Молчание работодателя или шаблонный отказ — неприятный удар по самооценке: «Со мной даже не пообщались, а уже отказали». На самом деле о личном провале говорить рано. Бывают формальные причины отказа, о которых соискатель не может знать; а бывают ошибки, на которые стоит обратить внимание, чтобы чаще получать приглашения на собеседования. Мы выделили шесть типичных причин отказов и узнали, что с этим можно сделать.

Работодатель неточно указал в вакансии требуемый стаж

Чтобы разместить вакансию на сайте по поиску работы, работодатель заполняет анкету. Требуемый стаж он выбирает из предложенных вариантов.

Допустим, работодатель считает, что ему подойдут соискатели только с опытом не меньше трёх лет и точка. Но алгоритм сайта не позволяет выбрать стаж три года, поэтому приходится выбирать от одного года до трёх лет или от трёх до шести лет. Если в вакансии указать стаж от трёх до шести лет, то её будут смотреть ребята, которым предложенные задачи и деньги покажутся несерьёзными, из-за этого возрастает риск никого не привлечь на вакансию. А если указать стаж от года до трёх лет, то будут откликаться соискатели с опытом год, полтора или два. В этом случае работодателю выгоднее поставить промежуток от года до трёх лет, но отказывать кандидатам с меньшим опытом.

Рекомендация эксперта

Работодатель отбирает резюме по ключевым навыкам или опыту в подходящих компаниях

Бывают ситуации, когда работодателю нужен сотрудник из конкретной компании или из компании с похожей бизнес-моделью. Разбирая отклики, рекрутер ищет в них названия компаний или точные словосочетания: определённое оборудование, специфические программы или даже знакомства с конкретными людьми из сферы. Если нужной информации в резюме нет, то рекрутер его отклоняет.

Например, молокозавод ищет инженера-технолога и не хочет тратить время на обучение новичков: кандидаты со свечного завода ему не подходят — они не работали с оборудованием по производству молока. Поэтому рекрутер отбирает резюме, где встречаются названия заводов-конкурентов или словосочетания «молочное производство», «переработка сухого молока».

Рекомендация эксперта

В вакансии не совпадают название должности и требуемый опыт

На рынке труда не существует единого перечня должностей — в одной компании специалист по рекламе занимается тем, чем в другой занимался маркетолог, пиарщик или бренд-менеджер. Из-за этой путаницы соискатели откликаются на вакансии, где требуется другой опыт, а работодатели получают неподходящие отклики и отказывают.

Например, в стоматологическую клинику искали специалиста, который будет готовить контент и продвигать её соцсети и медицинский блог. Рекрутеры назвали вакансию «СММ-специалист» и получили отклики тех, кто раньше вёл соцсети салонов красоты, ресторанов и блогеров. Но в клинике не хотели тратить время на погружение нового сотрудника в сложную тему — нужен был специалист именно по медицинской тематике. Поэтому всем соискателям отказывали. Когда рекрутеры поменяли название вакансии на «Медицинского редактора», то быстро нашли сотрудника.

Рекомендация эксперта

В резюме размыта желаемая должность

Иногда соискатели указывают в резюме несколько специальностей, чтобы показать весь диапазон своих навыков. Сам по себе факт, что человек рассматривает несколько должностей, — не проблема. Проблема в том, что, откликаясь на конкретную вакансию, соискатель должен показать намерение и желание попасть именно на эту позицию. А когда в строке про должность написано много всего, это говорит о том, что соискатель не очень-то заинтересован в конкретной вакансии.

Ещё встречаются резюме с должностью, которая ничего не говорит о профессии. Например, когда в резюме пишут «Главный специалист» или «Ведущий эксперт». В таких случаях сложно определить, что за специалист прислал резюме и на какую позицию он хочет попасть.

Рекомендация эксперта

Зарплатные ожидания в резюме

Работодатели не во всех вакансиях указывают уровень дохода. Это происходит, когда компания боится отпугнуть высокооплачиваемых специалистов низкой ставкой или мониторит, какие зарплаты хотят соискатели.

При этом, если соискатель укажет зарплату выше, чем планирует платить компания, а его навыки и опыт не впечатлят работодателя, то соискателю откажут. Но бывают и обратные ситуации: в компании считают, что хороший специалист стоит дорого, поэтому даже не будут рассматривать резюме с невысокими зарплатами.

Был такой случай: обувная фабрика запускала онлайн-торговлю и искала управляющего интернет-магазином. Никто в компании не знал, сколько стоит опытный специалист. Директор попросил рекрутера опубликовать вакансию без зарплаты, чтобы выяснить, на что рассчитывают соискатели. Когда он понял, что кандидаты с нужным опытом стоят больше 100 тысяч рублей, всем отказали и убрали вакансию в архив.

Рекомендация эксперта

«Нечитабельное» резюме и портфолио

Первый раз рекрутер смотрит на отклик пять секунд, за это время он оценивает подход соискателя к поиску работы:
— есть ли сопроводительное письмо,
— грамотно ли написан текст,
— понимает ли человек, чем будет полезен компании,
— структурировал ли он свой опыт так, чтобы было удобно читать.

Если сопроводительное письмо выглядит как формальная отписка, а резюме набито разномастным опытом, значит человек рассылает резюме всем подряд. Небрежный подход к оформлению отклика и непонимание своей пользы для компании выдают в соискателе плохого работника. Рекрутеры в таких ситуациях тоже не церемонятся и отказывают с лёгким сердцем.

Рекомендация эксперта

Сделайте акцент на том опыте, который интересен работодателю. Опыт, который к делу не относится, не надо перечислять.

Составьте краткое и ёмкое сопроводительное письмо: какими навыками владеете и чем будете полезны компании.

Заведите простую деловую электронную почту и укажите её в резюме.

Избавьтесь в письме от грамматических ошибок, сокращений и сленга.

Используйте в резюме чёткие простые фото, как на паспорт. Селфи из туалета, групповые фото и фото низкого разрешения не подходят для резюме.

Первичный отсев резюме происходит по формальным признакам: опыт, ключевые компании и навыки, зарплата, оформление и подача информации. Если на всё это обращать внимание, то приглашений на собеседования будет больше.

Все наши эксперты сошлись во мнении, что нет деления соискателей на плохих и хороших — есть подходящие и неподходящие соискатели и вакансии.

Поля, расскажи кратко, чем сейчас занимаешься?

Я что-то вроде шеф-редакторки или просто редакторки в Яндекс Рекламе. Официально называюсь контент-продюсеркой, но на мне завязаны процессы про тексты и текстовые спецпроекты. Развиваю медиа для предпринимателей «24/7» — с ноября 2022 года мы стали писать материалы вместе с предпринимателями и экспертами в бизнесе. Отвечаю за редактуру кейсов Яндекс Рекламы — это статьи про продвижение с Директом, Взглядом, Бизнесом и другими сервисами, которые входят в бренд. Ещё на мне концепции и реализация проектов для аудитории среднего и малого бизнеса.

Как ты попала в редактуру?

На втором курсе истфака я решила попробовать себя в журналистике — тогда я это ещё называла журналистикой. Стала искать стажировки в интернете и подаваться на них. Пару раз меня кинули: ничего не опубликовали, либо опубликовали, но не заплатили. Потом я начала писать статьи для одного питерского образовательного стартапа, тоже на правах стажёра. Там меня заметил основатель стартапа, но мы ничего не выпустили, кроме странного ролика на Ютубе: мне это надоело, и я ушла.

Летом было нечего делать, и я написала основателю того стартапа: «Хочешь, статьи тебе попишу?». А он сказал: «Давай. Три тысячи рублей за лонгрид тебя устроят?» Для 20-летней меня это были огромные деньги. Я представила, как пишу по 100 статей в месяц и стремительно богатею, но получилось не так: первое время было сложно собирать фактуру, вести интервью, отрабатывать правки редактора, и я писала только два текста в месяц.

После диплома я стала думать, где работать: идти с историческим образованием в школу или музей не хотелось, отправляться в общепит за кассу или в кол-центр тоже. Поэтому я просто решила ничего не делать и целыми днями пропадала в кинотеатре. И вот однажды, пока я смотрела очередной фильм, мне написала редакторка того образовательного стартапа: «Я ухожу, не хочешь на моё место?». Так у меня появилась работа и дело, в которое я влюблена.

Ты проходила какие-нибудь редакторские курсы?

Вообще никакие, только дочитала рассылку Светы Дучак и книги Максима Ильяхова и Людмилы Сарычевой. У меня не было денег на курсы, а на бесплатное место я никогда не рассчитывала — казалось, что не дотяну ещё и опозорюсь. Я представляла, как Максим Ильяхов открывает мои вступительные и такой: «Же-е-е-сть. Кто-нибудь, возьмите на себя гуманитарную миссию отговорить некую Полю Кеник подступаться к редактуре».

Это уже похоже на синдром самозванца. А когда ты его заметила?

Я с ним жила, когда ещё работала в стартапе. Помню, мы играли в карты — это был наш способ расслабиться, и руководитель мне проигрывал. Один из моих ходов он прокомментировал: «Придётся тебя уволить». Это была просто шутка, но в глазах у меня потемнело. Я быстро сопоставила в голове, что победа в картах будет, конечно же, только предлогом, а на самом-то деле меня уволят, потому что я плохо справляюсь и не делаю ничего полезного для бизнеса.

Один из моих ходов он прокомментировал: «Придётся тебя уволить». Это была просто шутка, но в глазах у меня потемнело

Со стороны было сразу понятно, что у меня синдром самозванца, но для меня это не было очевидно. Я тогда считала, что только слабаки могут признаться, что у них синдром.

Признать, что у меня синдром самозванца, получилось уже в «Палиндроме» — я работала там редакторкой, а затем шеф-редакторкой в контент-бюро с 2020 по 2022 год. Половину этого времени я провела в депрессии. Из студентки-шалопайки я незаметно превратилась в гиперответственного спеца, который мог сидеть над кейсом до пяти утра, лишь бы текст был похож на то, что я от себя требовала. Короче, я сильно устала и не заметила этого — так началось выгорание. Потом я не заметила выгорания и устала ещё сильнее — так я оказалась в депрессии. В этом состоянии я во всём винила себя. Казалось, что любая проблема с проектами происходит потому, что я была не профессиональна. Когда стало полегче, поняла, что это диктовал внутренний самозванец. Он потом ещё долго выходил на работу вместе со мной.

Как ты пробовала с ним бороться?

Да никак. Меня и смешит, и злит мысль, что синдром самозванца — ещё одна штука, которую надо преодолевать. У каждого человека и так есть его борьба: кто-то пытается научиться жить без кредитов, кто-то разрывается между детскими больничными и работой, кто-то ищет вещи или занятия, которые придадут жизни смысл.

Мне не кажется, что надо во всём быть сильным, весёлым, смелым, большим. Если где-то получается — уже круто. Моя борьба с синдромом самозванца точно не была для меня на первом месте, вот я её и не вела. С синдромом самозванца можно жить, а не бороться.

Ты сказала, что самозванец ещё долго ходил на работу вместе с тобой. А сейчас?

Ощущение, что сейчас он либо затих, либо совсем исчез. Для меня это очень необычное чувство — знать, что я норм или даже молодец как редакторка. И оптика как будто чище: я лучше вижу, какие скилы и почему мне надо подтянуть. Например, надо что-то делать с переговорами — на созвонах я либо тушуюсь, либо включаю гопника с фомкой в кулаке. Если бы внутренний самозванец всё ещё правил бал, я бы не думала, как подтянуть навык. Скорее всего, молча бы считала, что дискуссии не моё.

А как самозванец пропал? У тебя это получилось отследить?

Я не боролась с самозванцем, но искала способы с ним ужиться, сделать так, чтобы он не мешал работать.

Я заметила, что самозванец меня парализовывал, когда надо было сделать что-то объёмное, сложное или новое. Например, летом я писала концепцию для обновления «24/7» — это было всё сразу.

Для таких острых моментов я придумала пару способов прийти в себя. На рабочем столе компьютера у меня есть папка «Хвалят» — в неё складываю скриншоты с сообщениями, когда мне пишут, что я классная или сделала что-то классное.

Ещё в моменты, когда я отчётливо слышала самозванца, я делала вид, что нам с ним нужно было решить, кто пойдёт на работу: он или я. Выбирали по количеству заслуг. Я про себя думала: «Здравствуйте, уважаемый Самозванец. У меня есть сертификаты „Русского медвежонка“, а в 16 лет я сама заработала на айпод. Я умею вертеть по 80 текстов в месяц, сводить требования бизнес- и ИТ-заказчика в один кейс, придумывать идеи под любую задачу и любую сферу. А что умеешь ты?» И самозванец в ответ: «Пук-пук, когда-то я отговорил тебя от бесплатного места в Школе редакторов и заставил написать тимлиду „Сними меня с задачи, я это не умею“». В таком мысленном диалоге быстро становилось понятно, что я круче, а значит я одна могла решать, как развивать карьеру.

Были случаи, когда твои способы не работали?

Конечно. Когда я ушла из «Палиндрома», но ещё не пришла в Яндекс, я фрилансила месяца два-три. Был день, когда случилось сразу два ярких события: с одним клиентом я выпустила кейс на «Виси-ру», а с другим разбирала на созвоне текст лендинга, который я написала.

В первом случае всё было супер: кейс быстро набрал просмотры, оброс комментами и лайками. В ленте популярных материалов он обогнал новость про Набиуллину — для апреля 2022 года это была заявочка.

Во втором случае клиент сказал, что текст лендинга как будто писал школьник. Как только я это услышала, то резко забыла про успех кейса на «Виси-ру» и принялась самозабвенно рыдать. Слёз было много, я переживала крупную ошибку в профессиональной жизни. В таком состоянии никакая папка «Хвалят» не помогла бы.

Что ты делаешь, когда усмирить самозванца самой не получается?

Я постоянно хожу на сессии к психологу. Очередная встреча у меня как раз стояла в этот ужасный день. Мой психолог Катя час слушала монолог «300 причин выгнать меня из профессии» и не могла ничего сказать, потому что я ревела без остановки. Но мне полегчало — я проговорила вслух то, из-за чего была напугана и подавлена.

Ещё, если хоть немного в себе сомневаюсь, я пишу Насте Зубаревой — она была главной редакторкой контент-бюро в «Палиндроме». Настя давно не мой руководитель, но я всегда прихожу к ней, когда мне нужны совет или поддержка. В случае с тем лендингом я сразу побежала к Насте в личку.

А как ты просишь людей тебе посочувствовать или поддержать?

Моей нынешней тимлидке Ане Городищ и другим людям, кому доверяю, просто пишу: «Можно поныть?», «Хочешь, расскажу, как я космически устала?», «Ты бы не мог/не могла мне напомнить, почему я ок редактор?». Иногда мне отвечают: «Поль, у меня тут 7-й созвон за день, вообще нет сил». В этом случае набираю цифры и завываю в трубку: «Ма-а-ам».

У начинающих специалистов часто бывает синдром самозванца. Что ты им посоветуешь?

Постараться отследить, не думаете ли вы про себя вещи вроде: «Я просто кусок дерьма», «Я занимаю чужое место», «Как только работодатель найдёт нормального спеца, меня уволят». Это всё про синдром самозванца, а синдром самозванца часто про стыд. Так что важно получить о своей работе отвлечённое мнение — от близкого человека, любимого коллеги или психолога. На психологов не всегда есть средства, я понимаю, что это привилегия — разговаривать о самом себе за деньги. В этом случае можно позвонить на телефон доверия, грамотный консультант никогда не осудит ваши переживания.

Не постесняться признаться себе, что окей, вы живёте с самозванцем. Это не клеймо. Я знаю много состоявшихся редакторов, которые создают свои независимые проекты или агентства, но по-прежнему не верят в себя — так что вы в хорошей компании.

Помнить, что вас определяют не ошибки, а опыт. И количество провалов пропорционально опыту — по-другому не бывает. Я заваливала брифы, сдавала плохие тексты, писала не на ту аудиторию, переделывала статьи по три раза. Всё это сейчас мне помогает брифовать и редачить лучше.

Не давать самозванцу определять, какие проекты вы берёте и сколько за них получаете. Это должны решать только вы на холодную голову.

Ну и выучить наизусть цитату волка: «Одна ошибка — и ты ошибся», — в том смысле, что не надо придавать неудачам чрезмерное значение. Просто иногда они случаются.

Анастасия Сомова

Коммерческий редактор.

Я занимаюсь текстовым и визуальным контентом для бренда косметики. Делаю сториз, карточки в тг-канал, пишу тексты. Всю работу делаю в Фигме, а гугл-док открываю только для больших текстовых форматов. Расскажу про плагины, которые автоматизировали рабочую рутину.

Как установить плагины

Все плагины находятся в разделе Community. Кликните по имени пользователя в левом верхнем углу и выберите Community.

Пролистайте вниз до подзаголовка By the community, for the community. Кликните по выпадающему меню и выберите Plugins. Откроется список всех доступных плагинов.

Если нужно найти конкретный плагин, то используйте строку поиска Search Community. Она в верхнем меню.

Для установки плагина нажмите Try it out. Теперь плагин доступен для работы, ничего перезагружать не нужно.

Какие плагины пригодятся редактору и дизайнеру

Я собрала любимые и проверенные плагины, которыми пользуюсь ежедневно.

Remove BG

Как работает. Вырезает задний фон у изображения. Это ещё называют «обтравка».

У плагина есть платная и бесплатная версии. В бесплатной версии 50 «кредитов» в месяц. Один «кредит» — одно вырезание фона. Дополнительные «кредиты» можно купить. Это стоит от 20 центов за штуку.

Я пробовала похожие бесплатные плагины: Benzin и Magic Cut. Benzin не всегда справляется со сложными изображениями, но в целом работает неплохо. Magic Cut же совсем бесполезен.

Как активировать

После установки плагина нужно перейти на сайт и получить АПИ-ключ. Для этого в меню Plugins наведите на Remove BG и кликните на поле Set API Key. Появится окно с адресом сайта и инструкцией, как получить ключ.

Теперь нужно создать аккаунт на сайте или войти через учётную запись Гугла, как это делаю я. В меню под именем пользователя справа перейдите в My account. Выберите раздел API Keys и кликните по New API Key. Сгенерируется АПИ-ключ, скопируйте его и вставьте в окошко плагина в Фигме.

Как использовать. Добавьте на рабочий экран в Фигме изображение, на котором нужно удалить задний фон. Выделите его, кликнув мышкой. В меню плагинов выберите Remove BG и нажмите Run.

Spellchecker

Как работает. Помогает найти ошибки и опечатки. Не поможет разве что со сложными случаями пунктуации: это уже к Орфограммке и справочникам.

Как использовать. Для работы выделите текстовый слой и откройте плагин через меню.

Главред

Как работает. Обычный Главред, но внутри Фигмы. Удобно, что после исправления текст на макете обновляется автоматически.

