Для многих людей новогодние праздники — это долгожданная возможность отдохнуть от декабрьского цейтнота, набраться сил и перезагрузиться перед новым рабочим годом. В статье рассказали, как студенты Школ бюро встречают Новый год и проводят новогодние каникулы.

Анна Пыльцына, 20-й поток Школы редакторов, Ивантеевка

Я живу на окраине маленького подмосковного города Ивантеевка. За домом начинается лес с вековыми соснами и узкой речкой. Именно этот лес — любимое новогоднее место.

У нас с друзьями есть традиция: каждое утро первого января, часов в 7 мы отправляемся туда гулять с собаками. Берём с собой в термосе глинтвейн, бутерброды с икрой и другие вкусности. Правда, и делить еду приходится с нашими лабрадором, овчаркой, ризеншнауцерами и таксой. Стол заменяет любое поваленное дерево. Однажды мы видели зимнюю радугу — гало. А в другой раз, когда внезапно ударили морозы и стих ветер, на поверхности реки «расцвели» ледяные цветы. Такие чудеса чаще встречаются в Якутии, для нашей местности — это редкая и удивительная картина.

Ещё одно любимое новогоднее место — «Аптекарский огород» в Москве. Это тропическая оранжерея, где в январе цветут орхидеи и зреют лимоны. Но главное чудо «Аптекарского огорода» — азалиевая ёлка с яркими алыми бутонами.

Михаил Кузьмин, 19-й поток Школы руководителей, Москва

В новогодние каникулы я люблю уезжать к родителям в подмосковный город Дмитров. Стараюсь как можно больше гулять с собакой. У меня японский шпиц. Это активная собака, которой нужны регулярные нагрузки. А для меня прогулки с ним — идеальный вариант развеяться и прочистить мозги после декабрьского марафона.

Обычно наш прогулочный маршрут начинается с территории городского Кремля. Это небольшая площадь, окружённая земляным валом. Проходим мимо ледового городка и ярмарки. По дороге покупаем кофе и двигаем на отдалённые полянки, чтобы отпустить собаку с поводка побегать по сугробам за мячиком и никому не помешать. Если погода хорошая, прогулка занимает полтора часа. Я не очень спортивный человек, поэтому такой променад позволяет держать себя в тонусе после новогоднего стола. Ну, и режим сна за праздники не сбивается.

Екатерина Думнова, 19-й поток Школы редакторов, Набережные Челны

В новогодние праздники я люблю пропадать в городском парке «Прибрежный». Здесь хорошо. Захожу в парк — и сразу же расслабляюсь, успокаиваюсь после напряжённых дел, а настроение поднимается. Это огромный рукотворный сосновый лес. Жители города посадили его 70 лет назад.

В этом году «Прибрежный» благоустроили, он похорошел. Появились прогулочные и велосипедные дорожки, деревянные мосты через овражки, лестницы к озеру, пирс для рыбаков, детские и спортивные площадки, красивые лавочки. Открылись фудкорты и кафе. Тут можно побродить по разным маршрутам, выйти к реке и пройтись по набережной. Зимой в парке сказочная красота!

Максим Базаров, 20-й поток Школы дизайнеров, Петрозаводск

Я езжу праздновать Новый год к родителям в Костомукшу. Это север Карелии, прямо на границе с Финляндией. Иногда мы выбираемся за город. Например, покататься на снегоходе по лесу.

Но больше всего времени на новогодних каникулах я провожу с друзьями. Каждый год у нас проводится карельская молодёжная конференция для христиан. На неё съезжаются примерно 100 человек из разных городов России. Я уже несколько лет делаю дизайн и помогаю в организации. На конференции участники слушают проповеди, молятся и, конечно, много общаются.

А ещё я каждый год пытаюсь увидеть северное сияние. Пока так и не получилось 🙂

Рашид Муратов, 20-й поток Школы редакторов, Севастополь

Я фридайвер. У нас есть предновогодняя традиция — на последнюю тренировку в уходящем году мы ставим ёлку на дне бассейна и водим вокруг неё хоровод. Все приходят в костюмах, ныряют, фоткаются. Алкоголя нет. На этом мероприятии он противопоказан 😉

Ольга Долгушева, 19-й поток Школы редакторов, Екатеринбург

Мы — лентяи. Живём рядом с Уральскими горами, но кататься на лыжах ездим только раз в год в новогодние праздники. Уезжаем ненадолго — 2−3 дня. Любимое место для покатушек — гора Белая возле Нижнего Тагила. Обычно мы с друзьями снимаем дом человек на 20, берём с собой детей, жарим шашлыки и катаемся на лыжах. Виды там шикарные 🙂

Ирина Евсеева, 20-й поток Школы редакторов, Зеленоградск

Для меня Новый год — это семейный праздник. Я стараюсь праздновать его с родителями. В новогоднюю ночь моя семья всегда выбирается к новогодней ёлке на площади.

Мой папа — военный. Раньше мы жили в Севастополе. Именно там зародилась эта традиция: с друзьями договаривались, что найдём друг друга у ёлки в 23:30. Собиралось несколько семей: пили шампанское и горькую, ели мандарины, сыр и сервелат. Потом танцевали под новогодние песни и дарили друг другу подарки. Расходились мы где-то в два часа ночи — дальше начинался рейд по гостям. Нужно было заглянуть ко всем, иначе обидятся. В 6−7 часов мы добирались домой, отхепиньюеренные по полной.

Переехали в Зеленоградск Калининградской области мы в 2012 году. Тут не Севастополь 🙂 И традиции танцевать на морозе под ёлкой здесь не было: все сидели по домам или шли в ресторан. Но наша семья не сдавалась: каждый год мы упорно приходили к ёлке и звали друзей.

В этом году будем праздновать победу над местными традициями: до Нового года ещё две недели, а с нами уже собралось пойти под ёлку 10 человек. А это на 10 больше, чем ходило с нами изначально 🙂

Редакция журнала желает 20-му и 21-му потоку успешной учёбы, и всем читателям — вдохновения.

Счастливого Нового года и до встречи в 2025!

В видеоподкасте мы разобрали реальные кейсы студентов школ бюро
и поговорили о том, как:

• отвечать на неудобные вопросы работодателей;
• добиваться желаемой зарплаты;
• вести себя, когда рабочие планёрки превратились
  в череду бесконечных звонков;
• справляться с трудностями, когда ты — джун.

Таймкоды

• 00:00:00 Тизер
• 00:00:29 Вступление
• 00:00:54 Про неудобные вопросы на собеседовании
• 00:09:19 Вопросы о декрете
• 00:15:28 Как реагировать на провокационные вопросы от HR
• 00:23:20 Про обсуждение зарплаты с работодателем
• 00:29:00 «Ты мне давай в эти игры свои не играй и комедию не ломай. Цифру мне называй…»
• 00:36:02 Подписали с работодателем офер на одних условиях, а при выходе на работу зарплата ниже
• 00:43:21 Про задачу любых переговоров
• 00:44:15 Про торг в переписке
• 00:46:23 Работник и работодатель — это взаимовыгодное сотрудничество
• 00:49:55 Про бесконечные рабочие созвоны
• 01:08:52 Про испытательный срок
• 01:16:52 Обратная сторона права на нет
• 01:20:51 Новогоднее пожелание от Ильи
• 01:21:36 Послесловие

Как вышло, что ты учишься во втором потоке подряд?

До учёбы на первой ступени Школы редакторов я работала SMM-редактором в компании «Моё дело». В начале августа 2023 года меня повысили до шеф-редактора, а в конце августа — я поступила в школу.

Теория из лекций здорово помогала мне осваивать новые обязанности на ходу. Был и минус: я сосредоточилась на карьере, и времени на качественное выполнение тестов не было. Как итог — опустилась на 50-ю строчку рейтинга и не прошла на вторую ступень. Неделю занималась самобичеванием и ругала себя за слабоумие, но потом взяла пятую точку в кулак и поступила во второй раз. Только теперь — в Школу руководителей.

Теперь работа не мешает учиться?

Я работаю шеф-редактором в сервисе «Контур.Диадок», и Школа руководителей помогает мне уже на новой работе. Шефред должен уметь работать в команде, быть переговороспособным и решать вопросы без «кулачных боёв». Редакция входит в состав департамента маркетинга, и я несколько раз в неделю созваниваюсь с директором по маркетингу. В Школе руководителей дали базу, которой хватает, чтобы вести с ним конструктивный диалог.

Как ты стала писать для бухгалтеров? Расскажи про свои первые работы как автора.

В 2009 году я окончила вуз по специальности «Бухгалтерский учёт, анализ и аудит» и устроилась экономистом в управление РЖД. На работе писала распоряжения и письма. Как и во многих других больших окологосударственных корпорациях, эти письма были в канцелярско-бюрократическом стиле.

Это ужасный текст, от которого у нормального человека ломается мозг. Был 2010 год, об инфостиле тогда никто не говорил. Через пять лет работы в компании я пропиталась корпоративным стилем и отточила навык написания подобных текстов до совершенства.

В 2021 году я переехала из Челябинска в Санкт-Петербург. Сын был детсадовского возраста, и я не могла выйти на работу в офис. Неожиданно для себя самой я начала делать контент: писала тексты для компаний «Клерк», «Такском» и «Моё дело». Всё было в новинку. Я изучала новую сферу деятельности, смотрела, кто задаёт в ней тренды.

В то время мода на инфостиль была на пике, и я поняла, что дальше писать канцеляризмы нельзя. Это плохо даже для госкорпорации. Мои первые тексты не требовали от читателя большого уровня экспертности. По заветам Максима Ильяхова, я старалась сделать их простыми и лёгкими: «Как бухгалтеру не выгореть на работе», «Кто такие самозанятые». Сейчас я не могу читать эти статьи. С первых абзацев мне хочется их забыть как страшный сон.

Сейчас я не могу читать эти статьи, хочется их забыть как страшный сон

Как строилась твоя карьера дальше?

Я работала копирайтером в компании «Моё дело». Фаундеры посчитали, что нужно качать соцсети. Соцсети были, но какие-то невнятные. Редактор лонгридов, с которой мы работали, не подошла для этой позиции. Нужен был кто-то молодой и бодрый, кто понимает нишу и разбирается в Инстаграме*, Фейсбуке*, «ВКонтакте». Надо было пилить посты, писать сценарии, взаимодействовать с таргетологом. И тогда эту работу предложили мне.

В каких соцсетях продвигаются бухгалтерские компании? Какие цели по SMM тебе ставили?

До марта 2022 года бухгалтерские бренды продвигались во всех возможных соцсетях. У компании «Моё дело» был профиль даже в Одноклассниках. Соответственно, мне тоже пришлось там зарегистрироваться. Смеялась, что у меня нет аватарки с пирогом на фоне ковра. А с марта 2022 года продвижение доступно не везде. Соцсети сервиса «Моё дело» работали на узнаваемость бренда и охваты. Мы подхватили из Инстаграма* и Фейсбука* тренд на визуал. Вместо стоковых мужиков в офисе наняли актёров, cделали с ними фотосессии для обложек, сняли видео для сторис.

Потом руководство стало задавать вопросы: «Вот у вас есть охваты, а что дальше? Как бы нам перевести их в лиды?» Как в том меме: «Лида, где лиды?»

Это был новый вид БДСМ: «ВКонтакте» и Одноклассники не приносили лиды. Я извращалась как могла: раздавала лид-магниты, писала весёлые текстики, запускала видео. Приходило максимум пять человек. Я вручную выписывала их контакты и отдавала отделу продаж. В итоге мы похоронили идею лидогенерации через Одноклассники и «ВКонтакте» и сделали ставку на Телеграм.

В Телеграме попёрло. Что мы сделали:

1. Купили рекламу в каналах, где сидела целевая аудитория — предприниматели и бухгалтеры.
2. Пригласили именитых экспертов-бухгалтеров читать лекции про деньги и бизнес.
3. Анонсировали прямые эфиры в телеграм-канале. Чтобы посмотреть эфир, зритель заполнял форму. Без этого никак.
4. Составили портрет потенциального покупателя. Помогли вопросы из формы. Вместо банального «Откуда вы о нас узнали?», мы спрашивали у потребителя, кто он, что у него за бизнес, сколько там человек.
5. Писали точечную рассылку на темы, которые волнуют покупателя. Спасибо вопросам из формы.
6. Отправляли досье отделу продаж. Ребята видели: «Мариванна, главный бухгалтер ООО „Монетка“, пришла с вебинара про налоговое законодательство, можно продать справочно-правовую систему». Осталось только дожать — всё, лид готов!

Что делает SMM-редактор?

SMM-редактор — это человек-оркестр. Например, в компании «Моё дело» у меня была своя SMM-редакция с авторами-экспертами. В мои задачи входило:

• искать и нанимать авторов;
• составлять контент-план для пяти соцсетей;
• переформатировать готовые статьи под соцсети;
• составлять лид-магниты;
• писать сценарии роликов;
• собирать статистику по охватам, вовлечённости и продажам.

Тысячи компаний борются за внимание читателя в соцсетях, поэтому одних «текстиков» недостаточно. SMM-редактор придумывает новые форматы, развлекает аудиторию — и всё это в рамках тон-оф-войс. Ну, и допом приходится и в кастинге актрис поучаствовать, и одежду людей в кадре согласовать с арт-директором, и декорации в цветах брендбука собрать со съёмочной студией… Задачи летят в SMM-редактора с разных сторон, только успевайте уворачиваться.

Ты работала с режиссёрами, монтажёрами, авторами. Тяжело ли тебе действовать в команде?

Шеф-редактор работает с командой. В корпорате это может быть пара десятков авторов, дизайнеров, корректоров и верстальщиков. В маленьком журнале это может быть коллега Васян и иллюстратор на фрилансе. И в том, и в другом случае с этими ребятами редактору нужно уметь договариваться.

Я люблю общаться и считаю себя командным игроком. Круто, когда все бегут в одну сторону. К сожалению, иногда бывает по-другому: маркетолог бежит за KPI, редакция точит тон-оф-войс, а руководство вообще не понимает, что происходит. На выходе получается лажа.

Работать в команде тяжелее, но эффективнее. Сегодня у меня уходит четыре часа в день только на разговоры с коллегами: обсуждаем, договариваемся, устраиваем мозговые штурмы. Реальной редактурой занимаюсь только в перерывах между звонками.

Зато я научилась слышать цели разных отделов, объединять их и направлять в одну сторону.

Что из Школы редакторов помогло в работе?

Совет из лекций по управлению проектами. У меня в команде появился новый редактор. Матёрый автор-эксперт, которая давно с нами работала, поймала звёздную болезнь и не соглашалась с правками. Они по очереди ходили ко мне в личку и жаловались друг на друга. В тот момент хотелось просто слиться и сказать: «Вы там как-нибудь разберитесь между собой, а я пошла».

Тогда я как раз проходила лекцию Николая Товеровского, где он рассматривал похожую ситуацию. Он говорил, что руководитель не должен морозиться. Как бы ни было противно, надо вникнуть в конфликт и пойти поговорить с каждым участником лично. Послушала и на морально-волевых пошла и поговорила.

Хотелось просто слиться и сказать: «Вы там как-нибудь разберитесь между собой, а я пошла»

Мне тяжело дался этот разговор. Я мягкий и пластичный человек: стараюсь не ставить ультиматумы, слышать всех участников спора и находить компромисс. Но тут послушала мнение обеих сторон, поняла, что автор перепутала контент компании с авторским.

Я заняла жёсткую однозначную позицию и сказала автору: «Когда вы пишете в блог компании, работайте по правилам и редполитике этой компании. Если не согласны с правками и хотите авторский контент, заведите свой блог на стороннем ресурсе…» С автором мы не сработались: она ушла и, может, сейчас пишет свой контент. Зато с редактором мы до сих пор в хороших отношениях и продолжаем работать.

Уроки типографики и вёрстки. Я не умела работать в графических редакторах. Была из тех, кто думал: «Нафига мне это, у меня же дизайнер!». В школе пришлось на базовом уровне изучить Фигму. И внезапно для себя самой благодаря этому ускорила работу с дизайнером. Теперь он может мне сказать: «Я тебе наделал типовых шаблонов. Если я заболею, бери их, вставляй текст и пускай в работу». Редактор, который работает в графических редакторах, не станет заложником положения и выкрутится сам. Сейчас мы с дизайнером понимаем друг друга. Раньше это больше напоминало разговор слепого с глухим.

