Редактор-гедонист о своём пути в профессию, принципах работы и жизни в Берлине.
Когда в общем чате школы я написал, что готовлюсь к интервью с Сергеем Королём, дизайнеры меня спросили: «А кто это?» Поэтому хочу задать вопрос: «Кто ты?»
Я редактор и коммерческий писатель. Под коммерческим писателем можно понимать человека, который делает большие долгие штуки, типа книжек.
Расскажи, а как ты начинал?
Я жил в Череповце и учился в институте на инженера-математика. Тогда в Череповце интернет только-только развивался, он был очень дорогой, стоил до 60 рублей в час — существенные деньги! Чтобы людям общаться и музыкой обмениваться в Череповце придумали общегородскую сеть «Инфорнет» с чатами, музыкальным хостингом, со сходками в офлайне. Там был форум, где я писал какие-то эссе, рассказы в стиле Гришковца. Не знаю, зачем я это делал. Наверное, мне хотелось добиться расположения среди других инфорнетчиков, типа я вот такой писатель. Я писал-писал, и как-то мой приятель в институте подошёл и говорит: «Знаешь, я дружу с такими-то ребятами и им нужно, чтобы ты им что-то писал. Хочешь? Тебе это интересно?»
Я подумал, что фиг знает — интересно мне это или нет, но хорошо, схожу. Мне назначили встречу, какая-то IT-компания. Надел белую рубашку, единственную, которая у меня была, пришёл на собеседование, а там полуподвальное помещение длинное. Опенспейс — раньше и слова такого не знали. Надувная лодка, какие-то гитарные и барабанные установки, музыка, плакаты. Какие-то чуваки ходят, музыка играет. Я подумал: «Клёво!»
В итоге я там часа три-четыре ждал парня, который меня позвал. Даже с кем-то познакомился. Потом он пришёл и говорит: «Мы копирайтера ищем, хочешь к нам пойти?» А я фиг знаю, кто такой копирайтер, сказал: «Секунду, надо кое с кем посоветоваться». Взял телефон и написал в поиске «копирайтер». Там было написано, что это человек, который печатает тексты. Подумал, что вроде это про меня, и ответил: «Да, хочу».
Написал в поиске «копирайтер». Там было написано, что это человек, который печатает тексты. Подумал, что вроде это про меня
Он говорит: «Сколько денег хочешь?» А я не знаю, говорю: «Давай на бумажке напишу тебе, покажу». Это первая моя работа, по большому счету. Написал 8000 рублей в месяц. Он смотрит на бумажку и говорит: «Не, погоди, это очень мало, давай десять». Вот так началось, я поработал месяцев восемь. Впервые познакомился с тем, как интернет устроен, как веб-сайты делают, какие тексты пишут. Это был 2005 или 2006 год. С тех пор и понеслось.
Ты ещё учился тогда?
Да, сначала в институте, потом в аспирантуре. Но я совершенно не любил, просто приходилось, во многом из-за армии. Учась в аспирантуре, я уже работал в издательстве «Манн, Иванов и Фербер». Зарабатывал хорошие деньги: больше, наверное, чем большинство моих преподавателей. И мне было так скучно ходить, писать диссертацию, что я прокрастинировал ужасно. В какой-то момент я просто не выдержал, собрал все учебные книги, принёс их преподавателю — заведующему кафедры, который был у меня научным руководителем, положил на стол и сказал: «Всё, я ухожу». Мне кажется, все понимали, что из меня аспирант так себе, поэтому особо никто не удерживал.
Получается, ты уже работал, но ещё не считал это своей профессией?
Нет-нет, просто работа. «Считал своей профессией» довольно пафосно звучит. Родители мои считали, что я закончу аспирантуру и пойду на завод, буду нормальным человеком, но как-то не получилось. Сейчас смирились уже. Они долго шабашкой называли всё это, хотя я уже и жил отдельно, и путешествовал много, и неплохо зарабатывал.
Чем занимался на первой работе? Что запомнилось?
В той веб-студии особо ничем не занимались. Был предкризисный бум 2008 года. Все были очень богатые: доллар под 30, нефть под 100, интернет развивался. Компании приходили и говорили: «Нам нужны веб-сайты». И мы делали эти сайты — как я сейчас понимаю, совершенно бессмысленные и ненужные. Делали-делали, а ничего особо хорошего и не сделали.
Попутно мы делали систему управления проектами для студии — это даже смешно вспоминать! Искали инвестиции на Западе, проводили переговоры с американскими инвесторами. И сейчас, когда ума набрался, кажется, что всё это было игрой.
А когда появилось понимание, что у тебя получается писать, что можешь на этом зарабатывать?
Если есть цель заработать кучу денег, можно сделать это довольно легко. Например, у меня был заказчик, которому я писал полусео тексты: я придумывал названия букетам и описания. Он мог меня настолько нагрузить работой, насколько я физически мог справиться.
И на пике я зарабатывал 150−200 тысяч рублей в месяц — это совершенно чудовищные деньги в провинциальном городе для человека почти без опыта, который учится в аспирантуре.
