Выпускники второй ступени Школ бюро рассказывают, как прошло обучение и с какими задачами придется столкнуться. Редакторы, руководители и дизайнеры делятся полезными советами, которые помогут лучше организовать работу и эффективно общаться с преподавателями. Слушайте, чтобы быстрее адаптироваться на второй ступени и извлечь из обучения максимум пользы.
Смотреть во «ВКонтакте»
Студенты Школ бюро делятся личным опытом о смене профессии и о том, с какими трудностями столкнулись в процессе. Спойлер: никто не пожалел, но есть нюансы.
Сразу после окончания университета мне повезло попасть в отельный бизнес, где я получила должность специалиста по продажам. В иерархии продаж это самое дно: рабочий день состоит из холодных звонков и обходов бизнес-центров в попытках найти новых клиентов.
На мои жалобы и нытьё папа обычно говорил: «Злее будешь», и оказался прав. Благодаря этому неприятному и местами унизительному опыту я быстро прокачала профессиональные навыки. Уже в 26 лет я стала директором по продажам и маркетингу в международном отеле. А к 32 годам я построила успешную карьеру в роли регионального коммерческого директора с высокой зарплатой, частыми командировками в разные страны и возможностью учиться у лучших экспертов в отрасли.
Конечно, была и тёмная сторона: медленные и неэффективные процессы, огромное количество бесполезных звонков и корпоративные интриги. Нужно понимать, что идеальной работы не бывает, и это всегда компромисс.
В 2022 году моя компания объявила об уходе с российского рынка. Это кинематографично совпало с беременностью, но страха остаться без работы не было. Почти всё время до рождения сына я работала на разных проектах на фрилансе.
Я и сейчас уверена, что смогу легко вернуться в отельный бизнес. Проблема в том, что больше этого не хочу. При неугасающей любви к сфере гостеприимства у меня случилась передозировка корпоративными ценностями. И учёба в Школе редакторов — попытка изменить вектор карьеры и найти новое призвание.
Учёба в школе мне нравится. Если принять правила игры с дедлайнами и тестами, она принесёт много пользы. Год назад я ничего не знала о редактуре, кроме Максима Ильяхова и его книг. Поэтому, когда искала профильное обучение, купила курс «Профессия Копирайтер с нуля до PRO» от Skillbox. По цене это сопоставимо со стоимостью одной ступени в Школе редакторов. Обучение рассчитано на шесть месяцев, но я закончила за четыре. Курс состоит из трёх частей: форматы текста, ведение соцсетей и коммерческая редактура. Он неплохой, но по глубине погружения разница колоссальная, бюро даёт намного больше.
Вокруг я вижу много людей, которые тоже хотят поменять работу. Обычно такое решение даётся непросто и неразрывно связано с изматывающими сомнениями. Поэтому я решила найти тех, кто уже менял профессию и выжил. У студентов Школы бюро много историй о смене профессии, и все они заканчиваются хорошо. Это обнадёживает и придаёт уверенности.
Начните разбираться и разберётесь
По первому образованию я учёный-генетик, а по второму — магистр психологии. Я работала лаборантом химбак анализа, продажником в турагентстве, оператором в колл-центре с юрлицами. Ещё я фотографирую, делаю таплинки и провожу трансформационные игры и консультации. С 2019-го занимаюсь копирайтингом. Не факт, что это моя последняя сфера.
Важно не сравнивать себя с коллегами, которые получали высшее образование и работают в той сфере, в которой вы стартуете с нуля. Они будут круче как профессионалы, но вы круты многогранностью и опытом в других сферах жизни.
Прежде чем бросать старую работу, найдите новую. Но я, конечно, так никогда не делала
В 2017 году я впервые зарегистрировалась на бирже eTXT. Почти сразу у меня появились постоянные клиенты. Они заказывали статьи на тему медицины и косметологии. Обычно я брала заказы на 500−1000 рублей, сразу по несколько статей.
Сейчас я работаю в 2ГИС, и здесь очень уважают Максима Ильяхова и инфостиль. Например, при приёме на работу спрашивали, читала ли я «Пиши, сокращай». Я знала, что редакторов в школе обучает Максим Ильяхов, и поэтому шла повышать скилы целенаправленно к нему.
Сомнения, конечно, были: ценник для меня очень высок. Но я сначала взяла подготовительный курс, и всё было хорошо. Онлайн-обучение мне нравится, поэтому вопрос был только в финансах.
Мне быстро становится скучно, если я не изучаю нового. Работа копирайтера частично перекрывает мою жажду познания, но не совсем. Возможно, я буду работать в проектах, где нужно писать более сложные экспертные статьи.
Я не совсем стандартный учитель-предметник. Уже четыре года я работаю в школе как СММ, куратор медиаслужбы и профильных классов: преподаю журналистику, технологии медиапроизводства и проектную деятельность. Но даже с такой креативной работой в школе тяжело.
В школе невыносимая нагрузка — физическая и моральная. Учителя всегда должны быть на связи, даже в выходные. При этом современная система школьного образования — это неповоротливая махина, которая с лёгкостью задавит любого идеалиста. Поэтому в образовательной сфере огромная текучка кадров. Ещё здесь отсутствуют перспективы развития. Дальше можно дорасти только до поста заместителя директора, а меня это не привлекает, потому что всё равно придётся работать в системе.
Сейчас я чётко понимаю, что со всем справлюсь и всё получится. Из трудностей — ноль приглашений на собеседования по моим откликам. Понимаю, что работу буду искать долго и напряжённо.
Спасибо моему партнёру, он меня безоговорочно поддерживает, потому что каждый день наблюдает, какой нервной и уставшей я возвращаюсь домой. А вот родители пока пророчат мне смерть в канаве от безденежья. Меня это не сильно смущает, я знаю, что и зачем делаю, поэтому точно справлюсь.
Его «Пиши, сокращай» и привело меня в мир текстов. Я регулярно читала его канал и делаю это до сих пор. Там попалась подборка курсов Максима, которая и привела меня на сайт бюро. Сомнения были, но только в выборе курса: взять «Информационный стиль» или пойти в школу. Решила выбрать больший объём. Сейчас не жалею, система неидеальная, но рабочая. Да и я в этом деле не новичок, знала, что иду туда, где соединяется мой интерес и способности.
Мне важно найти место с дальнейшими перспективами, и где результат будет зависеть от меня. Я не боюсь ответственности, это только больше увлекает.
Важно понять, что от перемен ничего не теряется: всё становится либо лучше, либо иначе, но уже не так грустно, как было.
По образованию я менеджер государственного и муниципального управления. Пока я училась, работала в Zara визуальным координатором. Мне нравилось, что сегодня ты делаешь стенгазету о трендах сезона и складываешь рубашечки, а завтра на ломаном английском рассказываешь о специфике региона коммерческому директору.
После этого я 1,5 года работала в горах на производстве косметики. На работу добиралась на «буханке», иногда пешком. Часто не было связи и электричества. С того момента я начала изучать свойства растений, а позже открыла свое небольшое производство твёрдой косметики, оно работает и сейчас. Я хочу укрепить и масштабировать собственный бизнес. Это одна из главных причин, почему я поступила в Школу дизайнеров.
Меня восхищает, когда красиво и удобно делают повседневные вещи. Я обожаю заказывать «Тейсти» кофе и рассматривать этикетки во «Вкусвилл», наслаждаюсь хорошо свёрстанными изданиями. Меня это будоражит.
Бесит, когда неудобно. Вот задумка классная у бизнеса, а интерфейс — дно, не люблю такое. В какой-то степени у меня с косметикой такое и вышло. Я была уверена, что в мире косметики самое главное — содержание, даже нашла аудиторию людей, которые заботятся об экологии и предпочитают заказывать без упаковки и этикеток твердые шампуни и мыло. Но из-за этого у меня нет роста, я просто не сделала крутую упаковку бизнесу. Хочу разобраться с этим.
Сыну 1,5 года. Муж выручать меня может редко, а наши старшие родственники в других городах и странах. Занимаюсь учёбой и работаю, когда малыш спит.
О Школе дизайнеров узнала от своей знакомой. Когда у меня возникла идея рассмотреть дизайн как будущее направление, я спрашивала у всех вокруг, кто кем работает и где учился, какая обратная связь. Помимо бюро, мне рекомендовали Bang Bang Education и «Вышку онлайн». Потом изучала вакансии, какие курсы в респекте у работодателей. Перед поступлением на нулевую ступень мне было очень страшно решиться: вокруг опытные дизайнеры, а я кроме «Лайтрум» ничего не знала.
Мне и сейчас бывает жутко, когда прогружается новая неделя с заданиями
Я приняла, что не смогу учиться идеально. Стараюсь брать от школы максимум и меньше сравнивать себя с другими студентами. Верю, что дорогу осилит идущий, нужно просто идти.
По образованию я журналист-международник. После вуза искать работу надо было быстро — общежитие больше недоступно, нужно где-то жить и на что-то есть. Шла по пути наименьшего сопротивления: у меня диплом журналиста, C2 по немецкому и навыки написания и перевода статей. С таким набором без особых вопросов взяли в Sputnik — подразделение «РИА Новостей» для немецкоязычной аудитории. Я читала пресс-релизы, искала инфоповоды и писала новости на сайт.
Работа по профессии была тяжёлая, монотонная и низкооплачиваемая, время от времени я плакала в туалете. Продержалась я всего несколько месяцев, словила кризис, писала через силу. Я не против самой по себе профессии журналиста-международника, но здесь всё не сложилось.
Совершенно случайно наткнулась на слово «UX-писатель» и сразу поняла — это моё, сомнений не было никаких. Я прямо была уверена, что я там нужна. Чтобы собрать портфолио, я писала всем и просила прислать тестовое, даже если не подхожу по опыту.
В итоге попала в профессию смежным путем — пригласили на контент-менеджера, и только потом на практике я доказала, что гожусь в UX-писатели. Мне приносили тексты на перевод, я понимала, что оригинал нелогичный, и договаривалась с разработчиками, чтобы те поправили. Это был своеобразный первый этап обучения — понимать в контексте, что хорошо, а что нет.
Потом меня пустили в фигму, объяснили азы, как ей пользоваться, а в подробностях разобралась уже сама. Назову это вторым этапом — разобраться в основном инструменте.
Когда я только искала информацию, денег у меня не было, и я впитывала все бесплатные ресурсы, которые только могла найти. А их немало, спасибо активистам. Ещё я прочитала несколько хороших книг по дизайну и UX-писательству.
Торри Подмаерски «Стратегия создания UX-текстов» — пока что самое полезное, что я встречала конкретно про UX-тексты.
Илья Бирман «Пользовательский интерфейс» — понравилось, что автор находит общие закономерности и рассказывает о них на примерах, хороших и плохих. Книга помогает посмотреть на интерфейс глобально и даёт полезные рекомендации о том, как сделать его более человечным.
Даниэль Канеман «Думай медленно… решай быстро» — даёт классное представление о том, как вообще человек принимает решения, и часто пригождается в работе.
Я прошла курс от Нетологии, когда уже работала, но с опытом туда идти поздновато, и он оказался для меня довольно бесполезным. Зато Школа редакторов многократно превзошла мои ожидания. Я представляла, что здесь будет в основном про текст. А в итоге я делаю успехи в тайм-менеджменте и переговорах, кто бы мог подумать!
В креативных профессиях важно как можно быстрее перейти к практике, и за это не обязательно платить
Если человек умеет договариваться, готов работать бесплатно или сверх обязанностей, а вокруг есть люди, которые готовы помочь советом — по моему опыту, это идеальное комбо. Ну и смирение нужно, конечно, — придётся много ошибаться.
А ещё многое решают коммуникации. Если вы классный специалист или только хотите им быть, пусть все об этом знают. И это не наглость — людям нужны классные специалисты.
7 лет я работала учителем русского языка и литературы в школе. Когда мне было 27, я заметила, что не могу уснуть без корвалола, а утром с ненавистью смотрела на свою жизнь. Я устала от того, что любая живая идея тонет в отчётах и согласованиях, и поняла, что больше так не могу.
При этом у меня были выстроены доверительные отношения с детьми. Благодаря им урок иногда затекал в невероятно крутое русло, а я убеждалась, что преподавание — это моё.
Когда всё надоело, я понимала, куда надо двигаться. Сейчас я закончила только первую ступень Школы редакторов. Самой сложной дисциплиной для меня оказалась «Верстка и прототипирование», хотя по ней не было тестов. В конце лекции я всегда ставила «непонятно». Самая интересная оказалась «Переговоры и отношения». Я давно заметила, что признание вины в деловых отношениях творит чудеса, а это оказалась известная и рабочая схема. Просто смотришь лекции и думаешь: «Вау, это же реально так».
Меня жутко бесят люди, которые говорят: «Эй, бросай то, что тебе не нравится, просто возьми и поменяй свою жизнь прямо сейчас»
Нужно учитывать, что у тебя должны быть средства и время на эту перемену. Поэтому страхи разумны. Сначала всё взвесьте, а уже потом прыгайте в неизвестность.
Мама с папой считали, что в школе я занимаюсь благородным делом. Однако они знали, что я хочу быть связанной с письмом, книгами и редактурой. В декрете я сказала, что в школу не вернусь — родители не удивились. Когда я объявила, что учусь на новую профессию, мой папа сказал: «Дерзай!», а мама — что у меня получилась интересная статья для «Кто студента» про дискриминацию. Но думаю, что пока они всё равно относятся к этой идее со скептицизмом.
Мой супруг же, напротив, настаивал, чтобы я побыстрее ушла из школы. Именно он утирал мои слёзы после очередных разборок с администрацией или родителями. Сейчас он делает всё, чтобы я просто училась и не думала ни о чём.
По образованию я прикладной математик, у меня учёная степень кандидата технических наук. На первой работе я проектировала газораспределительные сети и занималась математическим моделированием.
После выхода из декрета я не смогла договориться с Газпромом на удобный график. Газовая сфера — это фултайм и работа в офисе. А у меня трое детей, и такой формат был неудобен. В целом работодатель был готов пойти на уступки в отношении графика, но я понимала, что в новых условиях не реализую свой потенциал в полной мере. С детьми существует постоянный риск уйти на больничный, а значит, нет возможности заниматься крупными и перспективными проектами. Мне же хотелось брать такие задачи, так как для меня важно, чтобы работа оставалась интересной.
