфекция.

Почему решила учиться чему-то новому?

Мне всегда было интересно, как люди общаются: почему иногда понимают друг друга, а иногда — нет. Несколько лет назад я прочитала «Ясно, понятно» и подумала: «Наконец-то написано, как сделать так, чтобы всем всё было ясно».

Я начала читать советы бюро, телеграм-каналы редакторов и со временем вышла на курс Ирины Ильяховой по старту в профессии. Поняла, что всё реально, нужно просто делать. В дополнение к основной работе взяла в отделе маркетинга небольшой редакторский проект — гайд по услугам больницы для отдела продаж. Пока работала над первым проектом, осознала, что нужно выстраивать фундамент знаний — на чистом интересе далеко не уедешь. Так я решилась пойти в Школу бюро.

Как в это нестабильное время ты решилась на смену деятельности?

Государственная работа — это самое стабильное, что есть на свете. Ты точно знаешь, какая у тебя будет компенсация, в какие дни она придёт. Менять на что-то другое, конечно, страшно. Тут важно заручиться поддержкой близких: мы с мужем заранее обсудили, как будем выстраивать жизнь и бюджет.

Для меня неспокойное время — это стимул что-то менять. Когда понимаешь, как непредсказуема жизнь, хочется двигаться за тем, что интересно, а не идти по протоптанной после института дорожке.

Что из предыдущего опыта помогает в обучении?

Я училась в медицинском институте, там обучение построено по похожему принципу. Огромное количество теоретического материала — гора знаний, и ты просто фигачишь учебники пачками. Поэтому я уже знаю, какое время у меня продуктивное, а в какое бесполезно сидеть, когда стоит прерваться и как правильно сконцентрироваться.

Учиться в Школе редакторов — это когда тебя бьют палками, а ты просишь ещё

Есть страх, что не справишься?

Конечно бывает такое. Когда сидишь над заданием, всё делаешь нормально, отправляешь, а через день смотришь и думаешь: «Жесть, как много ошибок».

Я даю себе время порасстраиваться, побыть с этим. На следующее утро просыпаюсь и понимаю — надо разобраться получше. Когда я плохо сдала тест, муж мне сказал: «Если бы ты всё сдавала хорошо, значит, учёба фиговая и тебя там ничему не учат».

Есть мем, где девочка плачет и написано: «Собираюсь злобно плакать, потому что не могу стать профессионалом в том, что делаю впервые в жизни за три секунды и с первого раза». Невозможно просто прочитать всю теорию в Школе редакторов и начать хорошо делать.

Какие у тебя планы после окончания школы?

Я однозначно хочу на вторую ступень. Ещё планирую попасть на работу в редакцию, потому что там есть момент шефства, обратной связи от главреда. У опытного человека многому можно научиться. Я слежу за работой некоторых редакторов и веду табличку: кто и в какой редакции работает.

Опиши учёбу в Школе бюро метафорой?

Учиться в Школе редакторов — это когда тебя бьют палками, а ты просишь ещё.

Роман Коблов

17 поток Школы редакторов

Кем ты сейчас работаешь?

Фельдшером в медпункте аэропорта Пулково в Санкт-Петербурге. Оказываю первую помощь сотрудникам и пассажирам.

Почему решил учиться чему-то новому?

Друг попросил меня сделать лендинг. Я сел, посадил его рядом, и мы начали заниматься. В какой-то момент стало понятно, что надо писать доступнее. На полке стояла книга «Пиши, сокращай», я прочитал её, идеи были интересными. Имя автора привело меня в Школу Бюро Горбунова. Тогда для меня всё перевернулось: оказывается, так можно — интересно, полезно и доступно.

Но сначала я хотел научиться делать сайты, поэтому пошёл учиться в Яндекс-практикум на курс «Бэкенд-разработчик на пайтоне». Мне понравилась их программа обучения: если студент занимается, он может стать хорошим начинающим программистом. На этом курсе сайты тоже надо было наполнять текстом и делать это человечно. Я вспомнил, что этому учат в Бюро Горбунова, ещё раз туда заглянул и уже не смог себе отказать в обучении.

Что из предыдущего опыта помогает в обучении?

Я знаю, как не надо: в медицине много запутанных формулировок и терминов, которые по привычке используются в записях и в устных формулировках. Например, «мониторинг витальных функций» — это просто контроль жизненно важных функций.

Есть ли страх, что не справишься?

Я склоняюсь к тому, что меня не возьмут на вторую ступень. Но с другой стороны, судя по Яндекс-практикуму, многие студенты сами сливаются, потому что не тянут дедлайны. Поэтому я стараюсь не думать о плохом и надеюсь на свои силы.

Какие у тебя планы после окончания школы?

Я хотел бы закончить все три ступени. Но слышал, что после двух тоже берут на работу, потому что они дают все необходимые знания. Потом хотел бы работать в найме и иметь дополнительные сторонние проекты.

Опиши учёбу в Школе бюро метафорой?

Надо пробежать стометровку на хороший результат, когда ты ходить особо не умеешь.

Татьяна Дубинина

17 поток Школы дизайнеров

Кем ты сейчас работаешь?

Я в декрете, до этого работала на федерального сотового оператора. Занималась арендой крыш, чердаков под базовые станции.

Почему решила учиться чему-то новому?

Родители направили меня в финансовую сферу. Я поступила в университет, потом случайно попала на стажировку к сотовому оператору. К 30 годам задумалась, чего же я сама хочу. Поняла, что меня восхищает мама — она кондитер, ремесло у неё всю жизнь, она профи. Делать что-то руками, видеть результат — это вдохновляет. Поскольку кондитерская сфера совершенно не моя, я начала себя искать. Собрала в кучу любовь к искусству, к книгам, к красивым вещам и решила попробовать себя в дизайне.

Я много гуглила, искала школы, читала отзывы и попала на сайт бюро. Они оказались мне ближе всех по подходу. Решила пройти первую ступень, чтобы определиться. В процессе обучения поняла, что меня это зажигает.

Как в это нестабильное время ты решилась на смену сферы деятельности?

Решилась, потому что у меня есть отступные: я в любой момент могу вернуться на прежнюю работу. Сотовая связь нужна всегда, а моя работа довольно специфична.

Есть страх, что не справишься?

Самый большой страх, что меня не возьмут на вторую ступень. Потом буду бояться, что не возьмут на третью. Когда поступала в школу, тоже были сомнения: вдруг у меня недостаточно таланта, вдруг окажется, что это не моё. Поддержка близких помогает справляться. Сложно сделать хорошо с первого раза то, что никогда не делал, поэтому мой девиз: «Я себя не ругаю, я делаю». Бросать после первой попытки — детская позиция.

Бросать после первой попытки — детская позиция

Какие у тебя планы после окончания школы?

Идеальный вариант, который я прокручиваю в голове: весь год я посвящаю учёбе и прохожу все три ступени, мне предлагают работу стажёром в бюро на удалёнке. А далее из стажёров в дизайнеры бюро.

Опиши учёбу в Школе бюро метафорой?

Это подъём на высокую гору с остановками по пути.

Татьяна Журихина

17 поток Школы редакторов

Кем ты сейчас работаешь?

Консультантом горячей линии в Тинькофф-банке.

Почему решила учиться чему-то новому?

Над своим местом в жизни я размышляю давно. Хочется больше свободы в плане места работы, времени работы, в финансовом плане. Но такие вакансии, как копирайтер, требовали навыков, которых у меня не было. В Тинькофф-журнале прочитала про профессию редактора, заинтересовалась и пошла изучать сайт бюро. Потом наступила «чёрная пятница», я подумала: «Это судьба», — и купила курс.

Есть страх, что не справишься?

Первый страх — я ничего не понимаю: уже во время учёбы не понимаю, что же будет дальше. Второй страх — как реализовать это в жизни, потому что сейчас мне не хватает времени применять знания на практике.

Что из предыдущего опыта помогает в обучении?

Работать в кол-центре — это общаться, объяснять, держать в голове много информации, уметь находить подходы к разным людям. В школе, чтобы успешно сдавать тесты, тоже нужно много информации запоминать.

Какие у тебя планы после окончания школы?

Мне бы хотелось поучиться на второй и на третьей ступени. Мечтаю работать в Тинькофф-журнале или в другой крупной редакции.

Опиши учёбу в Школе бюро метафорой?

Учёба — это полёт в космос. Когда проходишь атмосферу, испытываешь сильные перегрузки, как в процессе учёбы. Потом смотришь на всю красоту новых знаний сверху, но надо ещё приземлиться, чтобы жить дальше и приносить пользу.

Алексей Татаркин

16 поток Школы руководителей

Кем ты сейчас работаешь?

Я руковожу командой интернет-маркетологов. Мы продвигаем различные бизнесы, товары, услуги клиентов.

Почему решил учиться чему-то новому?

Показалось, что я нахожусь в застое, захотелось драйва, новой информации, развития. Когда увидел этот курс — сразу понял, что надо туда идти. Спросил у своего руководителя, сможет ли он оплатить за счёт организации, он отказал. Я подумал: «Ладно, тогда за свой счёт пройду все три ступени». Пока дошёл до второй.

Что из предыдущего опыта помогало в обучении?

Я работаю в рекламе, часто приходится общаться с клиентами, с партнёрами. Поэтому, когда читал материалы Ильи Синельникова по переговорам, мне тут же вспоминались похожие ситуации из личного опыта. А когда знакомился с лекциями по дизайну — сайты клиентов. Редактура тоже знакома, потому что вёл соцсети своих детей: дочь рисует, сын играет в футбол. Когда уже сталкивался с разными задачами в работе и жизни, материалы школы проходить проще.

Был страх, что не справишься?

Не было. Страх никак не помогает, он, наоборот, отвлекает. Иногда я специально не смотрел рейтинг, чтобы не отвлекаться на эмоции. Какая разница, на каком я месте — на 15-м или на пятом? Как это поможет сделать задание? Пусть голова думает о материале, об учёбе, а не о рейтингах. Возможно, потом будет приятный сюрприз.

Опиши учёбу в Школе бюро метафорой?

Школа — это вторая работа и вторая семья.

Какие ощущения после окончания первой ступени?

Переключение тумблера не произошло, я не стану другим человеком в один момент. Буду им становиться в течение всех трёх ступеней: каждый день с каждым новым материалом, с каждой прочитанной строчкой я новый человек с новыми возможностями. Может быть, завтра, через неделю, через полгода я окончательно это почувствую.

Расскажи, чем сейчас занимаешься?

Я окончил Школу редакторов, работаю маркетологом на заводе и редактором в Тинькофф-помощи. Иногда беру другие проекты, но в основном отказываю, потому что высокая загрузка.

Зачем заводу маркетолог?

Маркетолог на заводе делает всё то же самое, что и в другой компании, — помогает продавать больше. Наше предприятие производит сеялки, поэтому и вся деятельность крутится вокруг сельского хозяйства. Мы анализируем рынок и отслеживаем намечающиеся тренды: мониторим объёмы экспорта тракторов и производства зерна, смотрим, какие продажи были у конкурентов. Например, если мы замечаем увеличение поставок крупных тракторов, то можем сделать прогноз, что и спрос на посевные комплексы, большие сеялки, вырастет.

Готовим анализ рынка для новых идей. Например, как-то прилетало предложение производить энергетические установки для Арктики, работающие на возобновляемых источниках энергии; было предложение о производстве рециркулятора воздуха в период пандемии; рассматривали микроГЭС, которая помогала бы генерить энергию жителям, живущим рядом с рекой. В любом случае мы анализируем идею на работоспособность и даём ответ, есть ли смысл работать в этом направлении. Большая часть идей не реализуется, потому что они неэффективны, имеют маленький спрос или требуют обширной подготовки производства.

Также мы находим подрядчиков для контекстной рекламы, ведём сайт, организуем выставки, разрабатываем листовки. В нашей команде я занимаюсь анализом рынка, расчётом с подрядчиками и всей документацией.

Насколько я знаю, ты занимался этой работой ещё до Школы редакторов. Расскажи, что привело тебя в редактуру?

Началось всё с фриланса. У меня была коллега, которая подрабатывала настройкой таргета. Меня заинтересовала возможность получить прибавку к зарплате и работать с разными клиентами, чтобы не закисать.

Я подписался на сообщества эсэмэмщиков: «Таргет-хантер», «Интернет-маркетинг от a до я», «СММ-планер». Начал следить за известными блогерами: Алексеем Ткачуком, Дмитрием Румянцевым, Игорем Манном. Получил сертификат в Май-таргет: настроил несколько рекламных кампаний и добился конверсии по переходам около одного процента. Помню, так гордился этим, что даже опубликовал пост, чтобы повыпендриваться.

В подборке для эсэмэмщиков мне попалась рекомендация на «Пиши, сокращай». Я её купил, прочитал, и мне зашло. Часто использовал сервис «Главред» для проверки постов и статей.

Подписался на Максима Ильяхова: изучил его советы и базовый курс. Часто упоминалась Школа редакторов, поэтому стало интересно, чему там учат. Я предполагал, что редактор работает в газете или в издательстве, а в школе учили делать сайты, вести переговоры и управлять проектами. Решил разобраться.

В то время подводили итоги вызова Главреда про медиаконтур, его выиграла Марианна Иноземцева. Мне понравилась её работа, и я решил спросить у неё про редактуру. Марианна рассказала, что редактор должен уметь и делать, чем он отличается от руководителя проекта, может ли работать один или ему нужна команда.

Подписался на рассылку Ирины Ильяховой «Как войти в профессию редактора». Она подробно рассказывала, кто такой редактор, чем он занимается.

Затем был вызов Главреда про соцсети, и я решил проверить, чему научился и насколько крут относительно других редакторов и эсэмэмщиков. Был приятно удивлён, что вошёл в десятку и получил неплохие оценки. Тут-то я понял, что редактура — это про меня.

Когда ты понял, что хочешь быть редактором, что делал, чтобы достичь этого?

Я подписался на телеграм-каналы с вакансиями. Там увидел, что Тинькофф ищет редактора в блог. Прочитал описание вакансии, решил попробовать. Нужно было сделать тестовое: рассказать о себе, придумать пять тем промостатей и отредактировать фрагмент текста.

Я старался изо всех сил и долго пилил задание, вероятно, поэтому получил приглашение на собеседование в Зуме. На созвоне честно сказал, что делаю первые шаги в редактуре и опыта у меня нет. Меня не взяли, потому что Наде Цветковой, главреду Тинькофф-помощи, нужен был опытный человек, но она сказала, что будет меня иметь в виду и, возможно, я подойду для будущих вакансий.

Через пару месяцев Надя снова искала редактора, который смог бы затащить инфу о карте «Тинькофф Блэк» в мобильное приложение. Я откликнулся, но и в этот раз нужен был опытный редактор. В качестве альтернативы Надя предложила выполнить оплачиваемую пробную задачу под присмотром самой Нади и продюсера Тинькофф-блога. Я согласился и взялся писать статью об электронных подписях.

На статью ушло две недели. Было много правок: когда первый раз зашёл в документ, там всё было перечёркнуто. Я решил, что из-за этого на работу меня точно не возьмут. Но редакторы сказали, что это нормально и моя задача сейчас — разбираться в продукте, смотреть правки и не сдаваться. На второй итерации всё повторилось: опять куча замечаний и ошибок. Примерно на 10-й итерации пришли менеджеры по продукту и тоже оставили кучу замечаний, вся статья опять стала зелёной.

После пробной задачи я стал редактором в Тинькофф и начал брать рабочие задания. Так, ко мне пришёл Миша Кенегесов и попросил собрать раздел о документах для полиса каско: какие документы понадобятся в разных случаях, как их отправить в страховую и в какие сроки.

После я помогал Ане Шелеповой с хелпами для Тинькофф-бизнеса. Моя задача была проверить текст после вёрстки на ошибки, прокликать ссылки, чтобы всё работало и выглядело корректно. Потом стали давать другие задачи.

Я решил, что меня точно не возьмут на работу. Но редакторы сказали, что моя задача сейчас — разбираться в продукте, смотреть правки и не сдаваться.

Что сейчас делаешь в Тинькофф?

Сейчас я редактор Тинькофф-помощи, отвечаю за хелпы по кредитам, страховкам и рефинансированию. Работаю в паре с шеф-редактором Мишей Кенегесовым.

Задачи бывают разные по объёму и сложности. Например, самая большая работа — хелп о страховании путешественников. Чтобы его опубликовать, потребовалось два месяца: собрал информацию о работе продукта, написал, отредактировал, согласовал с продактами, затем разобрался с каждым замечанием, отправил текст корректорам и сеошникам, заказал у дизайнера иллюстрации и обложки.

Из недавнего и не такого большого: написал раздел о новой услуге «Помощь на дорогах». В Тинькофф появилась служба, которая по телефону консультирует по аварийным вопросам и может подъехать на место ДТП, чтобы помочь правильно оформить документы, сфотографировать повреждения, вызвать ГИБДД и сразу же подать заявление в страховую. Моя задача — объяснить автовладельцам, как воспользоваться услугой и кому она доступна.

Бывают и простые задачи: заменить картинки на актуальные, навести порядок в вопросах и структуре, исправить текст, потому что поменялось законодательство или продукт стал работать иначе.

Как ты попал в Школу редакторов?

Я понимал, что хочу развиваться в редактуре, и задавал себе вопросы: «Что мне для этого надо?», «Куда пойти учиться и что попробовать?».

Планировал поступить в Школу редакторов как-нибудь потом, когда накоплю нужную сумму. Но когда в копилке было 12 тысяч, в бюро объявили «чёрную пятницу». Я решил воспользоваться скидкой, но не знал, что купить. Спросил совет у Нади Цветковой, она порекомендовала курс Синельникова и рассказала, что проходила его в Школе редакторов. Также она поделилась, как проходит обучение в школе.

