Как читатель твоей рубрики в советах, не могу не начать вот с какого вопроса. Какой интерфейс удобнее — «Плейстейшена» или «Иксбокса»?

Ха-ха, Плейстейшена. Он интуитивно понятнее, проще устроен. Мне кажется, любому человеку станет понятно почему, если он полчаса попользуется одним и полчаса другим. Иксбоксовский — очень перегруженный. Его пытаются объединить с Виндоус, но это очень сложно выглядит.

Два или три человека писали об этом в советы, просили рассказать, но я сразу не ответил, а сейчас это уже неактуально. Наверное, нужно будет написать совет про новые приставки.

Ты ведь в дизайн пришёл через видеоигры?

Да, отчасти. Я ещё со школы занимался 3Д-графикой. Во многом из-за компьютерных игр, там же всё тридешное. Смотрел на классные игры — и хотел сделать что-то подобное.

Изучал 3Д-Макс, чтобы делать мультфильмы или 3Д-анимацию. Потом уже познакомился с Фотошопом, Иллюстратором. Решил, что 2Д мне ближе, постепенно пришёл в вёрстку и веб-дизайн.

При этом ты закончил университет по специальности «Материаловедение и обработка материалов». Как там оказался?

Совершенно случайно. Хотел поступить в Институт архитектуры и дизайна, на специальность «Изобразительное искусство». Туда сдавали не обычное ЕГЭ, а творческий конкурс по рисованию. Я ходил в художественную школу, чтобы подготовиться — а на ЕГЭ забил. В итоге и конкурс не прошёл, и баллов на ЕГЭ набрал очень мало.

В армию идти не хотелось, поэтому поступил на материаловедение, куда брали почти всех. Это инженерная специальность — мы изучали, как разные материалы применяются в машиностроении, как гнётся, ломается и трескается металл. Проектировали гигантские чертежи на А1 и А0 в «Автокаде» и «Компасе-3Д».

Постепенно я втянулся, после выпуска даже хотел работать по специальности. Но интересных предложений не поступало, а через несколько месяцев попалась вакансия дизайнера в «ЕнисейПроме». Это промышленная компания, которая производит и продаёт трубы для водо- и газоснабжения. Им понадобился человек, который шарит в чертежах и при этом может что-то задизайнить.

Чем занимался?

Готовил техническую документацию к продукции, разные каталоги. Брал чертежи из «Компаса-3Д», оформлял их в Индизайне и Фотошопе.

Когда я туда пришёл, в дизайне вообще ничего не понимал. С детства умел пользоваться Фотошопом, но про правила вёрстки не слышал. Стал читать «Ководство», потом наткнулся на советы бюро. Понемногу начал разбираться, как вообще дизайн делается.

Понял, что мне в этой компании неинтересно — я был единственным дизайнером, учиться не у кого. Проработал там два года и решил пойти в дизайнерскую студию. Посмотрел, какие есть в Красноярске — и вышел на «Чипсу». Это студия дизайна в Красноярске, они до сих пор успешно работают.

Там посмотрели моё портфолио и взяли меня. В «Чипсе» я многому научился в практическом плане. В первый день мне говорят: «Садись, делай сайт». А я до этого никогда не дизайнил сайты — начал тыкаться, потихоньку разбираться. Потом ещё многое делал у них: меню для ресторанов, какие-то баннеры и рекламу, логотипы, даже оформление магазина фототехники.

Параллельно с этим продолжал читать бюрошные советы. Тогда только открылась Школа дизайнеров, и я подумал: «Тут, конечно, всё клёво, но хочу попасть в бюро». Привлекла эстетика работ на сайте. Плюс мне не хотелось никуда переезжать, а в бюро работают удалённо. Так что я скопил денег и поступил.

Работал в «Чипсе» и учился в бюро — совмещать оказалось не так сложно. Часто пугают, что в Школе дизайнеров огромная нагрузка. Травят леску — мол, не поступайте, если у вас мало свободного времени. Не знаю как сейчас, но тогда было терпимо. Я приходил с работы и часа три-четыре по вечерам уделял учёбе, всё успевал.

Как в «Чипсе» смотрели на такое совмещение?

Скорее, положительно. Но были случаи, когда я пытался слишком активно применять бюрошный опыт в своей работе. Прочитал что-нибудь в советах, принёс это в «Чипсу», а там отреагировали негативно.

Наверное, я сам виноват, неправильно преподносил. Дали тебе задачу — надо сначала сделать её, как принято в конкретной студии, а уже потом предлагать свой вариант. А я сразу делал по-своему.

Дали тебе задачу — надо сначала сделать её, как принято в конкретной студии, а уже потом предлагать свой вариант

Как ты учился в школе?

Не очень удачно сделал вступительное задание, поэтому начал где-то во второй половине, довольно низко. Потихоньку стал продвигаться вверх. Для меня обучение было очень дорогим, поэтому я хотел попасть на бесплатное. Может, не на первую ступень, а хотя бы на вторую или третью.

Я медленно поднимался: сначала попал в тридцатку, потом в десятку, и на третьей ступени за дипломный проект получил самую высокую оценку. Так что я только в конце попал на первое место — была бы четвёртая ступень, я бы там бесплатно учился. Но увы, мне не повезло.

Зато повезло попасть на работу в бюро.

Да! Я очень хотел сюда попасть — и попал. Так что все вложения в школу окупились. В учёбе мне очень помогало то, что я долгое время читал советы. На первой ступени многие лекции основаны на советах. Если ты их уже читал, то в учёбе, по сути, повторяешь материал — так намного легче.

Ещё старался планировать своё время: сегодня смотрю лекцию по вёрстке, завтра делаю задание по редактуре, послезавтра — тест про интерфейс. Разбивал материалы на неделю, чтобы каждый день был расписан.

Какие впечатления от второй ступени?

Сразу вспоминаются задания по вёрстке от Миши Нозика. Сначала мы делали простую страницу о себе. Я получил высокую оценку, и мне показалось, что я всё уже знаю, верстать научился. Правило внутреннего и внешнего, туда-сюда — несложно. Окей, пусть и сложно поначалу, но хотя бы всё понятно, если разобрался.

Позже верстали многоэтажную страницу про адронный коллайдер. Мне казалось, что у меня снова очень неплохо получилось. Оказалось — так себе, у Миши был миллион замечаний. В многоэтажной странице в десять раз сложнее соотнести все элементы, выдержать ритм этажей, чтобы вышло не скучно. Причём времени на неё отводится, как на первое задание.

Казалось бы, на одну страничку с фотографией и кратким текстом о себе дают неделю. И на большую многоэтажную страницу — тоже неделю. Соответственно, остаётся меньше времени всё выверять, продумывать.

Как же тогда успевать?

Тут ничего необычного не скажу — есть метод прогрессивного джипега: ты сначала просто делаешь всё. Как попало, сильно не задумываясь — собираешь макет. Потом начинаешь его улучшать, проходишь раз за разом, и постепенно углубляешься в нюансы.

Пусть макет будет не идеальным, но он точно будет. Некоторые ребята присылают работы в школе, и сразу видно — над началом они подумали, а к концу страницы времени не хватило. Надо равномерно действовать.

Я об этом методе узнал ещё из «Ководства» и до сих пор всегда применяю в своей работе. По-моему, в России вообще все дизайнеры начинают с «Ководства». Для основ эта книжка отлично подходит.

Метод прогрессивного джипега: ты сначала просто делаешь всё. Как попало, сильно не задумываясь

Какие ещё книги порекомендуешь?

Я ещё до поступления знал про бюро, читал некоторые из «системных требований». Самая полезная для дизайнера — «Настольная книга газетного дизайнера» Тима Харровера. Там максимально практические советы: картинку ставь сюда, заголовок сюда, текст сюда, подпись сюда. Для новичка вообще в самый раз. И неважно, что автор пишет про газеты — все советы применимы к веб-дизайну.

Ещё для вёрстки порекомендую книгу Артёма Горбунова. Она тоже очень наглядная и полезная. Повторяешь по картинке, и у тебя уже что-то выходит. Не шедевр, может быть, но крепкая вёрстка получится обязательно. Да и, в принципе, все книги бюро полны практических приёмов — бери и делай. Так что их надо читать обязательно.

Зачем в 2021 году читать Раскина, когда есть «Пользовательский интерфейс» Бирмана?

Новичку явно нет смысла читать Раскина, начинать проще с книги Ильи. У него больше современных примеров, есть какие-то вечные. Хотя многие успели устареть даже у него. «Новые направления…» стоит читать, если хочешь всерьёз углубиться в тему интерфейсов.

Как следишь за индустрией дизайна?

Можно сказать, что практически не слежу. Только советы читаю. Вот когда мне что-то нужно — начинаю исследовать. Допустим, делаем мобильное приложение: начинаю изучать, кто делал похожие интерфейсы до нас и какие они вообще бывают. Полезно иногда полистать «Пинтерес», «Биханс» или «Дрибл».

Полезно иногда полистать «Пинтерес», «Биханс» или «Дрибл»

Откуда такая внушительная коллекция на «Пинтересе» и «Бихансе»?

Всё началось с третьей ступени, когда я стал собирать референсы для будущего диплома. Завёл папочку на «Пинтересе» и добавлял туда какие-то картинки, потом для другого проекта что-то собрал. Постепенно стал сохранять все прикольные штуки, которые понравились.

Иногда возвращаюсь к старым референсам. Например, надо сверстать плашку с принятием кук на сайте. Первым делом иду в свою коллекцию — может, там уже есть похожее и можно подсмотреть какой-то приём. Если нет, то ищу и заодно добавляю к себе эти плашки с куками. Так моя коллекция и растёт — в основном, вместе с проектами.

Как выбрал тему диплома?

Я придумал сервис для подбора игровых компьютеров — «ПК-пикер». Тогда я увлекался видеоиграми и как раз незадолго до этого собирал себе компьютер. Было довольно сложно разобраться, что лучше купить, как выбирать из миллиона возможных деталей. Решил, что эта интересная мне тема может быть полезна кому-то ещё.

Повезло, что арт-директором был Миша Нозик. Ему моя идея тоже зашла, он разглядел в ней пользу. Потому что частенько бывает, арт-директора зарубают тему, если им непонятно, какое в ней полезное действие. Тогда приходится придумывать что-то другое.

Мне нравится эстетика игровых компьютеров, презентации новых видеокарт, процессоров… Кислотная, неоновая эстетика на тёмном фоне, где всё светится-переливается. Я пытался передать это в дипломе. Очень долго обрисовывал верхний ползунок, хотел его сделать таким же светящимся.

Для диплома я пригласил разработчика, знакомого программиста из «Чипсы». Заплатил ему, и он мне помог собрать сайт. Один я бы не смог. Не знаю, как сейчас, но тогда выше оценивались дипломы, собранные не в конструкторах, а в чём-то полноценном.

Ещё мой сайт резинился — как ни растянешь, он перестраивается без пустых мест. Тогда это считалось офигеть каким классным. Я хорошо помню, как Артём Горбунов показывал мой сайт на защите. Ставил его в пример: «Смотрите, как он клёво резинится, вот так надо всем делать. А у вас в этом „Редимаге“ колонка статичная собрана — это фигня». Было приятно.

С другой стороны, Артём ругался на защите, что я хреново рассказываю. Видимо, я и сам по себе выступаю не блестяще, а на защите ещё и сказался контраст с другими участниками. Ребята показывали какие-то картины, кто-то натянул трос, чтобы по нему все ходили. А у меня ничего такого не было, просто сайт на проекторе. Не так ярко.

Почему проект закрылся?

У меня не было цели его поддерживать. Была цель попасть в бюро на работу — и я попал.

Уже тогда было требование к работоспособности диплома. На защите надо было рассказать, почему твой проект не закроется на следующий день. Но мой и не закрылся на следующий день. Он закрылся через год, когда истекла бутстрап-админка.

Кто-то им даже пользовался, но вряд ли много людей. Случайно из поисковика его было не найти — разве что перейти по ссылке с сайта бюро. Но мне два-три человека даже писали, что прикольно получилось. Предлагали добавить ещё какие-то штуки, советовали, что улучшить.

И как после диплома ты оказался в бюро?

После защиты выпускники выбирают в специальной форме, где хотят работать. Я отметил только бюро, и меня пригласили на собеседование с Нозиком по скайпу. Сначала были стандартные вопросы, совсем как в этом интервью: где учился и работал, чем занимался, почему хочу в бюро.

Потом началась более интересная часть. Открыли старый баннер из «ЕнисейПрома» и стали обсуждать, почему я именно так его сверстал. Вместе прикинули, как его улучшить, чтобы стало выразительнее. Видимо, так Миша проверял, что я усвоил за время учёбы, способен ли я видеть ошибки в своих старых работах.

Сильно волновался, поэтому было не до Кемпа, никаких техник переговоров я не применял. И после этого собеседования меня взяли, с Артёмом Горбуновым даже не общался.

Продолжение
Константин Мозговой о работе в бюро.

Менять профессию считалось неправильным 20−30 лет назад. Наши родители выбирали профессию на всю жизнь, и с такими же рекомендациями их дети поступали в институты.

Сейчас всё поменялось: экономика, отношения, ценности. Можно искать и находить себя до старости, пробовать новое и применять опыт там, где он даст больше пользы. Нет социальных запретов поменять профессию, но есть трудности с тем, как это сделать во взрослом возрасте. Разобраться в вопросе смены карьерных траекторий нам помогла Анна Гагарина.

Анна Гагарина, карьерный консультант

Примерно две трети клиентов Анны хотят найти себя в другом деле. Для клиентов из России этот запрос самый популярный.

Каковы самые частые сценарии смены профессии?

Чтобы сменить профессию, человек:
— учится, потом ищет работу;
— учится и параллельно что-то делает: свои проекты, дополнительные задачи, фриланс;
— идёт работать в новое место и потом учится: углубляет знания, приобретает недостающие навыки.

Эти сценарии работают?

Есть проблема — если бы все выпускники онлайн-школ и стажировок становились специалистами, мир наводнили бы маркетологи, верстальщики, UX-дизайнеры и программисты. Но рынок всё ещё голоден. Значит, кто-то примерил на себя новую профессию, но отказался от неё.

Почему люди хотят поменять работу?

За последний год в практике карьерного консультирования у меня было более 50 клиентов. Это взрослые люди, но в отношении смены профессии у них похожие трудности.

Встречаются те, кто добился карьерного роста, зарплаты и статуса, но потерял цель и теперь в поисках новой. Или люди, которые упустили время для экспериментов с профессиями, а теперь ищут компромисс: хочется делать крутые вещи и зарабатывать, а опыта не хватает. Ещё есть те, кто устал от монотонности или выгорел, потерял интерес — они идут навстречу профессиям, где гибкость, диджитал, свобода.

Внешние причины поменять профессию могут быть любыми — работу выполняют роботы, избыток кадров, мало платят. Но часто проблема внутри человека, в его кризисах. В 25−30 лет человек пересматривает свою жизнь, начинает по-другому воспринимать происходящее и меняет приоритеты, иногда вместе с профессией. Здесь возраст — веха, к которой человек накапливает опыт, чтобы перейти на новый этап развития.

В 25−30 лет человек меняет приоритеты, иногда вместе с профессией

Ты упомянула онлайн-школы и поток новичков на рынке труда. Обучение — популярный путь для тех, кто меняет профессию?

Да, так можно сказать. Для этого созданы все условия: школы дают людям гибкий график, делают экспресс-курсы, проводят мастер-классы, семинары, вебинары. Учёба выглядит, как мягкий старт — можно позволить себе привычный уровень жизни и постепенно начать новое дело. Кажется, что это проще, чем искать работу без опыта и чувствовать себя «не в порядке». Поэтому люди вкладывают в обучение столько сил и времени. Им кажется, что только качественная подготовка решит проблему.

А как на самом деле?

В итоге имеем высокий уровень ожиданий. Но что, если после учёбы не будет желаемого прогресса? Обучение может разочаровать, не дать нужных навыков и знаний, в итоге новая работа окажется непривлекательным делом:

—  Диплом не пригодился и лежит на полке. Обстоятельства сильнее: нужны деньги на жизнь, а новичку платят в четыре раза меньше.
—  Непонятно, что делать дальше. Кажется, учили всему, но нет уверенности в себе как в профессионале. Нужно купить ещё курс.
—  Не берут на работу. Отправил десятки резюме, но работодателям чего-то не хватает. Диплом не устранил трудности с поиском нового места.

Это не значит, что учиться не нужно. Обучение — отличный инструмент, который меняет многое в карьере. Но чтобы через обучение решить проблему с профессией, нужно подготовиться. Самостоятельно или с помощью специалиста по карьере.

Что сделать, чтобы успешно поменять профессию?

Для меня успешный кандидат на смену профессии — это человек, который проработал свои ожидания, изучил рынок и понимает, что его ждёт. У него ясная концепция ценностей и жизненных целей. Он не просто поставил цель, но знает, почему хочет её достичь и какие шаги сделает. Он понимает, чем новая работа поможет в продвижении к цели. Если цель жизни — помогать людям, делать их жизнь лучше, значит, нужно подумать, как помочь людям, работая редактором, флористом, программистом, агентом по продаже недвижимости.

Такой кандидат опирается на свои интересы, и это даёт достаточно энергии для движения и сверхрезультатов. Образование в этом списке — лишь инструмент.

Чтобы через обучение решить проблему с профессией, нужно подготовиться

Школа Бюро Горбунова даёт билет в профессию. Сюда приходят и получать новые знания, и нанимать людей в команду. Мы выбрали героев публикаций журнала, которые сменили работу, став редакторами и дизайнерами, и связались с ними, чтобы узнать, как сложилась их карьера после обучения и смены профессии.

Дмитрий Придачин, 11-й поток

Интервью Дмитрия: путь в редактуру через сложный выбор и диплом маркетолога на полке.

В августе 2020 года в журнале вышла история о том, как Дмитрий попал в Школу редакторов и нашёл себя. Дмитрий отказался от родительской мечты — стать врачом, пробовал себя в разных ролях и изучал маркетинг. А позже вдохновился школой, дошёл до третьей ступени и диплома и работает редактором.

В интервью ты рассказывал о мединституте и смене нескольких мест работы после него. Как оцениваешь переход в редактуру?

Мне ещё тяжеловато, потому что не хватает опыта и навыков. Но мне нравится этим заниматься, и в конце дня, глядя на сделанную работу, я чувствую себя «в порядке». Значительно повысилась самооценка, потому что уже не ты ищешь работу, а тебе поступают предложения от разных крутых ребят. Это приятно.

Где и кем сейчас работаешь?

Со времени выхода интервью я успел поработать в «Яндекс-практикуме». Теперь пишу для платформы онлайн-обучения iSpring и редачу для КБ «Палиндром». Всё это время у меня как будто продолжается вторая ступень — получаю обратную связь от более опытных редакторов уже в процессе работы.

Анна Чёрная, 7-й поток

Интервью Анны: в редакторы через маркетинг.

История об Анне и её карьерном пути вышла в конце 2018 года. Анна рассказала, как ставила цели, о первом коммерческом тексте и о том, как выбирать заказчиков.

В интервью ты рассказывала, что несколько раз сменила направление во время учёбы в институте. Как сложился твой путь от института до редактуры?

Я с 18 лет была в маркетинге. Руководила проектами для привлечения клиентов, вела соцсети компаний. В 22 года, когда ещё училась в университете, попала в маркетинговое агентство копирайтером, быстро доросла до главреда. С тех пор я в редактуре. Сейчас, помимо основной работы, всё больше ухожу в сторону консультаций, семинаров, делюсь знаниями.

