Наталья Бабаева Нужно постоянно менять «оптику»

Расскажи о себе, с чего всё началось и к чему пришло?

По образованию я переводчик. Моя первая работа — секретарь-переводчик в юридической фирме. В начале было весело, но как только я начала переводить пятьдесят пятый апостиль, я начала вешаться. Сплошной ран — одно и тоже, только копипаст.

Потом был декрет. Я решила воспользоваться паузой и научиться более весёлой профессии. Полгода училась рекламе в БиБиДиО Групп. Из-за кризиса 2008 года я не смогла найти работу. Было очень скучно, но я подумала: «Ок, у меня теперь есть диплом рекламного копирайтера». Я начала работать в стартапе копирайтером, писать тексты на сайт. Почти сразу после пришла в Яндекс.

Работая в Яндекс, я решила, что должна стать маркетологом. Поступила в Беркли и за четыре месяца на интенсивном курсе получила диплом. Вернувшись сразу ушла из Яндекса. Решила, что сделаю свой стартап про игры для iOS. За год собрала все-все грабли, которые только можно было собрать, но так и не запустила проект.

Когда ты едешь куда-то учиться, у тебя такой план в голове: сейчас я инвестирую деньги, а потом моя зарплата подскочит — всё компенсируется. Но у меня получилась обратная ситуация. Я вернулась и весь следующий год продолжала тратить деньги, а не зарабатывать. Это было грустно.

Потом я пришла в издательство «Манн, Иванов и Фербер» на позицию менеджера по маркетингу. Занималась контентом, руководила ИТ-отделом и запускала электронную коммерцию. Закончилось все тем, что я стала директором по развитию МИФа.

Но всё опять превратилось в ран. Мне не удавалось вкручивать в зрелый бизнес какие-то глобальные перемены или новые штуки. Я ушла из МИФа. Я полностью вышла из найма. Так начался мой собственный путь — эти последние четыре года. Прекрасная, самая веселая история. Такие вот горки.

Расскажи подробнее, как ты попала в Яндекс?

Мой муж решил поработать у Артемия Лебедева. Виталик пошел туда, потому что хотел поработать с Артёмом Горбуновым, он специализировался на всякой инфографике, а Виталику это было интереснее всего. Но буквально через неделю как Виталик устроился в Студию, Артём ушел оттуда.

Пока Виталик работал в Студии, я подумала: какая интересная компания, там весело и классно. Посмотрела и нашла вакансию редактора в Студии. Было какое-то классное описание вакансии и тестовое задание интересное. Я сделала тестовое, отправила и меня позвали на собеседование. Так быстро, а у меня ребенку два месяца, вообще малыш. Мне было просто любопытно. Я ответила Студии: «Ой сорян, я не могу». Но эта история помогла мне понять, что редактор это моё, что я могу.

Потом у Яндекса появилась вакансия редактора, тоже с тестовыми заданиями. Мне было очень скучно их делать. Два задания я сделала обычно, а для третьего вместо текста сделала презу в виде алфавита, какая-то вообще замороченная идея. Я реально упоролась, чтобы её сделать. Всю душу вложила. В итоге меня взяли. Так я попала в Яндекс.

Почему ты выбрала учиться именно в Беркли?

Меня это всегда привлекало. В моём детстве были такие журналы «Let's speak English». В них была рубрика, как поступить в американский университет и учиться бесплатно. Эти журналы, напечатанные на сраной газетной бумаге, они просто взрывали мне мозг.

Новый номер журнала выходил раз в месяц. В каждом номере было продолжение рубрики про поступление в университет. Я жила с этой идеей целый год, дословно переводила каждый номер. Всем говорила: «Вот я вырасту и поступлю в американский университет». В итоге я поступила на переводчика.

Когда я поняла, что мне нужно менять профессию и стать маркетологом, первое что пришло мне в голову — учиться где-то в крутом месте. Тогда как раз вышла первая книжка Тинькова. В ней он рассказывал, что учился всего шесть месяцев в американском университете, по какой-то программе повышения квалификации или типа того.

Мы ехали с мужем в машине, я читала книжку Тинькова. Вдруг я спросила: «Слушай, а что если я пойду учиться в Беркли?» — «Ну узнай, что сколько стоит», — ответил Виталик. В итоге мы убабахали наш взнос по ипотеке на моё обучение. Я училась там же где Тиньков, но Тиньковым не стала.