Я подумал, что, если пройду школу, гордиться собой буду больше, чем после просмотра одного курса, и появится возможность сравнить себя с другими. Поэтому я занял деньги и оплатил обучение в школе.

Почему ты решил стать главредом в «Кто студенте»?

О журнале узнал из Фейсбука Марианны Иноземцевой, когда вышло её интервью. Мне понравился стиль журнала, как всё написано и темы: про людей, школу, редакторов. Я хотел делать так же, но сомневался, что когда-нибудь смогу.

Писать в «Кто студент» хотел ещё до школы. Тогда главредом был Кирилл Морозов. Я долго не решался, но желание пересилило страх, и я написал ему: честно сказал, что не учусь в школе, но хочу быть полезным. Кирилл отказал мне, потому что журнал студенческий, и в нём могут работать только ученики Школ бюро. Я не расстроился, но желание поступить в школу усилилось.

Когда я стал студентом, главредила Настя Романова. Её время на посту заканчивалось, поэтому вот-вот она должна была объявить конкурс. Я решил поучаствовать, потому что смог бы добавить работу в портфолио и получить дополнительных баллы в рейтинге школы в случае выигрыша. К тому же мне было интересно сравнить себя с другими ребятами и посмотреть, что я могу.

Я сомневался, справлюсь ли со всем, что на себя взвалил. Тогда у меня уже было две работы и учёба в школе. Должность главреда тоже добавила бы нагрузки, ведь это человек, который отвечает за выпуск: хочешь не хочешь, а в понедельник новая статья должна появиться. Но я так сильно хотел руководить журналом, что решил: «Как-нибудь разберусь».

Я сделал всё возможное, чтобы победить. Четыре дня сидел над статьёй: тратил на это всё свободное время, отвлекался только на задания по школе. Решил выпендриться и сверстать статью в ХТМЛ. Копировал стиль журнала: заходил в код, смотрел шрифты, отступы, кегли, интерлиньяж и повторял в своей статье.

Работу на конкурс отправил за полчаса до дедлайна. Если бы не он, сидел бы ещё пару дней и допиливал, потому что каждый раз, когда собирался отправить, находил ошибки.

Что значил для тебя возможный проигрыш в конкурсе?

Я дико хотел развиваться в редактуре и был готов уделять этому много времени. Должность главреда как раз помогла бы набраться нужного опыта. Но я тогда не верил, что наберу больше всех баллов и выиграю конкурс.

Я ставил перед собой две задачи: первая — посмотреть, чего я могу; вторая — получить обратную связь от жюри и научиться делать лучше. В общем, я не боялся проиграть, но если бы это случилось, расстроился бы, но не бросил. Трудности заставляют меня усиливать нажим.

Ты знал, что ждёт тебя на посту главреда?

Я знал, что основная задача — каждый понедельник выпускать статью, и примерно представлял, что меня ждёт. Ребята рассказали на собеседовании, что эта работа занимает два-три часа в день и никак не оплачивается. Подчеркнули, что главред отвечает за всё: тексты, редактуру, вёрстку, иллюстрации, корректуру и техническую работу сайта.

Ожидания совпали с реальностью, но я пошёл дальше. Первые недели я выполнял план-минимум и просто выпускал статьи, а дальше начал устраивать в журнале революции.

Переформатировал главную. Сделал обложки крупнее, заголовки начал писать капсом и убрал отступы между блоками в мобильной версии.

Обновил раздел с вакансиями. Раньше тексты объявлений не сворачивались и стояли друг за другом — образовывали длинное полотно текста. Это было неудобно: нельзя было охватить взглядом все вакансии, которые есть, и углубиться в изучение нужной, приходилось скроллить и искать подходящую. Я изменил структуру раздела: теперь у каждой вакансии есть заголовок, клик по которому разворачивает описание. Это удобно ещё и потому, что теперь можно дать ссылку на конкретную вакансию.

Добавил ссылки на профили в Бюросфере. Когда я был ещё читателем «Кто студента», обращал внимание на авторов статей — мне хотелось посмотреть на этих людей, узнать, как они учились, чем занимаются сейчас. В то время в журнале указывали лишь имена с фамилиями, поэтому найти ребят было сложно. Я решил, что было бы неплохо добавлять к имени каждого исполнителя ссылку на профиль в Бюросфере.

Чтобы привлечь внимание к прошлым выпускам, я стал делать ресайзы и публиковать их в Инстаграме журнала каждую среду, а по понедельникам выходили основные выпуски. Мне на помощь пришла Махаббат Сердалина, она помогала готовить текст и иллюстрации к каждому посту. Мы делали карусель из обложки и главных картинок из статьи, писали небольшой текст и публиковали сторис.

Помощника по Инстаграму я искал по-взрослому: придумал тестовое задание, собрал отклики и дал обратную связь.

Помню, неделю прикручивал иконку Инстаграма на главную страницу журнала, потому что надо было понять, как устроен Вордпресс: заставить иконку быть ссылкой и менять цвет по ховеру. А потом Инстаграм запретили, и пришлось всё выпиливать, было обидно.

Сильно дополнил редполитику журнала. У меня был такой подход: если я что-то не знаю, то советуюсь с корректорами и добавляю в редполитику. Например, все писали соцсети по-разному: с большой и маленькой буквы, по-русски и по-английски — и каждый раз мы с корректором спорили. Наконец, мне это надоело, я зафиксировал правило в редполитике: теперь все соцсети пишем по-русски с большой буквы.

Я разработал тестовые задания для всех, кто мне помогал с выпусками. Для дизайнера — обтравить фото Ксении Терлецкой, показать на белом и чёрном фоне, нарисовать обложку. Для редактора — отредактировать сложные отрывки, которые взял из расшифровок интервью с Ксенией Терлецкой и Надей Цветковой. Как проверить корректоров, не знал, поэтому пошёл к корректорам в Тинькофф — мне скинули ссылки на тесты, которые я потом присылал всем, кто хочет быть корректором журнала.

Ввёл заявку на статью. За время главредства в журнале я разработал две версии заявки. С первой мне помогла Надя Цветкова: у меня были вопросы по одной из статей, я пошёл советоваться к Наде, а она попросила показать заявку. Я о ней ничего не знал, и Надя удивилась, что журнал работает без заявок. Она предложила самому составить шаблон, чтобы автор приходил подготовленный: подумал, почему пишет про этого героя и какую пользу статья несёт читателю.

Вторая версия заявки появилась после моей работы с Людмилой Сарычевой. Когда я готовился взять у неё интервью для «Кто студента», Людмила предложила заполнить её заявку. Она была сложная, и мне пришлось переделать её пять раз, прежде чем Людмила приняла результат. За это время я понял, как доработать журнальную заявку.

В конце я занялся сео-продвижением журнала и аналитикой: прикрутил к сайту Яндекс-метрику и Гугл-аналитикс, добавил плагин для Вордпресса, который показывает рейтинг статьи по сео и ошибки. Теперь на почту приходят письма со статистикой — главреды могут анализировать поведение пользователей.

Быть главредом мне понравилось. Это прикольно — быть капитаном корабля: никто не говорит, что надо делать, есть только моя инициатива и ответственность. Если бы была возможность, я бы повторил этот опыт.

Как ты совмещал две работы, учёбу и главредство?

Мне повезло, основная работа не отнимает у меня всё время, поэтому я могу совмещать её с другими занятиями. Во время учёбы все окна в расписании я забивал школой, журналом или задачами Тинькофф. Например, мой рабочий день мог проходить так. Встал в шесть утра и до работы проверил и прокомментировал пару статей. Приехав на работу, ещё пару часов занимался делами журнала. Во время рабочего дня делал короткие перерывы, чтобы, например, ответить авторам или обсудить с дизайнером обложку для будущего выпуска. В обед учился: за 20 минут успевал поесть, а 40 минут оставалось на лекции. После работы во время ужина досматривал лекции, а после до ночи делал задачи из Тинькофф.

Чтобы работа по журналу не скапливалась к концу недели, и я успевал с выпусками на понедельник, вёл сразу несколько статей. До среды старался зафиналить материал на следующую неделю и отдать дизайнеру. А с субботы до понедельника верстал. Бывало, что не успевал и отдавал статью дизайнеру только в субботу, а Софья Курганова, дизайнер журнала во время моего пребывания на посту, уезжала на выходные и отдавала готовые картинки только в понедельник. Поэтому приходилось докручивать всё в последний момент. Но Софья ни разу не подвела.

Иногда я задумываюсь, как бы выглядела моя жизнь, если бы не было Школы редакторов, работы в Тинькофф и журнала: с утра пришёл на завод, 8 часов поработал и домой, на диван. Думаю, что сошёл бы с ума от скуки или спился от такой неинтересной жизни.

Конечно, было тяжело, и без потерь не обошлось — пришлось забросить спортзал, хобби и уделять мало времени семье. Во время обучения я был похож на героя Адама Сэндлера из фильма «Клик», который ничего не видел дальше монитора. Но я понимал, что это временно и вырасти без жертв не получится, в голове крутилась мысль: «Сейчас со мной происходит турбобуст, потерпи, это временно». Спасибо семье, что понимала это и старалась поддержать!

Как тебе удалось оставаться в топе рейтинга?

На первой ступени я запаривался над тестами, проверял всё по много раз и старался сдать на максимум. Меня подталкивало желание найти ответ, и я не успокаивался, пока его не находил: перечитывал, искал дополнительную информацию, смотрел блоги и советы. Бывали моменты, когда я искал и не находил прямого ответа, приходилось отвечать наугад — это больше всего бесило.

У меня дедлайн был в субботу, поэтому я всю неделю смотрел лекции и частично заполнял тесты, а в субботу с утра вставал со свежей головой, ещё раз просматривал, сравнивал с лекциями и сдавал.

На второй ступени так же не мог успокоиться: час до дедлайна, а я двигаю пиксели и не могу отправить задание. Несколько раз было такое, что заливал работу на сайт, видел недостатки, всё удалял и переделывал. А потом утром находил новые косяки и молился, чтобы их не заметил преподаватель и не снизил оценку.

Например, на первой неделе, когда я делал задание «Текст о компании», нужно было убрать висячие предлоги. Я тогда не знал, как поставить неразрывный пробел на Винде, и правил их табом и пробелами. Но после сдачи что-то пошло не так: строки съехали, и появились дыры между словами и союзами. Ужасно переживал из-за этого, но пронесло — Максим Ильяхов не снизил оценку.

Какие видишь различия между первой и второй ступенями?

Первая ступень мне нравилась больше, потому что после неё я почувствовал, что вырос: все неочевидные навыки, умения и знания обрели осмысленную форму. Например, раньше я мог увеличить интерлиньяж чисто интуитивно, потому что так лучше смотрится. А теперь понимаю, что действую по принципу внутреннего и внешнего. Появилась насмотренность: стал замечать косяки в таблицах, статьях, вёрстке.

На второй ступени роста было меньше. Комментарии преподавателей мне не помогали, работа выглядела плохо даже после исправлений. Я был недоволен, но не знал, как улучшить — любое изменение делало только хуже. Больше всего помогал чат с сокурсниками и их выполненные задания. Некоторые работы были гениальны, я бы хотел уметь так же.

Какой совет ты дашь тем, кто хочет пойти в Школу редакторов, но боится, что не сможет совмещать учёбу и работу?

У меня есть девиз: «Кто хочет, ищет возможности, кто не хочет — отговорки». Если вы хотите, найдёте время, силы и деньги, а если не получается — значит, плохо хотите, или вам, на самом деле, это не нужно. На эту тему есть фильм Владимира Герасичева «Жизнь, инструкция по применению», который всем рекомендую — там разбирается этот принцип.

Разберитесь, действительно ли вы чего-то хотите. Если да, не бойтесь и пробуйте, всё получится. Главное — не сила одного нажима, а количество попыток.

Со стороны кажется, будто ты ничего не боишься.

Это не так. Я не терминатор, не железный человек — мне тоже бывает страшно. Но я стараюсь бороться со своими страхами и включать осознанность. Например, перед поступлением напоминал себе, что все студенты школы — такие же люди, как и я, они тоже чего-то не умеют, переживают и боятся.

Важно не отсутствие страха, а то, что ты с ним делаешь. Ведь трус и смельчак испытывают одинаковые чувства, но последний умеет с этим бороться и не показывать, что боится, а трус подчиняется этому чувству и отказывается что-либо предпринимать.

Помню, как перед поступлением смотрел на рейтинги студентов и думал, что в школе учатся такие крутаны, что мне, дай бог, в тридцатку попасть. А вышло вон как. Думаю, что тут помогла любознательность, желание научиться и упорство.

Молчание работодателя или шаблонный отказ — неприятный удар по самооценке: «Со мной даже не пообщались, а уже отказали». На самом деле о личном провале говорить рано. Бывают формальные причины отказа, о которых соискатель не может знать; а бывают ошибки, на которые стоит обратить внимание, чтобы чаще получать приглашения на собеседования. Мы выделили шесть типичных причин отказов и узнали, что с этим можно сделать.

Работодатель неточно указал в вакансии требуемый стаж

Чтобы разместить вакансию на сайте по поиску работы, работодатель заполняет анкету. Требуемый стаж он выбирает из предложенных вариантов.

Допустим, работодатель считает, что ему подойдут соискатели только с опытом не меньше трёх лет и точка. Но алгоритм сайта не позволяет выбрать стаж три года, поэтому приходится выбирать от одного года до трёх лет или от трёх до шести лет. Если в вакансии указать стаж от трёх до шести лет, то её будут смотреть ребята, которым предложенные задачи и деньги покажутся несерьёзными, из-за этого возрастает риск никого не привлечь на вакансию. А если указать стаж от года до трёх лет, то будут откликаться соискатели с опытом год, полтора или два. В этом случае работодателю выгоднее поставить промежуток от года до трёх лет, но отказывать кандидатам с меньшим опытом.

Рекомендация эксперта

Работодатель отбирает резюме по ключевым навыкам или опыту в подходящих компаниях

Бывают ситуации, когда работодателю нужен сотрудник из конкретной компании или из компании с похожей бизнес-моделью. Разбирая отклики, рекрутер ищет в них названия компаний или точные словосочетания: определённое оборудование, специфические программы или даже знакомства с конкретными людьми из сферы. Если нужной информации в резюме нет, то рекрутер его отклоняет.

Например, молокозавод ищет инженера-технолога и не хочет тратить время на обучение новичков: кандидаты со свечного завода ему не подходят — они не работали с оборудованием по производству молока. Поэтому рекрутер отбирает резюме, где встречаются названия заводов-конкурентов или словосочетания «молочное производство», «переработка сухого молока».

Рекомендация эксперта

В вакансии не совпадают название должности и требуемый опыт

На рынке труда не существует единого перечня должностей — в одной компании специалист по рекламе занимается тем, чем в другой занимался маркетолог, пиарщик или бренд-менеджер. Из-за этой путаницы соискатели откликаются на вакансии, где требуется другой опыт, а работодатели получают неподходящие отклики и отказывают.

Например, в стоматологическую клинику искали специалиста, который будет готовить контент и продвигать её соцсети и медицинский блог. Рекрутеры назвали вакансию «СММ-специалист» и получили отклики тех, кто раньше вёл соцсети салонов красоты, ресторанов и блогеров. Но в клинике не хотели тратить время на погружение нового сотрудника в сложную тему — нужен был специалист именно по медицинской тематике. Поэтому всем соискателям отказывали. Когда рекрутеры поменяли название вакансии на «Медицинского редактора», то быстро нашли сотрудника.

Рекомендация эксперта

В резюме размыта желаемая должность

Иногда соискатели указывают в резюме несколько специальностей, чтобы показать весь диапазон своих навыков. Сам по себе факт, что человек рассматривает несколько должностей, — не проблема. Проблема в том, что, откликаясь на конкретную вакансию, соискатель должен показать намерение и желание попасть именно на эту позицию. А когда в строке про должность написано много всего, это говорит о том, что соискатель не очень-то заинтересован в конкретной вакансии.

Ещё встречаются резюме с должностью, которая ничего не говорит о профессии. Например, когда в резюме пишут «Главный специалист» или «Ведущий эксперт». В таких случаях сложно определить, что за специалист прислал резюме и на какую позицию он хочет попасть.

Рекомендация эксперта

Зарплатные ожидания в резюме

Работодатели не во всех вакансиях указывают уровень дохода. Это происходит, когда компания боится отпугнуть высокооплачиваемых специалистов низкой ставкой или мониторит, какие зарплаты хотят соискатели.

При этом, если соискатель укажет зарплату выше, чем планирует платить компания, а его навыки и опыт не впечатлят работодателя, то соискателю откажут. Но бывают и обратные ситуации: в компании считают, что хороший специалист стоит дорого, поэтому даже не будут рассматривать резюме с невысокими зарплатами.

Был такой случай: обувная фабрика запускала онлайн-торговлю и искала управляющего интернет-магазином. Никто в компании не знал, сколько стоит опытный специалист. Директор попросил рекрутера опубликовать вакансию без зарплаты, чтобы выяснить, на что рассчитывают соискатели. Когда он понял, что кандидаты с нужным опытом стоят больше 100 тысяч рублей, всем отказали и убрали вакансию в архив.

Рекомендация эксперта

«Нечитабельное» резюме и портфолио

Первый раз рекрутер смотрит на отклик пять секунд, за это время он оценивает подход соискателя к поиску работы:
— есть ли сопроводительное письмо,
— грамотно ли написан текст,
— понимает ли человек, чем будет полезен компании,
— структурировал ли он свой опыт так, чтобы было удобно читать.

Если сопроводительное письмо выглядит как формальная отписка, а резюме набито разномастным опытом, значит человек рассылает резюме всем подряд. Небрежный подход к оформлению отклика и непонимание своей пользы для компании выдают в соискателе плохого работника. Рекрутеры в таких ситуациях тоже не церемонятся и отказывают с лёгким сердцем.

