Евгения Самойлова Быть мамой — преимущество

Кто ты?

Я бизнес-аналитик. Это моя основная черта, которая ведёт меня по жизни. Я всегда всё анализирую, выбираю, думаю обо всем. Моя предыдущая работа была связана именно с анализом, и в дизайн я пришла путём размышлений. Когда сейчас меня пытаются представить дизайнером, я говорю: «Нет, я всё ещё аналитик».

А как ты пришла к аналитике?

Я училась в английской школе, но мне всегда нравилась математика, поэтому я ушла в физмат класс. В 2005 году после книг об управленческом консалтинге я загорелась идеей стать бизнес-консультантом. Хотела раскладывать всё по полочкам, понимать процессы, структурировать их.

Какой была первая работа по специальности?

В 2006 году я оказалась в компании ИБС, которая занималась консалтингом. Я увидела такую сферу, которая задала мне карьерный путь. В 2006 году было мало контор, которые абсолютно бизнес-ориентированы. В ИБС были выстроены все процессы, у нас была корпоративная культура, проводились тренинги. Любой вопрос можно было решить по электронной почте, все доброжелательны.

А какие были минусы?

У нас есть госзаказчик и реальный сектор. Реальный сектор — это банки, финансы, ритейл. Специфика работы с госзаказчиком — это долгие проекты, которые не всегда имеют видимый результат, много работы остаётся на бумаге. Я попала в госсектор, и это мешало в карьере. Я пытаюсь уйти на какой-то другой проект, а мне: «Ой, ты же с госзаказчиком умеешь работать, помоги нам».

Сейчас я с удовольствием вспоминаю о всех тех людях. Многие говорят, что ИБС не лучшее место для развития. Может, для кого-то и так. Но вот я лично работала с хорошими людьми, которые по жизни мне очень помогли.

Какой проект запомнился?

Был совместный проект с Высшей школой экономики. На базе нашего департамента в ИБС мы обучали их магистрантов. Они писали магистерскую по одной из тем, в которой я участвовала и вела рабочую группу. Мне было 26, и я была наставником у одного из магистрантов. Разница в возрасте два-три года, а я уже была для них наставником. Для меня это был космос.

Почему ты ушла с этой работы?

Это был кризис 2009 года. Это очень сильно финансово задело наш департамент. Нам порезали бюджет, премиальные не выплатили. Департамент полностью расформировали — мой руководитель посоветовал мне уходить в контору. Это был хороший переход, потому что я стала больше зарабатывать.

Через какое-то время я возглавила отдел бизнес-аналитики. У меня была возможность строить всё с нуля: создавать процессы, разрабатывать документы. У меня работало человек пять в подчинении.

Это классный опыт, но мне не повезло. Контора была русско-немецкая, и собственники умудрились поругаться. Из-за этого пошли безумные задержки по зарплате, не платили полгода и всё полетело к чертям. До этого собственники работали лет 10, а когда пришли мы, всё развалилось.

Нас всё кормили обещаниями выплатить зарплату, но её не было. Я ушла в мае. Хотела сохранить человеческие отношения, но в ноябре подала в суд, выиграла его, и со всеми пенями они мне всё оплатили.

Как ты потом искала работу?

Прошла пять собеседований, получила оффер и выбрала контору, которая занимается строительством дорог. Мы разрабатывали систему взимания платы. Наша контора проектировала первый участок трассы «Москва — Санкт-Петербург».

Мы прототипировали программное обеспечение, а другое подразделение занималось стройкой. Работали с иностранными консультантами, вычитывали их документы, перекладывали на российский опыт и законодательство, придумывали бизнес-схемы. Я ушла и не знаю, чем всё дело закончилось. Для меня это была очень интересная тема: мы зашли с нуля с командой из трёх человек, никакого опыта у нас в системах взимания платы за проезд не было. В конторе нам выдали кипу документов и сказали: «Давайте, придумывайте».

Почему ты решила оттуда уйти?

А меня переманили. Это была одна из контор, которой я отказала. Мир айти такой: когда начинаешь там вращаться, всё очень тесно. Оказалось, что там работает один из магистрантов ВШЭ. Он учился у моего руководителя, но мы плотно общались, поэтому он меня порекомендовал. Меня очень сильно попросили прийти на собеседование и в итоге мы с ними договорились.

Это была моя последняя работа перед декретом. Тогда я уже была ориентирована на создание семьи, на покупку квартиры. Это была одна из причин, почему я туда переходила — я могла взять кредит по очень низкой ипотечной ставке. Потом я ушла в декрет.

Как ощущения в декрете после работы?

