Как ты решила стать дизайнером?

После института я долго не могла найти работу — искала себя. Поэтому решила заниматься тем, что нравится. Где-то два года я сама училась дизайнить, это был самый тяжёлый период.

Я устроилась работать в школу электронной музыки при студии звукозаписи и стала делать для них листовки, рекламки. Сейчас я вижу, что это были страшные вещи, но на тот момент было норм. У меня начал появляться минимальный заработок.

С чего ты начинала учиться дизайну?

С Покраса Лампаса. У него была классная группа во «Вконтакте», где он выкладывал лекции и материалы с «Дизайн Просмотра», о котором тогда мало кто знал. Я постоянно смотрела много материалов, но системного подхода не было. Это плохо: информация может быть устаревшей или не так изложена.

Мне стыдно об этом говорить, но про висячие предлоги я узнала только в бюро. Про длинное тире — на подготовительных курсах. По этой причине завалила несколько собеседований. Мне говорят: «Покажи свою лучшую работу». А там — висячий предлог. Сейчас, если я вижу такие предлоги, у меня кровь из глаз течёт.

После работы в школе электронной музыки нужно было развиваться дальше. Но в Краснодаре, откуда я, нет хороших школ дизайна. Поэтому в 2015 я переехала в Москву и устроилась дизайнером-технологом на производство рекламных сувениров. Мечтала поступить в «Британку» и работать в Студии Лебедева.

Тебя взяли без образования?

Им понравилось моё резюме, которое я сверстала и распечатала на картонке. Я его принесла, все такие: «О, как круто, выходи!» Я работала за минимальный оклад, а работа была скучная, но очень ответственная. Из-за ошибки на одну десятую миллиметра могли весь тираж снять, и заказчик не стал бы за это платить.

Через несколько месяцев начались тендеры и я выиграла два: разработку наклеек и бейджей для «Билайн Университета» и отрисовку большого подарочного календаря для «Капароль».

Директор была счастлива — это же дополнительный доход. Зарплата у меня поднялась. Но из-за большой ответственности, сильного эмоционального напряжения и отсутствия развития я быстро выгорела.

Решила запустить свой проект с подарочными наборами. Открыла ИП, но оно не взлетело. Не помню, чтобы я что-то продала, но времени и сил потратила много. В общем, не стоит придумывать то, чего нет на рынке. Может оказаться так, что это никому не нужно.

Не стоит придумывать то, чего нет на рынке. Может оказаться так, что это никому не нужно

Ты работала в отелях. Расскажи, как ты туда попала и что ты там делала?

Это были отели «Азимут». Я работала штатным дизайнером в отделе маркетинга. Особого творческого размаха не было: работа из серии «что скажут, то и делай».

Я спрашивала у сетевого отдела маркетинга, почему делается некруто, если можно сделать хорошо. Но у них была странная позиция: «Мы же это в регионы отправляем, а там люди не понимают». Человек же в любом случае видит, красиво или нет.

Был только один приятный момент. Мы открывали отель на Смоленской и меня попросили сделать «богатые» приглашения для гостей из посольства и МИД. Не с русским барокко, а с хорошей типографикой, на дорогой бумаге. Это был единственный хороший экспириенс.

Как ты узнала про бюро?

Впервые услышала про бюро после переезда в Москву, в 2016-м. Я думала: «О, нет, туда, наверное, очень классных ребят берут, я не потяну. Нужно еще немножко поучиться самостоятельно, а потом попробовать». В итоге в 2018-м я подала заявку в Школу дизайнеров.

Я не представляла, что такое дизайн интерфейсов, а для поступления нужно было разработать интерфейс беговой дорожки. Я потратила на это около трёх недель: хотела максимальный балл за срок и надеялась попасть в десятку, чтобы учиться бесплатно. Заняла второе место — результат и правда получился достойным. Даже сейчас я бы ничего там не переделывала — разве что дорисовала пару окон.

И как тебе нагрузка на первой ступени?

Когда поступила в Школу бюро, я уже работала в другой сети отелей — «Рейкарц Отель Груп». Там за два месяца мне нужно было нарисовать детскую книгу. Я работала круглыми сутками: сидела с шефом, рисовала книжку, параллельно смотрела лекции и находила один день, чтобы отвечать на тесты.

Мне не нравились мои результаты: я была в рейтинге где-то на десятом месте. Меня это очень сильно коробило, я хотела в тройку, в пятёрку, но десятое — позорное место. Времени не хватало. По результатам первой ступени у меня было усвоено процентов 30−40 знаний. Поэтому я и вернулась обратно — чтобы по теории ещё раз прогнать.

Какие у тебя впечатления от второй ступени?

Мало обратной связи от преподавателей, а я не тот человек, который любит мучить людей вопросами. Пробовала обсудить с Михаилом Нозиком первое задание. Он мне дал обратную связь, но она оказалась противоречивой: на одной итерации он сказал сделать одно, на второй я это сделала, а он сказал, что всё не так. Я подумала: «Блин, что? Почему?» И постеснялась дальше спрашивать.

А на первом задании Максима Ильяхова у меня был нервный срыв. Нужно было написать статью про кофе, я не могла это сделать. Дико боялась получить от него какую-то критику. У меня были слёзы, истерика, я подходила к компьютеру — и ничего, ступор.

В итоге сорвала дедлайн и потеряла из-за этого два балла, опустилась в рейтинге. Подумала, что надо завязывать со школой, начала писать письмо, что у меня всё плохо и я не могу. Хотела утром отправить — но на следующий день проснулась со свежей головой, быстро написала статью. Ответ от Ильяхова был: «В целом, ок». Всё, что он сказал.

Почему ты не попала на третью ступень?

У нас было последнее задание по дипломному проекту. Нужно было написать про него анонс на фейсбуке и собрать лайки. Я оказалась единственным идиотом, который не знал, что есть переключатель «для друзей» и «доступно всем». У меня стояло по умолчанию «для друзей». Когда Артём Горбунов проверял, моя работа была закрыта. Дико обидно, когда валишься на такой ерунде.

А что у тебя был за проект?

Я хотела сделать интерактивную статью о пользе ГМО: концепция борьбы с мракобесием. И Артём такой: «О, классно, я люблю, когда у нас полезное публикуется. Про гомеопатию была статья». Я увидела её, вдохновилась. Думала: сделаю её понаучнее, я же биолог по образованию. Но руки так и не дошли.

Почему после первого года в бюро ты решила учиться в Высшей школе брендинга?

Я хотела поступать в Британку — наконец-то у меня были деньги, время, ресурсы и желание. Но решила посмотреть альтернативы. Я ходила на «Дизайн Просмотр», там выступал Андрей Кожанов, гендир и основатель ВШБ. Мне понравились его лекции, концепция архетипов. Это всё такое интересное — что-то на грани министерства магии.

Тем временем в Британке закрыли факультет, на который я хотела пойти, — дизайн медиа. Оставались ещё визуальные коммуникации, но была проблема с графиком занятий.

А как происходит обучение в ВШБ?

Сначала дизайнеры, стратеги и менеджеры учатся вместе. На второй год запланировано раздельное обучение, то есть я буду погружаться именно в дизайн, каллиграфию, шрифты, цвета. А третий год — магистратура. Ты пишешь научную работу — и в путь.

В ВШБ мы учимся по пятницам и субботам, а в Британке пришлось бы ходить на занятия три дня в неделю и делать постоянно домашки. В ВШБ почти нет домашек и график для меня удобнее, поэтому я её и выбрала.

Зато в ВШБ есть спринты на месяц, когда мы 24/7 работаем над реальным проектом. Пару раз в год дают поработать с реальными заказчиками. Нас делят на группы, в которых есть менеджеры, стратеги и дизайнеры. И работаем как маленькое рекламное агентство.

И над чем вы уже успели поработать в таком режиме?

Это был большой клиентский проект. Нам досталась ювелирная мастерская Братьев Касторских из Костромы — делали бренд для бокалов, которые стоят очень дорого. У них тогда были проблемы со сбытом.

Расскажи про проект. В чем была суть работы над ним?

Если вкратце — нужно было разработать бренд с нуля. Мы исследовали клиента, продукт и рынок ювелирных украшений и сувенирной продукции. Выявили проблемы и преимущества, выявили тренды. Провели глубинные интервью, составили портрет потребителя.

Ещё проанализировали конкурентов. На основе этих исследований разработали новую концепцию продукта, так как в старом формате продукт бы и дальше не продавался.

И только после этого началась работа над дизайном. Разработали логотип, айдентику, упаковку, сайт и написали рекомендации по коммуникациям.

Ты применяла методики переговоров Синельникова?

Да, но у нас сейчас более углублённое изучение. Он говорит классные вещи, и они помогают. С первого раза может не быть хорошего результата, не стоит этого пугаться.

Я узнала такой лайфхак: на интервью нужно ходить вдвоём. Ты не всегда можешь в одиночку считать всю реакцию человека. К примеру, когда делаешь интервью с каким-нибудь крупным боссом.

На интервью нужно ходить вдвоём

Видела у тебя в фейсбуке, что вы что-то выиграли, сделав проект по здоровью. Что это было?

Весной 2019-го я прошла отборочный тур на всероссийский хакатон «Цифровой прорыв». Первый этап — тестирование на подтверждение компетенций. То есть отбор идёт по тому, что ты знаешь и умеешь. Из двадцати направлений с моей деятельностью пересекалось только три — по ним я и тестировалась. Если проходишь тестирование, вызывают на региональный этап. В итоге у нас сформировалась команда. Мы друг друга не знали, но попали в сектор здравоохранения и сделали этот проект.

И в чём заключалась работа на хакатоне?

Нам нужно было сделать мобильное приложение для сбора медицинской информации из разных датчиков для интеграции с медицинской картой.

У нас было 36 часов на эту задачу. Весь первый день и ночь я рисовала и проектировала интерфейс для мобильного приложения. Ездила домой, спала три часа, чтобы разгрузить голову. Приезжаю — у нас падение боевого духа. Мы ничего не успеваем и показать нечего.

Надо презентацию составить. Менеджер продукта даёт какие-то данные, а я понимаю, что это нельзя в таком виде показывать. Я же прошла бюро, знаю, что нужно показать пользу. В итоге фронтендщик записал видео с переключением экранов в фигме, а я сделала презентацию.

Заходим сдавать. Мне кажется, всё очень плохо. Мы показываем прототип и включаем видос, где у нас переключаются экраны. Тишина. И тут из жюри: «Подождите, стоп, вы что, это всё сделали за 36 часов?» — «Ну мы не успели. Успели только один „Хуавей“ подключить к приложению через открытый ЭйПиАй. И вот он работает, собирает данные». — «Вы здесь делали задачу или с готовым решением пришли?» — «Здесь!»

Как оказалось, мы единственные, кто сделал что-то рабочее за все время хакатона. У остальных были просто красивые презентации.

Награждение, нас вызывают на сцену. Это непередаваемо, тысяча оргазмов. Мы получаем билет в Казань на всероссийский финал.

Что было на финале в Казани?

Там, конечно, уже было не так просто. У нас было 48 часов. Мы не видели полной задачи, да и тема попалась не самая удачная. Задача была от Счётной палаты по исследованию перинатальных центров. Мы такие: «О, Счётная палата, строительство перинатальных центров. Наверно, им надо считать стройматериалы».

Оказалось, надо было посчитать зависимость детской смертности. Для дизайнера там не было особо работы, потому что за время хакатона мы не успевали натянуть интерфейс на приложение. В итоге я занималась презентацией и консультировала фронтендщиков.

В общем, 36 часов прошли. Идёт контрольный чекпоинт — эксперты с нами общаются, смотрят, что мы сделали, и выставляют оценки. Они сказали: «Окей, хорошо» — но толком обратной связи не дали. Вдруг подходит мальчик из другой команды и говорит: «Вы что там такого сделали, у вас 18 баллов из 20!» Внезапно наша команда выходит на первое место — мы очень удивились.

На церемонии награждения мы уже были готовы бежать на сцену за огромным чеком — были уверены в своей победе. Но у команд из Ульяновска и Махачкалы тоже были сильные проекты — им бы было не зазорно проиграть. Но нас не называют — просто крах. В итоге выяснилось, что наша команда заняла третье место.

У нас были разные эксперты: из Счётной палаты и из Росстата. У них совершенно разное видение и разные запросы. Одна команда посчитала и предоставила данные в экселе. Этого оказалось достаточно, они попали в клиента.

За первое место был денежный приз 500 тысяч рублей. А нам дали возможность заполнить заявку на грант на 500 тысяч на два года — «Старт». И участие в преакселерации с нашей разработкой.

На какую разработку вам дали возможность участвовать в преакселерации?

Мы продолжали делать проект про систему управления массовым строительством «Стимул». Сейчас я с командой занимаюсь разработкой инструмента на нейронке, который будет проверять достоверность фотоотчётов.

По задумке, прораб каждый день в этом приложении фотографирует количество рабочих и техники на месте. Это важная информация, потому что в том сегменте, где будет использовано это приложение, нет возможности ставить камеры с распознаванием лиц. Стройки постоянно открываются и закрываются — видеонаблюдение станет лишними тратами. Поэтому им проще внедрить приложение.

Кроме этого, сейчас я занимаюсь проектом умных теплиц.

А это что за проект?

Это идея нашего разработчика. Он собрал контроллер — использовал у себя дома, на даче в теплице — и хотел проверить, можно ли его коммерциализировать.

Мы за две недели провели аналитику рынка, пощупали конкурентов, вывели бизнес-модель, которую будем продвигать. У нас была умная теплица, которая могла контролировать среду для растений и следить за их состоянием. Такая штука была бы крайне полезна малым и средним фермерам.

К примеру, продувает теплицу с какого-нибудь угла и есть риск потери части урожая. Это не особо заметно, потому что в обычных теплицах один градусник висит, а у нас было бы несколько датчиков. И теплица заранее бы сообщила специалисту о возможных рисках.

Но когда проверяли гипотезы, половина пошла ко дну. К примеру — что всем нужен контроллер для полива и климат-контроля для теплиц. Мы считали, что это будет очень полезная вещь, конкурентоспособная и нужная фермерам. Начали проводить глубинные интервью. Выяснили, что у городских фермеров уже стоит крутая и недорогая вещь с конкурентным преимуществом.

Что в итоге с умной теплицей?

Мы приехали в мастерскую управления «Сенеж». Там были ребята со всей России, много мастер-классов: как презентовать продукт, как тратить деньги. На демодне планировалась презентация перед инвесторами, и я думала: ты выходишь, рассказываешь, и в тебя начинают кидать деньги.

В итоге наша разработка была неинтересна инвесторам: там не было аграрного сектора вообще. Но мы выступили и получили очень много фидбека. Оказалось, что нам не хватило цифр: если бы у нас были продажи, нам стопудов дальше была бы дорога. Но мы были только на этапе тестирования.

Что тебе в целом дали хакатоны?

Всё. Я поняла что есть другой мир — современный, трендовый, который может менять будущее напрямую, а не держаться за бумажное прошлое. Кругозор расширила, смогла увидеть своё будущее более широко. Метафора как у альпиниста. Ты поднимаешься на гору и видишь ещё больше гор, идёшь дальше, а там — ещё больше.

Есть другой мир, который может менять будущее напрямую, а не держаться за бумажное прошлое

Какие рекомендации можешь дать по хакатонам?

Не бояться, а просто идти и делать. В хакатоне может принять участие каждый. Ты ничего не теряешь, разве что на выходных не поедешь отдыхать и не увидишься с друзьями. Взамен ты расширяешь кругозор и знакомишься с интересными людьми.

Хакатон можно выбрать вообще любой — плохой, хороший, ближайший, удобный по времени. Обычно за несколько недель до старта там бывает процесс регистрации, проверка на знания — ты должен как-то подкрепить квалификацию.

Я ещё советую отталкиваться от задачи. Если тебе какая-то проблема интересна и ты готов работать над этим, то — идти. Был какой-то тревел-хакатон: задача — сделать интерфейс покупки билетов на аэроэкспресс для юрлиц. А я ненавижу приложение «Аэроэкспресс». Это приложение делает всё, чтобы я покупала билет в кассе или ехала на такси. Совершенно неудобное. И тут вот оно — шанс пойти и сделать нормально, и я подала заявку. Я прошла, но работала над другим проектом.

Какие ближайшие планы?

Недавно мне в личку постучался специалист по нейронкам, предложил поучаствовать в каком-то закрытом хакерском хакатоне. У меня появилась шуточная приписка «дата-сайентист», хотя я абсолютно не отношусь к разработке. Зато появился в копилке специалист по нейронке.

Я хочу больше вникнуть в техническую часть, в дата-сайенс, посмотреть изнутри как работают нейронки. Хочу поднять уровень до диджитал-продюсера, чтобы руководить более грамотно и вникать во все тонкости разработки, делать крутой продукт, выводить на рынок.

Что ты посоветуешь всем поступающим в школу?

Посоветую просто поступать в школу, особенно если вы самоучка. Не сдаваться, даже если падаете в рейтинге. Идти до конца, потому что знания, которые вы получите, ценнее места. Я была зла на школу, меня исключили — я не прошла на третью ступень.

Но сейчас начала замечать, что мой уровень стал выше: я применяю в работе те правила, которые усвоила в школе.

Порекомендуешь что-то из книг?

«Воля и самоконтроль» Ирины Якутенко поможет понять, как работает наш мозг и гены, поможет скорректировать свои привычки и не поддаваться слабостям.

«Спроси маму» Роба Фицпатрика — маленькая книга о том, как проверять свои большие идеи на жизнеспособность.

«Кто мы такие?» Роберта Сапольского, а лучше — его цикл лекций «Биология поведения человека»

Ты прошла две ступени в Школе редакторов. Расскажи, почему решила опять учиться в школе?

Я чувствую некоторую незаконченность. Когда шла в школу, смотрела на все три ступени как на единый процесс. В прошлом году на третью ступень не хватило баллов.

Тогда я только стала мамой и некоторые домашки делала с ребёнком на руках. Одной рукой работала в фотошопе, второй — качала сына. Муж тогда особо не помогал, времени на учёбу не хватало. Я еле-еле дотянула до конца второй ступени. Не рассчитала силы, загнала себя. Начались мигрени, я лежала и не могла повернуться на бок, так сильно болела голова. Если бы по здоровью вытянула, то вполне могло получиться.

В этом году ребёнок подрос. Почему бы и не закончить начатое?

Почему сменила направление и поступила в Школу руководителей?

Всё довольно просто: мне хотелось привнести в учебный процесс что-то новое. Задания, которые были в Школе редакторов, делать по второму разу неинтересно. В Школе руководителей интересная программа, мне захотелось получить эти знания.

Ты родила в конце первой ступени Школы редакторов. Как ты решилась учиться, зная, что скоро родится малыш?

Это была первая беременность, и я не знала, что меня ждёт. Думала, что будет много времени на учёбу в декретном отпуске. Ещё на решение учиться в школе повлияли интервью Людмилы Сарычевой и Екатерины Мирошкиной. Подумала: «Ну вот, всё огонь! Ребёнок не помешает!» Не знаю, из чего отлиты эти дамы, но у меня это был путь самурая со сном по два часа.

В августе началась школа, в сентябре я ушла в декрет и была предоставлена сама себе. Думала, сделаю курсовую, потом рожу ребёнка, а когда малыш подрастёт — как раз начнётся вторая ступень. У меня будет совсем нормальный пупс, я смогу учиться и высыпаться.

Пока делала курсовую, ты успела родить ребёнка?

На курсовую дают две недели. Первую из них я плотно занималась, потому что понимала, что вот-вот должна родить. Так и вышло: на первой неделе в субботу родила, во вторник меня выписали и я поехала домой доделывать проект. Это было жёстко: сидеть было сложно, но я как-то приспособилась и всё-таки курсовую добила.

Почему тогда не пошла в академ?

Потому что думала, что вытяну. Муж предлагал что-то взрослое сделать: идти в академ или взять няню. Но я думала, что железная и всё смогу сама. Ошиблась.

Как сейчас справляешься?

Сейчас мы общаемся, а бэбис спит. Будет спать два — два с половиной часа. Я в это время могу работать или заниматься своими делами. Точно так же вечером: в десять он ложится, а я до одиннадцати делаю дела. Стараюсь уснуть до полуночи, потому что ночью сын раз или два проснётся поесть и собьёт мой сон. Если я хочу всё успевать — надо высыпаться!

Тебе разрешили учиться сразу же на второй ступени в Школе руководителей без прохождения первой. Так можно?

У руководителей были места: сейчас студентов четырнадцать, а должно быть тридцать. Поэтому, думаю, мне позволили перевестись.

В деканате пересчитали баллы из моих редакторских, полученных ещё в прошлом году, в руководительские. С десятого потока система оценок изменилась, так что я пришла на последнем месте с нулевыми баллами. Сейчас я переползла на двенадцатое место. Один студент отчислился, другого перегнала, но это может быть ненадолго. Надеюсь, что впереди светлое будущее.

Обратила внимание, что у тебя высокие баллы за задание по переговорам на второй ступени. Ты дополнительно готовилась?

Книжка Кемпа всегда стоит рядом, освежить знания ничего не стоило. Не забываем, в прошлом году это задание уже было. У меня есть небольшой бонус перед ребятами: некоторые домашки повторяются и я учитываю набитые шишки.

Плюс я много читаю. Как интроверту, мне сложно договариваться с людьми, так что я стараюсь этот пробел заполнить книгами.

Какие книги посоветуешь по переговорам?

Довольно много беру из «Люди, которые играют в игры» Эрика Берна. Часто использую приём из книги «Полководец» Владимира Тарасова: оставить человеку отходной путь. Тут секрет в том, чтобы показать оппоненту, куда он может не стыдно для себя отступить. Это полезно в любых переговорах. Человек хочет сохранить лицо и продолжать себе нравится после того, как сдаст позицию.