В Газпроме я работала 17 лет. Там у меня была репутация, ощущение собственной значимости и ценности в профессиональной среде. Сложно отказаться от таких условий и уйти в новую сферу, где нужно «начинать с нуля». Казалось, что смена профессии обесценивает мой предыдущий опыт. Я много думала о пройденном пути, образовании и учёной степени — неужели это ошибка и всё было зря? И не слишком ли это радикально?
После долгих раздумий я решила попробовать себя в редактуре и поступила в Школу редакторов.
Казалось, что конкурировать с молодыми ребятами будет сложно: они же быстрее соображают, мобильнее, активнее. Это чувство усилилось во время учёбы в Школе редакторов: я чувствовала себя «не в теме» в учебной группе, потому что на тот момент я была вообще не в контексте индустрии. Все ребята вокруг выглядели круче, потому что знали больше деталей, людей и проектов.
Во время предзащиты произошла смешная ситуация с одеждой. Я привыкла к офисному дресс-коду, а диджитал-тусовка одевается свободно. На предзащиту я оделась менее формально, а одногруппник спросил, почему я такая нарядная. То есть моё «менее формальное» выглядело как «нарядное». Это тоже тонкий момент при смене профессии — внешний вид, соответствующий тусовке.
Знакомые скептически отнеслись к идее о смене сферы деятельности. Предыдущая работа была научная, дочка Газпрома — это социально одобряемое, признак успешного успеха, а я отказалась от этого — это многим было непонятно.
Я закончила 3 ступени школы в 2021 году. Моя история удачно сложилась благодаря колоссальной поддержке мужа. Он верил в эту идею и в то, что у меня получится. Сейчас я работаю редактором в Яндекс Практикуме.
Меняя профессию, мы не отказываемся от предыдущего опыта, а пересматриваем его, и это нормально. Как и деревья, люди могут расти по-разному, меняться в зависимости от внешних условий или по своим внутренним причинам.
По большей части это софт-скилы, и хоть это очевидно, но они важны. Умение менеджерить себя, расставлять приоритеты, задавать вопросы, доводить задачу до конца, работать в команде, не терять мотивацию в долгосрочных проектах — этим софт-скилам я обязана своей первой работе.
Редактура и математическое моделирование во многом схожи. Например, в обоих случаях сначала нужно хорошенько разобраться в задаче, в середине пройти несколько итераций, а в конце — согласовать решение.
В дизайне я уже 16 лет. Но год назад я выгорела настолько, что уволилась и пошла учиться на косметолога-эстетиста. И это действительно мне нравится: делать людей красивыми. Но за столько лет дизайн уже в крови, поэтому я вернулась и пошла учиться в Школу бюро. Но косметологию не забрасываю: у меня свой кабинет.
Я боялась, что не получится, что не осилю столько новой информации. Но руки будто всегда умели всё это. Главное — начать! Учиться никогда не поздно.
Единственное, что даётся мне с трудом, — рассказ о новой профессии знакомым и публичная деятельность. Я интроверт, работаю из дома с 2015 года, а занятие косметологией предполагает много общения с новыми людьми, в том числе через соцсети. Для меня это психологически тяжело, и я до сих пор над этим работаю.
Всё остальное оказалось несложно и, главное, приносит удовольствие и разнообразие в мою жизнь.
Я искала вдохновения на Behance и нашла концепт сайта пиццерии из заданий Школы бюро. Посмотрела предыдущие работы автора, оценила прогресс и полезла яндексить, что это за школа такая. Думала над поступлением почти год, что для спонтанной меня нереально много.
Радует, что в курсе Ильи Бирмана я узнаю мало нового: значит, годы в дизайне прошли не зря. Очень нравятся курсы Михаила Нозика и Ильи Синельникова. В переговоры я теперь просто влюблена. У Михаила Нозика очень структурированная информация, я пока не всё уложила в голове, но уже пытаюсь использовать.
Сейчас хочу сосредоточиться на обучении в школе, а уже потом я буду думать о продолжении в косметологии, так как всё сразу не осилю ни финансово, ни морально. В бюро довольно плотное обучение, если действительно читать всю литературу и прям учиться. В будущем я планирую совмещать работу по обоим направлениям.
По образованию я учитель русского языка и литературы, а ещё педагог дополнительного образования по драмтеатру. Я начала работать в школе сразу после универа, в 23 года. Быстро поняла, что ничего не получится, и уволилась перед новым годом.
Из школы я просто бежала и рада, что не задержалась там дольше. При этом мне обидно за детей. С ними работают люди, которые постоянно бубнят, что дети тупые, им ничего не интересно, они неправильные.
Я живу в селе, здесь население около 6 тысяч человек, работы либо нет, либо она мне не подходит. Я сходила в издательство газеты и в библиотеку, узнала про вакансии. Меня позвали в библиотеку. Переучиваться не пришлось: педагогическое филологическое образование им подходило.
В отличие от школы, здесь я обнаружила себя в атмосфере уютного творчества, потоке разных мероприятий и крутых проектов. Через три месяца я уже выступала на методическом семинаре, через четыре — победила в своём первом профессиональном конкурсе «Формула успеха».
Новые сомнения и необходимость в переменах появились через три года, когда я поняла, что в библиотеке мне оставаться незачем. Теперь я снова собираюсь менять работу, но уже более осознанно.
Весь 2024 год я искала варианты и способы снова сменить профессию. Поняла, что нужна удалёнка, а редактура меня давно привлекала. Сейчас я учусь в Школе редакторов на бесплатном месте. Получить его было непросто, но возможно. Для меня это важно, потому что зарплата библиотекаря — это, конечно, прикол.
Для меня идеальная работа — это возможность делать полезные проекты и развиваться. Мне нравится учиться и сразу использовать новые знания.
В библиотеке я делала много полезного. Например, заметила, что коллегам сложно выступать на семинарах, и провела для них несколько мастер-классов по риторике. Но специфика работы в бюджетной сфере ограничивает, поэтому я увольняюсь.
Хочу, чтобы следующая работа увлекала меня так же, как обучение в Школе редакторов и главредство в «Кто студенте». Кажется, здесь я нашла себя.
Чего вы боитесь больше: перемен или что ничего не изменится?
Студенты 19-го, 20-го и 21-го потоков Школ бюро размышляют о полезных софт-скилах и морально-волевых качествах, которые помогают редактору расти в профессии.
Наверное, если пытаться выделить главный скил, то это умение работать с обратной связью. Тут есть два важных момента.
С одной стороны, нужно уметь отличать критику результатов своей работы от критики себя как личности. Я видела достаточно примеров, когда редакторы не умеют этого делать: принимают комментарии близко к сердцу и обижаются. На мой взгляд, это мешает им прогрессировать.
С другой стороны, нужно уметь критически относиться к обратной связи и фильтровать её. Текст смотрят разные специалисты: шеф-редактор, дизайнер и другие коллеги. Все они оставляют комментарии и предлагают улучшения, но эти замечания могут противоречить друг другу. Идеального текста не существует, и каждый редактор найдёт в нём что-то, что не нравится, и где хочется подвигать слова.
Ответственность за конечный результат всегда несёте лично вы. Нельзя слепо писать, как машинистка под диктовку: вы должны понимать, почему и зачем вы вносите правки, и уметь обосновать свои решения.
Я подписана на паблики, которые ведут известные редакторы. Периодически они пишут посты: что важно для сотрудничества, с какими авторами легче сработаться и какие редакторы потом растут в профессии. Умение работать с обратной связью — это момент, который так или иначе повторяется у всех в разных формулировках. Уже это было поводом задуматься.
Сама я никогда не обижалась на комментарии, и никогда у меня не было личного сопротивления: вот, «злой человек» пришёл, взял мой драгоценный текст — моё детище, и не оставил там буквы на букве! Если что-то плохо вышло и меня критикуют, это не значит, что мне говорят: «Ты плохая, ни на что не годишься, вон из профессии!»
Когда я только начинала работать автором, то была типичным исполнителем: относилась к тексту не как к бизнес-результату, а как просто к какому-то заданию. Это было до Школы бюро. Школа учит смотреть на работу совершенно по-другому: выполнять задачи не механически, а вникая: на какие цели это работает, зачем это кому-то надо, чего мы этим пытаемся добиться.
В Школе редакторов очень жёсткая обратная связь, но именно это учит отделять критику себя лично от обратной связи по работе. Конечно, неприятно, когда говорят: «Вёрстка — говно!» Этот первый импульс нужно заблокировать сознательным усилием. Просто вспомнить, для чего нам оставляют такую обратную связь? Чтобы мы научились. Критикуют интерлиньяж, а не лично нас.
Просить обратную связь на работе. Конечно, здесь тоже нужен баланс: вы же не будете требовать у шеф-редактора прокомментировать каждую правку. Не бойтесь спрашивать, что на самом деле человек имеет в виду.
Если кажется, что наехали на вас лично, то сразу прояснить этот момент. Прямо спросить: «Ты жёстко проехался по тексту. Это такой стиль редактуры или тебе кажется, что я в целом не тяну по хардам?» Диалог помогает понять, что в 99% случаев у человека или такой подход, или он был в запаре. Всегда можно договориться, чтобы смягчить тон-оф-войс обратной связи.
Софты зачастую важнее хардов: харды легче подтянуть, чем некоторые настройки в коммуникации. Сейчас редактор — это не бездумный исполнитель. Нужно постоянно выстраивать взаимоотношения. Чем дальше редактор развивается, тем больше берёт на себя ответственности, тем больше людей вовлекается в этот процесс. Важно устраивать работу так, чтобы она была комфортной для всех.
Редактор — не бездумный исполнитель
Отстаивать свою точку зрения, но делать это осознанно и уметь останавливаться, когда вы не правы. Если вас триггерит обратная связь, лучше подождать и остыть. Когда мы отвечаем в моменте, на эмоциях выбираем не те формулировки, которые выберем спустя час-другой.
Уметь признавать ошибки. Например, если вы погорячились, честно написать: «Извини, получилось резче, чем хотелось. Я была на эмоциях, знаю за собой эту проблему, буду
Учиться на своих ошибках. Нет ничего страшного в огромном количестве комментариев. Страшно, если замечания одного и того же характера повторяются из раза в раз. Это значит, что редактор не делает выводов и не прогрессирует.
Общий совет: примите правила игры по умолчанию. Ни на работе, ни в учёбе никто не настроен против вас лично: люди просто заботятся о результате. Если включить внутри себя эту настройку, то проблем с восприятием обратной связи будет меньше, а результат станет лучше.
Это что-то сложносоставное, по описанию больше подходит термин «проактивность». Я всегда предложу помощь: воплотить идею, решить проблему, упростить процесс. Не буду отсиживаться и делать что-то узконаправленное.
Конечно, за все свои инициативы и результаты несу ответственность. Если накосячила, скажу об этом открыто и предложу компенсацию в виде решения или «платы» за ущерб.
Это качество было со мной и на прошлых местах работы. Так получилось, что я не первый раз начинаю всё с нуля. А когда уровень знаний и опыта по теме околонулевой, спасает только активная позиция: не бояться ошибаться, задавать «глупые» вопросы, брать задачи, которые ты никогда не делал.
Если смотреть со стороны провалов, то проактивность помогает не накапливать последствия ошибок и не заниматься излишним самокопанием на тему «как же так, я всех подвела». Например, когда я только начала работать, я не рассчитала силы и набрала слишком много задач (хе-хе, такая негативная побочка от проактивности тоже может проявиться). По одной статье я прошляпила сроки. На созвоне с шефом сказала как есть. Поговорили, почему так получилось и как избежать просрочки в будущем.
По работе мне повезло, что я попала в редакцию, которая помогает расти. Проактивность компенсирует недостаток опыта, но это не значит, что я только фонтанирую идеями. Я нарабатываю практику, читаю профессиональную литературу, конспектирую комментарии, тренирую насмотренность. Это тоже проактивность, только в самообучении.
Проактивность восполняет нехватку опыта
Для проактивности нужно много внутренней энергии и здоровья. Сложно предлагать улучшения или браться за непонятную задачу, если чувствуешь себя разбитым. С основной нагрузкой бы справиться! Поэтому я прежде всего берегу себя: больше гуляю, не работаю ночью, питаюсь разнообразно. Звучит банально, но пирамиду Маслоу пока никто не отменял.
Редактор — часть системы. Представьте сеть. Редактор — это один из узлов. Быть крепким узлом недостаточно. Если специалист постоянно тянет в сторону, рвёт или путает связи, то сеть будет запутанная или порванная. Например, в редакции будет некомфортно работать, авторы перестанут гореть желанием писать. Все эти ниточки-связи — это мягкие навыки, которые нужны в работе: гибкое мышление, работа в команде, организаторские способности, планирование, ведение переговоров и другие.
Выделю два:
Навык общения. Чем качественнее коммуникация с авторами, экспертами, заказчиками, коллегами, тем лучше результаты работы — интереснее и полезнее выходят статьи, меньше времени тратится на рутину.
Навык принятия решений нужен для работы в условиях частичной неопределённости. Редактор не может знать и спланировать всё. Бывает, приходится принимать решения,
Наверное, мои главные скилы — это постоянное саморазвитие и бизнес-мышление. Я закончил институт по направлению «Реклама и связи с общественностью». Затем работал маркетологом в местном фитнес-центре. Занимался маркетингом и пиаром: снимал ролики, писал контент, дизайнил, запускал таргетированную рекламу и кампании в директе. Сейчас работаю в продуктовом дизайне, где особенно ценится мышление бизнес-целями.
Когда я занимался дизайном, то понял, что мне интересно думать глобально: общаться с заказчиками, писать текст, презентовать продукт. Это всё про горизонтальный рост и наращивание скилов — про осьминожку навыков, которую мы рисовали на первой ступени Школы редакторов.