Я зарабатывал 150−200 тысяч рублей в месяц — это совершенно чудовищные деньги в провинциальном городе
В десять раз больше, чем мои родители зарабатывали. Только очень крутые чуваки в Череповце могли столько заработать. Но это работа выжимала. Человеку, который не в курсе, можно сказать: «Придумайте название букета». И он через двадцать названий уже начнет буксовать, через пятьдесят он сядет и будет думать: «Блин, я вообще не знаю, „Элегия чувств“? Что ещё?» А надо было не просто придумывать, а описывать этот букет на странице текста!
Мне повезло, я очень любил и люблю русскую литературу и мне легко было генерировать такой булшит. Совершенно глупая работа по большому счёту. Я заработал кучу денег и в первый раз поехал путешествовать за рубеж. Причём перед поездкой в Германию у меня была куча кэша: купил себе айпад, который только появился и чудовищных денег стоил, дорогущий цифровой фотоаппарат Canon Mark 2, чемодан. Но когда вернулся, был измотан и понял, что не хочу идти снова туда же. Никакие чемоданы не стоили тех нервов, которые я растрачивал. И я начал искать другую работу: менее безумную, более размеренную и более полезную.
Оглядываясь назад, какие профессиональные вехи вспомнишь?
Первый период — это когда я начинал работать. Я искал заказы на биржах, не очень денежные, спорные. Работал в странных компаниях типа ТрансСтройМонтаж, вёл блоги. Мне кажется, такой этап почти все редакторы проходят.
Во втором периоде я начал работать в компаниях уже постоянно. Сначала я был редактором Фриланс.ру, потом в издательстве «Манн, Иванов и Фербер» работал и в стартапе «Гетвеар», который шил джинсы.
И третий этап сложился, когда я переехал в Москву, а потом в Петербург. Сначала работал в штате в офисе. Потом работал с компаниями, которые приятно назвать: Сбербанк, Яндекс, Гетт, Додо Пицца немножко, Почта России. Третий этап сейчас трансформируется в четвёртый, который пока непонятен.
Раньше у тебя было 10−15 проектов одновременно, сейчас также?
Нет, сейчас уже нет. От половины до двух третей моего времени занимает работа в Ютэйре, где я работаю главредом. Через меня проходит значительная часть текстов, которая делается в компании: от контекстных объявлений в Фейсбуке и некоторых пресс-релизов до SMM и рассылок. Я их либо пишу, либо помогаю доделать, либо контролирую, чтобы это нормально выглядело.
Я по-прежнему работаю в Тинькофф, где мы с тобой коллеги: занимаюсь там продуктовыми текстами. И ещё я делаю по старой дружбе любимым заказчикам какие-то штуки: промо-сайты, программные курсы, книжки. Такая очень долгая, спокойная, ненапряжная работа, которая не мешает заниматься другим.
Ты прямо сразу говоришь, что это будет ненапряжная работа?
А я просто за другую не могу взяться. Ко мне придёт человек, которому надо лендинг сделать через 3 дня, а я не могу: у меня куча другой работы. Ещё я сейчас пишу и выступаю главным редактором серии детских книжек про всяких известных личностей. Надеюсь, она скоро выйдет.
Ещё есть лекции, которые я в Нетологии читаю. Но я уже приноровился к ним, это просто встроено в мою рутину. Скоро мы их переформатируем, чтобы ещё меньше времени и внимания уделять.
У тебя есть потребность учить и передавать знания? Или пощекотал эго и хватит?
Я считаю, что есть люди, которые умеют учить. Например, Максим Ильяхов: я был у него на курсе. А я больше практик. При этом, когда учишь, всё равно некий учитель сидит на пирамиде и сверху вещает, а ученики под пирамидой собрались и внемлют его знаниям. Мне очень стыдно на эту пирамиду залезать, я себя неловко чувствую. Поэтому всё время стараюсь спускаться, у подножия с ними сидеть. Хотя с педагогической точки зрения такое принижение учителя относительно учеников не очень хорошо работает.
Я недавно ездил в Москву, одна айтишная компания меня попросила научить их тексту. Я подготовил огромную презентацию часа на четыре, но быстро понял, что это неэффективно: людям не очень помогает просто слушать примеры. И мы очень быстро переформатировали наше обучение. Они приносили свои рабочие задачи, связанные с текстом, и мы в режиме реального времени их правили. Такой бизнес-линч, где я ругал и тут же переписывал при них. В итоге получился Гугл док на 70 страниц. Такой формат зашёл, он очень полезный: люди видят, как их тексты меняются в лучшую сторону, и могут потом их использовать. В такое я верю. И в Нетологии тоже стараюсь такое давать.
Какие у тебя планы на будущее? Сейчас у тебя всё расписано, а какие вершины впереди?
Тут важный аспект, я даже спорил с коллегами-редакторами. Меня немножко забавляет, когда говорят: «Я так люблю редактуру, это дело моей жизни, я готов и день и ночь редактировать». У меня совсем другое к этому отношение: для меня это просто работа. Я не люблю редактуру. Если бы мне больше платили, например, за фотографирование кошек, то я, возможно, фотографировал бы кошек.