Рекомендую почитать «Психологическое айкидо» Михаила Литвака. У него много про травление лески, но у Литвака это «айкидо». Принцип тот же: мы не сражаемся с оппонентом в лоб, а как бы провожаем его удар.

У редакторов нет дисциплин «Аналитика и маркетинг» и «Дизайн продукта». Ты их сама изучала?

Дизайн продукта на второй ступени не понадобился, а по аналитике были некоторые знания. Когда-то давно я вела сайт, смотрела статистику на «Гугле» и в «Яндексе», чтобы не тратить деньги на рекламу впустую. Специальных знаний не получала, это было как-то между делом.

Чем отличается программа руководителей от программы редакторов?

Очень понравилось на потоке руководителей задание от Бирмана — сайт про валенки. Почему-то его нет у редакторов. Я поняла, что за год немного выросла и могу делать что-то нестыдное.

В остальном где-то половина — повторение. Для меня эти задания были как лакмусовая бумажка: смогу ли сделать то же самое лучше, как буду реагировать на оценки. В целом, Ильяхов как ставил трояки, так и ставит. Но в этом году мне от них не больно. Просто читаю комментарии и стараюсь сделать лучше. Кроме того, сейчас мне самой работы кажутся более удачными.

Какой проект ты готовила на диплом?

Я долго выбирала и остановилась на идее сделать сайт про полезное питание. В чём сейчас проблема? В интернете собраны все диеты, таблицы калорийности продуктов, советы диетологов. Всё это просто вываливается на человека. Без структурного изложения и обратной связи сложно быть уверенным, что правильно всё понял.

Хочу сделать сайт, который на пальцах разложит все принципы здорового питания. В конце каждой главы будет задание — составить рацион из привычных продуктов. Так человек, посидев на сайте, поймёт, с чего начать и что делать дальше. Это будут самые базовые знания. На их основе будет уже проще самостоятельно разобраться в вопросе или подключить диетолога для детальной проработки.

На второй ступени в Школе руководителей есть задание «Лидерство и делегирование», когда студент руководитель должен найти команду и представить с ней свой проект. Слышала от некоторых студентов, что это сомнительное задание: смысл напрягать ребят, если большинство на третью ступень не проходят. Согласна?

Да, я видела такое мнение на потоке. Из 90 проектов только 10 проходят на третью ступень. И если твой проект откровенно слабый, то зачем напрягать людей, которые и без этого загружены? Но мне задние понравилось. Мы отрабатываем навык работы с командой, проверяем себя как руководителя: смогу ли я зайти в общий чат и спросить «кто со мной будет работать?» Если не ответят — спросить ещё и ещё раз, написать в личку другим студентам. Это то, что нужно делать руководителю, — решать задачу любым способом.

Это учёба, здесь все задания нужны. Понятно, что они идут в стол. Но мы их делаем не для того, чтобы разместить в портфолио, а чтобы просто сделать. Получить навык, который перейдёт в опыт. И вот на этом опыте дальше зарабатывать. Поэтому в школе нет бесполезных заданий.

У тебя получилось выполнить задание?

Написать в общий чат для меня было сложно — как прыгнуть в ледяную воду. Но удача любит смелых: на мой зов сразу откликнулась главред КС Яна Акимова и подсказала дизайнера Романа Скворцова. В итоге задание получилось лёгким, хотя я представляла его одним из главных испытаний ступени.

Как тебе обратная связь на второй ступени?

В отличие от первой ступени, обратная связь на второй есть. Но по некоторым заданиям она сводится к одному слову: «норм», «зачёт». Особо не понятно, что с этим делать. Хочется расширенного комментария, как улучшить работу.

В основном преподаватели пишут объёмный общий комментарий и немного — каждому индивидуально. Действительно, ошибки похожие. Читая комментарии к чужим работам, можно найти похожие проблемы и в собственной.

Для меня именно работы ребят представляют большую ценность. Интересно смотреть, как ту же задачу и в те же сроки можно решить более успешно.

А ты не пробовала дополнительно спрашивать преподавателей?

Нет. Жизнь ничему меня не учит, поэтому кроме учёбы сейчас веду несколько проектов по редактуре и времени критически мало. Вопросы преподавателям надо формулировать, чтобы было удобно ответить. Потом напоминать, если ответа нет. Это хлопотно, хотя и полезно.

Сейчас есть понимание, что тебе ближе: редактировать или руководить?

Пока буду заниматься редактурой. Если дела пойдут в гору — то и руководить.

До декрета и до учёбы в школе ты работала на заводе, будешь возвращаться?

Надеюсь, что нет. За время, пока меня не было, на заводе многое изменилось. Часть людей, на которых можно было опереться, уволились. Да и пятидневка кажется чем-то искусственным. Мне очень нравится быть редактором на фрилансе. Я участвую в разных проектах, помогаю людям со всей России.

На заводе не всегда понимаешь практическую пользу от своей работы. Даже если она есть, то может быть очень отложенной. Например, ты конструктор и сделал чертежи. Через некоторое время по ним начинают делать железо. Ещё через некоторое время на это железо ставят компоненты, далее тестируют. Может пройти реально год или два от чертежа до реализации.

Любой большой завод — это бюрократическая машина со сложными процессами. Чтобы что-то сделать, нужно выполнить кучу ритуальных танцев. Вот это меня всегда удручало.

Если получится остаться дома и быть хорошим полезным редактором, то лучше сделать так.

На заводе ты руководила эйчар отделом. Скажи, ты проводила собеседования?

Да, я с этого начинала. Хотя руководитель не должен сам этого делать, я несколько месяцев лично вела подбор. У меня не было такого опыта и важно было понять, как всё работает. Только так я могла построить адекватные требования к подчинённым и вдумчиво регламентировать их работу. Поэтому первые месяцы делала всё сама: размещала вакансии, отбирала резюме, звонила, проводила интервью, записывала, делала выводы.

Я чувствовала себя на три ступеньки ниже любого руководителя из администрации. Они большие и умные, а я маленькая и глупая, без профильных опыта и образования. Просто выскочка. Из-за такого подхода я позволяла себя двигать, поучать, ставить бесполезные для завода задачи. Сейчас я оглядываюсь и понимаю, что сделала бы всё по-другому. Думаю, получилось бы более успешно. Подбор шёл бы бодрее, адаптация появилась, обратная связь заработала. Некоторые задачи стоило просто не брать, а иногда — упорно продвигать свои инициативы.

Ты поняла это после учёбы в школе или просто отошла и взглянула на свою работу со стороны?

У Товеровского было: «Если у тебя не хватает времени, то ты занимаешься не своей работой». Это очень глубокая и хорошая мысль. У меня всегда был дефицит времени, я всё пыталась тащить на себе. Мне было неловко и даже стыдно просить своих подчинённых что-то дополнительно сделать. Я видела, что они свою работу делают и молодцы. Но от такого подхода страдают все. Надо было грузить и требовать. Если рассуждать прагматично, моё время стоило дороже, и занимать его «дешёвыми» задачами — неразумно. Если бы я отдала часть работы, была бы полезнее для всего завода и решала задачи, важные для всех. Делегирование сложных задач — это тоже своего рода поощрение. Получается, я лишала ребят удовольствия думать «Наташа мне доверяет!»

Мысль о необходимости делегирования много где транслируется. Если у тебя мало времени — найди, как его освободить. Не всё ты должна делать сама, вообще нет. Всё, что можно отдать, — отдавай. Чем более ты будешь свободная и отдохнувшая — тем лучше сделаешь то, что кроме тебя никому не по силам. Поэтому всё на себе тащить — это недальновидно.

Если у тебя мало времени — найди, как его освободить. Не всё ты должна делать сама, вообще нет. Всё, что можно отдать, — отдавай

Можешь посоветовать, как подготовиться к собеседованию?

Совет, который встречала часто: перед тем, как пойти на собеседование в контору мечты, выбери компании, на которых будешь тренироваться проходить собеседования. Это помогает скинуть мандраж. Ситуация станет привычной, и ты не будешь забывать элементарные вещи.

У любого интервьюера есть прошивка на кодовые слова. Кадровики-подборщики не знают предмет так же хорошо, как кандидат и принимающая сторона. Их спасают шаблоны, по котором можно понять, подходит человек или нет. Например, кандидат должен сказать «знаю ЕСКД» — и тогда он хороший специалист. Подборщик может даже не знать, что это. Поэтому при подготовке к собеседованию важно внимательно читать вакансию и подготовить «ответ» по каждому пункту.

Часто смотрят больше не на знания, а на то, как человек себя позиционирует, готов ли он учиться, развиваться, адекватный ли в целом. Все понимают, что готового специалиста да ещё со средней зарплатой просто так на улице не найти. Берут тех, кто готов стать подходящим специалистом. Для этого нужно быть адекватным и доброжелательным, прежде всего. Появляется шанс пройти дальше и получить работу, даже если нет каких-то навыков.

В бюросфере у тебя написано «Каждый день сталкиваюсь с ГОСТам, ОСТами, ТУ, ЕСКД». Ты переводила нормативку на человеческий язык?

Да. ГОСТы написаны сухим языком. Чтобы понять суть, надо вдумчиво перечитать несколько раз. От знания нормативов напрямую зависит качество продукции, поэтому надо было что-то придумать — я сделала программу-опросник.

Программа помогает составлять технические требования для чертежей, задавая серию вопросов. Конструктор сидит и щёлкает мышкой и чрез три минуты получает готовые технические требования к чертежу. При этом он точно ничего не забыл и не допустил опечаток.

Если говорить про общезаводскую нормативку, то на её основе я выпустила «Справочник сотрудника».

А в чём полезное действие «Справочника»?

Я взяла огромную стопку нормативных актов, написанных канцелярским языком. Перевела на русский язык, подобрала картинки и выпустила брошюру. Разъяснила сотрудникам завода, что делать, если, например, выключился свет или прорвало батарею. Расписала, как получить субсидии или где узнать о зарплате. Одной брошюрой закрыла сразу массу вопросов.

В приветственном буклете сделала карту с расположением отделов и цехов. На заводе несколько зданий и время от времени кто-нибудь переезжал, поэтому быстро найти нужного человека было сложно. Также я добавила телефоны основных вспомогательных служб: айтишников, бухгалтерии, охраны.

Ты говорила, что параллельно с учёбой в Школе руководителей работаешь редактором. Что ты сейчас редактируешь?

С осени 2018 года редактирую книги по гидрологии. Одна уже вышла, три на проверке, ещё одну доделываю. Работаю с гидрологом Александром Кондратьевым. Он трудился сперва в НИИ за копейки, потом стал работать на себя. Сейчас у него фирма и довольно приятные гонорары. В первой книге «Сам себе гидролог» он описывает свой путь и помогает читателям его пройти. Подсказывает, какие навыки нужно получить и как себя позиционировать. Книга будет полезной не только для гидрологов, но и для всех. Меняешь слово «гидрология» на любое другое и получаешь рабочие рекомендации.

Конечно, с точки зрения редактуры сейчас у меня к этой книге есть вопросы. Значит, выросла.

Получается, ты редактор технических текстов?

Я редактирую технические тесты, но не хочу этим ограничиваться. Сейчас появляются приближенные к жизни задачи: рассказы об интеллектуальных продуктах, рассылки, обучающие тексты.

Где ты находишь клиентов?

Я добавилась на биржу Главреда. Это нужно сделать каждому, кто хочет получать заказы. Раз в две-три недели мне приходит новое предложение. Это стабильный поток клиентов, которые понимают что такое инфостить. Недавно через биржу на меня вышли два заказчика по моим любимым эйчар-задачам.

Как они на тебя вышли?

Видимо, работают фильтры. На бирже Главреда позиционирую себя как специалист по управлению персоналом. Я понимаю эту тему со всех сторон: с точки зрения и производства, и администрации.

Я добавилась на биржу Главреда. Это нужно сделать каждому, кто хочет получать заказы. Раз в две-три недели мне приходит новое предложение

А что за заказчики по эйчар-задачам?

Я работаю с «Хантфлоу». К сожалению, не могу рассказать, что конкретно делаю, так как подписала договор о неразглашении. Но передо мной там стоит очень интересная задача.

Ещё я помогаю одной организации делать рассылку по управлению персоналом. Готовлю статью раз в две недели. В первом письме описала изменения в трудовом законодательстве, сейчас готовлю статью про электронные трудовые книжки.

Поняла, что соскучилась по теме работы с персоналом.

Ты подписана на телеграм-каналы для редакторов? Можешь порекомендовать?

Подписана, но на них сейчас нет времени. Надо как-то заставить себя отдыхать. Читать интересное, смотреть приятное, спать много — вот это важно. Контента очень много, каждый сам может решить, как прокачаться. Но если не оставлять время на удовольствия, на саму жизнь — какой в этом смысл?

Ты работала журналистом, но поступила в Школу руководителей, а не редакторов. Почему?

Я три года писала большие интервью и репортажи, но постепенно тексты стали лишь приятной второстепенной частью работы. Последние пять лет отвечаю за организацию процессов, поэтому хотела прокачать управление и переговоры. А ещё Школа руководителей привлекательна тем, что там много аналитики и дизайна продуктов. У меня работа сейчас напрямую связана с этими вещами.

Как ты пришла к мысли о школе? Почему решила поступать?

Когда работаешь с текстами всю жизнь, знания о бюро как будто вшиты в генетический код. А ещё у нас в «Профи-ру» культ инфостиля. И когда я устроилась туда на работу, одним из требований было пройти курс у Ильяхова. Компания оплатила мне обучение в школе, а от такого не отказываются.

Расскажи о вступительном задании в школу — что было сложнее всего?

Я делала плакат для подъезда, за который сейчас жутко стыдно — новые знания помогли увидеть косяки в вёрстке. Руководителей дополнительно просили сфоткаться с результатом задания в «Коворкафе». Эту часть задания я не успевала сделать и заказала услугу на «Профи». Курьер долго не хотел соглашаться на задание, переживал: «Меня не заберут?» Тогда ведь как раз была эта ситуация с Голуновым, так что это мог бы быть практически одиночный пикет в пользу бюро.

Правда, у курьера тогда ничего не вышло. В тот день «Кофоркафе» было закрыто на тренинг. В итоге я съездила сама, но хотя бы сделала попытку делегировать.

Какой предмет в школе дается сложнее всего?

Аналитика и вёрстка. Первую практическую работу по аналитике — когортный анализ — делала три дня. В итоге всё закончилось тем, что написала в рабочий чат: «Ребята, помогите. Всё очень плохо, я на грани провала». Наш аналитик принёс тогда готовое решение, но оно было сделано не так, как учат в школе. Я поняла, что это халтура, которую не могу себе позволить и попросила объяснить. В итоге сделала всё сама, но это был дикий стресс, два часа консультации и коробка конфет. Потом хотела даже найти репетитора по экселю и аналитике, но пока справляюсь.

А вёрстка просто сложная для восприятия. Я поняла, что плохо в ней разбираюсь. Хотя до школы умничала, смотрела чьи-то макеты и такая: «Да это ж полная фигня».

Как относишься к тестам и рейтингу?

Я заточена на соревновательность, поэтому рейтинг с тестами меня мотивируют. Без рейтинга личная мотивация уже где-то к середине дала бы сбой.

Но минусы тоже есть. Однажды использовала поиск по странице, чтобы ответить на вопрос в тесте. Я тогда поняла, что не учусь, а тупо отвечаю на вопросы в тестах. Это полное дно. Пришлось ударить себя по рукам и больше так не делать.

В тестах часто встречаются вопросы о мнении препода по каким-то моментам. То есть, надо тупо дословно найти, что он сказал. И эта штука сильно напрягает. Это просто неэффективно — я нашла цитату, ответила правильно и забыла.

Практические вопросы лучше проверяют понимание предмета и темы. Я обычно на них отвечаю неправильно, но при этом понимаю, что мозги напрягаются. Нейроны берутся за руки и начинают дружить, чего не бывает в вопросах про мнение препода.

Твой заголовок в бюросфере — «Пишу кнопочки». Как ты пришла к текстам в интерфейсе и почему именно кнопочки?

Увлеклась инфографикой, а к ней много не напишешь. Мне кажется, любовь к интерфейсам выросла именно из этого стремления уложить смысл в короткой фразе.

Конечно, я пишу не только кнопочки, но так проще объяснять. Если я начну рассказывать, что пишу плейсхолдеры и чейнджлоги, получится сложно и непонятно. Но процентов 30 моей работы — это правда тексты для кнопочек и каких-то подсказок для пользователей.

Школьные лекции по интерфейсу помогают в работе? Или это уже пройденный этап?

Книгу по пользовательским интерфейсам я купила и уже прочитала. Поэтому в школе идет повторение с углубленным изучением, ведь в лекциях дают дополнительную литературу и материалы.

Но, безусловно, книга Ильи Бирмана — это маст-рид для людей, которые хотят писать в интерфейсе. Все редакторы в моей команде обязательно должны её прочитать и применять на практике.

Читаешь что-то ещё по теме?

Я подписана на десятки зарубежных пабликов. На западе UX-копирайтинг очень развит по сравнению с Россией, поэтому читаю такие группы ежедневно и пытаюсь брать материалы.

Пробовала проходить англоязычный UX-челлендж, где в течение 10 дней делала задания по интерфейсам. Я писала тексты, а люди их потом оценивали. Это было сложно, не хватало языкового чутья.

Ты сказала, в России нет школ, которые обучают UX. А ты сама не задумывалась о том, чтобы организовать курсы? Может, в рамках компании или небольших школ?

На работе у нас есть традиция — по пятницам собираемся и делаем доклады о том, что сделали за неделю. Тут же рассказываем сотрудникам компании о чём-то полезном. Пару раз я так рассказывала о текстах. Некоторые люди думают, что тексты — это просто, что на них надо смотреть в последнюю очередь. Пытаюсь переубедить.

Делать что-то большое за пределами компании пока страшно — у меня ещё недостаточно экспертных знаний. Впрочем, пару раз всё-таки выступала с лекциями: в Высшей школе экономики и на «Красном октябре». Но это был рассказ о самых основах UX-копирайтинга.

Как выглядит процесс создания текста в интерфейсе?

На текст я трачу только 10% времени. Всё остальное время изучаю происходящее. Вот, например, мне нужно написать текст для какой-то кнопки Я не могу этого сделать, пока не пойму, какие страницы человек прошел до этого, какую страницу увидит следующей, какие у него ожидания и цели? Задаю себе много вопросов, за некоторыми ответами приходится идти к дизайнерам и разработчикам, продактам. Начинаю писать текст, только когда соберу все пазлы вместе.

Раньше заполняла специальную табличку-канвас с вопросами о целях и аудитории. Сейчас задаю их себе уже на автомате и письменно не формулирую. Использую табличку для адаптации сотрудников или даю в качестве тестового задания для новых кандидатов.

Написать текст для интерфейса — 10% времени. Изучить тему — остальные 90%

Что ещё важно кроме изучения темы?

Во-первых, включить эмпатию. Если ты не можешь поставить себя на место пользователя и понять, что с ним происходит, ты просто не сможешь работать. Тут важно говорить на языке своей аудитории. У меня половина чата с мамой состоит из дурацких вопросов про всякие термины. Она не понимает, зачем я спрашиваю эти странные вещи.

Во-вторых, нужна логика и критическое мышление. Текст ведь может создавать новый пользовательский путь, а может его ломать. Поэтому умение человека мыслить логично и подвергать сомнению всё, что происходит — это очень круто.

В-третьих, надо изучить, были ли раньше похожие ситуации. Мы проводим много A-B тестов, в которых сравниваем в том числе тексты. Например, кнопка «Позвонить» работает хуже, потому что многие люди не хотят звонить, кнопка «Связаться» работает лучше. Прежде чем написать текст, я должна убедиться, что похожий раньше нигде не провалился и не сломал конверсию.

Как ты относишься к принципу «взгляд новичка»?

Принцип очень крутой. Хотя поначалу недоверчиво к нему относилась: «Зачем такие сложности? Наши пользователи — не идиоты. Они помнят, что делали на предыдущей странице». Но потом поучаствовала в кастдевах — это такие исследования, когда мы приглашаем клиентов или специалистов и тестим на них тексты и дизайнерские решения. Я на практике увидела, как люди пользуются интерфейсом, и поняла, что проверка новичком реально важна.

Что из интерфейса больше всего нравится?

Больше всего люблю писать тексты для ошибок — самое сложное, болезненное и слабое место в продуктах. Обычно туда ставят красивую картинку или смешную фразу, но они подходят далеко не для каждого продукта. Ошибки для «Профи-ру» я стараюсь сделать такими, чтобы пользователь сразу понял, что пошло не так и как это исправить.

Ради интереса люблю писать довольно бесполезные штуки вроде чейнджлогов. Пишу там про все, что делает команда и поэтому всегда в курсе, что происходит в продукте. Недавно начала коллекционировать чужие чейнджлоги. Самое интересное уношу в телеграм-канал.

Ты ведёшь канал в телеграме? Для кого он предназначен?

Канал «Кнопочка» завела летом 2019 — хотела научиться структурировать мысли. Я не планировала делать его публичным, только в октябре рассказала о нем на лекции в «Красном октябре». До этого вела для себя — собирала вещи, которые развеселили и порадовали в каких-то интерфейсах.

В идеале хотела бы, чтобы на канал подписывались копирайтеры, продуктовые редакторы и дизайнеры.

Приведёшь пример забавной находки?

Пожалуйста — скриншот из «Эппл-мьюзик» можно использовать как главный жизненный принцип копирайтера:

Поговорим о работе в «Профи-ру». Вот я три или четыре раза отправляла отклик на вакансию, но получала отказ. Казалось, что туда берут только избранных. Расскажи, как ты попала в «Профи»?