Где и кем сейчас работаешь?

Сейчас работаю директором по маркетингу в сети книжных магазинов «Многокниг». Продвигаем русские книги в Латвии, Литве и Эстонии. Также пишу для проектов «Канва» (Австралия) и «Скиллбокс».

Веду свой проект, который начала в школе редакторов и сдавала как дипломную работу — «Визит Балтикс». Это туристический проект о Прибалтике, где мы рассказываем про интересные места, гостиницы, рестораны. Монетизируется за счёт рекламы, которую они же заказывают.

Интересный факт о проекте: преподаватели пытались от него отговорить, не верили в успех. В итоге на защите наша команда заняла второе место, а самому проекту уже больше двух лет, он держится, несмотря на кризис в туризме. Успели посотрудничать с такими крутыми сетями, как «Редиссон», «Кемпински», «Хилтон». Конечно, сейчас проект в режиме экономии, как и все наши главные партнёры, но он выжил. Когда закончится история с пандемией, планирую его развивать активнее, возможно, полностью поменяю профиль, а пока остаюсь редактором и маркетологом.

Это та вещь, за которую реально благодарна школе, без команды и наставников вряд ли бы я его когда-нибудь запустила.

Юлия Манохина, 10-й поток

Интервью Юлии: путь в новую профессию через волевое решение.

В январе 2020 года в журнале вышло интервью с Юлией. Это история про карьерный путь от врача детской реанимации до редактора, причины выгорания и принятие сложных решений.

Вы пришли в редактуру после работы в медицинской сфере. Почему именно редакторская деятельность?

Если честно, я прицельно не выбирала. Я была врачом анестезиологом-реаниматологом в детской больнице. Это сложная, изматывающая работа. В начале карьеры я сразу сделала себе установку — до 35 лет уйти из практической медицины, неважно куда. Примерно за год до своего решения я стала внештатным редактором «ГЭОТАР-Медиа». Уже и не помню, как это вышло, но потом там и осталась. Возможно, мне близка эта сфера, потому что я люблю писать и читать, возиться с текстом. Собственно, в Школу редакторов я пошла, чтобы улучшить свои знания.

Где и кем сейчас работаете?

Год прошёл. Время летит. Я удаленно работаю в «ГЭОТАР-Медиа», ответственным редактором по нескольким проектам. Работа мне нравится, она близка к моей первой специальности. За год я выросла как профессионал, мне в два раза подняли зарплату. Успела написать пару статей в «Лайфхакер» и «Т—Ж» плюс другие, менее значимые проекты.

Удовлетворение от работы я получала только в «ГЭОТАР-Медиа». Возможно, потому что мне просто интереснее писать и редактировать литературу для врачей, чем для обывателей, немедиков. В ближайшие пару лет планирую там остаться, но это не конечная точка. Я точно знаю, в чём хочу развиваться дальше. Не могу сейчас открыть все карты, но скажу, что это по-прежнему связано с языками, не только русским, и литературой. И одной редактурой дело не ограничивается.

Когда человек меняет сферу, бывает, что спустя время прилетают интересные вакансии, хорошие предложения. Случалось подобное?

Да, но для медицины не характерен прилёт вакансий. Моя специальность всегда вакантна. Были «откаты», так скажем. Скучала по работе, коллегам, адреналину. Но знала, что решение обдуманное, поэтому отстрадала и всё. Возвращаться я не собиралась и не собираюсь. В апреле будет два года, как я ушла из практической медицины. Сейчас я хочу в течение двух-трёх лет полностью разорвать с ней все отношения, в том числе и редакторские.

Евгений Лебедев, 9-й поток

Интервью Евгения: от нефтепроводных систем в дизайн, фронтенд, тестирование и снова в дизайн.

История Евгения вышла в марте 2019 года. В интервью герой рассказал, как отказался от работы, которая не приносила радости, о поступлении в Школу дизайнеров и о поиске нового дела.

Помогло ли обучение в школе найти работу в дизайне? Где и кем ты сейчас работаешь?

Школа сама по себе не помогает искать работу и не гарантирует трудоустройства. Есть договорённость с работодателями, которые пришли на защиту дипломов — слушали, смотрели. Позже со мной связались из «Тинькофф Банка», но предложили задачи, которые мне не интересны. В течение года приходило несколько предложений, находили через сайт бюро. В целом это ещё один канал, по которому меня могут найти заказчики и что-то предложить.

Строчка о бюро в резюме и сопроводительном письме помогла мне устроиться туда, где я сейчас работаю. Человек, который меня принимал, знает и уважает Артёма Горбунова и Илью Бирмана. Это был плюсик мне как кандидату.

Мне важно, чтобы проект, который я делаю, помогал людям, решал проблемы. И я такое место нашёл: работаю в стартапе tada.team. Это сервис, в котором объединили управление задачами и рабочий чат. Как будто «Трелло» и «Телеграм» стали одним продуктом. Наша миссия — помочь людям обрести спокойствие и уверенность, что все задачи под контролем. Все коммуникации в одном месте.

В интервью ты рассказывал, что ищешь вектор в жизни и думаешь, как себя применить. Что-то изменилось с того времени?

Вектор почти нашёлся. Я искал работу в дизайне, чтобы заняться проектированием интерфейсов. Нашёл tada. team, но у них была вакансия только для фронтендера. Написал письмо, рассказал, чем могу помочь: сделал всё по Ильяхову. В итоге меня позвали на фронтенд, потому что дизайнер уже в штате был. По мере работы появился большой объем задач по тестированию. Попробовал — получилось, и меня перекинули на проработку пользовательских сценариев. Сейчас я развиваюсь в этом профессионально, и меня поддерживают руководители.

Но я всё ещё не на своём месте. Мне хочется полноценно заняться проектированием интерфейсов, чтобы помогать решать задачи наших пользователей. Планирую развивать это направление в tada.team.

От редакции. За время подготовки интервью героя повысили до владельца продуктом. Теперь он ещё на шаг ближе к своему вектору.

Что делать, если хочется поменять профессию: рекомендации эксперта

Анна поделилась алгоритмом из консультативной практики. Это последовательность шагов, которые помогают определиться с направлением, распределить силы, выбрать профессию и совершить переход.

1. Сделайте паузу. Исследуйте ситуацию с разных сторон: разберитесь, откуда взялось стремление к переменам.
Иногда желание поменять профессию — это симптом глубокого внутреннего конфликта. Такой же, как решение поменять город или страну. У любого такого симптома есть причина. Если это возрастной кризис, новая профессия станет точкой входа на новый уровень, но кризис никуда не денется.

Соберите все причины, которые приходят в голову. А спустя несколько дней вернитесь к списку и пересмотрите, что актуально. Если сложно справиться с поиском причины самостоятельно, ищите человека, который задаст вам правильные вопросы. Например, психолога или карьерного консультанта.

Иногда желание поменять профессию — это симптом глубокого внутреннего конфликта

2. Оцените свои знания, умения, опыт.
Составьте свой профессиональный портрет по блокам: что знаете, что умеете, в каких задачах есть опыт. Это нужно, чтобы оценить багаж и сравнить с изменениями, которые произойдут позже.

Возможно, с первого раза портрет не получится. Настройтесь и посмотрите на себя глазами другого человека, например, своего руководителя или опытного специалиста в нынешней профессии.

3. Составьте карьерный план.
В плане отразите
— самую важную карьерную цель;
— точку отсчёта: где вы сейчас, что умеете, как оцениваете свой уровень и с каким опытом начинаете путь (ваш портрет из пункта 2);
— шаги на пути к цели или что нужно сделать, чтобы попасть в точку Х: изучить рынок, узнать, чего ждут работодатели, составить список нужных навыков и пр.;
— время на подготовку: распишите план действий помесячно или поквартально.

4. Опишите себя в новой профессии.
Кто я (роль, профессия)? Каковы мои сильные и слабые стороны в новой профессии? Зачем я это делаю? Кто мой «клиент» и чем я могу ему помочь?

Сделайте это настолько детально, насколько возможно. Примерно, как это сделает детектив, который ищет нужного человека. Это будет ваш новый портрет.

5. Сравните себя в двух профессиях.
Посмотрите на свой новый портрет и на тот, что составляли вначале. Оцените разницу. Проверьте, какой опыт можно переиспользовать, а какие знания и опыт нужно приобрести. На этом этапе рождается план обучения.

6. Составьте план обучения и ищите подходящую программу.
Хороший план тот, который качественно изменит вашу профессиональную жизнь. В идеале в него входит 10% теории, 60% практики, включая наработку навыков, решение практических задач, знакомства в индустрии и т. д., 30% работы с ментором или наставником, который даст обратную связь.

7. После обучения составьте новый карьерный план.
Это дополненная версия плана из пункта 3. У вас будет больше знаний о том, как работает выбранное направление, вы оцените сложность, взвесите риски. Сможете детализировать большие этапы и первые шаги. Факторы, которые нужно учесть: скорость перехода в новую профессию, время выхода на комфортный доход, перспективы роста и развития в будущем. Ответы на эти вопросы зависят не только от профессии, но и от регионального рынка труда, вашего возраста и опыта.

Ты занималась монументальной живописью и иконами, а сейчас дизайнер интерфейсов. Как ты нашла эту работу?

Мои знакомые говорят, что это удача, но я так не думаю. Я училась самостоятельно, постоянно читала книги, проходила курсы.

Чтобы показать работодателю, что я человек организованный и готова дальше развиваться, я добавила к резюме доску, которую вела на «Трелло». На следующий же день нашла вакансию с тестовым заданием сделать дашборд — я даже не знала, что это такое. Села разбираться и за три дня сделала и отправила, причём сейчас вижу, что сделала неплохо.

В итоге с той вакансией не сложилось, но с этим же дашбордом я прошла собеседование в другую компанию. На собеседовании было пять дизайнеров, и все они пытали меня вопросами. Раскладывали мой дашборд по полочкам почти два часа: почему здесь такая кнопка, почему такой шрифт, почему такой цвет? Потом мы с арт-директором ещё минут 30−40 просто разговаривали о жизни, о дизайне, об искусстве. Обещали дать ответ в понедельник, а в итоге сразу перезвонили и приняли, с июня работаю. Получается, что моё первое в жизни собеседование по дизайну прошло успешно. Но учитывая, сколько я училась, мне кажется, что это не случайно.

Кто трудится, тот получает.

Моё первое собеседование по дизайну прошло успешно, но это не случайно

Что делаешь на работе?

Мы проектируем геймерские интерфейсы, но не для игр, а для бизнеса. Есть очень крупные проекты: российская налоговая (ФНС), «РОСТЕХ», создавали админку для МТС.

Это что-то типа «Хабитики» из твоей статьи для журнала «Кто студент» — выращивать персонажа?

Можно сказать, да. Есть какие-то характеристики и статистика, но сам персонаж — это, например, директор завода, у которого прописаны уровень, параметры, компания. То есть, масштабная бизнес-игра.

Художников считают одиночками. Но как дизайнер интерфейсов ты работаешь 
в команде?

Да, и с этим у меня как раз проблемы, потому что я самостоятельный игрок. Дизайн интерфейсов — это командная игра. Ты участвуешь в проекте своей команды и можешь попросить коллегу взглянуть на работу: «Расскажи, где я косячнул». А я не обращаюсь за помощью, пока не почувствую, что совсем не справляюсь с задачей. Но хорошо, что осознаю это — значит, я на пути к исправлению.

Школу дизайнеров на работе посоветовали?

Я давно знаю о школе. Постоянно читала советы ещё до того, как пошла работать. Когда устроилась в компанию, старший дизайнер предложил прочесть книгу «Типографика и вёрстка». За ней была другая книга бюро. В итоге жажда познания побудила пойти учиться. Из кучи школ выбрала бюро и не ошиблась.

В Школе дизайнеров все предметы связаны друг с другом. Когда на первой неделе стала изучать текст и редактуру, недоумевала, зачем мне это. А сейчас понимаю, что это важный предмет, ведь я не раз сталкивалась с тем, что не знаю, какой текст использовать для кнопки.

«Переговоры и отношения» помогают?

Да, безумно. У нас очень много людей — аналитики, графические дизайнеры, 3D-моделеры, — и со всеми нужно договариваться. Допустим, аналитик даёт мне задачу и требования, но я понимаю, что эту задачу лучше решить по-другому. И мне самой нужно урегулировать этот вопрос, изложить идеи, мысли. Были очень сложные переговоры, но в итоге всё решалось.

А предмет про управление временем? С этим у тебя, наверное, как раз нет проблем. Пожалуй, ты сама можешь Товеровского чему-нибудь научить.

(Смеётся.) Не сказала бы. Я просто такой человек: обожаю всё организовывать и структурировать. О планировании и управлении что-то знаю, но всё равно было интересно. Задание с осьминожкой на первой неделе неожиданное и при этом креативное. Я привыкла графики составлять, какие-то системы, а тут нужно осьминожку нарисовать. Ты выходишь из своего формата, а мой формат очень сухой, академический, скажем так. И такие знания помогают его расширять.

Осьминог растёт в нужном направлении?

Да, растёт, очень сильно. Ситуация: отпуск в январе, но каникул на первой ступени нет! Пора улетать, а у меня финальная неделя. Друзей, с которыми летела в отпуск, попросила не беспокоить по утрам. Вставала около семи и до 11 с ноутбуком и наушниками училась, училась. Кто-то мне кофе приносил. Иногда сидела по вечерам, в самолёте сделала полтора теста за четыре часа. Так что всё не так страшно.

Живописи и иконописи училась с детства?

Да, с детства. Я родилась в семье профессионального художника и просто наблюдала, как рисует мама. Полюбила рисовать в школе. В тот период мне было неинтересно учиться. Наверное, просто желание отбили, потому что сейчас оно у меня безумное. Ходила в художественную школу, хотя не сказала бы, что там серьёзное обучение.

В итоге попросила маму брать меня с собой на объекты по выходным — она расписывала дорогие коттеджи, с высокими потолками и стенами. Приходилось просто сразу, с моего маленького уровня, делать большие и сложные работы. Потом уехала в Санкт-Петербург, сама работала до прошлого года. Много чем занималась, портретной живописью тоже.

Ты этим зарабатывала, могла на это в Питере прожить?

Да, это была моя постоянная работа. Но в один месяц у тебя может быть всё: получаешь большие деньги, ходишь в ресторан, в кино. На следующий очень мало заказов, и думаешь, как бы выжить. В итоге я решила, что нужно налаживать свою стабильность, жизнь и как-то идти дальше. Вообще, конечно, это не основная причина, почему я ушла из искусства в интерфейс, но вот так вышло.

А почему тогда ушла?

Для меня искусство — это способ познания мира. Рисуя дерево, я изучаю его структуру, вид. Но я всегда хотела создавать что-то полезное и в итоге не нашла достаточного смысла в искусстве как таковом. Стала искать альтернативы, что-то имеющее тесную связь с искусством. Так пришла в интерфейс и пока считаю, это лучшее, что я могла выбрать. Здесь и польза есть, и что-то красивое можно создавать, лаконичное, чистое.

Ещё работа художника сложная физически и занимает много времени: домой я возвращалась поздно, а нужно было ещё выкроить время для учёбы.

Запомнился какой-нибудь заказ?

Мы расписывали детскую комнату в большом доме, огромную метров 50 — для двух девочек. Там всё было украшено в стиле Диснейленда, и нужно было расписывать конструкции типа замка: цветочки, птички, сказочные существа. И тут заказчица решила: «Ой, а пускай здесь будут феи, и эти феи будут мои дочери». В итоге я девочек ставила перед собой и рисовала их лица прямо на стене. За мной стояла бабушка этих девочек, которая следила за сходством, стояла их мама. Было очень страшно, что за спиной стоят и пристально смотрят. Зато теперь мне всё равно — смотрите сколько угодно.

У тебя нет высшего образования. Это был осознанный выбор после школы?

Вообще, я хотела поступить, потому что давило: у тебя должна быть «корочка», должно быть образование, иначе пойдёшь работать продавцом рыбы на рынок. Но сейчас уже понимаю, что продавцы могут три высших образования иметь, и не в этом суть. Хотела попасть на международные отношения, потому что дипломат — в моём понимании — это человек, который всё изучает, ему всё нужно знать. Языки, историю, искусство. Я как раз такой человек, но не получилось.

Пыталась попасть в колледж искусств Рериха в Санкт-Петербурге. Не получилось тоже. Хотела попасть к нам в Нижнем Новгороде. Училась год на подготовительных курсах, тоже на художника. И снова не получилось. Такие поражения отчасти грустные, но сейчас я понимаю, что таким тернистым путём нашла себя и свой путь.

У тебя очень зрелый взгляд на жизнь. Откуда это?

Это всё философия. (Смеётся.) Она меня состарила. Лет в 12 я начала интересоваться античной философией, потом на немецкую переключилась.

Как ты обычно отдыхаешь, полностью отключаешься от работы или совмещаешь?

Хотелось бы научиться совмещать, но не очень получается. Всё время осуждаю себя за отдых: должна всегда учиться, всегда трудиться. С 7 до 10 утра перед работой делаю задания в школе. Учусь и после работы, отдыхаю очень мало. Но когда понимаю, что выгораю и мне уже плохо, снижаю нагрузку, начинаю читать. Так как я человек, помешанный на продуктивности, мне нужно даже за отдыхом что-то полезное делать, поэтому рисую или читаю. Сейчас на классику подсела — мне очень помогает расслабиться. Читаю «Унесённых ветром»: удивительно, но нравится.

А что для тебя искусство сейчас?

Оно до сих пор остается способом познания. Куда бы я ни шла, всегда беру с собой карандаш или ручку. Очень люблю ходить в лес. Мне в принципе нравится так отдыхать. Сажусь на пенёк, достаю термос с чаем и рисую.

Ты чётко знаешь, чего хочешь от жизни. Часто такое встречаешь у других?

Если честно, вообще не встречаю. Лет в 12 задалась вопросами: почему люди живут так? почему не хотят большего? В итоге выросла в человека, который хочет всё, и его «надо» значит «будет». У меня очень конкретные запросы к тому, что меня окружает и что я должна делать. Например, я чётко знаю, какой должен быть город, чтобы мне там понравилось жить. В Москве есть всё, что мне надо: могу пойти учиться, знаю, где хочу жить. Поэтому, скорее всего, в конце года поеду туда.

Уже знаю, что не буду профессиональным художником. Это просто для себя: друзьям могу написать портреты и пейзажи, хочу развиваться как иллюстратор. Знаю, что хочу в интерфейсах дальше идти, и там уже есть какие-то штуки, как в играх — дерево навыков, дерево развития. Не то что у меня до 50 или 70 лет уже всё распланировано, нет. Я планирую на ближайшие 5 лет. То есть, я точно знаю, что будет в конце года. А дальше уже построю под свои хотелки и возможности.

Если у кого-то так не получается, у них недостаточно мотивации?

Сейчас какая-то повальная история с продуктивностью и мотивацией. Я не следую моде, это моя потребность, и она мне не навязана. Если оно тебе реально не надо, то и не стоит к себе плохо относиться, жить через силу: у каждого свой лимит. Нужно ориентироваться не на внешнее, а на то, что у тебя внутри.

У меня сильная мотивация, и это идёт из детства. Свою бесконтрольную энергию уже в более осознанном возрасте начала перенаправлять в любознательность. Но нет ничего плохого в том, что человек живёт, чтобы жить, чтобы наслаждаться дождиком в четверг, прогулкой по лесу. Это нормально. Как нормально не иметь дикой продуктивности, не закрывать по 40 заданий в неделю и не получить три высших образования.