Помог Илья Бирман. Параллельно с работой я писала лонгриды заказчику из бухгалтерской ниши. Его дизайнер делал для моих статей картинки, которые были похожи на какие-то… анусы. Я старалась, писала хороший текст, а потом раз — и жопа на обложке. У меня подгорало. Но не знала, нужно ли пушить заказчика по этому поводу. У него была своя редакция, она видела эти обложки и согласовывала их. Но эти жопы… Сил моих не было смотреть…

Я старалась, писала хороший текст, а потом раз — и жопа на обложке

Через месяц после начала первой ступени Илья Бирман заглянул в чат Школы редакторов. Я показала ему скрины обложек и спросила: «Имею ли я право лезть в работу другой команды?». Илья посоветовал не вмешиваться в чужие проекты со своим бесценным мнением. Я не работала в редакции и отвечала только за тексты, за это и получала деньги. И, если работодателю нравится то, что делает его арт-директор, он имеет полное право постить жопы. Я не стала ничего говорить. Правда, и писать для них перестала. Эти жопы меня доконали.

Почему ты пошла учиться в Школу редакторов?

С 2020 по 2023 год я прокачивала насмотренность в новой нише. Поняла, что на рынке полно редакторов и авторов, но большинство из них — как и я раньше, только за «текстики». Написать текст — это только 20% работы. Остальные 80% — это определить и изучить ЦА, понять, какие у них потребности, заточить контент-план под эти потребности, продумать механики, лидгены, переходы, чек-листы, лид-магниты. Делать круто эти 80% я не умела. Тогда и решила учиться. А если учиться, то только у лучших.

Как семья приняла маму-студента?

Учёба не повлияла на отношения с семьёй. Я дважды закончила первую ступень. Предупредила сына, что на время учёбы свободного времени будет мало. У нас как-то был такой диалог перед сном:
— Мам, ты спать?
— Нет, мне тесты решать надо. Ты спи, я пойду доделаю.
— А, опять у тебя какой-то Ильяхов там не сдан…

В Школе бюро с первой ступени учат соблюдать дедлайн. Не сдал — вылетел. Неважно, что ты заплатил. Что ты об этом думаешь?

В школе место не всем. Бюрошный подход закрывает путь к отступлению и помогает побороть неуверенность. Заплатил, зашёл, всё — не отвертишься. Сейчас модно покупать курсы: программист с нуля, SMM с минус одного и так далее. «Проходи, дорогой, начинай, когда хочешь, и лекции у тебя навсегда!».

В «Т—Ж» выходил обзор онлайн-курсов. В материале рассказывали, чему учатся люди и сколько за это платят. Там же статистика: только 59% проходят курс до конца. Бюро предупреждает на старте: кто не сдал, тот вылетает. Поэтому тут нет левых людей.

В чём помогла тебе Школа редакторов?

Попала в крутое комьюнити. Общение со студентами 19-го и 20-го потоков дало почву под ногами. Я знаю, с кем я могу посоветоваться и обсудить новые проекты. Знаю, кто из наших силён в SEO, кто нарисует новогодний шарик на лого.

Прокачала резюме. Если на одну и ту же вакансию претендует 5−7 кандидатов, но у одного из них будет сертификат Школы бюро — это билет. Я проверила это трижды. Работодатели обращают на это внимание.

А Школа руководителей?

Брать паузу. Я умею терпеть и терплю долго, но однажды наступает момент, когда я готова взорваться. Тогда я открываю Телеграм и пишу гневное письмо себе в «Избранное». Всё, о чём думаю. Потом ложусь спать. Утром перечитываю, выкидываю из текста лишние эмоции и только тогда отправляю. А иногда вовсе удаляю, потому что понимаю, что писала на эмоциях. Этот приём был в лекциях у Ильи Синельникова.

Консультация Ильи Синельникова. Он пришёл в студенческий чат и предложил задать ему вопросы. У меня как раз была проблема: на новой работе эксперты медленно проверяли статьи моих авторов и я не знала, что делать. Я описала проблему Илье. Думала, что он коротко ответит текстом — и всё. Но Илья удивил: предложил созвониться в Зуме и провести консультацию. Мы проговорили все возможные варианты развития событий: как к кому подойти, что сделать и как это будет выглядеть со стороны. Его главный совет — постараться по-настоящему проникнуться проблемой людей и понять их боль.

Я поступила так, как посоветовал Илья. Посмотрела исходники текстов с комментариями экспертов. Оказалось, что тексты посредственные и квалификации авторов и редакторов недостаточно, чтобы делать качественный контент в нашей нише.

Я поняла, почему эксперты тянули с проверкой: они делали не свою работу и тратили время на то, чтобы компенсировать нехватку знаний других людей. Я пришла к главному эксперту, мы душевно поговорили. Рассказала ей, как потратила кучу времени на ручную редактуру чужого некачественного текста, поэтому теперь понимаю, чем он, эксперт, недоволен. Предложила поменять состав авторов и пригласить проверенных ребят, с которыми давно работаю. Эксперт согласился.

И — чудо! — эксперты быстрее проверяют статьи. Мы работаем в атмосфере сотрудничества и любви. Спасибо Илье.

Какие из школьных приёмов пока не освоила?

Говорить о зарплате. В лекциях Синельников советует перекинуть ответственность за зарплату на работодателя. Сказать: «Сколько вы готовы платить за работу такому специалисту, как я?» — и уже от этой точки торговаться. Я попробовала. Работодатель сказал: «Так, ты давай со мной в эти игры не играй. По-честному скажи, сколько тебе надо?». А я не знаю, сколько надо по рынку! Если Илья когда-нибудь запишет такой курс, я куплю его первой.

Сразу звонить. В лекциях Синельников советует не ссориться в переписке и сразу звонить. В реальной жизни не все готовы на созвон. Иногда собеседник пишет: «Мне не нужно звонить, мне и так всё понятно». Я вступаю в эту игру и продолжаю писать, в итоге всё равно получается роман в трёх томах.

Сохранять холодный ум. Это трудно, когда эмоциональный диапазон больше, чем у зубочистки. Мне кажется, женщины в целом более эмоциональны. Трудно держать себя в руках, когда изнутри разрывает. Руководителя не красит выходить из себя. Это тоже стоит проработать.

Какие навыки переговоров помогут людям, которые уходят из медийки в другие сферы?

В любом деле полезно научиться говорить словами через рот. Мы все ведём по десятку переговоров в день. Неважно, чем человек занимается: разводит куропаток или водит гоночный автомобиль. Он каждый день о чём-то с кем-то договаривается.

Крутой переговорщик умеет:

• задавать правильные вопросы оппоненту;
• слушать оппонента, уделять внимание его проблемам;
• следить за риторикой разговора;
• управлять эмоциями — своими и оппонента;
• достигать переговорами поставленных целей;
• подводить итоги переговоров и приходить к конструктивным решениям;
• дружить с конкурентами.

Ценные указания молодым бойцам

Пишите о том, что нравится. О чём не нравится, не пишите. Я работала со всеядными копирайтерами с биржи. Сегодня он пишет про роды у слонов, завтра — про двигатели. Надо качаться в нише, в которой разбираетесь или которая нравится. Не обязательно быть изначально экспертом, но нужно стремиться таким экспертом стать.

Поверхностный текст пишут нейросети. А вот с экспертным контентом они пока не справляются. Например, я слабо представляю, какой текст напишет нейросеть на вопрос: «Как вести себя главбуху при проверке ОБЭП». Что-то вроде: «Жрать и жечь документы с лихим и придурковатым видом».

Прокачивайтесь в любимой нише. Интересуйтесь, что в ней происходит, пишите об этом и кайфуйте. Тогда тексты будут глубокими и экспертными. Авторам-экспертам платят кратно больше 😉

Не обижайтесь на правки. Автор часто воспринимает текст как своё детище. По себе знаю. Я по-другому взглянула на правки благодаря одной из первых собственных статей в журнале «Кто студент». Сравнила материал до и после правок главреда. Пришло осознание: «Мне помогают сделать статью лучше. Без этих правок текст не был бы так хорош. Зачем обижаться, когда надо спасибо сказать!»

Как не бояться новой работы?

Бояться — нормально. Главное — делать. Признать, что я боюсь, что я чего-то не знаю, но я готов учиться и пробовать.

* Компания Meta, которой принадлежат Инстаграм и Фейсбук, признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации

Литературные негры, писатели-призраки, гострайтеры — как только ни называют людей, которые пишут тексты для другого человека. Эта часть рынка закрыта и не предаётся огласке. Часто таких ребят ищут кулуарно, по знакомству. Команда журнала пообщалась с редакторами, у которых есть опыт работы с личными брендами, и выяснила особенности такого сотрудничества.

Ольга Сагирова

Расскажи про свой опыт работы автором для другого человека?

Я вела личные каналы дважды. Первый раз — Инстаграм для предпринимателя, который занимался сдачей квартир в аренду посуточно. Второй — личные каналы психоаналитика в Телеграм, «Вконтакте» и Инстаграм.

Ты продолжаешь вести каналы этих людей?

Нет.

С предпринимателем я прекратила сотрудничество в 2022 году через 1,5 года работы. Намучилась с ним. Тогда у меня было мало опыта и хотелось заработать денег. Окончательно решила, что надо расставаться, когда мне сказали: «Вы меня не чувствуете. Мне надо, чтобы всё было на вдохновении!»

А с психоаналитиком я успешно проработала с 2022 до 2024 года.

Как строилась ваша работа над контентом?

Предприниматель в своём канале продавал наставничество, что-то вроде обучения, как сдавать квартиры посуточно. Был там и лайфстайл, и продающие посты-воронки.

Меня он просил помочь писать ему тексты. И вот с их написанием была жопа. Он в целом товарищ увлечённый, ему нравилась вся эта история успешного успеха. Он следил за Данилом Матухно, за Петей Осиповым.

Хочу прогрев как у Пети Осипова! А нет, не хочу…

Слышала такой запрос: «Хочу прогрев как у Пети Осипова!» Делала, приносила: «Нет, я так не хочу. Тут много личного…» Объясняла, что у Пети Осипова всё как раз на личном строится. Всё равно не нравилось. Уходила переписывать. В итоге мои тексты от его имени не нравились, и он всё переписывал сам. Устаёшь от такого формата работы. По сути, пишешь в стол.

Кроме канала я делала для него всякие методички. Например, гайд «Как подключить онлайн-кассу», «Как стать самозанятым», «Как обставить квартиру». Делала всё в Канве и сохраняла в пдф. Вот тут всё было хорошо. В такой работе нет личного компонента человека, никакого «Пети Осипова» уже не вставишь, поэтому проще.

С психоаналитиком мы на входе обсудили договорённости. Задача была такая: перерабатывать для личного канала её собственные уже инаписанные материалы. Например, лекции, семинары и вебинары. Она мне отгружала массив материалов, и из них я уже делала посты.

По сути, у меня на руках была вся фактура. Мы вместе разрабатывали контент‑план, а дальше я собирала текст под этот план, отдавала, иногда она добавляла что‑то от себя. Этот канал вели для коллег. Заказчику важно было, чтобы её понимали такие же психоаналитики, поэтому она сама и вносила уточнения уже в готовых постах. Комментарии оставляла в гугл‑доках.

Если по мелочи какие‑то правки были, условно смайлик вставить или предложение от себя дописать, она не оставляла правок, сама оперативно добавляла. Поэтому вся работа ровненько шла.

Возможно, такая разница в работе из-за самих заказчиков. Мой первый клиент‑предприниматель быстро загорался, работал на вдохновении. Вот сейчас вожжа под хвост попала, и делаю это. Завтра надоело, захотел Луну озеленять. Потом выгорел, уехал на ретрит. Там структуры работы не было, и добиться дисциплины мне было сложно. Посты он сам выкладывал и системно срывал график публикаций.

А психоаналитик — очень организованная женщина, быстро просматривала тексты. Не было хаоса в работе. Дедлайны проговорили, я посты написала, она внесла от себя правки и уточнения, и опубликовали. Всё чётко как часы.

Как тебе удалось «вжиться» в тон-оф-войс другого человека?

С предпринимателем я достаточно быстро въехала в тон-оф-войс, проблем не было. У него был запрос — подстроиться под тон-оф-войс, принятый в Инстаграме у таких же ребят. Надо было писать «как все остальные»… Ну, кто например… Тот же Данил Матухно или Лерчеки всякие. Чтобы выдерживать правила игры. И это жуть! Эти хотелки меня подпритушили, работать с такими текстами было неприятно.

С психоаналитиком иначе: в психоанализе надо выдерживать инфостиль. Никакой фамильярности не допускать и соблюдать этический баланс. Психоанализ — это не психология. Это сложнее: каждое слово может быть истолковано по‑разному. Поэтому моя задача была собрать тексты на имеющейся фактуре, а вникать в тон‑оф‑войс конкретного человека и не пришлось особо.

Как ты относишься к тому, что тексты пишешь ты, а получает признание другой человек?

Мне абсолютно нормально. Это моя работа. У психоаналитика 80% текста её. Она местами сама писала целые куски. Я не считаю эти тексты прям своими, скорее я их больше редактировала.

А вот с предпринимателем… Там было настолько перековеркано, что я не хочу вспоминать те тексты. Мне стыдно их кому-то показывать. Так что пусть он за них получает признание.

Тебя обижает термин «литературный негр»?

Если кто-то написал, например, художественную книгу, и её опубликовали не под его именем, наверное, тогда автора можно назвать «литературный негр». В моём случае оба раза ситуация иная, поэтому лично меня не обижает.

Евгений Малакеев

Расскажи про свой опыт работы автором для другого человека?

Я не веду в одиночку личный канал, работаю в команде. У нас проект «Медконструктор»: помогаем врачам, которые хотят вести блоги, но времени на это у них нет. Тогда они обращаются к нам в проект. Или они могут вести блог самостоятельно. Тогда мы для них пишем инструкцию: как правильно оформлять карточки, как писать текст и другие подробности работы с соцсетями.

Наш первый заказчик — врач-онколог. Он обратился к нам за помощью с ведением блога. У него есть требования к контенту. Например, чтобы визуал был красивый, текст хорошо оформленный и с иллюстрациями. Мы взялись за этот проект, составили список постов и начали работать. Конкретно у этого человека публикации на всех основных площадках: Инстаграм, Телеграм, «Вконтакте», Дзен и Фейсбук. Но в Фейсбуке кросс-постинг идёт через Инстаграм.

Ты продолжаешь вести канал этого человека?

Да, с онкологом продолжаем сотрудничать.

Как строится ваша работа над контентом?

Наша задача не просто писать за врачей с нуля. Мы не генерируем сами темы из головы. Мы работаем совместно. Например, тот же врач-онколог нам говорит: «Нужен пост про сопроводительную терапию при химиотерапии рака молочной железы». Он присылает нам голосовые сообщения с описанием каждого пункта, а уже потом мы эти голосовухи перерабатываем и создаём пост. По сути, мы структурируем его мысли и упаковываем их в удобную для восприятия форму.

Оплата — за каждую выполненную итерацию работ. Даже если заказчик задерживает фактуру, мы не берём деньги, пока наша работа не выполнена. Не успел врач дать материалы, процесс затормозился. Тогда можем продлить итерацию, но стараемся так не делать.

Одна итерация — 14 дней. За это время мы должны сделать 10 постов. В конце выпускаем карточки, которые можно быстро прочитать.

Весь процесс состоит из этапов:

• — анализируем социальные сети врача и его коллег;
• — составляем контент-план на основе цели, к которой хочет придти врач;
• — согласовываем контент-план с врачом;
• — заказчик присылает материалы. Если чего-то не хватает, задаём дополнительные вопросы;
• — перерабатываем фактуру, добавляем визуал, корректируем формулировки вместе с заказчиком. Мы же не врачи, у нас, конечно, есть базовое понимание в медицине, но мы всё равно можем допустить ошибки. Поэтому финальные формулировки всегда согласовываем с заказчиком.