Я не люблю редактуру. Но это никак не связано с тем, чтобы делать работу хорошо или плохо
Мне кажется, тут по-другому устроено. Если ты делаешь хорошо, тебе охотнее платят за это и легче найти работу. Поэтому нужно делать свою работу хорошо, но любить вообще не обязательно. И я могу смело сказать, что я не люблю редактуру.
Хорошо, если не редактура, то что?
Я очень люблю плёночные технологии: фотографирование на плёнку, проявку и разные штуки, связанные с этим. Возможно, этим бы и занялся. Но тут такая штука: я противник превращения любимого дела в работу, у меня был такой опыт. Не для всех и не всегда это подходит. Когда любимое дело превращается в работу, оно становится токсичным: ты начинаешь париться о деньгах, экономить, приходится идти на компромиссы.
Я сейчас занимаюсь фотографированием, в том числе фотографирую, например, голых женщин. Я могу делать это бесплатно, мне это нравится. Но когда у меня спрашивают, сколько стоит фотосессия, я понимаю, что появится ответственность за результат, я буду переживать, что вдруг клиенту не понравится. Поэтому я не хочу превращать любимое дело в работу, пускай хобби остаётся хобби.
Жизнь часто непредсказуема: еще 10 лет назад я жил в Череповце и думал, что сейчас институт закончу и пойду на завод работать. И казалось, что никакой неопределённости быть не может, а с тех пор я сменил 10 работ и 5 городов и вообще не знаю, что через год будет! В этом и есть кайф.
Всё-таки получается парадокс: ты редактуру не любишь, но развиваешься в этом, берёшь новые проекты, уровень растёт.
Слушай, я не знаю. Но опыт в редактуре наживной. В этом никакой уникальности редактуры, в любом другом деле можно точно так же опыт набрать. Это как человек, который двадцать лет чистит трубы.
В школе бюро тоже учат, что дизайнер — это ремесленник, и самое важное — это решить задачу клиента.
Абсолютно верно, 100%.
А есть сейчас сожаления о том, что где-то что-то не доделал или по-другому можно было? Или просто повторить тот самый проект, просто на новом уровне?
Дофига проектов, которые я брал и не лучшим образом себя показывал. Например, я когда-то начинал работать с Додо Пиццей. Фёдор Овчинников мне позвонил и какую-то задачу выдал. Но я тогда не совсем понимал, что нужно делать, и Додо Пицца не понимала, что от меня хочет. Мы какой-то бессмысленной ерундой занимались, и в итоге наши рабочие отношения скатились до того, что всё разрушилось: «Больше не надо, всё, пока». Мне кажется, что если бы я сейчас пришёл, то уже с большим пониманием продуктовости текстов и больше пользы принёс бы, потому что я Додо Пиццу люблю.
Я ещё был первым шеф-редактором Тинькофф-журнала — офигенная работа. И в какой-то момент я подрасслабился, мне стало скучно, я стал пропускать много лажи в работе, и меня, можно сказать, уволили. Это нормально, это не страшно, я не плакал — это нормальные рабочие отношения людей. Но тоже было немного стыдно: надо было собраться и делать хорошо. Или если я устал и сам почувствовал, что фигня получается, нужно было первым сказать: «Ребята, я расслабился. Мне кажется, нужно меня пока отстранить».
Нужно было первым сказать: «Ребята, я расслабился. Мне кажется, нужно меня пока отстранить»
Ты умеешь делать это?
Нет, почему-то нет. Всё время кажется, что я понимаю, что подрасслабился, чувствую сам, но всегда думаю, что это временное, что сейчас я ещё чуть-чуть соберусь и всё будет ОК. Но не получается собраться, время проходит и люди, которые меня позвали, уже раздражаются. Им трудно понять, соберусь я или нет. Надо уметь об этом говорить, это очень хороший навык. И дальше идти другими делами заниматься.
Над рабочими ситуациями часто переживаешь, сожалеешь, сомневаешься?
Не очень. Я много лет уже работаю и построил рабочий процесс так, что почти всегда даю тот результат, который от меня ждут. У меня редко бывают суперсложные неочевидные проекты, как у Максима бывают. Я занимаюсь чем-то довольно привычным и понятным. В целом очень мало стресса в работе: она довольно постоянна и стабильна.
Бывают моменты, когда я беру работу, которую не стоило брать. Я приучил себя просто писать заказчику, что я облажался, что не стоило этим заниматься: «Вот ваша предоплата, давайте я помогу вам в чём-нибудь другом». Это если я только-только начал. А если я давно в этой штуке, то просто постараюсь доделать до какой-то точки, чтобы они могли это использовать. Это способ избавиться от стресса.
Я всегда понимаю, что есть возможность передоговориться, можно отказаться от работы, сделать её на других условиях
Например, я делал одну книжку и в процессе понял, что всё сложнее гораздо, чем мы с заказчиком договаривались. Возможно, он и сам не понимал, несколько сложно всё будет. В итоге мы передоговорились, и он мне просто доплатил. Так тоже можно.