Рекомендация эксперта

Сделайте акцент на том опыте, который интересен работодателю. Опыт, который к делу не относится, не надо перечислять.

Составьте краткое и ёмкое сопроводительное письмо: какими навыками владеете и чем будете полезны компании.

Заведите простую деловую электронную почту и укажите её в резюме.

Избавьтесь в письме от грамматических ошибок, сокращений и сленга.

Используйте в резюме чёткие простые фото, как на паспорт. Селфи из туалета, групповые фото и фото низкого разрешения не подходят для резюме.

Первичный отсев резюме происходит по формальным признакам: опыт, ключевые компании и навыки, зарплата, оформление и подача информации. Если на всё это обращать внимание, то приглашений на собеседования будет больше.

Все наши эксперты сошлись во мнении, что нет деления соискателей на плохих и хороших — есть подходящие и неподходящие соискатели и вакансии.

Поля, расскажи кратко, чем сейчас занимаешься?

Я что-то вроде шеф-редакторки или просто редакторки в Яндекс Рекламе. Официально называюсь контент-продюсеркой, но на мне завязаны процессы про тексты и текстовые спецпроекты. Развиваю медиа для предпринимателей «24/7» — с ноября 2022 года мы стали писать материалы вместе с предпринимателями и экспертами в бизнесе. Отвечаю за редактуру кейсов Яндекс Рекламы — это статьи про продвижение с Директом, Взглядом, Бизнесом и другими сервисами, которые входят в бренд. Ещё на мне концепции и реализация проектов для аудитории среднего и малого бизнеса.

Как ты попала в редактуру?

На втором курсе истфака я решила попробовать себя в журналистике — тогда я это ещё называла журналистикой. Стала искать стажировки в интернете и подаваться на них. Пару раз меня кинули: ничего не опубликовали, либо опубликовали, но не заплатили. Потом я начала писать статьи для одного питерского образовательного стартапа, тоже на правах стажёра. Там меня заметил основатель стартапа, но мы ничего не выпустили, кроме странного ролика на Ютубе: мне это надоело, и я ушла.

Летом было нечего делать, и я написала основателю того стартапа: «Хочешь, статьи тебе попишу?». А он сказал: «Давай. Три тысячи рублей за лонгрид тебя устроят?» Для 20-летней меня это были огромные деньги. Я представила, как пишу по 100 статей в месяц и стремительно богатею, но получилось не так: первое время было сложно собирать фактуру, вести интервью, отрабатывать правки редактора, и я писала только два текста в месяц.

После диплома я стала думать, где работать: идти с историческим образованием в школу или музей не хотелось, отправляться в общепит за кассу или в кол-центр тоже. Поэтому я просто решила ничего не делать и целыми днями пропадала в кинотеатре. И вот однажды, пока я смотрела очередной фильм, мне написала редакторка того образовательного стартапа: «Я ухожу, не хочешь на моё место?». Так у меня появилась работа и дело, в которое я влюблена.

Ты проходила какие-нибудь редакторские курсы?

Вообще никакие, только дочитала рассылку Светы Дучак и книги Максима Ильяхова и Людмилы Сарычевой. У меня не было денег на курсы, а на бесплатное место я никогда не рассчитывала — казалось, что не дотяну ещё и опозорюсь. Я представляла, как Максим Ильяхов открывает мои вступительные и такой: «Же-е-е-сть. Кто-нибудь, возьмите на себя гуманитарную миссию отговорить некую Полю Кеник подступаться к редактуре».

Это уже похоже на синдром самозванца. А когда ты его заметила?

Я с ним жила, когда ещё работала в стартапе. Помню, мы играли в карты — это был наш способ расслабиться, и руководитель мне проигрывал. Один из моих ходов он прокомментировал: «Придётся тебя уволить». Это была просто шутка, но в глазах у меня потемнело. Я быстро сопоставила в голове, что победа в картах будет, конечно же, только предлогом, а на самом-то деле меня уволят, потому что я плохо справляюсь и не делаю ничего полезного для бизнеса.

Один из моих ходов он прокомментировал: «Придётся тебя уволить». Это была просто шутка, но в глазах у меня потемнело

Со стороны было сразу понятно, что у меня синдром самозванца, но для меня это не было очевидно. Я тогда считала, что только слабаки могут признаться, что у них синдром.

Признать, что у меня синдром самозванца, получилось уже в «Палиндроме» — я работала там редакторкой, а затем шеф-редакторкой в контент-бюро с 2020 по 2022 год. Половину этого времени я провела в депрессии. Из студентки-шалопайки я незаметно превратилась в гиперответственного спеца, который мог сидеть над кейсом до пяти утра, лишь бы текст был похож на то, что я от себя требовала. Короче, я сильно устала и не заметила этого — так началось выгорание. Потом я не заметила выгорания и устала ещё сильнее — так я оказалась в депрессии. В этом состоянии я во всём винила себя. Казалось, что любая проблема с проектами происходит потому, что я была не профессиональна. Когда стало полегче, поняла, что это диктовал внутренний самозванец. Он потом ещё долго выходил на работу вместе со мной.

Как ты пробовала с ним бороться?

Да никак. Меня и смешит, и злит мысль, что синдром самозванца — ещё одна штука, которую надо преодолевать. У каждого человека и так есть его борьба: кто-то пытается научиться жить без кредитов, кто-то разрывается между детскими больничными и работой, кто-то ищет вещи или занятия, которые придадут жизни смысл.

Мне не кажется, что надо во всём быть сильным, весёлым, смелым, большим. Если где-то получается — уже круто. Моя борьба с синдромом самозванца точно не была для меня на первом месте, вот я её и не вела. С синдромом самозванца можно жить, а не бороться.

Ты сказала, что самозванец ещё долго ходил на работу вместе с тобой. А сейчас?

Ощущение, что сейчас он либо затих, либо совсем исчез. Для меня это очень необычное чувство — знать, что я норм или даже молодец как редакторка. И оптика как будто чище: я лучше вижу, какие скилы и почему мне надо подтянуть. Например, надо что-то делать с переговорами — на созвонах я либо тушуюсь, либо включаю гопника с фомкой в кулаке. Если бы внутренний самозванец всё ещё правил бал, я бы не думала, как подтянуть навык. Скорее всего, молча бы считала, что дискуссии не моё.

А как самозванец пропал? У тебя это получилось отследить?

Я не боролась с самозванцем, но искала способы с ним ужиться, сделать так, чтобы он не мешал работать.

Я заметила, что самозванец меня парализовывал, когда надо было сделать что-то объёмное, сложное или новое. Например, летом я писала концепцию для обновления «24/7» — это было всё сразу.

Для таких острых моментов я придумала пару способов прийти в себя. На рабочем столе компьютера у меня есть папка «Хвалят» — в неё складываю скриншоты с сообщениями, когда мне пишут, что я классная или сделала что-то классное.

Ещё в моменты, когда я отчётливо слышала самозванца, я делала вид, что нам с ним нужно было решить, кто пойдёт на работу: он или я. Выбирали по количеству заслуг. Я про себя думала: «Здравствуйте, уважаемый Самозванец. У меня есть сертификаты „Русского медвежонка“, а в 16 лет я сама заработала на айпод. Я умею вертеть по 80 текстов в месяц, сводить требования бизнес- и ИТ-заказчика в один кейс, придумывать идеи под любую задачу и любую сферу. А что умеешь ты?» И самозванец в ответ: «Пук-пук, когда-то я отговорил тебя от бесплатного места в Школе редакторов и заставил написать тимлиду „Сними меня с задачи, я это не умею“». В таком мысленном диалоге быстро становилось понятно, что я круче, а значит я одна могла решать, как развивать карьеру.

Были случаи, когда твои способы не работали?

Конечно. Когда я ушла из «Палиндрома», но ещё не пришла в Яндекс, я фрилансила месяца два-три. Был день, когда случилось сразу два ярких события: с одним клиентом я выпустила кейс на «Виси-ру», а с другим разбирала на созвоне текст лендинга, который я написала.

В первом случае всё было супер: кейс быстро набрал просмотры, оброс комментами и лайками. В ленте популярных материалов он обогнал новость про Набиуллину — для апреля 2022 года это была заявочка.

Во втором случае клиент сказал, что текст лендинга как будто писал школьник. Как только я это услышала, то резко забыла про успех кейса на «Виси-ру» и принялась самозабвенно рыдать. Слёз было много, я переживала крупную ошибку в профессиональной жизни. В таком состоянии никакая папка «Хвалят» не помогла бы.

Что ты делаешь, когда усмирить самозванца самой не получается?

Я постоянно хожу на сессии к психологу. Очередная встреча у меня как раз стояла в этот ужасный день. Мой психолог Катя час слушала монолог «300 причин выгнать меня из профессии» и не могла ничего сказать, потому что я ревела без остановки. Но мне полегчало — я проговорила вслух то, из-за чего была напугана и подавлена.

Ещё, если хоть немного в себе сомневаюсь, я пишу Насте Зубаревой — она была главной редакторкой контент-бюро в «Палиндроме». Настя давно не мой руководитель, но я всегда прихожу к ней, когда мне нужны совет или поддержка. В случае с тем лендингом я сразу побежала к Насте в личку.

А как ты просишь людей тебе посочувствовать или поддержать?

Моей нынешней тимлидке Ане Городищ и другим людям, кому доверяю, просто пишу: «Можно поныть?», «Хочешь, расскажу, как я космически устала?», «Ты бы не мог/не могла мне напомнить, почему я ок редактор?». Иногда мне отвечают: «Поль, у меня тут 7-й созвон за день, вообще нет сил». В этом случае набираю цифры и завываю в трубку: «Ма-а-ам».

У начинающих специалистов часто бывает синдром самозванца. Что ты им посоветуешь?

Постараться отследить, не думаете ли вы про себя вещи вроде: «Я просто кусок дерьма», «Я занимаю чужое место», «Как только работодатель найдёт нормального спеца, меня уволят». Это всё про синдром самозванца, а синдром самозванца часто про стыд. Так что важно получить о своей работе отвлечённое мнение — от близкого человека, любимого коллеги или психолога. На психологов не всегда есть средства, я понимаю, что это привилегия — разговаривать о самом себе за деньги. В этом случае можно позвонить на телефон доверия, грамотный консультант никогда не осудит ваши переживания.

Не постесняться признаться себе, что окей, вы живёте с самозванцем. Это не клеймо. Я знаю много состоявшихся редакторов, которые создают свои независимые проекты или агентства, но по-прежнему не верят в себя — так что вы в хорошей компании.

Помнить, что вас определяют не ошибки, а опыт. И количество провалов пропорционально опыту — по-другому не бывает. Я заваливала брифы, сдавала плохие тексты, писала не на ту аудиторию, переделывала статьи по три раза. Всё это сейчас мне помогает брифовать и редачить лучше.

Не давать самозванцу определять, какие проекты вы берёте и сколько за них получаете. Это должны решать только вы на холодную голову.

Ну и выучить наизусть цитату волка: «Одна ошибка — и ты ошибся», — в том смысле, что не надо придавать неудачам чрезмерное значение. Просто иногда они случаются.

Оля, расскажи о себе. Как бы ты себя презентовала?

Я — человек, который меняет профессию. По образованию юрист, 8 лет занималась юриспруденцией: работала в риэлтерской компании, потом в юридическом консалтинге. Но год назад решила заняться дизайном.

Ты совмещаешь обе сферы или совсем меняешь профессию?

Скорее меняю совсем. У меня посттравматический синдром от юриспруденции, не хочу больше ей заниматься. Но понимаю, что это может быть моим запасным аэродромом или преимуществом для вакансий. Например, можно пойти в «Гарант» или «Консультант», которые непонятны большинству дизайнеров, но понятны мне. Если я отчаюсь — пойду улучшать жизнь юристов. А сейчас фокусируюсь на дизайне и стараюсь использовать разные методы, чтобы закрепиться в этой сфере.

Такая резкая смена вектора. Как это произошло?

Мне нравилось ходить в суды, изучать материалы, писать документы по интересным спорам, но всё остальное было плохо: возрастная тусовка, муторная юридическая рутина. Кроме того, я работала в практике банкротства — это напоминало работу могильщика и эмоционально выматывало. Последней каплей стала долгая история с повышением зарплаты: юриспруденция не приносит сверхдоходов, сил тратишь больше, чем зарабатываешь. Поэтому я села анализировать, всё ли меня устраивает в текущей ситуации.

В эти же дни я узнала о государственной программе «Цифровые профессии», по которой можно со скидкой 50 процентов получить образование в ИТ-секторе. В детстве я рисовала, поэтому меня заинтересовал дизайн, и я решила погрузиться в новую профессию. Пошла учиться на курс «Веб-дизайнер» в Нетологии, потом изучала дизайн в Британской высшей школе дизайна, а сейчас учусь в Школе дизайнеров Бюро Горбунова.

Во время учёбы в Британке я ушла с работы: хотелось больше времени посвятить диплому, плюс были надежды, что по итогам обучения могут пригласить работать. Я не жалею, что уволилась весной 2022 года, когда было понятно, что кризис, конфликт и всё плохо. Я училась, подрабатывала, боролась с синдромом самозванца. Сейчас уже ищу работу в дизайне.

Получается, ты училась дизайну в трёх школах. Расскажи, чем они отличаются?

Они абсолютно разные, хотя по названию кажется, что об одном. В каждой школе я получила уникальные знания, которые практически не повторяют друг друга.

Нетология. Здесь нас учили Фигме: от создания квадрата до сбора первого экрана. Подкинули много дизайнерских ресурсов: библиотеки компонентов и иностранные дизайнерские СМИ. Я добавила в закладки более 30 полезных ссылок, к которым теперь обращаюсь.

А вот юикс, понятие цвета, композиции и прочего давали по верхам. Сам курс состоял из трёх блоков: веб-дизайн, программирование для веб-дизайна и диплом. Пройдя часть про дизайн, я поняла, что идти учиться программированию ещё рано и лучше углублять знания в дизайне. Поэтому бросила Нетологию и пошла искать другую школу.

Британская высшая школа дизайна. Я поступила в Британку на трёхмесячный интенсив «Юикс, юай: погружение в профессию». Эта программа на 70 процентов про исследования: мы учились делать гипотезы, проводить глубинные интервью с пользователями, находить проблемы и их решения, собирать прототип. Всё это мы проходили на реальных задачах из Тинькоффа, Альфа-банка, Мос-ру, Теле2 и других крупных брендов.

В Британке сильные преподаватели-практики. Занятия ведутся и в онлайне, и в офлайне, в группе 20 человек и можно задавать все свои вопросы. Кроме исследовательской работы, есть разные лекции: по дизайн-системам, про юикс-лаборатории, про информационную архитектуру. Мне понравился курс Игоря Кулемзы по юай про сочетание цветов и композицию — это то, чего не хватало в Нетологии и о чём мало говорят в Школе бюро.

В Британке невероятный нетворкинг: преподаватели приходят на вечеринки студентов, помогают организовывать мероприятия, сами студенты вместе тусуются, ездят в другие города.

Британка — крутой опыт: здесь мы работали с реальными продуктами, выступали перед продуктовой командой Тинькоффа, получали обратную связь и подтверждение нашим исследованиям. Потом было приятно встретить команду Тинькоффа на дизайн-выходных и, пусть в шутку, услышать: «Привет, девчонки, вы презентовали свои исследования лучше, чем ребята тут».

Школа дизайнеров Бюро Горбунова. Какое-то время я сомневалась, надо ли идти учиться в бюро, но их экспертность вызывала доверие, поэтому после Британки я поступила в Школу дизайнеров.

Мне нравится здесь кросс-дисциплинарная система знаний: одна тема обсуждается в рамках разных дисциплин, это помогает сложить общую картинку. До школы я прочитала книги бюро «Пользовательский интерфейс» и «Типографика и вёрстка», а лекции помогли всё окончательно уложить в голове. Ещё меня прикалывает рейтинговая система и другие интересные детали, которые создают ощущение проработанности.

Но первые месяцы я плевалась из-за старых лекций. Понимала, что знания носят универсальный характер, но меня не покидала мысль: «‎Вдруг я что-то упускаю». Материалы, которые не обновляются, вызывают ощущение, что школу бросили, при этом в лекциях рассказывается, как делать хорошие и заботливые продукты. Ожидания и реальность разошлись: было ощущение, что меня предали и бросили. Потом я дошла до 8-й недели, увидела обновлённые лекции Ильи Бирмана и поняла, что изменения всё-таки происходят.

В Школе бюро с нетворкингом хуже: сама школа не принимает участия в организации мероприятий. Было забавно, когда я в нашем чате дизайнеров написала: «Ребята, Москва, кто пойдёт в бар?», — отозвалось пять петербуржцев: «Можем в бар, но в Питере».
Под самый конец курса мы всё-таки собрались.

Один из критериев оценки школы у тебя нетворкинг. Почему он важен для тебя?

Я выбрала этот путь как один из вариантов попасть в профессию: ездить на бесплатные и платные дизайнерские мероприятия, знакомиться с ребятами из сферы. Опытные дизайнеры за сидром делятся с новичками, как жить, рассказывают, как устраивались на работу и где учились.

Один из моих личных инсайтов: неважно как хорошо тебя научат в школе, важно как старшие чуваки в сфере относятся к этой онлайн-школе. Дизайнеры, с которыми я общалась, плюются от Скилфактори или Скилбокса. Даже если Скилбокс сделает хорошую программу, на его студентах всё равно останется клеймо «учился в Скилбоксе». Прикольно узнать об этом до того, как купишь там курс.

Знакомства с сокурсниками тоже расширяет возможности. У них свой мир, у вас свой. Но потом вы узнаёте, кто чем занимается, делитесь информацией, обмениваетесь проектами. Ваши миры объединяются — начинает работать эффект слабых связей.