Часто при ведении личных блогов работа получается асинхронная, с врачами тоже. На практике у нас бывают задержки с согласованиями — врач не всегда может уделить время работе над текстом. Мы заранее обсуждаем это с заказчиком, предупреждаем, что итерации могут иногда идти не по плану. Особенно в начале, когда мы притираемся друг к другу. Это нормально. Но с каждой следующей итерацией мы всё больше оптимизируем работу, и процесс согласований становится проще.

Материалы нужно запрашивать заранее

Ещё одна особенность, которую мы поняли: материалы нужно запрашивать заранее, чтобы можно было сразу подготовить черновики для нескольких постов. Врачу сложно выделить время на текстовые сообщения, поэтому мы предлагаем использовать голосовые. Заказчик записывает длинные или короткие голосовые, а мы уже перерабатываем их в черновики постов.

Как тебе удалось «вжиться» в тон-оф-войс другого человека?

О конкретном тон-оф-войс мы не договаривались. Используем просто спокойный ровный текст от первого лица, где это возможно.

Как ты относишься к тому, что тексты пишешь ты, а получает признание другой человек?

Нормально. Потому что в нашем случае без участия самого врача контент не создать. Важно, чтобы сам заказчик предоставлял информацию, так как это не просто написание сторонних текстов, а именно переработка его экспертных знаний. Мы здесь выступаем как ремесленники. Это наша редакторско-дизайнерская работа: облегчить врачам процесс ведения блога и сделать их мысли доступными широкой аудитории.

Тебя обижает термин «литературный негр»?

К «литературным неграм» я себя не отношу. «Негры» для меня — знаешь кто? Посмотри на всяких крупных блогеров, у которых свои редакции со штатом сотрудников. И эти люди трудятся за копейки, если верить сливам инфы, но при этом делают неимоверно большую работу. А потом эти ребята-блогеры выдают материал сценаристов за свой.

Такой вид работы над контентом я отношу к работе «литературных негров». У нас другой формат — мы не пишем материалы с нуля. Мы просто дорабатываем те сведения, которые нам уже предоставили. Обычная редакторская работа, на мой взгляд. А если тебе платят за неё нормальные деньги, которых хватает не только на еду, так вообще прекрасно.

Анна Пыльцына

Расскажи про свой опыт работы автором для другого человека?

С июля 2020 по октябрь 2021 года я писала тексты от имени трэвел-блогера для ВК и Инстаграма: посты-обзоры, истории его личного опыта, геймифицировала контент, развивала комьюнити групп, помогала готовить прямые эфиры. Моя задача была не просто писать посты о путешествиях, а ссылками уводить читателей на сайт, где блогер зарабатывал на трафике и партнёрских программах.

Ты продолжаешь вести канал этого человека?

Наше сотрудничество прекратилось из-за пандемии. Туристическая отрасль переживала кризис, и проект частично свернули. Мой заказчик стал писать сам и делать это гораздо реже. Сейчас я не веду его каналы, но иногда помогаю с редактурой сайта или каких-то отдельных текстов.

Как строилась ваша работа над контентом?

Это был микс из его хотелок и моих идей по форматам. До меня он писал посты самостоятельно, а я была своего рода экспериментом для него. Заказчик озвучивал генеральное направление, в мои задачи входило придумывать темы и идеи постов, иногда проводить трэвел-конкурсы среди подписчиков.

Я примерно знала, где путешествовал мой блогер и анализировала, что может заинтересовать аудиторию и чем необычным её можно попробовать зацепить. Потом «вытаскивала» из него фактуру, и мы вместе готовили контент-план для публикаций на месяц.
С фактурой проблем не было. Блогер присылал мне голосовые сообщения в любой момент, даже ночью. Моей задачей было в рабочее время оценить, насколько я могу перевести это в текстовый контент, какую пользу добавить и как подать. Мне понравилось работать с голосовыми. Это как мысли вслух, при этом в речи проскакивают эксклюзивные фразы, характеризующие конкретного человека.

Бывали моменты, когда заказчик сам добавлял посты в «отложку»: фотографии и тексты, не задумываясь о стиле и опечатках. А я потом заходила и разгребала эти авгиевы конюшни: доводила до ума формулировки, обрабатывала фотографии.
Я никогда не отвечала за финальный результат. Это был всегда отложенный постинг. На кнопку «опубликовать» всегда нажимал владелец канала. Он мог поменять текст по своему желанию. Иногда он специально вставлял в пост какое-нибудь неуместное троеточие, чтобы «добавить посту жизни».

Как тебе удалось «вжиться» в тон-оф-войс другого человека?

Я создавала контент от имени мужчины, который на 8 лет меня моложе. Сначала думала, что будет сложно. Оказалось — наоборот. Под тон-оф-войс даже не пришлось подстраиваться.

Есть понятие — «смэтчиться с человеком» — чувствовать друг друга. Важно смотреть и мыслить в одном направлении, иначе подписчики почувствуют фальшь. Если мэтча нет, то говорить голосом другого человека не получится. Вот с ним мы отлично смэтчились. Каждый человек, который ведёт личный бренд другого человека, — немного актёр. Мы вживаемся в роль и играем её в тексте: «А что сказал бы N?», «Как он бы написал?», «А как ответил бы на этот комментарий?» Важно, чтобы тебе нравился человек, над личным брендом которого работаешь.

Как ты относишься к тому, что тексты пишешь ты, а получает признание другой человек?

Спокойно. Я помогаю тому, кому нужна. И мне доверяют. В начале пути порой чувствовала себя серым кардиналом: «О, это он говорит моими словами!» Потом пришло осознание, что это я научилась чувствовать человека и предугадывать его мысли.

Тебя обижает термин «литературный негр»?

Нисколько. Я не «литературный негр», а личный помощник по контенту занятого человека. Сейчас я не веду личные каналы, но пишу посты от имени своих руководителей в корпоративные каналы. Это не спичрайтинг, а такое же вживание в роль и считывание приоритетов и мыслей другого человека. И моя задача — грамотно подать этот посыл.

Сегодня посты есть, завтра их забыли

Моя подруга, например, писала книги, которые выпускались за подписью раскрученного в России писателя. Вот такую роль я называю «литературный негр». Когда я вижу её безымянные произведения, обидно: книги — это вечный контент. А посты как горячие пирожки, сиюминутная раскрутка. Сегодня они есть, а завтра о них забыли.

Дарья Ярвиц

Расскажи про свой опыт работы автором для другого человека?

Я работала с личными каналами трижды. Первый случай — девушка, которая занималась арбитражем трафика и криптой. Второй — личный блог владельца компании, торгующей медицинским оборудованием. И самый долгоиграющий, третий — канал химика.

У первого и второго заказчика надо было вести Инстаграм, а химику — телеграм-канал.

Ты продолжаешь вести каналы этих людей?

С девушкой давно прекратила сотрудничество. С предпринимателем мы проработали три месяца. За это время я написала всего пять постов. Потом он понял, что у него не хватает времени заниматься проектом и работу свернул. А с химиком начала работать с августа 2023 и до сих пор продолжаю.

Как строилась ваша работа над контентом?

Девушка, которая занималась арбитражем, присылала мне голосовые сообщения со своими заметками про женщин в трейдинге, про стереотипы. Она рассказывала, каково быть девушкой в этой сфере, с какими сталкивается трудностями. Дальше я их упаковывала в посты и отправляла ей на согласование.

Генеральный директор компании, торгующей медицинским оборудованием, хотел писать про обучение в Сколково, поездки к бизнес-партнёрам, какие-то личные впечатления. Он мне отправлял голосовые, я слушала и писала текст.

У него была команда пиарщиков, которая работала над образом в соцсетях. Пиарщики хотели, чтобы заказчик звучал серьёзно, представительно, транслировал традиционные ценности. Моя задача была — писать тексты так, чтобы у читателя не сложилось впечатления, что их пишет другой человек. Один из членов команды продвижения был близко знаком с заказчиком, поэтому было чёткое представление о том, что похоже на тон-оф-войс заказчика, а что — нет. Например, когда я добавила в текст слово «немножко», пиарщики сказали, что мужчины не говорят слово «немножко».

Сначала я отправляла посты PR-команде, потом они представляли их заказчику, в конце мы созванивались и обсуждали их вместе. На мой взгляд, это было сложное и долгое согласование для такой маленькой работы. Лично я не чувствовала напряжения, но для поста на две тысячи символов согласований многовато. Сам заказчик предупреждал, что он занят, редко выходит на связь, и его нужно пушить. В итоге я его спрашивала, а он мог ответить через неделю.

Заказчик мог ответить через неделю

С третьим заказчиком работа строится вообще не типично. Тематика его канала — научпоп и развенчание мифов. Изначально он хотел, чтобы я писала «про запас», заполняла контент-план на две недели вперёд в Ноушен. Он бы давал обратную связь, сначала по темам, потом по самим текстам. Я даже придумала рубрикацию. Например, понедельник — медицина, вторник — психология, среда — мемы, четверг — наука, пятница — секс-просвет. Но тут проблема была во мне — я хронически не соблюдала этот лаг в две недели. Мне вообще так сложно писать. Обычно это происходило иначе: «Так, пятница, 10 утра! Сегодня надо написать пост про антропологию. Погнали!»

В итоге мы пришли к самому попустительскому формату — я пишу ему пять постов в неделю от его имени, но вообще без согласования. Выкладываю тоже сама. По сути, он их видит уже у себя в канале опубликованными. Периодически сам может что-то в канал написать. Он не редактор и ставит обычные кавычки-лапки и короткие тире. Я потом просто прохожусь по его опубликованным текстам и правлю знаки препинания, ставлю длинные тире, чтобы выглядело единообразно.

Но такой формат работы редко кто использует. Наш случай уникальный в каком-то роде: у нас сложились очень доверительные отношения.

Как тебе удалось «вжиться» в тон-оф-войс другого человека?

Тон-оф-войс первых двух заказчиков проблем не вызывал, потому что там были голосовые сообщения. Мне нравится, когда в такой работе человек присылает голосовые. Это удобно и позволяет «проникнуться» человеком, а потом добавить в текст какие-то фразы и обороты, присущие именно ему.

У второго вообще пиарщики руку приложили к текстам. Там если отойдёшь от тон-оф-войс, тут же просигналят. А с третьим мы просто отлично понимаем друг друга, одинаково мыслим, нас интересуют одни и те же темы. Я просто пишу от своего имени, но в мужском роде.

Как ты относишься к тому, что тексты пишешь ты, а получает признание другой человек?

Нормально. У первых двух заказчиков была фактура, с которой я уже знакома. Это моя работа, как редактора: понимать мысли человека и оформлять их в текст. С химиком ситуация интереснее: иногда у меня бывает ощущение, что отдаю свои лучшие идеи в другой блог. Тогда я решила, что буду чётко сегментировать, что отдаю заказчику, а что оставляю себе. Так избегаю этого ощущения. Кроме того, заказчик разрешил мне брать некоторые посты, если сильно хочется, к себе в личный канал. Главное — не копировать слово в слово, а адаптировать под себя.

Это моя работа — писать за других

Тебя обижает термин «литературный негр»?

Да я сама себя так называю. Я к этому отношусь с юмором. Это моя работа — писать за других. Смотри, спичрайтеры ведь по факту делают то же самое. Их же никто не называет «неграми». Тут такая же работа, только название другое. И вообще, если человека это обижает, то возможно ему надо заняться чем-то другим.

ㅤ

Команда дипломного проекта:

• Юля Ксенофонтова из Школы руководителей, автор проекта, эйчар и карьерный консультант;
• Лиза Гусенкова из Школы редакторов, главред проекта;
• Зоя Чекмарёва из Школы дизайнеров, дизайнер проекта;
• Илья Синельников, арт-директор.

Помогали на третьей ступени и продолжили помогать после:

• Настя Гончарова, юикс-дизайнер из 6-го потока Школы Бюро;
• Алик Агаев, девопс-инженер.
• Денис Шахбазян, бэкенд-разработчик;
• и ещё несколько человек в разное время.

Как пришла идея создать конструктор резюме?

Юля Ксенофонтова: Идею проекта я обдумывала ещё на второй ступени. Для меня было важно, чтобы он был связан с моей профессией — я эйчар, помогаю людям искать работу и строить карьеру.

Я спросила своих подписчиков в соцсетях, на каком этапе поиска работы у них возникает больше всего трудностей. Самым сложным оказался первый этап — резюме. Люди не знают, какой должна быть структура, какое фото поставить, как описать обязанности и достижения, особенно если меняешь сферу или мало опыта. Кандидаты не всегда понимают, что не так с их резюме и почему им приходят отказы от работодателей.

Резюме — самый сложный этап в поиске работы

Я хотела помочь людям решить эту проблему. Мы с командой не сразу пришли к тому, что нужно делать целый сервис: сначала думали об учебных материалах вроде лекций. Потом решили, что так слишком просто, поэтому пришли к идее сделать сервис. Это был вызов, потому что ни у кого из нас не было опыта управления ИТ-проектами. Сервис выглядел более полезным, чем лекции или учебник — казалось, он будет сразу решать проблему, без траты времени на изучение информации.

К разработке концепции мы подошли серьёзно — изучили рынок и конкурентов. Нашли классные англоязычные конструкторы резюме с ИИ, а вот русскоязычных аналогов не было. Так что «Резюмус» — первый сервис с ИИ-помощником на русском языке.

Какие сложности возникали во время проекта?

Долгое согласование

Лиза Гусенкова: Примерно четыре недели проекта из шести мы согласовывали идею и дизайн интерфейса, поэтому на разработку осталось совсем мало времени.
Вначале мы представляли сервис так: пользователь загружает резюме, отвечает на три вопроса, ИИ анализирует резюме и ответы, затем улучшает документ. Во время тестирования мы поняли, что это нереалистичная идея: «магии» не происходит, потому что ИИ не может выдать адекватный и персонализированный результат.

Тогда мы решили сделать конструктор с советами по заполнению. ИИ помогал бы написать отдельные разделы, например, «Обязанности» и «Навыки». Мы хотели, чтобы соискатель не просто нажимал на кнопочки и получал готовый результат, а вдумчиво подходил к работе с резюме. Всё-таки никакой ИИ не знает опыт и достижения человека лучше, чем он сам.
Всё затянулось из-за того, что мы не фиксировали договорённости с арт-директором: не записывали и не согласовывали замечания. Из-за этого мы каждый раз приносили не то, что от нас ожидали, и финальное согласование откладывалось ещё на неделю.

Не записывали и не согласовывали замечания

Недостаток опыта

Зоя Чекмарёва: Я раньше не проектировала интерфейсы, поэтому допустила много ошибок. Я не показывала варианты черновиков, а сразу дизайнила чистовой макет. Сильно концентрировалась на визуале и не задумывалась об удобстве пользователя. В результате я всё время улучшала детали и долго не могла отдать макет в разработку.

Ещё никто из нас не знал про компоненты в Фигме и то, как в ней создавать шаблоны, которые упрощают и автоматизируют дизайн. Из-за этого на одну итерацию уходило колоссальное количество времени и сил. Мы ругались, злились и не понимали, как выйти из этого тупика, а потом оказалось, что это было дело техники.

Конфликты и эмоции

Юля Ксенофонтова: Конфликты на последних неделях проекта и неспособность договориться — ещё одна причина провала защиты.

Мне не удалось в полной мере стать лидером команды. Моих конфликтов с дизайнером можно было избежать, если бы я лучше «забивала гвозди в гусеницу».

У меня не было авторитета в дизайне, поэтому мы много спорили. Я отстаивала функциональность, дизайнер — красоту. Переделка макетов была бесконечной, мы двигали уже согласованные с арт-директором пиксели. Это тормозило старт разработки.

Чтобы отстоять свою позицию в вопросах дизайна, я привлекала мою бывшую коллегу, опытного дизайнера Настю Гончарову и шефа нашего проекта Николая Товеровского. Но это нас не спасало. Сейчас бы я была жёстче по срокам и требованиям к дизайну.

Весь проект был эмоционально напряжённым, особенно встречи с арт-директором Ильёй Синельниковым. Мы приносили макет — ему не нравилось, и так по кругу. Порой казалось, что он делал это специально. Но потом мы поняли, что он пытался нам помочь. Например, настоятельно рекомендовал сходить к шефу Николаю Товеровскому, чтобы он помог нам наладить командную работу и процесс согласования.