Эмоции в декрете для меня стали сюрпризом. Поменялись приоритеты в жизни — корпоративная культура и значки отличия от компаний для меня стали неважны. Работа не развивала меня как человека. Я поняла, что для меня сейчас очень важен ребёнок.

С ребёнком сидеть очень сложно, это не сравнится ни с какой работой. Ты сидишь дома и себе не принадлежишь — это сильное эмоциональное напряжение. Как будто ты — не ты. Появилась пятая нога, и она отнимает всё время, все силы. А куда деться? Бывает, в семьях есть помощь: бабушки, няни. А у нас только я и муж, который работает постоянно.

С ребёнком сидеть очень сложно, это не сравнится ни с какой работой

Благодаря декрету начинаешь больше в себе разбираться. Я поняла, что бизнес-анализ больше про написание документов. Это не моё, мне больше нравится проектировать.

У меня был немаленький опыт проектирования интерфейсов информационных систем. И именно в декрете меня посетило озарение, что мне нравится создавать визуальный ряд. Продумывать, каково пользователю будет общаться с продуктом, какие кнопочки нажимать, куда их ставить. Тогда я поняла, что мне надо изучать дизайн. Именно этот путь привёл меня в бюро.

Почему именно бюро?

Это вышло совершенно случайно. Я подписалась на рассылку зимой 2018 года. В мае пришло письмо с тестовым заданием, и я начала читать про школу. Мне очень понравился подход, но у школы много негативных отзывов, нет обратной связи. А я не дизайнер, мне нужно, чтобы помогали. Пошла на первую ступень с большой опаской. Тогда я не работала, и финансово это было на грани реальности.

Дали тестовое задание по беговой дорожке, а я как раз девять месяцев как начала бегать. Подумала, что про беговую дорожку я должна что-то знать, и сделала его. Потом написала в бюро письмо, что не могу оплатить первоначальный взнос в 16,5 тысяч рублей, мне нужно время, чтобы их собрать. Предложили оплатить в рассрочку, но я сидела и думала, как дальше буду оплачивать. Тем не менее взяла и пошла.

В августе начинается школа, и мне звонит начальница с предыдущей работы. Она предложила вакансию на неполную ставку, с удалёнкой, в отдел проектирования пользовательских интерфейсов. Мне это подошло, и я согласилась.

Что хорошего было на первых двух ступенях?

Школа бюро пытается сделать не просто дизайнера, который рисует, а который умеет думать и несёт ответственность за результат. Понимает, что он нарисовал картинку, и этим всё не закончилось. Товеровский говорил: дизайнерские решения принимаются на этапе внедрения и разработки.

Когда я пришла к своей бывшей начальнице и сказала, что я дизайном стала заниматься, она смотрела на меня во-о-от такими глазами: «Что? Как ты могла пойти в дизайн? Да они же ничего не могут сделать!» — «Как это они ничего не могут сделать?» — «Да они же все в своих картинках!»

Я сейчас по работе тоже с дизайнером сталкиваюсь и вижу сильную разницу между нами. Он делает неплохие картинки, но зачем? Мне нравится, что в бюро это всегда подчёркивается: «Проанализируйте, у вас должна быть тут такая структура, вы должны подумать об этом, обратить на это внимание».

Через месяц на новой работе я поняла, насколько помогает то, что рассказывают Илья Бирман и Максим Ильяхов. На работе были нарисованы картинки и менеджер говорит, что заказчик недоволен непонятно чем. Я предложила обсудить процесс, нарисовала всё на бумаге, и тут все вдруг поняли, что должно быть в информационной системе. До этого все мыслили картинками. Когда мы поняли, с чем пользователь будет работать и что хочет видеть в первую очередь, мы сделали акцент на другой части интерфейса.

Анализ помогает выявлять суть, а не просто показать что-то красивое. Бюро этому учит

Что тебе не нравится в школе?

Тесты без обратной связи неэффективны с точки зрения обучения. Я потом перечитывала, пыталась понять, но куча вопросов осталась. Если бы меня тыкали носом в ошибку, я бы сказала: «Да, это я запомнила и больше не наступлю на эти грабли». Если взять «Курсеру», они чуть ли не в строчку каждую тыкают и говорят: запомни это, не ошибайся. Этого не хватало в школе.

Ещё мне не понравились задачки по Таблу и d3.js. Я с ними много мучилась, но если спросить меня об этом сейчас, я ничего не вспомню. И это самое обидное — время потрачено впустую. Мне кажется, лучше было бы просто сделать обзор, заинтересовать инструментами и рассказать, где их искать. Но сами курсы по визуализации очень классные.