Очень крутая штука — награда. Раньше я делала задачи на жёсткой силе воли, почти на тирании к себе. А сейчас так: давай вот эту задачку мы сделаем, и я тебе позволю поиграть час в компьютер. Хотя у меня немного по-другому: сделаю задачку и пойду планировать в «Ноушен».

Что можешь посоветовать тем, кто хочет так же, но пока не выходит?

Сначала стоит понять, надо ли оно вообще. Я когда-то пыталась прививать это всё своим знакомым — систему, организацию. Но не у всех приживается, потому что это нужно не всем. Ты себя накрутишь, создашь какую-то безумную штуку, а потом не знаешь, как ею пользоваться, потому что нет понимания и потребности.

Когда я хочу внедрить свою систему на «Ноушен», это приходит из осознания моих профессиональных целей. Я хочу многого, и из моих личностных качеств складывается потребность в системе. Если этого нет, будет только хуже. Начнёте считать себя неудачником, а на самом деле проблема в том, что не тот способ или метод выбрали. Их очень много.

Начинать всегда нужно с малого. Например, попробовать заметки в телефоне. Если этого достаточно, не нужно бежать сломя голову и делать базы данных. И только когда понятно, что заметок не хватает, переходить на более сложные варианты типа «Эверноут». На ту же самую «Хабитику» или на «Трелло» переходите, если ведёте проекты, и к ним есть подзадачи. Когда станет мало «Трелло», пробуйте «Ноушен» и «Тик-тик». Не ударяйтесь сразу в дикие вещи.

Инструменты для планирования

Начинайте с малого. Исходите из потребностей. Ищите метод, который подойдёт именно вам.

Evernote: заметки, списки дел, таблицы.

Habitica: ежедневные задачи и долгосрочные цели, привычки.

Trello: для простых планов с подзадачами или для базы знаний.

TickTick: система на основе досок с секциями и карточками.

Notion: сложное приложение, из которого можно сделать всё что угодно — доску обучения, расписание, дневник, трекер книг и привычек.

Илья Боронников, Сергей Мороз, Иван Коробицин и Владимир Тупикин учились в 9 наборе школы бюро. Ребята успешно дошли до третьей ступени и в качестве дипломного проекта под руководством Ильи Бирмана разработали мобильное приложение «Оки», которое помогает делать гимнастику для глаз в течение дня.

Команда не успела закончить проект до дедлайна, но ребята не сдались, продолжили работу и через год всё-таки выпустили приложение. Мы пообщались с ребятами и их разработчиком Алексеем Дербышевым о том, как они делали приложение, на какой стадии всё пошло не так и как этого можно было избежать.

Ребята, ваш проект — приложение для глаз «Оки». Почему выбрали именно приложение в качестве дипломного проекта?

Сергей: Из-за постоянной работы за компьютером у меня упало зрение. Врачи говорили делать гимнастику для глаз, поменьше смотреть в экран и побольше гулять. У меня возникли проблемы именно с тем, чтобы не забывать делать гимнастику для глаз регулярно. В интернете много инструкций, но все они быстро забываются и надоедают. Приложения тоже есть, но неудобные. Отсюда и родилась идея сделать хорошее приложение, чтобы сформировать привычку делать гимнастику регулярно.

Как вы собирали команду?

Илья: Ещё на первой ступени выяснилось, что мы с Ваней оба из Краснодара. Мы хотели попасть в одну команду на третьей ступени — так и получилось. Потом у нас в команде оказался Сергей, тоже дизайнер, и не хватало редактора. Мы согласовали с руководством школы, кинули в чат объявление, Володя откликнулся, и так у нас собралась команда.

Володя, кстати, был первым, кто говорил, что ни в коем случае нельзя брать на третьей ступени в качестве проекта мобильное приложение, потому что не успеем. Так, собственно, и вышло — мы не успели.

И не получили дипломы?

Илья: Да, мы не успели к сроку и дипломы не получили.

Расскажите, как и почему это произошло.

Сергей: Так получилось, что всю подготовительную работу мы сдали самые первые. На третьей ступени есть чек-лист, по которому все делают дипломный проект. Там есть понимание задачи, дизайн — всё, чему учили на предыдущих курсах. Мы сдавали всё первыми, шли по расписанию до тех пор, пока не осталась только разработка. Времени на разработку было примерно два месяца и бюджет 30 тысяч рублей.

Где вы решили искать программиста?

Сергей: Первого разработчика нам нашёл Ваня среди своих знакомых. Мы считали, что приложение у нас очень простое, всего одна кнопка, и мы всё сделаем быстро.

Разработчик посмотрел на наши идеи, подтвердил, что всё очень просто, и он сделает за три недели. Мы, конечно, обрадовались, но в итоге ему не хватило опыта, и за три недели не смог вообще ничего сделать. Мы долго уговаривали его остаться, потому что понимали, что искать нового исполнителя нет времени, но он ушёл. Исходники отдал, денег с нас не взял, но нам эти исходники никак не помогли.

Мы считали, что приложение у нас очень простое, и мы всё сделаем быстро

И у вас оставалось ещё около месяца.

Сергей: Да, мы пошли искать разработчика на фриланс-бирже. Искали уже поопытнее, поняли, что с новичками нельзя работать. Мы выложили задание, было много откликов и мы выбрали хорошего, как нам показалось, разработчика. У него было портфолио с приложениями, мы созвонились в скайпе, по голосу он показался нам взрослым мужиком лет 45. Мы ему доверились, он тоже сказал, что всё просто, и за неделю он всё сделает. Мы дали подробное ТЗ, сделали переходы анимации, и тут он начал как-то оправдываться и говорить, что это невозможно сделать, и в итоге ничего не сделал. Вообще работать с ним было очень сложно, разработчик обижался на наши правки, при этом все делал криво и косо.

Илья: Самое интересное было в конце, накануне предзащиты. В десятом часу ночи мы переписывались с нашим арт-директором, Ильёй Бирманом, показывали ему сырой вариант. Бирман нас критиковал и говорит: «Поправьте кнопку, можете?» Мы говорим: «Нет, не можем, наш программист спать пошёл». В итоге показывать нам было нечего, и к защите диплома нас не допустили.

Какие ошибки вы совершили? Может, не надо было браться за приложение и сделать что-то другое?

Илья: Мы допустили несколько ошибок. Самая главная — выбрали слишком большой проект, надо было не замахиваться на приложение, а сделать что-то попроще. Можно было cделать серию видео с упражнениями, или простой сайт с гимнастикой. Но сделать приложение с нуля за два месяца без надежного разработчика невозможно.

Вторая ошибка была в том, что мы продолжали упираться в приложение, когда уже стало понятно, что мы точно не успеваем. Мы пришли к Михаилу Нозику — он был наш шеф — и говорим: «Мы боимся, что Бирман не пропустит наш проект». Нозик отвечает: «Я его понимаю, ваше приложение плохо работает и его нельзя пропускать. Сделайте веб-страницу, упростите и выпускайте». Но мы упёрлись, нам разработчик обещал, и мы хотели именно приложение. А нужно было флексить и упрощать.

Владимир: В этом и есть главный урок третьей ступени, который мы провалили. На проекте всё пойдёт не так. Когда это случится, нужно держать в голове полезное действие, а не красивую форму решения. Мы уцепились за форму: «Делаем приложение!», а надо было думать о полезном действии: «Мы помогаем регулярно делать гимнастику».

Чтобы делать гимнастику, не нужно приложение — можно посмотреть упражнения на сайте, можно пользоваться чат-ботом, напоминаниями в телефоне или часами с кукушкой

Почему вы решили доделать приложение после окончания учёбы?

Иван: Это как незакрытый гештальт оказался для нас. Если серьёзно, то уже много сил в это вложили, поэтому хотели доделать и получить отдачу.

Как вы нашли разработчика, с которым смогли закончить работу над приложением?

Сергей: Мы попросили Илью Бирмана разместить в своём канале объявление, что мы ищем разработчика. Откликнулся Алексей, и мы стали работать. Чуть больше, чем за год мы полностью сделали приложение.

Лёша, а если бы ты сразу взялся за приложение, за какой срок и с каким бюджетом его можно было бы сделать?

Алексей: Думаю, максимум за месяц, если полностью заниматься одним приложением, можно было управиться. Оно действительно простое, много времени не займёт. Бюджет — около 50 тысяч на разработку.

Ребята, а где искать хорошего разработчика, когда собираешься выпускать приложение?

Сергей: Можно искать в телеграм-каналах, например Mobile-jobs или на биржах фриланса для разработчиков. Но не факт, что вам повезёт. Мы нашли второго разработчика — взрослого серьёзного дядьку с классным портфолио, — который, по факту, полностью слил проект.

Владимир: Тут ещё момент, что Школа редакторов задаёт высокую планку дизайна в приложении. Мы вежливо просили разработчика подвинуть кнопку, а он отвечал, что это нормальная кнопка. И вообще он пытается нам приложение вовремя сделать, а мы придираемся к кнопке. Он не видел, что красиво, а что так себе, и у него прямо подгорало от наших правок. А нам их давал Илья Бирман, у него всё должно быть красиво.

Если несмотря на ваши предостережения, другие ребята захотят выпускать приложение, какой вы дадите совет?

Сергей: Точно не брать разработчика-новичка, мы потеряли месяц из-за этого. Потом мы взяли незнакомого человека с опытом, и тоже ничего не вышло. Поэтому брать надо проверенного программиста.

Илья: Второй момент — мы были сами виноваты, что уперлись с этим приложением, когда его надо было поменять на что-то попроще. Но это мы сейчас так думаем, а тогда мы не представляли, как сменить формат, и как гимнастика для глаз будет выглядеть, например, в телеграме.

У вас очень классный монстр в приложении, кто его нарисовал?

Сергей: Его нарисовал наш дизайнер Ваня.

Иван: Это был собирательный образ. Рисовать толком никто из нас не умеет, поэтому мы искали референсы, смотрели Shutterstock и в итоге пришли к такому монстру. Живот у нас был одного монстра, глаз другого, так и собрали.

Вы сделали проект, который связан со здоровьем. Вас курировал врач?

Сергей: Да, наставники сразу посоветовали нам заручиться поддержкой врача-офтальмолога. Первая идея была сходить в поликлинику и записаться на прием к окулисту, но не факт, что он захотел бы нам помогать. Тогда мы решили привлечь эксперта со стороны и нашли врача-офтальмолога Любовь Амханицкую вконтакте. Она ведёт блог о зрении, и мы вместе с ней составили комплекс гимнастики на 7 минут.

Я обратила внимание, что приложение постоянно хвалит пользователя. Я поморгала 15 секунд и получила «Молодец, отличный результат». Это прикольно, но почему так?

Илья: Это все влияние Бирмана (смеются). Он нам говорил, что пользователь всегда себя должен чувствовать молодцом, поэтому мы много хвалим. После совета Ильи Бирмана мы прочитали массу литературы о том, как вырабатывать полезные привычки, и похвала была частью придуманной нами в результате системы мотивации.

Владимир: Похвала помогает выработать полезную привычку, но было ещё важно, чтобы у пользователя не возникали вредные ассоциации с приложением.

Например, врачи советуют делать гимнастику каждый час во время работы. Но люди так не будут делать — у них уже есть свой уклад жизни, и новое занятие добавлять не хочется. Подход «надо просто себя пересилить и заставить» не работает. Поэтому мы не требуем сразу делать по семь гимнастик в день, а начинаем с одной и постепенно увеличиваем нагрузку.

Другая проблема: уже через пару недель регулярных занятий мы можем присылать по 3−5 уведомлений в день с напоминанием. Но когда приложение шлёт миллионы уведомлений в день, пользователь привыкает их игнорировать. Мы с этим боремся так: отслеживаем, какие уведомления пользователь игнорирует. Если он не среагировал на несколько уведомлений подряд, мы это уведомление отключаем. Если он вообще перестал заходить в приложение, мы не забрасываем его пушами, а наоборот, даём отдохнуть. Мы присылаем уведомления, но не каждый день и в разное время.

Приложение не может заставить пользователя регулярно заходить и делать гимнастику. У нас нет такой цели. Но у нас есть цель, чтобы он хоть по одному упражнению делал — это лучше, чем ничего. Пользователь всегда молодец: сделал гимнастику — круто, даже одно упражнение это хорошо. Нестрашно, если пропустил уведомление или не заходил в приложение — главное, продолжай.

Мы не требуем сразу делать по семь гимнастик в день, а начинаем с одной и постепенно увеличиваем нагрузку

Планируете добавлять что-то новое в приложение?

Сергей: Да, планируем выпустить версию для iOS, а ещё мы добавляем звук в приложение. Пользователи писали в отзывах, что в приложении не хватает звуков, и это неудобно. Мы решили попробовать что-то необычное в плане звука. Нам хотелось, чтобы приложение запоминалось и радовало даже такой деталью. Мало кто пользуется сейчас ICQ, но все до сих пор помнят их фирменный «о-оу», когда приходило сообщение.

В общем, мы решили не брать звуки со стоков, а обратились к Оле Кекс. Оля — чемпионка России по битбоксу, участница проекта «Песни» на ТНТ и других музыкальных шоу, сейчас участвует в проекте «Я почти знаменит» на Первом. А ещё у неё недавно вышел новый альбом.

Оля озвучила нам приложение и записала все интерфейсные звуки. Не всегда верится, что это звучит человеческий голос, но это так. Никаких инструментов — только битбоксовый скилл. Мы надеемся, что такая озвучка добавит удовольствия гимнастике.

Как школа повлияла на вашу жизнь вообще?

Владимир: Я не внял советам бюрошников и не договорился заранее снизить нагрузку на работе на время учёбы. В итоге довольно быстро всерьёз задолбался: и на работе успевал так себе, и от учёбы получал меньше, чем хотелось бы. Так что я ушёл с работы и, пока доучивался, делал только разовые проекты. А через пару месяцев меня снова позвали в офис на фултайм уже в другую компанию.

В целом, я доволен Школой редакторов и теми знаниями, что она даёт. Помогло понять, что задача редактора — не втупую пилить постики в корпоративный бложек, а формулировать с заказчиком цели, достигать этих целей, и, самое главное, объяснять, что ты делаешь и почему это полезно.

Илья: Когда я поступал в Школу руководителей, до последнего момента не понимал, в какую именно из школ поступаю, потому что вроде хотел на дизайнера, тест сдавал на редактора, а в день зачисления понял, что мне ближе в руководители, куда и перевёлся по заявлению.

Прямо во время учёбы я взял контракт на дизайн и создание отчётной презентации с администрацией Мурманской области, почти на 200 тысяч рублей. Я бы его точно профукал, если бы не курсы по переговорам и по праву, ещё и денег бы остался должен. А благодаря школе я составил договор чётко по гайдлайнам бюро, с промежуточными актами, которые в итоге и спасли меня, когда посреди проекта резко уволился посредник, и вдруг изменилась коммуникация с заказчиком. Проект в итоге прекрасно довёл до конца.

Сергей: Школа помогла понять какие вопросы надо задавать, чтобы узнать и оправдать ожидания заказчика; как правильно планировать и сдавать проект в срок. Если говорить про специальные знания, то очень хорошо прокачался в типографике, вёрстке и интерфейсах. Эти знания помогают мне по сей день. Меня дважды повышали: во время учебы и ещё раз после.

Иван: До учёбы в Школе дизайнеров я жил в Тюмени и работал в местной веб-студии. Я знал, что учёба сложная и будет занимать много времени, поэтому захотелось как-то изолироваться от всего и пожить в тепле. Так на время учёбы я переехал в Краснодар. Продолжал работать в тюменской веб-студии на удалёнке и открыл ИП, чтобы не работать по серой схеме.

После учёбы я вернулся в Тюмень и стал искать новую работу — захотелось заняться продуктовой разработкой. Полгода я искал работу, делал мелкие заказы. Потом поехал в Москву, где три месяца проходил стажировку в Яндексе. Остаться в Яндексе не получилось — на тот момент были вакансии только для более опытных дизайнеров. В одном из бюрошных чатов наткнулся на вакансию в Краснодаре. Что-то щёлкнуло, и я опять захотел в тепло. Связался с ребятами, сделал тестовое задание и получил оффер. Сейчас работаю в bobday в продуктовой команде, как и хотел.

Если говорить про какие-то психологические аспекты, то учёба в школе помогла понять, что действительно возможно всё. Раньше я и подумать не мог, что можно попасть в Яндекс, пусть даже на стажировку. Но я взял и сделал это. Если говорить про финансовый аспект, то постепенно уходит страх называть «высокую» цену. В этом, кроме школы, мне очень помог телеграм-канал Насти Зубаревой «Черезнемогу»

В школе я закрыл свои дизайнерские пробелы и вооружился знаниям из смежных областей: переговоры, редактура, право. Благодаря этому стал чувствовать себя намного более уверенным в профессии. Заработок стал более высоким и стабильным.

Скачивайте приложение, ребята, делайте гимнастику для глаз и не берите слишком сложные проекты на третьей ступени.

Где ты живёшь? Как ты стала дизайнером?

Динара: Всю сознательную жизнь я жила в Казахстане. Когда мне стал интересен дизайн, подруга посоветовала пройти стажировку в маленькой компании, где она работала. Так я постепенно и втянулась.

Манс: Я родился и живу в Узбекистане, в городе Ташкент. У нас красивая страна, уютные люди и восхитительная осень.

Я учился на факультете химии. Параллельно работал лаборантом в политехническом институте на кафедре промышленного дизайна и выполнял работу айтишника, там же заинтересовался графическим дизайном.

Алина: Я родилась и выросла в Ташкенте. С недавних пор живу в центре города.

Я училась в Республиканском художественном колледже имени Бенькова. Впервые с дизайном я столкнулась на факультете книжной графики. Всю базу: композицию, типографику и цветоведение мне дал Михаил Дмитриевич Баклыков. Мне очень повезло с преподавателем.

В колледже мы делали буклеты, визитки, плакаты, логотипы и книжные иллюстрации. Учёба очень нравилась. Мы постоянно находили и обменивались интересными зарубежными проектами, красивыми натюрмортами с «Пинтереса». Обсуждали в группе, как добиться такого же результата. Этот коллективный интеллект очень подстёгивал и воодушевлял.

После колледжа я пошла работать в дизайнерское агентство. Там я проработала почти год и делала почти то же, что и в колледже, только на более серьёзном уровне и с реальными проектами. Параллельно я читала Ководство, бизнес-линчи, смотрела, что делают дизайнеры зарубежом.

Наталия: Я провела детство в небольшом уральском городке Кушва, потом жила в Екатеринбурге, а сейчас переехала в Санкт-Петербург. Я закончила Уральский государственный архитектурно-художественный университет в Екатеринбурге по специальности «Промышленный дизайн».

Ольга: Сейчас я живу в Бордо, мы переехали по работе мужа и ближайшие несколько лет проведём здесь.

Почему тебе интересен дизайн и как ты решила этому учиться?

Ольга: У меня есть гипотеза, что я смогу быть полезной в этой сфере. Есть внутренняя уверенность, что сейчас нужно двигаться в этом направлении, поэтому и рискнула. Как минимум для меня будет полезно узнать, что мне нравится, а что нет, что получается хорошо, а что — так себе.