Ты сам ищешь новые проекты? Хочется что-то новое попробовать?
Работа всегда сама меня находит и даже в несколько раз больше работы, чем я могу взять. Возможно, мне стоило бы больше путешествовать и писать рассказы о местах, в которых я бывал: в экспедиции ходить, производства посещать. Это было бы интересно, но надо признать, что я ничего для этого не делаю. Дорогие друзья, если вы хотите позвать меня в какое-то путешествие бесплатно или даже заплатить, то, пожалуйста, пишите.
Мне запомнилась твоя мысль из разговора с Пашей Фёдоровым, что тебе всё интересно. Может быть, в этом и заключается твой редакторский секрет, что тебе всё интересно и ты этим готов делиться?
Действительно, может быть. Часто люди ко мне приходят, потому что они блог мой прочитали. Блог — вообще клёвая штука: лучший нетворкинг, лучшее портфолио на свете. Причём я в блоге про редактуру никогда не пишу. Из блога вообще не понятно, чем я занимаюсь. Но это срабатывает, когда ты регулярно пишешь о чём-то. Люди к тебе испытывают симпатию и готовы на работу позвать, если им нравится, как ты пишешь. Поэтому такой совет: если не ведёте блог, то срочно заводите, потому что он принесёт вам кучу профита!
Ты как-то тематику определяешь или просто по велению сердца пишешь?
Нет, вообще никак не управляю этим. В блог я пишу то, что сам хотел бы читать. Во многом меня вдохновлял Илья Бирман, который пишет обо всём: от классической музыки до того, какое кресло выбрать в самолете — просто широчайший выбор тем.
В какой-то момент понимаешь, что очень хочется поделиться чем-то, и тогда пишешь. Я вообще не верю, что можно вести блог на тему, которая тебе не интересна, заставлять себя. Получится какая-то, прости господи, варламовщина. Хотя Илья — клёвый блогер, но так не хочется.
Поэтому я себя не ограничиваю. Если напишешь о том, как правильно гладить кошку, то наверняка найдётся человек, который не знал, и подумает: «О, нифига себе, я всю жизнь с собаками, вот так надо гладить?» Так что смело можно писать вообще обо всём, о чём хочешь.
А ты рассылку ведёшь сейчас?
Да, веду. Она сейчас сбилась с ритма, с перебоями выходит как тахикардия у больного сердечника. Поставил себе дедлайн: с сентября будет снова еженедельно по средам либо по пятницам выходить. Очень строго, как раньше. Будет только платно на Патреоне, бесплатная свернётся.
Она с блогом связана?
Нет, они не связаны и независимы, у них разные концепции. Блог о том, что со мной как-то связано: я узнал, написал, посетил, что-то сделал. А рассылка — это способ прикоснуться к сфере моих интересов, где я ещё и время людям экономлю: вот смотрите, я прочитал на этой неделе 10 клёвых статей, 5 из них пересказываю. Вам можно даже их не читать и сразу понять, что там интересного. Я иногда в рассылке свои статьи из блога анонсирую, но целом это разные продукты.
А рассылка — это рабочий проект или всё-таки личный?
Это скорее личное, несмотря на то, что я буду зарабатывать на этом небольшие денежки. Если бы я хотел заработать кучу денег на редактуре, я бы, наверное, ни в Ютэйр, ни в Тинькофф не пошёл, рассылку бы не делал, а открыл бы курсы продающих лендингов или писал трэш статьи, или вёл 50 корпоративных блогов. То есть это вообще даже не про деньги. Мне приятно делиться и нравится, что люди мне пишут, комментируют, советуют, рассказывают о своём опыте. Это меня вдохновляет.
Знаю, что ты много читаешь зарубежных изданий. Чувствуешь разницу с русскоязычными?
Я считаю, что есть в русскоязычной медиакультуре особенная штука, которая нигде больше в мире не прослеживается. Русскоязычные авторы очень клёво пишут, рефлексируют, видят мир под разными углами — они очень интересующиеся.
На западе журналистика больше профессиональная, поэтому не могу противопоставить русскоязычные медиа с англоязычными. Я обожаю Quartz, Vox, когда они берут сложные штуки и объясняют, как они устроены: например, война Северной и Южной Кореи в 54-м году. У нас такого мало.
Очень люблю Арзамас, Магистерию. Очень люблю Полку — новый проект Юрия Сапрыкина про книги. Я каждый день их читаю: наверное, каждое утро час трачу только на эти ресурсы.
Получается, что тебе нравится то, что тебя ещё и развивает?
Да, верно. Мне кажется, что во многом редактура — это про насмотренность, начувственность, понимание мира, интерес к нему. Я не верю в то, что можно прочитать десять раз «Пиши, сокращай», рассылку Главреда и стать клёвым редактором. Нифига! Люди пишут такие скучные и зашоренные тексты, а нужно просто развиваться, ходить на концерты, путешествовать, пить вино, разбираться в разных довольно странных областях: от собаководства до авиации. И чем более широкоинтересующийся человек, чем больше у него странных знаний и представлений, тем клёвее тексты он пишет. Даже довольно формальные и технические тексты, типа руководства в банке.