Как использовать. Выберите Главред в меню плагинов, затем кликните по текстовому слою. Ошибки можно исправить прямо внутри окошка с плагином. После кликните по кнопке «Заменить текст».

Text Prettier

Как работает. Убирает висячие предлоги, расставляет правильные кавычки и тире.

Как использовать. Выберите текстовый слой, найдите плагин в меню и нажмите Run Text Prettier.

Из похожих плагинов есть ещё Typograff от студии Артёма Лебедева. Я больше подружилась с TextPrettier.

Webgradients

Как работает. Добавляет на изображение градиент из библиотеки.

Среди аналогичных плагинов есть ещё Uigradients, но в Webgradients приятнее выбор цветов.

Как использовать. Откройте плагин через меню плагинов. Щёлкните по нужному градиенту и выберите в проекте фрейм, который нужно окрасить.

Pexels

Как работает. Добавляет на макет бесплатные стоковые иллюстрации. Это абсолютно легально: Pexels разрешает скачивать и редактировать фото и видео без ссылок на источник.

Как использовать. Откройте плагин через меню плагинов. В поисковой строке введите запрос. Поиск на русском не всегда удачно работает, лучше делать запрос на английском. Щёлкните по картинке, чтобы вставить её в проект.

Где найти больше плагинов

Сайт «Апрок». Тематические подборки плагинов и обзоры новинок есть в разделе «Медиа». Удобнее всего искать через поиск по запросу «плагины Figma».

«Виси-ру». Часто авторы статей копипастят друг друга, но иногда попадаются интересные подборки и рассказы о личном опыте. Я ищу нужные материалы через поиск по запросу «плагины Figma» или просто «Figma». С помощью «Виси-ру» я узнала про сервис и плагин Benzin — бесплатный аналог Remove BG, автор сайта сделал интервью с создателями Benzin, ребятами из Новосибирска.

О команде

Сёма Сёмочкин — редактор и автор идеи. Подготовил первые интервью, участвовал в разработке системы монетизации и передачи журнала следующим главредам.

Стас Сажаев — руководитель. Вместе с Сёмой придумывал систему монетизации и передачи, договаривался с бюро о том, чтобы студенты за работу над журналом получали баллы.

Оля Зонова — дизайнер. Разработала дизайн главной страницы и тела статей.

Андрей Борисенко — разработчик. Учился в школе дизайна на первой ступени, дальше не пошёл, но помог ребятам разработать сайт дипломного проекта.

Артём Горбунов — арт-директор. Помог продумать систему, которая будет поддерживать работу журнала. Не дал выпустить нежизнеспособный продукт.

Илья Синельников — шеф. Научил договариваться с героями о правках, помогал в работе над журналом ещё до того, как он стал дипломным проектом.

Идея проекта

Сёма Сёмочкин
«Кто студент» уже существовал

Становление журнала проходило в два этапа. Когда я учился в школе, мне было интересно следить за чатом и узнавать, кто где работает, какие проекты ведёт, где учился до Школы редакторов. Сам в чате я не общался — стеснялся, но познакомиться с людьми всё равно хотелось. Поэтому решил, что могу больше узнать о людях через интервью, а раз буду их брать, неплохо было бы и опубликовать — может, это будет полезно другим ребятам. Задумка была в том, чтобы к Новому году опубликовать ПДФ с 20−30 интервью.

В процессе подготовки мне понадобилась консультация Ильи Синельникова. У меня была проблема с тем, чтобы договариваться с людьми, у которых я взял интервью, о том, как эти интервью редактировать. Например, некоторые герои хотели переписать ответ на вопрос — я тогда не мог понять, правильно это или нет. Я задал Илье вопрос в Телеграме, как правильно вести переговоры по поводу редактуры интервью с человеком, чтобы не обидеть его, чтобы он вообще не отказался публиковать своё интервью и чтобы читателю не пришлось читать неправду.

Илья Синельников предложил не публиковать интервью пачкой, а сделать из них издание. Можно сказать, что с этого и началась работа над журналом. Я начал придумывать, как его назвать, с какой периодичностью будут выходить материалы, сделал первый лендинг на Редимаге. Илья помогал с дизайном, я носил ему макеты, он подсказывал, как сделать лучше. Ещё он стал первым из преподавателей, кто согласился дать интервью для журнала — так, кроме интервью, появились спецвыпуски.

В ноябре-декабре начали выходить выпуски один за другим. На тот момент над журналом работал я один, но Илья Синельников как консультант и арт-директор сильно помогал. Так я вёл журнал до конца второй ступени школы. Распространял журнал в чатиках студентов своего потока.

Наступил момент, когда нужно было придумать идею дипломного проекта, и я хотел сделать что-то клёвое с журналом. Я верстал каждое интервью вручную на новой странице в Редимаге, поэтому как минимум нужна была нормальная админка. В итоге перезапуск журнала и стал моим дипломным проектом, осталось собрать команду.

Стас Сажаев
Идея проекта должна была откликаться

Насколько я помню, наш поток был первым, где дизайнер, руководитель и редактор должны были работать вместе. Нам нужно было выбрать проект: каждый студент придумывал идею, как-то её питчил. И было видно, у кого идеи перспективные. Идея Сёмы мне показалась самой реализуемой в рамках двух месяцев. Это был уже работающий проект, самый понятный: интервью готовы, аудитория тоже есть.

Когда Сёма вёл журнал, уже началось бурление — знакомство, нетворкинг. В целом мне школа откликалась идеей сообщества: были чаты руководителей, редакторов, общешкольный. Это оказалось очень полезным. Так вышло, что я сейчас работаю в компании с выпускниками школы моего года. И я очень рад этому, знаю, чего ждать от бюрошников: большей дотошности, вопросов, обсуждения.

Такую же идею мы закладывали в журнал: создать профессиональное сообщество для поиска работы, идей, вдохновения через изучение опыта своих коллег из школы.

Оля Зонова
Хорошая идея не обязательно про деньги

Я не сразу пришла в этот проект. Сёма звал меня, но мне хотелось чего-то более коммерческого, возможно, потому что ожидала, что на защите будут реальные работодатели. Я много с кем коммуницировала из параллельных групп: написала одному из менеджеров — у него был свой проект, и я хотела в нём участвовать, но затянула, и он выбрал другого дизайнера, а я осталась не у дел. Потом то ли Сёма снова позвал, то ли я сама написала ему, и мы договорились работать вместе. Со Стасом мы уже были знакомы, и у нас в итоге получилась классная команда, все загорелись и начали работать.

Из всех проектов наш оказался самым живучим. Идея Сёмы создать комьюнити в итоге оказалась классной.

Работа над проектом

Сёма Сёмочкин
Мы хотели усилить эффект от школы

Мы хотели передизайнить журнал, натянуть его на Вордпресс, придумать правила, чтобы журнал продолжал жить, когда мы окончим школу. Последнее было самое сложное: нужно было продумать, как будет передаваться главредство, что будет мотивировать авторов, как будут проходить конкурсы главредов — с этим помогал Артём Горбунов.

Идея проекта была в том, чтобы усилить эффект от школы. В ней есть дисциплины, но, кроме них, есть много ещё чего: рынок труда, работа с клиентами, позиционирование себя как специалиста. Знания об этом можно получить от студентов: кто-то меняет профессию, кто-то с нуля начинает, у кого-то уже есть карьера и он просто пришёл за дополнительными знаниями. Журнал по нашему замыслу должен был помогать студентам обмениваться опытом, знакомиться друг с другом, находить единомышленников, специалистов — это польза для читателей. А для тех, кто пишет, польза в опыте — появляется работа в портфолио. Например, я не знаю ни одного главреда журнала, у которого нет кучи работы сейчас.

Стас Сажаев
Преподаватели не верили в жизнеспособность журнала

Глобальная задача, которую мы решали и на которую нас настраивал Артём Горбунов, — сделать работоспособную систему. Чтобы, когда мы выпустимся и у нас не будет мотивации заниматься журналом, он продолжал жить. Нужно было разработать регламент передачи журнала от одного главреда к другому. Мы придумали систему с конкурсом, подготовили лендинг, чтобы провести первый отбор и на защите показать нового главреда. Нужна была ещё система мотивации для главреда, для авторов, дизайнеров, принципы передачи журнала.

Баллы за работу в журнале — это наша фантазия. Нужно было со школой договориться, заручиться поддержкой Ильи Синельникова как директора, согласовать всё это, чтобы не мешало учебному процессу и другие студенты не чувствовали несправедливости. Этому было уделено много внимания. В итоге получилось.

Идея с баллами за работу в журнале пришла не сразу. Сначала мы думали, что следующий главред и авторы будут вести журнал на энтузиазме, за опыт — Сёма же взялся на энтузиазме это делать. Только потом уже получилось сформулировать систему мотивации.

Возражения Артёма Горбунова было сложно отрабатывать, жизнеспособность проекта всегда была под сомнением. Также много времени ушло на проработку дизайна — он кажется несложным, всего три страницы, но Артём Горбунов был очень дотошен, вымерял типографику, каждый пиксель.

На защите Николай Товеровский не поверил в идею и заявил, что у нас неработоспособная система: спрашивал, кто будет писать без денег и платить за хостинг, когда мы уйдём, ведь проект некоммерческий. Мы парировали тем, что у нас уже продумана система с баллами, ещё были идеи о том, как монетизировать проект. Одна из них — это размещение вакансий. Николая и других преподавателей мы убедили. К слову, сегодня платные вакансии и содержат журнал.

Оля Зонова
Нужно было задавать арт-директору вопросы, а не просто делать

Ребята говорили, что моя задача — превратить журнал в ресторан современной вёрстки. Для начала я собрала доски в Пинтересте для главной и для тела статьи. Ещё нужно было продумать, как будут выглядеть блоки в теле статьи, набор основного текста, врезки, цитаты, обложка, как будет указываться автор, время создания статьи. И здесь мы долго возились, подбирали референсы, переделывали макеты.

Чтобы на обложке статьи было не только лицо, а ещё и какая-то характеристика, не хватало креативных элементов. Мы смотрели журналы МБА про баскетбол, где были всякие штуки от руки — решили воспользоваться этой идеей.

С иконками мы долго возились. Сначала я искала готовые наборы, потом пришла идея рисовать от руки. Мы придумали, как это сделать, чтобы другие дизайнеры могли поддерживать.

Это была самая сложная работа в моей жизни, у меня опускались руки. Помогла поддержка Миши Нозика: он на протяжении всей учёбы был очень отзывчивым и старался помогать студентам, ему можно было писать не по его предмету.

Например, когда нужно было подобрать шрифт, я просто не понимала, чего от меня хочет Артём Горбунов. В один момент я пошла в подборщик шрифтов и скинула ему 50 вариантов. Тогда мне Миша Нозик написал: «Оль, ты чего-то борщишь, там совсем уже ужасные вещи». А я правда не понимала, чего от меня хотят.

А когда у Миши Нозика был отпуск в Питере, он согласился встретиться со мной и почти два часа помогал рисовать макеты. Я ревела, пыталась хоть что-то сделать, он подсказывал, куда и что подвинуть.

Стас тоже помогал. Он умеет мягко разруливать менеджерские ситуации: договориться, задать правильные вопросы, снять возражения, ожидания. Я этого не умела, в плане общения у меня не хватало опыта, поэтому работа над проектом была адком. Например, мне было непонятно, чего хочет арт-директор: когда мне надо было что-то сделать, я молча делала, а нужно было сначала понять ожидания. Поэтому иногда я получала комментарий от арт-директора: «Это говно», — было сложно на это что-то ответить. Стас же задавал нужные вопросы и помогал сформулировать, чего же хочет арт-директор.

Я отметила, что очень классно работать в паре с редактором: мы обсуждаем понимание задачи, он его прописывает. Тогда я делегировала работу над пониманием задачи журнала — этим занимались Сёма и Стас. Но в таком подходе был недостаток: готовое понимание задачи касалось больше функционала и полезного действия, а стилистике мы уделили недостаточно времени. Мы не обсуждали в достаточной мере дизайн, а ведь нам надо было удовлетворить ещё и эстетический вкус Артёма Горбунова. Наверное, поэтому мне было так сложно.

Если вернуться к работе над журналом с моими сегодняшними знаниями, я бы кое-что изменила в процессе работы. Например, не думала бы, что будет легко. Тогда казалось, что нарисовать главную и страницу статьи — работа на два вечера. Сейчас я понимаю, что ошибалась. К тому же я бы подошла к работе с пониманием ожиданий и, правильно их обрабатывая, я могла бы немного смягчить тот стресс, который получила во время работы.

Андрей Борисенко
Проект был тяжёлым, но клёвым опытом

На момент работы над журналом я не учился в школе. Я поступил на первую ступень вместе с Олей, но на вторую не пошёл — понял, что не потяну такой темп, потому что я всё-таки не дизайнер, а разработчик. Когда на третьей ступени началась работа над дипломами, меня позвали поучаствовать в двух проектах, в том числе и над журналом. Мне было интересно посмотреть, как строится работа с арт-директором в бюро, а так как я уже не учился, то воспользовался возможностью. Я работал бесплатно — это был обмен моего времени на опыт и знания.

В «Кто студенте» нужно было помочь ребятам с техническими вопросами: натянуть вёрстку на Вордпресс, сделать адаптивный сайт. Работать с ними было легко, наверное, потому что после школы у нас одинаковое понимание процесса, одинаковые ожидания друг от друга, все знают, как согласовывать, договариваться.

Мы помучались с форматами, чтобы это всё хорошо отображалось на телефоне и десктопе, поработали над анимацией при наведении на статью на главной, чтобы был эффект зума. Хотели, чтобы было красиво, но не слишком сложно, чтобы те, кто придут работать в журнале после нас, не мучились над анимацией, которую знаю только я.

В процессе приходилось переделывать некоторые вещи. Была идея, как должна выглядеть статья, какие блоки нужны, и только потом начали появляться требования дополнительные: блок нужен другой, что-то захотели оформить иначе, врезки сделать, шапку сделать по-новому. Вот и подпиливалось, переделывалось.

Из интересного помню, что хотел побывать на защите, купил билеты из Одессы в Москву, взял неделю отпуска и приехал. Но нам объявили, что защита переносится, а сейчас будет просто предзащита. Мы встретились с ребятами, познакомились вживую, а остальное время я дорабатывал проект: спал по три часа в день, чтобы успеть всё доделать. Это был большой челлендж, я думал: «Во что я ввязался, больше никогда». Но опыт получил клёвый, мне понравилось.

Журнал сегодня

Сёма Сёмочкин
Понемногу участвует в жизни журнала

Иногда поглядываю на журнал. Если есть идеи, как сделать лучше, связываюсь с главредом, думаем вместе. Например, когда-то размещение вакансии стоило 100 рублей — это символическая сумма, вакансий становилась всё больше, стало понятно, что стоимость нужно повышать. Мы подняли цену до 500 — запросов меньше не стало. Потом придумали, что можно размещать вакансии в закрепе, и это будет стоить ещё дороже. В итоге подняли стоимость размещения до полутора — двух тысяч рублей.

Долгие годы журнал себя не окупал. Его расходы — хостинг и два домена, а доходы — платные вакансии. С повышением стоимости вакансий он начал содержать себя сам. Теперь хватает на дополнительные траты, например, иногда главреды тратят часть средств на расшифровку конкурсных интервью.

Иногда главреды приходят посоветоваться по поводу новых форматов. В основном я участвую в выборе главреда: оцениваю конкурсные работы, провожу интервью с кандидатами. Моё участие ограничивается этим.

Стас Сажаев
Отошёл от журнальных дел

Четыре года я был в составе жюри конкурса главреда, проводил вместе с редактором собеседования. Последний год я не включаюсь в работу журнала — не хватает времени.

Мы не целились в то, чтобы журнал прожил пять лет, думали — максимум год. Когда в школе изменились правила набора, и они стали более регулярными, было ощущение, что главредам тяжело тащить журнал: качество в какой-то момент падало, но журнал продолжал жить. Сейчас он продолжает развиваться: появляются новые форматы, журнал не зациклен на одних только интервью со студентами, хотя они и составляют его костяк. Меня это радует.

Оля Зонова
Давала советы, из которых собрался гайдлайн журнала

В первый год я участвовала в выборе следующего главреда, читала статьи.
Ко мне приходили новые дизайнеры и редакторы: спрашивали, где макеты могут лежать, как цвета менять. Я рассказывала, как рисовала в блокнотик, каким маркером, на какой бумаге, чтобы оно немного растекалось, потом фоткала и переводила в вектор. За первые два года моё участие сошло на нет.

Сейчас я отошла от дел журнала и не слежу за его жизнью. «Кто студент» скорее для тех, кто ищет ответы на вопросы вроде: «Как мне развиваться?». Меня же больше интересует либо чисто визуал для вдохновения, либо статистические исследования и лучшие кейсы в сфере юикс и юай.

Андрей Борисенко
Продолжал помогать с журналом в первый год

Первые полгода мы подкручивали журнал, к концу года уже меньше. Долго возились с оптимизацией изображений на главной, в статье и в списке. Картинки большие, надо было сделать так, чтобы они быстро грузились. Вроде бы тогда задачу как-то сделали, но сейчас статей больше 200 и страница, конечно, тормозит.

Я периодически захожу, смотрю, вижу, что статьи выходят, всё работает — горжусь этой работой.

Журнал в будущем

Сёма Сёмочкин
Дал добро на эксперименты

Имеет смысл отнестись к форматам журнала не только как к интервью. Можно экспериментировать с дизайном, монетизацией, вёрсткой, дистрибуцией.

Стас Сажаев
Пора осовременить журнал

Хочется освежить дизайн, но, возможно, это он мне за пять лет приелся. Можно сеточку поменять, кроме карточек, добавить другие объекты, типографику поинтереснее. Может, как-то сделать больше в духе современных популярных медиа. В общем, сделать посложнее и поразнообразнее типографику и вёрстку.

Оля Зонова
Есть что поправить

Сейчас я вижу косячки, которые мне не нравятся, например, слишком плотная вёрстка. Но это потому, что на тот момент и в бюро так было.

В плане дизайна я бы ничего не поменяла, классно получилось.

Андрей Борисенко
Ломайте и переделывайте

Мне нравится, что получилось. Нужно посмотреть, удобно ли работать в админке людям внутри журнала. В огне дедлайна мы не успели реализовать некоторые идеи, вроде тестов, подкастов. Думали, может, следующие главреды смогут, но нового не появляется. Возможно, сложно найти людей, которые это сделают.

Если главредам, авторам хочется всё сломать и переделать, чтобы журнал стал лучше, — ломайте и переделывайте. Если он будет развиваться дальше, меняться начинка, дизайн, форматы — это здорово.