Для меня дизайн — это смесь креатива, заботы о людях, творчества и навыков

Смотрю на некоторые сайты, принты, логотипы и думаю: «Как кайфово! До чего просто и в самую точку. Красиво. Как такое вообще можно сделать?» Хочется самой быть волшебницей и делиться с миром своим взглядом, при этом приносить пользу. Немаловажный фактор — хорошая зарплата и возможность работать удалённо.

Почему ты выбрала бюро, чтобы учиться дизайну?

Динара: Я работала в Rocket Firm, там постоянно отсылали к советам бюро. В какой-то момент поняла для себя: «Надо бы пройти у них курсы, всё систематизировать в голове».

Ольга: Я изучала требования в вакансиях, и в одной из них среди прочего значилось профильное образование или сертификат Бюро Горбунова. Тогда я впервые узнала о возможности получить здесь образование. Потом я пересмотрела много разных школ, но остановилась на бюро, потому что понравилась атмосфера, люди и материал.

Манс: Я много слышал про Артёма Горбунова; мой бывший арт-директор давал мне его книги и статьи, чтобы я не делал ошибок в простых задачах. Пара моих друзей проходили учёбу в школе бюро и теперь работают зарубежом. А я оставался у себя в городе, где не было почти ничего нового, те же клиенты. Я упёрся в потолок возможностей этой страны.

Алина: Про бюро я узнала, работая в дизайнерском агентстве. Я тогда читала «Пиши, сокращай» Максима Ильяхова и через него узнала о бюро.

У меня был выбор — либо продолжать учёбу в университете, который не очень нравился, но давал диплом о высшем образовании, либо поступать в бюро и развиваться дальше в дизайне, но без корочки. Тогда корочки для меня были важны: я отложила идею с бюро и только спустя два года решила попробовать поступить. Рискнула, и за две недели сделала вступительное задание. Попала на бесплатное.

Меня пугал тот факт, что школа бюро — это не высшее образование

Наталия: Я решила сменить род деятельности. По специальности я промышленный дизайнер, но работаю графическим дизайнером. В университете мне больше всего нравилось визуализировать концепции маркерами или кистью в фотошопе. Мне не хватало знаний в типографике и были интересны основы проектирования интерфейсов.

Бюро мне посоветовал знакомый. Отправил ссылку на сайт Школы дизайнеров, когда узнал, что я ищу, куда пойти заполнять пробелы после универа. Я решила, что это отличная возможность прокачать свои навыки. Ещё меня привлекла возможность учиться бесплатно. Позже, у меня получилось выиграть конкурс.

Что тебя вдохновляет на творчество?

Динара: Вдохновляет, когда смотрю на работы других дизайнеров и думаю: «Блин, я тоже так хочу». Раз кто-то так может, я тоже смогу.

Ольга: Случайно увиденные работы дизайнеров в инстаграм, магазины с канцелярией, естественная игра света, книги. Кайфую от заряженных людей, которые не боятся, двигаются вперёд, проявляют себя и вдохновляют других.

Манс: Просмотр фильмов, рекламы, сотни часов просмотра аниме и сам окружающий мир, в котором всё собрано идеально и при этом парадоксально хаотично и фантастически красиво. Всё это даёт мне желание повторить хотя бы часть визуальной составляющей в своих работах.

Эту гифку я назвал «Возрождение». Большинство живут в режиме работа-дом-работа, будто они во временной петле, и не могут разорвать этот круг. Всё повторяется заново. Человек рождается, человек работает, человек умирает. У него появляются новые идеи, но при этом нужно с новым днём придумывать что-то новое. Вот и этот субъект появляется и тут же сгорает в своей петле работы и рутинного быта. Но при этом возрождается снова и снова в своих новых работах и действиях.

Алина: Когда дело касается дизайна, вдохновляет желание сделать эстетически красиво, а если проектирую интерфейсы, то удобными в использовании. Бывает, что работа просто не идёт. Тогда я ищу в «Пинтересе» или инстаграме красивую вёрстку плакатов, журналов или просто фотографии, рисунки. Часто для вдохновения хватает погулять часик по городу, купить кофе и наблюдать за окружением.

Временами я рисую пальцем на телефоне или планшете. Это отдельный кайф и отдушина. Зона, свободная от правок. Я наверное никогда не бываю такой сконцентрированной, как когда пытаюсь успеть нарисовать проходящую мимо женщину или красивый свет, который меняется каждую секунду.

Наталия: Меня вдохновляет архитектура. Нравится журнал The Noisetier. У них красивые подборки вдохновляющих фотографий и статьи всегда на разные темы: о путешествиях, о еде, о фильмах, советы по диджиталу.

Может вдохновить красивая классическая музыка. Люблю утром разглядывать комнату, находить что-то красивое в освещении. Вдохновляет и мотивирует собственный успех в чём-либо.

Какие примеры хорошего дизайна есть в твоём городе или стране?

Динара: В Казахстане в целом сложно с дизайном, но есть ребята, которые действительно стараются и даже гордость пробирает. Мне нравится диджитал-агентство Rocket Firm. Например, их проект BI Group — сайт строительного холдинга, который делала огромная команда. По мне, он получился очень продуманным и красивым.

Ещё мне нравится рекламное агентство Good.kz. На Good я обратила внимание после рекламы лимонада «Буратино». Также нравится Qazaq republic — казахстанский бренд одежды. И импонирует Sati Taschiba и её блог на медиуме.

Манс: В Узбекистане есть хороший дизайн. Если говорить о квалификации и профессионализме в сфере дизайна, то Узбекистан на уровне с РФ и местами с Европой.

Местный менталитет может ограничивать ту или иную задумку, и в итоге приходится адаптироваться и искать компромисс

Интересный проект «Поиск культурной идентичности» сделал местный дизайнер Тимур Расулев. Автор рассуждает, как сохранять и развивать местную культуру.

Мне нравится логотип и визуальный стиль Ташкента, которые представили Тимур Сади и его агентство MA’NO branding agency — получилось лаконично и понятно. Ещё прикольный иллюстратор и графический дизайнер Татьяна Ким. Её работы милые и уютные.

Алина: Мне нравится брендинг-агентство Синтез. Хочется выделить их проект экологичной упаковки из тыквы.

Наталия: В России много талантливых дизайнеров. Конкуренция мотивирует и вдохновляет!

Мне нравится слушать Антона Шнайдера. Он работал дизайнером в студии Лебедева, а потом был арт-директором в Яндексе. Дизайн Яндекса меня привлекает своей простотой и заботливым сервисом, который тоже нужно было продумать и спроектировать.

Хочется отметить проекты Ильи Бирмана. Я часто обращаюсь к Правилам русского языка. Почему до этого никто не додумался всё систематизировать, упростить и сделать полезным? Пользуюсь типографской раскладкой, потому что это удобно.

Мне нравятся Shishki collective, у них интересный сайт, особенно то, как они рассказывают о кейсах, как пришли к своим идеям. Например, ребята сделали логотип и айдентику для Института Финляндии в Петербурге.

Как живут дизайнеры в твоём городе? Легко ли найти работу?

Динара: Дизайнеры в Алматы живут хорошо. Зарплата вполне приличная. Компании охотно берут новичков и взращивают их внутри компании.

Ольга: В сентябре я видела 3−4 стажировки со стипендией в небольших компаниях в Бордо. В целом, мне кажется, спрос есть даже в небольшом городе. Язык и навыки — главные ключи. Для стажировки нужно иметь портфолио, высокий уровень французского и успешно выполненное тестовое задание.

Манс: Живут дизайнеры весело, большое комьюнити давно сформировано. Найти работу именно в столице легко, если у тебя есть определённый опыт в дизайне. Благо удалённую работу можно найти через интернет.

В Узбекистане очень популярен телеграм. Брендинговое агентство RedFox публикует свои работы в отдельном телеграм-канале @portfolius. На канале @kadirovgroup делятся опытом фриланса, выпускают обучающие уроки и дают советы по дизайну на узбекском языке.

Алина: В Ташкенте нетрудно найти работу, дизайнеры нужны везде. Например, в телеграме есть канал «Найди дизайнера», где часто публикуют вакансии. В агентства попроще можно устроиться без опыта работы, со стоковым портфолио. В местах посерьёзнее будут смотреть на опыт, какие-то личные качества и дополнительные скиллы, вроде анимации и 3D. В Ташкенте нелегко найти толкового, нешаблонного дизайнера. Если такие и есть, то их расхватывают крупные агентства, но чаще они работают на зарубежные компании и не афишируют себя в социальных сетях.

Наталия: В Петербург я приехала в марте и наступил локдаун. Мне было тяжело найти работу или стажировку сразу, потому что я начинающий дизайнер интерфейсов, и в портфолио нет реализованных проектов. Я начала работать только в начале октября.

В Петербурге было тяжело найти работу или стажировку, не имея опыта реализованных проектов

В Екатеринбурге было проще стажироваться и потом работать. Но мне сложно объективно сравнить — это было некарантинное время.

Куда в твоём городе стоит в первую очередь сходить дизайнеру для вдохновения и профессионального развития?

Динара: Мне в своё время нравилось просто прогуляться в книжном магазине «Меломан». Время от времени в городе устраивают разные митапы: IT-компании, такие как Сhoco или Kolesa Group делятся своим опытом, устраивают мастер-классы, лекции и обсуждения.

Ольга: Для вдохновения советую посетить Музей декоративного искусства Бордо. И зайти в книжный магазин Mollat.

В Бордо есть библиотека Meriadeck. В ней много интересных, креативных и познавательных книг, которых я в России не встречала. У них есть свой сайт и можно проверить наличие той или иной книги.

Можно пообщаться с местными жителями — это отдельное вдохновение. Классно пройтись по улочкам, вдохновиться французской архитектурой 19 и 20 века. Если на улицах пусто, ты словно телепортируешься в другое время и трудно догадаться, какой сейчас год.

Манс: В Ташкенте часто проводят фестивали, есть неделя маркетинга и рекламы ADWEEK, но это больше для коммерческих целей в перспективе. Бывают частные выставки местных художников и графических дизайнеров, разные воркшопы. Про всё это можно узнать будучи подписанным на популярные новостные каналы в телеграме, например Afisha-uz, АйдаТуда.

Алина: Для профессионального развития я бы встретилась с агентствами, о которых я говорила ранее, для обмена опытом и знаниями. Хороших школ или курсов по дизайну в Ташкенте я не знаю.

Наталия: В Екатеринбурге стоит посмотреть архитектуру конструктивизма: Гостиница «Исеть», Городок Чекистов, Главпочтамт, Белая башня, Сити-центр.

Здорово, когда советская история становится контекстом современного искусства. В Екатеринбурге проходит Уральская индустриальная биеннале. Это крупный международный проект в сфере современного искусства. На биеннале можно увидеть картины и оригинальные инсталляции художников.

В Екатеринбурге нужно сходить в Ельцин Центр. У здания завораживающий медиа-фасад, а внутри расположен музей, торговые павильоны и небольшой кинозал. Иногда там проводят фестиваль артхаусного кино. Ещё там есть книжный магазин «Пиотровский» с интересными книгами. Также в Ельцин Центре есть небанальный магазин уральских сувениров и подарков «Ель».

В Санкт-Петербурге я была в Эрарте — это музей современного искусства. Ещё мне понравилось в Ботаническом саду Петра Великого — в тропических теплицах красивые экзотические цветы и гигантские кактусы.

По Петербургу нужно ещё просто прогуляться! Взять кофе или горячий чай, пойти куда глаза глядят и любоваться модерном и неоготикой.

Как ты решила стать дизайнером?

После института я долго не могла найти работу — искала себя. Поэтому решила заниматься тем, что нравится. Где-то два года я сама училась дизайнить, это был самый тяжёлый период.

Я устроилась работать в школу электронной музыки при студии звукозаписи и стала делать для них листовки, рекламки. Сейчас я вижу, что это были страшные вещи, но на тот момент было норм. У меня начал появляться минимальный заработок.

С чего ты начинала учиться дизайну?

С Покраса Лампаса. У него была классная группа во «Вконтакте», где он выкладывал лекции и материалы с «Дизайн Просмотра», о котором тогда мало кто знал. Я постоянно смотрела много материалов, но системного подхода не было. Это плохо: информация может быть устаревшей или не так изложена.

Мне стыдно об этом говорить, но про висячие предлоги я узнала только в бюро. Про длинное тире — на подготовительных курсах. По этой причине завалила несколько собеседований. Мне говорят: «Покажи свою лучшую работу». А там — висячий предлог. Сейчас, если я вижу такие предлоги, у меня кровь из глаз течёт.

После работы в школе электронной музыки нужно было развиваться дальше. Но в Краснодаре, откуда я, нет хороших школ дизайна. Поэтому в 2015 я переехала в Москву и устроилась дизайнером-технологом на производство рекламных сувениров. Мечтала поступить в «Британку» и работать в Студии Лебедева.

Тебя взяли без образования?

Им понравилось моё резюме, которое я сверстала и распечатала на картонке. Я его принесла, все такие: «О, как круто, выходи!» Я работала за минимальный оклад, а работа была скучная, но очень ответственная. Из-за ошибки на одну десятую миллиметра могли весь тираж снять, и заказчик не стал бы за это платить.

Через несколько месяцев начались тендеры и я выиграла два: разработку наклеек и бейджей для «Билайн Университета» и отрисовку большого подарочного календаря для «Капароль».

Директор была счастлива — это же дополнительный доход. Зарплата у меня поднялась. Но из-за большой ответственности, сильного эмоционального напряжения и отсутствия развития я быстро выгорела.

Решила запустить свой проект с подарочными наборами. Открыла ИП, но оно не взлетело. Не помню, чтобы я что-то продала, но времени и сил потратила много. В общем, не стоит придумывать то, чего нет на рынке. Может оказаться так, что это никому не нужно.

Не стоит придумывать то, чего нет на рынке. Может оказаться так, что это никому не нужно

Ты работала в отелях. Расскажи, как ты туда попала и что ты там делала?

Это были отели «Азимут». Я работала штатным дизайнером в отделе маркетинга. Особого творческого размаха не было: работа из серии «что скажут, то и делай».

Я спрашивала у сетевого отдела маркетинга, почему делается некруто, если можно сделать хорошо. Но у них была странная позиция: «Мы же это в регионы отправляем, а там люди не понимают». Человек же в любом случае видит, красиво или нет.

Был только один приятный момент. Мы открывали отель на Смоленской и меня попросили сделать «богатые» приглашения для гостей из посольства и МИД. Не с русским барокко, а с хорошей типографикой, на дорогой бумаге. Это был единственный хороший экспириенс.

Как ты узнала про бюро?

Впервые услышала про бюро после переезда в Москву, в 2016-м. Я думала: «О, нет, туда, наверное, очень классных ребят берут, я не потяну. Нужно еще немножко поучиться самостоятельно, а потом попробовать». В итоге в 2018-м я подала заявку в Школу дизайнеров.

Я не представляла, что такое дизайн интерфейсов, а для поступления нужно было разработать интерфейс беговой дорожки. Я потратила на это около трёх недель: хотела максимальный балл за срок и надеялась попасть в десятку, чтобы учиться бесплатно. Заняла второе место — результат и правда получился достойным. Даже сейчас я бы ничего там не переделывала — разве что дорисовала пару окон.

И как тебе нагрузка на первой ступени?

Когда поступила в Школу бюро, я уже работала в другой сети отелей — «Рейкарц Отель Груп». Там за два месяца мне нужно было нарисовать детскую книгу. Я работала круглыми сутками: сидела с шефом, рисовала книжку, параллельно смотрела лекции и находила один день, чтобы отвечать на тесты.

Мне не нравились мои результаты: я была в рейтинге где-то на десятом месте. Меня это очень сильно коробило, я хотела в тройку, в пятёрку, но десятое — позорное место. Времени не хватало. По результатам первой ступени у меня было усвоено процентов 30−40 знаний. Поэтому я и вернулась обратно — чтобы по теории ещё раз прогнать.

Какие у тебя впечатления от второй ступени?

Мало обратной связи от преподавателей, а я не тот человек, который любит мучить людей вопросами. Пробовала обсудить с Михаилом Нозиком первое задание. Он мне дал обратную связь, но она оказалась противоречивой: на одной итерации он сказал сделать одно, на второй я это сделала, а он сказал, что всё не так. Я подумала: «Блин, что? Почему?» И постеснялась дальше спрашивать.

А на первом задании Максима Ильяхова у меня был нервный срыв. Нужно было написать статью про кофе, я не могла это сделать. Дико боялась получить от него какую-то критику. У меня были слёзы, истерика, я подходила к компьютеру — и ничего, ступор.

В итоге сорвала дедлайн и потеряла из-за этого два балла, опустилась в рейтинге. Подумала, что надо завязывать со школой, начала писать письмо, что у меня всё плохо и я не могу. Хотела утром отправить — но на следующий день проснулась со свежей головой, быстро написала статью. Ответ от Ильяхова был: «В целом, ок». Всё, что он сказал.

Почему ты не попала на третью ступень?

У нас было последнее задание по дипломному проекту. Нужно было написать про него анонс на фейсбуке и собрать лайки. Я оказалась единственным идиотом, который не знал, что есть переключатель «для друзей» и «доступно всем». У меня стояло по умолчанию «для друзей». Когда Артём Горбунов проверял, моя работа была закрыта. Дико обидно, когда валишься на такой ерунде.

А что у тебя был за проект?

Я хотела сделать интерактивную статью о пользе ГМО: концепция борьбы с мракобесием. И Артём такой: «О, классно, я люблю, когда у нас полезное публикуется. Про гомеопатию была статья». Я увидела её, вдохновилась. Думала: сделаю её понаучнее, я же биолог по образованию. Но руки так и не дошли.

Почему после первого года в бюро ты решила учиться в Высшей школе брендинга?

Я хотела поступать в Британку — наконец-то у меня были деньги, время, ресурсы и желание. Но решила посмотреть альтернативы. Я ходила на «Дизайн Просмотр», там выступал Андрей Кожанов, гендир и основатель ВШБ. Мне понравились его лекции, концепция архетипов. Это всё такое интересное — что-то на грани министерства магии.

Тем временем в Британке закрыли факультет, на который я хотела пойти, — дизайн медиа. Оставались ещё визуальные коммуникации, но была проблема с графиком занятий.

А как происходит обучение в ВШБ?

Сначала дизайнеры, стратеги и менеджеры учатся вместе. На второй год запланировано раздельное обучение, то есть я буду погружаться именно в дизайн, каллиграфию, шрифты, цвета. А третий год — магистратура. Ты пишешь научную работу — и в путь.

В ВШБ мы учимся по пятницам и субботам, а в Британке пришлось бы ходить на занятия три дня в неделю и делать постоянно домашки. В ВШБ почти нет домашек и график для меня удобнее, поэтому я её и выбрала.

Зато в ВШБ есть спринты на месяц, когда мы 24/7 работаем над реальным проектом. Пару раз в год дают поработать с реальными заказчиками. Нас делят на группы, в которых есть менеджеры, стратеги и дизайнеры. И работаем как маленькое рекламное агентство.

И над чем вы уже успели поработать в таком режиме?

Это был большой клиентский проект. Нам досталась ювелирная мастерская Братьев Касторских из Костромы — делали бренд для бокалов, которые стоят очень дорого. У них тогда были проблемы со сбытом.

Расскажи про проект. В чем была суть работы над ним?

Если вкратце — нужно было разработать бренд с нуля. Мы исследовали клиента, продукт и рынок ювелирных украшений и сувенирной продукции. Выявили проблемы и преимущества, выявили тренды. Провели глубинные интервью, составили портрет потребителя.