Редактура — это про насмотренность, начувственность, понимание мира, интерес к нему
Какими ещё качествами должен обладать редактор, чтобы стать востребованным?
Наверное, считается, что я востребованный редактор. Меня это слегка удивляет, потому что я про редактуру обычно не рассказываю. Мне трудно советы давать: это всё равно, что спрашивать у известного человека, как стать известным. Фиг знает, я уже известный, я не знаю!
Очень важно нормально относиться к этике и любить редактора. Часто критиком выступает другой редактор или заказчик. Недавно один заказчик мне рассказывал: «Я обращался к куче редакторов, даже с биржи Главреда. Они мне пишут текст, я им присылаю комментарии. А они мне говорят, что не привыкли работать, когда заказчик указывает, как нужно писать. И уходят». Мне кажется, это жесточайшее непонимание принципа работы редактора. Нужно любить критику, потому что заказчик понимает в своём бизнесе больше, чем вы, его нужно слушать. Другой редактор часто разбирается в редактуре и тексте лучше, чем вы.
Поэтому критика — это раз. Насмотренность, начитанность, интерес к миру — это два. Ещё важно отсутствие звёздной болезни. Редактура — это не про то, что закончил Школу редакторов или прочитал книжку, а про то, что пять лет поработал в разных местах.
Редактору важно понимать, что он пока никто
И диплом не делает из него никакого редактора, а делает опыт работы и кейсы: неважно, хорошие или провальные. Если мне потребуется нанять редактора, я в последнюю очередь буду на диплом бюро смотреть, хотя это тоже очень важно. Я просто попрошу пять ссылок на статьи, которые ему самому кажутся клёвыми.
А что тебе нужно, чтобы начать работу над новым проектом?
В целом всё по-бюрошному: в большинстве случаев я делаю понимание задачи. Разбираюсь, что нужно сделать прежде, чем согласиться. Пишу понимание, согласовываю. Мне как редактору важно чувство лёгкости, свободы, небоязни подхода к тексту. Если я не до конца разобрался, что мне нужно сделать, я откладываю бесконечно. Сажусь за текст и чувствую сопротивление: как нож не входит в холодное масло, не идёт!
Мне важно добиться состояния, когда не страшно, когда я чувствую, что понял, что нужно сделать. У меня даже бывает такое: я кушать не могу, я спать не могу, нужно бежать и скорее сделать, потому что в голове уже всё сформулировалось. Я именно такого состояния добиваюсь, а после этого написать текст занимает 15% времени.
Как же ты его добиваешься — такого состояния?
Общаюсь с заказчиком, обсуждаю, что нужно сделать, разбираюсь. При общении с заказчиком почти всегда можно на такое состояние выйти. Разобраться — долго, писать — быстро. Почти любой текст можно написать за день-два.
Иногда с заказчиком пару раз прогоняю, показываю кому-нибудь, если нужно. Но большинство текстов, которые я делаю, довольно понятные. Один из основателей Рокетбанка Лёша Колесников рассказывал, как он раньше в каком-то известном консалтинговом агентстве работал. И когда он свою работу приносил, начальник всё время спрашивал, сколько раз он её переделывал. Лёша говорил: «Нисколько, я сделал сразу всё». И начальник откидывал со словами: «Вот три раза переделаешь и приноси».
Есть такие люди, которые переписывают по 50 раз. Я знаю, что Максим готовую статью переписывает — это тоже подход. Если у него так получается лучше, я только за. Я помню, Максим вообще советовал написать текст, удалить его и ещё раз написать. Нет универсальных способов. Я так не люблю, я вроде сразу нормально пишу.
Сейчас должен прийти Максим и сказать: «Вот поэтому у тебя и получается говно!»
Последний вопрос-совет: что делать, когда не пишется? Если нужно написать, есть срок — и нифига?
Если я такое испытываю, то я иду и снова звоню заказчику. Многие говорят: «Ой, это ж не профессионально». Это фигня полная, вообще неважно! Если кто-то должен ворону живую съесть, чтобы текст написать, ну вот ешь тогда! Главное — какой текст получился. Если нужно, я забиваю на то, что меня могут занудой посчитать. Я иду и звоню заказчику и снова вопросы задаю. Могу прямо так и сказать: «Фёдор Семёныч, вот правда, не пишется, не знаю, с чего начать. Давайте ещё раз поговорим». И никто мне пока не сказал, что я не профессионал. Поэтому мой совет: если не пишется, значит что-то непонятно, значит нужно пойти и разобраться.
Крутой совет! Скажи, пожалуйста, Король — это настоящая фамилия?
Да, это настоящая фамилия. У меня дедушка с Украины, насколько я знаю, по-украински «кОроль» — это кролик. Так что я, скорее, Кроликов.