Секрет живучести проекта

Стас Сажаев
Диплом, как стартап — может и не взлететь

Журнал стал одним из немногих проектов, который живёт так долго. Ответить на вопрос: «Как сделать проект, который будет долго жить?» — сложно, мне кажется, сами бюрошнки не знают ответа. Ведь когда команда приходит с темой диплома, ребята доказывают, что у неё есть перспектива, что это жизнеспособная система. Типа, сейчас мы сделаем минимальную версию, а потом он станет коммерческим. Но мы видим, что некоторые материалы по ссылкам дипломных работ давно не обновлялись или даже не открываются уже.

Сделать что-то жизнеспособное за такой короткий срок — сложная задача. Даже если посмотреть на мир стартапов, многие заканчиваются неудачей. И это нормально. Появилась гипотеза — делается минимальный продукт, выводится на рынок, если нет отклика, он загибается.

После окончания школы я углубился в изучение продакт-менеджмента, и пришло понимание, что нужно больше внимания уделять исследованию аудитории и её болей, проводить интервью. И после этого может выясниться, что идея так себе или её нужно пересмотреть. После этого делается маленький продукт, он снова проверяется на аудитории. Понятно, что для дипломного проекта это слишком большая работа — только подтверждение гипотезы может занять несколько месяцев. Но это и есть фундамент успешного проекта.

Как было у нас: мы придумали идею, она классная, сейчас надо на словах убедить в этом дипломного руководителя. Если получится убедить, значит, всё хорошо. Дипломный проект — учебная штука, и не стоит ожидать, что он сразу взлетит.

Я горжусь нашим проектом, мне очень приятно вспоминать, какой мы были командой. Большая заслуга Артёма Горбунова в том, что проект жив и сейчас: идеи, с которыми мы приходили к нему, временами были наивные, и он каверзными вопросами помогал сделать работоспособную систему. Но это было, конечно, стрессово.

Оля Зонова
Проект нужно суметь продать

Здорово, что Сёма и Стас смогли договориться о том, чтобы за ведение журнала студентам начислялись баллы. Думаю, без этого вряд ли журнал бы существовал. То есть у каждого проекта есть финансовая составляющая, и здесь — это баллы. И это хорошо, ведь так оно и в жизни: есть и польза, и выгода.

Мы сделали хорошую аккуратную работу, но этого мало, чтобы бизнес жил. Сёма и Стас смогли протолкнуть идею в бюро, думаю, в этом основная причина того, что он живёт. Ребята нашли способ выгодно продать проект: Сёма нашёл такую нишу, которая будет и бюро пиарить, рассказывая каждый раз, что люди учатся, и самому бюро это ничего не будет стоить. Получился такой взаимовыгодный коннект — думаю, в этом и есть весь секрет.

Как принять решение сменить специальность: разобраться, что это действительно здравая идея, а не блажь?

Очень важный вопрос. Последние лет пять стало модным «идти за мечтой». «Пока не закроешь старую дверь — не откроется новая», «Получать деньги и быть счастливым можно только там, где нравится», — эти слова звучат как лозунги, но в них кроется огромная опасность. Люди поддаются им, в порыве уходят с работы, долго мучаются от обманутых ожиданий, а затем возвращаются в профессию. Просто об этом никто не пишет.

Если вы 20 лет работали, например в банке, и вдруг загорелись стать продюсером, нужно проанализировать эту мечту: ваша она или не ваша? Для этого задайте себе такие вопросы:

1. С чем связано моё желание уйти из профессии?
2. Думаю ли я о минусах и рисках новой работы или концентрируюсь только на выгодах, которые она мне принесёт?
3. Я действительно хочу заниматься именно этим новым делом или просто хочу бросить старое? «Хочу редактировать тексты, мне это нравится» и «Хочу уйти с завода, неважно куда», — это разные желания.

Иногда новая работа кажется настолько хорошей, что воображение затмевает разум. Ещё один контрольный тест — спросить себя: «А готов ли я месяц трудиться бесплатно на работе мечты?».

Если человек не готов работать бесплатно ради мечты, значит, не так уж он об этой работе мечтает

Какие психологические или профессиональные признаки говорят о том, что надо уходить из профессии?

Сначала нужно убедиться, что дело в профессии, а не в месте работы. Есть две вещи, на которые стоит обратить внимание.

Первое — вы перестали получать удовольствие от своей деятельности до такой степени, что даже после длительного отдыха не восстанавливаетесь. Это признак выгорания.

Второе — вы не получаете никаких сильных эмоций от своего занятия. То есть то, что раньше бесило или вызывало восторг, теперь индифферентно. Вы как будто находитесь в режиме энергосбережения.

Если оба признака есть, то это повод внимательно прислушаться к самому себе: вам надоела специальность или работодатель? Тут совет дать невозможно, у всех свои методы, как это сделать. Можно записаться на профориентационную консультацию. Можно посмотреть вакансии и походить по собеседованиям. Можно вспомнить случаи, когда вы вдруг соприкоснулись с неведомым миром и получили какой-то профессиональный оргазм. Так, анализируя себя, вы либо смените место работы, либо по крупинкам соберёте картину нового занятия.

То есть сначала выясняем, хотим ли мы заниматься тем, чем занимались. И только после этого решаем, чем же тогда хотим заниматься теперь. Легче всего адаптируются в новой профессии люди, которые спокойно подумали и поняли: «То, что я делаю, мне больше не нравится. Я не хочу идти в этом направлении».

К чему готовиться человеку, который решился-таки сменить специальность?

С точки зрения рекрутеров, про серьёзную смену специальности можно говорить применительно к людям 30+, потому что до 30 лет нормально кочевать между проектами и искать нишу. У профессионалов за 30 есть рабочий бэкграунд и привычки, они медленнее адаптируются, поэтому надо готовиться, что будет тяжело. Придётся задерживаться на работе, учиться всё свободное время, иногда меньше спать.

Важно представить саму ситуацию смены работы: никто не будет над вами стоять и опекать, накрыв крыльями, как лебёдушка. Если вы чего-то не понимаете на новом месте работы или чувствуете, что недотягиваете по уровню компетенций, то должны сами задавать вопросы руководителям, просить помощи у коллег. Это называется проактивностью — стоять за спиной, подглядывать за профессионалами, инициировать встречи с теми, кто поможет погрузиться в должность. Вам не откажут, но и хороводы вокруг водить не будут.

Точно нужно морально и материально подготовиться к снижению доходов. Ваша первая профессия — это навыки, которые кормят, поэтому надо быть ей благодарным и не сжигать мосты. Лучше постараться оставить доброжелательные отношения с коллегами и предыдущими работодателями. Можно уйти в дизайнеры, обломать копьё, исчерпать свою подушку безопасности и вернуться ненадолго обратно в продажи. Набрать жирок, закрыть долги, отъесться, отоспаться и снова брать штурмом дизайн, если он захватывает.

Не бойтесь возвращаться в профессию, если с новым делом не получилось. Как ни странно, работодатели лояльны к «возвращенцам», потому что не нужно тратить время на их обучение и адаптацию.

Как рекрутеры реагируют на соискателей, которые приходят на джуниора из сферы, где работали последние 10−20 лет?

Я спрашивала знакомых рекрутеров, что они думают, когда приходит человек без опыта. Ответы такие:

• непонятно, на что соискатель способен, придётся потратить много времени на обучение и адаптацию;
• человек вообще не понимает чего хочет;
• он был не востребован в прошлой профессии, поэтому ищет возможности в другой;
• странный и нестабильный соискатель.

Уже на этапе резюме рекрутер отметает кандидатуры без опыта. Спасти ситуацию может только гениальное сопроводительное письмо или личное знакомство. Но даже когда соискатель пробился через бумажный этап на собеседование, на него смотрят с сомнением.

Как в таком случае готовиться к собеседованию и устраиваться на работу?

На каждое из опасений стоит заранее подготовить аргумент. Не ждать, пока спросят, а самому сказать: «Я был очень востребован в логистике, вот мои грамоты и отличные рекомендации. Но я понял, что хочу заниматься тем, о чём мечтал всю жизнь».

Придётся постараться в три раза больше, чем постарается человек с релевантным опытом. Например, проанализировать сайт издания и прийти на собеседование с готовой статьёй. Работа может быть слабой и не в формате, но факт сделанного задания расположит работодателя.

Изучите о компании всё: соцсети, отзывы, сарафанное радио, заметки в газетах, интервью руководителя. Когда соискатель подкован, это сразу видно.

Найдите точки соприкосновения — в чём опыт на предыдущем месте работы может оказаться полезным для этой профессии. Условно говоря, вы пробуетесь автором в научно-популярный журнал и экспертны в нанотехнологиях.

Волшебная фраза, которую нужно говорить: «Я хочу работать именно у вас, потому что…»

Заявите, что вы готовы к трудностям, что понимаете сомнения работодателя и он правильно делает, что сомневается. Предлагайте сделать ещё одно тестовое задание, просите испытательный срок, чтобы раскрыться по полной.

Заранее подготовьте ответы на вопросы рекрутера:

1. Готовы ли вы работать первые три месяца за минимальный оклад?
2. Готовы ли вы работать и учиться постоянно?
3. Что случилось такого в вашей жизни, что в 30 лет вы решили поменять работу?
4. На что вы будете жить?

Кому-то эти вопросы покажутся некорректными, но эйчару важно понять, не сольётся ли кандидат через три месяца. Надо суметь доходчиво ответить на вопрос: «Зачем это вам?». Подойдут любые ответы: «Я кайфовал в школе, когда писал сочинения по литературе», «Мне нравится формулировать мысли», «У меня был случай…». Это должен быть внятный, убойный аргумент.

Расскажи про людей, которым ты помогла найти работу со сменой специализации. Как это происходило?

У меня была Таня с завода, которая всю жизнь работала руками. Ей настолько надоело, что было всё равно, в какую сферу уходить. Она говорила: «Я хочу разговаривать с людьми, красиво одеваться, приходить в офис». Таня не грезила о топовых позициях, не рассчитывала на быстрый рост, у неё была очень понятная задача «работать в офисе». На консультации она рассказала, что ухаживает дома за младшими, закупает продукты, наводит порядок. Я рекомендовала ей в том числе сделать упор на хозяйственность на собеседовании, потому что это ценное качество для офисного сотрудника. Тогда Таня накопила 22 тысячи рублей на первое время, чтобы найти подходящее место, и устроилась в кол-центр. Это было 7 лет назад, она до сих пор работает в той компании.

Была Ира, которая выполнила тестовое задание на агента по продажам, позвонила рекрутеру и начала по телефону продавать ей первое что пришло в голову — ортопедические стельки. Рекрутер попалась тоже авантюрная и пригласила Иру на собеседование, чтобы посмотреть, как она продаст стельки очно. В итоге они нашли друг друга.

Успех любого начинания
зависит от того,
как мы формулируем цель
и на что мы готовы ради неё

Были случаи, когда твоим клиентам-соискателям не удавалось сменить профессию?

Показательный случай был в Екатеринбурге: две девушки очень хотели работать на телике. Первая планировала, что немножко постажируется, затем её потихонечку начнут выпускать в эфир, и она станет телеведущей. Девушка устроилась на «Четвёртый канал», но стажировка оказалась крайне тяжёлой: в студии нужно было быть в половину седьмого утра, чтобы подготовить утренние новости, работы оказалось много, с первого дня посыпались нюансы и сложности. Она поняла, что не успевает отводить ребёнка в школу, и через три недели слилась. Мечта осталась мечтой.

Вторая девушка — бывшая модель, работала в Японии, вернулась в Екатеринбург, захотела стать ведущей. Ходила на кастинги, где её взяли только с 8-го раза. Сейчас она ведёт утреннее шоу и новости сразу на двух каналах. Девушка стала популярна на местном телевидении, но до сих пор встаёт в четыре утра, чтобы в пять приехать на студию, а в шесть выйти нарядной в эфир.

То есть исходные условия у обеих соискательниц были одинаковые — обе желали, обе красивые и талантливые. Но одна была готова к трудностям, а вторая — нет.

У тебя тоже есть опыт перехода в новую специальность — из эйчара в телеведущие. Расскажи, что ты делала?

Я работала топ-менеджером по эйчару в крупной компании, но хотела стать телеведущей.

Я понимала, что меня будут шпынять, придётся работать над речью, вставать непривычно рано, но это не пугало, потому что хотела. Где-то на кастингах меня просто запоминали, где-то сразу говорили, что не возьмут. Я спрашивала: «Что не так? Над чем поработать?». Мне отвечали: «Здесь вы не формат», «У вас московский говор», «Вы очень эмоциональны» или «Вы неэмоциональны». Я всё это подтягивала самостоятельно, насколько могла.

В итоге пришла в телик через экспертность, потому что примелькалась как высокоуровневый эйчар. Я ходила на каждую передачу, на которую приглашали обсудить вопросы трудоустройства, и комментировала всё, что просили. Затем сама предложила редактору запустить программу «Работа и карьера», в которой говорила с бизнес-тренерами. А потом начала делать интервью со звёздами. Одно плавно перетекло в другое по мере появления новых компетенций.

Что помогло тебе адаптироваться на второй работе, какие инструменты из эйчара ты применила на телевидении?

Очень помогло моё бизнес-образование, где научили управлению ресурсами. На телевидении работают творческие люди с определённым складом характера и ума — они могут опоздать, не договориться, не запланировать. Что-то делать в такой атмосфере в режиме дедлайна тяжело. Я же всё привыкла планировать и доводить до конца. Мне не составляло труда написать 500 писем с просьбой привезти в студию звезду. Это долгая бюрократическая работа, которой необходима системность. Написала письмо → позвонила → узнала ответ → ответила → договорилась с руководством → согласовала → организовала логистику и прочее. Никому на телике заниматься этим неохота, особенно в режиме дефицита кадров, когда нет продюсера. Так что важно уметь превращать накопленный опыт в преимущество.

Что порекомендуешь тем, кто прямо сейчас осваивает новую специальность?

На самом деле, важную роль в любой профессии играет насмотренность и умение качественно наблюдать за профессионалами. Стоять за спиной профессионала, будь то токарь, слесарь, журналист, менеджер по продажам, логист, балерина, агроном или редактор. Стоять и внимательно наблюдать, задавать нужные вопросы — это огромная часть обучения. Смотрите, копируйте, приставайте с просьбами научить и порекомендовать видосы.

Время такое, что многому можно научиться самостоятельно через интернет. Надо только не лениться. Поставьте цель смотреть нужные видео, выполнять все задания. Когда есть те, с кого хочется брать пример, — это восхитительно!

Перед интервью ты призналась, что жёлтый трактор сформировал тебя как творческую личность. Расскажи подробнее.

Я однажды гуляла по окраинам околопитера: Петергоф, Чадское — уже не помню. И там были все 150 оттенков серого, мокрого и грязного. Среди такой серости сложно чего-то хотеть и о чём-то мечтать.

А потом по дальней аллее проехал жёлтый трактор. На фоне всей унылости он был кнопкой включения настроения, честное слово. И всё, искра-буря-безумие. Вокруг вообще ничего не поменялось, но я увидела, что кто-то однажды напрягся и вместо немаркого коричневого покрасил трактор в жёлтый цвет. Это меня встряхнуло: я тоже захотела быть автором каких-то штук, которые будут людям настроение поднимать.

Я хотела спросить, как ты попала в дизайн, но мы уже выяснили, что это он в тебя попал. Как всё развивалось дальше?

Сначала это была просто череда факапов, которые я даже не осознавала. Я не училась дизайну, просто заходила в любой дизайн-паблик в ВК, просматривала работы и думала: «Не, ну так-то и я могу».

Мне казалось, что это реально просто: берём фотографию на фон, добавляем ей лёгкое размытие, красивым шрифтом, типа Гельветики, пишем слово «Хуй», красим в белый, добавляем сверху и снизу белые вензеля, в правом нижнем углу мелко пишем что-то хренопонятное, типа «Однажды трижды восемь сосиски», — ура, получился постер для артхаусного кино, снятого на задворках Саратова.

Когда ты перешла от рисования артхаусных постеров к работе над собственными заказами?

Подруга упомянула, что ей нужен фирменный знак туристического бюро. И я сразу отреагировала: «Я обожаю путешествовать, я умею в красоту, я с этим точно справлюсь». Подруга закатила глаза и посоветовала не лезть, но меня это не остановило.

Мой логотип, конечно, не приняли. Потому что это был даже не факап, а факдаун. Он не сохранился, но там был такое комбо: и вензеля, и золотое тиснение, и бархатные подложки, и объяснение глубинного смысла на три альбомных страницы. Я даже распечатала всё это на глянце формата А2, чтобы презентовать. Оказалось, что пафос и презентация — это не всегда то, что нужно клиенту.

Первая попытка — и сразу отказ. Как ты справилась?

Я подумала: «Ну и ладно, вам же хуже, вы обо мне ещё услышите». В моей голове всё было очень просто — нужно просто всем показать, что я всё могу. Поэтому я потратила вечер и сделала недорезюме для клиентов, которых пока не было: нашла фон и накинула сверху текст того, что я якобы могу.

Итак, я заявила вселенной, что настроена серьёзно. Для себя я решила, что первое задание не считается — оно просто было не моим. Пора было браться за настоящую работу.

А как ты делила задания на «твои» и «не твои»?

Те, которые получились, — мои. А не получились — не судьба, не очень-то и хотелось. Хочу сразу отметить, что это провальная позиция, но тогда я этого ещё не поняла.

Мою шрифтовую чушь увидел владелец бара «Зе Веранда». Ему нужно было меню, и он почему-то решил, что я справлюсь. А я-то уже всё умею, у меня в распоряжении миллион шрифтов — давайте мне скорее ваше задание, всё сделаю.

Тогда я ужасно гордилась тем, что получилось. А сейчас я смотрю на эту работу и хочу сказать себе в прошлом и всем, кто прочитает это сейчас: учитесь работать со шрифтами. Покупайте платные шрифты, потому что их адски сложно создавать, — этот труд должен быть вознаграждён. Если не хотите платить, возьмите что-то простое, типа Монсеррат. Старайтесь не украсить, а, наоборот, очистить, дать мысль или изображение без декоративного мусора. Правило внутреннего и внешнего тоже никто не отменял.

Не знаю, как эту работу приняли: может из-за того, что в то время такой стиль был популярным. Меню разошлось на ура, принесло мне какие-то деньги и бонусом несколько бесплатных коктейлей. А вместе с коктейлями — второго заказчика.

Второй заказ был про лампы: производитель с собственным салоном хотел каталоги, и чтобы я продолжила играться со шрифтами.

Расскажи, как ты погружалась в новую для себя сферу. Тебе не страшно было браться за то, в чём не разбираешься?

Постепенно становилось. Меню для бара — это одно, там можно сказать, что любой косяк — это гранж, так и было задумано, а вы ничего не понимаете. А вот каталоги салона — это уже другое, за них браться было уже стремновато.