Другая проблема была в том, что мы не сразу поняли роль арт-директора. Он часть команды или нет? Он преподаватель или строгий заказчик? Из-за этого мы переложили на него часть ответственности: ожидали, что он поможет нам организовать процесс, решить конфликты, справиться с ограничениями.

Почему арт-директор не допустил вас к защите?

Юля Ксенофонтова: За несколько дней до дедлайна в сервисе была проблема с ключевой функцией — нельзя было выгрузить резюме в пдф‑файле. Мы знали, что без этого арт‑директор признает сервис нежизнеспособным. Казалось, что от импорта в пдф зависит наш допуск к защите. Разработчики бились над этой задачей несколько дней, и к 9 октября 2023 года всё-таки успели.

Однако это нас не спасло. В сервисе не работала валидация полей: пользователь мог вписать в них какой угодно бред. Не был подключён домен: мы не знали, что на это уходит до двух суток с момента регистрации. Эти недочёты оказались критичными для арт‑директора. Он посчитал сервис неработоспособным и не допустил нас к защите диплома.

Было безумно обидно. От допуска до защиты дипломов оставалось ещё две недели — мы рассчитывали, что допилим критические функции за это время. Когда первые эмоции поутихли, все поняли, что двух недель нам бы не хватило. В сервисе оставалось ещё слишком много недоработок, а мы уже перегорели. Решение арт-директора было хоть и болезненным для нас, но разумным.

Через две недели, когда остальные ребята с потока защитили свои дипломы, мы решили продолжить и доделать проект после недопуска.

Решили доделать проект

Почему вы решили продолжить работу?

Юля Ксенофонтова: Мы понимали, что проект сложный и риск провалиться очень велик. Но идти по лёгкому пути не хотели, потому что он не дал бы нам столько опыта. Для меня это крутое обучение. Развить навыки построения продуктов лучше получается на практике, когда сталкиваешься с проблемами и учишься их решать в реальных условиях. Я получаю огромное удовольствие от взаимодействия с командой, с которой у нас схожие ценности и стремления.

Лиза Гусенкова: Хочется самим себе доказать, что мы не лузеры. Мы всё-таки выпустим классный продукт, отправим ссылку арт-директору, чтобы он обалдел от того, какие мы крутые. Мне как редактору было интересно запустить продвижение продукта: для этого я развиваю телеграм-канал «Резюмуса».

Зоя Чекмарёва: В этом проекте я получаю дизайнерский опыт и прокачиваю навыки, которые могут пригодиться в будущем. Считаю «Резюмус» своим первым местом работы как дизайнера.

Кто пришёл в проект после диплома и почему команда готова работать на энтузиазме?

Юля Ксенофонтова: Все пришли по какому-то стечению обстоятельств и благодаря хорошему нетворкингу. Это бывшие коллеги, знакомые и даже родственники. Мы хотим получить практический опыт и сделать что-то полезное.

Настя Гончарова: Мы с Юлей раньше работали в одной компании. Она знала, что я когда‑то закончила Школу дизайнеров, делилась со мной впечатлениями об учёбе. В какой‑то момент Юля пришла за помощью: было сложно добиться фидбека по дизайну от преподавателей. Я подключилась, давала ребятам обратную связь и прикипела к проекту, поэтому решила остаться и дальше помогать в качестве проджект-менеджера и юикс-дизайнера.

Хотим получить практический опыт и сделать что-то полезное

Алик Агаев: Сыграло желание трудиться с коллегами даже после увольнения. Начало работы над «Резюмусом» совпало с моим уходом из компании, в которой мы работали вместе с Юлей и Настей. Ещё для меня это испытание: хочу проверить свой ресурс и способность к самоорганизации, работая над несколькими проектами одновременно. Я жаждал найти что‑то вроде стартапа, которому я нужен. И Вселенная ответила на мой запрос!

Денис Шахбазян: Я пришёл в проект, потому что для меня это развитие: в бэкенде «Резюмуса» использовали фреймворк FastAPI, а на нём у меня было мало опыта. Это стало своеобразным вызовом: мне хотелось выяснить, справлюсь ли я в одиночку с незнакомым инструментом.

Как изменился проект после дипломной стадии?

Юля Ксенофонтова: Поворотным моментом стала стандартизация процессов, которую провела Настя. Например, мы стали работать по спринтам: все задачи у нас «висят» на доске в Notion, где мы отслеживаем прогресс каждую неделю. Ещё в нашей Фигме появились компоненты — элементы, которые можно повторно использовать. Это сильно ускорило работу над интерфейсом.

В плане разработки мы переписали код: во время третьей ступени работали в спешке, было много «костыльных» решений. Чтобы избежать багов в будущем, мы решили сразу заложить хорошую кодовую базу.

Много сложностей возникло с юридическими вопросами. Я оформила ИП и подключила онлайн-кассу, а ещё зарегистрировала себя в качестве оператора персональных данных — без этого нельзя легально обрабатывать данные пользователей в онлайн-сервисах.

Что будете делать дальше?

Юля Ксенофонтова: Цель — доделать и выпустить сервис. Мы пилим его в свободное от работы время, поэтому разработка идёт не так быстро, как хотелось бы. Но мы до сих пор хотим дойти до финиша и узнать, что будет дальше в нашем квесте под названием «стартап». Сейчас у нас почти готова MVP-версия, минимально жизнеспособный продукт. Но есть критичные баги, которые нужно исправить перед релизом.

Ещё я собираюсь пройти акселератор и привлекать инвестиции в наш стартап, чтобы платить команде зарплату, повысить её мотивацию и ускорить работу. Настоящие приключения только начинаются!

Что вам дала третья ступень Школы?

Юля Ксенофонтова: Опыт управления проектом. Если есть цель прокачаться как руководитель или командный игрок, третья ступень даёт мощный буст. В построении продуктов — хоть в дизайне, хоть в редактуре — важно уметь общаться с заказчиком, работать в темпе, настраивать процессы, договариваться внутри команды. На практике это оказывается не так легко, как в теории учит Николай Товеровский.

Зоя Чекмарёва: Знакомство с процессами. Мы делали не просто макет, а проходили все этапы от понимания задачи до готового продукта. Я почувствовала себя настоящим дизайнером. Это дало уверенность и желание развиваться.

Лиза Гусенкова: Если у студента уже есть идея жизнеспособного проекта, то третья ступень может стать площадкой для её реализации. В команде будут дизайнер, редактор и руководитель — это хороший старт.

Что можете сказать в напутствие студентам третьей ступени?

Отстаивайте свою точку зрения. Проект ваш, отвечаете за него вы, а не Бюро Горбунова. Если рекомендация преподавателя, на ваш взгляд, невыполнима и погубит проект, продолжайте переговоры и ищите решение.

Планируйте все этапы проекта на старте. Прибивайте гусеницу, не планируйте впритык, флексите. И следите за тем, чтобы все понимали задачу и не работали на износ.

Требуйте обратной связи у арт-директора денно и нощно, а не ждите её в указанный дедлайн. Задавайте много вопросов, даже если они кажутся вам глупыми.

Обязательно фиксируйте все замечания арт-директора, чтобы не попасть на девятый круг ада под названием «бесконечные правки и согласования».

Пользуйтесь функцией «Шеф, помоги!» К сожалению, с вопросами к Николаю Товеровскому мы обратились поздно, когда уже всё говорило о провале проекта. Если бы мы больше советовались, как лучше построить процесс, зафиксировать сроки, распределить зоны ответственности и договориться с арт-директором — может быть, всё бы сложилось иначе.

Откажитесь от проектов со сложной разработкой. Школа предоставляет руководителя, дизайнера и редактора, но с разработчиками всё сложнее. У нас с этим не было проблем, потому что у Юли достаточно знакомых айтишников. Тем не менее, мы всё равно переживали: а вдруг наши разработчики передумают помогать нам на середине проекта?

Не полируйте один макет до идеала , делайте больше вариантов чернового дизайна. Это поможет быстрее найти решение задачи и сформировать общее видение у вас и у арт-директора.

Помните про удобство пользователя, если делаете интерфейс. На эту тему рекомендуем книгу «Дизайн привычных вещей» Дона Нормана.

00:00:00 Начало
00:00:45 Почему кто-то легко согласовывает понимание задачи, а кто-то — с трудом?
00:05:57 Этапы дипломного проекта в Школе бюро
00:10:37 Может быть такое, что понимание задачи не согласуют?
00:13:54 Как арт-директор оценивает жизнеспособность проекта?
00:19:29 Как поступить студенту, если не хватает навыков?
00:27:00 Почему важно относиться к диплому как к стартапу?
00:29:30 Как назначают арт-директора на проект?
00:36:26 Какая роль у шефа в дипломном проекте?
00:38:13 Как решать конфликты в команде?
00:43:06 Как проходит защита и предзащита диплома?
00:49:13 Критерии оценки диплома
00:52:07 Самый большой факап на защите
00:56:43 «Команда расстройств»
01:07:10 Как сделать проект и получить диплом: советы

Статья про три диплома, из-за которой случилось это интервью

Бонус от Ильи Синельникова: Видеоподкаст «Как айтишнику зарабатывать больше?»

Защита проекта — это последний рывок в Школах бюро. Обычно она проходит в Коворкафе: 10 минут команда выступает перед преподавателями, другими командами и потенциальными работодателями. На защите участники рассказывают о целях и задачах проекта, представляют результаты работы и отвечают на вопросы слушателей. Как создаются проекты, которые достойны защиты, рассказали герои статьи.

Чек-листы для подготовки к детскому празднику

Команда проекта
Дизайнер Георгий Гуменюк
Редактор Глеб Клинов
Руководитель Маргарита Антоновская
Арт-директор Илья Синельников

Как выбрали идею проекта?

На второй ступени в Школе руководителей было задание: подготовить презентацию проекта. По сути, это репетиция дипломной работы. Мне нужно было придумать проект, набрать на него команду. У меня вышло найти редактора, двух дизайнеров и верстальщика. Потом с половиной этого состава мы и перешли на диплом.

У меня была идея проекта «Создание шаблона сайтов для небольших городов и деревень». Для реализации нам пришлось бы тесно сотрудничать с администрациями населённых пунктов. Там решения быстро не принимают, а диплом ограничен по времени. Ещё было непонятно, как проект будет зарабатывать. Мы решили, что не сможем защитить эту идею перед арт-директором.

Тогда взяли задумку Гоши из Школы дизайнеров — проект To do Party. Это чек-листы для подготовки детского праздника дома. Задача: помочь маме ребёнка подготовиться ко дню рождения, ничего не забыть и всё купить. Казалось, что идея легко выполнима, но к защите мы успели воплотить примерно треть от задуманного.

Как проходила работа над проектом?

Так вышло, что вся наша команда из Петербурга. В начале третьей ступени мы встретились в кафе и всё обсудили. Моя работа была в том, чтобы писать, звонить, спрашивать обратную связь, договариваться о встречах с шефом и арт-директором. В других командах было по-разному: где-то руководители и дизайнеры менялись местами. У нас каждый делал свою работу по направлению школы. Сначала думали, что получится встречаться, но у всех была основная работа. Так перешли в онлайн.

С какими сложностями столкнулись?

Илья Синельников оказался жёстким руководителем. У меня в жизни такого тяжёлого заказчика не было. Он вёл две команды. Казалось, что в нас он не верил, а вот вторую команду хвалил. Как сейчас помню его фразу: «Что нам сегодня покажет команда расстройств?» На каждом созвоне мы понимали, что он недоволен нами, что мы плохо работаем. Иногда он говорил, что, скорее всего, мы не дойдём до сдачи диплома. Но мы справились и гордимся этим.

Больше всего времени заняло согласование понимания задачи. Мы на это потратили около месяца. Казалось бы, чего сложного составить этот документ и защитить. Но нет, арт‑директор нас спрашивал по каждой строчке: «А это что? А это как? А как вы этого добьётесь? А что вы тут понаписали?»

У нас в команде часто были проблемы именно психологического характера, из-за нервов. Потому что после каждого созвона с Ильёй Синельниковым у нас то дизайнер расстроится — мы с редактором его подбадриваем. На следующем созвоне редактор загрустит, и мы с дизайнером его поддерживаем. И так по кругу. Я, как руководитель, старалась мотивировать всех. Но и у меня иногда опускались руки.

Как прошла защита?

Накануне диплома я почти не спала: вместе с верстальщиком мы допиливали сайт. Я в это время была в Праге. Поездку планировала за год, и даты совпали с защитой. Поэтому приехать на защиту не получалось. В Москву от нашей команды поехал редактор Глеб. Мне оставалось только волноваться и наблюдать за процессом онлайн. В итоге мы получили хорошие оценки. Помню, что после защиты почувствовали себя Брюсами Уиллисами из «Крепкого орешка».

Не страшиться арт-директора, задавать больше вопросов

Что можно было сделать лучше?

Я бы больше внимания уделила пониманию задачи на первых неделях. Чтобы согласовать с арт-директором быстрее и приступить к работе над самим сайтом.

Меньше страшилась бы арт-директора, была смелее и задавала больше вопросов. Чаще общалась с дизайнером, спрашивала его мнение и была осторожнее с организационными решениями. В целом уделяла бы больше внимания настроениям участников проекта. Роль руководителя и заключается в том, чтобы искать подход к каждому.

В дипломном проекте сложно предсказать, с какими людьми в команде придётся работать, поэтому я бы искала тех, с кем легко наладить контакт. Как вариант — с первой ступени больше общаться с другими школами и стараться организовать свой мини-коллектив заранее.

Кулинарные сказки для детей и родителей

Команда проекта
Дизайнер Роман Жалялов
Редактор Евгения Шигаева
Руководитель Ирина Данилова
Арт-директор Михаил Нозик

Как выбрали идею проекта?

На второй ступени Ира Данилова из Школы руководителей набирала себе команду. У неё был проект — сайт «Киноед» с рецептами блюд из известных фильмов. Потом Ирина провела опрос в Школе руководителей: задумку не оценили.

Наш дизайнер Роман пришёл с идеей настольной игры. Но команда решила, что моя идея самая прикольная: есть понятный продукт — детская книга. Она уникальная, аналогов в России нет. Так и решили делать кулинарные сказки.

Как проходила работа над проектом?

Сначала мы хотели сделать промостраницу для издательств, на которой рассказали бы, что такое кулинарные сказки и кому они будут интересны. Но Михаил Нозик сказал, что промостраница — это слишком просто: «Либо издавайте в нормальном издательстве эту книгу за полтора месяца, либо придумайте что-то ещё!»

Мы понимали, что не успеем за полтора месяца отработать вопрос с издательством и выпустить книгу с нуля. Тогда решили разработать макет книги и сделать промостраницу для её продвижения.

Набрались смелости и попросили помощи у Максима Ильяхова

Параллельно стучались во всевозможные издательства — отправляли им нашу рукопись, чтобы взяли книгу в печать. Случайно мы узнали у ребят, которые выпускали карточки
«А‑а‑а‑а! Мой ребёнок», что им Максим Ильяхов помог выйти на издательство «Альпина».

Мы набрались смелости и тоже попросили у него помощи. В итоге Максим Ильяхов и нам помог договориться с издательством «Альпина.Дети». Они заинтересовались нашим проектом, сказали, что иллюстрации попали в их тон-оф-войс. Мы договорились, что половину стоимости выпуска тиража оплачиваем мы, а половину — издательство. Сумма, которую мы должны были собрать — 350 тысяч рублей.

С какими сложностями столкнулись?

Чтобы собрать нужную сумму, мы занялись краудфандингом на Планете Ру. К защите успели собрать только 50 тысяч рублей. Поэтому пришлось для защиты выпустить пять пилотных экземпляров за свои деньги. И сбор ещё идёт.