И всё-таки такой вопрос: если Сергей — король, то кто тогда Максим?
Максима я просто отцом называю, в нашей с ним личной переписке я к нему обращаюсь «отец». «Отец, подскажи», «отец, ты с ума сошёл», «отец, тут такой вопрос…».
Вы с Максимом как познакомились? Как это было?
В отличие от большинства учеников школы я помню Максима совершенно неизвестным редактором. У него тоже был блог, где он по субботам делал такие штуки: писал компаниям, мол, давайте я бесплатно возьму ваш текст, его перепишу, а если вам понравится, вы мне денег заплатите. У Коли Товеровского тоже такой подход был давным-давно. А потом Максим, как он сам говорит, «словил звезду»: запустил рассылку, стал делать какие-то проекты, потом сделал Тинькофф-журнал. И сейчас он суперзвезда, главред рунета.
Я был у него на курсе много лет назад, было клёво. Я к тому времени уже кучу советов бюро прочитал и примерно знал, о чём он на курсе будет рассказывать. Я ведь уже работал несколько лет редактором. Но ушёл оттуда слегка изменившимся и с тех пор активно в работе это использую.
Кроме Тинькофф-журнала вы вместе работали над чем-то?
Кажется, нет. Был такой момент: меня позвали делать какую-то большую штуку. Заказчик сказал, что нужно до завтра быстренько написать текст, можно тяп-ляп, чтобы хоть что-то показать клиенту. Я действительно так сделал, не знаю зачем. Это было часов в десять вечера. В час ночи в этом документе появились комментарии Максима в стиле: «всё говно», «это всё ужасно», «не надо так делать», «вот это очень плохо». Из 10 маленьких текстов-объявлений, которые я сделал, Максиму один только понравился, и то с натяжкой. Я расстроился, а потом оказалось, что клиент был удивлён подходом Максима и в итоге позвал его вместо меня.
И это очень круто, потому что я бы не вытянул тот проект, а Максим его офигенно сделал, как и обычно все свои проекты делает. В Тинькофф-журнале мы много вместе работали, а так вроде больше никуда не звал. Максим, ты чего, не любишь меня, отец? Если читаешь, напиши мне!
Что даёт работа с Максимом как с редактором?
Мне кажется, что любому человеку, который пишет тексты и который с Максом не работал, нужно обязательно поработать! И прямо сейчас нужно написать ему: «Максим, я работаю журналистом в „Медузе“, я работаю главредом, я работаю в компании „Яндекс“. Отец, помоги, подскажи, дай какой-нибудь проектик, давай вместе чего-нибудь поделаем!»
Это офигенный опыт, очень важный и часто неосознанный. Скажут написать по пунктам, что ты нового узнал — нифига не напишешь! Но почувствуешь, что ты что-то понял, зарядился чем-то правильным.
Всем советую поработать с Максимом, особенно тем, кто говорит, что инфостиль уже не тот
Так и хочется сказать: «Глупцы! Сначала попробуйте сделать так, чтобы Максим написал „неплохо“. Когда напишет, тогда и можете критиковать».
Иногда, конечно, не соглашаешься с его правками, всё равно что-то оставляешь, но почти 99% его правок правильные.
Почему ты сделал канал Ильяховщина в Телеграме?
Просто в шутку! Я был шефредом и смотрел все статьи, которые Максим редактирует, или он после меня смотрел. Всегда оставалась куча комментариев, некоторые из них казались мне совершенно уморительными. Я решил их собирать, вёл канал какое-то время и никому об этом не рассказывал, Максиму точно. Это такое окошечко, в которое можно посмотреть и понять, что тебя ждёт. Если ты не готов, привык к нежной работе, то, возможно, тебе не стоит даже идти. Такое бывает, это нормально, если ты мягкий человек и боишься критики.
Есть комментарий, который тебе больше всего запомнился?
Да, есть идеальный комментарий: «Что бы это ни было, это — говно!» Мне кажется, я бы даже татуировку себе такую сделал.
Твоё мнение о зомбоинфостиле? Ты часто встречаешь какой-то текст и думаешь: «Сколько можно уже?!»
Да, постоянно встречаю, причём кроме зомбоинфостиля, есть ещё зомбоФФФ, зомбопереговоры и зомботравление лески. Такая карикатура на школу частенько встречается, печально на это смотреть. Человек начинает штампованными фразами из книжки Кемпа говорить, в итоге сливается, будучи не способным простейшую работу какую-то сделать. Ему говорят: «Напиши текст в три абзаца». А он: «Я должен сначала поговорить с заказчиком». Ё-моё, просто пиши! Многие люди такие призомбленные из-за отсутствия опыта. Они идут, работают, пятнадцать раз лажают, учатся — это нормальный процесс, ничего страшного в этом нет, с опытом проходит.
Кажется, что в рунете все тексты одинаковые.