Почти все, кто работают в «Профи» периодически между собой на кухне говорят: «Господи, я не понимаю, как я сюда попал». Это нормально — у нас действительно сложный отбор.

В январе 2018 я откликнулась на вакансию редактора. Мой отклик просмотрели и ничего не ответили. В марте сменила работу и была ею довольна. И тут недели через три мне написал Егор Руди — сооснователь «Профи-ру». Я ещё подумала, что это эйчар — до сих пор дико стыдно за это. Он просматривал прежние отклики, наткнулся на мой и не понял, почему мне не ответили. Познакомились, до октября продолжали общаться и обсуждать тексты. Потом я, наконец, созрела и пришла в компанию, сейчас работаю контент-стратегом.

Изначально мне просто повезло — Егор наткнулся на моё резюме. Его там впечатлила работа по анализу рэп-баттла между Оксимироном и Гнойным.

Как тебя в рэп-баттл занесло?

Занималась тогда инфографикой, мне нравилось изучать разные тексты. Это был очень простой анализ без всяких заморочек. Егора впечатлило не качество работы, а то, что это нерабочий проект.

А что больше всего тебе нравится в работе?

Общаться с людьми, которые крайне отличаются от моего привычного окружения. Надо понимать, что у нас огромный разброс специалистов — от кандидата наук, который работает репетитором, до сантехника, который месяц назад приехал из Киргизии и очень плохо говорит по-русски. Между этими людьми огромная пропасть, а продукт один. И мне нужно как-то балансировать на этой пропасти и делать понятный продукт для всех. Это сложная задача, и мне нравится, что её можно решить, только общаясь с людьми.

Кого ты можешь назвать своим наставником в профессиональном плане?

Наставником в работе точно могу назвать Егора Руди. Это именно то наставничество, о котором мы читали и слышали в бюро. Это человек, который может глубоко не разбираться в твоей конкретной сфере, но он помогает тебе выбрать нужный вектор, подсказывает, что читать и за кем следить.

Что касается именно текстов в интерфейсе, таких людей в России нет. Это скорее Ювал Кещер — парень, который организовал самое крупное в мире сообщество UX-копирайтеров. У них есть подкасты, рассылка, группа в фейсбуке. Я каждый день за всем этим слежу, всё это читаю. Он сделал ту работу, которую мне когда-то потом мечтается сделать в России.

В «Профи-ру» огромный разброс специалистов, а продукт мне нужно сделать понятным для всех

Судя по фоткам в инстаграме, ты много путешествуешь? Это по работе или личный интерес?

Это личные поездки, я очень люблю путешествовать. Считаю, что путешествия важны для человека, который занимается редактурой и пишет тексты. Казалось бы, какая связь между поездкой в Дагестан и текстом для кнопочки? На самом деле это всё про любопытство и про желание открывать что-то новое, про умение интересоваться и замечать детали. Путешествия сильно развивают этот навык. С каждым годом мои путешествия становятся всё качественнее в плане погружения в новую среду. Этот подход влияет и на отношение к работе и к процессу.

Что ещё может помочь в работе? Дашь совет коллегам по кнопочкам?

Не бойтесь ошибаться. Снова и снова. В итоге что-то получится.

С чего начался твой путь в профессии?

В конце школы я начал думать, куда хочу пойти учиться. Мне нравилось создавать, любил строить всякое из лего. Моя знакомая училась в Уральской художественно-архитектурной академии. Она сказала, что у них открылся новый факультет градостроительства и градостроительного управления. Я подумал: деньги я люблю, строить мне тоже нравится, почему бы себя не попробовать. Вот и поступил туда.

После первого или второго курса пытался устроиться на работу, даже бесплатно или хотя бы за пару тысяч в месяц. И никто не брал. Я понял, что мне не хватает прикладных знаний, и пошел учиться на бухгалтера. После курсов попал в строительную компанию, где занимался первичными документами. Параллельно увлекся сайтами и пришел к мысли, что хочу делать сайты и подобные цифровые продукты. После окончания института по специальности не работал.

А вообще мой стаж работы в вебе начинается с 2009 года, когда мой преподаватель по информатике открыл свою дизайн-студию и набрал себе студентов с разных кафедр. Мы выпустили несколько сайтов, отработали около полугода — иссякли заказы, не стало денег.

В феврале 2010 года устроился в агентство «СайтАктив». После были «Тенго Эдвертайзинг Групп», порталы «Близко-ру» и «66-ру». Потом два года стартапил, год фрилансил и в итоге оказался в «Дельтаплане». Вот уже третий год, как я в нём.

В Бюросфере написано, что ты веб-продюсер. Что это значит?

Меня так «обозвали» в «Дельтаплане». Когда я пришёл устраиваться, там толком не знали, что я буду делать, но хотели со мной работать. Сказали: «Давай ты будешь веб-продюсером?» Я спросил, что это значит. «Да фиг его знает, давай ты просто будешь отвечать за сайты наших клиентов». Так и закрепилось.

Сейчас у меня должность руководителя проектов. Сначала я вел проекты от начала до конца, занимался продвижением и обработкой трафика, строил воронку продаж, составлял дорожную карту клиента. А теперь создаю внутренний продукт, который мы тестируем внутри агентства и хотим выйти с ним дальше на рынок.

Когда ты впервые попробовал создать свой бизнес?

Еще в школе. Я прочитал Кийосаки и думал, что нужно мутить свой бизнес. Ходил и думал, какую идею сделать. Потом отец подсказал, что необязательно придумывать что-то новое, нужно просто найти то, за что люди готовы платить.

Я вспомнил, что у нас в школе были жаркие споры о футболе: кто у кого выиграет и всякое такое. Так я открыл букмекерскую контору. Прочитал про ставки, взял коэффициенты из интернетов, нарисовал билеты в ворде, на следующий день начал принимать ставки. Очень спешил, потому что скоро должен был быть отборочный матч на Чемпионат Мира 2004 между Россией и Уэльсом.

Большинство болело за нашу сборную, но ставило на Уэльс. В итоге наши выиграли, и я неплохо заработал. Потом были еще два или три матча. А дальше классная руководительница мне прозрачно намекнула, что я занимаюсь азартными играми, которым не место в школе. И я прекратил.

А в более сознательном возрасте?

Когда я работал в «66-ру», бывший коллега из «Близко-ру» предложил запустить свой стартап. Я тогда случайно попал в группу, которая отвечала за наружную рекламу портала. Поспрашивал ребят — они рассказали, что за запросами обращаются ко всем поставщикам и рекламным агентствам, а потом вручную наносят точки с адресами в «Яндекс-картах». Я предложил сделать веб-интерфейс с привязкой к карте. Мы начали делать какие-то прототипы и попытались отнести это в рекламное агентство. Мы предлагали сервис бесплатно: попробуйте, дайте обратную связь, скажите, что хорошо и что плохо. Но мои навыки переговоров были ниже плинтуса, поэтому я не смог объяснить, зачем нужна эта система. К тому же, я общался с менеджерами, а не директорами. В итоге нам пришлось бросить — инвестор решил, что стартап не окупит себя в ближайший год.

У тебя ещё был проект по страйкболу. Расскажи о нём.

Сначала у меня был интернет-магазин страйкбольного оборудования. Я хотел сделать из него что-то крутое: как минимум — федеральную сеть, а как максимум — межгалактическую торговую компанию.
Страйкбол — это игра с копиями реального оружия. Участники стреляют друг в друга пластиковыми шариками. Фиксации попадания там нет, вся игра построена на честности. А врут все. Я задался этим вопросом и наткнулся на корейских ребят, которые придумали такое оборудование: на игрока надевают жилет, шлем и дают автомат с блютус-модулем. Все попадания фиксируются и автомат перестает стрелять — получается такой «Контр-страйк» в реальной жизни.

В стартапе с наружной рекламой с нами был один инвестор. Как-то он спросил меня: «Костя, а что ты хочешь-то по жизни?» Я рассказал об этом оборудовании. Летом 2014 года мы поехали в Корею и договорились с производителем.

В Корее интересный подход к страйкболу. Там запрещено иметь оружие, похожее на настоящее, поэтому страйкболисты играют подпольно. Производители оборудования заключили контракт с государством, построили двухуровневые полигоны — космос по сравнению с нашими. Но работают они в будни с 9 до 5, как государственная контора. Поэтому туда никто и не ходит, разве что на каникулы привозят детей организованно. Даже при контракте с государством и спонсорстве Самсунга не удавалось привлечь нужное количество клиентов. Стоило задуматься: «Братан, куда ты лезешь?» Но я решил, что Восток — дело тонкое.

Вернулись в Екатеринбург, нашли площадку и бригаду строителей, которые доведут её до ума. И вдруг случается катастрофа: доллар резко дорожает. Вместо 20−25 костюмов мы смогли позволить себе только 13.

Я надеялся, что страйкболисты загорятся, но столкнулся с непониманием: люди не знали, как работает оборудование и считали его фигнёй. Кто-то приходил из интереса, но в итоге тема не взлетела. Бизнес не шёл: за неделю мы с товарищем зарабатывали по пять тысяч на двоих — хватало только поесть-попить. Попробовали в Москве — всяко клиентов будет больше, чем в Екатеринбурге. Но там дело тоже не пошло. Мы даже пытались провести соревнование — не идут люди.

Какие ещё были проблемы?

Когда деньги кончились, мои партнёры бросили меня одного. У меня оставался последний оплаченный месяц аренды — она выходила около 300 тысяч в месяц. Я узнал, что конкуренты арендуют свои площади в 10 раз дешевле. Пришёл к арендодателю и сказал, что закрываюсь. Он вдруг предлагает платить не 200−300 тысяч, а 80. Я думаю: «Хм, цена больше, чем в два раза упала. Попробуем продавить дальше». Сторговались на 30 тысяч. А ведь могли бы посидеть, помониторить и сразу на такую цену договориться.

В Екатеринбурге мы проводили корпоративы. Люди приходили один раз и потом знакомым не рекомендовали. Я всё думал, почему у конкурентов бизнес растёт, а у нас нет. И понял: коллективы в основном женские, а страйкбол — болезненная игра. Платишь деньги, а получаешь боль — глупо надеяться, что клиент придет еще раз. А конкуренты корпоративы водили на лазертаг, там боли нет.

Почему в итоге закрылся?

Я задумался: какое полезное действие у моего оборудования и у страйкболиста в целом? Оказывается, полезное действие у страйкболистов — не стрелять, не решать тактические задачи, не готовиться к Третьей мировой войне, а ходить и выпендриваться шмотками. Это стало для меня открытием. Они на себя и оружие готовы тратить большие деньги: автомат, костюм, прибор ночного видения. В страйкболе есть «Большие игры» — несколько тысяч человек приезжают в лес, чтобы вместе поиграть. Но на самом деле серьезно к этому относятся только пара десятков фанатов. Остальные не выполняют задачи: «Мне форму жалко, я её там испачкаю». Когда я это понял, разочаровался в страйкболе как в явлении. Магазин дополнил пневматикой, потому что ей интересуются более адекватные ребята. В общем, стартаперство у меня закончилось.

Чему ты в итоге научился?

Я научился тестировать идею. Тогда я считал, что для успешного бизнеса нужен готовый качественный продукт.

Я думал: вот доделаю систему для наружной рекламы, как поражу всех на этом рынке. Мне казалось, что нужно ещё полгода-год разработки. Сейчас я понял, что на тот момент нужно было «продавать подписку на эксельку». Мы написали несколько парсеров, которые складывали данные в одну таблицу. Её и надо было продавать. Проверить, будут люди покупать или нет.

Так было и со страйкбольным клубом. Думал, привезу крутое оборудование, о котором все мечтают — всем же хочется помериться, кто тут крутой Рэмбо. А оказалось, что это никого не волнует. Надо было сделать вид, что оборудование уже есть, строится площадка и вот-вот стартуем. Создать сраный лендинг, повесить форму регистрации и пустить трафик. По количеству зарегистрировавшихся или оплативших взнос было бы понятно, что не стоит заниматься этим вопросом.

Сначала надо протестировать идею, а потом уже рисовать прототипы и кодить

А какой опыт дала история с инвесторами?

Я научился думать своей головой. Я немного фаталист и раньше любил впадать в крайности. Был осторожным, а потом решил, что у меня ничего не взлетает из-за осторожности. Я полностью отключил предыдущую парадигму и решил действовать по другому. Я доверился инвесторам, потому что они крутили очень большими деньгами и указывали на мои ошибки, как мне тогда казалось. Но они финансисты, и их опыт в управлении деньгами мог быть полезным. В остальном они были примерно на моём уровне, а в чём-то даже похуже. Если люди вкладывают куда-то свои деньги, это не значит, что они за них будут переживать. Я думал, что даже 100 рублей — это деньги, которые надо отбить. А они решали другие задачи. В общем, не доверяй кому попало, думай своей головой и не стесняйся высказать своё мнение.

Судя по твоей странице во ВКонтакте, ты любишь игры?

Скажем так — это интересная любовь. Я люблю игры, но последнее время они вызывают больше вопросов, нежели желания поиграть.

Есть такой термин — «пропасть неверия». Когда ты взаимодействуешь с каким-то произведением, оно помещает тебя в мир, где есть свои правила и жанры. И ты можешь в это верить или не верить. Если не веришь, то каким бы качественным не был тот же фильм, ты уже не сможешь с ним ассоциироваться. Ты находишься в пресловутой пропасти, и любое разумное зерно в этом произведении тебе кажется полной хернёй. И вот игры я боюсь открывать, потому что в каждой находишь вещи, в которые не веришь. Становится неинтересно. Но есть и интересные игры. Прошел God of War — отличная игра, прекрасный дизайн, прекрасная история. В играх я начал ценить историю.

Я все думаю, что как-то уйду в игры или какие-то игровые механики. Мне кажется, они намного дальше ушли в нарратив, чем веб-проекты. Вебу давно пора учиться у игр: как они строятся, как создаются, какие эмоции вызывают.

До диплома ты делал какие-нибудь свои игры?

Нет, игры не делал. Как раз хотел попробовать в рамках школы. У меня было две идеи для игр. Одна из них — Don’t be negative, которую мы и сделали. Опять же, это даже не моя идея. Я мало что могу придумать, а вот скомбинировать и систематизировать могу. А еще лучше — своровать и переделать.

О механике игры я узнал из ролика на ютубе. Там Холли Кригер из Кембриджского университета показывала, как играть. Она играла на бумаге, а я решил сделать в вебе. У меня основной вопрос, когда вижу какую-нибудь дичь: «А почему бы не сделать это интерактивным?»

Каково было работать с Синельниковым?

Синельников мега-крутой, начнём с этого. Он очень сильно может в смыслы и переговоры.

Я изначально шел с мыслью, что игру не надо делать для всех. Я думал: раз у математиков это видео набрало просмотров будь здоров — значит, будем делать для математиков. Синельников объяснил: «Вот будет играть в твою игру секретарша, тебе от этого станет хуже?» — «Нет» — «Что объединяет математика и секретаршу? Наверное то, что они любят считать головоломки?» И я подумал: опаньки! Вроде на поверхности идея, но я как-то до неё своим мозгом не дошёл, а Синельников мне это подсказал.

Он помог в создании игры, в подходе к смыслам. Даже не столько к дизайну, сколько к смыслу дизайна. Для чего мы это делаем, зачем мы это делаем, почему мы это делаем. И это было круто. Я кайфанул от совместной работы.

Вообще, на третью ступень я хотел к Синельникову или к Горбунову. Это два таких чувака, которым на всё насрать — главное сделать качественный продукт.

Расскажи, как шла работа над дипломом?

Тяжело. Примерно в начале диплома у меня заболел ребёнок, мы с ним легли на неделю в больницу. Потом у меня был бешеный завал по работе. Ещё Лена Ширяева, наш дизайнер, призналась: «Ребята, я в игры не играла, не знаю, что это такое». Потратили очень много времени на поиск людей, которые помогут.

Диплом спасло то, что мы запараллелили разработку игры. От Эппла отказались сразу — там модерация может достигать двух недель. При условии, что проект длится всего 8 недель, тратить 30% времени на модерацию, чтобы потом проект вернули — нет, такого мы не хотели. А на Андроиде на модерацию нужно всего два часа. Раньше я на Андроиде ничего не делал, но мы выбрали эту платформу. Параллельно пилили веб-версию. В ней я был уверен, еще и Синельников посоветовал сфокусироваться на вебе, потому что на защите ни у кого Андроида не будет.

Мы как-то выкатились. Самые классные идеи пошли в последние две-три недели. Мы придумали, какой у нас будет визуальный стиль, как будет называться игра и всё такое — но времени было мало. Кстати, стиль так и не успели прикрутить. Наверное, справедливо, что мы заняли последнее место — мы могли лучше.

Но если говорить о моём видении, я бы выпустил игру даже с техническим дизайном, где были отвратительные отступы и серый цвет. Нужно посмотреть: люди вообще в неё играют? Переживал, что всё очень красиво, но кроме меня никому не нужно. И если с точки зрения дизайна к ней не подкопаться, то с точки зрения смысла — хрень. Я больше сторонник того, чтобы выпустить побыстрее, и посмотреть, что будет.

А зачем ты пришёл учиться в бюро?

Мне кажется, я упёрся во внутренний потолок. Вроде бы знаю, что делаю плохо, а сделать хорошо не умею. Подумал, что вокруг меня не хватает людей, которые могли подсказать, помочь сделать.

Я увидел во Вконтакте у товарища-программиста видеопрезентацию книги Ильяхова «Пиши, сокращай». Посмотрел ролик — меня впечатлило. Полез в блог Ильяхова, потом узнал о школе, начал смотреть дипломные работы, читать «Кто студент».

Хотелось пойти к редакторам: там и о дизайне, и о вёрстке, и о продукте, и о смысле, и «текст — это не всегда зашибись, не всегда король, у него есть задача и задачу надо решать».

Почему тогда поступил в Школу руководителей?

Я анализировал: на редактуру поступает в среднем около 100 человек, а на следующую ступень отсекается 30. Подумал: «А хватит ли тебе, Константин Эдуардович, сил пройти на вторую ступень в тридцатке, а потом из этой тридцатки попасть в десятку? Наверное, нет». А что ещё есть? Для того, чтобы попасть к дизайнерам, нужно очень многое уметь даже для начальных этапов. И вдруг я вижу, что есть школа руководителей, в которой учат и дизайну, и редактуре. Число поступающих там меньше — значит, и с конкурсом будет попроще. Поступил, и не пожалел.

У нас было две дисциплины, которые прямо не в бровь, а в глаз: «Дизайн продуктов» у Горбунова и «Аналитика» у Куличевского. Я разбираюсь в аналитике, а то, что он преподаёт — это совсем круто. Он выстроил мои разрозненные знания в систему и показал чёткий путь, по которому надо двигаться.

Что тебе дала третья ступень?

Горбунов писал в каком-то своем посте: «Две вещи, которым вы должны научиться — согласование замечаний и несдвигаемые дедлайны». Слова вроде бы понятные, но пока ты сам их не проживёшь, они кажутся просто словами. А сейчас я понимаю мощность этих инструментов — это прямо лайфхак, жизненная отмычка.

Очень влияет статус человека, который с тобой говорит. Две ступени научили нас, что преподаватель — это такая непререкаемая сущность. И первый месяц мы делали то, что говорил арт-директор. Потом меня это немножко задолбало — мы всё что-то делаем-делаем, а с места не сдвинулись. Я начал задавать вопросы: «Илья, а почему? А зачем? А как так? А что это даст? А что не даст? Что мы от этого выиграем? В чём проиграем?» — и половина задач сразу отрезалась. А ты думаешь: «Оказывается, можно вопросы задавать! Не всё обязательно надо делать!»

Что я понял в итоге? Согласование замечаний — это офигенная тема, прямо огонь. Второе — это понимание, нужно докапываться до сути, копаться, пока не станет понятно. Надо до такого уровня: когда показываешь абсолютно далекому от нашего ремесла человеку файл со своим проектом и согласованные замечания, говоришь ему: «Сделаешь?», а он ответит: «Пф! Всё понятно, сделаю!» Если замечание «Нужно сделать более воздушно» — что это значит? Может, кто-нибудь это поймёт и сделает, а мне нужно «А где? А как? А что вы вкладываете? А вот это вот что?» Я, может, сильно бесил Синельникова этими вопросами, но мне это было нужно, чтобы спать спокойно и быть уверенным, что дизайнер Лена, например, сделает именно так, как договаривались, и ей не надо тратить время, чтобы интерпретировать замечания.

Обсуждали с женой, когда я подводил итоги после защиты. Говорю: «Знаешь, школа нужна тем, кто действительно хочет». Бессмысленно какому-нибудь директору взять и привести туда всю компанию, типа «вот теперь мы все идём в школу Горбунова, проходим три ступени, и будет всем счастье». Человеку для этого внутри нужен посыл: «Я хочу расти».
И самый главный парадокс в том, что об этом всём говорили в интервью все выпускники. Но повторюсь: пока сам не проживешь, для тебя это просто слова

Школа нужна тем, кто хочет расти. Если человеку и так нормально — он не выживет ни в школе, ни в профессиональном плане

О школе большинство узнают из блога Максима Ильяхова. Как думаешь, почему так получается?

Я тоже задавался этим вопросом. Кажется, будто у Ильяхова цель — собрать команду для решения любой редакторской задачи. И он всеми способами ищет, агрегирует, обучает и подхватывает хороших специалистов. А ещё между делом рассказывает «Вот у нас был журнал, там Лена так сделала. А Вася классный проект запустил, молодец». И ты такой «Я тоже хочу быть таким же молодцом, как Вася». И идешь учиться.

Так же и Горбунов решает вполне прагматическую задачу: ищет сотрудников в бюро для новых проектов. Например, складывается ощущение, что он активно развивает своё издательство.