Ещё проанализировали конкурентов. На основе этих исследований разработали новую концепцию продукта, так как в старом формате продукт бы и дальше не продавался.

И только после этого началась работа над дизайном. Разработали логотип, айдентику, упаковку, сайт и написали рекомендации по коммуникациям.

Ты применяла методики переговоров Синельникова?

Да, но у нас сейчас более углублённое изучение. Он говорит классные вещи, и они помогают. С первого раза может не быть хорошего результата, не стоит этого пугаться.

Я узнала такой лайфхак: на интервью нужно ходить вдвоём. Ты не всегда можешь в одиночку считать всю реакцию человека. К примеру, когда делаешь интервью с каким-нибудь крупным боссом.

На интервью нужно ходить вдвоём

Видела у тебя в фейсбуке, что вы что-то выиграли, сделав проект по здоровью. Что это было?

Весной 2019-го я прошла отборочный тур на всероссийский хакатон «Цифровой прорыв». Первый этап — тестирование на подтверждение компетенций. То есть отбор идёт по тому, что ты знаешь и умеешь. Из двадцати направлений с моей деятельностью пересекалось только три — по ним я и тестировалась. Если проходишь тестирование, вызывают на региональный этап. В итоге у нас сформировалась команда. Мы друг друга не знали, но попали в сектор здравоохранения и сделали этот проект.

И в чём заключалась работа на хакатоне?

Нам нужно было сделать мобильное приложение для сбора медицинской информации из разных датчиков для интеграции с медицинской картой.

У нас было 36 часов на эту задачу. Весь первый день и ночь я рисовала и проектировала интерфейс для мобильного приложения. Ездила домой, спала три часа, чтобы разгрузить голову. Приезжаю — у нас падение боевого духа. Мы ничего не успеваем и показать нечего.

Надо презентацию составить. Менеджер продукта даёт какие-то данные, а я понимаю, что это нельзя в таком виде показывать. Я же прошла бюро, знаю, что нужно показать пользу. В итоге фронтендщик записал видео с переключением экранов в фигме, а я сделала презентацию.

Заходим сдавать. Мне кажется, всё очень плохо. Мы показываем прототип и включаем видос, где у нас переключаются экраны. Тишина. И тут из жюри: «Подождите, стоп, вы что, это всё сделали за 36 часов?» — «Ну мы не успели. Успели только один „Хуавей“ подключить к приложению через открытый ЭйПиАй. И вот он работает, собирает данные». — «Вы здесь делали задачу или с готовым решением пришли?» — «Здесь!»

Как оказалось, мы единственные, кто сделал что-то рабочее за все время хакатона. У остальных были просто красивые презентации.

Награждение, нас вызывают на сцену. Это непередаваемо, тысяча оргазмов. Мы получаем билет в Казань на всероссийский финал.

Что было на финале в Казани?

Там, конечно, уже было не так просто. У нас было 48 часов. Мы не видели полной задачи, да и тема попалась не самая удачная. Задача была от Счётной палаты по исследованию перинатальных центров. Мы такие: «О, Счётная палата, строительство перинатальных центров. Наверно, им надо считать стройматериалы».

Оказалось, надо было посчитать зависимость детской смертности. Для дизайнера там не было особо работы, потому что за время хакатона мы не успевали натянуть интерфейс на приложение. В итоге я занималась презентацией и консультировала фронтендщиков.

В общем, 36 часов прошли. Идёт контрольный чекпоинт — эксперты с нами общаются, смотрят, что мы сделали, и выставляют оценки. Они сказали: «Окей, хорошо» — но толком обратной связи не дали. Вдруг подходит мальчик из другой команды и говорит: «Вы что там такого сделали, у вас 18 баллов из 20!» Внезапно наша команда выходит на первое место — мы очень удивились.

На церемонии награждения мы уже были готовы бежать на сцену за огромным чеком — были уверены в своей победе. Но у команд из Ульяновска и Махачкалы тоже были сильные проекты — им бы было не зазорно проиграть. Но нас не называют — просто крах. В итоге выяснилось, что наша команда заняла третье место.

У нас были разные эксперты: из Счётной палаты и из Росстата. У них совершенно разное видение и разные запросы. Одна команда посчитала и предоставила данные в экселе. Этого оказалось достаточно, они попали в клиента.

За первое место был денежный приз 500 тысяч рублей. А нам дали возможность заполнить заявку на грант на 500 тысяч на два года — «Старт». И участие в преакселерации с нашей разработкой.

На какую разработку вам дали возможность участвовать в преакселерации?

Мы продолжали делать проект про систему управления массовым строительством «Стимул». Сейчас я с командой занимаюсь разработкой инструмента на нейронке, который будет проверять достоверность фотоотчётов.

По задумке, прораб каждый день в этом приложении фотографирует количество рабочих и техники на месте. Это важная информация, потому что в том сегменте, где будет использовано это приложение, нет возможности ставить камеры с распознаванием лиц. Стройки постоянно открываются и закрываются — видеонаблюдение станет лишними тратами. Поэтому им проще внедрить приложение.

Кроме этого, сейчас я занимаюсь проектом умных теплиц.

А это что за проект?

Это идея нашего разработчика. Он собрал контроллер — использовал у себя дома, на даче в теплице — и хотел проверить, можно ли его коммерциализировать.

Мы за две недели провели аналитику рынка, пощупали конкурентов, вывели бизнес-модель, которую будем продвигать. У нас была умная теплица, которая могла контролировать среду для растений и следить за их состоянием. Такая штука была бы крайне полезна малым и средним фермерам.

К примеру, продувает теплицу с какого-нибудь угла и есть риск потери части урожая. Это не особо заметно, потому что в обычных теплицах один градусник висит, а у нас было бы несколько датчиков. И теплица заранее бы сообщила специалисту о возможных рисках.

Но когда проверяли гипотезы, половина пошла ко дну. К примеру — что всем нужен контроллер для полива и климат-контроля для теплиц. Мы считали, что это будет очень полезная вещь, конкурентоспособная и нужная фермерам. Начали проводить глубинные интервью. Выяснили, что у городских фермеров уже стоит крутая и недорогая вещь с конкурентным преимуществом.

Что в итоге с умной теплицей?

Мы приехали в мастерскую управления «Сенеж». Там были ребята со всей России, много мастер-классов: как презентовать продукт, как тратить деньги. На демодне планировалась презентация перед инвесторами, и я думала: ты выходишь, рассказываешь, и в тебя начинают кидать деньги.

В итоге наша разработка была неинтересна инвесторам: там не было аграрного сектора вообще. Но мы выступили и получили очень много фидбека. Оказалось, что нам не хватило цифр: если бы у нас были продажи, нам стопудов дальше была бы дорога. Но мы были только на этапе тестирования.

Что тебе в целом дали хакатоны?

Всё. Я поняла что есть другой мир — современный, трендовый, который может менять будущее напрямую, а не держаться за бумажное прошлое. Кругозор расширила, смогла увидеть своё будущее более широко. Метафора как у альпиниста. Ты поднимаешься на гору и видишь ещё больше гор, идёшь дальше, а там — ещё больше.

Есть другой мир, который может менять будущее напрямую, а не держаться за бумажное прошлое

Какие рекомендации можешь дать по хакатонам?

Не бояться, а просто идти и делать. В хакатоне может принять участие каждый. Ты ничего не теряешь, разве что на выходных не поедешь отдыхать и не увидишься с друзьями. Взамен ты расширяешь кругозор и знакомишься с интересными людьми.

Хакатон можно выбрать вообще любой — плохой, хороший, ближайший, удобный по времени. Обычно за несколько недель до старта там бывает процесс регистрации, проверка на знания — ты должен как-то подкрепить квалификацию.

Я ещё советую отталкиваться от задачи. Если тебе какая-то проблема интересна и ты готов работать над этим, то — идти. Был какой-то тревел-хакатон: задача — сделать интерфейс покупки билетов на аэроэкспресс для юрлиц. А я ненавижу приложение «Аэроэкспресс». Это приложение делает всё, чтобы я покупала билет в кассе или ехала на такси. Совершенно неудобное. И тут вот оно — шанс пойти и сделать нормально, и я подала заявку. Я прошла, но работала над другим проектом.

Какие ближайшие планы?

Недавно мне в личку постучался специалист по нейронкам, предложил поучаствовать в каком-то закрытом хакерском хакатоне. У меня появилась шуточная приписка «дата-сайентист», хотя я абсолютно не отношусь к разработке. Зато появился в копилке специалист по нейронке.

Я хочу больше вникнуть в техническую часть, в дата-сайенс, посмотреть изнутри как работают нейронки. Хочу поднять уровень до диджитал-продюсера, чтобы руководить более грамотно и вникать во все тонкости разработки, делать крутой продукт, выводить на рынок.

Что ты посоветуешь всем поступающим в школу?

Посоветую просто поступать в школу, особенно если вы самоучка. Не сдаваться, даже если падаете в рейтинге. Идти до конца, потому что знания, которые вы получите, ценнее места. Я была зла на школу, меня исключили — я не прошла на третью ступень.

Но сейчас начала замечать, что мой уровень стал выше: я применяю в работе те правила, которые усвоила в школе.

Порекомендуешь что-то из книг?

«Воля и самоконтроль» Ирины Якутенко поможет понять, как работает наш мозг и гены, поможет скорректировать свои привычки и не поддаваться слабостям.

«Спроси маму» Роба Фицпатрика — маленькая книга о том, как проверять свои большие идеи на жизнеспособность.

«Кто мы такие?» Роберта Сапольского, а лучше — его цикл лекций «Биология поведения человека»

У тебя в блоге написано, что ты дизайнер, автор, фотограф, преподаватель. Кто ты в первую очередь?

Трудно говорить через профессию, когда она такая размазанная. Когда ты дизайнер, то много чем занимаешься. Ты не можешь сказать так же: «Я Дима, я — строитель» или «я Дима, я — рыболов». Я думаю о себе как о человеке, который через разные инструменты помогает людям понять этот мир, делает его удобнее, отсекает лишнее, оставляет важное. Этим и занимается дизайнер.

Но я себя не ощущаю чисто дизайнером, который рисует. Мне нравится писать, структурировать, объяснять — это больше редакторская работа. Мне нравится делать интерфейсы, книги, информационные навигации, а ещё я преподаю дизайн детям в общеобразовательной школе. Я через разные инструменты делаю одно и то же — помогаю людям.

Где ты учился дизайну?

Да нигде. По образованию я инженер политеха, специализация «Динамика прочности машин», после университета даже год поработал на заводе. Параллельно с учёбой в университете был проводником в студенческом отряде. Для объединения студотрядов делал газету, редактировал и верстал. Мне нравилось, решил, что поищу что-нибудь на эту тему. Мне повезло, что я попал на работу в коммерческую компанию, шесть лет дизайнил рекламу.

Вполне неплохо занимался этим, руководил отделом, но в какой-то момент корпоративная жизнь меня доконала. Я был привязан к офису, к процессам, которые мне не очень нравились. Я чувствовал, что не кайфую от работы. Тогда познакомился с Женей Арутюновым из дизайн-бюро «Интуиция». У Жени есть принцип «Мы хотим играть»: жить и работать, получая удовольствие.

Я решил, что не хочу заниматься рекламой и руководить отделом, понял, что мне интересно заниматься дизайном. Был на курсе Максима Ильяхова, потому что мне нужно было подтянуть навык написания текстов, а потом втянулся в бюрошную тусовку и пошёл учиться в Школу дизайнеров Бюро Горбунова.

Ещё где-то учился?

После школы учился не много. Я ездил к Игорю Штангу на курс, набрался приёмов, как работать с типографикой, до сих пор иногда заглядываю в материалы с курса. В «Бэнг Бэнг эдьюкейшен» проходил курс по сеткам у Сергея Гурова и Александра Гладких, учился работать с композицией в макете. Последний год пытаюсь много перенять у Димы Барбанеля, у его образовательной системы «Дизайн воркаут». Я ездил к нему в кампус на курс по шрифтам, а часть курсов проходил в онлайн-режиме. Был ещё большой курс по истории дизайна в Высшей школе экономики.

Ты ведёшь курс про шрифты для детей. Как ты стал преподавателем?

Был как-то на встрече, где выступал Никита Семёнов, арт-директор школы «Точка». Он рассказывал про времена, когда в Перми работал Пермский центр развития дизайна. После выступления я подошёл к нему и показал свои работы, которые делаю по тем же принципам и правилам, что и ПЦРД. На тот момент я сделал большой проект — концепцию транспортной схемы Перми.

Никита позвал в «Точку» провести «Дизайн-четверг», где я рассказывал про транспортную схему, а потом спустя полгода ребята из школы пригласили вести у них курс. Я согласился: новый опыт — дети, школа, преподавать.

Расскажи, что за школа «Точка»?

Это обычная средняя образовательная школа. Когда-то она была с художественным уклоном, а во времена культурной революции в Перми она стала школой с уклоном в дизайн. Не в плане выпускать дизайнеров, а в плане формировать у ребят дизайн-мышление.

В школе, кроме основных предметов, преподают дизайн — с детьми занимаются практикующие дизайнеры без педобразования и педпрактики. Такую концепцию школы предложил Эркен Кагаров, арт-директор студии Лебедева.

Какие именно предметы посвящены дизайну?

В школе порядка двадцати разнообразных курсов: скульптура, фотография, сценография, графика, цифровой дизайн, гейм-дизайн. Мой курс называется «Шрифтовые игры» — с ребятами из восьмых классов делаем шрифты.

Почему ты решил вести курс про шрифты?

Было три идеи курса. Изначально думал сделать курс по веб-разработке. Поскольку я интерфейсный дизайнер, у меня довольно много знаний и практики по тому, как делать веб-сервисы. Но в школе уже преподают два подобных курса, поэтому решили, что будет неинтересно делать то же самое.

Хотел сделать курс по навигации, это то, что интересно мне, но у меня не много в этом сформулированных знаний. Вот Бирман пишет книгу — я пока не могу так же для себя разложить все знания по теме.

Со шрифтами было то же самое, на самом деле, но у меня было прям огненное желание в этом разбираться. У меня любовь к буквам, мне нравится фотографировать вывески, искать эстетику через буквы. Собирая материал для курса, я погрузился глубже в тему.

Что дети умеют делать и знают по завершении курса?

Мы не просто рисуем буквы, мы делаем шрифты. В итоге получаем шрифтовой файл в графическом редакторе. По сути опытный дизайнер сделает это довольно быстро: плюс-минус за пять часов работы. С детьми это растягивается. На курс отведено тридцать часов, получается одно занятие в неделю.

Почему дети выбирают твой курс?

Как оказалось, им очень нравится делать буквы. Я был очень удивлён: приходишь в класс, а ребята уже знают, какой шрифт хотят сделать.

Как ты на курсе объясняешь детям, что такое дизайн?

Я не ставлю себе задачи объяснить детям, что такое дизайн, потому что очень сложно сформулировать и понять. Я для себя решил: нужно показывать ребятам, что каждый может делать классные штуки независимо от степени его креативности и навыков — можно просто брать и делать клёво. Тебе никто не скажет, что это плохо, что хорошо бывает только так. Всё, что делают ребята, это уже круто само по себе.

Нужно показывать ребятам, что каждый может делать классные штуки независимо от степени его креативности и навыков

Оценки ставишь?

У нас их нет.

Почему выбрал восьмиклассников, почему эту параллель?

Я не решился делать первый раз курс со старшеклассниками. Ребята вместе с преподавателем готовят дипломный проект: находят реальный кейс, реального клиента. Разрабатывают фирменный стиль, упаковку или архитектурный проект. Из работ этого года отмечу логотип парка Уинка, проект «Перепакет» — бренд изделий из переработанных пакетов, а также визуализацию благотворительной акции «Цветы жизни».

Как происходила разработка программы курса, учитывая, что нормативных данных по курсу от Минобразования нет?

Это особенность школы: каким-то образом они смогли организовать, что над дизайнерами нет никакого контроля. Это очень круто! В «Точку» дизайнеры попадают через личностный отбор, а не по объявлению. Люди приходят и понимают все ценности школы: уважение к человеку, его праву на творчество и самобытность, открытость миру, новым знаниям и технологиям, самореализация, непрерывный творческий и образовательный рост — всего их порядка десяти.

Нас попросили перед началом курса составить что-то типа учебного плана: какие будут лекции и практические задания, из чего будет состоять курс и чему ребята научатся от нас.

Я подготовил курс за две недели. Получилось экстерном: собрал из материалов то, что знал, плюс всё, что смог подсмотреть на других курсах, — как преподают в школе «Типомания» и в «Мастерской» Барбанеля.

Чего больше на твоих занятиях: лекции или практики?

Оказалось, что лекция для детей это самая бессмысленная штука. Я до этого немного преподавал студентам. Это было примерно так: ты готовишь лекцию на полтора часа, выходишь, показываешь картинки, что-то про них рассказываешь, они тебя внимательно слушают. С детьми так не получится. Полтора часа ребята тебя слушать не будут, максимум минут пятнадцать. На занятии должно постоянно что-то происходить, чтобы деятельность менялась.

Сейчас я полностью убрал все лекционные материалы, потому что рассказывать про буквы, как в них устроены логические взаимодействия, о происхождении знаков — это все клёво, но детям бесполезно. С ребятами занимаюсь чисто практикой: высокой печатью, шелкографией, модульной разработкой.

Рассказывать про буквы, как в них устроены логические взаимодействия, о происхождении знаков — это все клёво, но детям бесполезно

Можешь дать совет тем, кто хочет сделать образовательный проект для детей, с чего стоит начать составление курса?

Важно понять, что ты хочешь получить на выходе от детей, чему они должны научиться. Когда мы поступаем в Школу редакторов или дизайнеров, мы примерно понимаем: я хочу получить профессию, чтобы с этими знаниями устроиться на работу. Школьникам я такого передавать не хочу.

У меня цель сделать так, чтобы детям процесс образования был в кайф, чтобы им было интересно приходить на занятие, чтобы они могли результат уроков выложить у себя в инстаграме. Для некоторых это ценность — поделиться с другими. Я формировал курс исходя из этого: делать резво, весело, по фану, чтобы учиться было клёво.

Учить детей — это твоя дополнительная работа, основная работа в студии «Реактив Медиа». Что конкретно ты делаешь?

Я делаю сайты, приложения, навигацию. В целом, параллельно веду два-три проекта. Из последнего задизайнил сайт премии 80 Левел для CGI-дизайнеров, разработал интерфейс единого портала услуг Пермского края, а также приложение по покупке билетов баскетбольного клуба «Парма». Сейчас работаю над обновлением студийного сайта.

А ещё как ведущий дизайнер студии отвечаю за общее качество всех выпускаемых проектов: даю рекомендации по дизайну, смотрю насколько проект отвечает ценностям клиента и студии.

В своём блоге ты рассказываешь о проектах, которые сделал вне студии. Расскажи, почему решил перерисовать транспортную схему Перми?

Ответ банальный: по текущей схеме невозможно спланировать какое-либо передвижение по городу. Хотелось сделать схему, которая помогает строить маршрут. Но схема — начальный элемент. Я хочу, чтобы в городе была удобная транспортная система.

В Перми развитая маршрутная сеть, хорошие автобусы и трамваи, даже остановки иногда неплохие. Но визуальный язык этой системы низкий. Он как бы говорит: «Всё неаккуратно, всё запутанно и сложно». Из-за плохой визуальности доверия к системе мало. Хорошая схема — один из способов выстроить доверие. Она такая «тут всё просто и понятно».