Тяжелее всего пришлось нашему дизайнеру Роману. Мы приносили Михаилу Нозику идеи макетов в разных стилях. Ему всё не нравилось. Однажды Ира принесла макет векторного кабачка. Тогда Михаил сказал: «Это то, что нам нужно. Тут нет человеческих глаз, рук, ног. Кабачку не придётся покончить жизнь самоубийством ради оладий. И тем не менее образы героев считываются!» Так Роман начал рисовать с нуля в векторной графике все продукты. Я знаю, что он каждый день по несколько часов подбирал цвета нашим овощам, изгибы букв, градиенты, шумы.

Нашей команде повезло с руководителем. Ира координировала действия команды, взаимодействовала с арт-директором, шефом и преподавателями бюро, помогала мне и Роме. Чтобы сдать книгу в печать в типографию, нужен был макет в Иллюстраторе. У Иры был опыт работы с Иллюстратором, она помогла Роме перенести все макеты из Фигмы за полдня.

Я считаю, что нам очень посчастливилось друг с другом: за шесть недель у нас не было ни одного конфликта. Наоборот, мы поддерживали друг друга, когда казалось, что всё потеряно.

Как прошла защита?

На защите мы получили довольно высокие баллы. Ещё Илья Синельников сделал замечание, что платформа «Планета Ру» принимает донаты только с карт «Мир». Владельцы заграничных карт донатить не могут. Мы упустили этот момент.

Что можно было сделать лучше?

Я бы поставила сумму к сбору на краудфандинге поменьше. Сначала казалось, что сумма подъёмная и собрать её на краудфандинговой платформе легко. Оказалось, что это не так. Об этом нам на защите сказал Николай Товеровский: «Вот вы за два месяца собрали около 50 тысяч рублей, вам осталось еще 300 тысяч. Вы понимаете, что такими темпами вы ещё год собирать будете?»

Сегодня мы решили не останавливаться на сборе средств на Планете Ру и ищем инвесторов. Недавно мы предложили книгу крупным производителям продуктов, например, «Простоквашино» и «Пудов». Им идея понравилась, теперь ищем способ сотрудничества.

Карточки «Зубияки» для обучения детей чистке зубов

Команда проекта
Дизайнер Екатерина Деева
Редактор Ольга Татарникова
Руководитель Сергей Конаков
Арт-директор Артём Горбунов

Как выбрали идею проекта?

Когда на третьей ступени нас собрали в одну команду, каждый озвучил свою идею. Практически сразу стало понятно, что идея нашего дизайнера Кати — самая сильная и интересная. Она предложила сделать карточки, чтобы научить детей чистить зубы. Задумка была такая: родитель вместе с ребёнком достаёт карточку из набора, задаёт вопрос, который написан, переворачивает карточку, и они читают вместе ответ. Также на каждой карточке на оборотной стороне нарисованы прикольные пластилиновые персонажи в виде монстриков, чтобы ребёнку было интересно разглядывать картинки.

Всех персонажей Катя вылепила из воздушного пластилина. Мы их сфотографировали и перенесли на карточки. Всего получилось 20 ярких пластилиновых героев. Там есть и кариес, и бактерии, и налёт зубной, и конфеты, и ещё много чего. Эту идею мы и понесли нашему арт-директору Артёму Горбунову на защиту.

Как проходила работа над проектом?

Артём Горбунов спрашивал: как мы это планируем продавать? Почему и чем это поможет покупателям? С какими стоматологиями у нас есть договорённости, чтобы эти карточки разместили? Какие дополнительные каналы продаж у нас есть?

Катя по первому образованию стоматолог. Знакомые ей посоветовали обратиться к Елене — врачу-стоматологу из одной клиники в Воронеже. Катя с ней встретилась и договорилась, что та поставит у себя на витрине «Зубияк». Наш руководитель Сергей смог договориться о том же со стоматологией в Москве. Ещё мы решили размещать наборы на Яндекс Маркете и Озоне. Но главное направление продаж — это издательство. Сергей договорился со своим знакомым в издательстве «Айрис-Пресс», что они купят 200 наборов, чтобы продать через свои каналы. Но у нас всё ещё не было денег на изготовление карточек.

Сергей сказал: «У меня место бесплатное, я не платил за третью ступень, так что могу взять основную часть расходов на себя!» Он вложил около 165 тысяч рублей в производство карточек. 45 тысяч добавляли я и Катя.

Дважды в неделю мы созванивались: обсуждали, кто и что делает и как это организовать. Раз в неделю, обычно по средам, были созвоны с Артёмом Горбуновым. На них мы показывали, что успели сделать, согласовывали спорные моменты. Например, понимание задачи, тексты и дизайн карточек.

С какими сложностями столкнулись?

У нас была большая проблема с организацией, ведь основная часть работы легла на дизайнера. Катя лепила всех персонажей, фотографировала, занималась дизайном, банально зашивалась. Ещё у нас был затык внутри команды. Нужно было отстроиться так, чтобы каждый делал то, что обещал, не пропадал с радаров и отвечал за результат своих задач. С этим были сложности, но мы их преодолели.

Самая большая жесть, которая у нас была, связана с типографией. Наш набор — это коробка и 20 карточек. Сначала мы решили печатать всё в Екатеринбурге, потому что здесь обещали самые короткие сроки. К защите дипломов нужны были готовые наборы. После того как Артём Горбунов окнул дизайн карточек, мы понесли макеты в типографию Екатеринбурга. Вот тут начался ад.

Мы сделали десяток цветопроб, но они всё время получались плохие: наши зубы на печати выходили грязные, серые и некрасивые. Я ходила в типографию, фотографировала пробу, потом отправляла Кате со словами: «Вот здесь какие-то сложности…». Катя всю ночь переделывала, ретушировала. Потом я снова отправляла эту пробу в типографию, на следующий день снова шла, видела, что получилось не так, и мы снова переделывали. И так десять раз. Это заняло очень много времени. Катя уже была на грани нервного срыва из-за того, что очень устала и долго не спала.

3 июня мы получили допуск от Артёма Горбунова к защите за две минуты до дедлайна. Артём до последнего оставлял замечания. Галочку допуска он поставил в 23:58. Тогда он нам написал, что окнет допуск, если завтра мы начнём печататься. Но после допуска мы ещё ретушировали карточки и делали новые цветопробы. Через три дня после допуска Артём написал: «Чуваки, а вы чего ещё в печать не заслали? Я вообще вас допускал только с мыслью о том, что вы на следующий день сразу всё начнёте печатать, а у вас нифига нет!»

Тут мы испугались и подумали, что сейчас Артём заберёт допуск. Мы оставили мучения с типографией в Екатеринбурге и решили печатать карточки в типографии Ростова-на-Дону. Катя уже работала с ними над другими проектами и была уверена, что сделают хорошо. Ожидания оправдались. Зубы в типографии Ростова выглядели белыми и красивыми. Но вот качественные красивые коробки с плотным картоном предлагала только типография Екатеринбурга.

Логистика страдала: сначала из Ростова-на-Дону типография отправляла посылку с карточками в Екатеринбург, в Екатеринбурге я их забирала и упаковывала. А дальше уже отправляла в продажу. Понимаю, что криво так делать, но мы до последнего думали, что получится сделать весь набор в Екатеринбурге.

Как прошла защита?

Оценки от преподавателей у нас были не самые высокие, хоть мы и заняли первое место среди других проектов. Думаю, первое место у нас потому, что был реальный физический объект, который уже можно купить. Мы вложили свои деньги и были заинтересованы в том, чтобы их вернуть. Другим командам пришлось убеждать преподавателей, что они не бросят проект после запуска. Наша слабая сторона — небольшая прибыль. Мы отобьём финансовые вложения, если всё продадим, но время на свою работу не окупим.

Что можно было сделать лучше?

Не стала бы столько париться с пробами в типографии Екатеринбурга и сразу заказала у них только коробки. Коробки у них классные.
Сейчас понимаю, что из разных типографий мы собрали наилучший вариант нашего набора. Надо было не ретушировать по десять раз карточки, а сразу заказать их в Ростове-на-Дону. Сэкономили бы кучу нервов и времени. А так мы до последнего делали эти цветопробы.

Мнение арт-директора

Главная проблема всех команд каждого набора — согласование замечаний арт-директора. Это не ахиллесова пята, а вся нижняя часть Ахиллеса. С одной стороны, у команды бурлит креативный поток идей, а с другой — нужно формально и чутко слушать арт-директора, следовать договоренностям и флексить проект. Когда к этому добавляется необходимость быть проджект-менеджером, неудивительно, что что-то можно упустить. И часто страдает пунктуальное, педантичное согласование замечаний. С точки зрения арт-директора, это ужасно: ты объясняешь, что не так, а команда снова приносит то же самое или, наоборот, приносит всё совершенно новое с кучей новых проблем. В такие моменты хочется спросить: «Чуваки, вы меня совсем не слушали?»

Задача арт-директора — помочь команде сделать проект. Когда это не получается, всем эмоционально тяжело. Решение не допустить команду к защите ещё сложнее. Арт-директор болеет за команду, стремится помочь ребятам завершить диплом и получить допуск. Для этого кого-то надо подстегнуть, кого-то поддержать. Но арт-директор никогда не пожертвует качеством и не допустит говно или просто недоделанный проект.

Третья ступень — это квинтэссенция школы: настоящий проект и реальная работа с лучшими арт-директорами и специалистами. Тот самый кайф, ради которого надо идти в школу. Не просто вишенка на торте, а сам торт!

Синдром самозванца (феномен самозванца) — состояние, когда человек отрицает свои достижения и считает их случайным везением. Он твёрдо убеждён, что ему не хватает компетентности, и боится разоблачения. Подобные мысли возникают не только у начинающих редакторов, но и у профессионалов с большим опытом.

Нужно ли бороться с синдромом самозванца или лучше использовать его для мотивации? Студенты и выпускники Школы редакторов рассказывают, как они научились двигаться вперёд и преодолевать внутренние сомнения. Также мы взяли комментарий по теме у Максима Ильяхова и у психоаналитика Владимира Гречко.

Студенты 20-го потока Школы редакторов

Екатерина Фадина, литературный редактор

Как у тебя проявляется синдром самозванца?

Ох, это такая неприятная штука. Из-за него я везде чувствую себя лишним или слабым элементом. На работе оглядываюсь и думаю: «Никто не знает, что я случайно сюда попала. Я не достойна этого места, этих людей, этих задач…» Но если подумать объективно, случайностей не было.

Где ты сейчас работаешь?

Я литературный редактор в издательстве крупной открыточной компании. Пишу и редактирую тексты, придумываю слоганы, шутки, названия, иногда даже стихи сочиняю. На работу попала по классическому сценарию: hh.ru, тестовое задание, собеседование. Была в шоке, что меня взяли, потому что до этого я 10 лет провела в декрете с тремя дочками. Казалось, что это случайно получилось — например, не было других соискателей.

Синдром самозванца мешает или мотивирует становиться лучше?

Мешает. Я будто раздваиваюсь: первая часть тянет вперёд, а вторая говорит: «Тебе там не место! Посмотри вокруг — кто ты и кто они. Английский она учит… Редактором работает… Смешно! Ты же полный ноль». С возрастом учишься игнорировать этот голос, но он есть и никуда не уходит. Если бы не он, я бы гораздо раньше получила образование, смелее бы опиралась на свои интересы и развивала их.

Я долго мечтала учиться в Школе бюро, но синдром самозванца останавливал: «Кто ты вообще такая, чтобы учиться у Горбунова и Ильяхова? Какая чушь. Иди лучше учись запятые правильно расставлять!» Я терпела 7 лет. И вот я тут, потому что послала в задницу этот внутренний голос. Хочу и буду.

Как ты поняла, что это именно синдром самозванца, а не просто неуверенность из-за реальной нехватки навыков?

На работе я постоянно получаю положительную обратную связь. Умом я понимаю, что меня хвалят, но принимаю это за снисхождение. Кажется, что меня утешают. Если самооценка неадекватная, похвала не помогает.

Что помогает бороться с синдромом самозванца?

Больше всего помогли сессии с психологом. Я научилась задавать правильные вопросы. Спрашиваю себя: «Это жизненно важно?» Если нет, то и переживать так сильно не стоит.

Ещё один полезный приём — сбрасывать важность. Например, шеф подкидывает незапланированные задачи, а я понимаю, что не успею сделать в срок. Опускается голова, колени подкашиваются. В этот момент надо резко взять себя в руки и послать всё к чёрту — ситуация не смертельная!

Сможешь выполнить — бери и делай. Точно не успеешь или сильно пострадает качество? Скажи прямо и не жуй сопли. Надо проявить немного жёсткости к себе.

Послала в задницу этот внутренний голос. Хочу и буду

Что изменилось в работе и жизни, когда ты научилась справляться с синдромом самозванца?

Я стала смелее. Осознала, что мы все плывём в одной лодке. На работе у каждого есть сильные и слабые стороны. А главное — никто не лучше и не хуже остальных. Когда я говорю себе это, справляться становится легче.

Ирина Евсеева, копирайтер-фрилансер

Как ты поняла, что у тебя синдром самозванца?

В прошлом я работала casino host на круизном судне, а в отпусках между контрактами пробовала писать тексты на бирже. Потом грянула пандемия, и копирайтинг на фрилансе превратился в основную работу. Именно тогда я осознала глубину проблемы. Я сама устанавливала цену, и заработок превратился в копейки. Повысить ставку мешала самооценка: «Никто не согласится платить больше за моё время и силы».

Потом я перешла с копеечных бирж на Kwork. Это тоже биржа, но её минимальная ставка была раз в 10 больше, чем я получала раньше. Заказчики не исчезли, и я поняла, что зря себя третировала.

Прошлым летом меня пригласили писать статьи для Авто.ру. Я волновалась: «Неужели мне будут столько платить за тексты, вдруг ничего не получится?» В итоге оказалось, что отлично справляюсь.

Почему ты решила учиться в Школе редакторов? Это попытка получить формальное подтверждение профессионализма?

Абсолютно точно нет. До поступления я прочитала всё про Школу редакторов и знала, что «формальную бумажку» никто не гарантирует. Я не получу сертификат, если пройду на вторую или третью ступень, но не буду учиться дальше.

Мой путь в школу выглядел так. Два года назад среди моих заказчиков царил мусорный культ «особенных формул», которые якобы воздействовали на читателей и помогали повышать продажи. Приходилось вникать, слушать мутные вебинары про эти «формулы». Меня спасло то, что я случайно наткнулась на книжку «Пиши, сокращай» Максима Ильяхова и узнала, что такое инфостиль. Это была новая и хорошо систематизированная информация, вся в одной книге.

Я прочитала «Пиши, сокращай» и подписалась на ютуб-канал Максима Ильяхова. Через полгода созрела на курсы: «Текст и деньги», «Сильный текст в соцсетях» на Skill Cup. На курсах узнала про Школу редакторов и поняла, что туда-то мне и надо.

Когда в 21 год я заработала первый миллион, считала, что мне «просто повезло»

Что помогает тебе преодолеть синдром самозванца?

Практика называется «позитивный дневник». В тяжёлый период я завела отдельную тетрадь и каждый вечер писала три предложения: за что я сегодня благодарна, что сегодня было самое лучшее и почему я молодец. Над последним пунктом долго сидела и не знала, что написать. Не хватало навыка признавать свои достижения. Но примерно через месяц я начала свободно думать в этом направлении. Сама себе говорила в течение дня: «Оладьи пожарила, они не пригорели, я молодец!»

Анастасия Алексеева, копирайтер и редактор

Как выглядит твой синдром самозванца?

Когда появляются новые возможности, начинается мучительная внутренняя борьба: «Кто я вообще такая, да они меня выгонят, будут просто ржать над моей работой или резюме».

На эмоциональном уровне это выматывает. Иногда я даже не пытаюсь что-то сделать.

Почему ты думаешь, что это синдром самозванца, а не здравая оценка собственных возможностей?

Я вижу оценки других людей, положительную обратную связь. Они говорят: «У тебя классно получилось!» А я отвечаю: «Нет-нет, вам просто кажется».

Наглядный пример — конкурс на бесплатное место в Школе редакторов. Нужно было сделать плакаты для ТСЖ, закреплённое сообщение в домовые чаты и сценарий для чат-бота. Когда я отправила задание, целый день была в истерике. Думала, что моя работа настолько ужасно оформлена, что её никто даже смотреть не будет. Я Фигму видела третий раз в жизни, что хорошего могло получиться?