Получается, воронка школы — это Горбунов и Ильяхов. Мне кажется, они больше всех понимают ее ценность. Остальные директора — мегакрутые профессионалы, всегда готовы помочь и подсказать. Но я не ничего не слышу про их проекты вне школы. А если они и есть, кажется, что они сами справляются и никто им в помощь не нужен. Хотя может я зря так думаю, и это меня ограничивает.

Как ты совмещал учёбу и семью? Насколько это вообще тяжело?

Мы когда планировали второго ребёнка, смеялись: у меня на 2018−2019 годы проект «Школа», а у жены — «Второй ребёнок». Я знал, что с двумя детьми я точно не вывезу учебу у Горбунова. С первым ещё более-менее: в шесть утра я вставал и приходил на работу, до девяти решал тесты, потом работал, а вечером почитывал какую-то литературу после того, как ребёнок ляжет спать. Слава богу, успел отучиться с одним. Жене говорил: «Не смей рожать, пока я диплом не получу!» Боялся, будет мучить совесть, что толком ей не помогаю.

Я читал интервью с Людой, и думал: «Люда, ты космос! Ты рысь! Как ты можешь: только родила — и сидеть редачить?» Вообще, наверное они с мужем удачно распределили всё. У нас с женой так с двумя детьми пока не получается.

Можешь дать какие-нибудь советы для следующих потоков?

Совет будет из разряда «Капитан Очевидность»: ребят, не бойтесь ошибаться. Ошибаться — это прикольно. Только не гнобите тех, кто допускает ошибки, и сами из-за допущенных ошибок не убивайтесь. Разбирайте с уважением свои ошибки и ошибки своих коллег, просите помощи у студентов. В любом случае, твой сосед по парте будет в чём-то разбираться лучше тебя, а ты — лучше в чём-то другом. Делитесь информацией, общайтесь. Это я как интроверт советую.

Учёба в Школах бюро — это не университет, где после экзамена можно перекреститься и всё забыть. Здесь важна каждая ступень. Старайтесь получить от них максимум, чтобы потом не задавать глупых вопросов каждые пять минут. Ведь если ты ничего не понял и тебе всё нужно объяснять — ну извини, тебя полгода учили. Если ты до сих пор не знаешь, как это применять, то кто виноват? Никто, кроме тебя.

У тебя первое образование — медицинское. Почему пошла именно в медицину?

Когда мне было 14−15 лет, ко мне пришёл папа и сказал: «А давай ты станешь врачом». И я такая: «А давай!». Я не видела какого-то чёткого будущего, а это предложение показалось мне увлекательным. Так я и пошла в медицину.

И в итоге оказалось, что душа у тебя к этому не лежит?

Да, но мне было тяжело бросить. Я проучилась 8 лет. Но в какой-то момент я задумалась о том, что будет, когда мне будет, например, 40. Оглянусь назад и буду спрашивать себя: была ли я счастлива, всё ли сейчас хорошо? Нет, вряд ли. Так я поняла, что надо делать ноги.

Как ты решила пойти учиться в Британку?

Это был 2013 год. Тогда я поступила в интернатуру и параллельно устроилась на работу в рекламное агентство. Через год мне сказали, что команду реформируют и сокращают. Мне посоветовали ходить по собеседованиям, искать себе новое место. К тому моменту я поняла, что мне хочется в дизайн. После нескольких собеседований стало понятно, что без опыта в дизайне устроиться будет сложно. Я, правда, до конца не понимала, кем хочется быть: дизайнером или иллюстратором. Не помню, как это точно было, но у меня уже сформировалось понимание, что нужно идти в Британку, Британка — это классно.

Я от многих это слышу. Спрашиваю: «Почему Британка — это клёво?» А мне отвечают: «Ты что, дурак? Это же Британка». Но я не понимаю, почему она классная, почему туда стоит идти.

Сейчас Британка уже не кажется мне классной. Но на тот момент она открыла для меня двери в дизайн. Изначально там была уникальная программа: было ощущение, что никто, кроме Британки, не рассказывал про дизайн на таком уровне. Плюс, они собрали сильный преподавательский состав. В 2013 году там преподавали Леонид Славин, Дмитрий Черногаев, Никита Обухов, Олег Пащенко, Виктор Меламед — это были сильные мастера в своей области.

Помимо этого было много открытых лекций. Причём спикеры были не только из России: приезжали крутые дизайнеры и иллюстраторы из Америки, Европы. Ты мог бесплатно прийти и послушать чувака, который делал брендинг для «Би-Пи».

Сейчас мне кажется, что Британка уже не так интересна. Теперь она не уникальна, потому что развивается множество других образовательных площадок. Альтернатива есть — и не одна. Сейчас надо тщательнее подходить к выбору места обучения, тогда это было проще.

Помимо этого, в Британке изменился преподавательский состав, достаточно много людей ушло. Я до сих пор подписана на их рассылку, смотрю, что они предлагают. Сейчас я вижу очень мало знакомых людей, и меня это не цепляет. Но, возможно, мне это просто уже не нужно, поэтому я так оцениваю.

У кого ты училась?

Я выбирала между двумя восьмидневными интенсивами. Интенсив по иллюстрации вел Олег Пащенко. Я давно читала Олега в ЖЖ, следила за его творчеством, мне очень нравилось. И как личность Олег меня тоже привлекал, было интересно у него поучиться. С другой стороны, я видела курс Леонида Славина по визуальным коммуникациям. Я понимала, что его интенсив даст более общее представление, и для меня это будет полезнее. В общем, так оно и получилось.

Сама по себе программа «восьмидневный интенсив» — это очень серьёзная встряска. Она переворачивает тебе голову, ты начинаешь совершенно по-другому смотреть на вещи. С одной стороны, восемь дней — это всего лишь неделя. С другой — я вышла за все рамки, к которым привыкла. Это стало для меня мощной отправной точкой.

В Британке я училась дважды: второй раз — на том же визкоме, но уже у Дмитрия Черногаева в 2017 году. Конечно, эффект был послабее — прошло четыре года, я уже прокачалась в боях. Но тогда я поняла те вещи, к которым была не готова в 2013.

Тебе было тяжело учиться?

Учёба в Британке даётся тяжело, когда у тебя закостенелые мозги. Там дизайн достаточно высокого уровня, а я пришла туда абсолютно зелёная, не понимающая, что происходит — половину вещей я не понимала, какие-то вещи меня раздражали, Леонид показывал нам какие-то работы и говорил: смотрите, как классно! А я думала: «Что?!».

Для меня был маркером польский плакат. Мне казалось, что это одна из самых чудовищных вещей на свете: какая-то мазня, которую, по идее, может сделать ребёнок или сумасшедший. Что в этом такого — я не понимала. Через какое-то время я купила книжку по польскому плакату, и меня начала вдохновлять эта история. Нашла для себя много завораживающего.

Ты говоришь, что, когда пришла в Британку, у тебя были закостенелые мозги. Что ты имеешь в виду?

Ты всё время смотришь на мир под определённым углом: воспринимаешь тот слой информации, который тебе доступен и понятен. Мне на тот момент было мало что понятно. Например, швейцарский типографический плакат — я тогда смотрела на него, и думала: ну окей. Какие-то более сложные истории, типа глитча, мне были непонятны.

Я, наверное, смогу привести простую аналогию: я в своё время училась в художке и всегда так или иначе интересовалась искусством. В какой-то момент я поняла, что ненавижу классицизм. Если взять среднестатистического человека, привести его в музей, и показать какой-нибудь пейзаж или классический портрет, максимально гиперреалистичный, он восхитится и скажет: «Вот классно, вот это искусство». А если показать что-то более абстрактное, со специфическим взглядом на жизнь, то человеку это будет непонятно: «Это же ерунда какая-то, это мазня!».

Когда пропускаешь через себя большое количество понятных вещей, становится скучно. Мне уже дико неинтересно смотреть на всякие портретики, пейзажики — гораздо интереснее что-то неправильное, уникальное, какой-то странный, другой взгляд. Нравится это изучать. А тогда я была к этому не готова. Какие-то простые вещи мне были понятны, а, опять же, польский плакат — я смотрела и думала: ну это херня.

А что за польские плакаты?

Есть такое художественное направление в двадцатом веке. Они очень экспрессивные и довольно своеобразные. Там абсолютно потрясающая история с точки зрения метафор, композиции, цвета, баланса, контрастов — всего. На них сложно смотреть неподготовленным взглядом, это выход за рамки обычного представления о прекрасном. Если интересно, есть книжка издательства «Альма Матер»: Сергей Серов, Кшиштоф Дыдо «Польская школа плаката».

Что ты нашла в польском плакате для себя?

Силу. На многие вещи у меня есть чутьё, внутреннее ощущение. Вот смотришь: кайф или не кайф. Последнее время всё, что очень прилизанное, очень ровненькое, очень идеальное — это не кайф. А то, в чём есть глубина — кайф.

Например, научиться рисовать по фотографиям портреты людей достаточно просто. Максимум усидчивости и повторений, и начнёт неплохо получаться уже через месяц. А как-то переосмыслить и заложить в это какую-то идею — гораздо сложнее. Либо есть люди, которые изначально мыслят иначе, не знаю.

Я в этом плане немного туповата: я больше рисую так, как я вижу. Но меня очень восхищают люди, которые могут иначе. Мы с друзьями иногда ходили рисовать на скетчинг. Они не иллюстраторы и не занимаются этим постоянно — просто люди, которые впервые в жизни берут в руки ручку, карандаш или маркер. Мне было безумно интересно то, что у них получается. Это гораздо сильнее, чем какие-то мои выверенные формы и аккуратизм. То же самое с иллюстрацией.

Судя по тексту в Бюросфере, у тебя дикая любовь к дизайну. Откуда она взялась?

Году в 2006 я подписалась на ЖЖ Тёмы Лебедева. Прошла через стадию отрицания: подписалась и отписалась, потому что было непонятно, слишком всё прямолинейно воспринимала. Тёма занимается просветительской деятельностью, делает очень много для того, чтобы люди смотрели на мир вокруг и меняли его. Его подход к жизни мне был чем-то близок, поэтому ноги, скорее всего, растут оттуда.

Возможно, ещё имеет значение то, что эту профессию я выбрала осознанно. Я думаю, что в 16 лет выбрать для себя то, чем ты будешь заниматься всю жизнь, практически невозможно. У меня сформировалось большое чувство ценности к тому, что я сейчас делаю. Я достаточно дорого за это заплатила: восемь лет в определённой сфере и в какой-то момент ты говоришь: всё, стоп. Классно, что это было, но нужно двигаться дальше, и осознанно выбираешь другой путь.

Я не очень понимаю, как можно работать там, где тебе не интересно. Мы проводим настолько много времени на работе, и если ты этой работой не горишь, то получается, что проводишь большую часть своей жизни впустую. Мне было бы так сложно. С другой стороны, у меня есть друзья, которые более рационально к этому относятся: для них работа — это способ зарабатывать деньги. Они специалисты в своём деле, чётко понимают, что и как они делают, получают за это деньги. Их настоящая жизнь лежит за пределами работы. У меня, наверное, наоборот.

Если ты не горишь своей работой, то ты проводишь большую часть своей жизни впустую

Ты давно занимаешься полиграфией. Расскажи, почему выбрала её?

Полиграфия — это классная штука, которую ты можешь подержать в руках. Для меня это имеет большое значение — пощупать результат. Такая возможность приносит безумное удовлетворение и ты понимаешь, что всё не зря. Я, как человек, который захватил «доинтернетную» эпоху, кайфую от таких ощущений. Поэтому я очень люблю бумажные книги и почти не читаю с экрана.

Есть какие-то принципиальные отличия между дизайном в полиграфии и в вебе?

Нужно учитывать контекст использования — но это справедливо и для диджитала, и для полиграфии. В остальном особенных различий нет: просто мыслишь другими масштабами. В вебе мыслишь экранами, а в полиграфии — физическими носителями.

На кого стоит смотреть, если хочешь заниматься полиграфией?

Я смотрю просто по сторонам. Я — тот сумасшедший человек, который, когда приходит в кафе, начинает рассматривать меню. Мне интересно, как оно напечатано, как свёрстано, какой эффект производит. Любую вещь, которую я беру, я смотрю и изучаю.

Если говорить именно про издательское дело, мне чаще тяжело: если я знаю, что книга классная, а она отвратительно сделана — мне больно. Что-то менее современное, что переиздавалось несколько раз, я стараюсь найти в том издании, которое будет приятно держать в руках. Бывает, что изначально у иностранных авторов интересная сетка, замороченная типографика. Но в тот момент, когда верстальщики в издательстве взяли макет, заменили латиницу на кириллицу, поменяли текст — у них всё поехало и стало плохо.

С точки зрения полиграфических продуктов мне нравятся книжки, которые издает студия Лебедева. Мне нравится UP print — это типография, где делают, в том числе, сложные авторские книги. Мне очень нравится формат, в котором сделали свою книжку Тимоти Гудман и Джессика Уолш 40 Days of Dating. Они запустили эксперимент, транслировали его на веб-сайт, а потом все это перенесли в книгу.

Как ты относишься к формату издательства бюро? Вот ребята пришли, принесли такой полиграфический стиль.

Это очень круто. Подписана почти на все книги и кайфую от них. Мне нравится их читать, нравится с ними играться. Одна из самых крутых, на мой взгляд — «Управление проектами, людьми и собой». Помимо того, что ты прокачиваешься и узнаёшь что-то новое, книжка становится своеобразным развлечением.

Ещё очень классная — «Типографика и вёрстка». Для меня это была бомба. Мне максимально наглядно показывают и иллюстрируют, что происходит. Формат «было-стало» от абзаца к абзацу работает лучше двух примеров рядом. Ты видишь динамику, и, конечно, бумага такого передать не может. С точки зрения восприятия материала — это очень сильно. Возможно, для бюро будет круто перенести свои книги в бумажный формат с дополненной реальностью, где ты через приложение можешь смотреть примеры так же, как в электронном формате.

А ты сама делала какие-нибудь AR-проекты?

Нет. Я очень мало занималась какими-то джиджитал-проектами, не делала приложений. А здесь всё завязано именно на этом.

Как в целом относишься к таким штукам?

Это очень здорово. Жду, когда это направление начнёт развиваться в полной мере. В этом году купила икеевский календарь «Адвент». Это коробка в формате А3 с окошками разного размера. Внутри были гномики, олени, мышата в свитерах — очень мило, трогательно и по-домашнему. Но когда скачиваешь специальное приложение и открываешь окошко календаря — он оживает. Начинает всё двигаться и играть музыка. В каких-то окошках тебе показывают рецепт рождественского рулета или рассказывается факт из истории Швеции. Идея классная, но она отвратительно реализована. Чудовищное приложение, графика выглядит не очень впечатляюще.

Расскажи о своих самых крутых проектах.

Мы делали ежеквартальный журнал для Московского Индустриального Банка. Изначально это была газета формата А3 с инфографикой. Её делали разные дизайнеры и иллюстраторы, в разных стилистиках. В 2015 или 2016 году сделали редизайн. «Индустриальный экспресс» стал лайфстайловым изданием про деньги и банковские продукты. Я подхватила его со второго выпуска, и занималась им около двух лет. Это был журнал не из рода рекламной раздатки, которую человек открыл и уснул на второй странице, а потом выбросил. Это был журнал, который был интересен: его читали, он выполнял свою функцию и улучшал показатели банка.

Еще «МИнБанку» мы несколько лет делали годовой отчёт. Это банк с достаточно консервативным руководством, и, если взять предыдущие годовые отчёты, они были достаточно похожими друг на друга. В какой-то момент мы сделали несколько концептов, и один из них был принят на ура. По сравнению с предыдущими, он был смелее. В 2018 году мы пошли дальше. Победила концепция с современной типографикой, с крутыми атмосферными фотками.

Раньше там была стандартная история с какими-то людьми, с какими-то зданиями, какими-то объектами, которые имеют отношения к банку. Здесь мы выбрали в качестве концепции красоту и мощь России: мы набрали потрясающих фотографий мест из разных уголков страны, именно природы. И люди, которые его открывали, удивлялись: «Серьёзно? Это Россия? У нас так классно?». Были смелые решения и по вёрстке. Конечно, часть каких-то выносок, фактоидов в финале порезали, к сожалению. Но это всё равно был огромный шаг вперёд, и это было очень круто. Этот проект я очень люблю.

Журнал взял золото за лучшую инфографику и лучшее корпоративное медиа, а годовой отчёт прошёл в шорт-лист «Серебряных нитей». Хоть я и скептически отношусь к российским фестивалям и наградам, было приятно.

Почему ты так относишься к наградам?

Мне сложно говорить, у меня в этом практически нет опыта. Мы как-то обсуждали это с ребятами на Дизайн-выходных, и моё мнение сформировано, условно, по принципу «кто-то что-то сказал». Считаю, что я не вправе авторитетно рассуждать об этом. С одной стороны, я понимаю, что это классно работает для клиентов, когда студия на виду, это пиар. Возможно, для команды это очень неплохой мотиватор: когда твою работу оценивают независимые эксперты, и ты побеждаешь — это очень классно. Наверное, с такой точки зрения это очень важно. Является ли это показателем того, что ты крутой — я не знаю.

Мне кажется, в целом, дизайн сложно оценивать. Критерий оценки — это вечный спор: нужно сделать так, как студия считает правильно, или как считает правильным клиент? У тебя одна точка, зрения, у клиента — другая, кто прав? На фестивалях у жюри не всегда есть время и ресурсы, чтобы погрузиться в контекст и выбрать что-то из огромнейшей массы работ.

Говорят, что по большей части решают деньги и подготовка. Ты, условно, готовишь бюджет для фестиваля, идёшь туда, проваливаешься — зато изучаешь подход конкретной судейской коллегии к оценке работ. Понимаешь, как это устроено, какие работы выигрывают, и дальше пилишь проект под нужный формат. Порой какие-то фестивальные работы не особо работают в жизни: наверное, потому что ставится другая задача перед командой. Задача выиграть фестиваль, а не создать работающий продукт. Такой дизайн для дизайнеров.

Но, безусловно, есть награждаемые студии и работы, которыми я восхищаюсь. Просто сам факт награды не является неоспоримым авторитетом для меня.

В Бюросфере ты называешь себя трудоголиком. Что ты в это вкладываешь?

У меня есть моё место, где я стараюсь приносить пользу. Если я вижу, что нужно приложить больше усилий — я их прикладываю. При этом я не всегда могу рассчитать свои силы и могу упахаться.

Как думаешь, трудоголизм может быть вреден?

В моей жизни произошли изменения, которые подтолкнули к тому, чтобы пересмотреть этот вопрос. Сейчас я с этим согласна — трудоголизм вреден в первую очередь тем, что ты не помогаешь себе. В какой-то момент от постоянных нагрузок твой КПД падает, и ты тратишь больше ресурсов, чтобы сделать какую-то вещь. Если бы ты отдохнул, то сделал бы её лучше и быстрее.

Трудоголизм — это порочный круг, потому что ты либо вовлекаешь в него окружающих, либо, наверное, заставляешь их чувствовать дискомфорт. Кто-то сидит в офисе с утра до ночи без перерыва на обед, а другой человек чувствует себя не очень, потому что пришёл, в какие-то разумные сроки сделал свои дела и ушёл. Получается, вроде как, он и не очень постарался. Когда ты постоянно погружён в эту трясину, начинаешь не очень адекватно относиться к таким людям. Я бы выбрала, условно, не пойти с друзьями в кино, а доделать горящие задачи. Другой человек выбирает отдых, а ты думаешь: «О-о, ну как же так!». Но это неправильно.

Одна из самых ценных вещей, которую я вынесла для себя из Школы бюро — сначала помоги себе

Самокритика — это хорошо или плохо, как считаешь?

Я считаю, что во всём должен быть баланс. Когда ты критикуешь себя настолько, что не можешь сделать шаг вперёд, и у тебя возникает паралич перфекциониста — это плохо. Когда ты не критикуешь себя совсем, то не растёшь, стагнируешь, превращаешься в чайный гриб — это тоже плохо. Я стараюсь найти золотую середину. Даже не столько саму золотую середину, а колебание где-то посередине, без нездоровых критических точек. Получается с переменным успехом:)

Как ты доросла до арт-директора?

Сначала я была офис-менеджером. Потом помогала ребятам вести какие-то проекты — брала часть задач на себя. Какие-то проекты даже пыталась иллюстрировать, а потом ушла. Через два года вернулась на позицию менеджера. С учётом того, что у меня уже был опыт и понимание в дизайне, я лезла в проекты арт-директорить. Мне было не всё равно, как это будет реализовано. Первое время мне били по рукам, говорили: «Ты менеджер, не лезь! Вот дизайнер, дизайнер знает лучше». А я видела какие-то моменты, в которых рождались идеи, и думала, что ими стоит поделиться. Иногда я видела, что дизайнер делает шляпу, и старалась улучшить. Где-то через год у нас из студии ушла арт-директор, и меня назначили на её место за мой активизм.

Горбунов говорил на конференции «Яндекса», что в студии Лебедева он стал арт-директором за два года. Нужного опыта не было, поэтому проекты выходили не очень. У тебя не было ощущения, что добилась своего слишком быстро?

У меня были видимые и осязаемые подтверждения того, что я делаю проекты хорошо. У меня получалось и отлаживать процессы, и выращивать дизайнеров, и прокачивать уровень работ. Если посмотреть на портфолио студии, можно увидеть сильный рост в период с 2015 по 2017 год. Поэтому плохим арт-директором я себя никогда не ощущала.

В целом, мне очень повезло с руководством: у меня был очень крутой начальник. Он грамотно где-то осаживал, где-то направлял, где-то помогал. Мой рост в компании — его огромная заслуга. Решение поступать в Школу исходило как раз от него. Он сказал: «Ребятки, мы идём учиться в Школу бюро. Вот у вас подготовительный этап, дерзайте». И я подумала: «Классно, классно, учиться! Это я люблю». Даже прошла бесплатно, это было приятно.