В дипломный проект Школы редакторов я вошёл как автор и редактор, но получилось, что занялся одновременно и продажами, и продвижением курса, и общением с экспертами, которые помогли сконструировать и правильно продать идею. Больше думал о глобальных вещах: как реализовать курс быстро и качественно, чтобы дать людям максимум пользы и получить прибыль. Это тоже одна из основ бизнеса: не надо заниматься так называемой «дрочкой слов» — нужно делать дело.
В маркетинге и продажах как минимум нужно шарить базово. Чтобы становиться сильнее, я смотрю подкасты: это удобно, когда хочется отдохнуть, но при этом не хочется терять время. Например, из последнего интересного — бизнесовые подкасты с участием Михаила Токовинина. Недавно он рассказывал, что при выходе на рынок не нужно пытаться угодить всем: сначала лучше сузить целевую аудиторию. Такие штуки я и стараюсь применять на практике.
Не занимайтесь дрочкой слов — делайте бизнес
Умение договариваться и не бояться просить. Для этого нужно больше общаться с людьми и нарабатывать базу. Даже когда вы просто откликаетесь на вакансии или когда вам пишет HR, старайтесь выйти на человека, который будет принимать решение. Например, когда-то я делал тестовые для Киры Калимулиной, и у меня остался её контакт. Когда я стал заниматься продвижением курса, то пошёл напрямую к ней. Так же было и с другими экспертами, которые рекламировали проект.
Навык «продавать» самого себя. Если вы крутой спец и можете презентовать себя, то вас будут знать на рынке и возьмут куда угодно. Можно вести свой блог или канал, но это сложная штука: там нужно регулярно что-то постить, поэтому это не всем подойдёт.
Меня выделяет умение идти к цели, несмотря на любые трудности. Это просто моё человеческое качество, которое перешло в редактуру. Оно помогает добраться из точки, А в точку Б: в Школах бюро знают, что на этом пути всегда есть испытания и факапы.
Она помогает не сдаваться. Когда я делала интервью с Ильёй Бирманом, то получила столько правок от героя, сколько никогда не получала. От усталости я разрыдалась, но затем собралась и доделала работу. Не нужно бояться своей первой реакции на обстоятельства: может быть шок, страх, внутреннее сопротивление.
Но нужно всегда прислушиваться к себе: а ваша ли это цель? Если вы держите эту конечную цель в голове и она вас вдохновляет — вперёд. Но если вам «срать в тетрадь» на эту цель и вы хотите просто кому-то что-то доказать, двигаетесь на энергии «назло всему миру» — это прикольно, конечно, но вы исполняете чью-то чужую мечту. Легко сгореть.
Целеустремлённость прокачивается, когда вы идёте через страхи и через силу.
Участвуйте в конкурсах. Например, поборитесь за позицию главреда журнала «Кто студент». Это даже не про редактуру, а про то, чтобы привыкнуть к конкуренции, увидеть, на что способны ваши коллеги. Знание обстановки, окружения, способностей соперников — это база, которая поможет выстроить путь к цели.
Учитесь. Когда я была подростком, папа сказал мне суперпрекрасную фразу: «Если у тебя есть возможность чему-то научиться, всегда её используй». Если вы можете пойти на лекцию — идите, нашли на Ютубе клёвый канал — смотрите. Но просто теория не даёт никакого эффекта, поэтому сразу вводите новые знания в работу. Так, в Бюро Горбунова для практики существует вторая ступень.
Делайте много попыток. Прежде чем получить свою первую работу на фрилансе, я отправила 112 откликов.
Проговаривайте аффирмации: «Мы смелые, мы уверенные, мы целеустремлённые, мы добиваемся того, чего хотим. Для нас нет проблем и препятствий». Так вы себя внутренне мотивируете.
Думайте о том, чего вы лишитесь, если этого не сделаете. Например, так я пошла в конкурс на главреда журнала «Кто студент». Целый месяц до этого я болела и чувствовала себя ужасно. Но нашла силы попробовать. Я не представляла, как могу упустить возможность засветиться в обществе редакторов, расширить профессиональные связи, а в лучшем случае ещё и несколько месяцев делать красоту и хорошие тексты. Хоть я и не выиграла, но меня греет чувство, что я сделала максимум для этого, а значит как минимум молодец, что постаралась. Ну и плюс благодаря этому конкурсу Маша Скударнова меня заметила и порекомендовала автором в Mindbox. Мне кажется, лучше профита не придумаешь.
Софт-скилы — это база, мы работаем в мире с людьми. Без мягких навыков можно выжить, но нельзя сделать карьеру. Пора уже перестать рассуждать на эту тему, а принять как факт.
Нужно уметь дать пенделя. Причём не обязательно это делать часто, главное — действенно, чтобы все поверили, что шутки плохи. При этом нужно осознавать грань, как пнуть команду максимально бережно. Но высшая степень редакторских скилов — это изначально выстроить работу так, чтобы пендель никому не требовался.
Полезный скил — уметь дать пенделя
Ещё про софт-скилы: редактору важно найти баланс между правками по делу и доёбками по мелочам. Легко говорить, что именно в тексте плохо. А вот вносить правки так, чтобы текст выполнял свою задачу и при этом сохранялся стиль автора, — уже сложнее.
Я умею довести статью с нуля до уверенного среднего результата за короткое время. Не трачу время на «я не смогу», «я не сделаю», «всё очень сложно» и прочее — просто делаю.
Например, для первоапрельского выпуска журнала «Кто студент», со стихами в стиле Григория Остера, я набросала фактуру за один световой день. Где-то в полдень главред Маша Скударнова предложила сделать этот выпуск, а уже в шесть вечера я переделала все советы. И всё, что нашептали мне голоса в голове, я перевела в стихи. Мы потом ещё докручивали формулировки, чтобы никого не обидеть, рисовали иллюстрации, улучшали стихотворный ритм, но по факту статья была готова. Если бы нужно было её срочно выпустить, мы бы это сделали.
Это не работа тяп-ляп, а именно способность аккумулировать все свои силы и таланты, чтобы быстро дойти до адекватного результата.
Я догадывалась об этом, ещё когда фрилансила на биржах. Писала тексты быстро и качественно, и люди были готовы доплачивать за оперативный результат.
Про ресурсный подход рассказывал Максим Ильяхов на курсе «Текст и деньги». Мне понравился пример про диетолога из курса. Проходите мимо кафе — зайдите, сфотографируйте уголок потребителя, калорийность блюд — вот вам иллюстрация. Напишите пост, что можно съесть, чтобы не разжиреть. Контент будет сделан на коленке, но ценен для аудитории.
Стараюсь использовать ресурсный подход везде. Например, на второй ступени Школы редакторов я применяю его к домашним заданиям.
Получила зачёт и ушла в туман
Ещё использую принцип Парето. Мы все в глубине души знаем, какие 20% наших усилий дадут 80% результата. Всё остальное — шелуха. Например, у вас есть задача написать статью. Вы знаете, что эту статью хорошо сделаете условно за 10 часов работы. А теперь представьте, что у вас только два часа и подумайте, что вы за эти два часа сделаете в первую очередь. Это и есть эти 20%.
Закон Парето: 20% усилий дают 80% результата
Я помню, как в колледже мои однокурсницы делали презентации по 3−4 дня, потому что пять часов подбирали шрифты, чтобы было красиво. А я за полчаса накидывала свою презентацию, получала свою четвёрку или зачёт по дисциплине и уходила в туман навсегда.
Не путайте с флексом. Когда мы флексим, то отбрасываем ненужное в процессе. При ресурсном подходе мы сразу делаем только главное.
Возьмём программистов: человек, который просто сидит и пишет код, зарабатывает меньше, чем человек, который создаёт приложение и думает о том, как с этим приложением будут взаимодействовать люди.
У нас то же самое. Если работать копирайтером на бирже за 50 рублей, то хватит хард-скилов. Но у редактора более высокий грейд: мы думаем о том, кто увидит этот текст, кто и зачем его прочитает, какая должна быть польза.
Вот тут и нужно задействовать софт-скилы. Чтобы текст сыграл, его нужно выдать в нужный момент и на нужном уровне.
Чувство юмора — оно всегда помогает. У меня с заказчиками в переписке постоянно шутки, потому что разряжать обстановку обязательно нужно. Если всё время всех держать в нервном напряге, рано или поздно кто-то сломается, а на починку придётся тратить ресурсы.
Я инженер и первый студент Школы дизайнеров, который смог выиграть конкурс на позицию главреда журнала «Кто студент». Поэтому с первого дня старался подходить к редактуре с другой «оптикой», без каких-то редакторских установок. Хотелось привнести больше изобретательских решений.
Например, поработать над технической реализацией слайдеров — сделать их более удобными для читателей. Придумать, как приблизить и рассмотреть в журнале любопытные иллюстрации. Ещё я запустил на главной странице снежок — атмосферный плюс к новогоднему настроению. Дополнил статьи аудиозаписями, прикрутил таймкоды ссылками к видео прямо на сайте журнала. Встроил кнопочки основных используемых тегов в редактор для удобства будущих главредов. Со всем этим пришлось попотеть и применить изобретательность. Но результат того стоил: мы сделали журнал лучше и позаботились об удобстве читателей и редакторов.
Изобретательность у меня из детства. Развить её мне помогла мама. Хорошо помню историю: как-то на уроке трудов нам задали на конкурс оформить тарелку из оргалита. И когда я сгибал полоску, чтобы получилось кольцо, материал сломался у меня в руках. Получилась дуга и к ней прямая линия на сломе. Больше оргалита в доме не было. Я стал переживать, и тогда мама предложила: «Сделай так, чтобы твоя тарелка была не круглая, а будто с одной из сторон отсечена. Её можно будет куда-то поставить, и она не будет падать. Получится тарелка с подставкой!» То есть мама научила меня смотреть на вещи под другим углом.
В редактуре изобретательность помогает работать с визуальным повествованием. На одном из заданий в Школе дизайнеров я сделал коллажи. Максим Ильяхов написал в комментарии, что такое решение не подходит. Пришлось изобретать и выкручиваться, чтобы не начинать работу с нуля. Лень тоже подталкивает к изобретательности. По сути, многие вещи так и придумывались в быту.
Когда-то я прошёл курс Барбары Окли «Учимся учиться». Там я узнал, что наш мозг имеет два режима работы: сфокусированный и рассеянный. И в перерывах между мозговыми штурмами полезно прогуляться или сделать что-то рутинное. В это время мозг продолжает работать над задачей, а мы можем словить озарение.
Что я ещё применяю? Уже четыре года занимаюсь медитацией. Суть в том, чтобы сфокусироваться на дыхании. Это помогает подразгрузить голову, занятую мыслями, то есть дать мозгу отдохнуть. Медитация учит подмечать моменты, когда мозг начинает терять внимание на дыхании и думать о постороннем. Вы как бы тренируетесь улавливать тот момент, когда отвлекаетесь, и мягко возвращаться к делу.
Потому что никто не будет с вами работать, если вы ведете себя как засранец: постоянно токсичите, спорите, самоутверждаетесь за счёт других людей. Даже если вы суперкрутой профессионал, нельзя быть негибким и непрощающим. Редактор не один — редактор в команде.
Навык управления временем. Дело в том, что многие редакторы — фрилансеры, и им непросто соблюдать график и дисциплину. Также нужно уметь управлять командой. Например, как главред журнала «Кто студент» я налаживал коммуникацию между авторами и героями, авторами и оформителями. Мне было легко это делать благодаря характеру: я ко всему отношусь спокойно и стараюсь всё смягчать, амортизировать.
Наверное, лучше было бы спросить у моих коллег. Я бы сказала, что всегда стараюсь разобраться в продукте и слушать команду. Но для меня это не какая-то сверхспособность, а именно часть работы любого редактора.
Погружение в тему — один из важных навыков для любого автора и редактора, особенно если речь идёт об экспертном контенте. Например, в моих материалах на одной стороне стоит эксперт, который делится знаниями, а на другой — такой же эксперт, который этот материал читает. Редактора-чужака, который не разобрался в предмете, обе стороны выкупят сразу. Поэтому надеяться на классную работу редактором в экспертной нише без понимания предмета — наивно.
Ещё один важный навык — умение работать в команде. В своей продуктовой редакции я ежедневно взаимодействую с экспертами, SEO-специалистами, маркетологами, авторами, дизайнерами, вёрсткой и ещё кучей людей. Если я буду вести себя как токсичный говнюк, который игнорирует мнения коллег и со всеми конфликтует, это неизбежно скажется на продукте: процессы застопорятся, задачи начнут сливать, и всё будет плохо. Поэтому переговорные навыки крайне важны в любой работе, а редакторской — особенно.
Не было какого-то божественного провидения, что я такая… Оп! И осознала! Всегда понимала, что оба названных навыка важны. В моём случае с предметной областью разбираться в материалах проще, потому что есть профильное образование. Что касается переговорных навыков — то здесь помогла именно школа. Отдельный респект Илье Синельникову: его подход к переговорам открыл для меня новые горизонты в общении с коллегами.
Да, никак особо. Просто работаю. Наступаю на грабли, делаю ошибки и анализирую результаты.
Если речь о навыке грамотно писать или редактировать текст, то это уже умеют делать нейросети. Но в отличии от настоящего редактора, нейросеть не умеет взаимодействовать с командой и не способна стратегически мыслить или планировать.
Их множество, всё зависит от ваших целей и направлений развития. Начните с обучения в Школах бюро — а там разберётесь, какие навыки нужно подтянуть для карьерного роста. По сути, школа даёт вам удочку — базу знаний в профессии, с которой можно идти в рынок, а уж наловите вы этой удочкой рыбу или нет — зависит от вас.
Я считаю, что это гибкость и эмпатия, то есть умение найти подход к любому эксперту. Я работаю на телевидении, и мои эксперты — это московские бизнесмены и предприниматели. Моя задача — помочь им интересно рассказать о своём бизнесе на камеру. Важно, чтобы герои раскрепостились и говорили живо и естественно, а не заученным текстом.
Иногда нужно, чтобы эксперт объяснил зрителю сложные термины простыми словами. Я прошу, а он отказывается: «Меня мои коллеги засмеют!» С помощью гибкости убеждаю. Делаю так, чтобы человек сказал понятно и как нужно нам, но при этом и сам остался доволен.