Расскажи подробнее про дизайн-выходные и дизайнерские мероприятия.
Как туда попасть?

В Телеграме есть канал «Дизайн-выходные», я про него узнала в Британке. Дизайн-сообщество проводит бесплатные конференции в регионах, а в этом канале публикует информацию о них. Я была на мероприятии в Костроме, а в марте 2023 года планируются дизайн-выходные в Суздале. Там вы слушаете лекции, пьёте и смотрите город. Но главное — вовремя успеть купить билеты и забронировать жильё, потому что туда едут все.

Кроме дизайн-выходных, есть и другие мероприятия. Например, из лекции Ильи Бирмана я узнала о конференции «404», пошла в Телеграм, забила «Фестиваль 404» и подписалась на канал. А можно посмотреть, что организуют крупные студии, например, бывают вечеринки у студии «Макс».

Но чаще я узнаю про конференции от ребят-дизайнеров, люди в профессии знают о таких вещах из первых рук. А я стараюсь при любой возможности со всеми знакомиться, добавляться во все чаты и посматривать, что где происходит. Например, в сентябре была очень крутая конференция от Тинькоффа: куча вкуснейшей еды, носочки Тинькофф, спикеры прикольные. А попала я туда благодаря девочке, с которой училась, — она отдала мне лишнее приглашение.

Ты упоминала, что фокусируешься на дизайне и при этом используешь разные методы, чтобы закрепиться в этой сфере. Что это значит?

Цель можно достичь разными методами, я их ищу и пробую применять. Например, я решила, что пойду на вторую ступень Школы дизайнеров, только если пройду на бесплатное место. При этом я понимаю, что есть ещё 97 человек и объективно я не самая старательная, не самая внимательная, не дольше всех в дизайне. Поэтому полагаться только на тесты — не мой путь, и надо искать дополнительные возможности зарабатывать баллы. Сначала я хотела попробовать стать главредом журнала «Кто студент», но поняла, что не готова редактировать статью из сорока страниц. Потом увидела, что в журнал ищут иллюстратора, и отозвалась. Ещё можно было бы пойти в «Рецепты».

Другой пример цели — это поиск работы. Для её достижения я сделала портфолио, мониторю все источники с вакансиями от Хедхантера до телеграм-каналов про искусство и откликаюсь на интересные вакансии. Но я не упираюсь только в отклики на вакансии. Клиентов могут привести проекты, которые я уже делала, например, для журнала «Кто студент». Плюс я даю интервью и веду Инстаграм, потому что это тоже может выстрелить.

Или более узкий пример цели — хорошо написать курсовую в Школе дизайнеров. Для этого я сначала нашла все видео Ильи Бирмана про пиццу, нашла все его телеграм-каналы, поискала студенческие работы на Бихансе, которые были выложены с хештегом Бюро Горбунова. Потом три дня искала иллюстрации: спросила всех друзей про пиццерии, которые они знают, зашла на все сайты и выбрала для курсовой самые красивые пиццы. К концу первой недели у меня были фотки и понимание, что думает о пиццах Илья Бирман.

У тебя сейчас несколько целей, и ты используешь разные методы их достижения. Как справляешься с таким объёмом задач?

Я стараюсь флексить. Если одна задача мешает другой, останавливаюсь и анализирую, что могу сделать: могу ли я решить одну из задач хуже, чем планировала, и не повредит ли это ей, могу ли я пересобрать задачу и сделать по-другому.

Стараюсь брать время с запасом, этому научила школа. Кстати, если задача мне не нравится, я беру большой запас времени, и тогда она отваливается: «Мы поищем кого-нибудь быстрее».

Но если уже прямо всё горит, то пишу людям. «Мы с тобой делаем то-то, у меня со временем накладки, скажи, пожалуйста, от чего у тебя зависит дедлайн? Могу я тебе отдать сейчас это, а потом отдать всё остальное?» Сначала я всегда пишу нормальным пацанам и девчонкам, кто отнесётся с пониманием и с кем просто общаться.

Ещё есть ночи после 12, это не очень крутой способ, но иногда можно воспользоваться. Главное — отследить ситуацию, когда больше не вывожу, тогда останавливаюсь и думаю, что с этим делать, и вырабатываю план. Без плана будет сплошной стресс от непонимания, как выполнить все эти задачи.

Как ты определяешь цель, на которой надо фокусироваться?

Задаю себе вопросы «Зачем?» и «Чтобы что?», пока не дойду до конечной цели. Например: «Зачем я ищу работу?», «Чтобы что?» — чтобы зарабатывать деньги на дизайне. Значит, это может быть фултайм, а может быть блог, фриланс, преподавание. Я ни от одного из этих вариантов не открещиваюсь.

Стараюсь чувствовать, что я действительно хочу. Если есть ощущение тяжести, даже в мыслях, — значит, туда мне не надо. Но у меня есть возможность не бежать за деньгами. Если бы была необходимость — нашла бы СММ-работу, полнедели тратила бы на неё, а другую — на интересные проекты.

Как ты находишь и выбираешь методы для достижения цели? Какие есть способы для этого?

Посоветоваться с кем-то более опытным. Написать преподавателю: он может не ответить, а может ответить. Или спросить какого-то медийного чувака на дизайнерской вечеринке.

Смотреть ролики экспертов на Ютубе. Там тысяча блогеров-дизайнеров, которые рассказывают про разные штуки, про поиск работы, про работу в принципе. Где-то одно услышите, где-то другое — и в голове сложится картинка.

Читать истории успеха. Смотреть, как получилось у других, что они сделали для достижения своей цели. Например, журнал «Кто студент» — кладезь таких штук.

Что важно для достижения цели?

Узнать, какой из методов действительно работает. Я сначала изучаю, как конкретный метод работает у других. Например, перед тем как раскидывать резюме, я созвонилась со своим ментором по дизайну. Он рассказал, как директора ищут сотрудников, на что они обращают внимание, что для них красный флаг, что нет. Исходя из этого я делала портфолио и резюме. А перед тем как рисовать иллюстрации в «Кто студент» и рассчитывать на него, я проверила, что способ рабочий: посмотрела вакансии в журнале, почитала статьи, как ребята находили работу через журнал. Если не понимаю, как метод может сработать, или вероятность этого крайне низкая, я не буду тратить на него энергию.

Не браться за то, что не нравится. Например, у меня душа не лежит к «Рецептам», поэтому не пойду туда. Но я заранее просчитала, что, если из-за этого упаду в рейтинге со второго на третье место, цель всё равно будет достигнута, и я перейду на вторую ступень школы бесплатно.

Быть смелее. Если вариант кажется диким, но может сработать — надо в него идти. Делать иллюстрации для журнала — не самый дикий метод зарабатывать баллы в школе, но мне понадобились усилия, чтобы прийти и сказать: «Знаете, я могу порисовать немножко». Может казаться неуместным откликаться на вакансии, куда ваш опыт не подходит. Но я знаю, что есть люди, которые смогли аргументировать свою пользу, и их взяли на работу.

Бить в одну точку под разным углом. Тут главное — не перегореть, а для этого не надо ничего ждать, надо делать просто ради нового опыта и понимания себя.

Если вариант кажется диким, но может сработать — надо в него идти

Какие недостатки у подхода «Бить под разными углами», когда фокусируешься на одной цели?

Для меня это не подход, который я выбрала путём проб и ошибок, а особенность психики, с которой я живу с детства. Из минусов: мьютится всё вокруг, кроме того, что делаешь. Летом я решила, что мне надо учиться и делать портфолио: я круглосуточно сидела дома, в 12 дня просыпалась, в 12 ночи ложилась, и всё это время я была за компьютером. Близкие мне говорили: «Оль, может, куда-то выйдем?» — тогда я шла, но вместе с компьютером.

Фокус на определённой цели ограничивает, особенно когда есть представление, как к ней прийти. Например, у нас был конфликт с молодым человеком: он говорил, что мне надо искать работу в Чили, куда мы переезжаем, а я уже всё сделала, чтобы искать работу в России. Я иду к своей цели 20 разными путями, но все они, чтобы работать в России.

Перестроиться на параллельные рельсы очень сложно, когда цель оказывается ненужной — легко выгореть. Мне было трудно уходить из юриспруденции, я уже многое сделала в этом направлении: смогла поступить на бюджет в бакалавриат и в магистратуру, работала в классной консалтинговой компании над интересными проектами, получала нормальные деньги. Поезд уже мчался по этим рельсам. Стоило больших усилий остановиться и сказать: «Всё, что мы делали, нам не нужно, мы перестраиваемся». Мне помогла мысль, что 8 лет юриспруденции позади, но впереди может быть ещё 60, и она может стать моей прозрачной тюрьмой.

Ты упоминала, что тебе помогает ментор. Как у тебя получилось его найти?

Я написала письмо своему преподавателю в Британке, рассказала про себя и свои цели, что сейчас делаю, почему обратилась к нему. Он согласился быть наставником, но не забесплатно.

Мой ментор, с одной стороны, идеологический, с другой — он учит меня дизайну. Если вам идеологический не нужен, есть прекрасная штука «Хелпер», которую сделала студия «Макс» для дизайнеров. Там за подписку в формате чат-бота можно показывать свои макеты и задавать вопросы старшим дизайнерам, сеньорам, директорам. Наверно, можно и резюме показать, и про вакансии спросить.

Ты сказала, что не будешь писать «Рецепты», даже если упадёшь в рейтинге со второго на третье место. Тебе не страшно быть грани фола?

Я всегда оцениваю, надо ли выбивать 200 из 100. Если я решила делать, то делаю нормально: не идеально, не лучше всех, но достаточно хорошо — и обычно этого хватает. Потому что даже нормально работающий продукт — это много усилий.

Например, на вступительном конкурсе я набрала 3,56 балла при проходном 3,5. Можно было пройти подготовительный курс, чтобы получить дополнительные баллы и точно пройти, но я не хотела платить. Поэтому делала работу так, чтобы быть уверенной, что она решает задачу — и этого хватило, чтобы получить условную тройку. Конечно, мне повезло, это невозможно спланировать, но если делать нормально, то риска меньше.

А вероятность бесплатно перейти на вторую ступень школы я оценивала математически: мне известна разница между своими баллами и баллами третьего места, по предыдущим рейтингам я знаю, что между худшей и лучшей курсовой около 150 баллов, их как раз покроет моя активностью в «Кто студенте». Проанализировав эту информацию, я поняла, что мне нет смысла идти в «Рецепты».

Кстати, от места и количества баллов по итогам первой ступени зависит рейтинг студента на второй ступени. Разница в баллах существенная: между первым и последним местом разбег 50 баллов. Это значит, что пройти на третью ступень из хвоста списка будет почти нереально, поэтому лучше держаться высоко.

Почему ты выбрала такую тактику?

Для сохранения энергии. Если бы я убилась до конца с одним из методов достижения цели, то остальные не смогла бы попробовать. А мы никогда не знаем, где выстрелит: в чём-то наши способности лучше, в чём-то хуже. Поэтому я делаю ставку на количество углов, под которыми бью в цель. Пробую разное, но делаю нормально, ведь то, что по моим ощущениям нормально, для другого может быть: «Вау, как классно». Нужно просто попробовать со всех сторон, и не обязательно быть самым лучшим.

Что бы ты порекомендовала людям, которые сейчас начинают первые шаги в профессии?

Точно чувствовать, что новая профессия нравится. Для этого узнать, что она из себя представляет, как проходит обычный рабочий день, и попытаться его визуализировать. Например, весь день рисовать 50 экранов — это комфортно для вас? Если да, то двигаться дальше. А если есть сомнения, то лучше сразу в них разобраться. Мысль: «Как это просто рисовать? А можно я буду с кем-нибудь разговаривать?» — это повод сменить вектор.

Сейчас много рекламы онлайн-школ по дизайну, и ребята думают: «Ой, я пойду в ИТ дизайнером, там не нужно программирование». Люди, которые так приходят в профессию, быстро сдаются: их цель — зарабатывать деньги, а не зарабатывать деньги на дизайне. Если человек решил менять профессию, выбрал веб-дизайн, потому что не надо программировать, то ему стоит немного потратить времени и разобраться, видит ли он себя в дизайне. Если да, то двигаться вперёд.

Не сдаваться раньше времени. Если перед вами цель, и вам точно туда надо, то продолжайте идти, ползти, продвигаться по сантиметру. Если сейчас не платят, не хватает денег — делайте что-то параллельно, но продолжайте движение. Мне кажется, получается у тех ребят, кто просто шёл дальше, когда другие остановились. В какой-то момент ребята на другом конце скажут: «Ну, раз только ты остался — пойдём».

Анастасия Сомова

Коммерческий редактор.

Я занимаюсь текстовым и визуальным контентом для бренда косметики. Делаю сториз, карточки в тг-канал, пишу тексты. Всю работу делаю в Фигме, а гугл-док открываю только для больших текстовых форматов. Расскажу про плагины, которые автоматизировали рабочую рутину.

Как установить плагины

Все плагины находятся в разделе Community. Кликните по имени пользователя в левом верхнем углу и выберите Community.

Пролистайте вниз до подзаголовка By the community, for the community. Кликните по выпадающему меню и выберите Plugins. Откроется список всех доступных плагинов.

Если нужно найти конкретный плагин, то используйте строку поиска Search Community. Она в верхнем меню.

Для установки плагина нажмите Try it out. Теперь плагин доступен для работы, ничего перезагружать не нужно.

Какие плагины пригодятся редактору и дизайнеру

Я собрала любимые и проверенные плагины, которыми пользуюсь ежедневно.

Remove BG

Как работает. Вырезает задний фон у изображения. Это ещё называют «обтравка».

У плагина есть платная и бесплатная версии. В бесплатной версии 50 «кредитов» в месяц. Один «кредит» — одно вырезание фона. Дополнительные «кредиты» можно купить. Это стоит от 20 центов за штуку.

Я пробовала похожие бесплатные плагины: Benzin и Magic Cut. Benzin не всегда справляется со сложными изображениями, но в целом работает неплохо. Magic Cut же совсем бесполезен.

Как активировать

После установки плагина нужно перейти на сайт и получить АПИ-ключ. Для этого в меню Plugins наведите на Remove BG и кликните на поле Set API Key. Появится окно с адресом сайта и инструкцией, как получить ключ.

Теперь нужно создать аккаунт на сайте или войти через учётную запись Гугла, как это делаю я. В меню под именем пользователя справа перейдите в My account. Выберите раздел API Keys и кликните по New API Key. Сгенерируется АПИ-ключ, скопируйте его и вставьте в окошко плагина в Фигме.

Как использовать. Добавьте на рабочий экран в Фигме изображение, на котором нужно удалить задний фон. Выделите его, кликнув мышкой. В меню плагинов выберите Remove BG и нажмите Run.

Spellchecker

Как работает. Помогает найти ошибки и опечатки. Не поможет разве что со сложными случаями пунктуации: это уже к Орфограммке и справочникам.

Как использовать. Для работы выделите текстовый слой и откройте плагин через меню.

Главред

Как работает. Обычный Главред, но внутри Фигмы. Удобно, что после исправления текст на макете обновляется автоматически.

Как использовать. Выберите Главред в меню плагинов, затем кликните по текстовому слою. Ошибки можно исправить прямо внутри окошка с плагином. После кликните по кнопке «Заменить текст».

Text Prettier

Как работает. Убирает висячие предлоги, расставляет правильные кавычки и тире.

Как использовать. Выберите текстовый слой, найдите плагин в меню и нажмите Run Text Prettier.

Из похожих плагинов есть ещё Typograff от студии Артёма Лебедева. Я больше подружилась с TextPrettier.

Webgradients

Как работает. Добавляет на изображение градиент из библиотеки.

Среди аналогичных плагинов есть ещё Uigradients, но в Webgradients приятнее выбор цветов.

Как использовать. Откройте плагин через меню плагинов. Щёлкните по нужному градиенту и выберите в проекте фрейм, который нужно окрасить.

Pexels

Как работает. Добавляет на макет бесплатные стоковые иллюстрации. Это абсолютно легально: Pexels разрешает скачивать и редактировать фото и видео без ссылок на источник.

Как использовать. Откройте плагин через меню плагинов. В поисковой строке введите запрос. Поиск на русском не всегда удачно работает, лучше делать запрос на английском. Щёлкните по картинке, чтобы вставить её в проект.

Где найти больше плагинов

Сайт «Апрок». Тематические подборки плагинов и обзоры новинок есть в разделе «Медиа». Удобнее всего искать через поиск по запросу «плагины Figma».

«Виси-ру». Часто авторы статей копипастят друг друга, но иногда попадаются интересные подборки и рассказы о личном опыте. Я ищу нужные материалы через поиск по запросу «плагины Figma» или просто «Figma». С помощью «Виси-ру» я узнала про сервис и плагин Benzin — бесплатный аналог Remove BG, автор сайта сделал интервью с создателями Benzin, ребятами из Новосибирска.

О команде

Сёма Сёмочкин — редактор и автор идеи. Подготовил первые интервью, участвовал в разработке системы монетизации и передачи журнала следующим главредам.

Стас Сажаев — руководитель. Вместе с Сёмой придумывал систему монетизации и передачи, договаривался с бюро о том, чтобы студенты за работу над журналом получали баллы.

Оля Зонова — дизайнер. Разработала дизайн главной страницы и тела статей.

Андрей Борисенко — разработчик. Учился в школе дизайна на первой ступени, дальше не пошёл, но помог ребятам разработать сайт дипломного проекта.

Артём Горбунов — арт-директор. Помог продумать систему, которая будет поддерживать работу журнала. Не дал выпустить нежизнеспособный продукт.

Илья Синельников — шеф. Научил договариваться с героями о правках, помогал в работе над журналом ещё до того, как он стал дипломным проектом.