Чтобы не терять клиента, обратилась за помощью к подруге: я делала, она исправляла, я сверху ещё что-нибудь пририсовывала, она снова исправляла, потом мы вместе что-то ещё добавляли и отправляли клиенту. Он вносил правки, ими я уже сама занималась.

Так делать нельзя. Если вы понимаете, что недотягиваете, — идите и учитесь. Пойдите хотя бы на курсы, поступите к хорошему преподавателю, а не к подруге за вином. Но я ни на какие курсы тогда не пошла. Во мне бурлило желание смешивать шрифты, я ему не мешала — взялась за оформление лукбука.

У тебя на тот момент даже портфолио не было, а заказчики попадались серьёзные. Как получалось убеждать их в том, что ты выдашь достойный результат?

О-о-о, я с тобой сейчас поделюсь новаторской разработкой британских учёных. Называется «пафосное ебло», поставляется вместе с практикой в модельном агентстве и работает безотказно. «Смогу ли я вести ваш проект? Конечно смогу! Вам нужны обложки для каталога? Я вам сегодня же вечером отправлю десять вариантов на выбор!» «Кто ещё работает с такой скоростью и предлагает не два варианта на выбор, а сразу несколько? Ну всё, с вас предоплата 70 процентов».

Никогда нигде не искала заказчиков, всё через знакомых. Я же всем вдохновенно рассказывала, что я дизайнер, и демонстрировала свой огромный опыт — пару недомакетиков. Мне говорили: «Попробуй», — я пробовала.

Главное — ничего не бояться. Ничего страшного не случится, если вы провалитесь, я вам отвечаю. Зато если рискнёте, перед вами откроется море новых возможностей.

Почему ты решила брать именно количеством вариантов за раз?

Давай честно, мне больше было нечем тогда брать. В рекламных агентствах предлагали по два-три варианта, я за вечер могла потрясти своим набором шрифтов и нагенерить сразу с десяток. Круто? Круто. Но на самом деле это глупо, бесцельно и очень чётко показывает, что ничью задачу я не решала. Просто просматривала варианты в интернете и делала то, что считала очень похожим.

Я вроде бы и начала понимать, что делаю всё не очень правильно, но работу приняли, всё утвердили, а что ещё нужно? Заказчик доволен, я довольна, едем дальше.

В какой-то момент я открыла для себя стоки всяких дизайнерских работ и меня уже было не остановить. Например, знакомые девочки открывали кофейню «Сова» и попросили меня заняться промокампанией. Я пошла на сток и вернулась с тысячей вариантов рисунков совы. Мне казалось, что всё правильно, для чего ещё нужны стоки? Зачем городить ту же новую сову, если их там уже сотни? Достаточно купить изображения, распечатать — и все довольны. Зачем вообще идти учиться, если под руками столько добра — бери и лепи из него что-то своё.

А сейчас как думаешь, зачем идти учиться?

Нового ничего не скажу, конечно. Чтобы делать как надо, а как не надо — не делать. Дело не в красивой картинке, а в том, чтобы решить задачу.

Знать какие-то элементарные правила дизайна — это как знать алфавит. Это основы, грамотность, фундамент. Даже «брать и компоновать» нужно правильно: чтобы элементы макета не влезали в пространство друг друга, чтобы строки текста не слипались, чтобы заглавные буквы были разряжены, а от самого макета до его краёв были нормальные отступы.

Ты уже начала всё это понимать, почему всё-таки отказалась от учёбы?

Во-первых, мне уже было сильно слегка за тридцать. Это сейчас я знаю, что это ничего не значит, но тогда казалось, что для учёбы это дохуя.

Во-вторых, мне предложили параллельную работу в школе моделей, и я согласилась. Но дизайн не бросила: с утра учила девочек и мальчиков ходить по подиуму и накладывать макияж «Томная кисонька», а вечером пилила макеты.

А почему ты не забросила дизайн?

Не знаю, как правильно объяснить. Когда 18 девочек в агентстве переживают только из-за лишних миллиметров на попе, оттенка тональника и ламинирования, мне хочется знать, даже чисто про себя, не озвучивая, что я не только торгую лицом, но ещё и какую-то практическую пользу приношу. Не в том смысле, что я лучше их — я точно так же переживала за тональник. Но к переживаниям хотелось добавить уверенность, что я сделала что-то полезное, и этим кто-то пользуется и радуется.

Однажды фотограф в перерыве между сетами сказал, как мне повезло, что можно даже не заморачиваться, чтобы чем-то заниматься, — всегда можно выехать на модельной внешке, торговать лицом. Он потом извинился, сказал, что неправ. Но он был прав, понимаешь? И мне это не понравилось. Ужасно хотелось доказать, что он ошибается, что я не тупая: «Вот, смотри, я пришла домой и делаю каталог для сельскохозяйственной техники, я не только модель!».

Итак, ты окончательно пришла к тому, что дизайн — это не про красивые картинки, а про пользу. Куда тебя это привело?

Я начала думать не о внешнем виде, а о том, как он будет взаимодействовать с потребителем. С каждым новым проектом росла уверенность в том, что я херню порю, не разбираясь, а заказчик эту херню принимает, потому что тоже не разбирается. Но не отговаривать же его деньги мне платить, правильно?

Переломный момент произошёл, когда знакомый знакомых пригласил меня оформлять продуктовый магазин. Я честно призналась, что дизайну не училась и не уверена, что у меня получится. А потом добавила, что хотела бы, чтобы результат был не только красивым, но и удобным, вызывал у потребителя какие-то эмоции. Из-за этой фразы меня всё-таки наняли.

Что поменялось после того, как ты решилась на качественный подход?

Я постоянно думала, будет ли то, что я делаю, удобно покупателям. Например, при оформлении магазина стала обращаться к покупателям, но делала это неумело, как могла: на стендах желала им хорошего дня, на морозилках с мороженым напоминала не забывать свои сумочки.

Это было по-детски: вечные пожелания улыбнуться не заставляют улыбаться, во всех этих заигрываниях с пожеланием хорошего настроения слышится фальшь, а напоминания на морозилках всегда были закрыты толпами народа. Но можно считать, что начало было положено.

После того как мы сдали магазин, владельцы позвонили и сказали, что довольны, планируют запускать целую сеть и приглашают меня продолжить. Это было здорово, но я отказалась — понимала, что в итоге всё зафейлю. В основе моей работы должна быть не просто интуиция и насмотренность, но проверенные знания и правила. Так честно и сказала заказчикам.

Чтобы научиться работать, пошла в рекламное агентство.

Расскажи, как ощущается переход из фриланса на работу по графику.

В плане графика — ничего нового, он у меня и раньше не был свободным и плавающим. А в плане ощущений от работы в серьёзной команде — как новый мир.

Сначала меня поставили на визуализацию. Клиенты заходили, говорили, что хотели бы привлечь внимание к своей продукции на улицах города или торговых центрах, присылали фото этих центров, указывали плоскости, на которых можно было творить, а я генерила идеи, от которых технологи хватались за головы.

Я превратилась в генератор идей и макетов-набросков с указаниями к реализации. В технологиях производства я не разбиралась, поэтому писала: «Гайз, мне всё равно, из чего вы сделаете эту огромную фигуру. Но на крыше магазина должна торчать коробка сока высотой два с половиной метра». Гайз обзывали меня матерными словами, вздыхали и делали трёхметровый тетрапак сока из пенопласта. Со временем я начала понимать, какие идеи будут точно нереализуемы, потому что, например, нет основы для крепления, или она есть, но слабая. Или тросы, которые есть на производстве, такой нагрузки не выдержат, а тросы другого типа заказывать дороже в 15 раз, и вообще нет смысла такое предлагать, только время потратим на просчёт.

Это всё было весело, но знаний, за которыми я пришла, не добавляло. Теперь я разбиралась в бумаге для широкоформатной печати и в размерах рекламных плоскостей, но это совершенно не приблизило меня к созданию чего бы то ни было.

К тому же с дружным коллективом не сложилось. Чем больше я придумывала всякого-разного, тем больше был доволен руководитель и тем меньше довольны девочки, которые были на этом направлении вместе со мной. Они были уверены, что я отбираю их хлеб, им не нравилось, что мои идеи выбирают чаще. Хотя работа считалась командной, и деньги все получали поровну — никаких поощрений тому, чью идею выбрал заказчик. Однажды ко мне подошли две коллеги и спросили, зачем мне вообще работать в рекламном агентстве и отбирать чужую работу, если я уже работаю в модельном. Вопрошающие были посланы. Я же не спрашиваю у людей, зачем они слушают Лиззо, если они уже слушают Доджу. Мне нравится — вот я и делаю, отвалите.

Я потом ещё в трёх рекламных агентствах сталкивалась с подобным: если всем дизайнерам дают одну задачу, чтобы заказчик выбрал один вариант из общей кучи предложенных, то начнётся конкуренция, какими бы адекватными все ни были. И что бы все ни доказывали, это точно нездоровая ситуация. Я проработала в том отделе ещё полгода, а потом всё-таки решила сбежать на смежное направление — заниматься типографикой.

Расскажи, с чем принципиально новым пришлось столкнуться на новом месте?

В отделе типографики разрабатывала упаковку, каталоги, логотипы и фирменные стили. Пришлось изучить тонну правил. Чтобы сдать в печать крошечную визитку, нужно было помнить разбег размеров, отступы под обрез по периметру, разрешение, цветовые стандарты, диаметры скруглений, толщины бумаги, дизайнерские палетки картонов, матовость-хуятовость, выкладки на стандартных плоскостях. К тому же все эти требования могли отличаться для разных типографий.

Какие экзамены нужно было сдать, чтобы подтвердить, что ты все эти правила выучила?

Странно, но экзаменов не было, меня всему учили по ходу, в зависимости от задачи. В той первой типографии работали потрясающие тётки, у которых были ответы на любой вопрос.

Но у меня осталось ощущение, что мои знания сложились благодаря потоку заказчиков и их пожеланиям: если бы пожелания были другими, то и знания, наверное, были бы другими. Этой системы было достаточно, чтобы стать хорошим работником именно в том рекламном агентстве. Но я хотела быть полезной в целом, а не только для тех ребят. Когда я это осознала, прозвучал первый звоночек: «Катя, ты хотела учиться, а пошла работать, и, похоже, это снова фейл».

Что делать, когда возникают сомнения в правильности выбора: дать себе пару месяцев всё осознать, продолжая работать; сразу уволиться; поговорить с близкими, чтобы они направили?

Склоняюсь к «подумать» — я так и сделала. Продолжала работать, верстать макеты для печати, читать Советы бюро и подыскивать хотя бы короткие курсы.

Я могла бы сказать, что вариант с близкими тоже хороший, но работает не всегда. Мой на тот момент парень начал меня доставать нытьём: «Визитки? Вот это твоя цель в жизни?». Я сначала пыталась объяснить, что это просто микроскопическая часть того, чем я буду заниматься, что даже визитки — это польза. Что сначала я как будто учу алфавит, чтобы потом писать книги. Когда мои слова ничего не поменяли, и вся моя работа продолжила обесцениваться, парень был послан на хуй.

Это можно воспринимать как инструкцию. Если близкие люди не поддерживают вас в каких-то обычных вещах, не такие они и близкие. Если вы чем-то занимаетесь и получаете от этого удовольствие, и это законно — никого не слушайте. Кто-то может желать вам добра, но не понимать, чего вы хотите. Кто-то решает за вас, что эта работа скучная. Кто-то пытается вас убедить, что вы созданы для чего-то большего — тоже мимо.

В один момент моя вера в себя и свой выбор пошатнулась, и у меня появилось желание согласиться со своим парнем — я его за это возненавидела. Я выбрала дело, которым хочу заниматься. Пусть это не пафосное дело всей жизни, но я этого хочу, никому не мешаю, это законно, зачем вы меня останавливаете? Я могу начинать с самого нуля, верстать кошмарные макеты и гордиться ими, а потом понять, что они провальные, и сделать лучше — но это то, что я хочу. Да, через пять лет я могу захотеть бросить — и брошу. Но это будет потому, что я так захотела, а не потому, что все мои желатели-мне-добра меня отговаривали, когда я их об этом не просила.

Если близкие люди не поддерживают вас в каких-то обычных вещах, не такие они и близкие

Не всегда получается вычеркнуть мешающего человека из круга общения, тем более что иногда человек искренне желает тебе добра. Как сгладить углы и не поссориться, но отстоять своё право принимать решения?

У меня было несколько таких ситуаций. Я же модельное дело и модельную школу не бросила, поэтому со свободным временем, естественно, начались проблемы. Я уже не могла каждую ночь выбираться на кальяны или ночные поездки по Москве. Друзьям это не понравилось, начались вопросы: «А зачем тебе всё это нужно?», «А ты уверена, что делаешь правильный выбор?», «А зачем так пахать, если не остаётся времени на жизнь?».

Я собрала всех друзей на вечеринку-признание. Там были люди, с кем я из-за нехватки времени стала меньше общаться, но кого не хотела терять. И я честно им всё рассказала: как хочу что-то из себя представлять, делать что-то осязаемое, пусть не сразу, но пока хотя бы начать. Рассказала, что вот это сейчас и есть моя жизнь, что я хочу проверить сама себя — потяну ли её. И, конечно, сказала, как хочу, чтобы они все в этой жизни остались, пусть совместных тусовок и поубавится.

Это помогло. Больше не было никаких: «Да брось ты этой хернёй страдать, ну какой из тебя дизайнер». Несколько человек постепенно отпали, конечно, но просто так вышло, никаких конфликтов больше не было.

Я понимаю, что мне повезло — некоторым годами приходится бороться с родителями, выгрызать свою мечту в ссорах с друзьями и остальными близкими. Как бы то ни было, первый шаг всегда — это честный разговор.

Возвращаемся к дизайну. Ты перешла в новый отдел, чтобы создавать что-то осязаемое. Помнишь свой первый серьёзный проект на новой должности?

Это была подарочная книга для клиентов бара, срочный заказ перед Новым годом. Это была дикость: перед праздниками все типографии всегда работают на износ, нам чудом удалось втиснуть эту разработку в график и то только потому, что пару раз ночевали возле печатных машин. Когда книга вышла, я её всё время с собой в сумке носила и всем показывала.

Раньше твоё стремление давать людям пользу выражалось в пожеланиях улыбаться. Как оно проявлялось теперь?

Расскажу на примере. Когда разрабатывала фирменный стиль для сети закусочных «Лагодэ», я проверяла, чтобы ручки на пакетах не врезались в пальцы, чтобы держатели на стаканах не нагревались от горячего, чтобы бумага была достаточно плотной и не порвалась при неосторожном движении, но была при этом не слишком дорогой. С технологами подбирала освещение на лайтбоксах, чтобы, например, жёлтый не бил по глазам в ночное время.

А что стало с твоими дикими идеями?

От них я не избавилась и иногда генерила всякую жизнерадостную чушь.

Чтобы я не привыкала творить что хочу, мне периодически давали серьёзных заказчиков. Например, сделать логотип для владельца компании, занимающейся грузоперевозками.

Теперь мне всё нравилось: я не стояла на месте, приносила пользу, делала что-то осязаемое. Можно было постоянно переключаться с яркого на технологичное, с процесса фактического производства на генерацию идей. Это роскошь, на самом деле, — не заниматься изо дня в день чем-то одним.

Что в этом комфортном состоянии заставило тебя снова вернуться к мыслям об учёбе?

Когда я стала получать удовольствие от того, что делаю, мне захотелось делать это максимально правильно. Было хорошо, что меня исправляли коллеги, но иногда они не исправляли: говорили, чтобы я не тратила время на переделку, ведь заказчик уже всё утвердил. Так и получалось, что свои ошибки я находила уже после того, как отдавала результат довольному клиенту. А мне хотелось научиться замечать их вовремя, чтобы исправлять и больше не допускать.

Для этого я начала больше читать: Советов бюро, книг про дизайн. Оказалось, что я пропускаю много ошибок. Например, был заказчик, который просил серию плакатов для слесарных инструментов. Мне хотелось отойти от строительной темы и представить эти инструменты больше ювелирными — крупные фото по отдельности, а не унылыми пачками, однородный фон вместо строительных полок. Идея была неплохая, но реализация хромала.

Как себя вести, когда уровень собственных работ перестаёт устраивать? От чего отталкиваться для следующего шага и на что обращать внимание?

Я ценю то, что выросла над собой, не бросила ни модельное, ни рекламное агентство, переросла склоки в коллективе, научилась успокаивать нервных клиентов. Просто пора переходить к следующему этапу — становиться техничнее и профессиональнее.

Я хочу систематизировать знания. Урвать кусок здесь, кусок там — это всё не то. Мне нужна школа, которая даст основу, которую я потом дополню, чем захочу.

К вопросу обучения я подошла обстоятельно. Планирую поступать на следующий поток Школы бюро. Буду подавать документы в ВШЭ. А там посмотрим.

Какие советы ты можешь дать начинающим и продолжающим дизайнерам?

Проговаривайте проблемы с заказчиком. Что бы ни случилось, как бы ни зафейлили заказ, как бы ни были потрачены сроки и качество — всё нужно обговаривать. Даже если кажется, что это ничего не поменяет — поменяет. Честный разговор волшебно действует на обиженную сторону.

Был случай, когда мы предложили заказчику несколько вариантов логотипа. Заказчик разорался, что мы вообще его не поняли: у его компании политика открытости, и всё без обмана, он годами работал, чтобы этого всего достичь, а мы своими логотипами пытаемся всё разрушить. Что политику компании может отразить только шрифтовой логотип на английском, которого мы не сделали. И что это понятно без техзадания, мы вообще профессионалы или кто.

Заказчик был закреплён за мной. И я сказала буквально следующее: «Павел. Я хочу с вами работать. Но сейчас вижу, что эту работу я почти проебала. У меня есть два пути решения. Мы можем сейчас вместе просмотреть все записи наших последних встреч, и я попробую вам доказать, что выполнила все ваши требования, а про шрифт вы ни разу ни слова не сказали. Но вас это выбесит ещё больше, ну да же? Поэтому давайте сделаем так: через дорогу открылся новый бар. Там орать гораздо приятнее. И вдруг у нас там получится всё спокойно обсудить, без жертв. Агентство угощает. Что скажете?» Павел ответил: «Нихуя себе. А виски там есть?» И работали мы с ним ещё два года, и всё у нас было хорошо.

Не ищите скрытых смыслов. Не придумывайте объяснение каждой чёрточке в работе: если логотип смотрит вправо — это ещё не значит, что компания подчёркивает своё стремление развиваться. Точно так же, как если логотип направлен влево — это не значит, что компания собирается деградировать. Это какой-то убогий детский лепет, в который верит обидно много людей.

Когда я начала работать в рекламных агентствах, то столкнулась со странной штукой — каждый штрих в логотипе должен что-то означать, каждый оттенок цвета на что-то намекать. Я сначала думала, что это какой-то грандиозный рофл, типа посвящения новичков в процесс, но оказалось, что всё серьёзнее.