Однажды мне попалась героиня, которая боялась камеры и была настроена против съёмочной группы — это была её защитная реакция. Это было неприятно, но нужно было опустить личный момент и поддержать героиню. Несмотря на агрессию, я хвалила и подбадривала: «Как классно вы рассказываете!» Интервью шло четыре часа. Мы периодически останавливали запись, но всё же задачу выполнили.
Я всегда считала, что гибкость и эмпатия — это базовые навыки, и в них нет ничего особенного. Но потом стала ловить себя в те моменты, когда общаюсь с экспертами. Я как будто смотрю со стороны и понимаю, когда нужно подбодрить человека, а когда сказать жёстко: «Вы же эксперт, расскажите, как это работает» или «Извините, у нас мало времени». Стала осознанно это использовать.
Это помогает расти локально: брать более интересные интервью и находить классную фактуру. В Школе редакторов я стала задумываться, как использовать гибкость и эмпатию в общении не только с экспертами, но и с работодателями. Например, чтобы получить оффер с хорошей зарплатой.
Как принято в жизни: ходишь три раза в неделю в зал, и вот ты накачан. Нет, так эти скилы точно не качаются. Наверное, это больше история про осознанное общение.
Гибкость и эмпатия — это точно про переговоры и про Илью Синельникова. После его лекций какие-то «шестерёнки» в моей голове стали двигаться по-другому. Я пока ещё точно не могу сказать, что именно, но я стала воспринимать интервью как некие переговоры. Стала задумываться: а какая боль второй стороны? Почему герою важно, чтобы люди о нём узнали? Моя задача, чтобы герой интервью чувствовал себя в порядке, а я была не в порядке.
Право на нет — это про право человека не отвечать на какой-то вопрос. Я даю право на нет, но затем могу переформулировать вопрос так, чтобы всё равно получить на него ответ.
Чтобы человек раскрепостился, я специально ошибаюсь
Потому что может так получиться, что до хардов дело просто не дойдёт. Если вы не умеете достать из человека нужную вам информацию, то до написания текста или записи программы вы просто не доберётесь. А если вы даже записали суперинтересное интервью, вам нужно согласовать его с героем и внести правки. И здесь тоже без гибкости и эмпатии всё полетит в тартарары.
Я не знаю, можно ли это отнести к софт-скилам, но я бы точно назвала любопытство. Оно помогает не сойти с ума в нашей работе: сегодня мы пишем про бренд одежды, завтра — про сыроваров, а послезавтра про чуваков, которые делают увлажнители воздуха. И если тема не интересна, то написать что-то классное трудно. Поэтому я каждый раз восхищаюсь своими героями — подогреваю в себе это детское любопытство. Оно помогает генерировать новые идеи, развивать эрудицию и создавать новые форматы.
Мне кажется, что моя сила в нестандартном мышлении. То есть я умею интересно зайти и необычно подать тему в соцсетях и не только, например, придумать диалоги и персонажей. Сделать всё прикольно и ёмко: увидел смысл, нашёл слова, напечатал. Это не вдохновение, а именно сухой навык.
Лет пять назад я начал вести паблик «Город на краю» во «Вконтакте». Читателям очень зашло. Я тогда впервые подумал: блин, я пишу, а люди говорят: «Прикольно!» До этого я уже писал книги и рассказы, но этого ощущения плотной связи с читателем не было, а тут она возникла. Затем ко мне стали обращаться клиенты, чтобы я нешаблонно вёл их соцсети. Так всё и закрутилось.
Для этого я пошёл учиться в Школу редакторов. Важно же не просто писать интересно и нешаблонно. Нужно ещё убрать банальное, то есть всё то, что мешает оригинальному или отвлекает от него. В этом и есть редакторская фишка — убрать всё лишнее. Любые тексты — это отработка навыков: цеплять с первой фразы, развивать мысли, создавать сюжеты и точки интереса.
Редактор не работает в вакууме: вокруг коллеги и заказчики. Если заказчик — замкнутый бука, то его нужно разговорить, чтобы получить инфу. Если вы с коллегой вместе работаете над статьёй, нужно слушать его идеи и доносить свои. Общение — это часть работы, и от его эффективности зависит результат.
В разных ситуациях нужны разные софт-скилы. Например, сейчас я пишу книгу на заказ. Был форум для предпринимателей: выступления спикеров, подкасты, интервью. У меня 150 транскрибаций, и моя задача — всё это переработать и отредактировать. Я почти не общаюсь с людьми: от меня требуется «каменная жопа» и ровное отношение к рутине, способность структурировать большой объём информации, вычленить смыслы и правильно их подать.
Редактору нужна «каменная жопа» и ровное отношение к рутине
Когда я работал в стартапе Educate Online, который давал детям из СНГ официально учиться в школах за рубежом, от меня требовалось быть в команде. Мы проводили 2−3 раза в неделю встречи всем отделом маркетинга, обсуждали что-то вместе, анализировали, выдвигали гипотезы, проверяли их, подводили итоги, общались. Нужно было софт-скилить изо всех сил: быть командным, гибким, уметь договариваться, слушать, слышать и доносить.
В каждой шутке есть доля правды. В этом тесте тоже. Если вы мечтаете работать в бюро, подготовьтесь заранее — пройдите тест и узнайте, на кого из преподавателей Школ бюро вы похожи.
Узнайте за 5 минут — пройдите тест.
Ко дню борьбы женщин за равные права мы собрали истории студентов Школы бюро, которые столкнулись с предвзятым отношением из-за устаревших стереотипов. Илья Синельников рассказал, как найти силы и способы защитить себя и своё право быть собой.
Когда я работала в офисе, наша кадровик часто повторяла фразу: «Ну, он мужчина, ему нужнее, ему зарплата больше нужна». Мне тогда было 26 лет, у меня не было ни семьи, ни детей. Каждый год в сентябре составлялись планы расходов на следующий год, и каждый раз кадровик звонила мне с вопросом: «Ну что, тебя на следующий год в планы включать? Ты в декрет пойдёшь?» Это меня поражало: я жила в съёмной квартире, и мысль о том, что я должна куда-то пойти рожать без чётких планов на семью, казалась абсурдной.
Спустя время я вышла замуж и забеременела. На работе об этом никто не знал. Однажды коллеге, который недавно устроился в наш отдел, повысили зарплату. Его перевели на более высокую должность, хотя он выполнял ту же работу, что и раньше.
Я набралась смелости и спросила начальника, почему его повысили, а не меня. Сначала он сделал вид, что не понимает, о чём я говорю, а потом сказал: «Ты не можешь занимать эту должность, потому что ты женщина. На этой должности должен быть мужчина. И вообще выйди отсюда, если не хочешь проблем».
После этого у меня возникли трудности. Они знали, что я хожу на приёмы к врачам, но не догадывались, что это связано с беременностью. До этого было достаточно просто предупредить, а теперь от меня требовали писать заявления за свой счёт, что уменьшало мою зарплату. В ответ я принесла справку о беременности и продолжила ходить к врачу.
Один из руководителей пытался потребовать у меня документы, подтверждающие, что я действительно была на приёме у врача по беременности. Я ответила, что по закону они могут сами запросить эту информацию, а я не обязана ничего предоставлять.
После этого отношение ко мне стало спокойнее. Когда все узнали о моей беременности, на моё место прислали новую сотрудницу, которую мне поручили обучить. Я отказалась, сказав: «Пусть тот, кому вы повысили зарплату, и обучает. Я буду выполнять только свою должностную инструкцию». Возможно, тогда сыграли роль гормоны, хотя это звучит по‑сексистcки, но даже спустя годы я не жалею о своём решении.
Для себя я сделала вывод: будь ты хоть сколько умницей и профессионалом, если у человека в голове стереотипы, ты их не изменишь. Нашему обществу ещё предстоит бороться с множеством предрассудков.
Фраза «мужчине нужнее деньги» настолько абсурдна, что не имеет смысла даже разбирать её логику.
Если в коллективе или компании подобное убеждение систематически поддерживается и отражается на сотрудниках, лучше уйти, чем пытаться исправить эту среду. Попытки переубедить руководство или коллег, которые искренне верят в подобные установки, вряд ли сработают и только нанесут вам моральный ущерб.
Я долго работала системным администратором и автоматизатором — внедряла всякие айтишные штуки в разных местах, от библиотек до винотек. И при каждом следующем трудоустройстве отвечала на вопрос «как это женщина — и с компьютерами». Ответ всегда был более-менее одинаковым: я из семьи инженеров и с компьютером встретилась, когда это ещё была ЭВМ в машинном зале, размером примерно с платяной шкаф. Это всегда было интересно, поэтому я здесь.
На работу меня брали, но доверие всё равно приходилось завоёвывать.
Однажды на новом месте меня отправили разбираться с жалобой «нет интернета» в кабинет к девочкам-статистикам. Я пришла, нашла причину, но инструментов, чтобы её устранить, у меня не было, пришлось идти к парням с докладом. Причина была максимально бредовая, парни решили, что зря поверили «тупой тётке»: сетевой кабель поджарился, его нужно заменить.
Что ж, они пошли разбираться сами. Через пару минут вернулись с озадаченными лицами и извинились — они увидели то, о чём я говорила: сетевой кабель каким-то непостижимым образом оказался намотан на тепловентилятор. Вся изоляция с него стекла на пол цветными соплями, голые провода соединились, и сигнал пропал. Больше в моей компетенции не сомневались.
Вообще все истории про предвзятость одинаковы — не важно, женщина вы в «мужской» профессии или вчерашний студент без опыта — вам приходится доказывать, что вы что-то знаете, чего-то стоите и можете приносить пользу. Борьба ли это? Наверно, да. Но если бы я пришла работать медсестрой, меня проверяли бы точно так же.
В этой ситуации важно не то, что Полина — женщина, а то, что она новичок, которого высмеивают профессионалы. Хороший приём, который может помочь сгладить возможный конфликт, — это «выложить багаж», сказав: «Чуваки, там интернет не работает. Я вам сейчас причину назову, и вы охренеете: там реально кабель расплавился и сплавился обратно не в том порядке. Если бы мне такое сказали, я бы у виска покрутила».
Так вы заранее снимаете напряжение, помогая собеседнику прожить эмоции. Это не панацея, но сильно снижает риск негативной реакции и помогает спокойно донести суть проблемы.
В 2019 году я участвовала в конкурсе на вакансию регионального коммерческого директора в большой международной компании. До финальной стадии отбора дошли я и двое коллег-мужчин, в итоге место получила я.
После того как я заняла эту должность, двое других кандидатов стали моими подчинёнными. Это было очень трудно: они ставили под сомнение любое моё решение и распускали слухи о том, что я получила должность, потому что сплю с кем-то из руководства.
Когда эти сплетни дошли до меня в первый раз, я назначила встречу с одним коллегой и сказала прямо, что знаю, что он говорит. Он был не готов, смутился и извинился, но потом всё продолжилось. А второй на общих совещаниях с руководством выкручивал мои рекомендации таким образом, чтобы они выглядели некомпетентными. Он задавал псевдовежливые и как бы уточняющие, а на деле компрометирующие вопросы, всё время пытался выставить меня дурой.
Так всё и тянулось. При прямых разговорах они оба юлили и делали вид, что не понимают, о чём я говорю, и что у нас нормальные корпоративные отношения.
Со временем я поняла, что лучше не знать сплетен про себя. Они очень травмируют эмоционально, а изменить всё равно ничего не можешь. И любые мои ответные эмоции всегда использовались против меня.
С ними так всё и тянулось до конца моей работы на этом месте.
Когда на работе или в коллективе возникает буллинг — ищите союзников и пытайтесь изменить положение изнутри. Их должно быть несколько, чтобы переломить ситуацию. Тот, кто себя ведёт неподобающе, останется в меньшинстве и будет вынужден или адаптироваться, или сам уйти.
Если никакие попытки разобраться не помогают, то единственный разумный выход — уходить из этой среды. Глобально переделать атмосферу, в которой вас целенаправленно унижают, почти невозможно.
Я ходила в море, работала на круизных лайнерах. Перед каждым контрактом нужно пройти медкомиссию. В Калининградской области для этого есть больница на улице Водников. На втором этаже госпиталь, пациенты лечатся в тех же кабинетах, в которых моряки проходят медкомиссию. Поэтому в больнице ввели разграничение по времени: до 14:00 одновременно идёт приём пациентов и медкомиссия, а после — только моряки с медкомиссией.
У каждого кабинета один и тот же диалог с мужиками-рыболовами:
— Здравствуйте! Кто последний?
— Девушка, вы не вовремя. Сейчас идёт медкомиссия для моряков. Приходите в другой день.
— Вы, наверное, капитаном идёте? Капитаном «Очевидность»? Я тоже моряк, я за медкомиссией. Так кто последний?
Всем в очереди резко становится интересно, кем это на борт уходит 20-летняя девушка на каблуках, в обтягивающих джинсах и с распущенными волосами. Я не ограничивала своё воображение. Для разных людей в больнице на Водников я уходила боцманом, рефмехаником, старпомом…
А ещё, когда приходишь в администрацию порта за документами, обязательно состоится такой диалог:
— Здравствуйте! Вы мужу документы оформить хотите?
— Нет, себе.
— Брату?
— Нет, себе.
— Отцу?
— Нет, себе!
— Деду?
— Таедритьтвою, себе!
Мой отец — военный моряк на пенсии. Закончил мореходку, бывал в походах. Друзья у него такие же — окончившие Калининградское мореходное училище. В таких компаниях есть свой застольный регламент: первую рюмку пьют за встречу, вторую — за тех, кого с нами нет, а третью — за тех, кто в море.
Каждый раз, когда я была в море, мама звонила мне после очередного застолья и рассказывала, как они посидели. Когда дело доходило до третьей рюмки, все за столом тушевались: в море из родственников никого нет, сыновья пошли в бизнес или сферу обслуживания. И только мой папа гордо поднимал полную рюмку и говорил: «За дочь!»