Идея проекта

Сёма Сёмочкин
«Кто студент» уже существовал

Становление журнала проходило в два этапа. Когда я учился в школе, мне было интересно следить за чатом и узнавать, кто где работает, какие проекты ведёт, где учился до Школы редакторов. Сам в чате я не общался — стеснялся, но познакомиться с людьми всё равно хотелось. Поэтому решил, что могу больше узнать о людях через интервью, а раз буду их брать, неплохо было бы и опубликовать — может, это будет полезно другим ребятам. Задумка была в том, чтобы к Новому году опубликовать ПДФ с 20−30 интервью.

В процессе подготовки мне понадобилась консультация Ильи Синельникова. У меня была проблема с тем, чтобы договариваться с людьми, у которых я взял интервью, о том, как эти интервью редактировать. Например, некоторые герои хотели переписать ответ на вопрос — я тогда не мог понять, правильно это или нет. Я задал Илье вопрос в Телеграме, как правильно вести переговоры по поводу редактуры интервью с человеком, чтобы не обидеть его, чтобы он вообще не отказался публиковать своё интервью и чтобы читателю не пришлось читать неправду.

Илья Синельников предложил не публиковать интервью пачкой, а сделать из них издание. Можно сказать, что с этого и началась работа над журналом. Я начал придумывать, как его назвать, с какой периодичностью будут выходить материалы, сделал первый лендинг на Редимаге. Илья помогал с дизайном, я носил ему макеты, он подсказывал, как сделать лучше. Ещё он стал первым из преподавателей, кто согласился дать интервью для журнала — так, кроме интервью, появились спецвыпуски.

В ноябре-декабре начали выходить выпуски один за другим. На тот момент над журналом работал я один, но Илья Синельников как консультант и арт-директор сильно помогал. Так я вёл журнал до конца второй ступени школы. Распространял журнал в чатиках студентов своего потока.

Наступил момент, когда нужно было придумать идею дипломного проекта, и я хотел сделать что-то клёвое с журналом. Я верстал каждое интервью вручную на новой странице в Редимаге, поэтому как минимум нужна была нормальная админка. В итоге перезапуск журнала и стал моим дипломным проектом, осталось собрать команду.

Стас Сажаев
Идея проекта должна была откликаться

Насколько я помню, наш поток был первым, где дизайнер, руководитель и редактор должны были работать вместе. Нам нужно было выбрать проект: каждый студент придумывал идею, как-то её питчил. И было видно, у кого идеи перспективные. Идея Сёмы мне показалась самой реализуемой в рамках двух месяцев. Это был уже работающий проект, самый понятный: интервью готовы, аудитория тоже есть.

Когда Сёма вёл журнал, уже началось бурление — знакомство, нетворкинг. В целом мне школа откликалась идеей сообщества: были чаты руководителей, редакторов, общешкольный. Это оказалось очень полезным. Так вышло, что я сейчас работаю в компании с выпускниками школы моего года. И я очень рад этому, знаю, чего ждать от бюрошников: большей дотошности, вопросов, обсуждения.

Такую же идею мы закладывали в журнал: создать профессиональное сообщество для поиска работы, идей, вдохновения через изучение опыта своих коллег из школы.

Оля Зонова
Хорошая идея не обязательно про деньги

Я не сразу пришла в этот проект. Сёма звал меня, но мне хотелось чего-то более коммерческого, возможно, потому что ожидала, что на защите будут реальные работодатели. Я много с кем коммуницировала из параллельных групп: написала одному из менеджеров — у него был свой проект, и я хотела в нём участвовать, но затянула, и он выбрал другого дизайнера, а я осталась не у дел. Потом то ли Сёма снова позвал, то ли я сама написала ему, и мы договорились работать вместе. Со Стасом мы уже были знакомы, и у нас в итоге получилась классная команда, все загорелись и начали работать.

Из всех проектов наш оказался самым живучим. Идея Сёмы создать комьюнити в итоге оказалась классной.

Работа над проектом

Сёма Сёмочкин
Мы хотели усилить эффект от школы

Мы хотели передизайнить журнал, натянуть его на Вордпресс, придумать правила, чтобы журнал продолжал жить, когда мы окончим школу. Последнее было самое сложное: нужно было продумать, как будет передаваться главредство, что будет мотивировать авторов, как будут проходить конкурсы главредов — с этим помогал Артём Горбунов.

Идея проекта была в том, чтобы усилить эффект от школы. В ней есть дисциплины, но, кроме них, есть много ещё чего: рынок труда, работа с клиентами, позиционирование себя как специалиста. Знания об этом можно получить от студентов: кто-то меняет профессию, кто-то с нуля начинает, у кого-то уже есть карьера и он просто пришёл за дополнительными знаниями. Журнал по нашему замыслу должен был помогать студентам обмениваться опытом, знакомиться друг с другом, находить единомышленников, специалистов — это польза для читателей. А для тех, кто пишет, польза в опыте — появляется работа в портфолио. Например, я не знаю ни одного главреда журнала, у которого нет кучи работы сейчас.

Стас Сажаев
Преподаватели не верили в жизнеспособность журнала

Глобальная задача, которую мы решали и на которую нас настраивал Артём Горбунов, — сделать работоспособную систему. Чтобы, когда мы выпустимся и у нас не будет мотивации заниматься журналом, он продолжал жить. Нужно было разработать регламент передачи журнала от одного главреда к другому. Мы придумали систему с конкурсом, подготовили лендинг, чтобы провести первый отбор и на защите показать нового главреда. Нужна была ещё система мотивации для главреда, для авторов, дизайнеров, принципы передачи журнала.

Баллы за работу в журнале — это наша фантазия. Нужно было со школой договориться, заручиться поддержкой Ильи Синельникова как директора, согласовать всё это, чтобы не мешало учебному процессу и другие студенты не чувствовали несправедливости. Этому было уделено много внимания. В итоге получилось.

Идея с баллами за работу в журнале пришла не сразу. Сначала мы думали, что следующий главред и авторы будут вести журнал на энтузиазме, за опыт — Сёма же взялся на энтузиазме это делать. Только потом уже получилось сформулировать систему мотивации.

Возражения Артёма Горбунова было сложно отрабатывать, жизнеспособность проекта всегда была под сомнением. Также много времени ушло на проработку дизайна — он кажется несложным, всего три страницы, но Артём Горбунов был очень дотошен, вымерял типографику, каждый пиксель.

На защите Николай Товеровский не поверил в идею и заявил, что у нас неработоспособная система: спрашивал, кто будет писать без денег и платить за хостинг, когда мы уйдём, ведь проект некоммерческий. Мы парировали тем, что у нас уже продумана система с баллами, ещё были идеи о том, как монетизировать проект. Одна из них — это размещение вакансий. Николая и других преподавателей мы убедили. К слову, сегодня платные вакансии и содержат журнал.

Оля Зонова
Нужно было задавать арт-директору вопросы, а не просто делать

Ребята говорили, что моя задача — превратить журнал в ресторан современной вёрстки. Для начала я собрала доски в Пинтересте для главной и для тела статьи. Ещё нужно было продумать, как будут выглядеть блоки в теле статьи, набор основного текста, врезки, цитаты, обложка, как будет указываться автор, время создания статьи. И здесь мы долго возились, подбирали референсы, переделывали макеты.

Чтобы на обложке статьи было не только лицо, а ещё и какая-то характеристика, не хватало креативных элементов. Мы смотрели журналы МБА про баскетбол, где были всякие штуки от руки — решили воспользоваться этой идеей.

С иконками мы долго возились. Сначала я искала готовые наборы, потом пришла идея рисовать от руки. Мы придумали, как это сделать, чтобы другие дизайнеры могли поддерживать.

Это была самая сложная работа в моей жизни, у меня опускались руки. Помогла поддержка Миши Нозика: он на протяжении всей учёбы был очень отзывчивым и старался помогать студентам, ему можно было писать не по его предмету.

Например, когда нужно было подобрать шрифт, я просто не понимала, чего от меня хочет Артём Горбунов. В один момент я пошла в подборщик шрифтов и скинула ему 50 вариантов. Тогда мне Миша Нозик написал: «Оль, ты чего-то борщишь, там совсем уже ужасные вещи». А я правда не понимала, чего от меня хотят.

А когда у Миши Нозика был отпуск в Питере, он согласился встретиться со мной и почти два часа помогал рисовать макеты. Я ревела, пыталась хоть что-то сделать, он подсказывал, куда и что подвинуть.

Стас тоже помогал. Он умеет мягко разруливать менеджерские ситуации: договориться, задать правильные вопросы, снять возражения, ожидания. Я этого не умела, в плане общения у меня не хватало опыта, поэтому работа над проектом была адком. Например, мне было непонятно, чего хочет арт-директор: когда мне надо было что-то сделать, я молча делала, а нужно было сначала понять ожидания. Поэтому иногда я получала комментарий от арт-директора: «Это говно», — было сложно на это что-то ответить. Стас же задавал нужные вопросы и помогал сформулировать, чего же хочет арт-директор.

Я отметила, что очень классно работать в паре с редактором: мы обсуждаем понимание задачи, он его прописывает. Тогда я делегировала работу над пониманием задачи журнала — этим занимались Сёма и Стас. Но в таком подходе был недостаток: готовое понимание задачи касалось больше функционала и полезного действия, а стилистике мы уделили недостаточно времени. Мы не обсуждали в достаточной мере дизайн, а ведь нам надо было удовлетворить ещё и эстетический вкус Артёма Горбунова. Наверное, поэтому мне было так сложно.

Если вернуться к работе над журналом с моими сегодняшними знаниями, я бы кое-что изменила в процессе работы. Например, не думала бы, что будет легко. Тогда казалось, что нарисовать главную и страницу статьи — работа на два вечера. Сейчас я понимаю, что ошибалась. К тому же я бы подошла к работе с пониманием ожиданий и, правильно их обрабатывая, я могла бы немного смягчить тот стресс, который получила во время работы.

Андрей Борисенко
Проект был тяжёлым, но клёвым опытом

На момент работы над журналом я не учился в школе. Я поступил на первую ступень вместе с Олей, но на вторую не пошёл — понял, что не потяну такой темп, потому что я всё-таки не дизайнер, а разработчик. Когда на третьей ступени началась работа над дипломами, меня позвали поучаствовать в двух проектах, в том числе и над журналом. Мне было интересно посмотреть, как строится работа с арт-директором в бюро, а так как я уже не учился, то воспользовался возможностью. Я работал бесплатно — это был обмен моего времени на опыт и знания.

В «Кто студенте» нужно было помочь ребятам с техническими вопросами: натянуть вёрстку на Вордпресс, сделать адаптивный сайт. Работать с ними было легко, наверное, потому что после школы у нас одинаковое понимание процесса, одинаковые ожидания друг от друга, все знают, как согласовывать, договариваться.

Мы помучались с форматами, чтобы это всё хорошо отображалось на телефоне и десктопе, поработали над анимацией при наведении на статью на главной, чтобы был эффект зума. Хотели, чтобы было красиво, но не слишком сложно, чтобы те, кто придут работать в журнале после нас, не мучились над анимацией, которую знаю только я.

В процессе приходилось переделывать некоторые вещи. Была идея, как должна выглядеть статья, какие блоки нужны, и только потом начали появляться требования дополнительные: блок нужен другой, что-то захотели оформить иначе, врезки сделать, шапку сделать по-новому. Вот и подпиливалось, переделывалось.

Из интересного помню, что хотел побывать на защите, купил билеты из Одессы в Москву, взял неделю отпуска и приехал. Но нам объявили, что защита переносится, а сейчас будет просто предзащита. Мы встретились с ребятами, познакомились вживую, а остальное время я дорабатывал проект: спал по три часа в день, чтобы успеть всё доделать. Это был большой челлендж, я думал: «Во что я ввязался, больше никогда». Но опыт получил клёвый, мне понравилось.

Журнал сегодня

Сёма Сёмочкин
Понемногу участвует в жизни журнала

Иногда поглядываю на журнал. Если есть идеи, как сделать лучше, связываюсь с главредом, думаем вместе. Например, когда-то размещение вакансии стоило 100 рублей — это символическая сумма, вакансий становилась всё больше, стало понятно, что стоимость нужно повышать. Мы подняли цену до 500 — запросов меньше не стало. Потом придумали, что можно размещать вакансии в закрепе, и это будет стоить ещё дороже. В итоге подняли стоимость размещения до полутора — двух тысяч рублей.

Долгие годы журнал себя не окупал. Его расходы — хостинг и два домена, а доходы — платные вакансии. С повышением стоимости вакансий он начал содержать себя сам. Теперь хватает на дополнительные траты, например, иногда главреды тратят часть средств на расшифровку конкурсных интервью.

Иногда главреды приходят посоветоваться по поводу новых форматов. В основном я участвую в выборе главреда: оцениваю конкурсные работы, провожу интервью с кандидатами. Моё участие ограничивается этим.

Стас Сажаев
Отошёл от журнальных дел

Четыре года я был в составе жюри конкурса главреда, проводил вместе с редактором собеседования. Последний год я не включаюсь в работу журнала — не хватает времени.

Мы не целились в то, чтобы журнал прожил пять лет, думали — максимум год. Когда в школе изменились правила набора, и они стали более регулярными, было ощущение, что главредам тяжело тащить журнал: качество в какой-то момент падало, но журнал продолжал жить. Сейчас он продолжает развиваться: появляются новые форматы, журнал не зациклен на одних только интервью со студентами, хотя они и составляют его костяк. Меня это радует.

Оля Зонова
Давала советы, из которых собрался гайдлайн журнала

В первый год я участвовала в выборе следующего главреда, читала статьи.
Ко мне приходили новые дизайнеры и редакторы: спрашивали, где макеты могут лежать, как цвета менять. Я рассказывала, как рисовала в блокнотик, каким маркером, на какой бумаге, чтобы оно немного растекалось, потом фоткала и переводила в вектор. За первые два года моё участие сошло на нет.

Сейчас я отошла от дел журнала и не слежу за его жизнью. «Кто студент» скорее для тех, кто ищет ответы на вопросы вроде: «Как мне развиваться?». Меня же больше интересует либо чисто визуал для вдохновения, либо статистические исследования и лучшие кейсы в сфере юикс и юай.

Андрей Борисенко
Продолжал помогать с журналом в первый год

Первые полгода мы подкручивали журнал, к концу года уже меньше. Долго возились с оптимизацией изображений на главной, в статье и в списке. Картинки большие, надо было сделать так, чтобы они быстро грузились. Вроде бы тогда задачу как-то сделали, но сейчас статей больше 200 и страница, конечно, тормозит.

Я периодически захожу, смотрю, вижу, что статьи выходят, всё работает — горжусь этой работой.

Журнал в будущем

Сёма Сёмочкин
Дал добро на эксперименты

Имеет смысл отнестись к форматам журнала не только как к интервью. Можно экспериментировать с дизайном, монетизацией, вёрсткой, дистрибуцией.

Стас Сажаев
Пора осовременить журнал

Хочется освежить дизайн, но, возможно, это он мне за пять лет приелся. Можно сеточку поменять, кроме карточек, добавить другие объекты, типографику поинтереснее. Может, как-то сделать больше в духе современных популярных медиа. В общем, сделать посложнее и поразнообразнее типографику и вёрстку.

Оля Зонова
Есть что поправить

Сейчас я вижу косячки, которые мне не нравятся, например, слишком плотная вёрстка. Но это потому, что на тот момент и в бюро так было.

В плане дизайна я бы ничего не поменяла, классно получилось.

Андрей Борисенко
Ломайте и переделывайте

Мне нравится, что получилось. Нужно посмотреть, удобно ли работать в админке людям внутри журнала. В огне дедлайна мы не успели реализовать некоторые идеи, вроде тестов, подкастов. Думали, может, следующие главреды смогут, но нового не появляется. Возможно, сложно найти людей, которые это сделают.

Если главредам, авторам хочется всё сломать и переделать, чтобы журнал стал лучше, — ломайте и переделывайте. Если он будет развиваться дальше, меняться начинка, дизайн, форматы — это здорово.

Секрет живучести проекта

Стас Сажаев
Диплом, как стартап — может и не взлететь

Журнал стал одним из немногих проектов, который живёт так долго. Ответить на вопрос: «Как сделать проект, который будет долго жить?» — сложно, мне кажется, сами бюрошнки не знают ответа. Ведь когда команда приходит с темой диплома, ребята доказывают, что у неё есть перспектива, что это жизнеспособная система. Типа, сейчас мы сделаем минимальную версию, а потом он станет коммерческим. Но мы видим, что некоторые материалы по ссылкам дипломных работ давно не обновлялись или даже не открываются уже.

Сделать что-то жизнеспособное за такой короткий срок — сложная задача. Даже если посмотреть на мир стартапов, многие заканчиваются неудачей. И это нормально. Появилась гипотеза — делается минимальный продукт, выводится на рынок, если нет отклика, он загибается.

После окончания школы я углубился в изучение продакт-менеджмента, и пришло понимание, что нужно больше внимания уделять исследованию аудитории и её болей, проводить интервью. И после этого может выясниться, что идея так себе или её нужно пересмотреть. После этого делается маленький продукт, он снова проверяется на аудитории. Понятно, что для дипломного проекта это слишком большая работа — только подтверждение гипотезы может занять несколько месяцев. Но это и есть фундамент успешного проекта.

Как было у нас: мы придумали идею, она классная, сейчас надо на словах убедить в этом дипломного руководителя. Если получится убедить, значит, всё хорошо. Дипломный проект — учебная штука, и не стоит ожидать, что он сразу взлетит.

Я горжусь нашим проектом, мне очень приятно вспоминать, какой мы были командой. Большая заслуга Артёма Горбунова в том, что проект жив и сейчас: идеи, с которыми мы приходили к нему, временами были наивные, и он каверзными вопросами помогал сделать работоспособную систему. Но это было, конечно, стрессово.