Слышал мнение, что когда начальник ставит перед фактом, что ты идёшь учиться — это работает не так мощно, как если бы ты пришёл сам.

И да, и нет. Из всей нашей компании на вторую ступень пошли два человека, на третью — один. Здесь вопрос в сформированной для человека ценности. Когда за тебя платят, когда всё приносят на блюдечке — это хуже работает. Мне об этом сложно рассуждать, потому что мне никто ничего на блюдечке не приносил. Я всегда хваталась за малейшую возможность где-то что-то увидеть, послушать, научиться. Для меня вопрос поступления был возможностью — это не было наказанием.

Но в том, что ты говоришь, я вижу долю истины. Мне сложно об этом ещё рассуждать потому, что, либо я человек другого склада, либо просто у меня другое отношение к этой сфере. Она меня заряжает настолько, что я могу не есть и не спать, а сидеть, заниматься штуками и кайфовать от этого. Одинаково — читать книжку по дизайну или смотреть какое-то кино. Моя жизнь настолько тесно переплетена с дизайном, что вопрос о том, чтобы узнать об этом ещё что-то, в чём-то дополнительно поучаствовать — это клёво. Для меня это такое же удовольствие от жизни.

Я понимала: вот есть я, никто мне не поможет, и всё, что я найду, прогрызу и достану будет моим

Что дала тебе школа как арт-директору?

Новые знания. На самом деле сложно отделить — больше школа дала мне как человеку.

Хорошо, что дала тебе школа как человеку?

Что нужно вовремя останавливаться. Что нужно помогать сначала себе — это важно. Иногда надо переставать учиться. А ещё нужно больше делать руками. Когда я приходила на первую ступень и на Живые советы к Артёму, мне понравилось, что он своих бюрошников кидает в озеро преподавательской деятельности. Он стимулирует их выйти из раковины и начать действовать. Это сложнее всего — посмотреть на себя в зеркало и сказать себе: «Я уже в достаточной степени специалист, теперь я начну делиться своей мудростью с людьми». В нашей сфере мы довольно много сидим в каком-то своём замкнутом пространстве. А здесь люди начинают учить, начинают писать книжки — и делают это здорово. Я смотрела на то, как школа устроена. Мне было интересно, как построен процесс обучения, я ощущала на себе его плюсы или минусы. Здесь очень много крутых и вдохновляющих штук.

Мне очень нравится, как ведёт свою деятельность Максим Ильяхов. Он крутой специалист, и очень-очень много всего делает. Много маленьких и работающих проектов, которые он сразу выпускает в свет. Такой образ мышления мне кажется очень интересным и правильным.

У тебя были сложности со вступительным заданием?

Как раз сегодня вспоминала: прошёл год, как я сдавала тестовое на первой ступени. Я месяц за него не могла сесть. Казалось бы, я прошла подготовительные курсы, всё было понятно, у меня был высокий дополнительный балл. Я понимала: то, что сейчас я сделаю руками, будут оценивать в бюро! А я же наверняка сделаю какую-то шляпу, и это будет так ужасно! Это был настолько сложный момент, что я просадила месяц на то, чтобы собраться с силами и сделать. Сейчас это смешно: вспоминаю это и думаю: «Боже мой, какое дело-то — сесть и нарисовать».

То есть школа помогла изменить подход к работе?

Да, школа заставляет работать: ты берёшь и делаешь. Мне понравилась эта история про важность «сделать». Неважно, считаешь ли ты этот результат идеальным, можно ли его доработать, есть ли у тебя на это время, есть ли у тебя на это силы — у тебя есть несдвигаемый дедлайн. Это меня очень ломало, но это было круто. Важно себя пересилить и показать, что ты реально можешь. И школа заставляет это сделать: через всё поверить в свои силы.

У твоей команды на третьей ступени, наверное, самый дикий дикий диплом. Почему именно ножи?

Тут всё довольно прозаично: нужен был классный работающий продукт. Им оказались ножи. Ножи работают!

Я с первой ступени начала задумываться, что же принести на диплом. Мне было очень сложно — можно здесь вернуться к теме закостенелости мозгов, но уже с точки зрения создания продуктов. К моменту начала моего обучения в бюро они были на какой-то начальной стадии. Я каждый день ходила из угла в угол в попытках придумать, что же делать, что же будет работать. Мы обсуждали это с Женей Трибунской, главным метателем и идеологом. Она сказала: «Если хочешь, у меня есть продукт и задачи, которые нужно решить». И, собственно, на второй ступени я попыталась — очень криво — этот продукт продать. Результат был неоднозначным: проект был крут и понятен людям с точки зрения работоспособной системы, но тех, кто мог бы это примерить на себя и кайфовать от метания ножей, практически не было.

Когда опубликовали списки третьей ступени, и нас с ребятами — я не знаю, осознанно, или нет — собрали со спортивными темами. У Жени был проект для «Алтимат фрисби» с турнирной таблицей, Настя принесла продуктовый проект для триатлона, а я с ножами.

Как вы выбрали, какой проект делать?

Наша первая неделя была чудовищной. Выбор проекта был кровавым побоищем. Но мне очень повезло с командой: ребята очень сильные как личности, очень активные и неравнодушные. Женя пришёл ко мне в команду ещё на второй ступени, ему проект был интересен изначально. А Насте было гораздо сложнее, потому что она достаточно далека от ножей и их метания. Мы старались вести диалог максимально взрослый, что ли. В какой-то момент решили: стоп, нужно выдохнуть и придумать какую-то ещё тему. Но в итоге ничего более цельного и работоспособного мы придумать не смогли, поэтому взялись за ножи. И, мне кажется, получилось очень круто.

Какие проблемы возникали, кроме выбора темы?

Для меня стало сложным определение ролей в проекте. Бюрошная система третьей ступени отличалась от того, к чему я привыкла в своей работе, и в каких-то вещах даже противоречила. Помимо всего прочего, все безумно устали. Выгорание было чудовищное.

Было сложно спланировать какие-то вещи: в таком масштабе, формате и с таким количеством видов работ мы с таким сталкивались впервые. Было много тёмных участков, где я не до конца понимала масштаб работы, и сможем ли мы это реализовать. Женя занимался вёрсткой и программированием, а программирование для меня — тёмный лес. Я не понимала, успеет он все сделать. Но Женя — крутой специалист, и он с честью и достоинством всё это вывез, реализовал. И Настя тоже. Они крутые командные игроки, очень сильные специалисты, несмотря на то, что опыта где-то не было вообще.

Ещё одна сложность связана со спецификой обучения в школе. Мне раньше казалось, что есть лидеры, а есть те люди, которым комфортно быть на вторых ролях. Здесь я увидела, что сильный лидер начинает оглядываться на кого-то ещё. У нас был арт-директор Миша Нозик. Я помню, что предлагаю какое-то решение или закидываю идею — сразу возникает обсуждение не о том, как это будет работать или насколько это будет хорошо. Все обсуждают, понравится ли это Мише и сможем ли мы это защитить. Казалось бы, человек должен думать о решении задачи, а по сути он перекладывает финальное слово на арт-директора. И это не потому, что кто-то хочет скинуть ответственность, а просто ощущение, что эта модель как-то перекручивает сознание людей, я не знаю.

Это заставило меня задуматься о моей роли в команде. Мне всегда хотелось, чтобы в ней все были заряженными, активными ребятами, которые вместе идут к общей цели. А не так, что есть один ведущий, а у остальных — лапки.

Насколько сложно было сработаться с Мишей как с арт-директором, когда ты сама вела проекты?

Когда мы начали вести проект на третьей ступени, я уже привыкла к мысли, что мой опыт ведения проектов вообще ничего не значит. У меня нет никакого раздражения или злости, но эта отеческая снисходительность со стороны бюрошников: «Ну, вот это да, но в реальной жизни по-другому» — это забавно, потому что ты, вроде как, решал какие-то задачи в жизни. С другой стороны, я приняла тот факт, что пришла учиться. Я пришла сюда, потому что у этих людей есть авторитет, и нет смысла устраивать противоборство между тем, что я считаю правильным, и принципами ведения проектов в бюро.

Как тебе формат третьей ступени? Раньше было так: один человек берёт проект, и один с каким-то конкретным арт-директором его делает. Сейчас — команды. Как ты думаешь, какой формат лучше?

Думаю, что у обоих подходов свои плюсы и минусы. Какие-то сложности появляются, когда людей становится трое. В противовес этому, если человек один — он больше на себя берёт работы и ему нужно больше вкладываться. Маловероятно, что один человек сможет закрыть все этапы производства — придется искать помощников и исполнителей. С другой стороны, три человека впервые видят друг друга на проекте, впервые видят сам проект и арт-директора — это очень сложно. Поэтому, с точки зрения «что тяжелее» — не знаю. Я на себе опробовала только один вариант.

В целом какие ощущения от третьей ступени?

Мне нравится третья ступень как идея, но мне кажется, что она может быть круче и проще. На третьей ступени собрали слишком много неизвестных. Мне кажется, одна из самых сложных вещей на третьей ступени — это проект. У нас в компании было железное правило: мы никогда не сочетаем в одном проекте новых подрядчиков и новых клиентов. Это два кота в мешке — очень высокие риски провала. Здесь у тебя новая команда, новый проект, новые правила игры — это максимальный хаос. А ты ещё и продукт должен придумать! У меня перегревалась голова на этот счёт.

Да, ты можешь почитать отзывы и понять, что к третьей ступени тебе нужен будет проект. На второй ступени ты пытаешься писать анонсы, собирать команду — и вроде это тебя тоже готовит к третьей ступени. Но мне кажется, этого недостаточно. И, если бы было чуть понятнее именно с проектом, была бы вообще пушка.

Как ты относишься к феминизму?

Я прошла через много стадий отношения к феминизму. На данный момент моё отношение к нему больше негативное. Вопрос не в том, что те вещи, за которые феминизм борется, я считаю глупыми — это не так. С патриархальных времён остались несправедливые, диковатые для современного мира вещи. Но способы, которыми феминизм сейчас проявляет себя, у меня вызывают негативные чувства. То, что происходит сегодня — во многом истерия и позёрство. То есть, задача — привлечь как можно больше внимания, а не решить проблемы. Вместо этого обсуждается какая-то чушь и несуществующие вещи, которым большинство людей не сможет посочувствовать. Реальные проблемы настолько остаются за кадром, что мне от этого грустно.

То есть, ты считаешь, что феминизм не способен на что-то серьезное?

Нет, есть толковые вещи. Например, акция против декриминализации домашнего насилия. Вот это, наверное, впервые важная, серьёзная штука. Если бы вся их активность была такой честной, было бы классно. Люди бы делились своими реальными историями, помогали тем, кому это необходимо, вовлекали в какую-то благотворительную помощь — вот это классно. Если бы весь феминизм был таким, я была бы «за».

Где-то пришлось столкнуться с феминизмом лично?

Была дискуссия в группе «Дизайн-выходные» по поводу женского фестиваля. «Бэнг! Бэнг!» организовали свою конференцию, где выступали только женщины. Предыстория такая: Наталья Климчук посмотрела на состав спикеров «Дизайн-просмотра», где был перевес мужчин-спикеров, и увидела в этом дискриминацию женщин. Она дала большое интервью РБК Пинк, где рассказала о том, как «женщин-дизайнерок» притесняют. Мне это показалось довольно спорным, я не очень поняла аргументацию. Было интересно подискутировать на этот счёт — но конструктивного диалога, к сожалению, не получилось. Зато сообщество на деле продемонстрировало свою «нетоксичность» — несмотря на то, что аргументы и призывы были достаточно резкими, эмоциональными и цепляющими, срача не было, искренне и по-доброму пытались разобраться. Очередной плюсик и сердечко в сторону «Дизайн-выходных».

А про феминитивы что думаешь?

Когда люди предлагают заменить «дизайнера» на «дизайнерку» и ждут, что это решит наши многовековые проблемы, — это чушь. Мне кажется, это очень жестокое отношение к русскому языку. Есть так много суффиксов, образующих женский род. Почему бы не посидеть чуть дольше полутора минут, чтобы придумать красивые, звучные, близкие твоему родному языку феминитивы, которые заботливо в него впишутся? Почему нужно брать и лепить один и тот же суффикс для всего? Режиссёрка, дизайнерка, блогерка — это больно. Я вижу в этом издевательство над родным языком. Мне очень режет уши. Для меня это халтура, как и рекламная кампания «Рибока».

Почему реклама «Рибока» плоха?

Они заменили смысл изначальной кампании «Be more human» — «Будь человечнее» на вызывающий и агрессивный «Ни в какие рамки». Мне очень нравится оригинальная кампания и по смыслу, и визуально. Речь идёт об адаптации. По сути, у них уже были все слагаемые — просто нужно заменить английское на русское и сделать так же хорошо. Сделали более дерзко, более резонансно. Возможно, они просто заменили задачу и выполнили ее на «ура»: если бы выпустили плакаты в той же стилистике, что и оригинал, они бы получили меньший резонанс. Ужасная реализация сыграла им на руку, потому что дала хайпа.

С точки зрения визуализации я не понимаю, почему они не взяли оригинальную сетку и композицию макета. На мой взгляд, они использовали непрофессиональный и небрежный леттеринг. Сама композиция — тоже спорная. Фотосессия — позы, выражения лиц героинь мне кажутся неудачными. В целом, когда я смотрю композиционно на этот плакат — он мне субъективно кажется очень плохим.

У нас в конце принято советовать книги. Что посоветуешь почитать?

Раньше я всем советовала почитать Джима Кэмпа, но для читателей «Кто студента» это не будет новым. У меня появился новый фаворит — Марк Гоулстон. У нас чудовищно кликбейтно перевели его книги: «Как разговаривать с мудаками» и «Я слышу вас насквозь».

Для иллюстраторов, особенно начинающих, я бы рекомендовала Феликса Шайнбергера. Для тех людей, которым хочется начать рисовать, но нет мотивации — это хороший стимул. Ещё я очень люблю книжку Майкла Джанда «Сожги своё портфолио». Мне кажется, она по принципам довольно близко перекликается с принципами бюро.

По типографике — Эрик Шпикерман «О шрифте», она очень крутая. Чисто с эстетической точки зрения — Джессика Уолш и Тимоти Гудман «40 Days of Dating». Еще была коллаборация у Тимоти Гудмана с маркерами «Шарпи» — «Шарпи-бук». Эти книги можно заказать через интернет, у них нет русских версий.

Ещё я очень люблю книжки Яны Франк. Давно не перечитывала, но в своё время, лет пять назад, они меня очень радовали, мотивировали и вдохновляли. У неё есть серия по дизайну и иллюстрации, и какие-то более психотерапевтические проекты. Есть книга «Муза, где твои крылья» — классная.

Кто ты?

Я дизайнер, мне 26 лет. Занимаюсь дизайном с 2013 года. Руковожу собственным бюро и проектом «Казакадеми».

Где ты учился?

В Международном университете информационных технологий по специальности «математическое компьютерное моделирование». По специальности я ни дня не работал, но дизайн похож на матмоделирование.

Например, город обращается с проблемой — много пробок. Ты анализируешь поток машин в разное время суток и, используя математические формулы, придумываешь решение: меняешь дороги, расписание светофоров, направляешь движение, строишь развязки. Затем на компьютере создаёшь симуляцию, смотришь, как это работает, анализируешь результаты и улучшаешь их. Это экономит деньги и время городу. В дизайне тоже надо анализировать проблему и моделировать решение.

В университете я был активистом и старался везде принимать участие. Так я попал на конкурс стартапов «ХакДэй». Там нужно было за сутки придумать идею, создать прототип и презентовать его. На первом «ХакДэе» у меня не было проекта, поэтому я напросился к одногруппнику. Он сказал, что я буду делать дизайн, но я тогда вообще в этом ничего не понимал и начал рисовать интерфейс в Пейнте. Друг сказал, что я идиот и нужно скачать Фотошоп.

На следующий «ХакДэй» я пошёл уже со своим проектом, который был поворотным моментом в моей жизни.

Расскажи об этом проекте.

Я делал геймификацию обучения. У нас есть ЕНТ — аналог российского ЕГЭ. Чтобы подготовиться, нужно выучить кучу вопросов по разным предметам, а это нудно. Я сделал игру, чтобы этот процесс был интересным и азартным. Назвал её «ПассЕНТ».

В «ПассЕНТ» нужно бороться с игроками, чтобы увеличить свою территорию. Игрокам одновременно задаётся один вопрос. Если ты отвечаешь на него правильно, когда атакуешь, забираешь у противника территорию. Если ты защищаешься и ответил правильно, территория противнику не переходит. Выигрывает тот, кто больше завоюет. Так рождается азарт, и хочется учить эти вопросы.

С этим стартапом на «ХакДэе» я ничего не выиграл, но продолжил ходить по конкурсам, потому что был уверен, что это полезный проект. На очередном конкурсе стартапов мне удалось выиграть гран-при.

Мы получили возможность разместить рекламу на крупном сайте на сумму 1300 долларов. О нас написали в «Форбс Казахстан», сняли четыре новостных репортажа: везде говорили, что нам дали 1300 долларов наличными. Это было мне на руку, потому что было больше хайпа, и я не стал опровергать.

Мы сделали бета-версию за 2 месяца и полгода тестировали её без рекламы. Люди приходили органически: у нас было семь тысяч пользователей, по 50−100 посетителей ежедневно. Но я никак не дорабатывал игру, потому что не понимал, как её монетизировать. Мне мой ментор сказал, что если я не умею зарабатывать на бизнесе и не понимаю логику, то не смогу заработать даже на крутом проекте. Поэтому я поставил на паузу все эти стартапы, айти и пошёл делать что-то простое. Спустя два года после запуска игры я перестал платить за хостинг, и она закрылась.

Занимаясь игрой, я понял, что хочу быть предпринимателем, но мои родители хотели, чтобы я имел стабильную работу по специальности. У меня был план: получить красный диплом и начать зарабатывать до конца четвертого курса не меньше, чем по специальности, чтобы показать родителям, что я могу о себе позаботиться. Так я получил кредит доверия и они позволили мне делать то, что посчитаю нужным.

Как ты пришёл в дизайн?

Чтобы начать свой путь в бизнесе, я сходил на бизнес-интенсив и там решил открыть магазин горящих туров. Изначально у меня была идея сделать сайт, который собирает все горящие туры всех туроператоров. Но я понял, что технически это сложно, потому что у всех свои базы данных и там нужны сильные навыки программирования. Поэтому решил начать с простого турагентства — надо же зарабатывать.

Для агентства я сделал сайт на «Виксе». Он понравился участникам интенсива, и они заказали у меня два сайта. За неделю на сайтах я заработал больше, чем за месяц в турагентстве, потому что не продал ни одного тура. Тогда я подумал, почему бы не заняться веб-дизайном. Мне это нравится, и клиенты нашли меня. Так я и начал делать сайты, фрилансил.

Сколько получалось зарабатывать?

Зарабатывал на первых порах 700−800 долларов в месяц, этого тогда хватало. Я считаю, что человек зарабатывает столько, какой у него уровень нормы. И один из способов повысить свой доход — повысить уровень нормы.

Например, когда я переехал в отдельное жильё, я начал зарабатывать больше, потому что нужно было тратить больше: платить за аренду, продукты, плюс у меня есть девушка и я помогаю маме, семье. Я больше работал, меньше жалел себя, в итоге качество работ увеличилось. Это дало мне уверенность повышать стоимость работ.

Как искал клиентов?

Я не искал клиентов и не рекламировал свои услуги. Я всегда искренне старался помочь клиенту, делал больше, чем просят, и делал работу хорошо.

Ко мне приходят по знакомству и рекомендациям. Заказы также приносит нетворкинг в стартап-тусовке и в коворкингах.

Как ты ищешь наставников?

Например, осенью этого года я пришёл к Жанне Прашкевич — она занимается сервисным дизайном предприятий гостеприимства.

Я сказал, что она классная, и хочу, чтобы она меня учила, и спросил, чем я могу быть ей полезен, чтобы ей это было интересно. В итоге мы договорились, что я час в неделю обучаю её сотрудников работать с сайтами, а она выделяет час мне. Я у неё советуюсь, как собирать команду и выстраивать работу внутри неё.

С наставником ты развиваешься быстрее, потому что когда смотришь снизу вверх, ты движешься вверх. А если ты думаешь, что ты умный и смотришь на всех сверху, то ты и движешься.

Самое главное — быть открытым, готовым к тому, чтобы учиться

Почему решил открыть своё бюро?

Я давно хотел расширяться, потому что мне не хватало времени на все заказы: я разрывался, стоял на месте и делал много «не своей» работы. Долго не решался открыть бюро.

Меня часто приглашали спикером на бизнес-курсы, где я учил начинающих предпринимателей делать простые вещи: как сделать сайт своими руками на конструкторах, дизайн постеров в соцсетях и так далее. Часто ко мне подходили после занятий и спрашивали, набираю ли я команду. Я решил, что это знак вселенной, и начал приглашать стажёров. Я их учил быть дизайнерами, а они меня — быть руководителем.

Мне было очень сложно научиться делегировать. Я легко перепоручал только то, что дико бесит. Например, выставлять счета на оплату, отвозить копии документов. Не знаю почему, но у меня всё нутро сопротивляется, процесс не доставляет удовольствия.

Я записал историю в инстаграме, поставил дедлайн и сделал тестовое задание: нужно было нарисовать постер на заданную тему или написать текст. Ребята делали репосты, кто-то рассылку по своим чатам закинул. В результате у меня появилось 19 заявок вообще из ниоткуда.

Я это подслушал у Тёмы Лебедева — надо давать простое задание и ставить дедлайн. Если просто написать, чтобы присылали резюме на почту, это не сработает и никто ничего не отправит. Когда есть дедлайн и задание, появляется интерес и ощущение челленджа. Задание должно быть простым, чтобы практически каждый второй подумал, что сможет это сделать.