Это особенно связано с влиянием Максима Ильяхова. Но не потому, что Максим учит одинаково писать, а как просто следствие стандартизации подхода. Максим и вообще бюро учат только тому, что можно повторить. В Школе редакторов, наверняка, нет уроков про юмор, образность и стихосложение, потому что это трудноповторяемые и труднообучаемые штуки. Возможно, в этом и есть проблема бюрошного подхода: он вычеркивает много интересного, клёвого в жизни, чему ты просто не можешь научить. Нельзя научить, ну и окей.
Сам себя иногда ловишь?
Нет, мне кажется, я не настолько адепт бюрошного подхода. Я считаю, что по-другому тоже можно работать, что и без понимания задачи сразу всё можно делать.
Как думаешь, тебя Школа редакторов чему-нибудь научила бы?
Наверное, да. Мне было бы интересно поучиться. Разве что я сейчас не могу себе это позволить: придётся жертвовать работой. Может, в будущем что-то изменится.
Ты работал с разными компаниями и, можно сказать, определял их голос во внешнем мире. Как ты к этому подходил?
У редактора никогда нет задачи писать в уникальном, узнаваемом стиле просто потому, что заказчик так решил. Это просто инструмент. Иногда его можно использовать, если ты понимаешь, что это может принести пользу.
Первое, что приходит в голову — рассылка сайта Инвизибл, где Курлович пишет совершенно уникальным языком, в стиле Славы Сэ из ЖЖ. Витиевато, творчески, с какими-то безумными метафорами. Для него это просто инструмент, чтобы выделиться среди других подобных сайтов. Это инструмент, он работает. Если бы он так писал на сайте Почты России, то это бы не зашло.
Нет задачи нарабатывать уникальный авторский стиль, особенно если мы говорим про продуктовый копирайтинг или рассылку. В то же время мне изнутри кажется, что рассылка Ютэйра даже свободная относительно остальных текстов Ютэйра. Я себе могу позволить абсолютно необычные для Ютэйра штуки, фразы, шутки. Не могу сказать, что она мне кажется довольно сухой.
Вы с женой сейчас живете в Берлине. Расскажи, почему именно Берлин?
Есть несколько городов, куда относительно несложно переехать и где есть какая-то работа для айтишника. Берлин ближе. В Лондон сложнее перебраться, но хочется. Ещё Штаты, но туда довольно сложно переехать. Поэтому Берлин как сочетание максимального удобства и простоты.
Тебе нравится Берлин?
Слово «нравится» слишком общее, чтобы описать, что я чувствую. Он нравится и не нравится. Он очень комфортный: здесь приятно находиться на улице, приятно ходить и ездить на велике. Берлин — довольно гастрономический город. Я люблю вино и интересную еду, здесь этого много и не очень дорого. Здесь хорошо жить.
Одна из главных вещей, которая меня приятно удивляет в Германии — это спокойствие немцев. За 1,5 года я никогда не видел дерущихся людей и видел только три ссоры. Например, велосипедист ругался на женщину, собака которой его облаяла. Но это даже ссорами можно назвать с натяжкой. Диалог всегда был в ключе: «Вы чего вообще, уважаемый, прекратите так делать. Спасибо!»
При этом Берлин довольно небольшой — всего три миллиона человек. Слишком спокойный, здесь мало что происходит, мало друзей, интересных событий. И в этом плане Москва, конечно, лучший город земли, я по Москве скучаю.
Мы особо не дружим с немцами, потому что разные мы по менталитету. Мне не стыдно и не плохо от этого, просто так устроено. Мне хватает здесь русскоязычных друзей и мы частенько ездим в Россию.
Почему вы вообще поехали туда?
Было интересно попробовать. Это никогда не воспринималось как бегство: типа, мерзкий Путин нас гонит. Не было такого, чтобы я жёг книжки в Москве на площади, нет. Здесь очень комфортно жить и можно этим воспользоваться. Я не считаю, что мы с концами переехали. Если захотим, вернёмся или куда-нибудь ещё переедем. Вообще легко!
Мы словно астронавты, которые летят куда-то на арендованных кораблях в надежде снять космическую станцию без мебели, подольше. Ещё и не говорим на марсианском. А ещё у нас с собой кошка в космолёте. Имею скафандр — готов путешествовать.
Как вы готовились к переезду? Сначала работу нашли?
Не думаю, что к этому нужно как-то особо готовиться. Просто приехать и всё.
Сначала Аня нашла работу в берлинской компании, которая занимается социальными исследованиями. Пару раз туда съездили. Сначала на несколько дней, потом неделю она поработала. Ей тут комфортно, нравятся коллеги. Запустили визовый процесс, он за несколько недель решается. Нам одобрили визу, мы купили билеты, собрали вещи, часть вещей отдали в систему хранения, посадили кошку в сумку-переноску, приехали и всё.
Как у тебя с российскими заказчиками организовано?
Мне нравится русский язык, я понимаю, как он устроен, мне кажется, я его чувствую. У меня был опыт работы с американскими заказчиками: им нужно было по-английски писать. Это очень денежно, но я очень много стресса испытал, мне не понравилось. Мне кажется, легче сопоставимые деньги заработать по-русски.