Когда я узнала, что выиграла бесплатное место, то сразу обесценила результат. У меня были дополнительные баллы за подготовительные курсы, поэтому в сумме я набрала немного больше, чем другая участница. «С подготовительными курсами любой дурак сможет победить», — думала я.

Бумажка у меня уже есть. Я прошла двухгодичный курс «Литератор» в Институте культурных программ. В основном этот курс посвящён художественной литературе, но он многое мне дал в плане работы с текстами.

Ещё у меня была завиральная идея идти на филфак, но Школа бюро оказалась более адекватным решением. Я с каждой новой неделей получаю знания, которые мне реально нужны.

Мешает ли синдром самозванца работе?

Из-за него я откладываю задачи, которые кажутся сложными. На работе иногда приходится писать сценарии для Ютуба, и всегда происходит одна и та же история. Я откладываю задачу на самый последний момент, потом пишу в истеричном состоянии и отдаю сыроватую работу. Можно было бы сделать лучше.

Нужен заряд здоровой злости

Что помогает тебе бороться с синдромом самозванца?

Длительная психотерапия. Я стала более адекватной и уверенной, больше не пытаюсь заслужить одобрение. Нельзя сказать, что я избавилась от синдрома самозванца полностью, но он больше не парализует. Я по-прежнему мучаюсь и сомневаюсь, но действую. Говорю себе: «Ну и пусть они будут надо мной ржать. Ну и пожалуйста. А я всё равно возьму и сделаю. Сделаю просто назло». Для этого нужен заряд здоровой злости.

Что изменилось, когда ты научилась справляться с этой проблемой?

Очень многое. Например, осенью 2023 года я поставила себе цель — зарабатывать 100 тысяч рублей. Стала искать вакансии не ниже этой планки, а потом договорилась о более высокой зарплате на своей нынешней работе. Раньше я бы не смогла так сделать, потому что была уверена: больше мне не дадут.

Выпускники

Татьяна Шадрина — экс-главред школы онлайн-фитнеса Sekta, выпускница 10-го потока

Как ты поняла, что у тебя синдром самозванца, а не просто нехватка навыков?

Я работаю редактором с 2013 года и точно знаю, что навыков у меня достаточно. В моём резюме прописаны достижения на каждом рабочем месте: выстроила редакционные процессы, написала редполитику, запустила с нуля онлайн-журнал. Но неуверенность в себе как в профессионале всё равно возникает, когда появляются новые задачи.

Когда надо откликнуться на вакансию, кажется, что сфера слишком сложная, и я никогда в ней не разберусь. Но на самом деле это не так. До «Секты» я работала редактором в медицинской сфере — пластической хирургии, косметологии. Приходилось разбираться в разном: как работает аппарат LPG, какая нужна длина волны, чтобы лазер достиг нужных слоёв кожи, какая информация реально нужна о каждом оборудовании, какие виды имплантатов есть и как проводятся пластические операции.

В «Секте» я тоже научилась многому. Например, отличать качественные исследования от некачественных, подавать научную информацию так, чтобы не переврать результаты исследований и чтобы люди её поняли и смогли применять в жизни. Научилась запускать медиа, видеть продукт глазами пользователя, глубоко разбираться в задачах и делать их так, чтобы не приходилось переделывать. Вопросы — мои лучшие друзья. А, ну и в деталях знаю всё про ЗОЖ.

Случалось, что в компании я приходила на должности, которых до меня не было. Приходилось выстраивать процессы с нуля. Поэтому я знаю, что смогу это сделать на новом месте. Но сначала нужно одолеть внутреннего червячка, который говорит: «Ты не сможешь, это слишком сложно».

Синдром самозванца тебя ограничивает или мотивирует расти над собой?

Зависит от обстоятельств. Иногда он сподвигает меня глубже изучить тему, найти дополнительную информацию. Но чаще всего синдром самозванца проявляется, когда я берусь за новые задачи или стремлюсь к большим переменам, которые привлекают и пугают одновременно. В такие моменты это скорее стопор.

Например, я больше двух лет не просила повышения зарплаты. Мне казалось, что я не имею на это права, потому что после рождения ребёнка ушла из офиса на удалёнку и убрала неактуальные задачи. В тот период я прокачала тайм-менеджмент и работала намного эффективнее: делала за 2−3 часа то, на что раньше уходил целый рабочий день. То есть я выполняла все задачи, мне давали новые, но я не просила повысить зарплату, потому что по часам выходило мало.

Что помогает тебе преодолеть синдром самозванца?

В Школе редакторов я получила важный опыт, который помог побороть профессиональные комплексы. На работе всегда приходится учитывать мнение начальника или заказчика, даже если он в чём-то не прав. На второй ступени Школы редакторов нужно было учитывать только задачу и решать её самостоятельно. Оказалось, я умею понимать и решать задачи, добиваться нужных целей. За практические задания я получала высокие баллы и часто была в топе рейтинга.

Ещё у меня есть упражнение от психолога. Когда проявляется синдром самозванца, надо представить червячка, который сидит рядом и озвучивает внутренние сомнения: «Ты ни на что не способна, ты не справишься». Потом добавить детали — какого он размера и цвета, где сидит, чьим голосом говорит. Нужно отделить эту субличность и сказать себе, что это не я. Это кто-то извне пытается мне внушить, что я ни на что не способна. Когда червяк начинает говорить, нужно его буквально смахнуть с того места, где он сидит. А потом завалить фактами, доказать самой себе, что он не прав.

Факты собраны в моём резюме — что именно я сделала в каждой компании и с каким результатом. Сразу видно, что я могу и умею, и это помогает побороть неуверенность в собственном профессионализме.

Нужно одолеть внутреннего червячка, который говорит: «Ты не сможешь, это слишком сложно»

Ты справилась с синдромом самозванца или ещё нет?

Он перестал отравлять мне жизнь как раньше, но думаю, что скоро червяк снова появится. Недавно я уволилась из «Секты», потому что со студенчества ни разу не была без работы. Захотелось почувствовать, как это. Пока отдыхаю и занимаюсь чем хочется. Через месяц начну откликаться на вакансии и ходить на собеседования, а я 9 лет этого не делала. Придётся опять вести разговоры с червячком и преодолевать неуверенность в себе.

Что бы ты посоветовала студентам Школы редакторов?

Если задача кажется слишком сложной, постарайтесь не паниковать. Сначала разберитесь, изучите информацию из разных источников. Посмотрите, как делают другие, послушайте разборы Максима Ильяхова. Потом придумайте свою идею и получите обратную связь. Если комментарии огорчат вас, посмотрите на них под другим углом: вам подсказывают, что можно улучшить. А ещё не бойтесь задавать вопросы, даже если они кажутся вам глупыми.

Лена Новосёлова — главред в ИТ-компании Ispmanager и B2B-издании Chinalogist.ru, выпускница 16-го потока

Расскажи о синдроме самозванца в твоей жизни.

Обычно синдромом самозванца называют чувство «я какой-то ненастоящий специалист и меня сейчас разоблачат». У меня синдром самозванца проявляется по-другому — я соглашаюсь на вообще-то неприемлемые условия. Например, на предложение написать текст даже с конъюнктивитом — это когда глаза болят от малейшего света и слёзы градом. Я написала.

Как будто я боялась, что в мире нет адекватных людей и проектов, где не нужно погибать и соглашалась «жрать говно» — это теперь мой любимый совет Артёма Горбунова.

В каждом человеке должна быть здоровая злость, которая не даёт ему мириться с фигнёй. А при синдроме самозванца этой злости просто нет.

Для тебя синдром самозванца — это ограничение или мотивация стать лучше?

Если профессиональный рост — это делать что-то крутое, то с синдромом самозванца вырасти невозможно. Сначала нужно научиться работать с командой. Для моего самозванца — это не ссать говорить «нет» и смело запрашивать ресурсы. Для крутого проекта нужна команда.

Пример. В прошлом году я участвовала в конкурсе кейсов Максима Ильяхова — в «Выставке достижений редакционного хозяйства». Заняла 20-е место из 40 — наверное, неплохо для первого кейса. Но я увидела, что верхние места рейтинга заняли команды. У них было время — некоторые пилили проекты по году, были дизайнеры, редакторы, исследователи. Сделать масштабный проект на коленке невозможно. Я пыталась 🙂

Что тебе помогает бороться с синдромом самозванца?

Финансовая независимость — я стараюсь брать несколько проектов. Благодаря этому я не боюсь не соглашаться. Например, могу прямо сказать: «Ребят, я не смогу вам помочь, пока у нас нет данных об аудитории. Нужно понять, кто наши читатели, давайте вместе разберёмся сначала с этим». Раньше так не могла — старалась соответствовать ожиданиям, даже если они нереалистичны примерно полностью.

Я уверена, что не останусь без работы. На рынке голод: бизнесу нужны редакторы, которые не текстики пишут, а делают что-то для бизнеса. Нужно — привлекают лидов, пора — создают комьюнити или качают HR-бренд. Цели бизнеса всегда конкретные и измеримые. У меня есть кейсы с цифрами, это очень лечит синдром самозванца.

А ещё мне помогает контролировать синдром самозванца понимание, какие у меня есть личные цели. Я знаю, чего хочу достичь в профессии и не пытаюсь быть для всех хорошей. А если работать ради похвалы от заказчика или начальника, синдром самозванца победить невозможно.

И последнее — совет от психолога лично мне. Не нужно ждать от себя великолепия. Достаточно просто сделать лучше, чем было. Это помогает мне работать, расти и не выгорать.

Что поменялось в твоей жизни, когда ты научилась справляться с синдромом самозванца?

Я осталась ровно такой же, какой закончила Школу редакторов год назад, с теми же личными и профессиональными качествами — ну разве что использовала знания на практике. Но ситуация полностью изменилась, когда я научилась не соглашаться «жрать говно». Я работаю с классными проектами, у меня есть команда и свобода действий. Мне не предлагают угадать, что не так — я не шучу, были такие ситуации раньше: «Ты должна догадаться, какие вопросы возникнут к тексту у эксперта и ответить на них сама». И ещё что мне кажется очень ценным — я нашла команды, где можно легко обсуждать что-то, что не нравится и задавать прямые вопросы.

Достаточно просто сделать лучше, чем было

Что бы ты посоветовала студентам школы, которые сейчас учатся?

Искать обратную связь от профессионального сообщества и не бояться не уметь что-то делать. Недавно я первый раз написала вакансию и отнесла её в закрытый чат главредов. Ирина Ильяхова дала очень честную обратную связь — совсем нелестную. Да, это было неприятно. Но я понимаю ценность обратной связи Ирины и поэтому — вполне переносимо. Я поняла, что было не так, переписала вакансию и благодаря ей нашла ровно того человека в команду, которого искала. Редактор так сказала на собеседовании — откликнулась из-за того, как написана вакансия.

Максим Волков — редактор в «Т-Банке», экс-главред журнала «Кто студент», выпускник 15-го потока

Как ты думаешь, синдром самозванца ограничивает или мотивирует стать лучше?

Мне кажется, оба тезиса верные. С одной стороны, синдром самозванца помогает получить результат лучше, с другой — постоянные сомнения отнимают время.

Результат получается лучше из-за того, что я постоянно чувствую себя не в своей тарелке. Это заставляет тщательнее разбираться в задаче, задавать больше вопросов, глубже копать. Я как будто всегда жду подвоха и стараюсь везде подстелить соломку.

Сомнения же, наоборот, отнимают время и силы. Иногда я долго не могу принять простое решение, поэтому остальные задачи простаивают. Например: сделать перечисление списком или поставить несколько абзацев с жирным заголовком в подбор. Сомнения затягивают и отнимают много энергии, хотя такие нюансы — не главное в тексте. Гораздо важнее задача текста, наша цель и контекст, в котором его прочтут.

Появилась ли уверенность в своих силах после выпуска из Школы редакторов?

Сначала стало хуже. Школа редакторов породила ещё больше сомнений, потому что я понял, что не знаю ничего. К тому же в каждой дисциплине есть нюансы, о которых можно узнать только на практике. Например, все студенты знают про Джима Кэмпа и его принципы, но знание теории и использование её в разговоре — очень разные по сложности действия.

Затем стало попроще, потому что в реальной работе не нужны все знания из школы. Сейчас из 100% школьных знаний я использую примерно 30%. Остальные просто есть и не используются. Но весь этот багаж знаний здорово придаёт уверенности и помогает аргументированно критиковать или предлагать изменения. То есть не просто «давай поставим картинку справа от текста», а «если поставим картинку слева, заголовок и начало текста съедут по горизонтали, давай лучше поставим картинку справа».

Как ты борешься с синдромом самозванца?

У меня тут всё сложно, и я не поборол этот синдром до конца. Когда на почту прилетают уведомления с правками шеф-редактора, внутри начинает закручиваться воронка сомнений.

В такие моменты я стараюсь вспомнить свои прошлые успехи. Вот что мне помогает накопить такие воспоминания и потом меньше сомневаться в себе:

1. Хвалить себя. Почти в каждой работе можно найти удачный ход, необычное решение, классный пример. Обнять себя за удачный вопрос на переговорах. Вот такие штуки важно подмечать и хвалить себя за них.
2. Замечать свой прогресс. Хороший признак, если вы открыли свой древний текст и видите, что в нём можно сделать лучше. Или раньше вы стеснялись задать вопрос на встрече, а сейчас удалось. Или год назад вы работали в другой сфере, а сейчас редактор в крупной компании. Сразу хочется улыбнуться и похвалить себя за то, что смог.

Ещё здорово получать похвалу от других. Но на это нельзя повлиять, поэтому я не стал выносить это в отдельный пункт. Например, иногда мой шеф-редактор благодарит за скорость, удачное решение или переговоры с заказчиком. Особенно клёво, когда это решение идёт дальше в команду, в чаты. Сразу думаю: «А я не такой лошара, как мне казалось».

Пусть о том, что вы не подходите, скажет заказчик

Что бы ты посоветовал студентам Школы редакторов?

Я думаю, для начала надо принять, что у вас синдром самозванца. Затем разобраться, что это такое и как с этим жить. Просто помните, что вас периодически будет накрывать, и придётся предпринимать шаги, чтобы выйти из этого состояния.

Главное — действовать и не сдаваться. Даже если ваш документ весь зелёный от правок. Даже если не получается договориться или кажется, что вы вообще ничего не умеете. Пусть о том, что вы не подходите, скажет заказчик. Ваша задача — искренне попытаться ему помочь. Если не получится, вы будете знать, что сделали всё возможное.

Комментарий Максима Ильяхова

Возьмёте ли вы на работу человека с хорошим резюме, если на собеседовании он держится неуверенно?

Уверенность и харизма нужны для управляющих должностей, таких как ответсек (ответственный секретарь редакции) или шеф-редактор. Если нужно сидеть за компьютером и работать с текстами, мне не важно, как человек держится. Я буду смотреть на работы в портфолио. Иногда их даже читать не нужно, чтобы увидеть уровень развития редактора. Достаточно посмотреть, как он оформил гугл-документ: какие шрифты, какие отступы, где пробелы.

Вы сами сталкивались с синдромом самозванца в начале карьеры?

Нет. У меня с детства была другая стратегия: «лажать на кураже». Я довольно рано понял, что лучше сделать и облажаться, чем не сделать. Окружающие либо деликатно промолчат в этот момент, либо вообще не поймут, что это лажа. Бонусы многократно превышают потенциальный риск. Надо везде лезть как можно активнее, как можно бодрее. Даже если вы пока не очень разбираетесь в теме, постарайтесь разобраться.

Смелость гораздо важнее компетентности, когда вы только входите в профессию. А когда станете опытным редактором, и в ваше издание будут вкладывать 10 миллионов рублей в год, «лажать на кураже» уже не получится. Ответственность будет намного больше.

Смелость гораздо важнее компетентности, когда вы только входите в профессию

Комментарий психоаналитика Владимира Гречко

Что такое синдром самозванца?

Это состояние, когда человек не может нащупать внутри опору, несмотря на внешние достижения. Есть знания и опыт, но нет того, кто может опереться на них. Внутри только сомнение и тревога, неадекватная самооценка, идеалистические представления о себе и о мире. Кажется, что мир требует совершенства.