Какие методы работы в команде не зашли?

Не зашёл формат, когда ты работаешь онлайн с неопытными стажёрами. Они остаются один на один с заданием и со своими вопросами. В итоге у них ощущение, что они медленно занимаются непонятно чем и у них ничего не получается. Мне кажется, надо брать офис, посадить стажёров рядом и сразу давать обратную связь.

Как относишься к бюрошной системе, где все дизайнеры работают самостоятельно без жёсткого надзора арт-директора?

Мне кажется, это работает только с опытными ребятами или теми, кто прошёл школу.

У тебя начинающие дизайнеры или уже опытные?

У меня все начинающие, я их обучаю сам. Я пока не могу постоянно платить зарплату опытному дизайнеру, но попроектно работать можно.

Бывало, что не было проектов?

За все эти 6 лет не помню такого периода.

На каких условиях работаешь с клиентами?

Чаще работаю по устной договорённости. Если клиенту важно, заключаю договор. Пока никто не кинул.

Я не обозначаю цену, пока не пойму задачу. Я пытаюсь выстраивать цену не по рабочим часам, а примерно по ценности, которую я даю. Также учитываю количество людей, которых я привлеку, как долго мы будем этот проект вести, насколько интересно этот проект делать.

Я беру 30−50% предоплаты. Последние полгода я не трогаю предоплату, пока проект полностью не закончится, деньги заморожены. Я понял, что если их тратить, меньше мотивации закончить проект поскорее. Зарплату плачу из бюджета компании.

Наверное, чуть позже я прибью гусеницу гвоздями и на каждый чекпойнт поставлю ту сумму, которую можно тратить. Например, если мы закончили с текстом, значит, можно часть гонорара за текст тратить. Закончили с дизайном, значит, его тоже можно тратить.

Как организована работа команды?

Каждый проект ведёт ведущий дизайнер. Я выступаю в роли арт-директора и иногда ведущего дизайнера. Пока всё завязано на мне. До сих пор пытаюсь всё от себя отвязать. Сейчас удалось взрастить из стажёра ведущего дизайнера.

У нас нет программистов, верстальщиков, мы почти всё делаем на Тильде. Если не можем, просим фрилансеров сделать хтмл-блок, который можно вставить. Иногда пишем сайты с нуля, если Тильда не подходит, тогда я привлекаю разработчиков.

Сколько часов в неделю работаешь?

Мне кажется, я всегда работаю. Если я не делаю дизайн, то читаю. Если я читаю книгу, то это тоже для работы. Если я учусь — это работа. Для меня это всё — работа.

Как изменился доход после открытия бюро?

Затраты увеличились, а прибыль держится на том же уровне, потому что успеваем больше.

В последнее время я постоянно думаю о том, как повысить доходы и перейти на другой уровень. У меня есть ощущение, что я занимаюсь какими-то мелкими вещами, а нужно делать что-то большее.

Говорят, середнячки скоро вымрут, потому что невыгодно им платить за проект. Выгоднее в штате держать сотрудников. Останутся только самые крутые и те, кто делает недорого. Я не совсем с этим согласен, но мне кажется, в этом есть смысл. Нужно в чём-то быть лучшим, делать то, что никто не делает. В Казахстане это сделать можно, здесь непаханое поле работы, не такая сильная конкуренция.

Твои лучшие проекты?

В голову пришли три проекта, которые мне нравятся. Забавно, что два из них я делал в начале карьеры дизайнера.

Сайт для группы «Айс Крим Бэнд». Я делал для них афишу, на которой был изображён фургончик с логотипом, и я подумал, что было бы круто сделать сайт в формате тура на этом фургончике. Я рассказал им об этой идее, им понравилось и они спросили, смогу ли я это сделать. Я не знал, как технически это реализовать, но согласился. Нашёл уроки по Адоби Мьюз и сделал на нём этот сайт.

Недавно мы сделали сайт для академии шахмат Жансаи Абдумалик. Она первая девушка-гроссмейстер до 20 лет в мире. Так как целевая аудитория академии — люди, которые ещё не умеют играть в шахматы, но хотят научиться, мы на сайте сделали страничку, которая объясняет, как ходит каждая фигура. Полностью верстали на Тильде.

Ещё мне нравится проект для компании, которая поставляет оборудование и продукцию для теплиц. Они обратились за сайтом, но мы изучили их задачу и предложили сделать фирменный стиль и каталог продукции, потому что крупными теплицами занимаются взрослые серьёзные дяди и они привыкли работать по старинке. Мы сделали каталог, договорились о публикации в агрожурнале, сделали рассылку.

Какие были факапы с твоим бюро?

Однажды клиентка отказалась платить, потому что она забыла, что сайт будет на Тильде и придётся платить за подписку. Я помню, что предупреждал её, но письменно не фиксировал. Мы тогда сделали 99% проекта, но клиент попросил вернуть все деньги и отказался от наших наработок.

Это были тяжёлые переговоры. Было очень сложно применять принципы Кэмпа, потому что тяжело пытаться помочь неадекватному хамоватому человеку. Я старался не поддаваться эмоциям и применял все свои знания. В итоге мы сошлись на том, что мы не возвращаем предоплату, прощаемся и больше никогда не пересекаемся. Меня это не устраивало, я хотел получить свои честно заработанные деньги, но согласился, потому что я тратил эмоциональный ресурс, нервничал и не мог работать над другими проектами.

С самого начала я не горел желанием брать этот заказ, но согласился из-за денег. После этого случая решил, что не буду брать проект только из финансового интереса, буду работать только с теми, кто мне нравится, и чей проект мне нравится.

Недавно ты выиграл грант 20 тысяч долларов?

Да, я участвовал в конкурсе «Построй свой бизнес» и получил грант 20 тысяч долларов. Я потрачу эти деньги на «Казакадеми» — медиапортал, который интересно рассказывает об истории Казахстана для тех, кому это важно. Мы хотим сделать портал, похожий на «Арзамас».

Конкурс организовывает благотворительный фонд «Саби», и за шесть лет они выделили больше миллиона долларов на абсолютно безвозмездные гранты, помогли куче проектов. Участвовать в конкурсе могут предприниматели до 30 лет. На первом этапе нужно было сделать ролик не длиннее минуты, который рассказывает о бизнес-идее. В этом году было 602 таких ролика. Жюри их смотрят, отбирают шорт-лист из лучших проектов. Отобрали 33 проекта и среди них был мой. Потом разработчики этих проектов отправляют бизнес-планы и общаются лично с основателем фонда.

Как возникла идея проекта?

Осенью я наткнулся на каналы на ютубе, которые делают научно-популярные ролики — «Арзамас», «Оверсимплифайд», «Курцгезагт» — и снова загорелся идеей визуализации и геймификации образования. Подумал, как было бы круто сделать такие ролики про историю Казахстана и кочевников. У нас её мало кто знает, особенно молодёжь, потому что читать учебники, написанные непонятным и скучным языком, сложно. Тогда я увидел рекламу конкурса «Построй свой бизнес» и решил поучаствовать с этой идеей.

Мой друг тоже хотел принять участие в конкурсе, и я решил ему помочь, потому что верю, что чтобы чего-то достичь, нужно помочь кому-то с таким же запросом. Это улучшает карму и помогает взглянуть на задачу со стороны. Например, я думал, что мне нужно сделать интересную анимацию про историю и вставить в ролик, чтобы продемонстрировать идею. Но когда я помогал другу написать текст, я понял, что за минуту ты успеешь только сказать, что за идея, кто ты такой и чего хочешь. Я отказался от идеи сделать анимацию и принялся писать текст.

Как ты готовился к решающему этапу — собеседованию?

Мне все говорили, что проект интересный, но вряд ли он пройдёт, потому что фонд помогает готовым бизнесам. Я понимал, что у меня очень маленькие шансы: готового продукта нет, есть только идея, желание и навыки.

Чтобы подготовиться к встрече, я нашёл среди финалистов прошлого года тех, кто был с похожим продуктом. Позвал их на чашку кофе, чтобы узнать, что спрашивали на личной встрече, почему не выиграли или выиграли и так далее.

За ночь перед собеседованием я волновался и пытался максимально подготовиться: подбить все цифры, сделать крутую презу. Пытался надышаться перед смертью. Но потом я созвонился со знакомым опытным инвестором, он меня успокоил и сказал, что самое главное — чувствовать себя легко, комфортно и издавать позитивный вайб. Инвесторы тоже люди, а люди всегда принимают решение эмоциями.

На встрече нам сразу президент фонда сказала, что модель монетизации слабая и проект вряд ли одобрят главные инвесторы. Но ей понравилась идея, поэтому она захотела дать нам финансирование вне конкурса.

Что было потом?

На конкурсе нам выделили 20 тысяч долларов, до сих пор не могу в это поверить. Теперь я чувствую ответственность и бешеное желание сделать крутой продукт. Хочется сделать так, будто у нас есть не 20, а 200 тысяч долларов.

Сейчас мы работаем над первым большим роликом: пишем сценарий, делаем раскадровку и рисуем дизайн. После этого будем всё анимировать, озвучивать. Параллельно работаю над созданием онлайновой викторины и настольной игры.

Как не волноваться, когда важная встреча, выступление?

Не волноваться невозможно, но можно сместить фокус с себя на тему встречи, миссию, задачу. Когда я не думаю о том, как выгляжу, думаю только о сути, всё идёт само собой.

Зачем поступил в Школу бюро?

Я самоучка, делал всё методом тыка, на интуитивном уровне. Чувствовал, что мне не хватает академических знаний, поэтому пошёл в школу.

Почему поступал второй раз?

Первый раз я поступил на бесплатное. Закончил первую ступень на пятом месте, и мне сказали, что дальше обучение будет платным. Я понимал, что на второй ступени я не смогу уделить достаточно времени учёбе: летом хочется чемпионат мира смотреть, а не целыми днями тесты сдавать. Я понимал, что лучше сейчас отказаться, чем потом страдать.

Я хотел продолжить обучение со следующим набором, пойти сразу на вторую ступень, но мне сказали, что так нельзя.

Во второй раз хотел поступить в Школу редакторов или дизайнеров, но я выбрал ещё раз Школу руководителей.

Почему выбрал Школу руководителей?

Изначально я хотел в Школу дизайнеров и попросил, чтобы меня туда перевели. Но мне отказали, потому что я делал вступительное для редакторов.

Затем думал о Школе редакторов, но когда я посмотрел, кто там взял бесплатные места, мне стало страшно из-за того, что я с ними не выдержу конкуренцию. Я понимал, что это сильные ребята: все как будто курсы Ильяхова прошли от начала до конца, а потом пошли в школу. И ещё их 75. Я себе признался, что хочу пойти в Школу руководителей, потому что у меня будет больше шансов попасть бесплатно на вторую ступень, ведь я это уже учил.

Легче было учиться второй раз?

Однозначно. Вопросы те же самые, что были в прошлый раз. Они отложились в голове, и проще было отвечать.

У меня в личном кабинете была история всех сданных тестов. Когда я поступил второй раз, я пытался найти ответы только к тем вопросам, на которые неправильно ответил в прошлый раз.

Когда я учился первый раз, я тратил огромное количество времени на учёбу — часов 20. Во второй раз я учил всё бегло, часов 9 тратил. Из-за того, что я это уже проходил, я недостаточно глубоко изучал и боялся, что мне аукнется на второй ступени.

Почему бросил обучение в конце первой ступени?

Я разрывался. Меня не хватало. У меня были клиентские проекты, команда и собственное бюро, которое надо развивать.

Из-за этого я не мог вложиться в процесс учёбы на 100%: уделял только 3−4 часа в четверг и в пятницу. Меня это не устраивало. Я понял, что пытаюсь угнаться за несколькими зайцами и это может плохо кончиться. И что приоритетные задачи для меня — это моя команда и дизайн-бюро, которое нужно ставить на ноги и развивать.

Я себя чувствовал как мама, которая вместо того, чтобы уделять время ребёнку, ходит на тренинг «Как быть заботливой мамой». Очень долго думал — оставаться или не оставаться. Меня напрягало это. Отпустило только, когда я спросил себя: «А куда я тороплюсь?»

Учиться я не перестану: хожу на воркшопы, смотрю лекции, читаю книжки по дизайну. Я хочу так поставить систему работы в бюро, чтобы оно работало без меня. Освободить своё время и вернуться в школу. Я обязательно хочу вернуться и закончить её.

В школе я себя чувствовал как мама, которая вместо того, чтобы уделять время ребёнку, ходит на тренинг «Как быть заботливой мамой»

Что бы ты хотел изменить в школе?

Интерфейс теста. Не хватает возможности выделить спорные вопросы цветом и оставить на полях комментарии. К тесту возвращаешься несколько раз и приходится снова вспоминать, какие были ремарки к вопросам.

Ещё мне бы хотелось, чтобы рядом с каждым вариантом ответа была кнопка «Оспорить корректность вопроса», потому что я много раз был несогласен с формулировками, но писать, объяснять это в письме очень долго.

Как планируешь задачи, жизнь?

Мне очень нравится принцип скрама, аджайла. Есть бэклог, куда безразборно пишутся все задачи, всё, что нужно сделать. Бэклог я пишу на бумаге, потому что верю в магию руки и ручки. Я каждую неделю сажусь, перечитываю бэклог и планирую задачи на неделю, держу их в памяти.

Хочешь работать в бюро?

Да. Мне почему-то кажется, что если у меня есть команда, то это будет только плюсом при работе в бюро.

Мне бы хотелось поближе познакомиться с теми, кто нам преподаёт, особенно с Максимом Ильяховым. Я полюбил бюро и захотел здесь учиться больше всего из-за Максима. Мне заходит, как он разговаривает, какой от него исходит вайб. Если бы я жил в Москве, я бы к нему прицепился, попросил стать моим ментором и старался быть ему полезным.

Я бы хотел сейчас оказаться на второй ступени школы, чтобы делать на дипломе «Казакадеми» и попросить Максима стать арт-директором.

Что посоветуешь студентам и абитуриентам школы?

Понимать, зачем вам школа, что хотите получить, какая конечная цель. Хотите работать в бюро или что-то другое? Нужно ясно для себя сформулировать, для чего ты учишься, что ты будешь считать успехом обучения.

Какие у тебя цели?

Самая главная цель — сделать крутой кейс из проекта «Казакадеми».

Вторая — создать в моём бюро систему, которая будет работать без меня. Я хочу создать семью, появятся дети, я буду уделять меньше времени работе, но я не хочу, чтобы из-за этого уменьшилась прибыль.

Третья — открыть офис в Сан-Франциско, на Бали и в Грузии, чтобы часто путешествовать и быть в движении. Мне кажется, это вполне реально. Хотя раньше я мечтал устроиться там на работу.

Я всё своё время посвящаю тому, чтобы достичь этих целей.

Что бы ты себе посоветовал, если бы вернулся в прошлое?

Найти наставника — дизайнера или арт-директора, засунуть поглубже своё эго и учиться у них. Работать с ними дистанционно или пойти в компанию.

Постоянно учиться и быть в окружении умных и проактивных. Пойти учиться в Школу бюро или на другие онлайн-курсы. Учить программирование.

Путешествовать. Поехать учиться и работать в другую страну, чтобы расширить границы, кругозор.

Какие посоветуешь приложения?

«Койнкипер», чтобы осознавать, сколько ты тратишь денег, куда, зачем.

Например, я трачу в среднем полторы или две тысячи долларов в месяц. Я понимаю, что это та сумма, которая мне нужна, чтобы нормально жить. В эти расходы также входит зарплата сотрудников, оплата офиса. Понимаю, что слишком большая часть этой суммы — еда вне дома, гулянки. Зная это, я могу это изменить. Кроме этого, классно стабильно столько тратить — значит, я столько зарабатываю.

Я хочу сделать отдельные гугл-таблицы или аккаунт «Койнкипер» для компании, чтобы понимать, что есть бюджет компании, и это не деньги, которые ты тратишь на жизнь, это твои инвестиции в работу.

Какие книги посоветуешь?

«Тонкое искусство пофигизма» Марка Мэнсона. Это очень классная книга про осознанность, про то, чтобы не сильно заморачиваться. Мне кажется, она будет особенно полезна студентам школы, потому что можно научиться не переживать из-за сокрушительной критики преподавателей.

«Дизайн для реального мира» Виктора Папанека. Она учит делать дизайн, который ориентирован на проблемы человека.

«Новая земля» Экхарта Толле. Глубокая книга про осознанность, о том, как важно быть здесь и сейчас.

Чем ты занимаешься?

Я руководитель проектов. Организовала конкурс устных переводчиков «КОСИНУС», третий год руковожу созданием онлайн-платформы для него. Сейчас мы делаем что-то вроде линкедина для переводчиков.

Как ты попала в «КОСИНУС»?

Когда я искала работу, активно продвигала свой профиль в Линкедине. Знакомилась с сотнями людей, добавляла их в друзья. Писала сообщения: «Здравствуйте, я такая-то, могу вам помочь тем-то». Так у меня появилось несколько тысяч контактов в Линкедине. Мой начальник заметил меня через общих знакомых и обратился с задачей написать тексты для презентаций и писем. Мы начали сотрудничать.

Что произошло потом?

Потом он поручил мне развивать идею бизнес-проекта. Мы хотели сделать платформу для онлайн-обучения, которая анализировала бы нужды учащихся и адаптировалась под них. Я исследовала рынок образования, построила бизнес-модель, сделала презентацию. Мы даже ездили в Цюрих, чтобы показать проект потенциальному инвестору. Инвестиции не нашли, но продолжили работать над другими проектами.

Однажды начальник попросил меня организовать конкурс переводчиков. Я раньше не имела в этом опыта, просто взяла и начала делать, училась по ходу. Мой начальник обучал меня, помогал расти, за что я ему очень благодарна. В проекте я развивала и реализовывала его идеи.

В первый год конкурса у нас было немного людей в штате, поэтому я занималась почти всем. Придумала, как должны быть организованы все этапы, нашла команду разработчиков, спроектировала сайт для проведения отборочных этапов. Занималась интерфейсами, текстами. Руководила волонтёрами и помогала экспертам, которые проверяли конкурсные работы. Организовала очный финал с лекциями и мастер-классами.

То есть сначала появились конкурсы, а потом начала заниматься линкедином для переводчиков?

Да. Мы провели два конкурса, в котором участвовали устные переводчики из России, Европы, Америки, Азии. В этом году добавили другие языковые пары, поэтому рассчитываем, что аудитория расширится. У нас звёздный состав жюри: переводчики президентов, всемирных организаций, топовых мировых корпораций. Они переводили Путина, Медведева, Горбачёва, Обаму, работали в ООН, Майкрософте. Члены жюри выступают с лекциями и мастер-классами на финале конкурса в МГУ.

Конкурсом и конференцией мы два года собирали базу пользователей сайта. Теперь, когда есть аудитория, мы усложняем платформу и постепенно превращаем её в линкедин для переводчиков.

Чего вы хотите добиться с помощью платформы?

Хотим собрать всех устных переводчиков на одной площадке и сделать рейтинг. Конкурс был первым шагом к этой цели.

Мы хотим, чтобы на платформе можно было размещать резюме, делиться профессиональными достижениями, находить заказы, повышать квалификацию, получать оценку своего перевода. Из этих составляющих мы сформируем рейтинг переводчиков. Сейчас математики разрабатывают формулу, которая будет его рассчитывать.

Что тебе больше всего нравится в твоей работе?

Мне нравится, что у меня с самого начала была свобода. Я придумывала всё с нуля и видела результат. Круто, что можно просто придумать продукт и довести его до реализации.

С какими сложностями ты сталкивалась?

Во-первых, я начинала проектировать платформу без достаточного опыта. Это был мой первый крупный проект, поэтому приходилось всё изучать в процессе.

Во-вторых, было сложно успевать в назначенные нами же сроки. Постоянно случается что-то, чего не ожидаешь, и из-за этого процесс разработки затягивается. Исполнители могут неправильно рассчитать время, не выполнить обязательства. В этот момент нужно уметь находить обходные пути. Это, наверное, самая большая сложность. Приходится либо флексить, как говорят в бюро, либо экстренно искать людей, либо всё делать самостоятельно: не спать, не есть. И такое бывало.

Какими качествами нужно обладать, чтобы начать успешный проект с нуля?

Нужно уметь доводить дело до конца и не бояться сложностей, анализировать возможные проблемы и придумывать для них решения.

Нужно ли управленцу профильное высшее образование?

Мне кажется, нужно больше практики. Если бы я пошла работать с первого года учёбы в университете, то получила бы больше опыта.

Ещё важно постоянно развиваться и обучаться. Есть разные курсы, в том числе наша Школа руководителей. Одного высшего образования недостаточно. Совсем без него можно, если ты используешь другие возможности обучения.

Нужно уметь доводить дело до конца и не бояться сложностей

По первому образованию ты юрист. Почему такой выбор?

Когда я поступала в университет, не могла выбрать, кем хочу стать. У меня было много вариантов: я подавалась на менеджмент, информационные технологии, английскую филологию, английский и немецкий, английский и китайский, юридический. Но ещё до оглашения результатов я поговорила с мамой, и она меня убедила выбрать юридический. Перспектива стать нотариусом, как мне казалось, предполагала хороший заработок и комфортную жизнь в Луганске, моём родном городе.

А что случилось через год, когда ты решила параллельно учиться на управленца?

Мне ещё со старших классов было интересно построить свой бизнес. Я помню, как в то время обсуждали с подругой бизнес-идеи, строили планы в кафе, записывали их на салфетке. Сначала хотели сделать свою газету и зарабатывать на рекламе, потом решили сделать сервис по организации самостоятельных путешествий — тогда это ещё не было популярной идеей. Но это были только планы. И я подумала, что управленческое образование помогло бы мне заниматься своим бизнесом в будущем. Я поступила на заочное, на менеджмент организаций.