Я работала с адептами такого смыслового подхода: любое пятно имело своё значение, причём не изначально, а уже постфактум. Например: «Ну пиздец, у курицы для упаковки такие выпученные глаза получились, как будто её душат. А шея такая тоненькая, как будто сейчас переломится под весом головы. Перерисовываем?» «Не-е-ет, давайте скажем, что нарочитая огромность глаз отражает широту взглядов. А ущербная тонкость шейки показывает, что мы дорожим своей репутацией, ведь её так просто сломать и долго восстанавливать». Короче, любое говно заворачивали в отвлекающую внимание упаковку, и заказчики на это соглашались чаще, чем хотелось бы.

Давай уточним: заказчики принимали эту дичь не потому, что тупые. Они разбирались в своём деле и пришли к нам, потому что мы якобы разбирались в своём. Они нам доверяли и вежливо не лезли в нашу работу. А мы в благодарность за доверие делали говно. В общем, совет — не делайте говна, не придумывайте каких-то скрытых смыслов, чтобы его скрыть.

Избегайте словесной чуши. Обходите любую бессмысленную игру слов стороной.

Вот это «Ощути прикосновение роскошной страсти» и подобное — что это вообще значит, и за какие места меня ваша страсть собралась трогать?

Если такую чушь хочет добавить сам заказчик — отговаривайте всеми способами. Приводите примеры глупых ситуаций у конкурентов, разбирайте кейсы провалов из рекламного мира, спрашивайте у заказчика, что конкретно он хочет сказать, и предлагайте свои осмысленные варианты.

Не пытайтесь задизайнить побольше вариантов. Куча вариантов, из которых заказчику нужно выбирать, — это не показатель профессионализма, а сигнал о том, что дизайнер не понимает, какую задачу решает.

Часто этим грешат начинающие. Я была в их числе и прекрасно понимаю ход мысли: кажется, чем больше наплодишь макетов, тем яснее покажешь, что можешь всё и быстро. Но во-первых, заказчик будет дольше выбирать. Во-вторых, ему будет казаться, что если вы выслали 11 набросков, то почему бы не прислать ещё парочку. А в-третьих, и в самых главных, — это бессмысленно. Если задачу решит один вариант, зачем ещё 10 дополнительных?

Не соревнуйтесь с коллегами. Если вы работаете с несколькими дизайнерами, и вас всё время сталкивают лбами — это нездорово. Поговорите с руководителем, поймите, зачем он это делает. Если он осознанно добивается внутренней войны между дизайнерами — уходите. На такой работе вы потратите очень много нервов, ссоры будут после каждого проекта.

А если дизайнер работает сам, но всё равно пытается соревноваться со знакомыми фрилансерами и друзьями — это сложнее. Всегда кто-то будет лучше, чем бы вы ни занимались. Это нормально: кто-то лучше вас, вы лучше кого-то. Пустая внутренняя борьба только отнимет силы и не приведёт к результату. Лучше выберите себе условного дизайн-кумира и старайтесь дотянуть до его уровня.

Не участвуйте в тендерах. Возможно, кому-то везёт, и тендеры проходят честно. Но ни в моей практике, ни в практике тех, с кем я работала, из этого ни разу не вышло качественного результата.

Сначала вы потратите много времени на сбор документов и соответствие всем требованиям. Потом вас будут просить присылать какие-то набросочки макетиков, тестовые заданьица, и делать их нужно быстро, ещё быстрее, вчера надо было отправить. Ведь: «Нам просто нужно ещё раз убедиться, что мы выбрали правильного исполнителя». Совещания будут бесконечными, их смысл будет минимальным — иногда всё будет сводиться к тому, что вы будете часами выяснять, кто виноват в том, что потерялась какая-то бумажка.

Когда работа начнётся, между вами и заказчиками будет сидеть море менеджеров, каждый будет отвечать за что-то очень важное, например, за чихание офисного котика. Ваши предложения должны будут понравиться бухгалтеру, менеджеру по продажам, водителю — потому что: «Политика нашей компании открытая, и важно учитывать мнения каждого, вы же понимаете». Вы никогда не узнаете, почему макет не приняли, или приняли, но завернули на этапе печати, или не заплатили. Всё время будут мешать подводные камни, не пойми откуда взявшиеся сотрудницы и толпа людей, которые ничего не решают, но звонят в час ночи и орут, что к утру всё должно быть готово.

Нет голому телу в неуместном контексте. Человеческое тело — это красиво и круто, но использовать его для продвижения абсолютно всего глупо. Если вы делаете сайт клинике по увеличению груди, то изображения женской груди — это уместно. А для стоматологии — нет. Использовать фотографии красивых мужских задов и рельефных ног в рекламе тренажёрки — здорово и ожидаемо. А в рекламе конфет — ну такое. Много подтянутых загорелых тел в рекламе нижнего белья — правильно. А для продвижения СТО — боль.

Ничего не бойтесь. Если вам нравится то, что вы делаете, никого не слушайте.

Мои близкие не видят во мне великого дизайнера, но это не самое страшное из того, что может в жизни произойти. Просто не очень приятно, не более. Всегда помните, ради кого вы это делаете и кто всегда на вашей стороне, что бы ни случилось.
Кстати, это один и тот же человек — вы сами.

Очень мало людей, которые по-настоящему получают удовольствие от того, чем занимаются. Если вам повезло, и вы оказались в числе таких людей, какая разница, что о вас подумает подруга? Вы можете начать танцевать в любом возрасте, или рисовать, или лепить какие-нибудь тарелочки из глины. Вы можете водить фуру-двадцатитонник, даже если вы девушка, и заниматься ресничками-ноготочками, если вы парень. Вы можете прийти сегодня вечером домой и выкрасить входную дверь в красный, вы можете завтра начать снимать свой первый фильм, вы можете пойти учиться в 42. Это нормально. Начинать всё сначала — нормально.

Как тебя занесло в бизнес-журналистику?

Моя карьера началась ещё в школе. Я ходила на кружок журналистики, где писала заметки и эссе на социальные темы: жизнь пенсионеров, загрязнение окружающей среды. Руководил кружком главный редактор городской газеты, и иногда он публиковал наши материалы в колонке, созданной специально для начинающих журналистов.

Затем во время учёбы на журфаке Ивановского государственного университета я проходила практику на радио и телевидении. В отличие от прессы, там работать мне не понравилось из-за бесконечной гонки. Тексты пишутся быстро и получаются довольно поверхностными. Мы не проводили расследований, просто брали информацию очевидцев или данные из пресс-релизов. А мне хотелось копать в глубину, анализировать факты и цифры, делать выводы, поэтому я пошла в прессу.

После университета я сразу устроилась в издательство «Деловой мир». Компания выпускала несколько журналов о торговле, ресторанах и новых технологиях для бизнеса, которые только начали появляться на российском рынке. Журналы расходились по всей России, на них были подписаны почти все ретейлеры. Так я попала в направление торговли, в котором работаю до сих пор. Впоследствии я работала и в других СМИ, а также на стороне компаний: в пиар-службах ретейлеров, производителей, финансовых организаций.

Последние 9 лет я занимаю должность главного редактора в онлайн-проекте Retail.ru. Это крупная отраслевая площадка о торговле, в месяц нас читает более 500 тысяч уникальных посетителей. На сайте пишем о торговых сетях, производителях, поставщиках товаров и услуг. Также участвуем в отраслевых мероприятиях: выставках, конференциях, поездках на производства, склады. Как СМИ присутствуем на открытиях магазинов и ТЦ. В мои обязанности входит создание контент-плана, поиск спикеров и тем для материалов, работа с текстами перед публикацией. Также занимаюсь формированием коллектива редакции, работой с авторами: их поиск, а иногда и обучение. Порой выезжаю на мероприятия.

Почему ты выбрала работу в издании о торговле?

Так сложилось, что в начале карьеры я попала в издание о торговле, углубилась в тематику и мне понравилось. Ретейл — это направление, которое находится в авангарде последние 20 лет и двигает экономику вперёд. В начале 2000-х у нас были только рынки и прилавочный формат торговли, а сейчас норма — супермаркеты самообслуживания, магазины без кассиров.

Ретейлеры постоянно внедряют новые технологии. Например, на складах Декатлона работают роботы, которые помогают операторам собирать онлайн-заказы. Сотрудникам не нужно ходить по складу и вручную комплектовать заказы: они вызывают робота, и тот привозит нужные стеллажи с товарами.

В Пятёрочке работает Шпионский клуб покупателей, где наличие товара и вежливость персонала проверяют сами клиенты магазина. За свою работу они получают вознаграждение в виде баллов на карту лояльности. Механика проекта завязана на ИТ-системе.

М.Видео-Эльдорадо внедрил технологию отслеживания пути покупателя: система делает персональное предложение клиенту на основании истории его покупок.

В американских магазинах одежды стали появляться «умные» зеркала, которые помогают покупателю виртуально примерить одежду из ассортимента магазина без его посещения. Подобных примеров много — компании внедряют новые технологии, модернизируют производство, логистику и продажи, чтобы расти.

Процессы, которые происходят сегодня: пандемия, уход западных брендов, глобальная перестройка бизнеса, никто из аналитиков предсказать не мог. Такого в истории рынка ещё не было. Как сегодняшние события повлияют на развитие отрасли завтра — неизвестно, но рынок точно не остановится и продолжит развиваться. Благодаря динамике в отрасли, наблюдать за этими процессами в ретейле и писать про них очень интересно.

Кстати, в Европе и США практически нет специализированных изданий по ретейлу — там этой теме посвящена максимум колонка в крупном издании.

Как ты используешь знания с журфака в работе?

Высшее образование помогло расширить кругозор, дало навык решения задач и поиска нужной информации. Профессии я училась уже на практике.

В вузах часто теория оторвана от практики. Однажды студент одного из последних курсов факультета журналистики МГУ учился писать у нас статьи. Ему дали задание подготовить материал про кассовые боксы — столы, куда врезаются кассовые аппараты. Парень не мог собрать слова в предложение. Получилось что-то вроде: «Нужно просверлить отверстие, чтобы вырезать вырез, чтобы иметь». Но, возможно, сейчас вузы лучше готовят студентов к реальным рабочим задачам.

Каково быть главредом бизнес-издания?

Я не задумывалась о том, чтобы строить карьеру, просто мне всегда нравилась моя работа. Наверно, это также, как стать главврачом больницы: сначала хочешь просто помогать людям, но потом понимаешь, как лечить эффективнее, принять больше пациентов, выстроить процессы и организовать коллектив.

Не все журналисты хотят стать главными редакторами и точно не идут в профессию ради денег. У главредов есть средний уровень зарплаты: в каких-то компаниях он ниже, а в каких-то выше, но много миллионов тут не заработаешь. В работе руководителя мало романтики, зато много организационной работы, звонков и писем. Иногда нужно решать вопросы с утра до ночи.

Бонусы тоже есть: мероприятия, поездки и общение с профессионалами рынка. Поэтому я не сижу в офисе, а продолжаю работать «в полях»: ездить на встречи, конференции, брать интервью у представителей компаний.

Кажется, что в бизнес-изданиях можно говорить только о деле. Скажи, есть ли место личным вопросам?

Бизнес-интервью мало чем отличается от обычного, только фокус больше смещён в сторону работы, а не человека. Личные вопросы можно задавать, они могут подчеркнуть профессиональные качества спикера. Такие вопросы — попытка разглядеть в топ-менеджере обычного человека и понять, какая личность стоит за большим бизнесом, как он добился успеха и чем уникален. Это всегда интересно.

Но важно соблюдать рамки делового общения и подбирать вопросы исходя из них. Я, например, часто спрашиваю респондента, какую книгу он читает, какой опыт из этой книги приобрёл, что внедрил в жизнь. Бывают и забавные ответы, например, гендиректор одной из крупных книжных сетей из года в год мне отвечает, что читает «Капитал» Карла Маркса.

Ещё можно спросить, какое хобби у человека, как он отдыхает после работы. Например, Ян Дюннинг, президент сети «Магнит», любит ходить по магазинам и называет себя ретейл-фриком. Во время интервью он с упоением рассказывал, как ходит в точки других сетей и смотрит, как у них выстроены процессы. А кто-то стремится осуществить свои детские мечты или испытать себя: поехать в Африку ловить марлина, залезть на Эверест.

Ты руководишь изданием последние 9 лет. Как главред способствует росту проекта?

Когда я пришла в компанию, у нас почти не было уникальных статейных материалов. Поэтому первое, что я сделала в должности, — наняла авторов и новостника для создания уникального контента.

Я завела раздел «Кейсы», чем убила сразу двух зайцев: раздел одновременно интересен для рекламодателей и читателей. Розничные сети охотно делятся опытом автоматизации производства, внедрения ИТ-решений и новых технологий. Это позволяет им создать качественное информационное поле вокруг бренда, повлиять на развитие рынка. Посетители сайта с интересом читают кейсы: в них есть реальная практика, которую можно повторить.

С 2012 года мы выросли в несколько раз по количеству уникальных пользователей в месяц и стали лидером среди отраслевых площадок. Я связываю это с качеством контента и нашей активностью на рынке. Формат публикаций на сайте разный, но больше всего у нас новостей, статей, интервью и кейсов. Мы выпускаем минимум 15 новостей в день и порядка 30 лонгридов в месяц.

Кажется, для таких объёмов требуется немало исполнителей. Где ищешь авторов для проекта и кого не возьмёшь в команду?

У нас небольшая команда, на постоянной основе над текстами работают 8 человек. Часть материалов пишут фрилансеры. Некоторых из них я нашла на пресс-конференциях и мероприятиях. Вначале присматриваюсь: как человек общается, какие задаёт вопросы спикерам, какие материалы выпускает. Если вижу, что это профессионал, подхожу познакомиться и обменяться контактами. Когда мне нужно написать материал, а наши постоянные авторы заняты, у меня уже есть список из возможных кандидатов-фрилансеров.

Штатных сотрудников мы ищем редко: текучки у нас нет, большинство коллег работает больше пяти лет. Но если всё же понадобится сотрудник на постоянку, то в первую очередь обращусь к тем, с кем уже работали. В крайнем случае размещаем вакансию на «Хедхантере».

Ключевой параметр отбора — ответственность. В журналистике важна точность и педантичность, здесь одно неправильное слово может повлечь за собой шлейф событий. Как человек относится к работе, проверке фактов и информации, видно после нескольких материалов на испытательном сроке. Безответственных людей я команду не возьму.

Знаю, что вы сотрудничаете с пиар-менеджерами и пресс-службами компаний. Как происходит взаимодействие?

На сайте у нас есть разные материалы, в том числе новостная лента. Часто мы делаем новости на основе пресс-релизов компаний. Из сотни писем, которые ежедневно приходят на электронную почту редакции, в ленту новостей мы берём не больше 10 процентов. Это наиболее значимые события для рынка: запуск новых форматов магазинов, выход сетей в другие регионы и страны, уход компаний с российского рынка, законодательные инициативы, кадровые перестановки. Остальные 90 процентов — неактуальные для нас внутренние новости самих компаний, спам и материалы, не попадающие в нашу тематику.

Мы не возьмём в ленту текст: «Наша компания выпустила новый продукт — варенье со вкусом вишни с корицей», — такое событие нашей аудитории неинтересно и никак не повлияет на рынок.

Давай представим, что я работаю в компании по выпуску упаковки и мне нужно опубликовать свой материал. Как мне действовать?

Прежде всего текст должен быть интересен рынку и попадать в тематику издания. Если нужна публикация в СМИ, то напишите актуальный для рынка материал и вставьте туда небольшую цитату о своей компании. Такая новость часто собирает большие охваты и может попасть в топ выдачи поисковых систем. Если речь идёт об упаковке, то можно рассказать о новинках рынка, новых изобретениях и технологиях — это всегда интересно.

Например, однажды я работала в финансовой компании и написала новость о кредитах. Она звучала примерно так: «Женщины берут на 60% больше кредитов, чем мужчины». В основе материала были данные нашей компании, а в конце — наша цитата. Но его опубликовали все профильные издания, потому что текст был интересный, с цифрами и фактами.

Второй момент — текст должен содержать правдивые данные и быть грамотно написанным. Мы не возьмём материал со лживой информацией, обсценной лексикой и жаргонизмами. Чаще всего такие материалы присылают небольшие компании, которые на рынке недавно, а поднялись на каком-то одном продукте. Пиар у них приравнивается к хайпу. Такую историю мы проходим мимо.

Ещё рекомендую уважать друг друга и не нарушать границ профессионального общения. Некоторые пиар-специалисты идут напролом, чтобы опубликовать свой пресс-релиз. Ежедневно мне на личный номер телефона, который я нигде не публикую, поступает минимум пять звонков с просьбой разместить новость о компании. Мне пишут во все мессенджеры. Часто звонящий не знает, кому именно звонит. Создаётся впечатление, что им всё равно, где будет публикация. Такое непрофессиональное поведение вызывает скорее раздражение, чем желание сотрудничать. Мы стараемся общаться с коллегами по электронной почте — адреса ключевых сотрудников редакции указаны на нашем сайте.

Чтобы написать хороший материал для СМИ, я советую коллегам читать как можно больше статей и новостей в крупных деловых изданиях. При чтении нужно обращать внимание на структуру, фразы, слова, смотреть, как подаются факты. Такая практика развивает насмотренность и начитанность автора.

Говорят, ты локальный феномен в «Палиндроме». Как ты к этому относишься?

Я просто молодой специалист, который в 21 год стал главным редактором. Но элемент необычности в этом присутствует: позиция довольно серьёзная, а возраст — в котором только университеты заканчивают.

Как ты понял, что хочешь заниматься редактурой?

Три года назад я создал паблик в ВК про компьютерную игру, в которую играл много лет: хотелось делиться накопленной экспертностью. Чтобы паблик был интересным, я постоянно тестировал разные форматы, вкладывал уникальные штучки в лексику и синтаксис, выбирал интересную фактуру, разнообразно организовывал её в тексте, так чтобы это удивляло читателя и заодно выражало меня.

Больше года я делал паблик и не подозревал о существовании редактуры. Потом открыл книги, чтобы больше узнать о текстах, и понял, что это большая профессия. С этого момента начал читать всё, что связано с редактурой. А полученные знания отрабатывал на своём паблике.

Сейчас я смотрю на паблик как на трамплин, который подфутболил меня в серьёзную коммерческую редактуру. Я понял, что люблю создавать информационные продукты и работать с текстом, поскольку он очень многогранный и позволяет выразить один смысл в пяти разных формах.

Ты сам пришёл к идее, что можно один смысл выразить в пяти разных формах, или почерпнул из книг?

Сам к этому пришёл через продолжительную и кропотливую работу с текстом, инфопродуктами и коммуникацией.