Оля Зонова
Проект нужно суметь продать

Здорово, что Сёма и Стас смогли договориться о том, чтобы за ведение журнала студентам начислялись баллы. Думаю, без этого вряд ли журнал бы существовал. То есть у каждого проекта есть финансовая составляющая, и здесь — это баллы. И это хорошо, ведь так оно и в жизни: есть и польза, и выгода.

Мы сделали хорошую аккуратную работу, но этого мало, чтобы бизнес жил. Сёма и Стас смогли протолкнуть идею в бюро, думаю, в этом основная причина того, что он живёт. Ребята нашли способ выгодно продать проект: Сёма нашёл такую нишу, которая будет и бюро пиарить, рассказывая каждый раз, что люди учатся, и самому бюро это ничего не будет стоить. Получился такой взаимовыгодный коннект — думаю, в этом и есть весь секрет.

Как принять решение сменить специальность: разобраться, что это действительно здравая идея, а не блажь?

Очень важный вопрос. Последние лет пять стало модным «идти за мечтой». «Пока не закроешь старую дверь — не откроется новая», «Получать деньги и быть счастливым можно только там, где нравится», — эти слова звучат как лозунги, но в них кроется огромная опасность. Люди поддаются им, в порыве уходят с работы, долго мучаются от обманутых ожиданий, а затем возвращаются в профессию. Просто об этом никто не пишет.

Если вы 20 лет работали, например в банке, и вдруг загорелись стать продюсером, нужно проанализировать эту мечту: ваша она или не ваша? Для этого задайте себе такие вопросы:

1. С чем связано моё желание уйти из профессии?
2. Думаю ли я о минусах и рисках новой работы или концентрируюсь только на выгодах, которые она мне принесёт?
3. Я действительно хочу заниматься именно этим новым делом или просто хочу бросить старое? «Хочу редактировать тексты, мне это нравится» и «Хочу уйти с завода, неважно куда», — это разные желания.

Иногда новая работа кажется настолько хорошей, что воображение затмевает разум. Ещё один контрольный тест — спросить себя: «А готов ли я месяц трудиться бесплатно на работе мечты?».

Если человек не готов работать бесплатно ради мечты, значит, не так уж он об этой работе мечтает

Какие психологические или профессиональные признаки говорят о том, что надо уходить из профессии?

Сначала нужно убедиться, что дело в профессии, а не в месте работы. Есть две вещи, на которые стоит обратить внимание.

Первое — вы перестали получать удовольствие от своей деятельности до такой степени, что даже после длительного отдыха не восстанавливаетесь. Это признак выгорания.

Второе — вы не получаете никаких сильных эмоций от своего занятия. То есть то, что раньше бесило или вызывало восторг, теперь индифферентно. Вы как будто находитесь в режиме энергосбережения.

Если оба признака есть, то это повод внимательно прислушаться к самому себе: вам надоела специальность или работодатель? Тут совет дать невозможно, у всех свои методы, как это сделать. Можно записаться на профориентационную консультацию. Можно посмотреть вакансии и походить по собеседованиям. Можно вспомнить случаи, когда вы вдруг соприкоснулись с неведомым миром и получили какой-то профессиональный оргазм. Так, анализируя себя, вы либо смените место работы, либо по крупинкам соберёте картину нового занятия.

То есть сначала выясняем, хотим ли мы заниматься тем, чем занимались. И только после этого решаем, чем же тогда хотим заниматься теперь. Легче всего адаптируются в новой профессии люди, которые спокойно подумали и поняли: «То, что я делаю, мне больше не нравится. Я не хочу идти в этом направлении».

К чему готовиться человеку, который решился-таки сменить специальность?

С точки зрения рекрутеров, про серьёзную смену специальности можно говорить применительно к людям 30+, потому что до 30 лет нормально кочевать между проектами и искать нишу. У профессионалов за 30 есть рабочий бэкграунд и привычки, они медленнее адаптируются, поэтому надо готовиться, что будет тяжело. Придётся задерживаться на работе, учиться всё свободное время, иногда меньше спать.

Важно представить саму ситуацию смены работы: никто не будет над вами стоять и опекать, накрыв крыльями, как лебёдушка. Если вы чего-то не понимаете на новом месте работы или чувствуете, что недотягиваете по уровню компетенций, то должны сами задавать вопросы руководителям, просить помощи у коллег. Это называется проактивностью — стоять за спиной, подглядывать за профессионалами, инициировать встречи с теми, кто поможет погрузиться в должность. Вам не откажут, но и хороводы вокруг водить не будут.

Точно нужно морально и материально подготовиться к снижению доходов. Ваша первая профессия — это навыки, которые кормят, поэтому надо быть ей благодарным и не сжигать мосты. Лучше постараться оставить доброжелательные отношения с коллегами и предыдущими работодателями. Можно уйти в дизайнеры, обломать копьё, исчерпать свою подушку безопасности и вернуться ненадолго обратно в продажи. Набрать жирок, закрыть долги, отъесться, отоспаться и снова брать штурмом дизайн, если он захватывает.

Не бойтесь возвращаться в профессию, если с новым делом не получилось. Как ни странно, работодатели лояльны к «возвращенцам», потому что не нужно тратить время на их обучение и адаптацию.

Как рекрутеры реагируют на соискателей, которые приходят на джуниора из сферы, где работали последние 10−20 лет?

Я спрашивала знакомых рекрутеров, что они думают, когда приходит человек без опыта. Ответы такие:

• непонятно, на что соискатель способен, придётся потратить много времени на обучение и адаптацию;
• человек вообще не понимает чего хочет;
• он был не востребован в прошлой профессии, поэтому ищет возможности в другой;
• странный и нестабильный соискатель.

Уже на этапе резюме рекрутер отметает кандидатуры без опыта. Спасти ситуацию может только гениальное сопроводительное письмо или личное знакомство. Но даже когда соискатель пробился через бумажный этап на собеседование, на него смотрят с сомнением.

Как в таком случае готовиться к собеседованию и устраиваться на работу?

На каждое из опасений стоит заранее подготовить аргумент. Не ждать, пока спросят, а самому сказать: «Я был очень востребован в логистике, вот мои грамоты и отличные рекомендации. Но я понял, что хочу заниматься тем, о чём мечтал всю жизнь».

Придётся постараться в три раза больше, чем постарается человек с релевантным опытом. Например, проанализировать сайт издания и прийти на собеседование с готовой статьёй. Работа может быть слабой и не в формате, но факт сделанного задания расположит работодателя.

Изучите о компании всё: соцсети, отзывы, сарафанное радио, заметки в газетах, интервью руководителя. Когда соискатель подкован, это сразу видно.

Найдите точки соприкосновения — в чём опыт на предыдущем месте работы может оказаться полезным для этой профессии. Условно говоря, вы пробуетесь автором в научно-популярный журнал и экспертны в нанотехнологиях.

Волшебная фраза, которую нужно говорить: «Я хочу работать именно у вас, потому что…»

Заявите, что вы готовы к трудностям, что понимаете сомнения работодателя и он правильно делает, что сомневается. Предлагайте сделать ещё одно тестовое задание, просите испытательный срок, чтобы раскрыться по полной.

Заранее подготовьте ответы на вопросы рекрутера:

1. Готовы ли вы работать первые три месяца за минимальный оклад?
2. Готовы ли вы работать и учиться постоянно?
3. Что случилось такого в вашей жизни, что в 30 лет вы решили поменять работу?
4. На что вы будете жить?

Кому-то эти вопросы покажутся некорректными, но эйчару важно понять, не сольётся ли кандидат через три месяца. Надо суметь доходчиво ответить на вопрос: «Зачем это вам?». Подойдут любые ответы: «Я кайфовал в школе, когда писал сочинения по литературе», «Мне нравится формулировать мысли», «У меня был случай…». Это должен быть внятный, убойный аргумент.

Расскажи про людей, которым ты помогла найти работу со сменой специализации. Как это происходило?

У меня была Таня с завода, которая всю жизнь работала руками. Ей настолько надоело, что было всё равно, в какую сферу уходить. Она говорила: «Я хочу разговаривать с людьми, красиво одеваться, приходить в офис». Таня не грезила о топовых позициях, не рассчитывала на быстрый рост, у неё была очень понятная задача «работать в офисе». На консультации она рассказала, что ухаживает дома за младшими, закупает продукты, наводит порядок. Я рекомендовала ей в том числе сделать упор на хозяйственность на собеседовании, потому что это ценное качество для офисного сотрудника. Тогда Таня накопила 22 тысячи рублей на первое время, чтобы найти подходящее место, и устроилась в кол-центр. Это было 7 лет назад, она до сих пор работает в той компании.

Была Ира, которая выполнила тестовое задание на агента по продажам, позвонила рекрутеру и начала по телефону продавать ей первое что пришло в голову — ортопедические стельки. Рекрутер попалась тоже авантюрная и пригласила Иру на собеседование, чтобы посмотреть, как она продаст стельки очно. В итоге они нашли друг друга.

Успех любого начинания
зависит от того,
как мы формулируем цель
и на что мы готовы ради неё

Были случаи, когда твоим клиентам-соискателям не удавалось сменить профессию?

Показательный случай был в Екатеринбурге: две девушки очень хотели работать на телике. Первая планировала, что немножко постажируется, затем её потихонечку начнут выпускать в эфир, и она станет телеведущей. Девушка устроилась на «Четвёртый канал», но стажировка оказалась крайне тяжёлой: в студии нужно было быть в половину седьмого утра, чтобы подготовить утренние новости, работы оказалось много, с первого дня посыпались нюансы и сложности. Она поняла, что не успевает отводить ребёнка в школу, и через три недели слилась. Мечта осталась мечтой.

Вторая девушка — бывшая модель, работала в Японии, вернулась в Екатеринбург, захотела стать ведущей. Ходила на кастинги, где её взяли только с 8-го раза. Сейчас она ведёт утреннее шоу и новости сразу на двух каналах. Девушка стала популярна на местном телевидении, но до сих пор встаёт в четыре утра, чтобы в пять приехать на студию, а в шесть выйти нарядной в эфир.

То есть исходные условия у обеих соискательниц были одинаковые — обе желали, обе красивые и талантливые. Но одна была готова к трудностям, а вторая — нет.

У тебя тоже есть опыт перехода в новую специальность — из эйчара в телеведущие. Расскажи, что ты делала?

Я работала топ-менеджером по эйчару в крупной компании, но хотела стать телеведущей.

Я понимала, что меня будут шпынять, придётся работать над речью, вставать непривычно рано, но это не пугало, потому что хотела. Где-то на кастингах меня просто запоминали, где-то сразу говорили, что не возьмут. Я спрашивала: «Что не так? Над чем поработать?». Мне отвечали: «Здесь вы не формат», «У вас московский говор», «Вы очень эмоциональны» или «Вы неэмоциональны». Я всё это подтягивала самостоятельно, насколько могла.

В итоге пришла в телик через экспертность, потому что примелькалась как высокоуровневый эйчар. Я ходила на каждую передачу, на которую приглашали обсудить вопросы трудоустройства, и комментировала всё, что просили. Затем сама предложила редактору запустить программу «Работа и карьера», в которой говорила с бизнес-тренерами. А потом начала делать интервью со звёздами. Одно плавно перетекло в другое по мере появления новых компетенций.

Что помогло тебе адаптироваться на второй работе, какие инструменты из эйчара ты применила на телевидении?

Очень помогло моё бизнес-образование, где научили управлению ресурсами. На телевидении работают творческие люди с определённым складом характера и ума — они могут опоздать, не договориться, не запланировать. Что-то делать в такой атмосфере в режиме дедлайна тяжело. Я же всё привыкла планировать и доводить до конца. Мне не составляло труда написать 500 писем с просьбой привезти в студию звезду. Это долгая бюрократическая работа, которой необходима системность. Написала письмо → позвонила → узнала ответ → ответила → договорилась с руководством → согласовала → организовала логистику и прочее. Никому на телике заниматься этим неохота, особенно в режиме дефицита кадров, когда нет продюсера. Так что важно уметь превращать накопленный опыт в преимущество.

Что порекомендуешь тем, кто прямо сейчас осваивает новую специальность?

На самом деле, важную роль в любой профессии играет насмотренность и умение качественно наблюдать за профессионалами. Стоять за спиной профессионала, будь то токарь, слесарь, журналист, менеджер по продажам, логист, балерина, агроном или редактор. Стоять и внимательно наблюдать, задавать нужные вопросы — это огромная часть обучения. Смотрите, копируйте, приставайте с просьбами научить и порекомендовать видосы.

Время такое, что многому можно научиться самостоятельно через интернет. Надо только не лениться. Поставьте цель смотреть нужные видео, выполнять все задания. Когда есть те, с кого хочется брать пример, — это восхитительно!

Перед интервью ты призналась, что жёлтый трактор сформировал тебя как творческую личность. Расскажи подробнее.

Я однажды гуляла по окраинам околопитера: Петергоф, Чадское — уже не помню. И там были все 150 оттенков серого, мокрого и грязного. Среди такой серости сложно чего-то хотеть и о чём-то мечтать.

А потом по дальней аллее проехал жёлтый трактор. На фоне всей унылости он был кнопкой включения настроения, честное слово. И всё, искра-буря-безумие. Вокруг вообще ничего не поменялось, но я увидела, что кто-то однажды напрягся и вместо немаркого коричневого покрасил трактор в жёлтый цвет. Это меня встряхнуло: я тоже захотела быть автором каких-то штук, которые будут людям настроение поднимать.

Я хотела спросить, как ты попала в дизайн, но мы уже выяснили, что это он в тебя попал. Как всё развивалось дальше?

Сначала это была просто череда факапов, которые я даже не осознавала. Я не училась дизайну, просто заходила в любой дизайн-паблик в ВК, просматривала работы и думала: «Не, ну так-то и я могу».

Мне казалось, что это реально просто: берём фотографию на фон, добавляем ей лёгкое размытие, красивым шрифтом, типа Гельветики, пишем слово «Хуй», красим в белый, добавляем сверху и снизу белые вензеля, в правом нижнем углу мелко пишем что-то хренопонятное, типа «Однажды трижды восемь сосиски», — ура, получился постер для артхаусного кино, снятого на задворках Саратова.

Когда ты перешла от рисования артхаусных постеров к работе над собственными заказами?

Подруга упомянула, что ей нужен фирменный знак туристического бюро. И я сразу отреагировала: «Я обожаю путешествовать, я умею в красоту, я с этим точно справлюсь». Подруга закатила глаза и посоветовала не лезть, но меня это не остановило.

Мой логотип, конечно, не приняли. Потому что это был даже не факап, а факдаун. Он не сохранился, но там был такое комбо: и вензеля, и золотое тиснение, и бархатные подложки, и объяснение глубинного смысла на три альбомных страницы. Я даже распечатала всё это на глянце формата А2, чтобы презентовать. Оказалось, что пафос и презентация — это не всегда то, что нужно клиенту.

Первая попытка — и сразу отказ. Как ты справилась?

Я подумала: «Ну и ладно, вам же хуже, вы обо мне ещё услышите». В моей голове всё было очень просто — нужно просто всем показать, что я всё могу. Поэтому я потратила вечер и сделала недорезюме для клиентов, которых пока не было: нашла фон и накинула сверху текст того, что я якобы могу.

Итак, я заявила вселенной, что настроена серьёзно. Для себя я решила, что первое задание не считается — оно просто было не моим. Пора было браться за настоящую работу.

А как ты делила задания на «твои» и «не твои»?

Те, которые получились, — мои. А не получились — не судьба, не очень-то и хотелось. Хочу сразу отметить, что это провальная позиция, но тогда я этого ещё не поняла.

Мою шрифтовую чушь увидел владелец бара «Зе Веранда». Ему нужно было меню, и он почему-то решил, что я справлюсь. А я-то уже всё умею, у меня в распоряжении миллион шрифтов — давайте мне скорее ваше задание, всё сделаю.

Тогда я ужасно гордилась тем, что получилось. А сейчас я смотрю на эту работу и хочу сказать себе в прошлом и всем, кто прочитает это сейчас: учитесь работать со шрифтами. Покупайте платные шрифты, потому что их адски сложно создавать, — этот труд должен быть вознаграждён. Если не хотите платить, возьмите что-то простое, типа Монсеррат. Старайтесь не украсить, а, наоборот, очистить, дать мысль или изображение без декоративного мусора. Правило внутреннего и внешнего тоже никто не отменял.

Не знаю, как эту работу приняли: может из-за того, что в то время такой стиль был популярным. Меню разошлось на ура, принесло мне какие-то деньги и бонусом несколько бесплатных коктейлей. А вместе с коктейлями — второго заказчика.

Второй заказ был про лампы: производитель с собственным салоном хотел каталоги, и чтобы я продолжила играться со шрифтами.

Расскажи, как ты погружалась в новую для себя сферу. Тебе не страшно было браться за то, в чём не разбираешься?

Постепенно становилось. Меню для бара — это одно, там можно сказать, что любой косяк — это гранж, так и было задумано, а вы ничего не понимаете. А вот каталоги салона — это уже другое, за них браться было уже стремновато.

Чтобы не терять клиента, обратилась за помощью к подруге: я делала, она исправляла, я сверху ещё что-нибудь пририсовывала, она снова исправляла, потом мы вместе что-то ещё добавляли и отправляли клиенту. Он вносил правки, ими я уже сама занималась.

Так делать нельзя. Если вы понимаете, что недотягиваете, — идите и учитесь. Пойдите хотя бы на курсы, поступите к хорошему преподавателю, а не к подруге за вином. Но я ни на какие курсы тогда не пошла. Во мне бурлило желание смешивать шрифты, я ему не мешала — взялась за оформление лукбука.

У тебя на тот момент даже портфолио не было, а заказчики попадались серьёзные. Как получалось убеждать их в том, что ты выдашь достойный результат?