Это главная причина, почему мне плевать на моряков из больницы на Водников и работников администрации порта. Папа поддерживает. А больше ничего и не нужно.
Ирина сталкивается со вниманием из-за редкой для женщины профессии, но не принимает это на свой счёт и сохраняет спокойствие. Важна разница между простой реакцией на что-то «необычное», когда удивился — и ладно, и реальными действиями и словами, которые призваны задеть.
Если человек понимает, что вокруг будут переспрашивать или удивляться, он может заранее выложить багаж. Пускай сам озвучит, почему ситуация кажется нетипичной. Таким образом получится снять неловкость и ускорить решение вопроса. Главное — не обижаться на сам факт чужого удивления, а реагировать только на действия, если они целенаправленно оскорбительны.
До рождения сына я никогда не ощущал дискриминации. Но стоило мне начать делать чуть больше, чем «стереотипный отец» — готовить для ребёнка, водить его к врачам, укладывать спать, — тут же посыпались вопросы: «А где мама? Разве это не её дело?»
Мой собственный отец считал, что мужчина должен работать, а воспитание оставить жене. Друзья иногда говорят: «Слушая тебя, заводить детей не хочется», а родственники не понимают, зачем я так глубоко вникаю, ведь «раньше отцы этим не занимались». Я сломал этот привычный уклад.
На самом деле моя жена с ребёнком большую часть времени, а я помогаю, когда возвращаюсь с работы. Не пытаюсь заменить маму и не считаю себя героем — просто хочу быть полноценным родителем. Но то, что моя вовлечённость вызывает недоумение, и есть та самая дискриминация: от мужчины по-прежнему ждут роли «добытчика», а не отца, который способен и хочет о ком-то заботиться. Мне же кажется естественным, что у ребёнка есть двое родителей, и каждый вносит свой вклад.
Люди часто удивляются, видя папу, который берёт на себя «материнские» обязанности, но это устаревший стереотип. Сегодня каждая семья сама решает, как распределять роли. Главное — спокойно обозначить свою позицию:
— А что, разве не мама должна?
— Нет, почему?
— Ну вот так принято.
— Понимаю. У нас в семье по-другому принято.
Тут нет вызова, но есть уверенность в собственном принципе. И я бы точно не стал спорить или переубеждать, обычно это пустая трата времени. Достаточно вежливо дать понять, что это личное дело семьи.
Я села за руль в 1998 году, тогда женщин за рулём было мало, зато трёпа о том, что «женщина за рулём — обезьяна с гранатой», много.
Каждый механик в автосервисе и сосед по гаражу норовил хмыкнуть в условные усы. Все хмыканья проходили раз и навсегда, когда механик понимал, что я отличаю карбюратор от датчика Холла и знаю, где бензонасос, а не только где заливная горловина бензобака. Хотя всё это я осваивала на ходу, под смех и шутки тех же соседей по гаражам.
Однажды мне понадобилось что-то открутить в автомобиле, кажется, замок багажника, который не закрывался. И я пошла в соседний гараж со словами «а дайте мне, пожалуйста, ключ на 14, такой с рожками». Четверо мужиков, которые там пили пиво, грохнули дружным хохотом, но потом один из них встал, не глядя протянул руку на полку и выдал мне ключ. На вопрос, что смешного, они с трудом, давясь смехом, объяснили мне, что «ключ с рожками». «А как же правильно называется такой ключ?», — спросила я. «Рожковый», — ответили они… посмотрели друг на друга и заржали с новой силой, уже над собой. А я пошла крутить свой замок.
Через некоторое время смеяться надо мной перестали, наоборот, старались помочь во всём. А на дурацкий заход про женщину за рулём до сих пор отвечаю, что за рулём я — не женщина, а водитель.
В любой коммуникации важно понимать, какую цель ты преследуешь. Ты хочешь, чтобы тебе лично стало легче? Хочешь перевоспитать другого человека? Или решить конкретную задачу? В данном случае перевоспитывать людей в гараже бессмысленно.
Остаётся две задачи: получить ключ и не чувствовать себя униженной. Чтобы не чувствовать себя плохо, нужно постараться не принимать на свой счёт. Например, если какой-то грубиян на улице тебя оскорбляет, разве ты воспринимаешь его мнение всерьёз? Точно так же здесь.
Полина сделала всё правильно. Она не встала в конфронтацию, не приняла это близко к сердцу, просто взяла ключ и ушла. Всё хорошо.
За свою водительскую практику единственный раз попала в мелкую аварию лет пять назад. Виновником была я: притёрла наглого торопыгу. Стоим, фотографируем ДТП на кольце — образовался небольшой, но неприятный затор.
Проезжающие мимо водители-мужчины выглядывают в окна, видят меня и приговаривают: «Баба — поняяятно», бросая осуждающий взгляд. Таких высказавшихся было человек пять. А что я? Никаких угрызений совести, нос кверху, никаких жалобных взглядов. Королева, ё-моё! Сижу и думаю, а если бы притёрлись мужчины, что бы приговаривали тогда эти комментаторы? И вообще говорили бы что-нибудь? Что за стереотипы, товарищи?
А «пострадавший» при своей даме проорался, что я «баба бестолковая». Когда та покинула место, резко стушевался: сразу стал вежливым, предложил оформить протокол в удобном месте, за документами дополнительно приезжал. Был чрезвычайно кроток.
Мораль истории: если женщина в условии гендерного стереотипа оказалась уверенной в себе, она выйдет с достоинством из любой ситуации.
Если вы сами уверены в себе, в своих принципах, то вас гораздо сложнее задеть. Когда вы не даёте агрессору эмоциональной реакции, его запал гаснет. Поэтому совет: если можно не вестись, лучше не ведитесь.
Давайте подведём итог. Выложить багаж — универсальный приём, который помогает снять излишние эмоции. Если заранее озвучить, что собеседник удивится или возмутится, он быстрее проживёт эти чувства и перейдёт к спокойному обсуждению. Прямо так и сказать: «Возможно, вы сейчас охренеете, но…» — этим вы ему говорите: «Приготовься».
В конфликтных ситуациях сначала стоит попробовать все возможные способы договориться: пояснить, в чём проблема, предложить варианты решения, попросить не делать так снова. Если же вместо конструктивной реакции слышишь агрессию и видишь, что двери нет, то лучше уходить, чем биться головой в стену. Не стоит мириться с дуростью и рассчитывать, что всё изменится: некоторые системы и люди просто не хотят меняться. И старайтесь поменьше принимать на свой счёт. Это, порой, непросто сделать, но здорово помогает сохранить себя.
Для кого-то свидание — это романтический ужин
Мне было 20. Я пошла на первое свидание с молодым человеком. Гуляем мы с ним и видим, что рядом у женщины-водителя такси разборка с пассажирами. Потом уже выяснилось, что они не заплатили денег, а она решила на них наехать: остановилась на обочине и достала биту. Суровый Челябинск нулевых… Мой молодой человек решил помочь разрешить этот конфликт мирно. Наверное, он думал, что так умеет 🙂
Начал беседовать со всеми участниками этой истории. Я тогда ораторскими талантами не блистала, поэтому заскучала и присела на корты около дороги. Сижу, наблюдаю. Неожиданно приехала толпа таксистов. До меня дошло, что эта женщина вызвала своих коллег на подмогу. Они прям как в фильмах про бандитов из 90-х: приехали все вместе на нескольких машинах.
В тот момент я ходила с очень короткой стрижкой под мальчика, носила пальто, штаны. Сижу и слышу за спиной топот. Поворачиваю голову и вижу, что на меня бежит мужик… Такой крупный… Он до меня домчал за пару секунд и без слов… Ударил в нос. Я офигела от боли. Поворачиваюсь к нему и ору: «Ты нормальный? Ты что вообще?» Он посмотрел на меня и весь сразу опал: «Ой, ты девочка?! А я со спины и не понял».
Я так боялась, что у меня криво срастётся нос, но вроде ничего. Нос, по-моему, всё равно симпатичный остался. Фото носа не проси, не дам 🙂
«Ой, ты девочка?! А я со спины и не понял»
Мне было 19. Мы с подругой — студентки и снимаем одну квартиру на двоих. По внешности мы с ней совершенно разные. Она — высокая блондинка с пышной грудью и пухлыми губами. Я — полтора метра ростом и тёмненькая. Однажды она приходит и говорит: «Слушай, я тут с парнем общалась, но у нас что-то не клеится. Хочешь, дам его номер телефона? По-моему, я ему внешне не нравлюсь. Не в его вкусе…»
Я написала ему с предложением встретиться и пообщаться. Слабоумие и отвага — мой девиз по жизни 🙂 Он согласился — договорились погулять. Чувак приехал на машине, и мы решили покататься по городу. Тут сноску добавь, что так делать не надо. Это я идиотка была.
Катал часа два. Мы с ним очень культурно, мило общались. Никто ничего лишнего не предлагал и ни на что не намекал. Подъезжаем к моему дому. Я только выходить собралась, он мне говорит: «Слушай, ну я вообще маленьких девушек за девушек не считаю. Вы для меня просто… люди!»
Я даже не обиделась, я была в недоумении… Чувак, ты меня два часа зачем на машине катал? Ждал, что я вырасту за это время?!
«Я маленьких девушек за девушек не считаю. Вы для меня просто люди…»
2005 год. Весна, вечер пятницы. Мы с подругой гуляем по центру города. В какой-то момент прогулки встречаем парнишку, который прямо на тротуаре поставил ударную установку и фигачит по ней. Так круто притом!
У меня случился столбняк. Я ему тоже очевидно понравилась. Уйти от этого парнишки я не смогла. Стояла с ним рядом, что-то выпивала и слушала его биты.
Наступила ночь, он собрал установку и предложил поехать к нему. Дальше всё как в тумане 🙂 Мы приехали, зашли в квартиру. Темно. Свет горел только в коридоре. Он проводил меня в комнату, показал, где ложиться. Опять же, всё в кромешной темноте! Я легла, а через несколько минут ко мне приходит мой музыкант и ложится рядом… И тут… В темноте из другого угла комнаты к нему кто-то обращается: «Дима, а ты дверь на ключ закрыл?»
Я протрезвела! Тут же! Оказывается, в другом углу комнаты спала его мама! Я, конечно, люблю свободу и открытость, но и стыд у меня тоже есть. При маме ни о какой близости уже речи быть не могло. Утром мне хотелось максимально незаметно эвакуироваться в сторону дома. Музыкант мой то ли ещё спал, то ли уже уехал. И дверь за мной закрыла мама! Чётко запомнила, что на её лице не было ни тени укора…
У меня две кринжовые истории.
Первая: несколько лет назад я встречалась с парнем. Одно из свиданий ожидаемо продолжилось у него дома. Ну ты понимаешь, что подразумевалось… Когда дело дошло до самого процесса, он с торжественным видом вытащил два презерватива:
— Смотри, как я подготовился! Какой ты хочешь?
— Целый и свежий…
— Ты не поняла. Выбери цвет — зелёный или жёлтый?
— Без разницы… Если тебе важно, значит, у тебя есть предпочтения. Выбирай сам!
— Ты что?! Ты же девушка, ты и должна выбрать…
И вот это его «ты девушка, ты и должна выбрать» меня просто выбило из колеи. Вся эта полемика была настолько нелепа, что я не смогла сдержаться и начала смеяться. Естественно, у него пропало настроение… И упало всё остальное. В итоге я оделась и ушла 🙂
Вторая история была, когда я училась в Курске в вузе. Встречалась с милым, скромным парнем. Пару раз я была у него дома. Он увлекался русским роком, и все стены в его комнате были в плакатах с «Алисой».
Однажды он приехал ко мне. Смотрю, что чувак хочет что-то сказать, но не решается. Я как-то аккуратно подбодрила его, и он выдал: «Понимаешь, моя мама считает, что мы друг другу не пара. Она пригласила священника, который провёл со мной беседу, окропил святой водой мою комнату и велел снять все плакаты со стен, назвав это бесовщиной…»
Наверное, я должна была обидеться, но меня просто разорвало от смеха. Я сказала ему: «Знаешь, священник тебе помог! Всё отлично. У меня нет к тебе претензий. Да и раньше не было. Передавай привет батюшке, и пусть у вас с мамой всё будет хорошо!»
Мы общались с парнем по телефону. Через неделю он предложил встретиться в его районе. Я тогда училась в Москве и поэтому даже не подумала, что встретиться в Черёмушках не самая клёвая идея. Это был красный флаг номер один. Договорились пересечься у метро. Я приехала на нужную станцию, а он мне пишет, чтобы добиралась до конкретного торгового центра, потому что он уже там. Это был красный флаг номер два.
В кафешке на третьем этаже торгового центра за одним из столов сидел мой принц. Только был он с какой-то девушкой в ярко-оранжевых сапогах на высоченной шпильке и с синими стрелками на глазах.
Я присела за их стол. Оказалось, что эта мадемуазель — его бывшая. Но красный флаг номер три — это их пошлые шутки в адрес друг друга. Его бывшая мне так искренне в какой-то момент выдала: «Ой, ну Серёжа вообще такой изобретатель! Мы всё время в кровати что-то придумывали. Помнишь, как ты наручники принёс откуда-то, а мы их потом долго расстегнуть не могли?» Он мечтательно закатывает глаза и отвечает: «Дааа… Клёво было!»
Я из вежливости полчаса их слушала, а потом сказала, что пойду припудрить носик. С припудривания я так и не вернулась. Обратно до метро бежала бегом. Больше не отвечала на его звонки и сообщения. В последней смске он написал, что я невоспитанная, потому что уходить не попрощавшись некрасиво! Ему и его бывшей было очень неприятно!
Самое стрёмное свидание было первое, и стрёмным его сделал я.
Моя первая любовь. Наши родители — хорошие друзья, поэтому мы знали друг друга с трёх лет. Ходили на дни рождения друг к другу, ездили на шашлыки. Она была потрясающей девочкой, и я в неё сильно влюбился. К пятнадцати годам я созрел, чтобы признаться в любви.