Почему ты ушла из Яндекса?

Политика всякая и какие-то сложности. Когда в начале у вас маленькая команда, вы работаете, такие все классные, воодушевленные, а потом начинает налипать всякое. Сложные отношения и непонятные штуки за твоей спиной.

У тебя есть простое определение ченджа и рана?

До сих пор нет. Я всегда по новому захожу в это, вытаскиваю из себя что-то новое. Иногда мне кажется, что я даже по другому это интерпретирую, чем Гартнер. Есть какой-то чендж от Бабаевой, он немножко другой.

Чендж — это непредсказуемое. Чем больше нового, чем больше рисков и чем меньше ты можешь шаблонизировать, чем меньше можешь предсказать — тогда это про чендж.

Можно оценить любую работу по шкале: ближе к менеджменту или ближе к исполнителю. По этой шкале ты понимаешь, тебе предлагают руководящую должность или не руководящую. Мидл-менеджер или топ-менеджер. Очень удобно. Другая шкала — чендж и ран, она дает другие взгляды на работу.

Гартнер гораздо более жестко интерпретирует эту штуку. Они заходят в компании и топором рубят целые отделы.

Как ты стала приходить к идее рана и ченджа?

Задачи нашего отдела в МИФе состояли в том, что надо было что-нибудь… Забабахать. Когда нужно начать что-то новое или решить нетривиальную проблему, я подключалась к этому процессу.

Я понимала, что мы эффективно работаем при определенных правилах игры, а другие при этих правилах игры работают неэффективно. Мы могли упороться работой над проектом, но потом нам был нужен какой-то спад, менее активный проект. Потом мы опять разгоняемся, супер-пупер что-то делаем и опять отдых. Я понимала что мы эмоционально сильнее вовлечены в это всё.

У меня не было ответа почему. Гартнер Бимодал про чендж и ран дала для меня ответы на многие вопросы.

Кто такой ченджер и раннер Бабаевой?

Ченджер Бабаевой — это человек который хочет и может делать чендж. Доводит идеи до конца и умеет быть дико полезным бизнесу. Но если человек прочитал про чендж и ран и у него сразу не бабахнуло: «Блин, так я же ченджер» — он не ченджер 100%.

Раннер Бабаевой — это человек, которому дико не комфортно в чендже. Ему обязательно нужны правила и рамки. Это не значит, что он ничего не меняет вокруг себя. Раннеры — это люди, которым очень нравится совершенство. В чендже совершенства достичь очень сложно, практически невозможно. Потому что на этапе, когда ты что-то начинаешь, там как правило минимально жизнеспособный продукт. Там всё не классное, а жизнеспособное — то есть не совсем говно, но близко к нему.

Для меня пример идеального раннера это Дзиро из документального фильма «Мечты Дзиро о суши». Это человек, которому 98 лет и он до сих пор работает в собственном ресторане. Он просто фантастически дотошный чувак и постоянно стремится к совершенству.

Иногда ошибочно считают, что раннеры это те, кто выучили инструкцию и по ней фигачат. Нет! Раннеру должно нравится полировать и доводить всё до совершенства. Вообще раннер — это находка, особенно в России. У нас в стране больше культ ченджеров. Говорят, что если вам надо что-то сделать с нуля — пригласите русских, но если вам надо что-нибудь повторить — пожалуйста, не приглашайте русских. Хороший раннер в России — это бомба!

Ченджеры и раннеры должны повернуться лицом друг к другу, любить друг друга, уважать, дополнять и в симбиозе делать офигенные дела.

Там всё не классное, а жизнеспособное — то есть не совсем говно, но близко к нему

Вы запустили третий сезон Школы ченджеров. Это уже ран?

Когда говоришь про чендж и ран, обязательно нужно постоянно менять «оптику». Если мы смотрим на уровне бизнеса — почти вся Школа ченджеров находится на этапе ченджа.

Посмотрим на уровне темы — Школа ченджеров по-любому про чендж. Потому что тема дико новая для людей. Все спрашивают, что это такое?

Меняем «оптику», идём на уровень бизнеса. Бизнес на этапе ченджа или рана? Тоже на этапе ченджа. Потому что ничего не устаканено: процессов нет, команда более-менее стабильная, но нельзя сказать, что она крепко собрана.