Можно ли обнаружить синдром самозванца без помощи психолога?

Да, можно. Для этого надо обратить внимание на внешнюю среду. Если начальство, коллеги и преподаватели говорят, что с вами всё хорошо, то, скорее всего, так и есть. Задайте себе вопрос: «Умею ли я принимать похвалу?» Если вы её отрицаете и обесцениваете, это повод задуматься.

В чём причина синдрома самозванца?

Глубинные причины могут быть разные: от недополученной родительской любви до нежелания менять свою жизнь. Корни могут идти из детства, когда родители постоянно критиковали и требовали отличные оценки. Нередко причиной становится эмоциональное насилие со стороны неадекватного начальника.

Так или иначе, человек теряет контакт с собственными агрессивными импульсами. Любое активное действие — это агрессия в некотором смысле. Чтобы себя реализовать, нужно дать себе право сказать: «Я существую, я есть». Это значит, стать видимым и уязвимым. Человеку кажется, что если он заявит о себе в профессии, то сразу станет мишенью для насмешек и нападок.

Нужно дать себе право сказать: «Я существую, я есть»

Как уменьшить проявления синдрома самозванца?

Есть несколько упражнений:

1. Исследуйте страхи. Подробно пропишите на листе бумаги, чего именно вы боитесь. Какой может быть наихудший результат, и как он повлияет на вашу жизнь. Возможно, написанное вас рассмешит: «Я не получу эту работу и останусь работать на старой». «Я не выиграю в конкурсе». Стоит ли так переживать?
2. Запишите свои представления об успехе. Вообразите, что вы уже работаете на должности, которая вас пугает. Как поменялась ваша жизнь? В некоторых случаях синдром самозванца — способ ничего не менять.
3. Попробуйте прожить один день так, как будто бы вы — свой собственный поддерживающий родитель. Поймали себя на сомнениях? Говорите себе: «Всё получится, давай, ты всё сможешь». Сначала вы будете чувствовать сопротивление и недоверие. Но если повторять регулярно, то вскоре вы заметите изменения к лучшему.

Общая рекомендация — перестать себя презирать и ненавидеть. Постарайтесь сформировать внутри себя любящего и принимающего родителя. Нужно понять, что вы такой же простой человек, как и все вокруг, но можете быть любимым и ценным без привязки к успеху.

Раз в четыре месяца в журнале «Кто студент» меняется главред. Новым главредом может стать любой студент первой или второй ступени Школ бюро — для этого надо принять вызов и поучаствовать в конкурсе.

Главредство в «Кто студенте» — как бонусная ступень для студентов Школ бюро. Это возможность попрактиковаться в управлении, редактуре и переговорах. Главред получает новые знакомства в профессиональной среде, наполняет портфолио, а его имя и фото навсегда остаются на странице «О журнале».

Участвовать в конкурсе могут студенты любой из Школ бюро. Конкурс проходит в два этапа. На первом участники выполняют тестовое задание. Жюри оценивает работы и отбирает три лучшие. На втором этапе финалисты проходят собеседование.

Так вышло, что все наши герои — студенты Школы редакторов: победитель конкурса Мария Скударнова, финалисты Софья Гринчинко и Полина Пахотина, 18-й главред и член жюри Кира Гильгенберг, участники Никита Квитко, Илона Кондакова, Мария Птицына и Кристина Уколова.

Заявка на участие в конкурсе

Действующий главред объявляет конкурс за месяц до окончания полномочий. Объявление публикуется в телеграм-канале «Кто студента». Чтобы участвовать в конкурсе, нужно выбрать одного из двух героев для тестового интервью и отправить заявку на почту журнала.

Почему решили участвовать в конкурсе?

Софья Гринчинко: Я понимала, что главредство даст мне реальный опыт в управлении. Нужно руководить командой, организовывать процессы, развивать журнал и решать неизбежно возникающие проблемы. Ещё главредство — шанс познакомиться с крутыми специалистами из диджитала. По ходу работы придётся договариваться с авторами и дизайнерами, советоваться с создателями журнала. Это тоже нетворкинг и возможность показать себя толковым редактором или менеджером.

Никита Квитко: Я подавался на конкурс на энтузиазме. Понимал, что шансы выиграть конкурс невелики, но есть. Меня мотивировали два фактора. Во-первых, главредство в «Кто студенте» станет отличной строчкой в резюме. Во-вторых, добавит баллов в рейтинге школы.

Интервью с Никитой

Илона Кондакова: Я решила заявиться на конкурс, потому что мне было интересно проверить свои силы, получить новый опыт и, конечно, заработать дополнительные баллы. Ну и просто потому, что захотелось. Я привыкла доверять своему «хочу».

Мария Птицына: Я пошла на конкурс больше из любопытства. Хотелось узнать, как всё устроено.

Полина Пахотина: Участвовать обязательно: пробовать новое, принимать вызовы. Даже если окажешься в хвосте итоговой таблицы, всё равно получишь опыт и внутренний результат, а они бесценны.

Интервью с Полиной

Мария Скударнова: Я просто азартная. Полагала, что могу быть полезна для «Кто студента». У меня были идеи новых форматов и желание развивать журнал. Думала так: если у меня получится, будет крутой кейс, который даст буст в профессии. Управлять редакцией — новый опыт, который проверит на прочность мои софт- и хард-скилы, и покажет, где я себя переоцениваю.

Кристина Уколова: Мне было интересно, поэтому вызвалась поучаствовать в конкурсе. Я люблю редактировать тексты, кайфую от этого.

Некоторые участники передумали. Почему?

Никита Квитко: Когда начал анализировать, что из себя представляет главредство, понял, что для меня это будет сложно и прокачаю я не те скилы, которые хотел. Главредить — больше управлять и налаживать процессы, а мне сейчас приоритетней прокачиваться в написании текстов, подборе иллюстраций и прочих базовых вещах. Поэтому через пару дней решил, что участвовать в конкурсе не буду. Не жалею об упущенной возможности и даже рад, что так сложилось: за время конкурса нашёл несколько редакций, где подрабатываю внештатным автором.

Илона Кондакова: Я получила задание, изучила редполитику и устав, уже взялась за дело, но поняла, что у меня не хватает времени и сил сделать его качественно. Работаю на полную ставку удалённо, учусь в Школе редакторов и у меня годовалый ребенок — я переоценила свои ресурсы. Поэтому пришлось задать себе логичный вопрос: «Если я не могу найти время и силы для обычного конкурсного задания, то как найду их для работы главреда, если выиграю конкурс?» После этого приняла решение сняться. Немного грустно, потому что не люблю бросать начатое, но это было правильно.

Кристина Уколова: У меня было два проекта, как раз во время конкурса к ним добавился третий. И я поняла, что не будет времени на главредство. А раз так, то и конкурсное нет смысла делать. Пожалела себя и отказалась от этой идеи.

Управлять редакцией — новый опыт, который проверит на прочность

Тестовое задание

Для участия в конкурсе нужно отредактировать и сверстать интервью. Участники получают расшифровку разговора с одним из двух героев на выбор. Их задача — сделать интересный материал для журнала. Можно задавать герою свои вопросы, запрашивать иллюстрации и подробности и редактировать текст, как покажется нужным — главное, соблюсти редполитику. Участники верстают интервью любым удобным способом: в графическом редакторе, конструкторе сайтов или на «голом» HTML. Готовый результат можно сдать в виде ссылки на страницу в интернете или файла в PNG или PDF.

Какие сложности встретились в работе над тестовой статьёй?

Софья Гринчинко: Сложно было работать с расшифровкой интервью, которое проводил кто-то другой. В расшифровке оказалось много непонятных для меня моментов. Местами из-за этого я теряла смысл сказанного.

Когда в первый раз читала расшифрованный материал, то не смогла адекватно оценить его качество. Поняла всю проблему, только когда взялась за тестовое — за пять дней до дедлайна. Нервничала из-за того, что пришлось задавать героине много вопросов и уточнять содержание расшифровки. Считаю это уроком, как важно планировать не впритык.

Полина Пахотина: Поначалу было непонятно, что нужно получить в итоге. В какой-то момент я вообще решила, что нужно сверстать страницу сайта и отдать готовый код. Даже скачала и установила WordPress. Когда дошло, что надо сделать, то схватила абсолютно незнакомый инструмент — Фигму — и убила кучу времени на его изучение.

Мария Скударнова: Я не могла собрать из материала расшифровки чёткую концепцию статьи, и мне понадобилась дополнительная фактура — пришлось, по сути, взять у героини ещё одно интервью. Ещё я долго мучилась с обложкой — училась обтравливать фотографию в Фотошопе.

Оценка работ

Жюри оценивает тестовые задания по четырём критериям:

1. Редактура. Насколько работа выполняет полезное действие журнала. Заботится ли кандидат о читателе и умеет ли управлять его вниманием.
2. Вёрстка. Знаком ли кандидат с общей теорией близости, правилом внутреннего и внешнего и модульностью. Знает ли, как использовать якорные объекты и чередовать слои.
3. Аккуратность. В этом критерии оценивают грамотность и внимание к мелочам.
4. Общее впечатление. Зацепит ли интервью читателя.

По каждому критерию выставляются оценки, баллы суммируются. Три участника, набравшие больше всего баллов, переходят на следующий этап конкурса — собеседование с членами жюри. Главреда выбирают по итогам собеседования, им может стать любой из тройки лидеров. Результаты тестового публикуют в телеграм-канале «Кто студента». Желающие могут посмотреть, сколько баллов получили участники по каждому критерию.

Вы согласны с оценками жюри? Понимаете, почему получили именно такие оценки?

Софья Гринчинко: Я не изучала даже, кто из жюри по какому критерию сколько баллов поставил. Посмотрела общий результат и всё. Поэтому нельзя сказать, что я согласна с оценками или понимаю, почему они именно такие. Была рада, что прошла на второй этап конкурса, сами оценки не так важны.

Полина Пахотина: Не-а, не понимаю. В уставе написано «чёткие критерии», но сами критерии не прописаны. Стилистика оценок смахивает на тесты первой ступени: вот оценка за тест, она не максимальная. Вопрос с неверным ответом помечен красным, но в чём ошибка? Догадывайся сам.

Мария Скударнова: Наверное, согласна. Видно, что каждый член жюри подходит со своей системой. Были те, кто в целом ставил оценки ниже, чем другие члены жюри. Значит, у него в голове такая шкала. Оценки всегда несколько субъективны.

Что сейчас сделали бы в тестовом по-другому? Какие ошибки видите?

Софья Гринчинко: Села бы за него раньше. Тогда задала бы героине больше вопросов и сделала бы интервью интереснее. И с вёрсткой на сайте лучше разобралась бы. У меня мало опыта в этом.

Полина Пахотина: Больше трясла бы героя на подробности. Мне, как всегда, было неудобно отвлекать человека от дел, теперь вижу — надо было трясти его отчётливее.

Мария Птицына: Я не рассчитала время и силы. Подала заявку на конкурс поздно и приступила к заданию за пять дней до дедлайна. Не наняла заранее няню, поэтому работала урывками по ночам. Один просчёт повлёк за собой другие. Я не взяла дополнительное интервью у героини. Задала только несколько вопросов в Телеграме. Этого критически мало. Раскрыть героиню не удалось. Ну и писать интервью по чужой расшифровке и беседе — плохая идея. Так не получится понять и верно передать замысел интервьюера.

Конкурс — не привычная рутина, а вызов

Много времени заняла вёрстка. Никогда до этого не пользовалась Редимагом. На работе я верстала статьи в админке сайта. Думала, что поможет опыт. Четыре большие статьи в неделю — и любые дедлайны кажутся нестрашными. Но конкурс — это не привычная редакционная рутина, а вызов.

Мария Скударнова: У меня на удивление нормальное впечатление от своей работы по прошествии времени. Но тогда я переживала: что жюри подумает, если я не использую весь материал, который мне дали? А сейчас я бы не боялась сужать и резать до той степени, до которой считаю нужным. Сократить так, чтобы был фокус на одной теме, а не галопом по Европам обо всём подряд.

Собеседование и результаты

Собеседование проходит в видеоформате. Каждый из финалистов отвечает на вопросы жюри и может задать свои.

Готовились к собеседованию?

Софья Гринчинко: Ознакомилась с редполитикой и уставом «Кто студента», прикинула, какие вопросы мне могут задать, и сформулировала в общих чертах ответы. Но, по-моему, готовиться к собеседованию прям очень усиленно не нужно. Достаточно показать, что ты нормальный, и в работе будешь применять знания, полученные в школе.

Полина Пахотина: Да. Я перечитала устав, редполитику и лекцию про редполитики, которая была на первой ступени.

Мария Скударнова: Думала, о чём меня могут спросить. Какие моменты в моей кандидатуре могут смутить жюри, и что я могу по этим моментам сказать. Что именно будет интересовать жюри в кандидатах и какие вопросы могут возникнуть лично ко мне.

Вопросы на собеседовании были трудные?

Софья Гринчинко: Не было таких. Но я всё равно очень разволновалась. Возможно, из-за того, что давно не проходила собеседований. Думаю, я показалась жюри недостаточно уверенной в себе.

Полина Пахотина: Да ну. Не было там трудных вопросов. Я, конечно, повергла в шок членов жюри заявлением, что помешать главредить мне может только смерть. Но сложных вопросов не задавали.

Мария Скударнова: Сложных вопросов не было, но я тоже перенервничала и выглядела неуверенной. Была у меня реплика, похожая на Полинину: я сказала, что в случае ядерной войны не могу гарантировать, что продолжу исполнять обязанности главреда.

Помешать главредить может только смерть

Кира Гильгенберг, 18-й главред и член жюри конкурса: Некоторые вопросы были стандартными. Такие обычно задают на собеседовании на вакансию редактора. Часть вопросов я вывела, исходя из проблем, с которыми обязательно столкнётся главред. И ещё задавала те вопросы, которые задавали мне, когда я проходила собеседование.

Как думаете, почему жюри в итоге выбрало не вас?

Полина Пахотина: Маша объективно сделала работу круче.

Софья Гринчинко: Потому что другая участница лучше сделала работу и лучше показала себя на собеседовании.

Как думаешь, почему жюри в итоге выбрало тебя?

Мария Скударнова: Я не могу говорить за жюри. Может быть, сыграло роль то, что я заморочилась с вёрсткой: моя работа была похожа на реальную страницу «Кто студента».

Думаю, жюри стояло перед тяжёлым выбором. Я не видела принципиальных различий между тремя финалистами по убедительности кандидатур. Возможно, члены жюри просто решили выбрать того, кто получил больше баллов за тестовую статью.

Комментарий члена жюри

Какие ошибки совершали кандидаты в тестовых? Все, какие можно: орфографические, пунктуационные, редакторские — делали большие «кирпичные» абзацы, опечатки.

Есть ли среди критериев оценки какой-то особенно важный? Самые важные — смысл текста и работа с героем. Были работы, в которых кандидаты задавали герою дополнительные вопросы, уточняли фактуру, собрали много фотографий и других материалов. Был такой вопрос от кандидата: «А нужно ли согласовывать готовую статью с героем? Хочу согласовать». А кто-то просто молча сделал и даже никакой фотки не попросил.

Самое важное — смысл текста и работа с героем

Что имеет больший вес в оценке кандидата: тестовое или собеседование? Они равнозначны, потому что тестовое показывает хард-скилы, а собеседование — софт-скилы и мотивацию кандидата. Всё как на обычной работе.
На собеседовании нам важно понять две вещи:

• — кандидат не отвалится при первой сложности: выпуск журнала выйдет в положенное время, даже если придётся брать статью штурмом;
• — личный интерес кандидата: почему он хочет работать в журнале.

Впечатление от конкурса и советы будущим участникам

Что вам дал конкурс?

Софья Гринчинко: Это был мой первый опыт собеседования на руководящую должность. Полезный, хоть и неудачный. Благодаря ему я поняла, что нанимающая сторона хочет быть уверена, что руководитель справится с проектом, даже если всё пойдёт не по плану. Когда работодатель сомневается в готовности главреда решать проблемы, то другие навыки вряд ли перевесят эти сомнения.