Над проектом работал вместе с Сашей Караваевым. Саша — дизайнер схемы Челябинских трамваев, схемы Московского метро и еще нескольких транспортных схем. На тот момент работал в студии Лебедева.

Как появился проект навигации для пермских лесов?

Через год после того, как я сделал проект по транспортным схемам, ко мне обратилось пермское городское лесничество. Лесничество горело идеей сделать рекреационные части леса более комфортными для прогулок. Решили внедрить навигацию. Ко мне обратились как к советнику, чтобы я рассказал им, как сделать хорошую навигацию.

Когда объявили конкурс на разработку, мы с коллегами из студии «Реактив Медиа» решили, что проект классный и нужно участвовать в конкурсе. Нам повезло выиграть.

Что было самое сложное в этом проекте?

Самой сложной была недизайнерская работа: подготовка проектной документации, отчётов. Студия работает в основном с госконтрактами, но в цифровой среде. Подобные проекты мы до этого не делали, поэтому «ломали дрова». Долго не понимали, какой отчёт от нас ждут. Сначала сделали его «по-дизайнерски» с одними выводами. В итоге сдали отчёт, похожий на научную диссертацию с предпосылками, указав другие труды и исследования.

В планах есть ещё проекты по навигации?

Вместе с управлением по экологии будем внедрять пешеходную навигацию по долинам малых рек в черте города.

Кто рисовал иконки для проекта?

Специально для проекта — никто, я использовал иконки Чикина. Я очень хотел нарисовать уникальный набор пиктограмм под образ шрифта, но не успевал. Поэтому взял лучшее из существующего. Повезло, что иконки Чикина по пластике хорошо работают с Пермианом — шрифтом, который создали в студии Лебедева специально для оформления Перми.

Сергей — ван лав, лучший иконист во Вселенной. Мне повезло немного поработать с ним. Под его руководством нарисовал цифровой герб Пермского края.

Откуда возникла идея нарисовать цифровой герб Пермского края?

Сейчас в вебе до сих пор используются гербы, которые были созданы для крупных размеров: для печати на бумажных документах и флагах. Если такой герб уменьшить до потребностей сайта, то рисунок превращается в кашу. Выглядит жутко неряшливо.

Летом прошлого года делал портал муниципальных услуг края и захотел, чтобы там был аккуратный классный герб. Я написал Сергею с просьбой помочь сделать цифровой герб. Он согласился и стал арт-директором проекта.

Официально герб никто не принял, поэтому на портал разместить не разрешили. Но его можно увидеть на других сервисах — Портале Победы 2020 и официальной странице о коронавирусе в Пермском крае.

Ты ещё пишешь о дизайне — больше всего откликов на «Виси-ру» получила твоя статья «Дизайн-системы в клиентских проектах». В ней ты рассказываешь как привести к стандарту работу над долгосрочными проектами. Как ты пришёл к этой системе?

Когда пришёл в студию, я немного умел. Учась в бюро, думал, что получаю профессию. Но когда я столкнулся с реальной работой, понял, что полученные знания применить непросто. Я не знаю, как другие, потому что прошёл только первую ступень, не сделал готового проекта.

Мне было важно разобраться, как декомпозировать процессы. Я стал копать информацию, о том как большие ребята делают проекты. Как они работают с типографикой, цветом и шрифтами. Увидел как это организовано у других, понял, что могу по аналогии вести свою работу.

Где ты копал информацию?

Подбирал статьи, читал. Многие большие компании выкладывают свои дизайн-системы. Я искал не для того, чтобы написать статью, а для того, чтобы самому разобраться. Всё, что в статье, там не сверх истина, я просто описал какие-то базовые вещи.

Среди твоих проектов увидела книгу по стрит-фотографии, расскажи подробнее о ней.

Фотографией я почти не занимаюсь, это было моё большое увлечение лет шесть назад. Мне нравится фотографировать дома, люблю фототехнику, фотопроцессы, сам процесс блужданию по улицам и поиска интересных кадров. Для меня это медитация.

В какой-то момент понял: чтобы что-то узнать, я читаю только англоязычную литературу, а статьи на русском языке найти невозможно. Я начал переводить и делать открытый журнал, чтобы статьи были доступны для всех. Так появился проект «Эврибадистрит» — интернет-журнал о стрит-фотографии.

Я брал иностранные тексты и переводил их. Плюс публиковал всё, что встречал на русском языке. За три года набралось очень много материала. Я увидел, что в основном все говорят о каких-то базовых вещах. Я собрал всё, что знал, и написал об этом книгу «Все на улицу!» — практическое руководство для начинающих стрит-фотографов. А потом я увлекся дизайном и оставил проект.

Что в твоем понимание хорошая уличная фотография?

На фотографии должен быть запечатлён неповторимый момент, либо обыкновенный, но схваченный сильными композиционными приёмами.

Какие у тебя любимые фотографии?

У меня их нет. Мне кажется, что фотограф из меня толком хороший не вышел, особо гордиться нечем. Так чтобы сделать выставку «мам, смотри как я могу!», такого нет. У меня не суперуникальные фотографии, которые пробивают насквозь.

Ты работаешь в студии, преподаёшь в школе, участвуешь в проектах, ведёшь блог, делишься отзывами о прочитанных книгах. Как планируешь время, чтобы всё успеть?

А ещё у меня двухлетняя дочка. И мне кажется, что я успеваю очень мало.

В работе использую принцип получаса, когда ты по полчаса в день делаешь большой долгосрочный проект. А потом, когда ты это умножаешь на неделю, месяц, год, у тебя получается полчаса в день, три часа в неделю, двенадцать часов в месяц. Это практически два рабочих дня. При таком подходе ты можешь очень много успевать.

Расскажи о себе в двух словах.

Я мультидисциплинарный дизайнер. Работаю в эквайринговом сервисе «КлаудПейментс», который принадлежит «Тинькофф групп». Раньше много работала с графикой, а теперь — с интерфейсами.

Как ты решила стать дизайнером?

С детства я хотела связать себя с творчеством. Я закончила художественную школу и очень хотела поступать в художественный вуз в Санкт-Петербурге. Я жила и училась в Вельске, это маленький городок в Архангельской области. И, как правило, все ребята и девчонки, которые хорошо рисовали, поступали в Петербург.

Мама почему-то считала, что в Петербург я не поступлю. Она схитрила и предложила съездить в Москву, погулять, посмотреть университеты, а я согласилась. В итоге после 11 класса я поступила в Москве на социолога.

На дизайнера поступить не получилось?

Нет, но я честно пыталась. Но оказалось, что была большая разница между акварельными школами. В художке мы учились по канонам Ленинградской живописной школы. То, что было «крепким натюрмортом в Ленинградской манере», в Москве считалось каким-то дурацким. Моя мама не учла это в своей изящной рокировке.

После пяти лет университета я поступила в институт бизнеса и дизайна на переквалификацию. Параллельно нашла работу в небольшой студии в подмосковном Солнечногорске. Мне все завидовали, потому что никому из одногруппников не удавалось найти работу легко и быстро. А у меня это получилось без навыков работы ни в одном графическом редакторе. Приходилось учиться всему на практике.

А потом ещё подняла квалификацию в Британке?

Да. В 2015 году я поступила на курс Digital Art Direction к Илье Михайлову и Ване Оленкевичу. Я выбирала между годичными курсами и выбрала тот, в котором учили диджиталу, а не издавать журналы.

Учиться было весело. Мы учились три дня в неделю: два вечера в будни и полный выходной. По будням было больше теории. А в выходные мы резвились: нас делили на команды, и мы устраивали перформансы, штурмили, презентовали проекты. Потом нас поделили на тройки и раздали семестровые проекты. Нам достался редизайн личного кабинета стрелкового клуба «Объект». Первые полгода были очень напряженными — мы совмещали учёбу и работу, параллельно ходили на встречи с заказчиком, а в конце декабря презентовали итог работы.

Во втором семестре что-то пошло не так. Было ощущение, что кураторы разочаровались в курсе. Потом оказалось, что этот семестр совпал с переходом Ильи Михайлова из «Сбертеха» в Яндекс и, возможно, ему просто было не до нас. Но это только догадки.

А социология в итоге пригодилась?

Да, знания по социологии нужны в UX и исследованиях. То есть, «выйти в поле собрать данные» для меня не страшно и понятно.

Какие у тебя были первые проекты?

Когда я работала в студии, начал активно развиваться инфобизнес. Моя подруга работала с коучем Стасом Кузавовым и позвала меня делать журнал о бизнес-образовании «Тренинго». Это был 2013 год, но мы почему-то решили делать печатный журнал, а не сайт. Решение было странное, но мы выпустили шесть номеров. Дублировали всё это в соцсети, пытались распространять. В итоге мы поняли, что рынок бизнес-образования огромный, и раскрутить журнал будет очень сложно.

Ещё видела, что ты работала с рекламными стикерами для машин. В чём их суть?

Это мобильная платформа для рекламы на частных автомобилях — «Стикеррайд». Мы придумывали разные рекламные интеграции для брендов или событий. Изначально я там работала оператором техподдержки, но когда брендов в заказчиках стало больше, меня повысили до дизайнера. Спустя время стала арт-директором.

У компании была классная фишка — они выращивали амбассадоров брендов. Например, у нас была реклама фильма, а обычные люди приезжали оклеивать свои личные автомобили этой рекламой. Они регистрировались в приложении и за каждый километр пути получали денежные бонусы.

Есть ли особенности в работе с машинами?

Это изначально ограниченный формат. Есть определённые поля и средние размеры наклеек, но ты можешь здорово играть с тем, что есть. Можно создать эффект, что тачка искорёженная или ржавая — всё зависит от фантазии.

Ты постоянно думаешь, как задействовать всё пространство машины, как грамотно его использовать. Нужно сделать так, чтобы форма машины играла в плюс, помогала рекламе интересней раскрыться. Мы не хотели, чтобы наши машины выглядели как тачки, которые облеплены рекламой. Нам хотелось, чтобы это выглядело эстетично и классно.

У нас было много идей и проектов, но не все зашли. Например, мы пытались выйти на контакт с «Дюрексом» и делали под них рекламную кампанию. Я много чего накреативила, но сейчас понимаю, что это мало отличалось от скандальной СММ-политики компании «Визит».

С наклейками сложнее, чем с вебом?

Здесь сложно сравнивать. Мне кажется, что для веба делать сложнее. В случае с машинами всё более-менее понятно. Хоть машины могут быть разного размера, цветов, марок, но реклама будет смотреться примерно одинаково на каждой. В вебе ты делаешь красивый проект, презентуешь его, а дальше всё идет немножко не так. И это нормально.

По Бехансу и Фейсбуку нашла, что ты работала над «Картой истории». Как понимаю, она связана с проектом «1917». Расскажи об этом.

Да, это родственные проекты студии «История будущего». Её создали Михаил Зыгарь и Карен Шаинян. Михаил вообще мега-человек: он написал несколько исторических книг. Одна из них — «Империя должна умереть», которая стала своего рода финалом проекта «1917».

В студии работает множество талантливых и творческих людей. В тот момент, когда я там работала, там велось несколько параллельных проектов. «Карта истории» рассказывала об истории СССР через исторических персонажей. Там были Анна Ахматова, Максим Горький, Андрей Сахаров, Рудольф Нуреев. Пользователям предлагалось прожить десятилетие от их лица: делать выбор, принимать решения. Пользователи читали истории из жизни и думали, как бы они поступили на месте героя, а в итоге их история могла не совпадать с историей персонажа. Например, в реальности герой умер, а у пользователя всё сложилось хорошо. Но были и фиксированные сценарии — герой Генриха Ягоды умирал при любом раскладе.

Были истории и простых людей: о коллективизации мы рассказывали через семью Окороковых, которая скиталась по Сибири. Весь этот эпизод отрисован в пиксельарте.

Какая у тебя была роль в проекте?

Изначально я работала с инфографикой. Когда только пришла, то доделывала инфографику о жизни и смерти на заре СССР. Ещё мне очень нравится инфографика про деньги. Там показано, как обесценивался рубль и что могли купить люди на одни и те же деньги в разные периоды истории. Последней работой стала инфографика о коллективизации. Всё было выполнено в пиксельном стиле, даже карты.

Мы и дальше хотели продолжать в том же духе, но на этапе сороковых годов стало скучно. Причина проста — инфографики на военную и послевоенную тематику очень много, придумать что-то новое практически невозможно. Поэтому я стала заниматься отрисовкой персонажей.

Сколько исторических личностей ты «обрисовала»?

Много. За время проекта я выпустила 7 инфографик и 14 героев. Среди них Рудольф Нуреев, Николай Косыгин, Светлана Сталина, Людмила Гурченко, Владимир Высоцкий. Особенно понравился Виктор Цой. Я там добавила какого-то лютого гранжа. Кстати, этим выпуском проект завершается.

Но проект не был таким же громким, как «1917». Почему?

Проект планировали грандиозный. Он должен был плавно переходить от проекта «1917» к проекту «1968», но всё пошло немного не так. У нас начались проблемы с подрядчиками. Разработчики что-то сделали не так, у нас всё полетело. Проект не взлетел, потому что у людей просто не открывались огромные куски страниц.

Мы проанонсировали проект на «Вилладже», на «Вандерзине», в соцсетях. Мы стартовали с мощных героев — Горького, Коллонтай, Дыбенко. Продумали всё: идею, подачу выпусков, материал, дизайн. Но финальные макеты были перенесены очень плохо, поэтому проект не выстрелил. Плавного перехода не получилось, люди подумали, что это всё какая-то фигня. Мы пытались его реанимировать, но не смогли повторить успех «1917».

Судя по твоему Инстаграму, проект до сих пор тебя не отпустил.

Да, есть такое. Я сделала игральные карты и подарила всем участникам «Карты истории». Не знаю, играют в них или нет, но они получились классными. У меня есть огромная картинка с картами, которую я порезала на отдельные посты. В инстаграме я беру персонажа с карты и рассказываю интересные факты из его биографии.

Опять же на Бехансе есть заготовка презентации для «Тинькофф». Это как-то связано с твоей нынешней работой?

Отчасти. Когда я искала работу, много думала, чем хочу заниматься. Мне был интересен дизайн интерфейсов, но никак с ним не ладилось. Я не хотела возвращаться к графическому дизайну, мне он стал скучен. В агентство идти мне тоже не хотелось. В итоге взгляд упал в сторону презентаций. Презентация — это близко к инфографике. Что первое, что второе у меня получалось классно, я могла поймать настроение и сделать, то, что нужно.

Я спросила у знакомого, который работал в «Тинькоффе», есть ли там какие-то проекты, где я могу себя применить. И нет бы сказать, что я хочу развиваться в UX, я стала говорить что мне нравится заниматься инфографикой. Он мне предложил делать презентации. Оказалось, что такой скилл востребован. Презентации нужны всегда и везде — для тендеров, конференций, совещаний — но очень мало людей умеют делать их хорошо.

Меня не взяли, но всё к лучшему. Потом я пошла на собеседование в «КлаудПейментс», и меня взяли дизайнером всего и сразу. Сейчас я перешла в отдел, который занимается интерфейсами, как и хотела. У меня есть наставник, который мне всё показывает и объясняет. Я верю, что мы с ним сделаем кучу крутых проектов.

Откуда такой интерес к интерфейсам? Предмет Бирмана в этом не замешан?

Это похоже на профессию будущего. А с Бирманом у меня не очень ладится. Я грущу, но стараюсь и не сдаюсь.

С кем бы ты хотела поработать в будущем?

Не буду оригинальной. Были места, где я хотела поработать. В студии Лебедева хотела работать из-за атмосферы, которая там царит, из-за буйства креатива. В Яндексе классная команда, и это один из крутейших российских продуктов. Я хотела переехать в Ригу и поработать в «Медузе». Желаний много, но всё разбивается о тот факт, что я, наверное, не самый профессиональный человек.

Я хотела работать в студии Лебедева или Яндексе, но сейчас понимаю, что гораздо круче было бы сделать что-то своё

Я хотела работать в таких компаниях, но сейчас я понимаю, что гораздо круче было бы сделать что-то своё. Не обязательно студию или агентство, связанные с дизайном — было бы достаточно уютного бара или кафешки. На каникулах после первой ступени придумала, что пойду учиться на ювелира или керамику, если не поступлю на третью ступень. После трёх месяцев обучения обещают присвоить ремесленный разряд.

А уже было что-то «недизайнерское» в проектах?

Да, было. В году 2015 я участвовала в марафоне в духе «вспомни, чем хотел заниматься в детстве, и займись этим». А мне всегда нравилась выпечка, поэтому решила попробовать. Плюс был в том, что я работала удалённо, поэтому могла совмещать пироженки и дизайн.

Я начала с капкейков и имбирных пряников — это было просто и красиво. Торты мне не нравилось делать — слишком сложно. Одноярусный торт ещё ладно, но когда у него два или три яруса, начинается полный треш.

Я размещала объявления на «Авито» и на «Ярмарке мастеров», была своя группа во «Вконтакте» и аккаунт в Инстаграме. Там было около тысячи подписчиков. Набирала их самым простым способом — подписывалась на людей, которые тоже делают торты и лайкала их подписчиков. Такой СММ на коленке.

И почему отказалась продолжать эту затею?

Вложенные силы не были соизмеримы с результатом. Выпечка не приносила того дохода, который я бы получила только на дизайне.

Проблема была в одном: ты делаешь классные вещи за маленькие деньги, поэтому нет никакого удовлетворения. Всё так же, как и в дизайне. Спрашивают: «За сколько сделаешь логотип?» А ответить не можешь, потому что не знаешь, сколько времени и сил ты на это потратишь, сколько будет итераций с клиентом. Ты можешь сделать за неделю, а можешь больше месяца безрезультатно страдать.

Тут похожая история: я намеренно занижала стоимость, потому что ощущала недостаток опыта. Ещё нужно было иметь постоянные каналы продажи. Продавала капкейки в веганское кафе, но в итоге они отказались, потом что немного не подходило качество. Возила капкейки в качестве призов на интеллектуальные игры. Продавала выпечку на «Дикой мяте» и других фестах. Но всего этого не хватало, и мне приходилось сводить концы с концами.

Но это был крутой опыт. Было много новых знакомств. Я человек по большей части закрытый, и знакомства мне всегда давались сложно. Люди предлагали свою помощь, появились курьеры и постоянные клиенты. Это было весело, но тяжело.

Не хотела бы заняться этим снова?

В какой-то момент, когда бизнес с тортиками закончился, была мысль устроиться на производство. Я хотела посмотреть, как работают профессионалы, и понять до конца, нужно ли мне это. Нашла кондитерский цех при гостинице — огромный, красивый, но сама работа меня не вдохновила. Я представила, что мне придётся каждый день по 12 часов сидеть почти в подвале, смотреть в узкую щёлку, как у меня над головой проходят люди, и дышать крахмалом с сахарной пудрой. И ещё получать за это копейки. Так с лёгкой совестью я отпустила эту идею.

Делаешь ли ты работы для души, просто потому что захотелось?

Я постоянно что-то придумываю — у меня всё время есть проекты в голове. Я очень много всего начинала: от пабликов во «Вконтакте» для друзей и до группы с тортиками. Я делала свой телеграм-канал «Нищеlook». Там рассказывала о местах, где можно дёшево купить классные вещи. Преимущественно писала про секонд-хенды и барахолки. Канал я потом удалила, потому что он не пошёл.