Руст Кулматов классно помогает с заданиями по веб-вёрстке, но надо давать меньше материала или больше времени. Дизайнер — это не верстальщик. Вёрстка — огромная работа и объём знаний. Надо сделать так, чтобы дизайнер с верстальщиком понимали друг друга. Я хочу знать, как сдать макет и проверить ошибки в веб-вёрстке. Например, знать какого размера и какой прозрачности делать картинки, чтобы ко мне не пришёл верстальщик и не сказал, что я делаю что-то не так.

Нас просят верстать на Кодапене, но это безумно сложно. Это простой инструмент, который не подсказывает операции, не линкует функции, не подсвечивает ошибки. Муж программист, когда увидел это, установил мне «ВебШторм». Вот в нём работать удобнее, но он платный, и ради двух недель люди его покупать не будут. Я не знаю, как ребята делали своё задание на Кодапене.

Легко тем, кто сталкивался с этими вещами. Кто не сталкивался — они немножко себя прокачали, но верстать от этого не научились.

Идёшь на третью ступень?

Если никакого форс-мажора не случится, то да. Я слабо себе представляю, как это сделаю. Я почитала по отзывам, что надо тратить не менее 18 часов в неделю — для меня это много. Но мне третья ступень очень интересна. Это, скорее, челлендж для самой себя: важен не сам проект, а то, как я с этим справлюсь.

Ты хочешь свой проект или чей-то?

Свои идеи у меня есть, конечно. Например, мне очень не хватает приложения, в котором я бы могла фиксировать прочитанные книги и впечатления о них. Но нужен разработчик, на которого у меня нет денег. Кто за бесплатно согласится работать и не сольёт проект? Какого уровня будет этот специалист? Это большой риск для такой короткой итерации.

Можно сделать чужой проект, для меня это в любом случае будет интересный опыт. Я всегда работала в других командах, с госзаказчиками. Специфика такая, что твою работу всегда примут, неважно, плохо ты её сделал или хорошо. А в бюро такого нет — до защиты могут не допустить. Это другой образ мышления, нужно не потеряться, сделать, подумать наперёд. Поэтому мне интересно и неважно, чей будет проект.

На третьей ступени важен не сам проект, а то, как я с этим справлюсь

В какой проект тебя стоит звать?

Я бы пошла на проект разработки приложения или софта. Я умею выстраивать процессы и анализировать их. Могу предложить, как сделать его лучше, придумать функционал.
Сделать красивый лендинг мне будет намного сложнее, чем интерфейс мобильного приложения. Красивые картинки мне пока не даются, хотя мечтаю это делать. Хорошо, что у нас есть Миша Нозик, которому можно написать: «Как мне сделать это красивее? В чём здесь проблема?» Это классно, что есть к кому обращаться. Я смотрю на некоторые работы ребят, мне безумно нравятся именно их картинки.

Как так делать, пока не понимаю. Мы с мужем это обсуждали — я мыслю текстом, у меня есть логика. А картинок нет, сложно с ними. Поэтому я буду полезна на проектах, где нужно сильно подумать головой, придумать какое-то решение и потом его отрисовать.

Расскажи о своем лего-курсе.

Я играла с двухлетним ребёнком в Лего и увидела огромный потенциал в конструкторе для малышей. Обычно родители покупают Лего и не знают, что с ним делать. Максимум могут собрать магазин. Я решила создать курс, потому что поняла, что с этим конструктором можно многое придумать: развивать фантазию, учить совместно играть в ролевые игры, решать математические задачи.

Это меня вдохновило, я договорилась с местной картинной галереей, в которой проводили много детских занятий. За лето написала половину курса, за новогодние праздники — вторую. Получилось 30 занятий на год: занятия по одному часу, дети от трёх до пяти лет с родителями. Мы играли, было весело. В курс включила творческие и математические задания.

Затем одна знакомая, которая основала Бином, узнала про этот курс и пригласила к себе. У меня стало две группы в галерее и одна в Биноме. Было сложно, хотя интересно. Сложно потому, что ночами приходилось не спать, а готовиться. И потом я сказала: «Всё, баста!» Я еле доходила май и бросила, видеть это больше не могла. С этих пор у меня осталась идея фикс: написать онлайн-курс или книгу о том, как это классно — играть с ребёнком в Лего.

Чем помогает этот курс?

Многие родители не умеют играть с ребёнком, им нужны готовые шаблоны и идеи. Например, на занятии мы конструировали ротовую полость. Выкладывали зубы, делали щётку из кубиков, стаканчик, кран, а потом чистили зубы этому конструктору.

Для маленьких детей это огромная нагрузка — собрать целую схему по разным критериям, в определённом порядке. Поэтому я давала им развлекательное задание в конце. Например, я сделала зубы из соды, давала им пипетку, и мы капали на них водичкой с лимонной кислотой. Зубы растворялись, а я говорила: «Смотрите, как важно чистить зубы!» Для них это волшебство. Родители приходили и благодарили, они были в восторге. Но это очень сложно придумывать, я перелопатила кучу материала.