Расскажи подробнее. Почему это важно?

Форма — это как и с помощью каких инструментов выражается смысл.

В коммерческом тексте форма более ёмкая и доказательная: без двойственных смыслов, абстракций, но с конкретикой и фактами в мире читателя. Но если коммерческий продукт более «поэтический», например книги, форму можно смело менять под контекст: использовать метафоры и литературные приёмы по типу оксюморона.

Совсем другая форма в научных трудах: с кучей жаргонизмов, профессионализмов, бесконечных сложных объяснений. Такая форма не подходит для коммерческих проектов, но для аудитории учёных или околоучёных, например в журнале «Постнаука», — да.

В форме художественной литературы есть диалоги, описания окружающего мира, стилистические приёмы.

Форма выражает смысл: в задорных книжках — «весёлая» лексика, восклицательные знаки, добрая тональность; в тех, от которых хочешь плакать, — слова боли, огорчений и ограничений чего-то важного для человека. Например, Джеймс Джойс формой показывал настроения и состояния персонажей: когда персонаж устал, автор делал текст тягучим и медленным, а когда герой только проснулся и отведал говяжьей почки — предложения цельные, мысли и рассуждения законченные.

Ещё форма — это тональность текста: юморная, нейтрально-суховатая, задорная, заботливая. Если написать один смысл в разных тональностях, к нему будет разное отношение. Например, в шуточной форме рассказывать про газлайтинг — закапывать самого себя, а в бережливой и заботливой — располагать.

Если сильнее сузить, то форма — это то, какой синтаксис и лексика у смысла. Например, слово «сотрудничество» — больше про формальность, пиджаки и строгие рукопожатия, а «партнёрство» — про совместный энтузиазм, дружелюбную обстановку и взаимную пользу с примесями веселья. Даже сообщения с точками в социальных сетях выражают отношение человека и передают смысл, а без точек — ощущение лёгкости, доверия и непринуждённости.

Новояз в антиутопии «1984» — тоже форма, которая обрамляет смысл. Государство придумало новояз, чтобы заменить нежелательные слова и смыслы, принудило общество его использовать. Это один из коварных приёмчиков, чтобы установить абсолютный тоталитаризм. Поэтому по его форме считывается контроль и господство государства: оно всё придумывает и решает.

Мне нравится жонглировать формами и пробовать их на разных задачах. Например, в своём телеграм-канале я обычно писал инфостильным текстом, а потом попробовал доносить мысли в другой форме, в «философской» и рассудительной. Удивительно, что такая форма собирает больше всего реакций. Есть случаи, когда художественная форма отлично встаёт в бизнес-проекты.

Форма выражает смысл:
в задорных книжках — «весёлая» лексика, добрая тональность;
в тех, от которых хочешь плакать, — слова боли, огорчений

Какие книги, блоги, рассылки помогли тебе попасть в профессию?

Первой, конечно, была книга «Пиши, сокращай», потом подтянулись «Новые правила деловой переписки» Максима Ильяхова и Людмилы Сарычевой. Читал разные блоги и сайты про текст: блоги Максима Ильяхова и Даниила Шардакова, сайт Текстерры. Все рассылки Максима Ильяхова и рассылку Ирины Ильяховой по управлению редакцией. Бесплатную и продвинутую рассылки от агентства «Сделаем» — спасибо Паше Молянову и его команде за полезный продукт.

Кроме книг по редактуре, в профессиональном становлении мне косвенно помогли трактаты Эриха Фромма. Например, сильно повлиял его текст «Иметь или быть?» — это про две ценностные ориентации: на обладание и качественное, внимательное существование. В первой ценностной ориентации человек озабочен материальным: его цели — машины, дома, одежда, деньги; его мысли сфокусированы на обладании — историей из книги, лекцией в тетрадке, флагманским смартфоном в кармане. А во второй ценностной ориентации человек сосредотачивается на качестве или экзистенции по Сёрену Кьеркегору: не просто конспектирует лекцию, а вдумывается в то, что пишет, задаёт уточняющие вопросы; не просто читает книгу, а спорит с автором, пытается понять чувства персонажей и их мотивы.

Искренний интерес и фокус на бытие культивировал во мне любовь к людям, помог лучше распознавать свои ощущения и понимать ответственность — а это помогло лучше делать свою работу.

Расскажи про свой путь от автора паблика до главного редактора?

Я много думал, как у меня это получилось, и у меня есть два ответа. Первый: работа с текстом — мой осознанный, никем не навязанный выбор. Второй: искренняя любовь к выбранному делу.

Искренняя любовь — это трамплин, чтобы делать хорошо и нырять в вопросы до уровня водорослей. Метафорично говоря, без искренней любви к делу человек у костра видит только то, что освещает огонь, а когда есть любовь — видит дальше этого огня и не боится туда пойти. Наверное, меня быстро брали на позиции выше, потому что я любил, излучал искренность и имел высокие стандарты качества.

Сначала я думал, что буду просто копирайтером. Устроился работать автором в онлайн-университет «Скайпро» от Скайэнга: писал письма, статьи, тесты и лендинги. Так как у меня уже был весомый опыт в паблике, через три-четыре месяца меня попросили курировать новых авторов: где-то подсказать, что-то проверить. Я стал меньше писать ручками, всё больше редактировать — и через месяц мне сказали, что я редактор. Этот рост произошёл органически, незаметно, так же незаметно, как состариваются наши родители, бабушки и дедушки.

Шеф-редактура началась точно так же. Пришли новые редакторы, которых надо было сориентировать на местности. Я начал курировать редакторов, помогать им развиваться, проверять тексты и финализировать контент. Так меня назначили шеф-редактором. На эту же должность я пришёл в «Палиндром», где чуть позже стал главным редактором.

Интересно, как ты попал в «Палиндром». Расскажи, пожалуйста.

В один момент в Скайпро решили расстаться с большей частью маркетингового отдела, я тоже попал под эту статью. Чтобы поддержать тех, кого увольняют, основатель компании опубликовал у себя в Фейсбуке пост, где искренне порекомендовал забирать специалистов в другие компании. За неделю мне написало 40 разных компаний, среди них были Яндекс, Авито, Скиллбокс и куча американских стартапов. Их предложения были заманчивые, как арахисовая конфета перед сном, но ни одно из них я не принял.

Мне нравились продукты, которые делает «Палиндром», нравились ребята, которые там работают, и панковская корпоративная культура. Поэтому я просто написал сам, спокойно пообщался с эйчаром, а буквально через пару дней — с Пашей Федоровым. И мне сделали оффер.

В чём заключается твоя работа в «Палиндроме»?

С первого дня я выполнял много главредских функций: управлял своей редакцией, придумывал практики, этические правила и редакционные стандарты. Когда ушёл Паша Федоров, меня переименовали в главного редактора, и мой диапазон ответственности расширился, например, теперь я считаю гонорары десятков авторов и пишу редакционные концепции для крупных проектов. Сначала я переживал, что без Паши будет непонятно и грустновато, но сформировавшаяся самостоятельность, восприятие ответственности и новый руководитель облегчили ситуацию.

Сейчас у меня две линии работ: пресейл и руководство редакцией контент-бюро. Пресейл — это все новые проекты, которые приходят в «Палиндром». Я и ребята из других отделов общаемся с клиентами, выясняем их цели, собираем понимание задачи. Потом готовим предложение, контентную стратегию, глобальную идею, и уже в зависимости от этого клиент решает, работать с нами или нет. Вторая рабочая линия — управление редакцией. Я финализирую все тексты, выстраиваю процессы и отношения в редакции, нанимаю людей.

Ты просматриваешь все тексты контент-бюро «Палиндрома». Расскажи, на что обращаешь внимание, что сейчас важно учитывать в коммуникациях?

Сейчас время повышенной тревожности, хрупкости и неопределённости. Эмоции людей сильно расшатаны и легко поддаются любым раздражителям. Поэтому в интернете втройне важно следить за тоном и случайными лексическими ошибками. Например, во всех своих коммуникациях я отказался от слов «взрыв», «бомба» в смысле «восторг» — это может вызвать неприятные ассоциации. Я буду искренне рад, если смогу этим сохранить комфорт хотя бы одного человека.

Ещё важно внимательно следить за повесткой и новостями: помимо глобальных переворотов реальности, всегда есть локальные происшествия, например, что-то нечеловеческое в определённом городе. В «Палиндроме» мы заботимся о проектах клиента и предлагаем в такие дни ничего не постить — все соглашаются.

Сейчас в коммуникации лучше более внимательно относиться к субъективности другого. Не время конфликтовать.

Поговорим про отношения в коллективе. В интервью каналу «Дайджест копирайтера» ты говоришь, что стараешься не задеть чувства автора, когда комментируешь его текст. У тебя не вызывает напряжение всё время думать о том, как бы кого не обидеть?

Не-а, не вызывает напряжения. Труд Эриха Фромма «Искусство любить» вложил в меня искреннюю любовь к людям. Я несу в себе идею партнёрства: не смотрю на окружающих как на конкурентов, соперников и тем более врагов. Я получаю удовольствие от того, что сознательно оставляю комфорт и стараюсь рассеивать дискомфорт во взаимодействии с людьми. Поэтому заряжаюсь, когда задумываюсь о чувствах своего собеседника.

Получается, надо сглаживать углы и быть осторожным в высказываниях?

Я не сглаживаю углы. Как уже говорил, один смысл можно донести пятью разными формами. Я стараюсь выбирать форму, которая не сглаживает углы, не врёт и не приукрашивает — лучше что-то нейтральное, но с видимой ноткой уважения.

Например: «Лёша, я внимательно прочитал статью и заметил там такие-то проблемы». Здесь очень важно написать слово «внимательно» — именно оно передаёт человеку уважение к его работе. Ещё я всегда говорю, что статья на самом деле нормальная, просто есть, что улучшить: «Давай улучшим и выпустим». И, конечно, после этого толково аргументирую, почему и как.

Расскажи, как давать комментарии авторам и редакторам, чтобы они росли и развивались?

У меня ещё со Скайпро сложилась репутация объёмного комментатора. Когда мне приносили статьи, я не просто указывал одним словом на ошибку, типа: «Абстракция», — а максимально расписывал, в чём проблема и как можно улучшить.

И опять, важно не только содержание комментария, но и форма. Например, можно в форме инструкции объяснить, как правильно организовать какой-то процесс или правильно разрулить проблему. Тогда автор или редактор сможет забрать эту практику себе.

Если в статье не хватает статистики, то на уровне содержания я напишу: «Нам здесь не хватает статистики». А дальше, если автор начинающий, я дам чёткую инструкцию: как найти эту статистику; как, несмотря на всю боль, изучить её; что взять в статью. Автор увидит решение проблемы, а ещё пример, как может объяснять и помогать редактор.

Так я закрываю сразу две проблемы: материал становится лучше, а автор или редактор учится, что полезно для нас в следующих материалах.

У вас в контент-бюро есть принцип: забирать жетон «Катастрофа» себе, а жетон «Ничего страшного» отдавать человеку. Поясни, в чём заключается эта идея.

Эта идея работает на всех уровнях: на клиентском, в работе с редакторами и с другими специалистами. Например, ко мне приходит проджект и говорит, что ему нужно помочь составить понимание задачи по новому проекту. Он что-то не понимает, потому что новенький, или просто не может погрузиться в специфику проекта. У меня в руке есть два жетона: «Катастрофа» — это проблема, с которой надо разобраться, и «Ничего страшного». Если я оставляю себе «Ничего страшного», значит, я оставляю проджекта с проблемой. Другой сценарий — я забираю «Катастрофу» себе и начинаю разруливать эту проблему. Для меня второй сценарий предпочтительнее, поскольку согласуется с идеей партнёрства.

Как тогда не взять на себя слишком много чужих «Катастроф»?

Уметь отказывать, чтобы не навредить себе. Например, недавно у меня была такая ситуация: специалист из смежного отдела говорит, что нужно прийти на встречу, а у меня уже всё забито на этот день. Если бы я забрал «Катастрофу» себе и сказал, что приду, — обеспечил бы себе стресс и усталость на весь день, у меня не было бы места, чтобы спокойно подышать. Поэтому я объяснил, что всё забито, и предложил перенести или придумать что-нибудь другое. Удивительным образом довольно быстро нашёлся вариант, который устроил совершенно всех.

Важно ротиком проговаривать проблемы и ситуации, которые вызывают неприятное жжение в области таза. Не пассивно отказывать, а предложить альтернативное решение, подсказать другого специалиста или поинтересоваться, почему это демонически важно прямо сейчас. Культура здорового диалога помогает находить лучшие сценарии.

Важно ротиком проговаривать проблемы и ситуации, которые вызывают неприятное жжение в области таза

Но однажды ты взял на себя вторую ставку главного редактора. Расскажи подробнее, как так получилось?

В августе у нас запускался большой проект. Туда наняли главного редактора, но через пару дней он ушёл. Оставалось буквально три недели до запуска, мы должны были подготовить около 15 объёмных материалов, а у нас нет главного редактора. Меня попросили подхватить контентные процессы и запустить проект. Поэтому август и ещё где-то половинку сентября я держал две ставки: главного редактора у себя в контент-бюро, выполняя всё те же функции, и главного редактора в проекте на стадии запуска.

В такой ситуации проект — это взлетающая ракета. Если вспомните, как выглядит горение в жопной части ракеты, то сможете представить работу главного редактора в проекте перед запуском. Постоянно какие-то скоростные задачи: экстренно написать пост в соцсети, перепридумать рубрики, а потом перепридумать названия рубрик, а потом перепридумать перепридуманные названия рубрик. В августе, когда сидел на мастерской у Максима Ильяхова, понял, что физически не справляюсь с таким объёмом работы. На пределе, на шоколадках, желатинках и другом быстром дофамине после каждого рабочего дня я закончил эту ставку. Всколыхнуло, но взамен я получил хороший опыт.

После такой инфернальной нагрузки я долго не мог восстановиться. Помог только отпуск, в который ушёл в октябре: две недели не занимался ничем интеллектуальным, только смотрел фильмы, гулял и спал. Мозг словно на две недели превратился в абстрактное человекообразное существо и постоянно твердил мне: «Только попробуй меня напрячь». Сейчас чувствую энергию, которая помогает мне делать то, на что обычно сложно обращать внимание и что не особо хочется делать.

На что обычно сложно обращать внимание в работе главного редактора?

Сложно думать о вещах, которые чуть дальше основных функций, — тех, что не в диапазоне костра. Например, подумать о том, что будет с редакцией через месяц, в каком направлении она будет двигаться. Или что можно сделать, чтобы увеличить гонорары своих редакторов.

Когда меня разрывал пресейл и тотальная утомлённость после двух ставок, мне приходилось жертвовать развитием редакции: не было сил проводить тет-а-тет встречи, думать о процессах и разных удобствах.

Сейчас возвращаю былые практики, придумываю новые, стараюсь больше общаться именно с моей редакцией и вводить новые паттерны своей работы. Например: всё фиксировать текстом; конспектировать мысли и ожидания клиентов на звонках; задавать точечные вопросы, когда разбираюсь в задаче; спрашивать у коллег, которые пришли ко мне с вопросом, всё ли они поняли.

На главном редакторе много ответственности, что тебе помогает справляться?

Я долго настраивал отношения с ответственностью, чтобы не факапить работу из-за молодости, которой свойственно рвение и тусовки. Во многом помогла философия экзистенциализма.

Экзистенциализм — это философия, которая задумывается о человеке и его существовании больше, чем любые другие доктрины: что такое смысл жизни, ответственность и качественное существование, как раскрыть потенциал. Она появилась в ответ на мясобойные отвратительные войны и другие события, когда человек буквально видел, как рассыпается смысл его жизни. Сартр и Камю провозглашали мир и человека изначально бессмысленными и пустыми. Но потом разворачивали эту идею лицом к человеку: «Обопрись об эту пустоту, собери из неё собственный проект и наполни смыслом, не перекладывая ответственности». И вот это «обопрись о пустоту» — ключевая ценность и опора, которая помогала и помогает людям.

Мне нравится быть ответственным за свою жизнь: за работу, за место, где я живу, за то, с кем общаюсь, за мою оранжевую кошку Кнопу. Меня это драйвит: из идеи вытекает, что только я способен сделать жизнь такой, как хочу.

К каким ещё выводам и смыслам у тебя получилось прийти с помощью философии?

Нравится идея Ницше про ценностный барьер. Чтобы жить по-настоящему выбранную тобой жизнь, нужно освободиться от бремени установок, стереотипов, привычек и идеологий, накопленных до момента осознания своего искреннего, подлинного пути.

Ценностный барьер блокирует движение и ограничивает расстояние твоего взгляда, мысли и стремлений. Непонятно, как человеку построить здоровые отношения, если он сформировался с токсичными родителями и продолжает нести в себе абьюзивные ценности. Цена преодоления — годы рефлексии и психотерапии, но результат — настоящий ты.

Помогает тезис экзистенциализма, что жизнь — это проект. Мы всю жизнь его собираем, работаем над ним, улучшаем, чтобы в конце концов он достойно закончился. Идея, что жизнь — это не что-то абстрактное и непонятное, а видимый и понятный проект с начальной и конечной точками, помогает лучше с ней работать, посмотреть на неё от третьего лица и понять, в каком направлении двигаться.

Ещё одна идея экзистенциализма и во многом у Эриха Фромма — это раскрытие человеческого потенциала и внутренней уверенности в себе. Для меня это одно из важных устремлений: раскрывать безграничный человеческий потенциал и культивировать искреннюю уверенность в себе. Это редкое качество.

И последняя идея принадлежит экзистенциальному психологу Ирвину Ялому, который исследует существование человека и смерть. Он помог снизить влияние страха смерти с помощью концепта концентрических кругов. Самый первый круг — это близкие, второй — друзья и знакомые, третий — коллеги и аудитория. Я в силах распространить свои идеи, мысли и поступки на все концентрические круги, чтобы продолжить жить после смерти в форме добрых образов и символов в сознаниях людей. Поэтому сейчас я стараюсь бросить камень в воду настолько сильно, чтобы идеологические волны добрались до самых берегов.

Чувствуешь повышенное внимание к тому, что тебе 21 год? Это не подрывает уверенность в себе?

Иногда я чувствовал это. Например, 9 месяцев назад, когда пришёл на управленческую позицию в «Палиндром», казалось, что кто-то может не доверять моей экспертности, поскольку она не подтверждена годами. Но со временем я понял, что в диджитале здорово распространена новая этика. Она провозглашает, что все толерантны к различиям друг к друга, но не в смысле терпимости, а в смысле принятия субъективности и её уважения. Все принимают, что главный капитал человека — это не возраст, не то, как он выглядит, и даже не позиция, которую он занимает, а то, какую экспертность несёт.