О-о-о, я с тобой сейчас поделюсь новаторской разработкой британских учёных. Называется «пафосное ебло», поставляется вместе с практикой в модельном агентстве и работает безотказно. «Смогу ли я вести ваш проект? Конечно смогу! Вам нужны обложки для каталога? Я вам сегодня же вечером отправлю десять вариантов на выбор!» «Кто ещё работает с такой скоростью и предлагает не два варианта на выбор, а сразу несколько? Ну всё, с вас предоплата 70 процентов».

Никогда нигде не искала заказчиков, всё через знакомых. Я же всем вдохновенно рассказывала, что я дизайнер, и демонстрировала свой огромный опыт — пару недомакетиков. Мне говорили: «Попробуй», — я пробовала.

Главное — ничего не бояться. Ничего страшного не случится, если вы провалитесь, я вам отвечаю. Зато если рискнёте, перед вами откроется море новых возможностей.

Почему ты решила брать именно количеством вариантов за раз?

Давай честно, мне больше было нечем тогда брать. В рекламных агентствах предлагали по два-три варианта, я за вечер могла потрясти своим набором шрифтов и нагенерить сразу с десяток. Круто? Круто. Но на самом деле это глупо, бесцельно и очень чётко показывает, что ничью задачу я не решала. Просто просматривала варианты в интернете и делала то, что считала очень похожим.

Я вроде бы и начала понимать, что делаю всё не очень правильно, но работу приняли, всё утвердили, а что ещё нужно? Заказчик доволен, я довольна, едем дальше.

В какой-то момент я открыла для себя стоки всяких дизайнерских работ и меня уже было не остановить. Например, знакомые девочки открывали кофейню «Сова» и попросили меня заняться промокампанией. Я пошла на сток и вернулась с тысячей вариантов рисунков совы. Мне казалось, что всё правильно, для чего ещё нужны стоки? Зачем городить ту же новую сову, если их там уже сотни? Достаточно купить изображения, распечатать — и все довольны. Зачем вообще идти учиться, если под руками столько добра — бери и лепи из него что-то своё.

А сейчас как думаешь, зачем идти учиться?

Нового ничего не скажу, конечно. Чтобы делать как надо, а как не надо — не делать. Дело не в красивой картинке, а в том, чтобы решить задачу.

Знать какие-то элементарные правила дизайна — это как знать алфавит. Это основы, грамотность, фундамент. Даже «брать и компоновать» нужно правильно: чтобы элементы макета не влезали в пространство друг друга, чтобы строки текста не слипались, чтобы заглавные буквы были разряжены, а от самого макета до его краёв были нормальные отступы.

Ты уже начала всё это понимать, почему всё-таки отказалась от учёбы?

Во-первых, мне уже было сильно слегка за тридцать. Это сейчас я знаю, что это ничего не значит, но тогда казалось, что для учёбы это дохуя.

Во-вторых, мне предложили параллельную работу в школе моделей, и я согласилась. Но дизайн не бросила: с утра учила девочек и мальчиков ходить по подиуму и накладывать макияж «Томная кисонька», а вечером пилила макеты.

А почему ты не забросила дизайн?

Не знаю, как правильно объяснить. Когда 18 девочек в агентстве переживают только из-за лишних миллиметров на попе, оттенка тональника и ламинирования, мне хочется знать, даже чисто про себя, не озвучивая, что я не только торгую лицом, но ещё и какую-то практическую пользу приношу. Не в том смысле, что я лучше их — я точно так же переживала за тональник. Но к переживаниям хотелось добавить уверенность, что я сделала что-то полезное, и этим кто-то пользуется и радуется.

Однажды фотограф в перерыве между сетами сказал, как мне повезло, что можно даже не заморачиваться, чтобы чем-то заниматься, — всегда можно выехать на модельной внешке, торговать лицом. Он потом извинился, сказал, что неправ. Но он был прав, понимаешь? И мне это не понравилось. Ужасно хотелось доказать, что он ошибается, что я не тупая: «Вот, смотри, я пришла домой и делаю каталог для сельскохозяйственной техники, я не только модель!».

Итак, ты окончательно пришла к тому, что дизайн — это не про красивые картинки, а про пользу. Куда тебя это привело?

Я начала думать не о внешнем виде, а о том, как он будет взаимодействовать с потребителем. С каждым новым проектом росла уверенность в том, что я херню порю, не разбираясь, а заказчик эту херню принимает, потому что тоже не разбирается. Но не отговаривать же его деньги мне платить, правильно?

Переломный момент произошёл, когда знакомый знакомых пригласил меня оформлять продуктовый магазин. Я честно призналась, что дизайну не училась и не уверена, что у меня получится. А потом добавила, что хотела бы, чтобы результат был не только красивым, но и удобным, вызывал у потребителя какие-то эмоции. Из-за этой фразы меня всё-таки наняли.

Что поменялось после того, как ты решилась на качественный подход?

Я постоянно думала, будет ли то, что я делаю, удобно покупателям. Например, при оформлении магазина стала обращаться к покупателям, но делала это неумело, как могла: на стендах желала им хорошего дня, на морозилках с мороженым напоминала не забывать свои сумочки.

Это было по-детски: вечные пожелания улыбнуться не заставляют улыбаться, во всех этих заигрываниях с пожеланием хорошего настроения слышится фальшь, а напоминания на морозилках всегда были закрыты толпами народа. Но можно считать, что начало было положено.

После того как мы сдали магазин, владельцы позвонили и сказали, что довольны, планируют запускать целую сеть и приглашают меня продолжить. Это было здорово, но я отказалась — понимала, что в итоге всё зафейлю. В основе моей работы должна быть не просто интуиция и насмотренность, но проверенные знания и правила. Так честно и сказала заказчикам.

Чтобы научиться работать, пошла в рекламное агентство.

Расскажи, как ощущается переход из фриланса на работу по графику.

В плане графика — ничего нового, он у меня и раньше не был свободным и плавающим. А в плане ощущений от работы в серьёзной команде — как новый мир.

Сначала меня поставили на визуализацию. Клиенты заходили, говорили, что хотели бы привлечь внимание к своей продукции на улицах города или торговых центрах, присылали фото этих центров, указывали плоскости, на которых можно было творить, а я генерила идеи, от которых технологи хватались за головы.

Я превратилась в генератор идей и макетов-набросков с указаниями к реализации. В технологиях производства я не разбиралась, поэтому писала: «Гайз, мне всё равно, из чего вы сделаете эту огромную фигуру. Но на крыше магазина должна торчать коробка сока высотой два с половиной метра». Гайз обзывали меня матерными словами, вздыхали и делали трёхметровый тетрапак сока из пенопласта. Со временем я начала понимать, какие идеи будут точно нереализуемы, потому что, например, нет основы для крепления, или она есть, но слабая. Или тросы, которые есть на производстве, такой нагрузки не выдержат, а тросы другого типа заказывать дороже в 15 раз, и вообще нет смысла такое предлагать, только время потратим на просчёт.

Это всё было весело, но знаний, за которыми я пришла, не добавляло. Теперь я разбиралась в бумаге для широкоформатной печати и в размерах рекламных плоскостей, но это совершенно не приблизило меня к созданию чего бы то ни было.

К тому же с дружным коллективом не сложилось. Чем больше я придумывала всякого-разного, тем больше был доволен руководитель и тем меньше довольны девочки, которые были на этом направлении вместе со мной. Они были уверены, что я отбираю их хлеб, им не нравилось, что мои идеи выбирают чаще. Хотя работа считалась командной, и деньги все получали поровну — никаких поощрений тому, чью идею выбрал заказчик. Однажды ко мне подошли две коллеги и спросили, зачем мне вообще работать в рекламном агентстве и отбирать чужую работу, если я уже работаю в модельном. Вопрошающие были посланы. Я же не спрашиваю у людей, зачем они слушают Лиззо, если они уже слушают Доджу. Мне нравится — вот я и делаю, отвалите.

Я потом ещё в трёх рекламных агентствах сталкивалась с подобным: если всем дизайнерам дают одну задачу, чтобы заказчик выбрал один вариант из общей кучи предложенных, то начнётся конкуренция, какими бы адекватными все ни были. И что бы все ни доказывали, это точно нездоровая ситуация. Я проработала в том отделе ещё полгода, а потом всё-таки решила сбежать на смежное направление — заниматься типографикой.

Расскажи, с чем принципиально новым пришлось столкнуться на новом месте?

В отделе типографики разрабатывала упаковку, каталоги, логотипы и фирменные стили. Пришлось изучить тонну правил. Чтобы сдать в печать крошечную визитку, нужно было помнить разбег размеров, отступы под обрез по периметру, разрешение, цветовые стандарты, диаметры скруглений, толщины бумаги, дизайнерские палетки картонов, матовость-хуятовость, выкладки на стандартных плоскостях. К тому же все эти требования могли отличаться для разных типографий.

Какие экзамены нужно было сдать, чтобы подтвердить, что ты все эти правила выучила?

Странно, но экзаменов не было, меня всему учили по ходу, в зависимости от задачи. В той первой типографии работали потрясающие тётки, у которых были ответы на любой вопрос.

Но у меня осталось ощущение, что мои знания сложились благодаря потоку заказчиков и их пожеланиям: если бы пожелания были другими, то и знания, наверное, были бы другими. Этой системы было достаточно, чтобы стать хорошим работником именно в том рекламном агентстве. Но я хотела быть полезной в целом, а не только для тех ребят. Когда я это осознала, прозвучал первый звоночек: «Катя, ты хотела учиться, а пошла работать, и, похоже, это снова фейл».

Что делать, когда возникают сомнения в правильности выбора: дать себе пару месяцев всё осознать, продолжая работать; сразу уволиться; поговорить с близкими, чтобы они направили?

Склоняюсь к «подумать» — я так и сделала. Продолжала работать, верстать макеты для печати, читать Советы бюро и подыскивать хотя бы короткие курсы.

Я могла бы сказать, что вариант с близкими тоже хороший, но работает не всегда. Мой на тот момент парень начал меня доставать нытьём: «Визитки? Вот это твоя цель в жизни?». Я сначала пыталась объяснить, что это просто микроскопическая часть того, чем я буду заниматься, что даже визитки — это польза. Что сначала я как будто учу алфавит, чтобы потом писать книги. Когда мои слова ничего не поменяли, и вся моя работа продолжила обесцениваться, парень был послан на хуй.

Это можно воспринимать как инструкцию. Если близкие люди не поддерживают вас в каких-то обычных вещах, не такие они и близкие. Если вы чем-то занимаетесь и получаете от этого удовольствие, и это законно — никого не слушайте. Кто-то может желать вам добра, но не понимать, чего вы хотите. Кто-то решает за вас, что эта работа скучная. Кто-то пытается вас убедить, что вы созданы для чего-то большего — тоже мимо.

В один момент моя вера в себя и свой выбор пошатнулась, и у меня появилось желание согласиться со своим парнем — я его за это возненавидела. Я выбрала дело, которым хочу заниматься. Пусть это не пафосное дело всей жизни, но я этого хочу, никому не мешаю, это законно, зачем вы меня останавливаете? Я могу начинать с самого нуля, верстать кошмарные макеты и гордиться ими, а потом понять, что они провальные, и сделать лучше — но это то, что я хочу. Да, через пять лет я могу захотеть бросить — и брошу. Но это будет потому, что я так захотела, а не потому, что все мои желатели-мне-добра меня отговаривали, когда я их об этом не просила.

Если близкие люди не поддерживают вас в каких-то обычных вещах, не такие они и близкие

Не всегда получается вычеркнуть мешающего человека из круга общения, тем более что иногда человек искренне желает тебе добра. Как сгладить углы и не поссориться, но отстоять своё право принимать решения?

У меня было несколько таких ситуаций. Я же модельное дело и модельную школу не бросила, поэтому со свободным временем, естественно, начались проблемы. Я уже не могла каждую ночь выбираться на кальяны или ночные поездки по Москве. Друзьям это не понравилось, начались вопросы: «А зачем тебе всё это нужно?», «А ты уверена, что делаешь правильный выбор?», «А зачем так пахать, если не остаётся времени на жизнь?».

Я собрала всех друзей на вечеринку-признание. Там были люди, с кем я из-за нехватки времени стала меньше общаться, но кого не хотела терять. И я честно им всё рассказала: как хочу что-то из себя представлять, делать что-то осязаемое, пусть не сразу, но пока хотя бы начать. Рассказала, что вот это сейчас и есть моя жизнь, что я хочу проверить сама себя — потяну ли её. И, конечно, сказала, как хочу, чтобы они все в этой жизни остались, пусть совместных тусовок и поубавится.

Это помогло. Больше не было никаких: «Да брось ты этой хернёй страдать, ну какой из тебя дизайнер». Несколько человек постепенно отпали, конечно, но просто так вышло, никаких конфликтов больше не было.

Я понимаю, что мне повезло — некоторым годами приходится бороться с родителями, выгрызать свою мечту в ссорах с друзьями и остальными близкими. Как бы то ни было, первый шаг всегда — это честный разговор.

Возвращаемся к дизайну. Ты перешла в новый отдел, чтобы создавать что-то осязаемое. Помнишь свой первый серьёзный проект на новой должности?

Это была подарочная книга для клиентов бара, срочный заказ перед Новым годом. Это была дикость: перед праздниками все типографии всегда работают на износ, нам чудом удалось втиснуть эту разработку в график и то только потому, что пару раз ночевали возле печатных машин. Когда книга вышла, я её всё время с собой в сумке носила и всем показывала.

Раньше твоё стремление давать людям пользу выражалось в пожеланиях улыбаться. Как оно проявлялось теперь?

Расскажу на примере. Когда разрабатывала фирменный стиль для сети закусочных «Лагодэ», я проверяла, чтобы ручки на пакетах не врезались в пальцы, чтобы держатели на стаканах не нагревались от горячего, чтобы бумага была достаточно плотной и не порвалась при неосторожном движении, но была при этом не слишком дорогой. С технологами подбирала освещение на лайтбоксах, чтобы, например, жёлтый не бил по глазам в ночное время.

А что стало с твоими дикими идеями?

От них я не избавилась и иногда генерила всякую жизнерадостную чушь.

Чтобы я не привыкала творить что хочу, мне периодически давали серьёзных заказчиков. Например, сделать логотип для владельца компании, занимающейся грузоперевозками.

Теперь мне всё нравилось: я не стояла на месте, приносила пользу, делала что-то осязаемое. Можно было постоянно переключаться с яркого на технологичное, с процесса фактического производства на генерацию идей. Это роскошь, на самом деле, — не заниматься изо дня в день чем-то одним.

Что в этом комфортном состоянии заставило тебя снова вернуться к мыслям об учёбе?

Когда я стала получать удовольствие от того, что делаю, мне захотелось делать это максимально правильно. Было хорошо, что меня исправляли коллеги, но иногда они не исправляли: говорили, чтобы я не тратила время на переделку, ведь заказчик уже всё утвердил. Так и получалось, что свои ошибки я находила уже после того, как отдавала результат довольному клиенту. А мне хотелось научиться замечать их вовремя, чтобы исправлять и больше не допускать.

Для этого я начала больше читать: Советов бюро, книг про дизайн. Оказалось, что я пропускаю много ошибок. Например, был заказчик, который просил серию плакатов для слесарных инструментов. Мне хотелось отойти от строительной темы и представить эти инструменты больше ювелирными — крупные фото по отдельности, а не унылыми пачками, однородный фон вместо строительных полок. Идея была неплохая, но реализация хромала.

Как себя вести, когда уровень собственных работ перестаёт устраивать? От чего отталкиваться для следующего шага и на что обращать внимание?

Я ценю то, что выросла над собой, не бросила ни модельное, ни рекламное агентство, переросла склоки в коллективе, научилась успокаивать нервных клиентов. Просто пора переходить к следующему этапу — становиться техничнее и профессиональнее.

Я хочу систематизировать знания. Урвать кусок здесь, кусок там — это всё не то. Мне нужна школа, которая даст основу, которую я потом дополню, чем захочу.

К вопросу обучения я подошла обстоятельно. Планирую поступать на следующий поток Школы бюро. Буду подавать документы в ВШЭ. А там посмотрим.

Какие советы ты можешь дать начинающим и продолжающим дизайнерам?

Проговаривайте проблемы с заказчиком. Что бы ни случилось, как бы ни зафейлили заказ, как бы ни были потрачены сроки и качество — всё нужно обговаривать. Даже если кажется, что это ничего не поменяет — поменяет. Честный разговор волшебно действует на обиженную сторону.

Был случай, когда мы предложили заказчику несколько вариантов логотипа. Заказчик разорался, что мы вообще его не поняли: у его компании политика открытости, и всё без обмана, он годами работал, чтобы этого всего достичь, а мы своими логотипами пытаемся всё разрушить. Что политику компании может отразить только шрифтовой логотип на английском, которого мы не сделали. И что это понятно без техзадания, мы вообще профессионалы или кто.

Заказчик был закреплён за мной. И я сказала буквально следующее: «Павел. Я хочу с вами работать. Но сейчас вижу, что эту работу я почти проебала. У меня есть два пути решения. Мы можем сейчас вместе просмотреть все записи наших последних встреч, и я попробую вам доказать, что выполнила все ваши требования, а про шрифт вы ни разу ни слова не сказали. Но вас это выбесит ещё больше, ну да же? Поэтому давайте сделаем так: через дорогу открылся новый бар. Там орать гораздо приятнее. И вдруг у нас там получится всё спокойно обсудить, без жертв. Агентство угощает. Что скажете?» Павел ответил: «Нихуя себе. А виски там есть?» И работали мы с ним ещё два года, и всё у нас было хорошо.