В чём отличие от конкурентов?

Мы пошли на один курс по конструированию, рассчитанный на этот возраст, но там же обзеваешься! Детям говорят: возьмём кубик, положим его сюда, получим жирафика. Но детям нужна история и цель, почему они собирают жирафика.

Я всегда сначала вводила в тему, в игре присутствовала обучающая идея. Например, у нас было занятие про пингвинов: мы смотрели, как у них устроена шкурка, почему с неё стекает вода, почему пингвины не мёрзнут. Всегда была идея.

Как у тебя получается учиться, работать и справляться с ребёнком?

Вначале было сложно. На работе я предупредила, чтобы в среду-четверг меня не трогали. Понедельник-вторник и выходные я работаю. На первой ступени я могла себе позволить перерабатывать, сейчас задала границы по работе, и с менеджером чётко расписываем мои задачи на неделю.

У меня есть возможность основательно погрузиться в работу с утра, когда ребёнок спит. Когда он бегает рядом, задуматься о чём-то серьёзно невозможно. Можно заниматься механической работой, подвигать пиксели. Но если нужно придумать какую-то идею, работаю с пяти до девяти утра, пока ребёнок не проснется, иначе задание не сделаю.

Ребёнок уже привык, что в четверг меня нельзя трогать. Знает, что дедлайн на носу, маме нужно дать время. Но пятница — день компенсации. Мы с ним играем, рисуем, книжки читаем. В общем, в пятницу мама — это мама.

Сколько ему лет?

Четыре года. Большой уже, мне стало проще. Сейчас с ребёнком хоть как-то можно договариваться, а раньше это было невозможно. У нас нет такого, что муж рано пришёл с работы и ребёнка переключил на себя, бабушка приехала, соседка помогла. У меня ребёнок ещё сильно неконтактный, боится даже соседку. Однажды родители с ним оставались, и я думала, что он вынесет дверь.

Какой ты нашла выход?

Мне помогла удалённая работа. Это может быть очень полезно для мам. Есть целая наука об удалённой работе, как люди могут себя самоорганизовать. Я заметила, что дома работаю гораздо эффективнее, чем в офисе. За 8−10 часов я выполняю то, что в офисе делала бы за полную рабочую неделю.

У меня нет времени на прокрастинацию и чатики. Это огромное преимущество мам. Чтобы справляться, я прочитала книжку психолога Людмилы Петрановской «Селф-мама», где рассказывают, как маме работать с ребёнком. Там есть лайфхаки, но они не всеобъемлющие.

Один из лайфхаков — онлайн-школы рисования. Я включаю её ребёнку, и ему говорят, что делать. Первый год мы с ним вместе рисовали. Теперь он привык, что на экране педагог, который говорит, что делать.

У многих есть страх, и у меня тоже был, что после декрета будешь сосредоточена на ребёнке, карьера закончится. Ничего подобного. Наоборот, открывается новое дыхание, понимание, чего ты хочешь в этот период.

Ты тоже рисуешь?

Первый год я с ним с удовольствием рисовала, для меня это тоже был переход к дизайну. Это началось с сентября 2017 года, и мне очень понравилось. Я никогда в жизни не рисовала, а там детские рисунки, не надо красивущие работы делать. Я вот смотрю иногда взрослые уроки рисования и понимаю, что это не сделаю. Боюсь и не пробую. А тут даже ребёнок делает, значит, и я смогу. С помощью рисования ты можешь многое узнать о мире, который нас окружает.

Что ещё ты узнала об эффективности?

У человека есть предел работоспособности — всего четыре часа в сутки. С ребёнком у меня так и получается. Есть небольшой диапазон с утра, потом я чувствую, что устаю. И тут он просыпается, мы идем гулять, и я переключаюсь. Потом он чем-нибудь занялся, и я снова: «А-а! У меня есть час, пока он играет!» Раз — и сконцентрировалась максимально быстро.

Еще мы с ребёнком три раза в неделю ходим в спортзал. Взрослый может найти десять тысяч оправданий, чтобы не заниматься: пятка болит, настроения нет. А детскую тренировку нельзя пропускать. Когда ребёнка привёл, как сам не пойдешь заниматься?

Спорт тоже влияет на скорость мысли и способность сосредотачиваться. Очень по четвергам помогает — мы идём на спорт, гуляем, и я часов в 8 прихожу со свежей головой и готова сделать финальный забег.

Получается, что мама с четырёхлетним ребёнком очень эффективна. Я никогда об этом не думала, а тут на себе испытала. Если бы мне год назад сказали, я бы не поверила. Но это правда.