Ещё у нас сложилась крутая команда с другими финалистами. Пока шёл конкурс, мы обсуждали разные идеи о журнале: что бы мы сделали, став главредами. Мы и сейчас поддерживаем друг друга, делимся мнениями и опытом. Я хочу участвовать в конкурсе ещё раз, но в случае победы главредство придётся совмещать со второй ступенью. Пока не знаю, смогу ли так.

Полина Пахотина: Мне участие в конкурсе позволило познакомиться с интересным человеком — героем конкурсной работы. И вникнуть в Фигму. Я, по сути, изучала Фигму на этой работе. Нет, я не жалею, было полезно и интересно.

Участвовать ещё раз? В полностью аналогичных обстоятельствах — да. Но у нас вторая ступень начнётся 3 июня, а конкурс стартует 10 июня. Не уверена, что смогу совмещать главредство со второй и третьей ступенью.

Мария Птицына: Для меня это был полезный опыт. Еще одно напоминание, что хороший редактор занимается не только текстами, а отвечает за весь продукт от идеи до реализации.

Мария Скударнова: Для меня очень ценными и очень полезными оказались люди. Мы много общались с другими финалистами: поддерживали друг друга, давали советы, обсуждали развитие журнала. После конкурса они продолжают мне помогать: могут подсказать что-то, высказать мнение. Даже вот эту статью про конкурс мы написали вместе. Для меня это самоценный итог конкурса. Я до этого ни с кем с потока особо не общалась, а тут прям нетворкинг начался.

Ещё само задание конкурса с жёстким дедлайном заставило собраться и сделать что-то, чего бы я не сделала просто так. Например, села и разобралась, как сверстать страницу так, чтобы она была похожа на статью в «Кто студенте».

Что посоветуете тем, кто пойдёт на конкурс?

Софья Гринчинко: Отнестись к тестовому, как к реальному выпуску в журнале. Статья должна получиться качественной. Поэтому нужно вспомнить всё, чему вас научили в школе, и применить знания. Не стоит вылизывать работу и тратить на неё уйму времени: результат важнее процесса. У главреда статей будет много, а времени — нет. Здесь, как в любом проекте: нужно сделать хорошо и в срок, а не идеально и когда-нибудь.

Не стесняться писать герою интервью и задавать вопросы. Так можно добавить классной фактуры выпуску. Мне кажется, найти цепляющий читателя материал даже важнее, чем красиво сверстать работу.

Избавляться от лишнего текста. Не обязательно засовывать в итоговую статью все детали из расшифровки. Лучше сделать короткую яркую статью, чем невыразительный растянутый лонгрид ни о чём.

Полина Пахотина: Сразу идти к герою и начинать его трясти как осинку. Он, скорее всего, насыплет новых фактов, которые украсят работу. Если это первая попытка верстать что-то — не брать инструмент, с которым незнакомы. Изучение инструмента отнимает внимание и время.

Мария Птицына: Не переоценивать свои возможности. Если хотите всё успеть, подавайте заявку сразу. Заранее разгрузите предстоящие две недели до дедлайна. Возьмите отпуск, снизьте нагрузку на работе или учёбе, найдите помощников, если у вас маленький ребенок. И лучше заранее потренироваться и сверстать несколько статей в визивиг-редакторах.

Сделать хорошо в срок, а не идеально когда-нибудь

Мария Скударнова: Больше внимания уделять содержанию и структуре интервью и меньше заморачиваться на деталях. Мне кажется, если поставить не те кавычки, это нанесёт меньший урон общему впечатлению и оценке, чем если вопросы будут пустые, структура невнятная, а интервью не будет решать задачу.

Помнить, что члены жюри были такими же студентами. Они точно так же когда-то участвовали в конкурсе и точно так же нервничали на собеседовании.

Иметь своё мнение и не бояться его отстаивать. Не нужно пытаться давать «правильные» ответы, которые всем понравятся. Это не круто. Мнение кандидата может не совпадать с точкой зрения текущего главреда; у него может быть своё видение, которое он захочет реализовать. Это нормально: лучше показать, что вы понимаете, чего хотите, и готовы аргументированно отстаивать свою позицию. Главред на то и главред, чтобы принимать свои решения.

Главред на то и главред, чтобы принимать свои решения

Бонус: лайфхаки от победителя

Мария Скударнова: Я прошерстила Телеграм-канал «Кто студента» и нашла посты с объявлением результатов предыдущих конкурсов. Посмотрела, как выглядят работы, которые получали высший балл. Работу, вёрстка которой понравилась больше всего, взяла за образец. Мой лайфхак — не стесняться облегчать себе жизнь, потому что важен результат, а не то, насколько сильно задолбаешься в процессе.

Ещё я смотрела код страницы журнала. Открыла несколько статей с разными элементами и «достала» нужные шрифты и цвета — хотела, чтобы моя работа была максимально похожа на настоящий выпуск «Кто студента». Оформление цитат тоже оттуда взяла.

Чтобы не мучаться с поиском подходящих иконок, я активировала бесплатный пробный период на Freepik. Оттуда нагрузила иконок для оформления обложки.

Расскажите, что за бизнес «Нескучные финансы»?

«Нескучные финансы» помогают собственникам и руководителям малого и среднего бизнеса организовать управленческий учёт в компании.

В нашем бизнесе две ключевые аудитории:

1. Собственники компаний и руководители. У них своя лексика, своё видение экономики бизнеса. Многие признают, что у них есть пробелы в знаниях в области финансов.
2. Экономисты, которые учились на экономических специальностях или работают в финансовой сфере. Им хочется реализоваться и расти профессионально, научиться выстраивать коммуникацию с первыми.

«Нескучные финансы» — посредник между экономистом и предпринимателем, руководителем. Мы создаём единую платформу, чтобы финдиректоры и бизнес находили друг друга и могли выстроить коммуникацию между собой.

Для финансового директора важны не только профессиональные навыки в управленческом учёте, но и софт-скиллы: как вы умеете доносить идеи, как выстраиваете общение, насколько вы эмпатичный. Финансовый директор «Нескучных» умеет работать с предпринимателями, может донести бизнесу свои мысли на понятном языке. Чтобы наладить такую коммуникацию, мы создали систему обучения финдиректоров внутри компании.

Вы стали внедрять контент-маркетинг с открытия бизнеса в 2017 году. Почему посчитали это важным?

Для потенциальных клиентов наша услуга была сложная и непонятная. Приходилось долго объяснять собственникам и директорам, зачем им нужен управленческий учёт. У нас 90% времени уходило на коммуникации. Мы вставали в позицию уговаривающей стороны: «Посмотри, такой учёт важен и ценен». Управленка не была мейнстримом. Видели, как бизнес сопротивлялся, в то время как мы пытались принести ему непоправимую пользу. Поэтому было тяжело продавать.

В итоге решили последовать известной цитате «Доказывающий не прав, правый не доказывает».

Тогда же предопределили, что, да — услуга сложная, но мы не хотим вставать в позицию ниже и что-то внушать. Значит, нам нужен контент-маркетинг. Мы ходили к клиентам «ногами», но хотелось, чтобы клиенты обращались к нам самостоятельно. Так и начали планомерно работать над этой позицией.

Не хочу вставать в позицию уговаривающей стороны

С чего начали развивать контент-маркетинг?

Первым сотрудником, которого мы наняли в команду, был редактор. Первым шагом в контент-маркетинге стала рассылка. В 2017 году все говорили о том, что эффективность email-маркетинга падает. Но мы вдохновились рассылкой Максима Ильяхова «Главред» и решили попробовать.

В нашей рассылке мы придумали, как рассказать кратко про управленческий учёт в 10 письмах. Всё то, что раньше транслировали бизнесу в разговорах, мы переложили в самостоятельные единицы контента. В письмах легко и понятно изложили суть такого учёта с примерами. Чуть позднее в рассылке появился наш знаменитый гусь, отрисованный иллюстратором под руководством редактора.

И так постепенно воплощалась та идеальная картина «Перестать доказывать», которую мы изначально себе нарисовали. Начали приходить ответы на письма: кто-то писал благодарности, кто-то хотел купить нашу услугу. Чтобы заинтересовать потенциальных клиентов, с кем мы уже общались, но которые пока не готовы совершить покупку, мы начали отправлять им дополнительные информационные рассылки. Это помогло людям лучше понять наше предложение, убедиться в его ценности и в итоге стать нашими клиентами. Мы увидели на практике, как работает контент-маркетинг.

Как дальше развивалось направление контент-маркетинга?

По мере роста выручки и ресурсов у нас появлялось всё больше редакторов, мы начали прокачивать другие направления контент-маркетинга: SMM, SEO, вебинары, конференции, лид-магниты и платную подписку. Сегодня в «Нескучных» над контентом работает уже не один редактор, а целые команды.

Для создания контента на сложные профильные темы нужны авторы-эксперты. Откуда вы берёте авторов для своих статей?

Найти копирайтеров на сложный экспертный контент — задачка со звёздочкой. Чтобы не наделать ошибок и грамотно рассказать про управленку, мы решили задействовать наших финансовых директоров — с «Нескучными финансами» их работает больше 300.

Тогда наш контент-маркетолог Илья Ерёмин провёл финдирам курс внутри компании и обучил их навыкам выступления и письма. Так и закрыли проблему с поиском авторов на экспертные статьи. Самим директорам эта идея тоже понравилась: они прокачивались и могли показать написанное друзьям и родственникам, выложить в соцсетях, мол, смотрите, какую я статью крутую написал.

Ещё мы стали интересны другим изданиям: «Нескучные» одни из немногих научились хорошо писать сложный контент. На этой почве мы организовали пиар и расширили охваты, а другие издания получили грамотный полезный материал под релевантную аудиторию.

Некоторые предприниматели считают, что SMM неприбылен и неэффективен. Какая позиция по SMM у вас?

В целом я согласен с теми, кто это говорит. Надо понимать, что не всем нужен SMM. Время, когда ты создал группу во «Вконтакте» и она органически растёт, прошло. Сегодня надо толкать этот камень в гору — заниматься дистрибуцией. Для этого нужны ресурсы. Плюс и заходить в SMM надо правильно, а именно, начать с создания коммуникационной стратегии. Это уровень стратегического управления.

Почему у многих предпринимателей не получается построить хороший SMM?

Потому что они не понимают, в каком сегменте работают, на каких площадках размещения находится их целевая аудитория: Телеграм, ВК, а может вообще нужны видео в Ютубе или Тиктоке. Отсюда и проблемы с дистрибуцией.

Я состою в различных бизнес-чатах и часто вижу такой запрос: «Посоветуйте адекватного эсэмэмщика, хочу начать вести соцсети». В этот момент хочется сказать: «Чувак, лучше б ты не начинал! С таким-то запросом! Не стоит идти в SMM ради того, чтобы просто идти в SMM. В итоге обожжёшься и сольёшь бюджеты». Нужно четко понимать, зачем вам этот SMM, как он должен выглядеть и на каких площадках организовывать дистрибуцию.

Задайтесь вопросами:

• «Какая у меня цель?»
• «Что я продаю?»
• «На каких площадках размещения мои клиенты?»
• «Какие у них проблемы?»

Это поможет составить общее понимание. Дальше — SMM-специалист и редактор вам в помощь. Собирайте редакцию, решайте, как её организовать и занимайтесь SMM.



Были ли фейлы, связанные с контент-маркетингом?

Не могу назвать это прям жёстким фейлом, скорее проблемой в позиционировании, с которой мы как-то раз столкнулись. У нас подписная модель бизнеса. Плюс такой модели в том, что клиенты на вас подписываются и платят за подписку. За счёт подписной модели компании легче пройти точку безубыточности.

Но есть существенный недостаток — когда вы только пытаетесь её настроить, когда у вас мало клиентов, вы всегда в минусе. Первые два года работы нашей компании были планово убыточные. Чтобы как-то поддерживать себя на этапе становления, мы продавали видеокурсы. Раз в квартал делали на них распродажи. Нет-нет, а миллиончик заработаем. На тот момент для нас это были супербольшие деньги.

И вот так нас начали ассоциировать с инфобизнесом: «А, „Нескучные“ — это те, кто курсы продаёт?» Около двух лет нам потребовалось, чтобы уйти от этого клише. Ведь «Нескучные финансы» — это технологичный консалтинг. Мы доводим до результата: внедряем управленческий учёт в компании, чтобы она увеличила прибыль.

В каждом выпуске школ Бюро Горбунова есть студенты, которые хотят не работать в найме, а заниматься собственным бизнесом. Кому нужно идти в свободное плавание, а кому — в найм?

Когда люди мечтают открыть свой бизнес, они часто думают: «Свой бизнес, это ж круто! Это свобода, деньги, путешествия, самореализация! Никто мне не будет говорить, что делать». В результате получают разочарование от реальности.

Предприниматель — это определенный психотип. Перед тем как организовывать своё дело, обратите внимание на следующее:

Как вы реагируете на стресс и неопределённость. Если вас начинает штормить, трясутся руки, вы впадаете в ступор от навалившихся проблем, то пытаться открыть собственный бизнес не стоит. Потому что в собственном деле неопределенностей будет до-хе-ри-ща! Вас будет трясти, и часто, будет стресс, будет шкалить кортизол. В общем, чувствовать себя вы будете плохо. Оцените, насколько вы толерантны к риску.

Сколько денег вы готовы потерять. 500 тысяч, миллион, три, пять? Готовы ли вы расстаться хоть с какой-то суммой? Предпринимательство — это риск. Я часто сталкиваюсь с тем, что сотрудники с удовольствием готовы разделять прибыль, но никто не хочет делить убытки.

Готовы ли вы дополнительно учиться на руководителя. Руководительская работа — это отдельная профессия, на которую вы скорее всего и не учились специально. Проведите для себя такую аналогию: хотел бы я попасть в кресло стоматолога, который не учился своей профессии? И ровно эти же принципы применимы к профессии руководителя. Потому что если вы хотите свободу, деньги, самореализацию и не работать на дядю, надо понимать, что для этого придётся учиться.

Работа руководителя — это отдельная профессия

Какая ситуация на рынке в вашем сегменте. Например, вы хотите организовать своё агентство контент-маркетинга. Если посмотреть на весь рынок агентств, то условно есть топ-5, которые обслуживают крупных клиентов. Они забирают 90% всех денег. Следом идут ребята, которые подбирают крошки и работают со средним бизнесом. Когда у вас начинающее агентство контент-маркетинга, скорее всего вы будете подбирать крошки за крошками, если вдруг там что-то останется. Короче, муку.

Готовы ли вы работать с непрофессиональным потребителем. Надо понимать, что вы будете обслуживать начинающих предпринимателей, которые сами не шарят и не знают, что хотят. Вы совершенно точно столкнётесь с тем, что им будет не нравиться качество вашей работы. Такой предприниматель заплатит вам 30, 50, 100 тысяч рублей. А взамен он все мозги вытрахает, высушит со всех сторон, вы спать не будете.

В итоге раздадите деньги своим сотрудникам, а вам нихера не останется. Почему не останется? Потому что клиент в В2В-сфере стоит около 100 тысяч. Мы зарабатываем с него около 2 миллионов. У нас экономика сходится. У вас стоимость привлечения клиента будет примерно такая же. Сойдётся ли при этом ваша экономика? Сойдётся, если у вас нет амбиций построить большую компанию и зарабатывать большие деньги.

Например, модель такая: я — крутой редактор, лично веду все проекты. Сам привлекаю, сам продаю. Есть небольшой пул помощников, которым я могу делегировать часть работы. Это простая и понятная модель, по которой можно делать бизнес.

Представьте, что завтра вы просыпаетесь, на дворе 2017 год и вы начинаете всё с нуля. С чего бы теперь начали свой бизнес и как построили?

Мне не надо ходить в 2017 год. С 1 мая 2024 года я вышел на позицию генерального директора в свою компанию «Профит Консалтинг».

Если у бизнеса бардак в финансах — он идёт в «Нескучные финансы», если бардак в управлении людьми — в «Профит Консалтинг». И опять, как в 2017 году, сегодня я начинаю с контентной составляющей. Хотим построить завод кейсов. Пока разместим их на сайте.
Так что ничего я менять бы не стал и снова сделал ставку на контент-маркетинг.