С мыслью, что профессионально я определяюсь только тем, насколько хорошо делаю свою работу, я перестал думать о возрасте, и меня это больше не беспокоит. Поэтому рад, что у меня за плечами всего 21 год, а я главный редактор — это отличное подспорье для дальнейших свершений.

Главный капитал человека — это не возраст, не то, как он выглядит, и даже не позиция, которую занимает, а то, какую экспертность несёт

Куда планируешь двигаться дальше?

Я много размышляю над этим. Когда я был редактором, хотел стать главным редактором — я им стал, это клёво. Позиции дальше сильно меняют функции. Например, ещё одна ступенька повыше — это издатель, но там больше не про редактуру, а про глобальные смыслы, стратегии развития и бизнес-цели. Я ещё не готов к этому и не хочу. Мне надо насытиться главным редактором и почувствовать уверенность.

Что посоветуешь тем, кто осваивает новую профессию?

Записывать все задачи, тайминги, условия, обстоятельства, договорённости. Держать это и любую информацию в порядке, раскладывать по полочкам. Неупорядоченная информация вызывает хаос в голове, постоянно приходится напрягаться, чтобы что-то вспомнить, часто вообще забывается, а потом сидишь и получаешь по жопке.

Лилия Батталова, автор

Заселения в новостройку мы ждали с мая, договорённости с хозяевами квартиры давно истекли. Поэтому, когда в сентябре застройщик объявил о выдаче ключей, мы быстро собрались и уже через день ночевали в новой квартире: я, муж и двое детей на одном раскладном диване — романтика :—)

Каков был план. Я полагала, что на обустройство достаточно недели. Предупредила клиентов о срочном переезде, выделила день на лекции и тесты и постаралась максимально освободиться, чтобы спокойно всё распаковать.

Что пошло не так. В план ворвался приболевший сын и быт. Когда дети болеют, вообще все планы нужно делить на два, а тут ещё ни воды, ни газа. Без интернета было сложнее всего: ходила работать к родителям со старого компьютера, а дома раздавала мобильный интернет и училась с планшета.

Как справилась. Переезд и бытовые трудности я воспринимала как приключение. На фоне частичной мобилизации отсутствие газа, неразобранные коробки и сопли — мелочи. Когда дети просили внимания, я переносила дела на вечер — муж возвращался с работы и подменял. Проекты и сроки согласовывала с поправкой на состояние детей. Иногда обращалась за помощью к бабушкам-дедушкам, если совсем всё горело.

Организовать дела помог обычный школьный дневник. Училась допоздна или днём вместе с сыном. Мыслей отложить, забить, не сдать, попросить отсрочку не было. Я давно хотела в Школу редакторов, поэтому прочитать лекцию или сдать тест было для меня, как поесть или поспать. Не сделать просто нельзя.

Совет: к проблемам можно относиться как к квестам. Каждое препятствие — новый уровень на пути к цели. Не надо бояться просить помощи. Я не люблю это делать, но иногда нужно дать себе поспать, принять ванну и не ругать за слабость. Ещё полезно поделить учёбу на этапы и аккуратно вписать их в свои планы. Например, в понедельник у меня, кроме рабочих задач, был пункт «прочитать лекцию по редактуре», во вторник — «сдать тест». И уж точно не нужно оставлять всё на последний день.

Яна Бондарь, редактор новостей

Каждый год мы с молодым человеком ездим на два-три месяца на машине на Юг. Шестого мая меня уволили с работы за 10 минут, потому что была трудоустроена по договору ГПХ. Я в момент оказалась безработной. И так как дома больше ничего не держало, мы выехали к морю раньше, чем планировали — в тот же вечер.

Я наконец-то поступила в Школу редакторов. До этого учёбу откладывала полгода, потому что боялась не успевать из-за работы. В релокации мне отлично училось: просыпалась в 7 утра, гуляла с собакой, завтракала, потом до двух часов занималась, а после купалась в море, изучала окрестности и подрабатывала. Но пришла пора возвращаться домой, и мне хотелось, чтобы долгая поездка не отразилась на качестве учёбы.

Каков был план. На дорогу обратно мы заложили четыре дня, поездка была сильно завязана на времени, не перенести. И конкурс главреда в «Кто студенте» выпал именно на эти даты. Я подготовилась: созвонилась с респондентом, запросила у неё фотографии — в дороге оставалось только отредактировать и подготовить интервью к вёрстке.

Что пошло не так. В дороге начались проблемы с прицепом, и мы на сутки засели в Набережных Челнах, чтобы найти нормальную СТО. День был выходной и праздничный, поэтому ничего не работало, пришлось ехать без ремонта, медленно.

Когда оставалось ехать 10 часов, наша собака Слойка что-то съела на прогулке и поцарапала горло. Так как она аллергик, я не сразу поняла, в чём дело. Её рвало, и она кашляла так, будто задыхалась. Я испугалась за жизнь собаки и не могла думать ни о какой учёбе: без сна следила за состоянием Слойки, всё время поила её водой, чтобы облегчить раздражение в горле.

Так четырёхдневная дорога растянулась на шесть дней.

Как справилась. Я пыталась всё успеть, но поняла, что пора флексить. Шла 7-я неделя первой ступени Школы редакторов: интернета в дороге толком нет, а надо решить тест. Если бы на той неделе было четыре теста — я бы точно завалила дедлайн. Пришлось отказаться от конкурса главреда: после поездки нужен был отдых, сил на адское допиливание статьи не было, а сдавать сырую работу не хотелось.

Совет: чтобы совмещать учёбу с путешествиями, планируйте с большим запасом. Можно делегировать задачи, например, отдавать записи расшифровщику и статьи на вычитку корректору. Во время долгих поездок лучше поставить розетку в машине, чтобы спокойно заниматься на ноутбуке. У меня был только планшет со специальной клавиатурой с Алиэкспресса. Переключаться между тестами и лекциями даже с её помощью неудобно. Если есть возможность, то лучше выполнить все задания до поездки, чтобы во время дороги не стрессовать.

Вера Царева, копирайтер

Пять лет я работаю копирайтером в крупной ИТ-компании. Занимаюсь лендингами, текстами для полиграфии и рассылками. За последний год меня трижды повысили и добавилась работа менеджера проекта — стала руководить командой, подводить итоги и сдавать результат заказчику.

Каков был план. На моей работе не столько смотрят на образование, сколько на навыки и мышление. Поэтому новость об учёбе восторга у руководителя не вызвала. Однако в отчёте об аттестации, который заполняется при повышении, я вписала Школу редакторов как свою точку роста. Так что планировала с отрывом от работы выделять днём час на учёбу, заканчивать в 17:00, забирать ребёнка из садика, а вечером учиться дома.

Что пошло не так. После повышения в должности обязанностей стало больше, градус ответственности повысился. Задачи были новые, поэтому делала я их медленнее. Меня накрыла лавина новой информации на работе и на учёбе. Я не перерабатывала, но все 8 часов рабочего дня были заняты исключительно работой. Иногда приходила в офис раньше или уходила позже, чтобы поучиться. Или просыпалась в 5:00 и училась до 6:00, пока все спят.

Мне легко переключаться, когда жизнь размеренная: щёлк — я на работе в роли копирайтера, щёлк — дома в роли жены и мамы, щёлк — в роли студента. Когда же нагрузка выросла, тумблер начал заедать: возвращаясь домой, не могла выбросить из головы работу; общаясь с семьёй, думала о Школе редакторов; во время тестов жалела, что не провожу время с родными; на работе вспоминала о заданиях школы.

Как справилась. Я научилась смотреть лекции на скорости 1,5−2. С утра всех будила в детский сад, шла на работу, а в обеденный перерыв гуляла и дослушивала лекции. После работы задерживалась, чтобы решить тест, или делала его дома, когда все ложились спать. Задания, которые могли подождать, оставляла на выходные.

Меня тащила мотивация. Я понимала, для чего учусь, поэтому Школа редакторов была в приоритете все 16 недель.

Совет: учёбу можно совмещать с работой и семьёй без вреда для физического и ментального здоровья, если всё правильно организовать. Я стала чуть меньше отдыхать: реже встречаться с друзьями и ходить на уроки танцев. Приоритет был за школой, поэтому я сосредоточилась на цели. В какой-то момент поняла, что если домашние дела не сделаны — ничего страшного. Муж готовил ужин, работали все электронные помощники в доме — от посудомоечной машины до мультиварки.

Мария Почепцова, копирайтер-редактор

Я работаю редактором в веб-студии, у нас сейчас несколько проектов фармкомпаний. Большая часть моей работы — это тексты на медицинскую тематику, приходится постоянно общаться с бренд-менеджерами на стороне клиента.

Каков был план. С руководством я договорилась насчёт гибкого графика. Параллельно учёбе в Школе редакторов хотела продолжить вести проект онлайн-школы русского языка для детей-билингвов, чтобы отдыхать от медицинских текстов. А летом вдобавок решила пройти писательский интенсив в офлайне с домашними заданиями. Думала, что всё успею, но не рассчитала, что будут такие нагрузки.

Что пошло не так. Обычная неделя с работой, учёбой и ребёнком — это первозданный хаос. Моя дочь часто болела, поэтому график каждый день приходилось подстраивать под обстоятельства. Идёт она в сад или нет? Оставить дома или отправить к бабушке? Это мучительный выбор. Коллега шутил: «Три дня в саду — две недели в аду». Но на самом деле это никакая не шутка: работать с ребёнком из дома сложно, а когда он болеет — ещё сложнее. Адское комбо случилось, когда вместе с плановым закрытием детского сада на месяц заболели обе бабушки, дочь и я одновременно.

Как справилась. Я стала гибкой и одновременно твёрдой, как скала. Пришлось не лениться, принимать антидепрессанты, использовать каждый шанс для работы и учёбы. Меня спас простой на работе из-за СВО, так как клиенты у нас в основном из-за рубежа.

Ещё мы с мужем и дочкой договорились распределить совместное время. Например, час работаю я, а муж развлекает дочь, потом час я с ней, а муж работает, а затем ещё час дочь развлекает себя сама, пока мы оба заняты. Такое разграничение по времени действует не хуже «помидора». Правда, нужно быть готовым к тому, что ребёнок без присмотра нальёт собаке мыла в миску, вытащит из шкафа всю одежду или разрисует стены.

Я бросила вызов самой себе, и появился азарт. Многие в чатике потока писали, что лучше не смотреть на баллы в рейтинге, чтобы не расстраиваться. Но у меня всё работало наоборот: низкий балл за тест бесил и в следующий раз я сдавала лучше.

Совет: когда встаёте перед выбором сделать не идеально или не сделать никак, лучше — сделать. От перфекционизма стоит отказаться. Главное — помнить, что треш — это не навсегда.

Катерина Шулятьева, редактор

Полгода назад работодатель мужа перевёз нас в Сербию. До Школы редакторов я успела немного адаптироваться. Но не покидало ощущение, что мы вернулись в 2007, потому что с точки зрения развития технологий и быта Сербия отстаёт от России.

Каков был план. Социализация в новой стране отнимает время и ресурс: не хватает расслабленности в общении с людьми, прогулок, вылазок с друзьями. Поэтому мы решили вернуться в Россию и купили билеты на начало октября.

Что пошло не так. В РФ 21 сентября объявили мобилизацию. Мы сдали билеты и продолжили учить языки.

Мои планы постоянно сдвигались, потому что в Сербии всё немножко «полако» — это местное слово «медленно». В России можно комфортно оплачивать счета в онлайн-банке, а здесь нужно часто ходить куда-то ногами и разговаривать с людьми. Чтобы отправить в Сербии посылку, нужно подойти в три окошка, а чтобы посылку приняли — заполнить шесть разных бумажек.

Как справилась. Смирилась с размеренностью местной жизни и выделила больше времени на дела, которые в России занимали 15 минут. Выстроила комфортный для себя режим: английский и сербский учу в онлайне, после языков читаю лекции и решаю тесты Школы редакторов. Ещё три раза в неделю мы ходим с мужем на пробежку, чтобы разгрузиться.

Совет: выстроить график обучения помогает мечта. Моя давняя мечта — работать в книжном издательстве. Ещё меня мотивируют дедлайны и риск вылететь без компенсации. Пришлось пофлексить все развлечения, чтобы в пятницу вечером читать лекции Ильи Бирмана. И если раньше это казалось усилием воли, то теперь предпочтения всё чаще сами собой на стороне Бирмана.

Екатерина Шабловская, радиоведущая

Двадцать лет я работала на радио, но всегда мечтала писать в газете и заниматься журналистскими расследованиями. В Школу редакторов пошла интуитивно, в том числе потому что нужна была удалёнка.

Каков был план. Начинать осваивать профессию с нуля страшно. В моём портфолио нарезки эфиров, но работ с текстами нет. Поэтому я планировала придумывать самой себе задания, чтобы сделать стартовое наполнение личного сайта.

Что пошло не так. В сентябре наша семья приняла быстрое решение покинуть Россию. К переезду мы были не готовы. Муж и старший сын уехали, а документы для нашей дальнейшей легализации в другой стране остались на мне. Я делала дубликаты, бесконечно ходила по МФЦ, сдавала квартиру, продавала машину. Младший ребёнок учится в школе, поэтому я перерыла все возможные чаты о релокации и образовании за рубежом.

Как справилась. Я продолжала работать до самого отъезда и совмещала с учёбой, сколько могла. Мой последний рабочий день был за день до вылета. В какой-то момент я написала в деканат, что не вывожу, и мне дали академ. Мысли бросить учёбу не было, сразу после переезда я восстановилась на 17-м потоке и начала сначала.

Совет: академ выручит в сложной ситуации, когда нужно остановиться, подумать и принять решение не только за себя, но и за другого человека. Мне жаль двух потерянных месяцев учёбы, но о решении не жалею. Переживаю, что не смогу повторить успеха тестов, которые уже сдавала, а рейтинг для меня имеет значение — очень уж нравится соревновательная история в Школе редакторов.

Ольга Москвичева, студент

Подготовительные курсы Бюро Горбунова я открыла вместе с подготовкой к защите диплома бакалавра. Это было импульсивное решение, хотелось поскорее начать. После защиты поступила в магистратуру, запустила первую ступень и вместе с молодым человеком переехала в Питер.

На протяжении учёбы в Школе редакторов я вела свой грантовый проект — интернет-издание о родном Волгограде «Степь». Там я ежедневно писала тексты, верстала макеты в Фигме, настраивала рекламу в ВК. На базе издания мы организовали лекторий, где провели 7 мастер-классов. Это был мой первый опыт в организации офлайн-мероприятий. Нужно было договариваться с площадками, искать спикеров, анализировать их доклады, согласовывать даты, собирать слушателей и следить за документооборотом.

Каков был план. Я отдавала себе отчёт в объёме нагрузки. Запланировала дни, когда готовилась исключительно к экзаменам или защите, и дни, когда занималась тестами. На фоне госов «школьные» дни казались мне разгрузочными.

Что пошло не так. По приезде в Питер начались проблемы с ТСЖ: в новой квартире не было газа, розеток и домофона, не подключили батарею и датчики тёплого пола. Нужно было постоянно вызывать разных мастеров, на это уходило много времени. Ещё не было мебели, поэтому две недели мы жили на коробках.

В магистратуре я пошла на совершенно новое для меня направление — цифровые методы в гуманитарных исследованиях — Digital humanities. Учёба модульная, в конце модуля мы с командой должны были представить свой проект. Получилось, что курсовую в Школе редакторов и проект в универе нужно было сдать в один день, а у меня ангина.

В проекте «Степь» я слишком рассчитывала на поддержку специалистов. Но в итоге пришлось писать, дизайнить, настраивать рекламу и даже иногда собирать самой баннеры перед лекциями.

Как справилась. Я привычна к спартанским условиям: мы завели электрическую плитку, решаем бытовые вопросы по ходу дела и в целом справляемся.

Для меня всё в новинку: технические знания, порядки в универе, город и люди, работа в издании. Поэтому я стараюсь делегировать и следовать планам на день. А между учёбой мы успеваем ездить в строительные и хозяйственные магазины, скупая всё необходимое.

Совет: берите на себя столько, сколько можете взять, и определите, чем можете пожертвовать в случае чего. Мной двигал интерес и дисциплина. Мои занятия и проекты составляют и наполняют мою жизнь. Пусть у меня не самые высокие результаты в Школе редакторов, но я никогда не страдала от синдрома отличницы и старалась по максимуму понять материал.

Настя Польгун, специалист поддержки продаж

По специальности я инженер-исследователь в области нанотехнологий. Работаю менеджером в отделе маркетинга и поддержки продаж в ИТ-компании. После поступления в Школу редакторов мне стали доверять копирайтерские задачи: презентации, анонсы вебинаров или тексты рассылки.

Кроме работы и учёбы, я систематически занимаюсь спортивным плаванием в группе с тренером. Два года назад услышала про заплыв из Европы в Азию через Босфор и захотела его проплыть — научилась плавать и проплыла. На финише получила сертификат кросс-континентального пловца. С тех пор езжу на тренировки в Москву из Подмосковья, как на работу: три тренировки в неделю по полтора часа, три часа на дорогу туда-обратно.

Каков был план. Я планировала совмещать спорт, учёбу и работу, а 18 сентября полететь в Калининградскую область на заплыв.

Что пошло не так. Соревнования выпали на холодную погоду: лил дождь, вода была 14 °C, а воздух — 12 °C. Мне не хватило подготовки на открытой воде такой же температуры, чтобы показать лучший результат. Холод спирал дыхание, я чуть не сошла с дистанции из-за паники, но собралась и доплыла. После этого ощутила всемогущество, любая задача казалась по плечу. К сожалению, это чувство быстро проходит, поэтому плаваю я регулярно :—)

Как справилась. Соревновательную неделю спасло задание по управлению проектами — дневник задач. Я распределила нагрузку по дням и таскам: так как вылет был вечером в четверг, основной упор на учёбу сделала с понедельника по среду. В маршрутке и электричке по дороге на работу слушала лекции, в метро читала статьи и советы. Из таких маленьких кусочков и складывается «съеденный слон».

Совет: не отказывайтесь от спорта. Спорт учит фокусироваться на задаче и посвящать себя конкретной цели. Для меня это, например, побить собственный рекорд времени на километр, улучшить технику гребка, обогнать пловца. Всё остальное перестаёт существовать. Думаю, такие моменты необходимы каждому: сброс программы, водораздел между работой и учёбой.

Мне кажется, когда есть дела, которые точно надо сделать, магическим образом находится время на всё. Спорт для меня стал способом структурировать рабочее и учебное расписание вокруг обязательных тренировок. Мой боевой дух в любом деле сохраняет конкретная измеримая цель, сроки и понимание задачи. За это я обожаю обучение в Школе редакторов. У меня пятки отваливаются, как люблю каждую дисциплину и незнакомый мир редактуры, который никогда не соприкасался с моей жизнью.