Было тяжело получать одновременно два образования?

Было тяжело во время сессии и перед экзаменами. На юрфаке я делала все задания равномерно, а на менеджменте у нас были дедлайны в конце каждого модуля, которые длились по семь недель. Я делала задания только в последнюю неделю, поэтому перед дедлайном было сложно.

А как сейчас справляешься со временем? Что помогает успевать работать, учиться, жить?

Сейчас времени не хватает почти ни на что, кроме работы и учёбы. Мне помогает установка, что я почти никогда не жертвую сном. Днём я очень сильно устаю, и поэтому стараюсь хорошо выспаться, чтобы утром были новые силы. А ещё я с января начала заниматься йогой дома. Купила себе коврик и костюм. Тренируюсь по роликам на Ютубе, мне нравится канал «Чилелавида».

Я много сижу за компьютером, поэтому шея, глаза, спина очень сильно устают, а занятия йогой помогают размять тело. Когда я занимаюсь, у меня нет никаких проблем со спиной и суставами. И в целом йога хорошо помогает отдохнуть мозгу.

Какие бюрошные техники тебе помогают в управлении временем?

В начале обучения, по советам Товеровского, я начала вести блокнот. Утром или вечером записываю задачи, которые хочу выполнить в течение дня. Я планирую не больше пяти задач. Если планируешь больше, не справляешься со списком. Когда в течение дня возникают новые задачи, ставлю черту и записываю под ней. Эти задачи я выполняю только после первых пяти над чертой.

Получается вести блокнот постоянно?

Иногда забываю о нём. Когда пользуюсь блокнотом — успеваю больше. Без записей я точно так же много работаю и учусь, но при этом вижу меньше результатов. Блокнот помогает отслеживать, насколько я продвинулась вперёд. С одной стороны это успокаивает, с другой — вдохновляет делать что-то новое.

А что в целом понравилось и не понравилось в Школе руководителей?

Понравились очень насыщенная программа и мотивация стать не только лучше самого себя, но и конкурентов по рейтингу. Успехи сокурсников ускоряют мои успехи, соревновательный процесс делает меня более эффективной. А по поводу «не понравилось» — не знаю, все предметы очень полезные. Сложно успевать с работой. Я очень устала за эти месяцы. Мечтаю взять отпуск после третьей ступени: бросить компьютер и уехать куда-нибудь за город, где можно жить без дедлайнов и кучи дел.

Хотела всё бросить?

У меня были такие разговоры с близкими: «Всё, не могу. Может, не идти на третью ступень?» На самом деле это всё несерьёзно.

Что мотивирует продолжать?

Я хочу закончить начатое и получить диплом. И хочу получить все знания, которые могу взять от школы бюро.

Расскажи, что нужно делать, чтобы бесплатно учиться в Школе руководителей две ступени подряд?

По поводу первой ступени — я училась на подготовительных курсах. Там было много полезных вещей, которые помогли сдать вступительное задание на нормальный балл. Если вы собираетесь в школу бюро, смотрите разборы заданий предыдущих потоков. Так можно составить понимание, на что смотрят преподаватели. Отслеживайте, как они комментируют работы студентов в советах и Телеграмме. Пытайтесь сделать так, как они хотят. И сдавайте задания вовремя, чтобы была максимальная оценка за срок.

Так, это о вступительном задании. А как попасть на вторую ступень бесплатно?

Хороший способ учиться бесплатно — писать статьи в «Кто студент». На первой ступени так можно войти в тройку лучших. Редакторам это сложнее, потому что у них все делают статьи. А в нашем наборе Школы руководителей только один человек писал для «Кто студента» на первой ступени. Ещё нужно выкладываться, сверять каждый вопрос в тестах с лекциями, искать ответы в Советах бюро.

Ты прошла два курса Главреда ещё до школы: о тексте и переговорах. Расскажи об этих курсах, что они тебе дали?

Продвинутый курс Главреда во многом дублирует блог Ильяхова, его советы и нашу учебную программу. Он помог мне получать хорошие баллы по тестам на первой ступени, потому что я уже знала многие вещи. В целом он помог лучше писать.

А курс по работе с клиентами — очень классная штука. У меня тогда был неудачный опыт в этой области. Я делала сайт для знакомого в качестве подработки. На разных этапах я утверждала макеты с клиентом, проект был практически готов. И тут оказалось, что мой знакомый не принимал итоговые решения по проекту. У него была жена, которая всё знала лучше и всё видела по-другому.

Начался ад: какие-то непонятные правки, замечания, вынос мозга. Я была в шоке от этой ситуации. Проект очень сильно растянулся, а бросить его я не могла, ведь я взяла деньги, выполнила работу. Решила, что нужно научиться решать такие конфликты и подписалась на курс Ильяхова. Он оказался действительно полезным, помог по-другому смотреть на отношения с заказчиком, работодателем, исполнителями. Всем его рекомендую.

Что ты хочешь получить от школы, когда закончишь третью ступень?

Я хочу научиться создавать классные продукты: полезные, удобные и красивые. Школа даёт для этого базовые знания. Например, до школы у меня почти не было знаний о вёрстке и типографике. Я только рисовала схематичные мокапы интерфейсов. А школа научила видеть, насколько макет соответствует принципам вёрстки и типографики, и понимать — хороший это дизайн или нет.

Ещё для меня оказались очень полезными лекции Бирмана об интерфейсах. По работе я проектирую интерфейсы для платформы и раньше делала это скорее интуитивно. Сейчас появилось понимание принципов, теоретическая база.

Школа научила видеть, насколько макет соответствует принципам вёрстки и типографики, и понимать — хороший это дизайн или нет

Что ты планируешь делать после школы? Как будешь дальше идти к тому, чтобы делать красивые качественные продукты?

Дальше я хочу пройти обучение на курсах по бизнес-анализу и управлению проектами в айти, по аджайлу. Ещё хочу понять техническую часть разработки. Школа в основном даёт знания о внешней оболочке, а мне не хватает технических. Хочется вникнуть в процессы с позиции разработчиков: понимать, как устроена база данных, как работают языки программирования. Один хороший разработчик посоветовал мне прочитать книги «Совершенный код» и «Как создаются программные системы» на эту тему. Я купила их и прочитаю после окончания школы — сейчас на это нет времени.

Ты родилась в Луганске, а переехала в Киев. Как тебе там?

Люблю Киев. Здесь больше возможностей для развития, и это очень красивый город.

Было сложно обосноваться на новом месте?

Обосноваться не сложно, сложнее было принять решение переехать. Когда в Луганске было опасно, мы жили в Херсоне. Потом мама решила уехать домой, а я не захотела возвращаться. Было трудно решиться рассказать о моих планах. Думала, она будет против. Но мама неожиданно легко меня отпустила и предложила поехать в Киев, потому что там есть родственники.

В твоём Инстаграме много фотографий из Европы. Ты можешь назвать путешествия за границу своим хобби?

Да, могу. В первый раз я поехала в Европу в десятом классе со школьной группой. Тогда я поняла, что мир — это не только моя страна, есть ещё очень много интересных мест. До этого я была только в Турции и Египте, а после поездки в Европу загорелась путешествиями. Но на это были нужны деньги, а я была ещё школьницей. В первое самостоятельное путешествие я поехала в 2014 году. Мы с подругой организовали себе экономный вариант поездки, как нам тогда казалось.

А что пошло не так?

Тогда можно было за 200 евро провести в Европе почти неделю — с учётом авиаперелёта, автобусов, проживания и питания. Мы выбрали билеты и жильё, запланировали маршрут по Берлину и некоторым польским городам.

Вылет был из Харькова, и мы поехали туда с расчётом оказаться в аэропорту за семь часов до вылета, но опоздали на самолёт. Тогда на востоке Украины начиналась война, и электричка поехала в объезд через полстраны. Мы оказались в Харькове, когда самолёт уже улетел. А у нас были забронированы все отели, автобусы, мы настроились на поездку. Ещё в поезде я начала обзванивать друзей и родственников, чтобы они нашли способ добраться в Польшу, откуда начинался маршрут, — самолётом, автобусом, как угодно. В итоге нашли вариант.

В общей сложности мы добирались двое суток — самолётом, поездами, автобусами, ещё и электричкой по Польше. Зато потом у нас был Берлин — там было очень классно. После такого маршрута нам уже было ничто не страшно. И да, я влюбилась в путешествия. Хочу путешествовать чаще.

Можешь как путешественник рассказать что-то необычное о городе, в котором живёшь? Чем Киев уникален?

Киев стоит на холмах, и у нас много обзорных площадок с видом на Днепр с очень красивыми закатами. Здесь много старинных зданий и церквей. А ещё у нас классные рестораны и бары — они высокого уровня и недорогие, с очень вкусной едой. Это может показаться странным, но многие европейцы приезжают сюда в гастрономические туры.

Посоветуешь ресторан, в который нужно сходить обязательно?

Например, «Вери Велл Кафе» на Леваневского. Там невероятно вкусно. Мои любимые блюда — «Бургер № 1», мидии под сливочным соусом, филе миньон на гриле, тирамису и «Наполеон». Я много где ела, в разных городах и странах, но это самое-самое вкусное.

А чем ещё увлекаешься?

Сейчас сложно найти время на что-то, кроме учёбы, работы и йоги. Иногда смотрю сериалы. Это мой способ расслабиться и отвлечься.

Порекомендуешь сериалы из тех, что понравились в последнее время?

Очень люблю «Бесстыжих». Хороший новый сериал «Рашн Долл» — не знаю, как называется на русском. Он недавно вышел, классный.

Ты его смотрела на английском?

Я все сериалы смотрю на английском.

Почему? Чтобы поддержать язык?

Да, раньше мне было очень сложно на слух воспринимать английскую речь. Я учила язык и могла читать в оригинале, но понимала фильмы процентов на двадцать. Мне захотелось это изменить. «Менталист» стал первым сериалом, который я посмотрела на английском.

Сначала я смотрела сорокаминутные серии по три часа. Постоянно перематывала, возвращалась к фрагментам. Мозг закипал, я не получала удовольствия от просмотра. Но внезапно, к концу первого сезона, я стала понимать почти всё. То есть спустя несколько серий через боль и страдание научилась просто смотреть и не думать о языке. К тому же мне не нравится, как озвучивают сериалы в переводе: исчезают шутки, интересные выражения, интонации актёров.

Что бы ты посоветовала людям, которые хотят заниматься управлением проектами?

Не бояться делать. Я встречала людей с очень хорошим образованием, которые терялись в рабочей обстановке. Например, у студента волонтёра в финале конкурса закончилась бумага, которая ему была нужна для работы. Я об этом узнала только потому, что попросила у него лист. В ответ он в растерянности спросил, как быть, если бумага закончилась. Ну очевидно же: попросить у кого-то, купить, спросить у организаторов. Это вообще не проблема. Но почему-то люди боятся брать на себя ответственность. Чтобы стать руководителем и просто добиться чего-то в жизни, нужно не ждать чьей-то помощи, а брать и делать.

В Луганске всё было хорошо: дома родители обо мне заботились, мне не надо было думать о своём жилье, вещах. У меня всё было. Потом мне пришлось уехать в Киев и самой решать жизненные проблемы. Когда я вышла из зоны комфорта, я начала более активно искать себя, работать, пробовать. Поэтому совет, который я хочу дать всем — выходить из зоны комфорта и не бояться что-то менять в жизни. Если ты живёшь в состоянии «всё хорошо» — скорее всего, будет мало развития.

В Бюросфере написано, что ты преподаватель иностранных языков, но уже не преподаёшь. Чем ты сейчас занимаешься?

Прохожу стажировку по городскому управлению. Идея стажировки — дать человеку поработать в разных местах, связанных с Москвой. Я наблюдаю, как всё работает, предлагаю улучшения и делаю свои проекты.

У каждого практиканта есть индивидуальный план развития. Мы проходим стажировки, повышаем уровень. Есть даже что-то вроде шефства, как в бюро. Мы общаемся со специалистом по прокачке разных навыков, и он оценивает нашу работу, даёт рекомендации по улучшению проекта.

Как ты туда попала?

Я пошла на эту стажировку из-за школы. Весной я решила, что точно буду поступать. Мне нужен был опыт в управлении проектами, а найти место на неполный рабочий день, чтобы оставалось время на учёбу, было очень сложно. Я увидела информацию о стажировке в Москве, по условиям которой за девять месяцев я поработаю в трёх разных местах. Это совпадало с графиками ступеней в школе, и я пошла туда работать.

Зачем тебе стажировка?

Хочу набраться опыта. Можно реализовать свой проект, даже крупный. Сейчас мы организуем этнофестиваль.

Почему тебя привлёк проект, связанный с Москвой? Тебе нравится урбанизм?

Привлёк, скорее, не урбанизм, а управление городом. Это сложная система, и я подумала, что получу здесь хороший опыт.

Почему ты бросила преподавание?

Я поняла, что достигла потолка в преподавании. Развитие там почти не заметно. Теперь хочу работать с чем-то более сложным: с системами, проектами. Но я всё равно репетиторствую, чтобы не терять навык.

Чем ты сейчас там занимаешься?

Последние три месяца я была в аппарате мэра и правительства Москвы. Смотрела, как работает отдел обращений, в который попадают письма с жалобами и благодарностями. Там я написала должностную инструкцию, которая поможет новым сотрудникам изучить законы.

Сейчас по правилам стажировки меня перевели в «Дом общественных организаций». Мы помогаем благотворительным организациям. Например, сейчас организуем поездку фондов в разные города, чтобы они обменивались опытом.

Ты планируешь там остаться после стажировки?

Нет, я аполитичный человек. Мне нравится, что делают в Москве, но я не хочу работать в политических структурах.

Зачем тебе школа?

Я долго за ней следила. Сначала была только Школа дизайнеров, но дизайню я не очень хорошо. Потом открылась Школа редакторов, и я думала туда поступать. Хотелось сделать серьезный шаг, но я не была уверена, что хочу связать жизнь с редактурой.

А идея Школы менеджеров мне очень понравилась. Я подумала, что это то, что мне нужно. Это не какая-то отдельная часть, а организация целого процесса, когда всё объединяется: дизайн, редактура и маркетинг.

Почему ты вообще следила за школой, если не занималась дизайном и редактурой?

Мне сложно объяснить это рационально. Ещё со школы я интересовалась дизайном. Я не шла в этом направлении, но мне было интересно об этом читать. Это было как хобби и возможная подработка.

В университете я наткнулась на Советы. Мне они показались очень классными: подход, системность и так далее. Думала перейти в дизайн, но хотела сначала закончить с языками.

Как навыки преподавания помогают тебе в школе?

Возможно, немного учиться легче. Я начала преподавать на первом курсе университета и уже семь лет этим занимаюсь. Я знаю принципы обучения и восприятия информации. Но система обучения в бюро отличается от обычной.

В языке не нужно ловить настроение, а правильный ответ на вопрос чаще всего существует только один. В дизайне, редактуре и маркетинге всё наоборот: одну и ту же задачу можно сделать разными способами. Поэтому я бы не сказала, что навыки преподавания мне сильно помогли.

Иногда мне понятно, почему преподаватели поступают так или иначе. Например, бывают ситуации, которые могут раздражать студентов, а я понимаю, почему было принято именно такое решение.

В школе были такие ситуации?

Да. Иногда студенты злятся, что на второй ступени у многих получаются одинаковые работы, но в этом нет ничего плохого — мы учимся.

Например, когда мы учим глагол to be, запоминаем, что после she ставится is. Чтобы это тренировать, нужно составить несколько предложений. Некоторые ученики не хотят делать как все: добавляют сложные слова и грамматику. Но в итоге это отвлекает от тренировки she is, и её ученик не запоминает. А в сложной грамматике делает дополнительные ошибки. Прогресса не происходит.

Похожее происходит на второй ступени. Нужно оттренировать правило внутреннего и внешнего, контраст. В редактуре соблюсти чеклист. Если вместо этого сконцентрироваться на уникальности, базовые правила не запомнятся и смысл задания потеряется. Если получится сделать оригинально — это здорово. Но сначала нужно сделать по правилам, и в этом нет чего-то стыдного. Это тренировка, чтобы потом база стала получаться сама собой.

Так что я понимаю эту боль, когда ученики не делают задание и в итоге вредят своим знаниям. В работе приходится применять разные способы: кому-то нужно подробно объяснить, что прокачивает конкретное упражнение. Некоторые сопротивляются правилам, поэтому им нужно составить упражнения так, чтобы они не поняли, что это тренировка.

Ты пошла в школу, чтобы сделать проект, который поможет людям учить японский язык. Расскажи про эту идею.

Я хочу сделать площадку на русском языке, где люди смогут учить японский. Площадка будет состоять из нескольких частей: уроки, учебник, интерактивные упражнения и видеоигра, которая поможет выучить язык.

Как ты это придумала?

Я изучала языки и видела, чего не хватает. В видеоиграх используют столько способов захвата внимания, поощрения, что игроки готовы часами биться со сложным боссом и рады этому.

В обучение можно встроить многое из опыта видеоигр. Сейчас геймификация в обучении выглядит как «Роллтон» в сравнении с пастой в ресторане. Я просто сравнивала подход игр и обучения и думала, как бы это сделать действительно интересно.

Когда учу людей японскому языку, мне приходится самой делать материалы. Нет учебника или ресурса, который я могу порекомендовать.

Я знаю все сложности изучения японского и могу посоветовать вещи, которые помогут его выучить. Ещё я преподаю английский и немецкий и знаю, какие есть методики для других языков. Из этого сложилась система. Потом я придумала свои фишки, которые было бы классно использовать.

Кто хочет учить японский?

Ко мне приходят ученики в основном из-за игр и аниме, в том числе взрослые, но некоторые в своих увлечениях не признаются. Потом аккуратненько спрашиваешь, и оказывается, что они пришли из-за аниме.

Как ты начала учить японский?

Я тоже увлеклась языком из-за аниме и игр. Многие игры даже на английский не переводят, поэтому я начала учить японский. Потом поняла, что могу его преподавать и занимаюсь этим уже четыре года. Японский можно изучать очень долго. Он развивается и меняется гораздо быстрее других языков.

Как ты учила японский?

Есть люди, которым лучше учить с кем-то, а кому-то лучше самому. Нельзя сказать, что один способ хуже другого, но мне удобнее учиться с преподавателем. Поэтому я нашла репетитора в интернете и занималась по Скайпу.

Какой у тебя план по реализации проекта?

Начну с учебника. Надеюсь, в качестве дипломного проекта на третьей ступени получится сделать первую главу.

Сейчас я ищу иллюстратора и яваскрипт-разработчика. Если вы хотите со мной работать над учебником, пишите в фейсбуке

Потом займусь курсами. Я вдохновлялась нашей школой. Хочу сделать похожую платформу с разными классными интерактивными штуками.

Потом хочу сделать игру с захватывающим сюжетом, чтобы геймеры играли и не могли оторваться. Сейчас есть игры для изучения языков, где ты просто фейспалмишь через каждую строчку: они неестественные, кривые и картонные. Их делали явно не те, кто любит игры, поэтому они неинтересные.

Сейчас у меня есть группа ВКонтакте. Она нужна как раз для того, чтобы тестировать аудиторию и подходы. К сожалению, сейчас у меня нет времени вести её нормально. У нас формат самодеятельности, а не серьёзного издания. Это не продукт и даже не дотягивает до моей планки качества, но людям даже так нравится: благодарят нас и пишут приятные слова. Если это кому-то помогает, то я не зря этим занимаюсь. Поэтому не бросаю.

Что бы ты позаимствовала у бюро для своих курсов?

Объединение предметов — главное, что я хочу взять у бюро. Хочу соединить в изучении языка несколько предметов: сам язык и дисциплину, похожую на управление проектами.

Мне понравились задания, где студенты проверяют работы друг друга. Что-то похожее хочу внедрить в свой курс. Когда человек сам проверяет, он лучше изучает предмет. Я буду проверять следом и говорить, что человек упустил, какие были сделаны ошибки.

Зачем в изучении языка нужно управление проектами?

Это, скорее, будет курс по управлению изучением языка. Самая частая проблема людей — они начинают изучать язык, но не могут продолжить. Наваливается много дел и им становится сложно. Иногда не чувствуется прогресса и люди бросают учить язык.

Мне неловко на занятиях тратить на это время. Человек думает: «Блин, я пришёл язык учить, а мне тут объясняют, как мне лучше учиться».

Я стараюсь над этим работать, но мы не можем посвятить этому много времени. Я даю какие-то советы и лайфхаки, но не могу научить взрослого человека распоряжаться своим временем.

Мне бы хотелось, чтобы я вела язык, а управлением занимался психолог или психотерапевт, который поможет человеку не загнать себя. Чтобы на самом занятии время на это не тратить, и человек был заранее подготовлен.

Что тебе больше всего нравится в школе?

Очень сильно нравятся задания по переговорам. На первой ступени нравились лекции про решение дизайнерских задач, когда решаешь задачу продукта на уровне системы, а не красивой картинкой. Лекции про свойства работоспособных систем «Файр» очень интересные. Иногда пытаюсь сквозь них свои рабочие задачи какие-то прогонять.

Ещё мне нравится система, когда многие предметы связаны друг с другом. Я вообще люблю системность. Очень круто, когда всё связано и даёт полную картину. Я надеюсь, что когда окончу школу, буду полностью работоспособной единицей, готовой к реальным задачам.

А что покритикуешь?

Мне не очень нравится система тестирования. Я считаю, что её стоит доработать. Скрывать ответы — хорошая мотивация, чтобы люди ещё раз прочитали лекции и нашли ответы, но в ней есть недостатки. Если ответы не найдёшь, тебе их не скажут ни однокурсники, ни в Советах, так как это запрещено. Можно написать преподавателю в личные сообщения, но мне кажется, что морально тяжело постоянно отвлекать людей. Нас же много.