Казань. Февраль. На улице минус двадцать. Как я умудрился организовать эту встречу, уже не помню. Представлял, как скажу ей те самые три слова, она упадёт в мои объятия и всё будет как в кино. Мы встретились в центре города. Она — ангел-мечта, а я — в шапке, которую связала мама. Заикаясь, произнёс: «Я тебя люблю…» Цветов нет, подводки к свиданию нет, да и вообще ничего нет. Мы стоим на морозе, как дураки. Она вздохнула и начала объяснять, что уезжает в Москву и какие тут могут быть отношения. Я тогда что-то пробормотал вроде: «Вот выучусь на повара, приеду к тебе, и можно будет что-то попробовать». Она промолчала, и мы пошли гулять.
Денег у меня не было. Мы полтора часа ходили по холоду вокруг Кремля. Когда она намекнула, что было бы неплохо погреться, я повёл её на выставку динозавров — туда вход был бесплатный. На входе стоял трицератопс с раскрытой пастью. Я засунул туда руку и сделал вид, что он меня кусает. Моя любовь закатила глаза и ушла обратно на мороз.
Однажды у меня было очень странное свидание. Я договорилась с 37-летним мужчиной встретиться у своей работы. Ну как будто в 37 лет у взрослого мужика должно быть какое-то понимание о женщинах…
Я говорю: «Давай в 18:30? Я работаю до этого времени и потом прибегу». Вроде ок. Договорились.
В 18:30 я выключила комп. Пока оделась, дошла до места — 18:40. Никого нет. Пишу ему: «А ты где?»
Ответ убил:
«Я пришёл на место в 18:30. Никого не было, и я ушёл…»
Новый знакомый как-то написал: «Друг увидел, что я добавил тебя в ВК, и ты ему очень понравилась. Не против, если он тоже постучится к тебе в друзья?» Ну ок. Такой заход показался странным и нелепым, но списала на возраст — парень был младше меня. Начали переписываться и договорились потусить компанией.
В день икс встретились все вместе с друзьями и в какой-то момент остались наедине с этим парнем. Не исключаю, что изначально так и было задумано. Общение как-то не клеилось. Я и не пыталась наладить коннект: то ли настроения не было, то ли человек не зацепил. Когда разговор скатился к односложным фразам, он так жалобно протянул: «Знаешь, мне ведь никогда не давали на первом свидании. И ты, наверное, тоже не дашь…»
Ну что тут скажешь… Объяснила парню, что мы не на свидании. И посоветовала не давить таким образом девушкам на жалость, а то ему вообще никогда «не дадут».
Вы доказали, что свидания — это не только про «и жили они долго и счастливо», но и про «я ушла, а его мама закрывала за мной дверь». Но даже самое кринжовое свидание — это не повод отказываться от любви!
Как студенты Школ бюро встречают Новый год и проводят новогодние каникулы.
Для многих людей новогодние праздники — это долгожданная возможность отдохнуть от декабрьского цейтнота, набраться сил и перезагрузиться перед новым рабочим годом. В статье рассказали, как студенты Школ бюро встречают Новый год и проводят новогодние каникулы.
Я живу на окраине маленького подмосковного города Ивантеевка. За домом начинается лес с вековыми соснами и узкой речкой. Именно этот лес — любимое новогоднее место.
У нас с друзьями есть традиция: каждое утро первого января, часов в 7 мы отправляемся туда гулять с собаками. Берём с собой в термосе глинтвейн, бутерброды с икрой и другие вкусности. Правда, и делить еду приходится с нашими лабрадором, овчаркой, ризеншнауцерами и таксой. Стол заменяет любое поваленное дерево. Однажды мы видели зимнюю радугу — гало. А в другой раз, когда внезапно ударили морозы и стих ветер, на поверхности реки «расцвели» ледяные цветы. Такие чудеса чаще встречаются в Якутии, для нашей местности — это редкая и удивительная картина.
Ещё одно любимое новогоднее место — «Аптекарский огород» в Москве. Это тропическая оранжерея, где в январе цветут орхидеи и зреют лимоны. Но главное чудо «Аптекарского огорода» — азалиевая ёлка с яркими алыми бутонами.
В новогодние каникулы я люблю уезжать к родителям в подмосковный город Дмитров. Стараюсь как можно больше гулять с собакой. У меня японский шпиц. Это активная собака, которой нужны регулярные нагрузки. А для меня прогулки с ним — идеальный вариант развеяться и прочистить мозги после декабрьского марафона.
Обычно наш прогулочный маршрут начинается с территории городского Кремля.
В новогодние праздники я люблю пропадать в городском парке «Прибрежный». Здесь хорошо. Захожу в парк — и сразу же расслабляюсь, успокаиваюсь после напряжённых дел, а настроение поднимается. Это огромный рукотворный сосновый лес. Жители города посадили его 70 лет назад.
В этом году «Прибрежный» благоустроили, он похорошел. Появились прогулочные и велосипедные дорожки, деревянные мосты через овражки, лестницы к озеру, пирс для рыбаков, детские и спортивные площадки, красивые лавочки. Открылись фудкорты и кафе. Тут можно побродить по разным маршрутам, выйти к реке и пройтись по набережной. Зимой в парке сказочная красота!
Я езжу праздновать Новый год к родителям в Костомукшу. Это север Карелии, прямо на границе с Финляндией. Иногда мы выбираемся за город. Например, покататься на снегоходе по лесу.
Но больше всего времени на новогодних каникулах я провожу с друзьями. Каждый год у нас проводится карельская молодёжная конференция для христиан. На неё съезжаются примерно 100 человек из разных городов России. Я уже несколько лет делаю дизайн и помогаю в организации. На конференции участники слушают проповеди, молятся
А ещё я каждый год пытаюсь увидеть северное сияние. Пока так и не получилось 🙂
Я фридайвер. У нас есть предновогодняя традиция — на последнюю тренировку в уходящем году мы ставим ёлку на дне бассейна и водим вокруг неё хоровод. Все приходят в костюмах, ныряют, фоткаются. Алкоголя нет. На этом мероприятии он противопоказан 😉
Мы — лентяи. Живём рядом с Уральскими горами, но кататься на лыжах ездим только раз в год в новогодние праздники. Уезжаем ненадолго — 2−3 дня. Любимое место для покатушек — гора Белая возле Нижнего Тагила. Обычно мы с друзьями снимаем дом человек на 20, берём с собой детей, жарим шашлыки и катаемся на лыжах. Виды там шикарные 🙂
Для меня Новый год — это семейный праздник. Я стараюсь праздновать его с родителями. В новогоднюю ночь моя семья всегда выбирается к новогодней ёлке на площади.
Мой папа — военный. Раньше мы жили в Севастополе. Именно там зародилась эта традиция: с друзьями договаривались, что найдём друг друга у ёлки в 23:30. Собиралось несколько семей: пили шампанское и горькую, ели мандарины, сыр и сервелат. Потом танцевали под новогодние песни и дарили друг другу подарки. Расходились мы где-то в два часа ночи — дальше начинался рейд по гостям. Нужно было заглянуть ко всем, иначе обидятся.
Переехали в Зеленоградск Калининградской области мы в 2012 году. Тут не Севастополь 🙂 И традиции танцевать на морозе под ёлкой здесь не было: все сидели по домам или шли в ресторан. Но наша семья не сдавалась: каждый год мы упорно приходили к ёлке и звали друзей.
В этом году будем праздновать победу над местными традициями: до Нового года ещё
Редакция журнала желает 20-му и 21-му потоку успешной учёбы, и всем читателям — вдохновения.
Счастливого Нового года и до встречи в 2025!
Собеседования и созвоны — это те же переговоры. Умение их вести помогает вам уверенно строить диалог с работодателем, справляться с рабочими вызовами и добиваться желаемой зарплаты. Об этом наш новый подкаст с Ильёй Синельниковым.
В видеоподкасте мы разобрали реальные кейсы студентов школ бюро
и поговорили о том, как:
Студентка 19-го потока Школы редакторов и 20-го Школы руководителей рассказала, как писать для бухгалтеров, разруливать конфликты в команде и какие приёмы из лекций пригодились в работе.
До учёбы на первой ступени Школы редакторов я работала SMM-редактором в компании «Моё дело». В начале августа 2023 года меня повысили до шеф-редактора, а в конце августа — я поступила в школу.
Теория из лекций здорово помогала мне осваивать новые обязанности на ходу. Был и минус: я сосредоточилась на карьере, и времени на качественное выполнение тестов не было. Как итог — опустилась на 50-ю строчку рейтинга и не прошла на вторую ступень. Неделю занималась самобичеванием и ругала себя за слабоумие, но потом взяла пятую точку в кулак и поступила во второй раз. Только теперь — в Школу руководителей.
Я работаю шеф-редактором в сервисе «Контур.Диадок», и Школа руководителей помогает мне уже на новой работе. Шефред должен уметь работать в команде, быть переговороспособным и решать вопросы без «кулачных боёв». Редакция входит в состав департамента маркетинга, и я несколько раз в неделю созваниваюсь с директором по маркетингу. В Школе руководителей дали базу, которой хватает, чтобы вести с ним конструктивный диалог.
В 2009 году я окончила вуз по специальности «Бухгалтерский учёт, анализ и аудит» и устроилась экономистом в управление РЖД. На работе писала распоряжения и письма. Как и во многих других больших окологосударственных корпорациях, эти письма были в канцелярско-бюрократическом стиле.
Сообщаем, что 1 февраля 2010 года в амбарном помещении Южно-Уральской дирекции по управлению терминально-складским комплексом — структурным подразделением Центральной дирекции по управлению терминально-складским комплексом открытого акционерного общества «Российские железные дороги» — пройдёт выставка вагонов-рефрижераторов. В рамках данного мероприятия запланированы динамическая экспозиция контейнеров, обед, фуршет и прочее.
Это ужасный текст, от которого у нормального человека ломается мозг. Был 2010 год, об инфостиле тогда никто не говорил. Через пять лет работы в компании я пропиталась корпоративным стилем и отточила навык написания подобных текстов до совершенства.
В 2021 году я переехала из Челябинска в Санкт-Петербург. Сын был детсадовского возраста, и я не могла выйти на работу в офис. Неожиданно для себя самой я начала делать контент: писала тексты для компаний «Клерк», «Такском» и «Моё дело». Всё было в новинку. Я изучала новую сферу деятельности, смотрела, кто задаёт в ней тренды.
В то время мода на инфостиль была на пике, и я поняла, что дальше писать канцеляризмы нельзя. Это плохо даже для госкорпорации. Мои первые тексты не требовали от читателя большого уровня экспертности. По заветам Максима Ильяхова, я старалась сделать их простыми и лёгкими: «Как бухгалтеру не выгореть на работе», «Кто такие самозанятые». Сейчас я не могу читать эти статьи. С первых абзацев мне хочется их забыть как страшный сон.
Сейчас я не могу читать эти статьи, хочется их забыть как страшный сон
Я работала копирайтером в компании «Моё дело». Фаундеры посчитали, что нужно качать соцсети. Соцсети были, но какие-то невнятные. Редактор лонгридов, с которой мы работали, не подошла для этой позиции. Нужен был кто-то молодой и бодрый, кто понимает нишу и разбирается в Инстаграме*, Фейсбуке*, «ВКонтакте». Надо было пилить посты, писать сценарии, взаимодействовать с таргетологом. И тогда эту работу предложили мне.
До марта 2022 года бухгалтерские бренды продвигались во всех возможных соцсетях. У компании «Моё дело» был профиль даже в Одноклассниках. Соответственно, мне тоже пришлось там зарегистрироваться. Смеялась, что у меня нет аватарки с пирогом на фоне ковра. А с марта 2022 года продвижение доступно не везде. Соцсети сервиса «Моё дело» работали на узнаваемость бренда и охваты. Мы подхватили из Инстаграма* и Фейсбука* тренд на визуал. Вместо стоковых мужиков в офисе наняли актёров, cделали с ними фотосессии
Потом руководство стало задавать вопросы: «Вот у вас есть охваты, а что дальше? Как бы нам перевести их в лиды?» Как в том меме: «Лида, где лиды?»
Это был новый вид БДСМ: «ВКонтакте» и Одноклассники не приносили лиды. Я извращалась как могла: раздавала лид-магниты, писала весёлые текстики, запускала видео. Приходило максимум пять человек. Я вручную выписывала их контакты и отдавала отделу продаж. В итоге мы похоронили идею лидогенерации через Одноклассники и «ВКонтакте» и сделали ставку на Телеграм.
В Телеграме попёрло. Что мы сделали:
SMM-редактор — это человек-оркестр. Например, в компании «Моё дело» у меня была своя SMM-редакция с авторами-экспертами. В мои задачи входило:
Тысячи компаний борются за внимание читателя в соцсетях, поэтому одних «текстиков» недостаточно. SMM-редактор придумывает новые форматы, развлекает аудиторию — и всё это в рамках тон-оф-войс. Ну, и допом приходится и в кастинге актрис поучаствовать, и одежду людей в кадре согласовать с арт-директором, и декорации в цветах брендбука собрать со съёмочной студией… Задачи летят в SMM-редактора с разных сторон, только успевайте уворачиваться.
Шеф-редактор работает с командой. В корпорате это может быть пара десятков авторов, дизайнеров, корректоров и верстальщиков. В маленьком журнале это может быть коллега Васян и иллюстратор на фрилансе. И в том, и в другом случае с этими ребятами редактору нужно уметь договариваться.
Я люблю общаться и считаю себя командным игроком. Круто, когда все бегут в одну сторону. К сожалению, иногда бывает по-другому: маркетолог бежит за KPI, редакция точит тон-оф-войс, а руководство вообще не понимает, что происходит. На выходе получается лажа.
Работать в команде тяжелее, но эффективнее. Сегодня у меня уходит четыре часа в день только на разговоры с коллегами: обсуждаем, договариваемся, устраиваем мозговые штурмы. Реальной редактурой занимаюсь только в перерывах между звонками.
Зато я научилась слышать цели разных отделов, объединять их и направлять в одну сторону.
Интернет-маркетолог: «Нам нужно увеличение трафика!»
Эксперты: «Нам нужно показать свою экспертность и переписать неактуальные статьи. Со старой нормативной базой — это удар по репутации компании».