Не ищите скрытых смыслов. Не придумывайте объяснение каждой чёрточке в работе: если логотип смотрит вправо — это ещё не значит, что компания подчёркивает своё стремление развиваться. Точно так же, как если логотип направлен влево — это не значит, что компания собирается деградировать. Это какой-то убогий детский лепет, в который верит обидно много людей.

Когда я начала работать в рекламных агентствах, то столкнулась со странной штукой — каждый штрих в логотипе должен что-то означать, каждый оттенок цвета на что-то намекать. Я сначала думала, что это какой-то грандиозный рофл, типа посвящения новичков в процесс, но оказалось, что всё серьёзнее.

Я работала с адептами такого смыслового подхода: любое пятно имело своё значение, причём не изначально, а уже постфактум. Например: «Ну пиздец, у курицы для упаковки такие выпученные глаза получились, как будто её душат. А шея такая тоненькая, как будто сейчас переломится под весом головы. Перерисовываем?» «Не-е-ет, давайте скажем, что нарочитая огромность глаз отражает широту взглядов. А ущербная тонкость шейки показывает, что мы дорожим своей репутацией, ведь её так просто сломать и долго восстанавливать». Короче, любое говно заворачивали в отвлекающую внимание упаковку, и заказчики на это соглашались чаще, чем хотелось бы.

Давай уточним: заказчики принимали эту дичь не потому, что тупые. Они разбирались в своём деле и пришли к нам, потому что мы якобы разбирались в своём. Они нам доверяли и вежливо не лезли в нашу работу. А мы в благодарность за доверие делали говно. В общем, совет — не делайте говна, не придумывайте каких-то скрытых смыслов, чтобы его скрыть.

Избегайте словесной чуши. Обходите любую бессмысленную игру слов стороной.

Вот это «Ощути прикосновение роскошной страсти» и подобное — что это вообще значит, и за какие места меня ваша страсть собралась трогать?

Если такую чушь хочет добавить сам заказчик — отговаривайте всеми способами. Приводите примеры глупых ситуаций у конкурентов, разбирайте кейсы провалов из рекламного мира, спрашивайте у заказчика, что конкретно он хочет сказать, и предлагайте свои осмысленные варианты.

Не пытайтесь задизайнить побольше вариантов. Куча вариантов, из которых заказчику нужно выбирать, — это не показатель профессионализма, а сигнал о том, что дизайнер не понимает, какую задачу решает.

Часто этим грешат начинающие. Я была в их числе и прекрасно понимаю ход мысли: кажется, чем больше наплодишь макетов, тем яснее покажешь, что можешь всё и быстро. Но во-первых, заказчик будет дольше выбирать. Во-вторых, ему будет казаться, что если вы выслали 11 набросков, то почему бы не прислать ещё парочку. А в-третьих, и в самых главных, — это бессмысленно. Если задачу решит один вариант, зачем ещё 10 дополнительных?

Не соревнуйтесь с коллегами. Если вы работаете с несколькими дизайнерами, и вас всё время сталкивают лбами — это нездорово. Поговорите с руководителем, поймите, зачем он это делает. Если он осознанно добивается внутренней войны между дизайнерами — уходите. На такой работе вы потратите очень много нервов, ссоры будут после каждого проекта.

А если дизайнер работает сам, но всё равно пытается соревноваться со знакомыми фрилансерами и друзьями — это сложнее. Всегда кто-то будет лучше, чем бы вы ни занимались. Это нормально: кто-то лучше вас, вы лучше кого-то. Пустая внутренняя борьба только отнимет силы и не приведёт к результату. Лучше выберите себе условного дизайн-кумира и старайтесь дотянуть до его уровня.

Не участвуйте в тендерах. Возможно, кому-то везёт, и тендеры проходят честно. Но ни в моей практике, ни в практике тех, с кем я работала, из этого ни разу не вышло качественного результата.

Сначала вы потратите много времени на сбор документов и соответствие всем требованиям. Потом вас будут просить присылать какие-то набросочки макетиков, тестовые заданьица, и делать их нужно быстро, ещё быстрее, вчера надо было отправить. Ведь: «Нам просто нужно ещё раз убедиться, что мы выбрали правильного исполнителя». Совещания будут бесконечными, их смысл будет минимальным — иногда всё будет сводиться к тому, что вы будете часами выяснять, кто виноват в том, что потерялась какая-то бумажка.

Когда работа начнётся, между вами и заказчиками будет сидеть море менеджеров, каждый будет отвечать за что-то очень важное, например, за чихание офисного котика. Ваши предложения должны будут понравиться бухгалтеру, менеджеру по продажам, водителю — потому что: «Политика нашей компании открытая, и важно учитывать мнения каждого, вы же понимаете». Вы никогда не узнаете, почему макет не приняли, или приняли, но завернули на этапе печати, или не заплатили. Всё время будут мешать подводные камни, не пойми откуда взявшиеся сотрудницы и толпа людей, которые ничего не решают, но звонят в час ночи и орут, что к утру всё должно быть готово.

Нет голому телу в неуместном контексте. Человеческое тело — это красиво и круто, но использовать его для продвижения абсолютно всего глупо. Если вы делаете сайт клинике по увеличению груди, то изображения женской груди — это уместно. А для стоматологии — нет. Использовать фотографии красивых мужских задов и рельефных ног в рекламе тренажёрки — здорово и ожидаемо. А в рекламе конфет — ну такое. Много подтянутых загорелых тел в рекламе нижнего белья — правильно. А для продвижения СТО — боль.

Ничего не бойтесь. Если вам нравится то, что вы делаете, никого не слушайте.

Мои близкие не видят во мне великого дизайнера, но это не самое страшное из того, что может в жизни произойти. Просто не очень приятно, не более. Всегда помните, ради кого вы это делаете и кто всегда на вашей стороне, что бы ни случилось.
Кстати, это один и тот же человек — вы сами.

Очень мало людей, которые по-настоящему получают удовольствие от того, чем занимаются. Если вам повезло, и вы оказались в числе таких людей, какая разница, что о вас подумает подруга? Вы можете начать танцевать в любом возрасте, или рисовать, или лепить какие-нибудь тарелочки из глины. Вы можете водить фуру-двадцатитонник, даже если вы девушка, и заниматься ресничками-ноготочками, если вы парень. Вы можете прийти сегодня вечером домой и выкрасить входную дверь в красный, вы можете завтра начать снимать свой первый фильм, вы можете пойти учиться в 42. Это нормально. Начинать всё сначала — нормально.

Как тебя занесло в бизнес-журналистику?

Моя карьера началась ещё в школе. Я ходила на кружок журналистики, где писала заметки и эссе на социальные темы: жизнь пенсионеров, загрязнение окружающей среды. Руководил кружком главный редактор городской газеты, и иногда он публиковал наши материалы в колонке, созданной специально для начинающих журналистов.

Затем во время учёбы на журфаке Ивановского государственного университета я проходила практику на радио и телевидении. В отличие от прессы, там работать мне не понравилось из-за бесконечной гонки. Тексты пишутся быстро и получаются довольно поверхностными. Мы не проводили расследований, просто брали информацию очевидцев или данные из пресс-релизов. А мне хотелось копать в глубину, анализировать факты и цифры, делать выводы, поэтому я пошла в прессу.

После университета я сразу устроилась в издательство «Деловой мир». Компания выпускала несколько журналов о торговле, ресторанах и новых технологиях для бизнеса, которые только начали появляться на российском рынке. Журналы расходились по всей России, на них были подписаны почти все ретейлеры. Так я попала в направление торговли, в котором работаю до сих пор. Впоследствии я работала и в других СМИ, а также на стороне компаний: в пиар-службах ретейлеров, производителей, финансовых организаций.

Последние 9 лет я занимаю должность главного редактора в онлайн-проекте Retail.ru. Это крупная отраслевая площадка о торговле, в месяц нас читает более 500 тысяч уникальных посетителей. На сайте пишем о торговых сетях, производителях, поставщиках товаров и услуг. Также участвуем в отраслевых мероприятиях: выставках, конференциях, поездках на производства, склады. Как СМИ присутствуем на открытиях магазинов и ТЦ. В мои обязанности входит создание контент-плана, поиск спикеров и тем для материалов, работа с текстами перед публикацией. Также занимаюсь формированием коллектива редакции, работой с авторами: их поиск, а иногда и обучение. Порой выезжаю на мероприятия.

Почему ты выбрала работу в издании о торговле?

Так сложилось, что в начале карьеры я попала в издание о торговле, углубилась в тематику и мне понравилось. Ретейл — это направление, которое находится в авангарде последние 20 лет и двигает экономику вперёд. В начале 2000-х у нас были только рынки и прилавочный формат торговли, а сейчас норма — супермаркеты самообслуживания, магазины без кассиров.

Ретейлеры постоянно внедряют новые технологии. Например, на складах Декатлона работают роботы, которые помогают операторам собирать онлайн-заказы. Сотрудникам не нужно ходить по складу и вручную комплектовать заказы: они вызывают робота, и тот привозит нужные стеллажи с товарами.

В Пятёрочке работает Шпионский клуб покупателей, где наличие товара и вежливость персонала проверяют сами клиенты магазина. За свою работу они получают вознаграждение в виде баллов на карту лояльности. Механика проекта завязана на ИТ-системе.

М.Видео-Эльдорадо внедрил технологию отслеживания пути покупателя: система делает персональное предложение клиенту на основании истории его покупок.

В американских магазинах одежды стали появляться «умные» зеркала, которые помогают покупателю виртуально примерить одежду из ассортимента магазина без его посещения. Подобных примеров много — компании внедряют новые технологии, модернизируют производство, логистику и продажи, чтобы расти.

Процессы, которые происходят сегодня: пандемия, уход западных брендов, глобальная перестройка бизнеса, никто из аналитиков предсказать не мог. Такого в истории рынка ещё не было. Как сегодняшние события повлияют на развитие отрасли завтра — неизвестно, но рынок точно не остановится и продолжит развиваться. Благодаря динамике в отрасли, наблюдать за этими процессами в ретейле и писать про них очень интересно.

Кстати, в Европе и США практически нет специализированных изданий по ретейлу — там этой теме посвящена максимум колонка в крупном издании.

Как ты используешь знания с журфака в работе?

Высшее образование помогло расширить кругозор, дало навык решения задач и поиска нужной информации. Профессии я училась уже на практике.

В вузах часто теория оторвана от практики. Однажды студент одного из последних курсов факультета журналистики МГУ учился писать у нас статьи. Ему дали задание подготовить материал про кассовые боксы — столы, куда врезаются кассовые аппараты. Парень не мог собрать слова в предложение. Получилось что-то вроде: «Нужно просверлить отверстие, чтобы вырезать вырез, чтобы иметь». Но, возможно, сейчас вузы лучше готовят студентов к реальным рабочим задачам.

Каково быть главредом бизнес-издания?

Я не задумывалась о том, чтобы строить карьеру, просто мне всегда нравилась моя работа. Наверно, это также, как стать главврачом больницы: сначала хочешь просто помогать людям, но потом понимаешь, как лечить эффективнее, принять больше пациентов, выстроить процессы и организовать коллектив.

Не все журналисты хотят стать главными редакторами и точно не идут в профессию ради денег. У главредов есть средний уровень зарплаты: в каких-то компаниях он ниже, а в каких-то выше, но много миллионов тут не заработаешь. В работе руководителя мало романтики, зато много организационной работы, звонков и писем. Иногда нужно решать вопросы с утра до ночи.

Бонусы тоже есть: мероприятия, поездки и общение с профессионалами рынка. Поэтому я не сижу в офисе, а продолжаю работать «в полях»: ездить на встречи, конференции, брать интервью у представителей компаний.

Кажется, что в бизнес-изданиях можно говорить только о деле. Скажи, есть ли место личным вопросам?

Бизнес-интервью мало чем отличается от обычного, только фокус больше смещён в сторону работы, а не человека. Личные вопросы можно задавать, они могут подчеркнуть профессиональные качества спикера. Такие вопросы — попытка разглядеть в топ-менеджере обычного человека и понять, какая личность стоит за большим бизнесом, как он добился успеха и чем уникален. Это всегда интересно.

Но важно соблюдать рамки делового общения и подбирать вопросы исходя из них. Я, например, часто спрашиваю респондента, какую книгу он читает, какой опыт из этой книги приобрёл, что внедрил в жизнь. Бывают и забавные ответы, например, гендиректор одной из крупных книжных сетей из года в год мне отвечает, что читает «Капитал» Карла Маркса.

Ещё можно спросить, какое хобби у человека, как он отдыхает после работы. Например, Ян Дюннинг, президент сети «Магнит», любит ходить по магазинам и называет себя ретейл-фриком. Во время интервью он с упоением рассказывал, как ходит в точки других сетей и смотрит, как у них выстроены процессы. А кто-то стремится осуществить свои детские мечты или испытать себя: поехать в Африку ловить марлина, залезть на Эверест.

Ты руководишь изданием последние 9 лет. Как главред способствует росту проекта?

Когда я пришла в компанию, у нас почти не было уникальных статейных материалов. Поэтому первое, что я сделала в должности, — наняла авторов и новостника для создания уникального контента.

Я завела раздел «Кейсы», чем убила сразу двух зайцев: раздел одновременно интересен для рекламодателей и читателей. Розничные сети охотно делятся опытом автоматизации производства, внедрения ИТ-решений и новых технологий. Это позволяет им создать качественное информационное поле вокруг бренда, повлиять на развитие рынка. Посетители сайта с интересом читают кейсы: в них есть реальная практика, которую можно повторить.

С 2012 года мы выросли в несколько раз по количеству уникальных пользователей в месяц и стали лидером среди отраслевых площадок. Я связываю это с качеством контента и нашей активностью на рынке. Формат публикаций на сайте разный, но больше всего у нас новостей, статей, интервью и кейсов. Мы выпускаем минимум 15 новостей в день и порядка 30 лонгридов в месяц.

Кажется, для таких объёмов требуется немало исполнителей. Где ищешь авторов для проекта и кого не возьмёшь в команду?

У нас небольшая команда, на постоянной основе над текстами работают 8 человек. Часть материалов пишут фрилансеры. Некоторых из них я нашла на пресс-конференциях и мероприятиях. Вначале присматриваюсь: как человек общается, какие задаёт вопросы спикерам, какие материалы выпускает. Если вижу, что это профессионал, подхожу познакомиться и обменяться контактами. Когда мне нужно написать материал, а наши постоянные авторы заняты, у меня уже есть список из возможных кандидатов-фрилансеров.

Штатных сотрудников мы ищем редко: текучки у нас нет, большинство коллег работает больше пяти лет. Но если всё же понадобится сотрудник на постоянку, то в первую очередь обращусь к тем, с кем уже работали. В крайнем случае размещаем вакансию на «Хедхантере».

Ключевой параметр отбора — ответственность. В журналистике важна точность и педантичность, здесь одно неправильное слово может повлечь за собой шлейф событий. Как человек относится к работе, проверке фактов и информации, видно после нескольких материалов на испытательном сроке. Безответственных людей я команду не возьму.

Знаю, что вы сотрудничаете с пиар-менеджерами и пресс-службами компаний. Как происходит взаимодействие?

На сайте у нас есть разные материалы, в том числе новостная лента. Часто мы делаем новости на основе пресс-релизов компаний. Из сотни писем, которые ежедневно приходят на электронную почту редакции, в ленту новостей мы берём не больше 10 процентов. Это наиболее значимые события для рынка: запуск новых форматов магазинов, выход сетей в другие регионы и страны, уход компаний с российского рынка, законодательные инициативы, кадровые перестановки. Остальные 90 процентов — неактуальные для нас внутренние новости самих компаний, спам и материалы, не попадающие в нашу тематику.

Мы не возьмём в ленту текст: «Наша компания выпустила новый продукт — варенье со вкусом вишни с корицей», — такое событие нашей аудитории неинтересно и никак не повлияет на рынок.

Давай представим, что я работаю в компании по выпуску упаковки и мне нужно опубликовать свой материал. Как мне действовать?

Прежде всего текст должен быть интересен рынку и попадать в тематику издания. Если нужна публикация в СМИ, то напишите актуальный для рынка материал и вставьте туда небольшую цитату о своей компании. Такая новость часто собирает большие охваты и может попасть в топ выдачи поисковых систем. Если речь идёт об упаковке, то можно рассказать о новинках рынка, новых изобретениях и технологиях — это всегда интересно.

Например, однажды я работала в финансовой компании и написала новость о кредитах. Она звучала примерно так: «Женщины берут на 60% больше кредитов, чем мужчины». В основе материала были данные нашей компании, а в конце — наша цитата. Но его опубликовали все профильные издания, потому что текст был интересный, с цифрами и фактами.

Второй момент — текст должен содержать правдивые данные и быть грамотно написанным. Мы не возьмём материал со лживой информацией, обсценной лексикой и жаргонизмами. Чаще всего такие материалы присылают небольшие компании, которые на рынке недавно, а поднялись на каком-то одном продукте. Пиар у них приравнивается к хайпу. Такую историю мы проходим мимо.

Ещё рекомендую уважать друг друга и не нарушать границ профессионального общения. Некоторые пиар-специалисты идут напролом, чтобы опубликовать свой пресс-релиз. Ежедневно мне на личный номер телефона, который я нигде не публикую, поступает минимум пять звонков с просьбой разместить новость о компании. Мне пишут во все мессенджеры. Часто звонящий не знает, кому именно звонит. Создаётся впечатление, что им всё равно, где будет публикация. Такое непрофессиональное поведение вызывает скорее раздражение, чем желание сотрудничать. Мы стараемся общаться с коллегами по электронной почте — адреса ключевых сотрудников редакции указаны на нашем сайте.

Чтобы написать хороший материал для СМИ, я советую коллегам читать как можно больше статей и новостей в крупных деловых изданиях. При чтении нужно обращать внимание на структуру, фразы, слова, смотреть, как подаются факты. Такая практика развивает насмотренность и начитанность автора.