Курс маркетинга мне показался не очень приспособленным для новичков. Но это моя личная проблема, так как я не разбиралась, допустим, в Экселе.

Мне не нравится идея с оценками. Я не использую их, чтобы ученики не сравнивали себя с другими и не расстраивались зря.

Оценка не важна. Если есть ошибки, нужно над ними работать

Ещё мне не очень нравится идея гонки, которая стоит в основе обучения. Когда люди постоянно сравнивают себя друг с другом, это не очень хорошо влияет на самооценку и психологическое состояние. Конечно, мы все взрослые и сами выбираем, что делать, но я в своей работе стараюсь не создавать конкуренцию в классе. Я строю систему так, чтобы человек соревновался сам с собой. Чтобы он лично понимал, узнал он что-то или нет.

Но это моё мнение. Если на поток приходит крутой дизайнер, ты можешь к нему тянуться — это классно. Но если у человека есть хотя бы небольшая трещинка в самооценке, он будет себя ругать и заниматься самобичеванием.

Бюро не обязано заботиться о самооценке людей, но у меня есть такой преподавательский заскок. В обучении должна быть психологически комфортная обстановка.

Чем ты хочешь заниматься после школы?

Я хочу работать в бюро. У меня не такой высокий уровень дизайна, и я не знаю, смогу ли быть полезной. И всё же я надеюсь прокачать свои навыки, чтобы быть интересной как работник.

О чём ты мечтаешь кроме этого?

Я очень сильно хочу квартиру в Москве. Мне нравится дизайн интерьеров, и я хочу менять обои или забивать гвозди в стену, не спрашивая разрешения. Хочу обустроить всё так, как мне нравится, чтобы можно было проводить там курсы или рабочие встречи. Хочу пространство, в котором можно и набраться сил, и эффективнее работать.

У тебя есть еще какие-то увлечения, связанные с Японией?

Я занималась кендзюцу, это японское фехтование. Меня привлекает эстетика мечей и холодного оружия, хотя к огнестрелу у меня, возможно, больше способностей.

Я хотела заниматься активными видами спорта, потому что мне сложно ничего не делать. Например, я не смогла заниматься йогой, потому что надо долго просто стоять в асане. Виды спорта, где нужно что-то делать в одиночку, мне тоже не подходят, быстро наскучивает.

Это реконструкция древнего боя?

Нет, это не реконструкция. Кендзюцу — это искусство убивать. Мы учились следить за движениями противника и перерезать артерии. Я знаю, как можно классно перерезать шею, но мне интереснее было узнать, как просто обезвредить противника. Я думаю, что оружие должно быть для защиты.

Где такому учат?

Я училась в школе Катори Синто Рю. Это занятия и с мечом, и с шестом, и с нагинатой. Ещё есть копьё, но до него я не дошла.

Это безопасно?

Не очень. Люди иногда ломают кости и ключицы. Особенно страдают руки. Я отчасти из-за фехтования и йоги надорвала связку и разрушила коленный сустав.

А сейчас ты продолжаешь заниматься?

Я не смогла добиться высокого результата, так как мне не хватает физической формы. Мне нужно было накачать мышцы. Это замкнутый круг: чтобы накачать мышцы, мне надо больше есть, а я не могу. Я стараюсь накачаться много лет, но не выходит. Как не было мышц, так и нет. Если появляются, быстро сдуваются.

В кендзюцу я немного устала оттого, что бой идёт по подготовленному сценарию, так как это очень опасный вид спорта. Мы работаем без защиты, а шестом можно пробить голову насмерть. Деревянным мечом можно нанести тяжёлые повреждения, вплоть до смертельных. Особенно это касается ударов в горло или сердце. Рёбра проломить можно абсолютно точно.

Поэтому там нет спаррингов, в которых можно бить противника со всей мощи без подготовки. Стиль заточен на убийство, но тренировать его нельзя. От этого стало скучно.

Я не хочу убивать, но на тренировках я знаю, что будет делать противник, и не могу проверить, как хорошо я умею фехтовать без сценария, и какая у меня реакция. Возможно, я продолжу заниматься в школе, где есть свободные спарринги.

Есть спортивное направление кэндо. Там есть защита, но строгие правила: куда бить можно, куда нельзя. Это мне тоже не очень подходит.

Тебе нравится японская культура?

Во многом нет. У них есть какие-то разрушающие вещи: нельзя выделяться, не приветствуется предлагать что-то интересное, лезть вперёд начальника. Нельзя предлагать изменения потому, что так заведено и всё.

Знакомые, которые работают в Японии, рассказывали мне, что в некоторых компаниях до сих пор присылают текст в запароленном вордовском документе и отправить его по почте нельзя.

Какая твоя любимая игра?

Она не очень известная. Называется «Персона Три Портабл». К счастью, её перевели на английский язык и играть можно сразу с этой части. Мне нравится проработка персонажей и сюжета. Кажется, что начинается с каких-то банальных вещей: спасение мира и всё такое. Но потом появляются неожиданные повороты и ты понимаешь, как на самом деле обстоят дела, как наивно было всему поверить вначале. После этого смотришь на персонажей по-другому.

В игре персонажи раскрываются не только в хорошую сторону, но и в плохую. Они могут повести себя не так, как хотелось бы. Есть даже отсылки к психологии Юнга и мифологии.

Возможность общения с персонажами очень сильно их раскрывает. Они не просто выполняют свою роль в сюжете, а кажутся более живыми, чем в других играх.

Обычно в журнале просят посоветовать литературу, а у тебя хочется попросить аниме.

Сложно что-то посоветовать. Кому-то нравятся боевики, кому-то романтика. В аниме есть и ужасы, и комедии, и всё что угодно. Каждый найдёт что-то своё.

В аниме часто не навязывают своё мнение зрителю. Например, в русской литературе есть «Преступление и наказание», где нам показывают, что вот этот персонаж хороший, а этот плохой.

Если хочется посмотреть на что-то вроде «Преступления и наказания», советую «Тетрадь смерти». Главный персонаж убивает преступников и считает себя воплощением справедливости. Но авторы не навязывают своё мнение. Они просто показывают события и зрители сами решают, он плохой или хороший. Я считаю его преступником, но многие его поддерживают. На основе сюжета в Сети часто спорят: можно ли убивать преступников? Бывает ли убийство оправданным?

В этом аниме показали разное отношение к правосудию. Есть персонажи, которые противостоят главному герою и не отступают от закона. Есть те, кто ради его поимки готов на небольшие преступления. Кто-то полностью уходит в криминал непонятно почему: то ли чтобы его остановить, то ли из своих эгоистичных побуждений. Но ни одного из персонажей не осуждают и не говорят, что он плохой или хороший.

Детям часто нравятся негативные персонажи, а взрослые могут сделать осознанный выбор. Поэтому им я могу посоветовать это аниме, если не отпугивает фантастическая составляющая.

Есть ещё фильмы «Тетрадь смерти», их не советую. Я начала смотреть, но не выдержала. Аниме, на мой взгляд, очень качественное. Люблю вещи, которые заставляют задуматься, а элементы фантастики дают возможность раскрыть проблему ещё шире.

Летом ты рассказывала историю, как ты показывала своей собаке море. Зачем ей это нужно?

Я не уверена, что ей на самом деле нужно было смотреть на море, но мне так казалось.

Мою собаку зовут Ичиго, сокращённо Ичи. Она шпиц, такой рыжий комок меха. Я её завела, когда жила в Орле, и решила, что ей скучно всё время жить в этом городе. Родители хотели отправить меня отдохнуть на море, но мне было неприятно, что я поеду, а Ичи останется. Поэтому взяла её с собой.

От поезда она была в шоке: мы зашли в какую-то штуку, которая движется и громыхает. Ей вообще не понравился поезд, а море не знаю, понравилось или нет. Она на него постоянно возмущённо и рассерженно гавкала. Возможно, ей не понравилось, что вода на неё наступает и мочит лапы, как бы она ни ругалась. С её точки зрения это возмутительно. Иногда я затаскивала её в море, она бултыхала лапами, но не собиралась плавать.

Зато ей очень понравился Геленджик. Я не хотела лететь с ней на самолёте, поэтому выбрала место, куда можно было бы добраться на поезде.

Если тебя не возьмут в бюро, ты пойдёшь в якудзу?

Они не используют мечи. Учитывая, что это криминальная группировка, я не уверена, что у них высокие моральные ценности. К тому же мне не нравится их дресс-код.

У тебя необычная история: ты три раза учился в школе, но так ни разу и не перешёл на вторую ступень. Почему?

Не было необходимости учиться дальше. Когда я поступал в школу первый раз, хотел развиваться как редактор. С тех пор у меня очень сильно поменялись приоритеты, я ушёл в менеджмент и оптимизацию бизнес-процессов.

Сейчас у меня нет времени, чтобы учиться на второй ступени: на первой учёба требовала очень много времени, вторая ступень отнимала бы ещё больше.

Другая причина: рабочие задачи требуют другого образования. Школа учит многому, но не закрывает все мои текущие потребности в навыках. Поэтому всё свободное время я уделяю книгам по бизнесу и психологии.

Книги — классная штука. Это возможность пообщаться с самыми крутыми авторами в мире. И с теми, кого уже нет с нами

Кто ты сейчас?

Я руководитель направления контент-маркетинга в агентстве «Серенити».

Тебе пригодилось что-то из того, что ты узнал на первой ступени?

Конечно. Думаю, что знаю больше, чем если бы проходил ступень один раз. С каждой новой первой ступенью информация укладывалась всё лучше и лучше. Появлялось комплексное видение по всем предметам. И я ничуть не жалею о том, что проходил ступень три раза.

Может, одной ступени достаточно?

Думаю, что нет. На каждой следующей ступени появляется всё больше и больше практики для отработки навыков. Для меня такой практикой была работа: все новые знания я сразу применял в проектах. Вчера прочитал лекцию по теории близости — сегодня уже лучше верстаю тексты.

Что из изученного помогло тебе в работе?

Всё постоянно пригождается.

Когда веду переговоры, вспоминаю Кэмпа и другие знания, которые я изучаю помимо школы. Когда работаю над информационным продуктом, держу в голове понимание полезного действия, о котором было у Ильяхова и Горбунова. А когда проверяю работу дизайнеров, вспоминаю вёрстку и типографику, чтобы сделать текст удобочитаемым и подать всё это красиво.

У тебя два высших образования. Каких?

Первое — логистика, а второе — маркетинг. На маркетолога учился в Санкт-Петербургском политехническом университете.

Почему решил изучать маркетинг?

Прочитал книгу Дэна Кеннеди «Продающее письмо». Там было написано, что маркетологи — самые ценные люди для бизнеса. Меня это так сильно зацепило, что я решил покопаться и узнать, чем занимается маркетолог.

В это время я как раз поступил на первый курс в Политех — на программиста. И полгода зерно маркетолога прорастало в моей голове. Наконец, решился и перевелся на маркетинг.

Параллельно я работал в агентстве и для себя сделал вывод: можно было не учиться. Это бы не сильно сказалось на эффективности работы. Все знания, что давали нам в универе, можно было освоить из книг не за пять лет, а максимум за полгода. Я закончил только потому, что не хотел расстраивать родителей.

Говорят, фундаментальное образование расширяет кругозор и прокачивает интеллект. Ты не согласен?

Зачем засорять голову лишней информацией? Много ли выпускников через 5 лет вспомнят хотя бы 30% того, что давали в универе? Тем более, если работаешь не по профилю.

Конечно, есть исключения. Например, медицинское образование — действительно очень важный этап становления специалиста. Но таких исключений не очень много.

На мой взгляд, польза университетов только в мотивации. Когда ты учишься в универе, тебя постоянно пинают. Если ты не сделаешь, то получишь плохую оценку или тебя исключат. Для большинства людей это очень классная мотивация, потому что другой они не знают.

То полезное, что дают в универе, можно освоить самостоятельно не за пять лет, а за полгода

Другая мотивация — позитивная, когда ты стремишься к результату в будущем. Позитивную мотивацию очень легко обнаружить: в речи часто всплывают слова «хочу», а не «надо». «Я хочу пойти на лекцию по стратегическому планированию», а не «Мне нужно пойти на лекцию».

Гораздо эффективнее самостоятельно добывать знания из книг, курсов и живого опыта — и сразу применять их на практике. Так воспитывается один из самых важных навыков — умение находить именно ту информацию, которая нужна, чтобы решить твою конкретную задачу.

Разве в современных институтах не учат добывать информацию самостоятельно?

Как правило, нет.

Российское образование почти не изменилось с тридцатых годов, в отличие от гарвардского, например. Там студентам бизнес-факультетов сразу дают кейс — рабочую задачу, которую нужно решить. А потом разбирают решения и ошибки с тьюторами и преподавателями.

И только после этого преподаватель даёт студентам теорию — на основе уже полученного опыта.

А почему же тогда у тебя два высших?

Я просто люблю учиться. И сейчас много всего изучаю по книгам, узконаправленным семинарам и тренингам.

Разница в том, что сейчас я стал лучше фильтровать информацию. Раньше было больше импульсного движения, когда я пытался попробовать многое и всё ухватить. С сегодняшним опытом я вижу, где можно было и не учиться, что было лишним.

Какой была твоя первая работа?

В 18 лет я устроился стажёром в РЖД, а после стажировки продолжил работать логистом. Было небольшое карьерное движение. Я никакого отношения тогда не имел ни к маркетингу, ни к редактуре, ни к бизнесу. А потом однажды понял, что надо что-то менять.

Что это за чувство? Как его осознать?

Как будто находишься не в своей тарелке, занимаешься не тем, чем хочется. Просыпаешься, нужно идти на работу, выполнять задачи, не понимая, для чего — как будто ты робот.

Лет в 20 я пошёл на семинар по саморазвитию. Меня очень сильно впечатлил спикер и темы, которые поднимались. Спикер за 2 часа полностью изменил мой взгляд на мою ситуацию.

На этом семинаре продавался трехмесячный тренинг по самомотивации. Я сразу же решил принять в нём участие. Это и стало поворотной точкой.

Расскажи, что делал на тренинге.

Получал теорию на вебинарах и выполнял задания: бегать каждый день, читать минимум две книжки в неделю, писать отчёты, записаться на обучающие курсы, поставить долгосрочные и краткосрочные цели, наладить отношения с окружающими.

Очень много теории было по психологии. Видимо, там мне и привили любовь к этой дисциплине. В целом по информационной нагрузке тренинг даже не сравнить с универами. За три месяца я изучил столько, сколько не давали в универе за всё время учёбы.

Тренинг полностью поменял моё восприятие. Вот реально, как будто бы мне по голове дали большой-большой стопкой книг. После него я увлёкся самообразованием и решил поменять профессию.

Мне что-то эти тренеры не внушают доверия. Ты не зря им отдал свои деньги?

Я проходил тренинг два раза и не жалею. Это был «волшебный пинок», который нужен, чтобы начать что-то делать. После тренинга у меня остались полезные привычки.

До тренинга я как будто плыл в огромном океане на спасательном круге. А после — словно пересел на комфортный скоростной лайнер.

Что делал потом?

Начал брать заказы на текст на фрилансе.

Учился сначала на курсах продающего копирайтинга, а потом в Нетологии. Копирайтинг там вели Сергей Король и Митя Моровов. От Мити я узнал про Школу редакторов, заинтересовался, изучил страницу школы на сайте бюро. А после Нетологии решил поступить в школу.

И сразу откликнулся на вакансию в маркетинговое агентство копирайтером. Меня взяли сначала стажером, постепенно дорос до руководителя.

Какие были впечатления от школы в первый раз?

Да треш полный. Что за правила внутреннего и внешнего, что за якорные объекты? Я тратил в день часов по пять на изучение материала: после работы изучал лекции до трёх утра, а утром перед работой ещё успевал часик поучиться.

Когда прошёл первую ступень, половину информации не запомнил. Поэтому решил второй раз поступать на редактуру. Было проще, но всё равно уходило очень много времени на обучение.

Но в этот раз ты был лидером, мог бы бесплатно на вторую ступень попасть. Почему не пошёл?

Не успевал по работе. А когда стал руководителем направления, решил поступать уже в Школу руководителей.

Какие дисциплины тебе понравились в Школе руководителей?

Все предметы классные, но особенно вдохновил «Дизайн продуктов» — мозгоразрывающая штука. Сначала я думал, что это про особенности дизайна. Но оказалось, что Артём Горбунов под дизайном понимает и маркетинг, и структуры бизнеса, и бизнес в целом. Это как раз то, что мне сейчас нужно для решения рабочих задач.

Понравились лекции по маркетингу и редактуре. Лекции по маркетингу — очень крутая штука, постоянно применяю в работе. А навык редактора — это вообще базовая вещь для любого маркетолога. Ещё Игорь Манн писал, что любой маркетолог должен уметь хорошо писать.

А почему не закончил первую ступень руководителей? Тоже ведь мог на бесплатное пройти.

Мне надо было закрыть одну неделю и написать курсовую потом. Не получилось по семейным обстоятельствам. Тем более я не особо гонюсь за сертификатами, знания — в первую очередь.

Ты проходил разные курсы, связанные с редактурой. Где лучше?

Думаю, ничего лучшего, чем Школа редакторов нет, как минимум, в копирайтинге и контент-маркетинге.

Расскажи про свою работу.

Сейчас мои главные задачи: переговоры, менеджмент и выстраивание процессов внутри отдела. Реже что-то делаю своими руками.

А для клиентов какую услугу вы предлагаете?

Я работаю в отделе контент-маркетинга. Мы предлагаем широкий спектр услуг: СММ, контент-стратегии, блоги, рассылки, пиар — всё, что завязано на контенте и его дистрибуции.

Как со спросом на контент-маркетинг сейчас?

Контент-маркетинг продолжает набирать популярность, несмотря на то, что иногда говорят эксперты в маркетинге. Мы постоянно расширяем команду и ищем новых ребят.

Редакторов?

Да. Нам нужны те, кто учился в школе и понимает, что такое польза, информационный стиль.

Сейчас очень много ребят откликаются на вакансию, но они довольно слабые: нет навыков, желания учиться и развиваться.

Какая сейчас зарплата у редактора в вашем агентстве?

От 50 до 100 тысяч рублей, и это не предел. Если редактор применяет навыки делегирования, то может брать больше проектов, соответственно — зарабатывать больше.

Сейчас с мотивацией у тебя всё в порядке?

Да, можно так сказать.

Мотивация — очень абстрактная штука. Иногда мне кажется, что её вообще не существует. Я пока не могу сформулировать точно, что мной движет. Но назвать это просто мотивацией язык не поворачивается.

Главное — смотреть на динамику личностного роста. И мне кажется, что динамика хорошая.

А что тебя мотивирует работать, кроме денег?

Это не одна вещь, их целый комплекс. Если сильно обобщить, то это помощь другим людям.

Однажды я прочитал историю психотерапевта Милтона Эриксона. Он болел полиомиелитом и был прикован к инвалидному креслу. А ещё страдал дислексией и научился нормально читать только в 15 лет. У него было расстройство цветоощущения — видел всё в фиолетовом цвете. И несмотря на всё это, он посвятил всю жизнь тому, чтобы помогать людям.

Меня эта история сильно зацепила, я увидел в ней то, что должно быть у каждого человека — способность посвящать себя некой высшей цели, которая обязательно должна быть направлена в мир.

Я просто хочу сделать этот мир чуточку лучше.

В мире и так много страданий и боли, чтобы жить с негативными мыслями и желанием урвать чуть больший пирог с общего стола

Как редактору понять, что он делает что-то полезное и важное, а не просто пишет какие-то статейки?

Необязательно работа сразу приводит к чему-то великому. Есть поговорка: «Путь длинной в тысячу миль начинается с первого шага».

Чтобы прийти к чему-то большому, нужно маленькими шажками проходить этапы. Если твоя, пусть небольшая, работа приносит тебе ресурс, который позволяет сделать следующий шаг, то это уже очень сильно мотивирует.

Назови самое главное изменение в твоём отношении к жизни за последний год.

В последний год я серьёзно увлекался психологией и понял, что для человека очень важна гармония: с самим собой и со внешним миром.

И как её достичь?

Самое главное — это держать в голове, что любая лень или другой негативный поступок несёт в себе позитивное намерение.

Есть много курсов личностного роста, где тебя учат, что лень и прокрастинацию нужно побороть. И такой подход применяют ко многим проблемам: люди пытаются не обращать на них внимания или подавить в себе. А чтобы прийти к гармонии, нужно это принять.

То же самое с окружением: если ты споришь с человеком, важно понять, что собеседник пытается донести свою точку зрения и у него есть свое позитивное намерение. Тогда вместо спора ты попытаешься выяснить это намерение и учесть его в дальнейшем.

Пример: играют два ребенка, брат и сестра 6—7 лет. Мальчик ударяет девочку по голове, та начинает плакать. Обычно родители говорят мальчику: «Ай-яй-яй! Так нельзя!» Но лучше спросить ребёнка, почему он ударил сестру.

Может оказаться, что он пытался добиться справедливости или внимания. И тогда уже надо спокойно донести мысль, что можно попробовать решить проблему по-другому. Конечно, говорить нужно на языке ребёнка, чтобы он тебя понял.

Так мы можем научить, что всегда есть выбор средств решения проблем, даже если одни требуют больших усилий, чем другие.

Какие книги по саморазвитию посоветуешь?

• Поток и Эволюцию личности Михайя Чиксентмихайи
• Сказать жизни да Виктора Франкла
• Гибкое сознание Кэрол Дуэк
• Семь навыков высокоэффективных людей Стивена Р. Кови
• Твёрдость характера Ангелы Дакворт