Я: «Окей, пишем больше статей и при этом каждый месяц актуализируем пять старых с 2021 года».
Совет из лекций по управлению проектами. У меня в команде появился новый редактор. Матёрый автор-эксперт, которая давно с нами работала, поймала звёздную болезнь и не соглашалась с правками. Они по очереди ходили ко мне в личку и жаловались друг на друга. В тот момент хотелось просто слиться и сказать: «Вы там как-нибудь разберитесь между собой, а я пошла».
Тогда я как раз проходила лекцию Николая Товеровского, где он рассматривал похожую ситуацию. Он говорил, что руководитель не должен морозиться. Как бы ни было противно, надо вникнуть в конфликт и пойти поговорить с каждым участником лично. Послушала и на морально-волевых пошла и поговорила.
Хотелось просто слиться и сказать: «Вы там как-нибудь разберитесь между собой, а я пошла»
Мне тяжело дался этот разговор. Я мягкий и пластичный человек: стараюсь не ставить ультиматумы, слышать всех участников спора и находить компромисс. Но тут послушала мнение обеих сторон, поняла, что автор перепутала контент компании с авторским.
Я заняла жёсткую однозначную позицию и сказала автору: «Когда вы пишете в блог компании, работайте по правилам и редполитике этой компании. Если не согласны с правками и хотите авторский контент, заведите свой блог на стороннем ресурсе…» С автором мы не сработались: она ушла и, может, сейчас пишет свой контент. Зато с редактором мы до сих пор в хороших отношениях и продолжаем работать.
Уроки типографики и вёрстки. Я не умела работать в графических редакторах. Была из тех, кто думал: «Нафига мне это, у меня же дизайнер!». В школе пришлось на базовом уровне изучить Фигму. И внезапно для себя самой благодаря этому ускорила работу с дизайнером. Теперь он может мне сказать: «Я тебе наделал типовых шаблонов. Если я заболею, бери их, вставляй текст и пускай в работу». Редактор, который работает в графических редакторах, не станет заложником положения и выкрутится сам. Сейчас мы с дизайнером понимаем друг друга. Раньше это больше напоминало разговор слепого с глухим.
Помог Илья Бирман. Параллельно с работой я писала лонгриды заказчику из бухгалтерской ниши. Его дизайнер делал для моих статей картинки, которые были похожи на какие-то… анусы. Я старалась, писала хороший текст, а потом раз — и жопа на обложке. У меня подгорало. Но не знала, нужно ли пушить заказчика по этому поводу. У него была своя редакция, она видела эти обложки и согласовывала их. Но эти жопы… Сил моих не было смотреть…
Я старалась, писала хороший текст, а потом раз — и жопа на обложке
Через месяц после начала первой ступени Илья Бирман заглянул в чат Школы редакторов. Я показала ему скрины обложек и спросила: «Имею ли я право лезть в работу другой команды?». Илья посоветовал не вмешиваться в чужие проекты со своим бесценным мнением. Я не работала в редакции и отвечала только за тексты, за это и получала деньги.
С 2020 по 2023 год я прокачивала насмотренность в новой нише. Поняла, что на рынке полно редакторов и авторов, но большинство из них — как и я раньше, только за «текстики». Написать текст — это только 20% работы. Остальные 80% — это определить и изучить ЦА, понять, какие у них потребности, заточить контент-план под эти потребности, продумать механики, лидгены, переходы, чек-листы, лид-магниты. Делать круто эти 80% я не умела. Тогда и решила учиться. А если учиться, то только у лучших.
Учёба не повлияла на отношения с семьёй. Я дважды закончила первую ступень. Предупредила сына, что на время учёбы свободного времени будет мало. У нас как-то был такой диалог перед сном:
— Мам, ты спать?
— Нет, мне тесты решать надо. Ты спи, я пойду доделаю.
— А, опять у тебя какой-то Ильяхов там не сдан…
Сыну Насти задали сделать открытку ко Дню матери и рассказать, о чём мечтает мама. Ребёнок ответил: «Мама мечтает, чтобы закончились какие-то лекции»
В школе место не всем. Бюрошный подход закрывает путь к отступлению и помогает побороть неуверенность. Заплатил, зашёл, всё — не отвертишься. Сейчас модно покупать курсы: программист с нуля, SMM с минус одного и так далее. «Проходи, дорогой, начинай, когда хочешь, и лекции у тебя навсегда!».
В «Т—Ж» выходил обзор онлайн-курсов. В материале рассказывали, чему учатся люди и сколько за это платят. Там же статистика: только 59% проходят курс до конца. Бюро предупреждает на старте: кто не сдал, тот вылетает. Поэтому тут нет левых людей.
Попала в крутое комьюнити. Общение со студентами 19-го и 20-го потоков дало почву
Прокачала резюме. Если на одну и ту же вакансию претендует 5−7 кандидатов, но у одного из них будет сертификат Школы бюро — это билет. Я проверила это трижды. Работодатели обращают на это внимание.
Брать паузу. Я умею терпеть и терплю долго, но однажды наступает момент, когда я готова взорваться. Тогда я открываю Телеграм и пишу гневное письмо себе в «Избранное». Всё, о чём думаю. Потом ложусь спать. Утром перечитываю, выкидываю из текста лишние эмоции и только тогда отправляю. А иногда вовсе удаляю, потому что понимаю, что писала на эмоциях. Этот приём был в лекциях у Ильи Синельникова.
Консультация Ильи Синельникова. Он пришёл в студенческий чат и предложил задать ему вопросы. У меня как раз была проблема: на новой работе эксперты медленно проверяли статьи моих авторов и я не знала, что делать. Я описала проблему Илье. Думала, что он коротко ответит текстом — и всё. Но Илья удивил: предложил созвониться в Зуме и провести консультацию. Мы проговорили все возможные варианты развития событий: как к кому подойти, что сделать и как это будет выглядеть со стороны. Его главный совет — постараться по-настоящему проникнуться проблемой людей и понять их боль.
Я поступила так, как посоветовал Илья. Посмотрела исходники текстов с комментариями экспертов. Оказалось, что тексты посредственные и квалификации авторов и редакторов недостаточно, чтобы делать качественный контент в нашей нише.
Я поняла, почему эксперты тянули с проверкой: они делали не свою работу и тратили время на то, чтобы компенсировать нехватку знаний других людей. Я пришла к главному эксперту, мы душевно поговорили. Рассказала ей, как потратила кучу времени на ручную редактуру чужого некачественного текста, поэтому теперь понимаю, чем он, эксперт, недоволен. Предложила поменять состав авторов и пригласить проверенных ребят, с которыми давно работаю. Эксперт согласился.
И — чудо! — эксперты быстрее проверяют статьи. Мы работаем в атмосфере сотрудничества и любви. Спасибо Илье.
Илья Синельников приглашает Настю созвониться в Зуме
Говорить о зарплате. В лекциях Синельников советует перекинуть ответственность за зарплату на работодателя. Сказать: «Сколько вы готовы платить за работу такому специалисту, как я?» — и уже от этой точки торговаться. Я попробовала. Работодатель сказал: «Так, ты давай со мной в эти игры не играй. По-честному скажи, сколько тебе надо?».
Сразу звонить. В лекциях Синельников советует не ссориться в переписке и сразу звонить. В реальной жизни не все готовы на созвон. Иногда собеседник пишет: «Мне не нужно звонить, мне и так всё понятно». Я вступаю в эту игру и продолжаю писать, в итоге всё равно получается роман в трёх томах.
Сохранять холодный ум. Это трудно, когда эмоциональный диапазон больше, чем у зубочистки. Мне кажется, женщины в целом более эмоциональны. Трудно держать себя в руках, когда изнутри разрывает. Руководителя не красит выходить из себя. Это тоже стоит проработать.
В любом деле полезно научиться говорить словами через рот. Мы все ведём по десятку переговоров в день. Неважно, чем человек занимается: разводит куропаток или водит гоночный автомобиль. Он каждый день о чём-то с кем-то договаривается.
Крутой переговорщик умеет:
Пишите о том, что нравится. О чём не нравится, не пишите. Я работала со всеядными копирайтерами с биржи. Сегодня он пишет про роды у слонов, завтра — про двигатели. Надо качаться в нише, в которой разбираетесь или которая нравится. Не обязательно быть изначально экспертом, но нужно стремиться таким экспертом стать.
Поверхностный текст пишут нейросети. А вот с экспертным контентом они пока не справляются. Например, я слабо представляю, какой текст напишет нейросеть на вопрос: «Как вести себя главбуху при проверке ОБЭП». Что-то вроде: «Жрать и жечь документы с лихим и придурковатым видом».
Прокачивайтесь в любимой нише. Интересуйтесь, что в ней происходит, пишите об этом и кайфуйте. Тогда тексты будут глубокими и экспертными. Авторам-экспертам платят кратно больше 😉
Не обижайтесь на правки. Автор часто воспринимает текст как своё детище. По себе знаю. Я по-другому взглянула на правки благодаря одной из первых собственных статей в журнале «Кто студент». Сравнила материал до и после правок главреда. Пришло осознание: «Мне помогают сделать статью лучше. Без этих правок текст не был бы так хорош. Зачем обижаться, когда надо спасибо сказать!»
Бояться — нормально. Главное — делать. Признать, что я боюсь, что я чего-то не знаю, но я готов учиться и пробовать.
* Компания Meta, которой принадлежат Инстаграм и Фейсбук, признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации
Студенты Школы редакторов, которые бывали призраками, рассказали о впечатлениях от ведения личных блогов других людей.
Литературные негры, писатели-призраки, гострайтеры — как только ни называют людей, которые пишут тексты для другого человека. Эта часть рынка закрыта и не предаётся огласке. Часто таких ребят ищут кулуарно, по знакомству. Команда журнала пообщалась с редакторами, у которых есть опыт работы с личными брендами, и выяснила особенности такого сотрудничества.
Я вела личные каналы дважды. Первый раз — Инстаграм для предпринимателя, который занимался сдачей квартир в аренду посуточно. Второй — личные каналы психоаналитика в Телеграм, «Вконтакте» и Инстаграм.
Нет.
С предпринимателем я прекратила сотрудничество в 2022 году через 1,5 года работы. Намучилась с ним. Тогда у меня было мало опыта и хотелось заработать денег. Окончательно решила, что надо расставаться, когда мне сказали: «Вы меня не чувствуете. Мне надо, чтобы всё было на вдохновении!»
А с психоаналитиком я успешно проработала с 2022 до 2024 года.
Предприниматель в своём канале продавал наставничество, что-то вроде обучения, как сдавать квартиры посуточно. Был там и лайфстайл, и продающие посты-воронки.
Меня он просил помочь писать ему тексты. И вот с их написанием была жопа. Он в целом товарищ увлечённый, ему нравилась вся эта история успешного успеха. Он следил за Данилом Матухно, за Петей Осиповым.
Хочу прогрев как у Пети Осипова! А нет, не хочу…
Слышала такой запрос: «Хочу прогрев как у Пети Осипова!» Делала, приносила: «Нет, я так не хочу. Тут много личного…» Объясняла, что у Пети Осипова всё как раз на личном строится. Всё равно не нравилось. Уходила переписывать. В итоге мои тексты от его имени не нравились, и он всё переписывал сам. Устаёшь от такого формата работы. По сути, пишешь в стол.
Кроме канала я делала для него всякие методички. Например, гайд «Как подключить онлайн-кассу», «Как стать самозанятым», «Как обставить квартиру». Делала всё в Канве и сохраняла в пдф. Вот тут всё было хорошо. В такой работе нет личного компонента человека, никакого «Пети Осипова» уже не вставишь, поэтому проще.
Предприниматель переписывал тексты Ольги примерно так. Пост из Инстаграм
С психоаналитиком мы на входе обсудили договорённости. Задача была такая: перерабатывать для личного канала её собственные уже инаписанные материалы. Например, лекции, семинары и вебинары. Она мне отгружала массив материалов, и из них я уже делала посты.
По сути, у меня на руках была вся фактура. Мы вместе разрабатывали контент‑план, а дальше я собирала текст под этот план, отдавала, иногда она добавляла что‑то от себя. Этот канал вели для коллег. Заказчику важно было, чтобы её понимали такие же психоаналитики, поэтому она сама и вносила уточнения уже в готовых постах. Комментарии оставляла в гугл‑доках.
Если по мелочи какие‑то правки были, условно смайлик вставить или предложение от себя дописать, она не оставляла правок, сама оперативно добавляла. Поэтому вся работа ровненько шла.
Пост от имени психоаналитика из Телеграм, который писала Ольга на основе материалов заказчика
Возможно, такая разница в работе из-за самих заказчиков. Мой первый клиент‑предприниматель быстро загорался, работал на вдохновении. Вот сейчас вожжа под хвост попала, и делаю это. Завтра надоело, захотел Луну озеленять. Потом выгорел, уехал на ретрит. Там структуры работы не было, и добиться дисциплины мне было сложно. Посты он сам выкладывал и системно срывал график публикаций.
А психоаналитик — очень организованная женщина, быстро просматривала тексты. Не было хаоса в работе. Дедлайны проговорили, я посты написала, она внесла от себя правки и уточнения, и опубликовали. Всё чётко как часы.
С предпринимателем я достаточно быстро въехала в тон-оф-войс, проблем не было. У него был запрос — подстроиться под тон-оф-войс, принятый в Инстаграме у таких же ребят. Надо было писать «как все остальные»… Ну, кто например… Тот же Данил Матухно или Лерчеки всякие. Чтобы выдерживать правила игры. И это жуть! Эти хотелки меня подпритушили, работать с такими текстами было неприятно.
С психоаналитиком иначе: в психоанализе надо выдерживать инфостиль. Никакой фамильярности не допускать и соблюдать этический баланс. Психоанализ — это не психология. Это сложнее: каждое слово может быть истолковано по‑разному. Поэтому моя задача была собрать тексты на имеющейся фактуре, а вникать в тон‑оф‑войс конкретного человека и не пришлось особо.