В этой статье истории не о баллах, а об интересной работе, знакомствах и любви к журналу. Герои поделились советами, как и для чего начать работу в журнале, на что обратить внимание и как не облажаться. Возможно, они помогут преодолеть сомнения, и скоро в свет выйдет новая классная статья с вашим участием. Или вы решите, что это точно не для вас — про это мы тоже поговорили.

Зачем работать в журнале

Закрепить знания школы на практике и прокачать личный бренд

Первое, за чем я пошла, — это практика. В Школе редакторов на первой ступени её мало, а дисциплин много: текст, управление проектами, дизайн, переговоры. Всё это применить там, где я тогда работала, не удавалось, а «Кто студент» — идеальный вариант для этого.

Есть иллюзия: «Раз это студенческий журнал и работы не проверяют преподаватели из бюро, то это бесполезная трата времени». Но работа над выпуском сложнее, чем может показаться. Меня она очень прокачала в переговорах, текстах и дизайне.

Как вообще началась моя работа в журнале: я люблю рисовать, но не было вариантов выйти за пределы хобби и начать рисовать для дела. В «Кто студенте» такая возможность появилась: мои иллюстрации публиковали в журнале, я получала за это баллы и прокачивала личный бренд. Теперь, когда нужен редактор, который занимается иллюстрациями, часто пишут мне: «Есть такой проект, возьмёшь?» или «Можешь подсказать, что с этим сделать?». Появилась узнаваемость.

Получить обратную связь от более опытных редакторов

Я решила взять от школы максимум. «Кто студент» хорошо погружает в тему и даёт возможность поработать с опытными редакторами. Когда они исправляют материал, то передают свой бесценный опыт.

Первое интервью я брала у Маши Терминасовой, тогда она работала редактором в «Айти-эдженси». Когда я отправила ей текст на согласование, то получила 80 комментариев к документу. Не скажу, что я была им рада, но это было суперполезно — привыкать адекватно воспринимать большое количество правок.

Кроме того, интервью — это задание со звёздочкой. Когда вы пишете текст для лендинга про диджейский пульт, пульту пофиг, как вы про него расскажете. А когда делаете материал про живого человека и значимые события его биографии, он будет докапываться до каждого слова, ведь это увидят его знакомые и клиенты: всё должно быть идеально. В интервью вы редачите не только на уровне смысла, но и на уровне отношений с героем.

Во время работы в «Кто студенте» на мой только что созданный телеграм-канал добавилась пара десятков человек, это было приятно. Потом я устроилась в «Айти-эдженси», где работала Маша Терминасова — героиня моего первого интервью. Не знаю, повлияло ли, что я брала у неё интервью. Думаю, что сильнее повлияло отличное тестовое.

Поговорить с человеком, который интересен, и стать частью комьюнити

Брать интервью ради одних только баллов я бы не стала, с головой хватало нагрузки на работе и учёбе. Но был герой, с которым мне очень хотелось познакомиться в жизни, — это журналист Алина Полянских. Алина живёт в Нью-Йорке и очень редко появляется в России. Когда я увидела, что в конце мая она прилетает в Москву, сразу же поняла: надо хвататься за эту возможность и назначать встречу. Но если бы я написала ей: «Привет, Алина. Я твоя подписчица, давай поболтаем в кафе», — думаю, она бы отказалась. Поэтому мне пришла идея зайти через журнал. Я представилась как студент Школы редакторов, рассказала про журнал «Кто студент», показала примеры и предложила записать интервью — и она не отказала. Мы встретились, пообщались, и получилась классная статья.

Это было моё первое интервью, когда я задавала вопросы не про явление или предмет, а про человека. Чтобы подготовиться, я изучила всё, что выдал Гугл про героиню: перечитала весь её Инстаграм, начиная с первой публикации, посмотрела все прямые эфиры, много выпусков её передач на телеканале, где она работала, видеоинтервью. На встречу я шла очень подготовленной и чувствовала себя немножко Ириной Шихман.

Я не рассчитывала на то, что потенциальный работодатель увидит моё имя в конце статьи и пригласит на работу. Я шла ради эгоистичной цели: задать вопросы об эмиграции и работе русскоязычного редактора за границей. Тогда это сильно меня волновало. В итоге мы вынесли в заголовок статьи грустную для меня мысль: «Эмигрируя, готовьтесь перерезать пуповину». С этим пониманием я сейчас уезжаю, но предупреждён — значит вооружён, и я знаю, к чему готовиться.

Авторы, герои и даже читатели журнала «Кто студент» — классное комьюнити. Особенно это чувствуется далеко от дома: когда в другой стране встречаешь человека из Школы бюро, он вопринимается очень родным.

Несколько лет назад я училась в Израиле, поэтому с интересом наблюдала за ребятами, у которых тоже был опыт жизни и работы в этой стране. Например, Даниэль Полевой рассказывал в «Кто студенте» про работу дизайнера в Израиле, а Катя Беренштейн — про учёбу. Сейчас я в Тель-Авиве и недавно узнала из соцсетей, что Катя тоже тут. Несмотря на то что мы незнакомы, я решила ей написать и предложила встретиться. Оказалось, что Катя тоже рада находить своих и встречаться в офлайне.

Получить новые навыки

Я не работала корректором ни до журнала, ни после. Просто хотелось помочь и попробовать что-то новое. В итоге я погрузилась в сферу корректуры: читала тематические блоги и чаты в Телеграме и даже выработала свой подход, как вычитывать статьи.

Не знаю, делают ли так профессиональные корректоры, но мне метод подходил. Сначала я перечитывала статью от начала и до конца три раза с перерывом в час. Все косяки, которые находила, записывала в блокнот, а потом исправляла их в режиме советов в документе. После этого ещё раз перечитывала статью два-три раза, но уже задом наперёд, чтобы не пропустить орфографические ошибки. В среднем на проверку одной статьи уходило четыре-пять часов.

Корректор в «Кто студенте» может докопаться до одного слова и по ниточке вытащить новые интересные детали. Это умение я потом использовала на всех своих работах.

Ещё один навык, который сейчас пригождается в работе, — собраться и сделать задачу быстро. Когда на корректуру приходили материалы со сроком «сделать побыстрее», меня это бесило: в школе ведь и так дедлайны. Но такой режим подготовил к реальности, и теперь горящие задачи мне не в новинку.

Плюс корректура научила обращать внимание на мелочи, например, используется ли в тексте буква «ё», какая форма обращения к читателю: «вы» или «Вы».

Поработать с главредом, познакомиться с интересными людьми и поступить на бюджет в Школу редакторов

Когда я пришла в Школу редакторов, у меня был небольшой опыт работы с текстами в СММ. Поэтому я была рада возможности поработать с главредом Надей Жгун. Мне непонятно, почему ребята без опыта в редактуре не идут получать его в журнал бесплатно.

Ещё работа в журнале даёт классную возможность пообщаться с интересными людьми: можно прийти к любому главреду и поговорить с ним. Когда я писала Павлу Федорову, у меня тряслись руки: «Где я, а где он». И вдруг он ответил: «Да, завтра могу». Я полночи не спала, а когда начала с ним разговаривать, обалдела, какой он классный. Он дал мне много хороших советов: что надо делать, в какую сторону идти. Каждое интервью, каждый разговор открывает новые возможности, обогащает духовно и профессионально. Как можно этим не пользоваться!

Первую статью я написала из корыстного интереса: хотела узнать, как пройти на бюджетное место, — поэтому на первой же неделе обучения поговорила с победителями вступительного конкурса 12 и 13 потоков Школы редакторов. В результате написала статью о том, как поступить на бюджет, последовала всем советам, сдала свою конкурсную работу и выиграла бесплатное место на первой ступени.

Статьи в «Кто студенте» не гарантируют трудоустройство: нет такого, что работодатель прочитал статью и сразу пригласил на работу. Но Паша Федоров после интервью пригласил меня на собеседование в «Палиндром». Собеседование прошло замечательно: меня не взяли на должность редактора, зато пригласили работать автором. Я писала одну-две статьи в месяц, потихонечку нарабатывала опыт и портфолио. И уже через три месяца смогла устроиться редактором в Манго страхование, им отозвалось моё портфолио и интервью. Так что в целом весь этот опыт помогает.

Научиться управлять людьми и решать проблемы

Если вы работаете автором и боитесь просить повышения, идите главредить в «Кто студент» — смелости станет сильно больше. У меня не было опыта в управлении людьми, а журнал мне это дал.

Я главредил дольше всех: в бюро отменили набор, чтобы обновить школу, а я остался на главредство после третьей ступени, когда получил диплом. Из-за пропущенного набора школы была проблема с авторами — я не мог мотивировать баллами. Тогда пришла идея с подкастами — казалось, что делать их быстрее: расшифровывать не надо, достаточно поговорить, звук обработать и музыку наложить. На интервью тратишь недели две-три, а на подкаст, если плотно засесть, неделю. Правда, сейчас свои первые подкасты я слушать не могу :—)

Главредство научило решать проблемы: например, когда у героя не хватает времени посмотреть текст, надо идти договариваться или всё перепланировать. Не знаю, где бы я был, если бы не этот опыт.

Пока главредил, я параллельно работал в «Лайфхакере» новостником и концу третьей ступени понял, что писать про мемы с «Реддита» мне больше не интересно (без негатива). Журнал помог осознать, чем я хочу заниматься дальше.

Прокачать навык общения и найти новую работу

В журнал я изначально пришла, чтобы получить дополнительные баллы в рейтинге студентов школы. Но это была не единственная причина.

Мне хотелось прокачать навык общения с экспертами — это не самая сильная моя сторона, а в журнале была отличная возможность попрактиковаться.

Также я рассматривала проекты для журнала как шанс познакомиться с известными редакторами и найти новую работу. Спойлер: так и получилось.

Никогда не забуду, как делала интервью с Любой Мамаевой. У нас было три итерации, и в каждую из них Люба оставляла по 70−80 комментариев. Мы работали долго, но в итоге вышло классно, а я получила опыт работы с крутым редактором, научилась замечать и отрабатывать ошибки.

Проекты для журнала помогли мне найти новую работу: после спецпроекта про редакцию «Айти-эдженси» Люба Мамаева предложила мне сделать тестовое задание. Я справилась и попала в команду. А дальше всё закрутилось: я поработала с Любой ещё в одном проекте, а потом она порекомендовала меня в проект, в котором я работаю сейчас.

Журнал дал мне знакомства с замечательными людьми: экспертами и его главредами. Я успела поработать с Кириллом Морозовым, Настей Романовой и Полиной Лукьянович: было круто чувствовать их поддержку и настоящую любовь к журналу.

Проекты для «Кто студента» многому меня научили. Я увереннее держусь с незнакомыми людьми, меньше боюсь задавать вопросы и знаю, как работать со сложным материалом, интересно рассказывать историю человека, удерживать внимание читателя. «Кто студент» дал мне гораздо больше, чем я могла надеяться, поэтому очень советую всем студентам написать для журнала хотя бы один материал.

Помочь и сделать то, чего никто не делает

Мне давно нравился журнал и хотелось поучаствовать в школе. Я написала главреду Анастасии Романовой, что у меня нет идей для статьи, но я хочу что-то делать. Она ответила, что в журнал всегда нужен корректор. А я филолог с профилем русского языка, уже работала корректором. Мне было приятно помочь, сделать то, чего никто не делает, чтобы выпуск был.

Это оказалось интересным опытом. В журнале мы плотно общались с главредом, автором и героями. Я не просто вычитывала на ошибки, но докапывалась до сути и предлагала улучшения.

О чём помнить начинающим

Не бояться

Если есть страх, что хреново пишете или рисуете, то я бы рекомендовала написать главреду сразу с этим опасением: «Привет, я хочу попробовать, но переживаю, что мой уровень недостаточно высокий для журнала. Чем я могу быть полезной?». С вероятностью 99% вас возьмут, предложат какую-то работу или тестово поучаствовать в статье.

Первые иллюстрации для журнала я делала без планшета: рисовала карандашом, обводила маркером, фотографировала на телефон, с телефона скидывала в фотошоп, в фотошопе обрабатывала. Это был ужас, на обложку ушли все выходные. Потом поняла, как этот момент ускорить, а потом купила планшет — так я прокачивалась.

Мы все в школе новички, все пришли, чтобы учиться, нет смысла стесняться того, что вы что-то не знаете или не умеете. Если продолжите бояться — не сможете развиваться. Стоит побороть свои страхи и прийти к человеку с честным предложением.

Найти интересную тему

Моя первая статья вылилась в целый проект — это был эксперимент, как читать быстрее. Я предложила ребятам с потока попробовать три метода для ускорения чтения. Эксперимент длился две недели, участники фиксировали свои наблюдения. Было суперинтересно, мы проделали большую и необычную работу. Но тогда я была новичком, и если бы не помощь главного редактора Яны Акимовой, материал вряд ли бы вышел. Командой мы вытянули эту статью, и я до сих пор горжусь ей — думаю, у нас получилось интересное исследование.

Выбрать максимально комфортного человека для интервью

Мне было очень комфортно делать интервью с Женей Демидовой: мы учились в одной группе в Школе редакторов, я общалась с ней в чате, видела её работы, и мы были на равных, обе — студентки одного потока.

Посмотрите вокруг: с кем бы вам хотелось пообщаться. В Школу редакторов идут интересные люди, и про них всегда есть что рассказать. Ещё можно брать интервью у тех, кто окончил Школу бюро год назад: они ещё не успели стать сильно занятыми и заматереть, но уже научились работать.

Сделать хоть что-нибудь

Первое интервью и первая статья — это всегда сложно. Главный совет — сделайте хоть что-нибудь. Не пытайтесь выдать идеальный результат и сделать сразу, как в универском учебнике для журфака. «Кто студент» — это не работа, это учёба. А чтобы получить знания, нужно время.

Не переоценивать себя, но и не сокрушаться от комментариев более опытного редактора

Перед выходом своей первой статьи в «Кто студенте» я пришла на «Живые советы» в Коворкафе, на вопросы отвечали Максим Ильяхов и Ирина Ильяхова. После советов я подошла к Ирине с просьбой прочесть мою статью и дать отзыв.

Я была уверена, что у меня получилось хорошее интервью: его хвалили одногруппники из школы, главред «Кто студента» и сама героиня — Маргарита Хохлова. Наверное, я словила тогда звёздную болезнь, потому что отзыв опытного редактора спустил меня на землю и больно ударил. Я чуть не заревела, когда его прочитала, подумала: «Пора забирать документы из школы, и не быть мне никогда редактором». Потом закрыла ноутбук, сделала вдох-выдох, прогулялась, а через час вернулась, чтобы перечитать отзыв по пунктам и сделать выводы.

В тот день я несколько раз перечитала интервью, разобралась, что можно в нём улучшить по советам Ирины. Вот что я вынесла из отзыва.

Фокусироваться на одной теме. Интервью с Маргаритой было обо всём: и про школу, и про работу, и про путешествия. Когда мы с ней разговаривали, это казалось логичным. После отзыва я сняла розовые очки и поняла, что всё смешала в кучу, что стоило строить интервью вокруг профессиональной деятельности. Сейчас бы я сузила тему ещё сильнее: не про юикс-редактуру в целом, а про узкоспециализированные вопросы. Например, про инклюзивность и этику в интерфейсах, Рита рассказывает об этом на вебинаре в Яндекс Практикуме.

Осознав свою ошибку, я даже сменила тему курсовой, потому что в ранее выбранной теме я не смогла сфокусироваться на одной мысли. После школы в тестовых заданиях и сейчас в своих работах я всегда слежу, держу ли я фокус на одной теме.

Выносить самое интересное в лид или анонс, чтобы зацепить внимание читателя. Раньше в своих работах я этого не делала. Например, лид статьи, которую я попросила прокомментировать, звучит так: «Контент-стратег о вопросах в тестах, любви к интерфейсам и о работе в „Профи-ру“». Лид сухо пересказывает темы интервью — в нём нет острых моментов, которые вызвали бы у читателя удивление или интерес. Теперь стараюсь выносить в начало необычные или провокационные детали, но тут главное — не переборщить и не уйти в желтизну.

Раскрывать героя. Из отзыва Ирины я поняла, что конфликт помогает раскрыть человека, показывает, как и с чем герой справляется, что его волнует и задевает. Но мне некомфортно вытягивать из людей информацию и задавать им провокационные вопросы. Поэтому для себя я решила, что интервью — это не моё.

Я не раз возвращалась к отзыву Ирины. Сейчас, спустя три года, я понимаю, что он многому меня научил.

Делать сейчас то, что потом вряд ли получится

Про работу в «Кто студенте» я рассуждала так: «В Школу редакторов я, скорее всего, больше не приду. Если я не сделаю это сейчас, получится ли у меня это в дальнейшем?». Это как на отдыхе в условных Карловых Варах, где спа-процедуры стоят очень дорого, но если задать себе вопросы: «Когда я сюда ещё приеду?», «Смогу я попробовать эту процедуру где-то ещё?» — то понимаешь, что надо пробовать.

Поймайте момент, когда у вас хорошее настроение и подъём сил, например после чашки вкусного кофе, — и напишите главреду. Всегда можно отказаться, а если не попробуешь, будешь жалеть.

Не рассчитывать на баллы

У меня были большие планы на спецвыпуск про детей в школе: я хотела пройти на вторую ступень и рассчитывала на дополнительные баллы. Но она вышла после подведения итогов в рейтинге, поэтому баллы я не получила.

Оценивать свои силы трезво

Авторство и главредство у вас точно заберут какой-то кусок времени, а ведь школа и сама по себе непростая штука. Но если чувствуете, что вывезете, — надо делать обязательно. Причины вроде: «Как же мой утренний смузи», — отмазка для себя же, не надо так рассуждать. Опыт, который вы получите в журнале, суперценная штука, не хуже лекций или практики на второй ступени. Особенно если до этого автором или редактором нигде не работали.

Когда не надо идти в «Кто студент»

Если не видите в этом ценности

Если смущает, что работа в журнале не приносит денег, то лучше не пробовать. Скорее всего, вы просто забьёте. Я была готова пилить статьи и иллюстрации бесплатно, потому что чувствовала, что получаю от этого большую пользу: практику, дополнительные баллы, полезные знакомства и продвижение личного бренда. Лучше заранее оценить свои приоритеты. Если важны деньги, то, возможно, лучше потратить своё время на то, что их принесёт.

Только ради баллов и опыта

Я советую писать в журнал по любви, из желания и интереса: если есть классная идея, если есть герой, если очень хочется с кем-то познакомиться, но не знаешь, как найти к нему выходы. А опыт можно получить и в других проектах за деньги, пусть и небольшие.

Если вас вдохновили истории ребят, делимся полезными ссылками:

• о журнале, какие статьи и для кого писать, читайте в редполитике журнала;
• совет Людмилы Сарычевой «Как взять интервью?»;
• гайд Марианны Иноземцевой «Интервью для чайников».