Хочу осуществить одну мечту. Есть книжка «Сказки на ночь для юных бунтарок». Это итальянский проект, который переведён на десятки языков. В книге написаны немного переиначенные истории об известных женщинах. Проблема одна — там всего лишь две русские женщины: Екатерина Вторая и Анна Политковская. Я считаю, что это большое упущение. Так как я долгое время работала над биографиями в «Карте истории», мне такая тема близка. Я собрала порядка 100 персонажей, о которых бы хотелось рассказать. То есть, сделать похожую книжку, но о российских женщинах.

Теперь немного про учёбу. Для чего ты пошла в Школу дизайнеров?

Я понимала, что у меня есть определённые пробелы в базе дизайна, и я считаю, что Школа Бюро может быстро поставить голову на место. Результат есть: те вещи, которые раньше давались очень сложно, и я сидела над ними часами, сейчас стали для меня намного проще и осознанней.

Мой однокурсник, написал целую статью о том, как сэкономить деньги на школе. Он посчитал, что если взять все учебники бюро, купить на них годовую подписку, то это будет дешевле, чем проходить первую ступень. Я считаю, что это в корне неверно. Школа даёт очень важный пинок в виде постоянного дедлайна. Как говорил Товеровский, что есть суперлюди, которым надо поработать два часа, они садятся и два часа работают, а есть люди-тряпки, которых нужно подгонять.

Школа даёт очень важный пинок в виде постоянного дедлайна

Мне тема про людей-тряпок очень близка. Людвиг Быстроновский классно про это рассказывает. Они вместе с Людой Сарычевой выпускают рассылку «Недиван» — она о том, как начать делать правильные вещи, но вместе с этим не бороться с собой.

В итоге с дедлайнами подружилась?

С одной стороны, дедлайны сильно бесили, с другой — это важная часть обучения. Да, можно было просто купить подписку на полку, но тогда волшебного пинка не будет. Отписываться от полки я не буду, потому что после окончания школы прочитаю её всю. Хочется спокойно разложить информацию в голове по полочкам, потому что после первой ступени там полная каша.

Что ждёшь от второй ступени?

Самого худшего, что вообще возможно. Муж сказал, что разведётся со мной, если я туда пойду. Когда мне прислали приглашение, я подошла и сказала: «Меня взяли». Он ответил, что это очень круто, и мы обязательно справимся.

Я знаю, что это будет ад, потому что ты не принадлежишь себе. У тебя есть только огромная ШКОЛА, которая над тобой нависает. Надеюсь, что смогу собрать мозги в кучу и более продуктивно взаимодействовать с преподавателями.

Почему решила рисовать для «Кто студента»? Появилась ли за это время любимая обложка?

Всё очень прозаично — мне были нужны баллы. И когда я узнала, что можно рисовать обложки, то решила попробовать. Среди дизайнеров все понимали, что авторство и главредство — редакторская тема. Ну, и многие подумали, что им обложки рисовать будет некогда.

Смешно, но я хотела попробоваться на место главреда — 8 часов просидела над редактурой интервью. В итоге плюнула и стала напрашиваться рисовать картинки. Я написала в группу в Фейсбуке и всем главредам, что хочу рисовать — и не зря!

Я очень рада, что рисовала все эти обложки. Мы придумывали какие-то дикие штуки, мне нравилось рисовать пиктограммы. Очень крутая обложка была для материала про хейтера. Мне ещё нравится обложка с Асей Челован, хоть мы её очень долго доделывали. Она получилась очень стильной.

Откуда ещё берёшь информацию для прокачки в дизайне?

В основном я читаю каналы в телеграме. Не советую подписываться сразу на кучу — это непродуктивно. Когда так было у меня, то я чаще не читала, а просто снимала счётчик сообщений. Сейчас я подписана на «Бабушку дизайнера» и «Цыгане диджитал».

Ещё мне нравятся «Бенг бенг эдьюкейшен». Советую посмотреть фильм «100 лет дизайна». Там они собрали тех профессионалов, дизайнеров или людей из индустрии, за которыми стоит следить.

Какое-то время я была подписана на рассылку «Оди». Там много полезных материалов отовсюду — с конференций, из блогов и от зарубежных дизайнеров. Ты читаешь и выбираешь, что нравится. Удобно и прикольно.

Дизайнер — это человек, у которого должен быть широкий кругозор, поэтому не стоит забывать и об общеобразовательных каналах. Например, классные статьи есть на канале «Фрикбук» и «Намочи манту». Последний — это канал про доказательную медицину, который ведёт Дарья Саркисян, медицинский журналист «Медузы».

Какой дашь совет начинающим дизайнерам с высоты своего опыта?

Не сидеть на месте. Когда я слишком долго работала удалённо, то не особо сильно прокачивала скиллы. Когда ты работаешь сам по себе, не происходит активного роста. В команде ты больше наблюдаешь, как работают другие люди, поэтому и учишься быстрее. Даже в рамках команды всегда есть здоровая конкуренция. Для начинающего дизайнера это очень полезно.

Конечно, важна насмотренность. Можно заходить на Беханс и смотреть на крутые и красивые работы и пытаться их повторить. Для этой цели подойдут и Пинтерест с Инстаграмом. Чем чаще пытаешься повторить работу, тем быстрее развивается вкус.

Ты учился на факультете радиофизики, но стал дизайнером. Как так вышло?

В 18 лет я не понимал, чем хочу заниматься. В школе у меня хорошо были дела с физикой, математикой и другими точными предметами. Поэтому родители посоветовали пойти в технический вуз и стать программистом.

Учился в филиале Белорусского государственного университета. За пять лет мы изучили пять языков программирования, математический анализ, квантовую физику и всякое такое. Рядом с нами был гуманитарный факультет, где учатся дизайнеры. И как-то потихоньку я начал общаться с ребятами, которые там учились. Интересовался, что у них там происходит, иногда прогуливал свои лекции и ходил к ним слушать про композицию и другие штуки.

Ещё в университете я работал программистом: писал код для диалоговых окон под Виндоус. И мне повезло, потому что я делал не какие-то низкоуровневые штуки, а именно оформление программ. На тот момент я уже начал читать блог Артемия Лебедева: как правильно делать интерфейсы, куда ставить кнопочки.

Меня это всё увлекло настолько, что я понял, что программировать мне неинтересно и скучно, а вот собирать всякие окна и рисовать интерфейс — круто. Я очень плавно переметнулся в дизайн, не покидая программирование.

Ты сейчас работаешь в «Авэ-бай». Над чем вы работаете?

Не могу рассказать подробно, это секрет. Если в общем, то мы работаем над продуктом, выпускаем новые инструменты.

В прошлом году сделали дочерний проект «Авэ-бай» — «Маскот». Это первая такая большая белорусская автомобильная премия.

У тебя должность ведущего дизайнера. Чем ты занимаешься в компании?

Тем же самым, чем и обычный дизайнер в продукте. Но при этом ещё работаю над мотивацией команды и слежу за развитием дизайна в компании. При этом я остаюсь боевым дизайнером — тоже делаю какие-то макеты, задачи решаю вместе с ребятами. 60% времени я занимаюсь дизайном, 40% — командой, а иногда наоборот.

Как мотивируешь команду?

Разговорами. Только разговорами. Стараюсь объяснять ребятам, куда мы идём, стараюсь решать их проблемы. Это очень сложно. Например, когда кто-то хандрит, я выясняю причину, а потом пробую превратить проблему в интересную задачу.

Ты работал не только в продукте, но и в агентстве. Чем принципиально отличается работа?

В агентстве мы делали 17 проектов одновременно и сопровождали их, а в продукте — один проект. Поэтому у меня есть возможность больше погрузиться и лучше понять домен, в котором работаю. А ещё поговорить с пользователями, погрузиться в их проблемы и предложить более качественное решение.

Ты ощущаешь себя комфортнее в работе над одним продуктом или над разными проектами?

Четыре года я отфигачил в агентстве, и много чего там попробовал. И эта мультипроектность была крутой: сегодня я делаю одно, завтра — другое, а послезавтра — третье. Это расширило кругозор и дало понимание, какие штуки разные бывают — бизнесы, инструменты и решения. Когда я начал работать с одним продуктом, у меня было понимание, как это работает, и я начал углубляться в детали.

Как дизайнеру-новичку выбрать направление, в котором работать? Идти сразу в студию или в продукт?

Думаю, нужно начинать со студии. Это уникальная возможность попробовать всё по чуть-чуть. А потом, когда наберёшься опыта или когда начинает пропадать интерес от мультизадачности, идти в продукт.

Но я знаю дизайнеров, которые офигеть, какие опытные, и им просто неинтересно работать над одним проектом, поэтому они работают в студии. И знаю ребят, которые со старта пошли работать в продукт: они довольны, счастливы и не хотят другого. Для каждого как-то индивидуально.

К нам пару лет назад приезжал Сергей Кулинкович, арт-директор Студии Лебедева, ему задавали похожий вопрос. Он круто ответил: «Когда дизайнер идёт работать в продукт, он уходит на пенсию. Ему уже всё надоедает и хочется спокойствия».

Ты писал в блоге про принципы дизайнера. Они основаны на твоём опыте?

На моём и не только. Какие-то я позаимствовал у коллег, какие-то сформулировал сам, благодаря опыту. Давай пройдёмся по принципам, я объясню, что имел в виду.

Давай. Первый принцип — дизайнер инициативный.

Этот принцип позаимствовал у ребят из дизайн-бюро «Интуиция». Простое правило, но, на мой взгляд, очень важное. Услышал его в лекции от Жени Арутюнова и подумал: «Господи, да!» Это одна из важных вещей.

Если дизайнер безынициативный — это мёртвый дизайнер

Второй принцип — дизайнер действует как предприниматель.

Это я понял, когда пришёл работать в продукт. Принцип о том, что нужно относиться к ресурсам компании и команде, как к деньгам. Не нужно думать: «Я дизайнер, поэтому пойду и сейчас зафигачу в этот макет всё, что умею. Только дайте мне время подготовиться». Нужно быстро решать задачи и тратить минимум ресурсов компании и команды, вытаскивая максимум пользы. Этому учат в Бюро Горбунова.

Важно знать, как работает тестировщик и разработчик, как мыслит менеджер, и сколько времени он потратит на какую-то задачу. Так ты понимаешь на что расходуются ресурсы команды и компании, и можешь это регулировать. Готовить, например, решения, которые не займут много времени у ребят, но сразу дадут какие-то плоды.

С другой стороны — это принцип про коммуникацию. Нужно постоянно общаться с командой, чтобы найти баланс между полезным действием и стоимостью его реализации.

Третий принцип — дизайнер выкидывает бумажки в урну.

Бумажки — это прототипы в переносном смысле. Суть принципа: делать итерации короткими, чтобы не так больно было с ними расставаться — выкидывать.

Это типичная проблема. Я ещё не встречал таких дизайнеров, которые бы через это не прошли. Об этом много рассказывал Людвиг Быстроновский. Я узнал себя и ещё десять дизайнеров, с которыми работал. Чем больше времени дизайнер тратит на макет, тем сильнее защищает его, даже понимая, что неправ.

Лучше делать короткие итерации в прототипах и показывать ребятам, чтобы было легко отказаться от решения, если свернул не туда. Плохая история, когда дизайнер понял, что делать, пошёл, сел в угол и пропал на неделю. Через неделю он что-то приносит, а это вообще не то — начинаются проблемы.

В какой-то момент я понял, что так не нужно делать, где-то подсознательно. А потом я услышал об этом у Людвига и понял такой: «Блин, да. Это важно».

Четвертый принцип — правильно понимать задачу.

Это след от школы остался. Когда дизайнер решает неизвестно что — это беда. Лучше потратить больше времени, но хорошо разобраться в задаче, чем решать непонятно что.

Пятый принцип — дизайнер ответственный.

Я сам был безответственным и часто сталкивался с этим со стороны других дизайнеров, поэтому добавил этот пункт. Он про командную работу: если ты что-то пообещал, то должен разбиться в лепёшку, но сделать. И если видишь, что не успеваешь, то предупреди как можно раньше.

Шестой принцип — дизайнер сохраняет ясную голову и контролирует гнев.

Это моя проблема. Я уже несколько лет работаю над ней, потому что достаточно эмоционально реагирую на спор и близко к сердцу воспринимаю проблемы компании. Много сил кидаю на то, чтобы контролировать свои эмоции, но это достаточно сложно.

В команде «Авэ-бай» мы пробовали всякое: например, кодовое слово, когда нужно всем разойтись и просто остыть. В итоге пришли к тому, что каждый контролирует себя сам, а это сложнее. Одно дело, когда тебе кто-то говорит, что нужно успокоиться, а другое — когда нужно самому ловить эмоцию. Это очень сложно, во всяком случае, для меня.

Это связано с общением в команде, или ты так реагируешь на критику?

В этом принципе я имею в виду коммуникации в целом. Критику я пережил уже давно. Отношусь к ней как к подарку. И критикуют не меня, а мою работу. Это понял на второй год работы дизайнером. Хотя, поначалу я точно так же реагировал на критику, но потом переосмыслил это.

Давай вернёмся к принципам. Седьмой — дизайнер оценивает айсберг полностью.

Это про оценку и коэффициенты. Принцип говорит только о том, что учитывать нужно не только то, что видишь, но и то, чего не видишь.

Часто дизайнеры сталкиваются с тем, что им нужно оценивать, сколько времени займёт работа. Коэффициент растёт с опытом: ты заранее видишь всё больше и больше видимой работы. Но даже самые крутые чуваки не видят её на 100 процентов, а всего на 70.

Не помню, кто говорил о том, как отличить на встрече новичка от опытного дизайнера, но суть такая. Если дизайнер говорит: «Да тут всё просто, сделаю за два часа», — это стопудово новичок. Если говорит: «Это возможно сделать, но мы потратим кучу времени», — скорее всего, это опытный дизайнер.

При оценке задачи учитывай то, что видишь, и то, чего не видишь

Восьмой принцип — дизайнер сначала ищет «идеальный мир».

Этот принцип я позаимствовал у Кости Горского. Когда дизайнер подходит к какой-то задаче, очень важно откинуть все ограничения: технические, продуктовые — и попробовать решить задачу в уме или на бумажке в идеальном мире. Как будто нет никаких ограничений. Это помогает наметить вектор будущей работы.

Важно не сразу лупить типичные решения, а попробовать что-нибудь вообще в вакууме. На это не нужно тратить много времени, это просто такие дизайн-сессии. Важно задаваться вопросом: «А как бы мы решили эту задачу, если бы у нас не было никаких технических ограничений?»

Последний принцип — дизайнер делает просто и прямо сейчас.

Он вытекает из предыдущего. Вот мы с командой поговорили, как эта штука должна решаться в идеале, окей. Важно не идти и сразу делать, как в бюро говорят, летающий асфальтоукладчик, а сделать максимально просто и прямо сейчас.

В Минске есть студия «Райт». У них как-то в вакансии было круто написано, что они ценят навык дизайнера решать задачи, не трогая компьютер. Когда дизайнер решает проблему и меняет систему без работы над макетами — это высокий уровень.

Но здесь ещё цепляется другая, параллельная тема. Костя Горский много рассказывал про это: если полное идеальное решение — это торт, то в первой версии нужно сделать кекс с вишенкой. Если делать какую-то крутую фичу, то важно сделать её с минимальной функциональностью, но при этом хорошо проработать и выпустить.

Какой из всех этих принципов дизайнера кажется тебе самым важным?

Зависит от контекста: где человек работает и над какой задачей. Больше всего люблю принцип про выкидывание бумажки в урну, потому что часто встречал эту проблему. Это первое, что стоит рассказывать ребятам, которые только пришли в профессию.

Давай поговорим о схеме минского метро. Расскажи, как появилась идея её сделать и как решился написать Бирману.

Я с детства люблю всякие карты, а с 7−8 лет любимой игрушкой был атлас. И я любил всё это рассматривать — во мне рос такой маленький Тафти. Я никогда не уделял очень много внимания этому. В какой-то момент я подумал, что пора бы как-то погрузиться в это поглубже, с точки зрения дизайнера.

Ещё до школы я написал Илье, чтобы он посоветовал, что почитать, поизучать и где поучиться делать классные карты. Он мне ответил, что круче пойти и начать что-то делать. И я подумал, почему бы просто в рамках обучения не переделать схему метро города, в котором живу.

Потом я попросил Илью дать мне обратную связь. И он мне предложил делать её вместе. И понеслась.

Вы делали схему 8 месяцев. Как всё это время шла коммуникация с Ильёй?

Первый месяц я делал схему один, а Илья давал мне вектор, куда двигаться. Я пробовал разные варианты, приходил и показывал ему. Илья мне говорил, что плохо и куда двигаться дальше.

Так получилось, что ещё один чувак из Минска написал Илье, что тоже хочет делать схему. Илья затеял соревнование и следил за тем, как наши схемы параллельно развиваются. Он нас заранее предупредил, и мы согласились. В какой-то момент Илья решил, чтобы мы вдвоём работали над моей версией схемы. Так мы познакомились с Костей Евстратенко.

Мы встретились, с ходу нашли общий язык, накидали миллион идей и круто начали проводить вечерами время за работой. Я с таким теплом вспоминаю время, когда мы приезжали вечером в кафе и фигачили схему по чуть-чуть. Иногда даже с алкоголем.

У Кости намного больше опыта в графических штуках, чем у меня: рисовалках, иллюстрациях и так далее. Мы чётко распределили обязанности: Костя отвечает за клёвые, красивые здания на карте, а я — за всё остальное. Каждый делал свою работу, потом мы объединяли то, что сделали, и показывали Илье.

8 месяцев звучит очень страшно, но на самом деле, это было не так уж и много. В день я тратил на схему не больше часа.

А что в итоге стало со схемой? Почему её не повесили?

У нас изначально не было цели повесить схему в метро. Целью было научиться рисовать схемы — мы её достигли.

Было бы круто, если бы всё само собой получилось, и её повесили. Но мы прекрасно понимали, что схема не очень хорошо решает задачу навигации именно во всём метро. Для узких мест, возможно, она бы хорошо сработала. Но это очень большая работа — подготовить разные виды схем под разное местоположение. У нас потом уже не было времени на это, поэтому мы даже не пытались ходить в администрацию метрополитена.

Мы сами не особо верили в то, что она круто решит задачу нахождения в вагоне. Зато мы сделали клёвый постер, который у меня дома висит.

После того, как вы сделали схему, о вас написала куча СМИ, даже есть бизнес-линч от Людвига Быстроновского. Что ты о его комментариях думаешь?

Это было достаточно давно, поэтому я не помню, что именно он писал. Помню комментарий, что наши станции выглядят как стрелки на карте, которая показывает фронтовые линии. Но это такое прикольное видение, с которым я не согласен. Мне кажется, что у Людвига есть профессиональное искажение, поэтому он это видит, или я чего-то не понимаю.

Ещё были комментарии про «уродскую иконку телефона» и «стрелочки, отрисованные как говно».

Иконка действительно уродская. Когда мы делали схему, нам так не казалось. Сейчас я смотрю на неё и в принципе согласен с Людвигом. Первое, что я бы переделал, — иконки. Про стрелочки — не знаю. Пока что я на них смотрю, и они не говно, нормальные вроде.

У Людвига намного больше опыта, и он видит то, чего не видим мы. Было бы круто побеседовать с ним, спросить, что он имеет в виду под этим. Это было бы крутым подарком, потому что я не вижу того, что он описывает.