Мне абсолютно нормально. Это моя работа. У психоаналитика 80% текста её. Она местами сама писала целые куски. Я не считаю эти тексты прям своими, скорее я их больше редактировала.
А вот с предпринимателем… Там было настолько перековеркано, что я не хочу вспоминать те тексты. Мне стыдно их кому-то показывать. Так что пусть он за них получает признание.
Если кто-то написал, например, художественную книгу, и её опубликовали не под его именем, наверное, тогда автора можно назвать «литературный негр». В моём случае оба раза ситуация иная, поэтому лично меня не обижает.
Я не веду в одиночку личный канал, работаю в команде. У нас проект «Медконструктор»: помогаем врачам, которые хотят вести блоги, но времени на это у них нет. Тогда они обращаются к нам в проект. Или они могут вести блог самостоятельно. Тогда мы для них пишем инструкцию: как правильно оформлять карточки, как писать текст и другие подробности работы с соцсетями.
Медконструктор пишет вот такие инструкции для врачей, которые хотят вести блог самостоятельно
Наш первый заказчик — врач-онколог. Он обратился к нам за помощью с ведением блога. У него есть требования к контенту. Например, чтобы визуал был красивый, текст хорошо оформленный и с иллюстрациями. Мы взялись за этот проект, составили список постов и начали работать. Конкретно у этого человека публикации на всех основных площадках: Инстаграм, Телеграм, «Вконтакте», Дзен и Фейсбук. Но в Фейсбуке кросс-постинг идёт через Инстаграм.
Да, с онкологом продолжаем сотрудничать.
Наша задача не просто писать за врачей с нуля. Мы не генерируем сами темы из головы. Мы работаем совместно. Например, тот же врач-онколог нам говорит: «Нужен пост про сопроводительную терапию при химиотерапии рака молочной железы». Он присылает нам голосовые сообщения с описанием каждого пункта, а уже потом мы эти голосовухи перерабатываем и создаём пост. По сути, мы структурируем его мысли и упаковываем их в удобную для восприятия форму.
Оплата — за каждую выполненную итерацию работ. Даже если заказчик задерживает фактуру, мы не берём деньги, пока наша работа не выполнена. Не успел врач дать материалы, процесс затормозился. Тогда можем продлить итерацию, но стараемся так не делать.
Одна итерация — 14 дней. За это время мы должны сделать 10 постов. В конце выпускаем карточки, которые можно быстро прочитать.
Весь процесс состоит из этапов:
Часто при ведении личных блогов работа получается асинхронная, с врачами тоже. На практике у нас бывают задержки с согласованиями — врач не всегда может уделить время работе над текстом. Мы заранее обсуждаем это с заказчиком, предупреждаем, что итерации могут иногда идти не по плану. Особенно в начале, когда мы притираемся друг к другу. Это нормально. Но с каждой следующей итерацией мы всё больше оптимизируем работу, и процесс согласований становится проще.
Материалы нужно запрашивать заранее
Ещё одна особенность, которую мы поняли: материалы нужно запрашивать заранее, чтобы можно было сразу подготовить черновики для нескольких постов. Врачу сложно выделить время на текстовые сообщения, поэтому мы предлагаем использовать голосовые. Заказчик записывает длинные или короткие голосовые, а мы уже перерабатываем их в черновики постов.
О конкретном тон-оф-войс мы не договаривались. Используем просто спокойный ровный текст от первого лица, где это возможно.
Нормально. Потому что в нашем случае без участия самого врача контент не создать. Важно, чтобы сам заказчик предоставлял информацию, так как это не просто написание сторонних текстов, а именно переработка его экспертных знаний. Мы здесь выступаем как ремесленники. Это наша редакторско-дизайнерская работа: облегчить врачам процесс ведения блога и сделать их мысли доступными широкой аудитории.
Женя Малакеев показывает, какие иллюстрации нужно подбирать для блога
К «литературным неграм» я себя не отношу. «Негры» для меня — знаешь кто? Посмотри на всяких крупных блогеров, у которых свои редакции со штатом сотрудников. И эти люди трудятся за копейки, если верить сливам инфы, но при этом делают неимоверно большую работу. А потом эти ребята-блогеры выдают материал сценаристов за свой.
Такой вид работы над контентом я отношу к работе «литературных негров». У нас другой формат — мы не пишем материалы с нуля. Мы просто дорабатываем те сведения, которые нам уже предоставили. Обычная редакторская работа, на мой взгляд. А если тебе платят за неё нормальные деньги, которых хватает не только на еду, так вообще прекрасно.
С июля 2020 по октябрь 2021 года я писала тексты от имени трэвел-блогера для ВК и Инстаграма: посты-обзоры, истории его личного опыта, геймифицировала контент, развивала комьюнити групп, помогала готовить прямые эфиры. Моя задача была не просто писать посты о путешествиях, а ссылками уводить читателей на сайт, где блогер зарабатывал на трафике и партнёрских программах.
Наше сотрудничество прекратилось из-за пандемии. Туристическая отрасль переживала кризис, и проект частично свернули. Мой заказчик стал писать сам и делать это гораздо реже. Сейчас я не веду его каналы, но иногда помогаю с редактурой сайта или каких-то отдельных текстов.
Это был микс из его хотелок и моих идей по форматам. До меня он писал посты самостоятельно, а я была своего рода экспериментом для него. Заказчик озвучивал генеральное направление, в мои задачи входило придумывать темы и идеи постов, иногда проводить трэвел-конкурсы среди подписчиков.
Я примерно знала, где путешествовал мой блогер и анализировала, что может заинтересовать аудиторию и чем необычным её можно попробовать зацепить. Потом «вытаскивала» из него фактуру, и мы вместе готовили контент-план для публикаций на месяц.
С фактурой проблем не было. Блогер присылал мне голосовые сообщения в любой момент, даже ночью. Моей задачей было в рабочее время оценить, насколько я могу перевести это в текстовый контент, какую пользу добавить и как подать. Мне понравилось работать с голосовыми. Это как мысли вслух, при этом в речи проскакивают эксклюзивные фразы, характеризующие конкретного человека.
Бывали моменты, когда заказчик сам добавлял посты в «отложку»: фотографии и тексты, не задумываясь о стиле и опечатках. А я потом заходила и разгребала эти авгиевы конюшни: доводила до ума формулировки, обрабатывала фотографии.
Я никогда не отвечала за финальный результат. Это был всегда отложенный постинг. На кнопку «опубликовать» всегда нажимал владелец канала. Он мог поменять текст по своему желанию. Иногда он специально вставлял в пост какое-нибудь неуместное троеточие, чтобы «добавить посту жизни».
Посты для трэвел-блогера вдохновили Анну попробовать совмещать работу и путешествия
Я создавала контент от имени мужчины, который на 8 лет меня моложе. Сначала думала, что будет сложно. Оказалось — наоборот. Под тон-оф-войс даже не пришлось подстраиваться.
Есть понятие — «смэтчиться с человеком» — чувствовать друг друга. Важно смотреть и мыслить в одном направлении, иначе подписчики почувствуют фальшь. Если мэтча нет, то говорить голосом другого человека не получится. Вот с ним мы отлично смэтчились. Каждый человек, который ведёт личный бренд другого человека, — немного актёр. Мы вживаемся в роль и играем её в тексте: «А что сказал бы N?», «Как он бы написал?», «А как ответил бы на этот комментарий?» Важно, чтобы тебе нравился человек, над личным брендом которого работаешь.
Спокойно. Я помогаю тому, кому нужна. И мне доверяют. В начале пути порой чувствовала себя серым кардиналом: «О, это он говорит моими словами!» Потом пришло осознание, что это я научилась чувствовать человека и предугадывать его мысли.
Нисколько. Я не «литературный негр», а личный помощник по контенту занятого человека. Сейчас я не веду личные каналы, но пишу посты от имени своих руководителей в корпоративные каналы. Это не спичрайтинг, а такое же вживание в роль и считывание приоритетов и мыслей другого человека. И моя задача — грамотно подать этот посыл.
Сегодня посты есть, завтра их забыли
Моя подруга, например, писала книги, которые выпускались за подписью раскрученного в России писателя. Вот такую роль я называю «литературный негр». Когда я вижу её безымянные произведения, обидно: книги — это вечный контент. А посты как горячие пирожки, сиюминутная раскрутка. Сегодня они есть, а завтра о них забыли.
Я работала с личными каналами трижды. Первый случай — девушка, которая занималась арбитражем трафика и криптой. Второй — личный блог владельца компании, торгующей медицинским оборудованием. И самый долгоиграющий, третий — канал химика.
У первого и второго заказчика надо было вести Инстаграм, а химику — телеграм-канал.
С девушкой давно прекратила сотрудничество. С предпринимателем мы проработали три месяца. За это время я написала всего пять постов. Потом он понял, что у него не хватает времени заниматься проектом и работу свернул. А с химиком начала работать с августа 2023 и до сих пор продолжаю.
Девушка, которая занималась арбитражем, присылала мне голосовые сообщения со своими заметками про женщин в трейдинге, про стереотипы. Она рассказывала, каково быть девушкой в этой сфере, с какими сталкивается трудностями. Дальше я их упаковывала в посты и отправляла ей на согласование.
Генеральный директор компании, торгующей медицинским оборудованием, хотел писать про обучение в Сколково, поездки к бизнес-партнёрам, какие-то личные впечатления. Он мне отправлял голосовые, я слушала и писала текст.
Голосовое сообщение заказчика с ответами на вопрос про корпоративы в компании, и зачем он их проводит
У него была команда пиарщиков, которая работала над образом в соцсетях. Пиарщики хотели, чтобы заказчик звучал серьёзно, представительно, транслировал традиционные ценности. Моя задача была — писать тексты так, чтобы у читателя не сложилось впечатления, что их пишет другой человек. Один из членов команды продвижения был близко знаком с заказчиком, поэтому было чёткое представление о том, что похоже на тон-оф-войс заказчика, а что — нет. Например, когда я добавила в текст слово «немножко», пиарщики сказали, что мужчины не говорят слово «немножко».
Сначала я отправляла посты PR-команде, потом они представляли их заказчику, в конце мы созванивались и обсуждали их вместе. На мой взгляд, это было сложное и долгое согласование для такой маленькой работы. Лично я не чувствовала напряжения, но для поста на две тысячи символов согласований многовато. Сам заказчик предупреждал, что он занят, редко выходит на связь, и его нужно пушить. В итоге я его спрашивала, а он мог ответить через неделю.
Заказчик мог ответить через неделю
С третьим заказчиком работа строится вообще не типично. Тематика его канала — научпоп и развенчание мифов. Изначально он хотел, чтобы я писала «про запас», заполняла контент-план на две недели вперёд в Ноушен. Он бы давал обратную связь, сначала по темам, потом по самим текстам. Я даже придумала рубрикацию. Например, понедельник — медицина, вторник — психология, среда — мемы, четверг — наука, пятница — секс-просвет. Но тут проблема была во мне — я хронически не соблюдала этот лаг в две недели. Мне вообще так сложно писать. Обычно это происходило иначе: «Так, пятница, 10 утра! Сегодня надо написать пост про антропологию. Погнали!»
В итоге мы пришли к самому попустительскому формату — я пишу ему пять постов в неделю от его имени, но вообще без согласования. Выкладываю тоже сама. По сути, он их видит уже у себя в канале опубликованными. Периодически сам может что-то в канал написать. Он не редактор и ставит обычные кавычки-лапки и короткие тире. Я потом просто прохожусь по его опубликованным текстам и правлю знаки препинания, ставлю длинные тире, чтобы выглядело единообразно.
Но такой формат работы редко кто использует. Наш случай уникальный в каком-то роде: у нас сложились очень доверительные отношения.
Острый момент был всего один раз. Я написала пост про похмелье. Там был ещё какой-то весёлый заход вроде: «Как-то мы с другом собрались культурно выпить, а получилось как обычно… В общем, нажрались…» И после выхода поста он мне пишет: «Вообще-то я не пью. А напивался всего раз в жизни…»
Тон-оф-войс первых двух заказчиков проблем не вызывал, потому что там были голосовые сообщения. Мне нравится, когда в такой работе человек присылает голосовые. Это удобно и позволяет «проникнуться» человеком, а потом добавить в текст какие-то фразы и обороты, присущие именно ему.
У второго вообще пиарщики руку приложили к текстам. Там если отойдёшь от тон-оф-войс, тут же просигналят. А с третьим мы просто отлично понимаем друг друга, одинаково мыслим, нас интересуют одни и те же темы. Я просто пишу от своего имени, но в мужском роде.
Нормально. У первых двух заказчиков была фактура, с которой я уже знакома. Это моя работа, как редактора: понимать мысли человека и оформлять их в текст. С химиком ситуация интереснее: иногда у меня бывает ощущение, что отдаю свои лучшие идеи в другой блог. Тогда я решила, что буду чётко сегментировать, что отдаю заказчику, а что оставляю себе. Так избегаю этого ощущения. Кроме того, заказчик разрешил мне брать некоторые посты, если сильно хочется, к себе в личный канал. Главное — не копировать слово в слово, а адаптировать под себя.
Это моя работа — писать за других
Да я сама себя так называю. Я к этому отношусь с юмором. Это моя работа — писать за других. Смотри, спичрайтеры ведь по факту делают то же самое. Их же никто не называет «неграми». Тут такая же работа, только название другое. И вообще, если человека это обижает, то возможно ему надо заняться чем-то другим.
От автора: пару месяцев назад я пришла в новый проект известной компании заниматься SMM. На деле оказалось, что надо вести не соцсети организации, а личный канал фаундера. Эту подробность работодатель счёл несущественной и на входе не озвучил. Не видел необходимости: «SMM, он и в Африке SMM! Мы понятия не имели, что есть разница между ведением личных каналов и каналов компании». Когда выяснилась суть работы, сотрудничество закончилось.
Мы написали эту статью, чтобы поделиться особенностями работы с личными блогами. На что стоит обратить внимание:
Отсюда и противоречие: для одних авторов и редакторов — это интересный опыт и возможность узнать больше о заказчике, для других — слишком личная работа, которая ограничивает возможности карьерного роста. |
|