Бывает, что кому-то нужно срочно акт подписать, и он такой: «Блин, ну ты там в Германии, что же делать?» Но это решается, если нужно срочно приехать и человек готов кучу бабла за это вывалить. У меня был заказчик, который меня свозил из Берлина во Владивосток к себе на неделю.
Что касается оплаты, с переездом это не связано, просто есть желание всегда зарабатывать больше, чем раньше.
Берлин — дорогой город по сравнению с Москвой?
Мне кажется, примерно одинаково: что-то дороже, что-то дешевле. Например, жильё супер дорогое, а какие-то продукты очень дешёвые и хорошие, транспорт дорогой, путешествия отсюда дешёвые.
Как вы свободное время проводите?
В этом плане город клёвый. Всегда можно охладить бутылку вина в холодильнике, взять хамон, хлеб и масло и пойти на ближайшую лужайку. Будет очень красиво и чисто. Можно пить вино, разговаривать с друзьями, смотреть на закате на летучих мышей. Если бы я в Москве с бутылкой вина вышел, я бы через 15 минут сидел бы в полиции. В этом плане город легче: кто-то может даже план покурить, никто не задержит. Тут проходит много разных концертов, в том числе групп, которые в Россию, к сожалению, не едут.
Берлин — очень велосипедный город. Когда живёшь в нём, начинаешь замечать, как много людей используют велосипед не для прогулок, а как ежедневный транспорт. Берлинцы ездят на велосипеде сами, возят грузы, перевозят детей, катаются. Даже поздно вечером видно, как подвыпившая парочка катит своих железных коней, чуть покачиваясь на ходу.
Задам вопрос, который ты сам себе задал в разговоре с Пашей Фёдоровым: почему ты такой сраный гедонист?
Кто-то сраный аскет, кто-то деньги копит, кто-то в акции вкладывает. Я вино покупаю. Это мой личный загон, никак не пропагандирую это. Если кому-то не заходит, я никак не шеймлю людей, которые в вине не разбираются. Да слава богу! Может, они в чём-то другом хороши. Мне просто нравится, я удовольствие от этого получаю. Я гедонист, безусловно.
Гедонист — человек, у которого смысл жизни в получении удовольствия. У тебя в чём смысл жизни?
100% получение удовольствия. Удовольствие — это узнавать, пробовать новое. Бывают краткосрочные периоды, когда устал, нет сил плёнку проявлять, но это быстро проходит. Получение новых знаний тоже может быть удовольствием.
Ты как-то говорил, что разговариваешь с психотерапевтом. О чём?
У каждого человека есть куча зажимов в голове, с которыми будет полезно поработать. Наверное, есть люди, которые могут с этим справиться сами, но я таких не встречал. Одни загоняются, другие очень сильно парятся, кто-то забывает об этом или старается не думать, а терапевт помогает осмыслить, понять, чего ты на самом деле хочешь, как бы ты это организовал. Это такой эмпатичный друг, которому ты деньги платишь за разговор. Всем советую: даже если кажется, что вы в порядке. Вы быстро поймёте, что это вообще не так!
Какие книги ты читал недавно, что посоветуешь?
В последнее время читал «Подстрочник» — классная книжка о жизни знаменитой переводчицы Лунгиной. Я вообще люблю биографии, эта запомнилась из последнего. Любая книга, которую читает редактор, становится профессиональной. Это кирпич в стену знаний и его опыта.
Из зарубежных понравилась смешная книга My Dad Wrote A Porno. О том, как девушка прочитала порнографический роман, который зачем-то написал её отец. Она очень смешно его внутри прокомментировала, разобрала с лингвистической, редакторской точки зрения, просто офигенно!
Между нашими авторами и зарубежными есть какая-то разница?
Да, особенно если речь идёт о нон-фикшн и научной публицистике. У нас школа разрушилась с разрушением Советского Союза. Это как с дизайном: в России очень мало дизайнеров с профессиональным образованием, все самоучки. И это плохо, потому что есть много всего, что нужно знать дизайнеру, но люди этого не знают. Но я уверен, что это пройдёт и через несколько лет в России будет больше и больше хороших авторов. Будет лучше.
Будем надеяться. А сам книгу пишешь?
Нет. Я с удовольствием читаю и всем советую то, что пишут Максим с Людой Сарычевой, то есть профессиональные книги. Мне самому такую писать не очень интересно, другие лучше напишут. А художественную писать, так вообще не хватает внутреннего багажа, опыта, каких-то идей, которыми я могу поделиться. Поэтому я пишу бложик и не скучаю.
Я чувствую, что мы живём в очень клёвом времени, которое сопоставимо по мощности с советскими двадцатым годами. Тогда случился излом, пришло много людей, которые отвергали старое, и на фоне этого появилась новая культура — авангард.
Мы тоже живем во время современного авангарда, связанного с медиа, получением информации, привычками, культурой
Хотелось бы запечатлеть это время, быть каким-то местным Шкловским — человеком, который всех знает и просто про них пишет. Мне кажется, что я пока недостаточно крут для этого, но мне очень хотелось бы написать такую книжку.