В последнее время в Минск приезжает очень много дизайнеров: Игорь Штанг был, Сергей Стеблина. При каждом таком случае я прям вживую давал схему на ревью. Приносил с собой на лекцию или воркшоп распечатанный вариант и просил покритиковать. Вживую я не получал каких-то таких плохих комментариев. А Игорь, по-моему, даже попросил забрать схему себе.

В общем, я достаточно спокойно отнёсся к комментариям Людвига. Больше переживал за хренову тысячу комментариев на Онлайнере и в Твиттере на тему транслитерации. Когда начали присылать угрозы и требовать публичных извинений, это прям перебор был.

А что не так с транслитерацией?

Наш вариант почти полностью противоречил гостовскому. Но мы были не согласны с транслитерацией, которая принята на уровне государства, потому что она плохо работает для иностранцев.

Мы с Ильёй провели эксперимент: попросили прочитать станции родственников, друзей и приятелей, которые не говорят или плохо говорят на русском. И почти все они читались неправильно. Например, немцы или итальянцы вообще не знают, как читать «эс» с птичкой сверху, а она читается как «ш». Поэтому мы предложили альтернативную версию. И из-за этого отгребли очень много говнеца от людей, которые посчитали это геноцидом белорусского языка. На мой взгляд, это бред.

После этой схемы ты ведь ещё работал с Ильёй?

Да, над приложением для «Совести» — карты рассрочки. Это мой единственный коммерческий проект со стороны. Илья обратился ко мне и спросил, не хочу ли я поучаствовать. Я сказал: «Хочу». И мы сделали. Если бы не он в роли дизайнера и арт-директора в проекте, то я вряд ли подписался бы на это.

Это было уже во время второй ступени в школе. Было сложно?

Приходилось совмещать работу, школу и ещё работу. Тяжковато, но ничего. Я справился вроде как.

По сколько часов в сутки ты спал?

Часов по шесть-семь. Я старался меньше уделять внимание школе. Больше концентрировался на работе в тот момент. Если посмотреть по результатам трёх ступеней моей учёбы в школе, то видно, как на второй я нормально так провалился. Но делать всё и сразу было моим выбором.

То есть слова о том, что невозможно совмещать работу фуллтайм и учиться — бред?

Могу точно сказать, что это возможно. Но, конечно, ты намного быстрее растёшь, когда полностью посвящаешь себя школе. Но возможно и совмещать.

На второй ступени я выехал благодаря опыту. Я делал задания быстрее, чем ребята, которые только пришли в профессию. А на третьей — конечно, команда многое значит. Они тебя настолько заряжают и мотивируют, что ты вместо того, чтобы пойти кофе выпить, идёшь и что-то делаешь.

Почему ты вообще решил поступать в школу? Ты ведь был дизайнером с серьёзным бэкграундом.

Я очень давно читаю «Советы» бюро. У меня сложилось ощущение, что школа — чек-бокс моего жизненного пути дизайнера. Мне было не столько интересно, сколько стало вызовом себе. Я решил, что должен просто сделать.

Что в итоге школа тебе дала? Где ты прокачался больше?

Я хотел прокачаться, конечно же, в дизайне. Именно в эстетике. Но получилось так, что я попал в команду к Максу Ильяхову и сначала дико расстроился. Хотел попасть к Мише Нозику или Артёму Горбунову. Максим сам признаёт, что он не силён в эстетике, и за этим не нужно к нему идти.

У меня было достаточно плохое отношение к Максиму из-за предыдущих двух ступеней: его предмет давался достаточно тяжело, и по нему у меня были самые низкие оценки. Я считал Максима каким-то таким грубым, злым преподавателем, который не щадит ничего и ничто. Вспомнил сразу все двойки, которые получил, и подумал: «О, чёрт! Он ещё и арт-директором у меня будет».

Но по итогу Максим оказался заинтересованным и добрым. Он даже был не то, чтобы арт-директором, он был членом команды. Таким прям ещё одним бойцом. Это было круто.

Не могу сказать, что я сильно прокачался в дизайне. Но зато прокачался в коммуникации и создании таких маленьких проектов с нуля. Я вообще очень благодарен школе за комьюнити: за знакомство с преподавателями и студентами, которые со мной учились.

У вас был очень прикольный ролик в стихах с анонсом дипломного проекта. Как появилась идея и кто их писал?

Это придумал руководитель из команды — Саша Файзулин. Саша в прошлом музыкант: писал музыку и песни, поэтому для него это не было проблемой.

С этим проектом вообще всё случайно получилось. Саша живёт на Мальте и ходит в зал, для которого мы делали сайт. Но сам он из Минска, и мы оказались знакомы через минских дизайнеров.

Он учился в Школе руководителей, увидел, что я из Минска и написал: «Привет, Вань. Мы с тобой заочно знакомы. Давай вместе делать проект». Я подумал: «Ой, класс. Давай».

У нас были большие проблемы с поиском редактора, потому что нам нужен был англопишущий человек. Но потом в один момент к нам пришли сразу две редакторки — Наташа Никонова и Алина Мишуренко. Они обе были такие классные и такие разные, поэтому мы попросили, чтобы у нас остались обе. Они отвечали за разные функции: Наташа следила за сроками, Алина отвечала за коммуникацию с Максимом, и они вдвоём отвечали за текст.

Как вы выстраивали работу внутри команды? Были конфликты или что-то такое?

Была достаточно тёплая атмосфера. У нас даже была идея после того, как мы сдали диплом, этой же командой сделать ещё какой-нибудь проект. Так здорово получилось, что мы как-то сошлись мнениями.

Я доверял девчонкам по тексту, и если они говорили: «Надо так», то значит надо так. Они точно так же под меня часто подстраивались. На сайте непростая вёрстка, и мне часто нужно было искусственно наращивать или сокращать информацию. Они без проблем это делали: переписывали, сокращали неважное и искали новые факты, чтобы добавить текст.

По поводу дизайна: конечно, девчонки и Саша участвовали в этом очень активно. Я показывал им, что сделал, они критиковали. Мы обсуждали, а потом я приносил другие версии. Нельзя сказать, что я один зафигачил весь сайт и не слушал ребят. Я даже на защите говорил, что дизайнер в этом проекте не только я, а мы все вместе.

Сложно было работать с Максимом?

Всё было круто. Максим оказался просто душкой. Мы чётко договорились о встречах два раза в неделю — он заранее знал, в какое время мы встречаемся. Если мы не успевали, то заранее предупреждали, что встречи не будет и покажем результат на следующей.

Встречи были достаточно большие — час-два. Мы установили правило, что встречу ведёт один человек. То есть вели разные люди, но не больше одного за раз, чтобы всё это не превращалось в балаган.

Максим не относился к нашей работе с пренебрежением: «Здесь говно — переделайте». Он пытался сразу предлагать варианты, и именно поэтому я считаю его даже не арт-директором, а полноценным членом команды. Он генерил много классных штук.

А что сейчас с сайтом, он работает?

Да, бизнес работает и развивается. И наш сайт тоже — приносит ребятам деньги.

Я слышала много мнений о том, что третья ступень не всем нужна. Как ты думаешь?

Я считаю, что это самая важная ступень, потому что это практика. Зафигачить живой проект — это самое ценное. Поэтому вторая и третья ступени важны.

Первая — это матчасть. На мой взгляд, она самая неважная — многому из первой ступени ты учишься по ходу второй и третьей. Её, конечно, нельзя исключить, но матчасть в одно ухо влетает, в другое вылетает. И как раз-таки все эти знания укрепляются в бою.

Зафигачить живой проект — это самое ценное

Ваш проект занял первое место. Тебя звали после защиты куда-то работать?

Да, меня позвали работать в бюро, но что-то не срослось. Мы пару раз побеседовали с Мишей Нозиком. Договорились побеседовать ещё раз попозже, но этого просто не случилось. Возможно, с моей стороны не было большого интереса, или я по какой-то причине не подошёл. На тот момент я уже работал в продукте, который мне интересен, и не нуждался в работе. Но я не сильно жалею об этом: как получилось, так получилось.

Были ещё какие-то предложения работы от компаний из России, но мне это было неинтересно, потому что я не хочу уезжать из Беларуси в Россию.

Почему не стал удалённо работать?

Я знаю и уверен, что это намного сложнее. Пока мне не подвернулся дико интересный проект, чтобы я согласился на удалёнку и сделал её такой же эффективной, как в офисе.

Я никогда в жизни не был фрилансером. Считанные проекты, которые я делал по стороннему заказу. Например, очень давно делал логотип Чингизу — это крутой боец тайского бокса, мой приятель. Он выступает в Монако, Америке и других странах. И везде на этих крутых аренах крутится логотип, который я нарисовал. Я вообще далёк от дизайна логотипов, но этот мне нравится. И Чингиз счастлив и до сих пор использует логотип. Но я его сделал только потому, что лично знаком с бойцом и хотел ему помочь.

Работаешь сейчас над какие-то личными проектами? Расскажи о том, как делал радиоэмоции в «Парке».

Это была такая фо фан штука. Я давно хотел сделать такую фичу себе на сайт. На старте идея показалось крутой, и мы сделали её в «Парке». Радиоэмоции сейчас работают у меня на сайте. За всё время только один или два человека пришли и попросили у меня исходники, чтобы залить к себе.

Из личных проектов я не занимаюсь почти ничем, потому что у меня почти всё время занимает работа. Единственное, чем я занимаюсь сейчас, поддерживаю и планирую делать — это советчик «Вош-ми», который я сделал с ребятами. Он советует, стоит мыть машину сегодня или нет. На основании АПИ и «Яндекс-Погоды» он в Телеграме каждый день пишет совет: мыть машину или нет. Всё это автоматизированно работает, мы ничего не делаем руками.

Сейчас проводим исследования, насколько это важно и интересно людям. И если интересно, будем запускать в других городах, и может быть, сделаем даже мобильное приложение. Но это пока только идеи.

Как живётся после Школы дизайнеров? Применяешь какие-то инструменты, которым учат в школе?

Единственное, что помню после школы, это опустошение: «Блин, а я и не знал, что когда-нибудь это закончится. Хочу ещё». Было ощущение, что я на отпуск приехал и не знал, чем забить всё время.

А принципы и инструменты я и до школы применял. Поэтому для меня сильно больших открытий никаких не было. Но огромную прокачку я почувствовал благодаря Мише Нозику и его предмету.

Какими правилами Кэмпа пользуешься?

У меня не очень много переговоров, на которых хотелось бы использовать это всё. Например, в разговорах с руководителями направлений в команде или кем-то ещё, то да, использую. Но они, как правило, хорошо знают, кто такой Джим Кэмп. Секут приёмы и начинают вести себя так же, поэтому порой это смешно.

В переговорах нужно очень много практики. Что-то у меня отложилось в голове, и я применяю, а что-то — нет. Ради этого сделал плакат и повесил его на работе.

Что делать дизайнеру после школы? Куда идти, что смотреть и читать?

Каждому своё, но я предпочитаю идти туда, куда интересно. Дизайнер может уйти в какие-то смежные профессии, чтобы научиться чему-то еще и применять это в будущем.

После таких больших курсов с матчастью как в Школе бюро, нужно искать какие-то параллельные ниши и качаться там. Или выбирать какую-то одну в дизайне и прокачиваться в ней: эстетике, иконках, тексте. Кому что интересно. Кто-то идёт и программирует потом. Здесь нет какой-то золотой середины и точного правила, как это дальше происходит.

Какие книги на тебя повлияли в профессиональном плане? Вот ты прочитал, и всё — мир перевернулся.

Алан Купер «Психбольница в руках пациентов». Я читал её раза три с перерывом по два года. Сколько раз читал, столько раз она и переворачивала моё отношение к проектированию. Это первая книга по дизайну, которую я вообще прочитал. Тогда я отнёсся к ней: «Ааа, классная книжка про дизайн». Второй раз прочитал года через два и тоже примерно был такой же эффект. Последний раз недавно перечитал и почувствовал всё, о чем он пишет. Это для меня важная книга, которую буду перечитывать каждые два-три года точно.

Есть ещё крутая книга — «Дизайн — это работа». Но я прочитал её достаточно поздно, и такой: «Блин, камон, почему мне никто не дал эту книгу раньше?» В ней описаны все проблемы, которые я уже прошёл и сделал для себя похожие выводы. Это отстой.

Что лучше почитать новичкам, чтобы не делать типичных ошибок?

Читать это нужно как-то всё осознанно. Нельзя сказать: «Ой, ты новичок, поэтому почитай пять книг, и можешь идти в профессию». Это бред. Книги потом почитаешь, сначала нужно практику пофигачить. А вот после, чтобы полировать детали, можно и книги почитать.

Лучше найти человека, который умеет, сесть рядом с ним и что-то делать. Это будет намного эффективнее, чем читать книжки

Для меня Купер стал таким идолом в плане дизайна. Две книжки его: «Психбольница» и «Об интерфейсе». Не буду говорить про банальщину, типа «100 главных принципов дизайна», или о важности книг Тафти для информационного дизайна. Это нужно любить, и тогда будешь читать это взахлёб. Кстати, книги бюро очень крутые, чтобы познакомиться с направлением. Уже после, чтобы разобраться в деталях, читать что-то узконаправленное.

Я разные книги читаю, смотря для чего. Например, если ты чувствуешь какой-то эмоциональный упадок, надоела работа и мотивация на нуле — открой книгу с биографией Стива Джобса. После неё хочется встать и идти хреначить.

Что посоветуешь ребятам, которые сейчас учатся в Школе дизайнеров?

Не бросать и идти до конца. Это самое важное.

По дороге очень много соблазнов сдаться и сказать: «Да ну к чёрту это всё! Бесполезное говно». На самом деле, нет. Поэтому мой совет простой: просто не сдаваться и фигачить. Я не знаю ни одного выпускника школы, который пожалел о том, что он это сделал.

Почему тебе стоит верить?

Я дизайнер. Окончила Школу дизайнеров и сделала 23 обложки для журнала «Кто студент».

Как вырезать людей из фотографий?

Порядок всегда такой: убираем фон фотографии и дорисовываем края области, если нужно. Я знаю три способа, как это сделать.

Быстрое выделение. Подойдёт для фотографий, где у модели ровные волосы и фон контрастный. Чаще всего я использую этот инструмент.

Сначала выделите модель быстрым выделением. Рекомендую не вырезать модель на новый слой, а использовать слой-маску. Так вы сможете быстро восстановить случайно удалённые части портрета с помощью белой кисти.

Теперь идём в настройки слой-маски. Там есть фильтры и кисти: они помогут подогнать волосы к фону и убрать неровности. Какого-то универсального рецепта для ползунков и кистей нет — всё подгоняется индивидуально, но это не сложно. Чтобы разобраться во всём, советую попробовать инструменты самостоятельно.

Выделение при помощи каналов подойдёт, если у модели очень сложные волосы: кудрявые или развеваются на ветру. Но такой способ сработает, если у фотографии однородный и контрастный фон.

Откройте фотографию и зайдите во вкладку «каналы». Выберите самый контрастный канал и сделайте его копию. Откройте уровни и измените изображение так, чтобы волосы и фигура человека были максимально чёрными. Внимательно следите за краями, они должны быть плавными и мягкими, иначе результат получится грубым и некрасивым.

На фотографии модель должна стать полностью чёрной, поэтому одной коррекции уровней будет мало. Возьмите чёрную кисть и закрасьте все белые пробелы. Но будьте аккуратны — не закрашивайте фон, иначе ровно выделить фигуру не получится.

Когда у вас есть готовая копия канала с чётко прокрашенной в чёрный цвет моделью, выделите его и включите все основные каналы. Сделайте слой-маску и перетащите модель на нужный фон.

Замена фона при помощи режимов наложения. Способ работает только с контрастным фоном: брюнетка на светлом фоне или блондинка на тёмном. Фон вокруг волос не удаляется полностью, а накладывается на новый цвет.

Этот способ помог мне сделать обложку для интервью с Еленой Евстратовой. У неё сложные волосы, обычным выделением их не получится аккуратно вырезать. А вот наложение очень помогло.

Откройте картинку и сделайте слой-маску. На слой-маске закрасьте чёрной кистью всё, кроме краёв волос. Затем добавьте слой с уровнями, возьмите пипеткой фон в настройках уровней и сделайте из этого слоя клип-маску.

Теперь на слое с волосами и уровнями выбирайте режимы наложения так, чтобы оттенок фона с волосами был похож на нужный. Подобрать его точно с первого раза, скорее всего, у вас не получится. Чтобы исправить небольшие различия в оттенках, идём в слой с уровнями и двигаем ползунки так, чтобы фон с волосами модели сливался с основным.

Теперь любым способом выделяем фигуру, стираем у неё края волос — и готово.

Достоинство способа — даже мелкие волоски остаются на фотографии, эффект получается реалистичным. Недостаток — работает, только если модель сфотографировали на контрастном фоне.

Спасибо за наводку Андрею Пулину из Школы дизайнеров (:

А если у человека сложные волосы?

На этот случай есть выделение через каналы и замена фона в режиме наложения. Но бывает так, что эти способы не работают, поэтому я сама их дорисовываю их кистью в фотошопе.

Кисти помогли мне сделать обложку для интервью с Алисой Ястремской-Семёновой. Мне пришлось вырезать руку, чтобы фотография хорошо встала в тизере и на сайте. Волосы сохранить не удалось, поэтому дорисовывала их сама.

Дорисовать волосы можно с помощью обычных кистей в фотошопе. Чтобы упростить задачу, сделайте копию оригинального изображения и установите его прозрачность примерно на 50%. Так вы точно будете понимать, где нужно дорисовывать волосы.

Теперь выберите нужную кисть, сделайте её яркость поменьше, возьмите пипеткой цвет оригинальных волос и начинайте дорисовывать. Не забывайте регулировать размер кисти, чтобы пряди получились одной толщины.

Чтобы дорисовывать волосы было удобнее, рекомендую скачать готовые кисти и установить их.

А как быть, если фон неоднородный и неконтрастный?

На сложном фоне человека лучше выделить с помощью Pen Tool или Lasso. Но вам в любом случае придётся дорисовывать волосы. Если просто выделить модель, в волосах останутся кусочки фона.

Как вырезать предмет из фотографии?

Так же, как и людей. Разницы абсолютно никакой нет.

Я чаще всего вырезаю с помощью каналов: редактирую копию контрастного канала, делаю слой-маску и правлю микроскопические косяки. Так работать с предметами проще всего.

Если предмет совсем простой, то достаточно автоматического выделения — возьмите «быстрое выделение» и нажмите на кнопку «выделить объект».

Если не получилось выделить предмет чётко, подровняйте вручную через слой-маску. Если нужно вырезать геометрическую фигуру, то подойдёт Marquee tool и Polygonal Lasso.

Что делать с фотками, сделанными на айфон?

Сейчас на айфоны можно сделать очень хорошие фотографии, в том числе селфи. Так что способы остаются те же.

А я ещё знаю про нейросети, которые сами умеют вырезать людей и предметы с фоток.

Да, такие есть. Мы в «Кто студенте» в мае начали пользоваться «Ремув-бг» — иногда она вырезает людей довольно точно. Но со сложной моделью робот не справится, поэтому иногда приходится доделывать работу самой. Например, для интервью с Сергеем Чикиным я за нейросетью доделывала часть уха и дорисовывала бороду.

На чём посоветуешь тренироваться?

На чём угодно — на своих фотографиях или на фотографиях друзей. Можно ещё пойти делать обложки для «Кто студента» (:

Ещё можно поискать фотографии на бесплатных фотостоках: Ансплеш, Пиксельс, Бёрст.

Или скачивайте фотографии из моей подборки для тренировки.