Опускаемся на уровень продукта. На уровне продукта есть рассылка «Бабаева копает инновации» она очень похожа на ран. Потому что всё понятно: раз в месяц я пишу письмо, времени нужно примерно столько-то и письмо выглядит примерно так. Потом вычитка, вёрстка и отправка письма. Это наш самый ран продукт.

Другой продукт — курс «Чендж бейсикс», сейчас находится на стадии передачи в конвейер. Мы сделали первую итерацию. Она была самая сырая, без домашек и практически без фидбека. На второй итерации мы решили прикрутить практическую часть. Так появились домашние задания, но лекции остались прежними. Мы как бы перевели в ран одну часть продукта — лекции, а ченджем стали домашки.

Теперь у нас есть две части продукта, что мы хотим от третьей итерации? Мы же ченджеры, мы любим поделать что-нибудь новенькое. Вот и в этот раз мы не смогли удержаться и пришлепали кучу новых штук к продукту. Так у нас появились коворкинги, когда люди собираются в одно и то же время делать домашки, а в конце курса Марьяна сделала «Мастерскую». Там люди в течение 9 дней будут фигачить учебный кейс. Проведут его через все стадии, которые прошла героиня курса Зоя: от брейншторма до запуска.

Если мы поменяем «оптику» и дойдём до уровня задачи, то там тоже будет два столбца. В одном то, что мы просто копипастим, например шаблонные письма, какие-то страницы, а в другом столбце — новые тексты.

Мы сейчас настраиваем конвейер, чтобы потом передать «Чендж бейсикс» на заводик, то есть автоматизировать продукт и начать делать что-то новое. Я уже готовлюсь делать новый продукт в сентябре. Скорее всего, это будет что-то для руководителей.

Тебе пригодились твои редакторские навыки?

Сто процентов. То, что переживает мозг в процессе редактуры, это очень полезно для продуктивного мозга ченджера.

Редакторский старт для ченджера — это бомбически классный старт и у них есть много общего. Редактору часто приходится делать то, что делают ченджеры — выкидывать в мусорку две трети своего продукта. Написал абзац, убрал абзац. Подумал, а может вот так лучше написать: поменял фразу, еще раз поменял фразу и еще раз поменял.

Этап генерации идей — у редактора есть, у ченджера есть. Этап продажи идей — у редактора есть, у ченджера есть. Этап постепенного проявления: сначала напиши в целом, потом прояви один кусок, другой кусок, теперь собери всё вместе — тоже есть.

Плюс стратегия. Редактору нужно привести человека из точки «А» в точку «Б». Для этого нужна стратегия. Например, до прочтения статьи человек не знал, как отремонтировать ноутбук, а после прочтения человек знает, как отремонтировать ноутбук. Я всегда говорю: «В хороших текстах всегда должна быть стратегия». Если редактор доходит до этого уровня, то мозг у него офигенно прокачивается стратегически.

Редактору нужно привести человека из точки «А» в точку «Б»

Шесть лет назад ты написала статью «Ваши тексты — говно». Сейчас твои взгляды поменялись?

Я помню как мы забабахали вакансию редактора и пришло очень много низкокачественных тестовых, просто написанных левой ногой. Я столько времени убила на то, чтобы их перебрать. Мне казалось, что мой праведный гнев находит выражение на бумаге и я имею на это право. Но сейчас мне так не кажется. Сейчас мне за это неловко.

У каждого человека, особенно творческого, есть этап, когда он копирует других людей. И у меня он был. В России есть редакторская элита и в начале законодателем был Артемий Лебедев. Когда я приходила в тексты, все нормальные люди знали наизусть «Ководство» и всё что он говорил про точку с запятой, длинное тире и так далее.

У Лебедева есть свой стиль изложения мыслей. Когда ты заходишь в индустрию, ты его невольно перенимаешь. Стиль довольно маскулинный, резкий и в нем нихрена не было доброты. Очень мощный тон оф войс. Он до сих пор очень сильно фонит.

Я даже не замечала, но когда я говорила про тексты или давала фидбек, делала это копируя тот стиль, который был в индустрии. Это было до того, как я открыла свой тон оф войс.

Какой сейчас у тебя тон оф войс?

Мне кажется добрый. В нём точно больше нет мужского. Я больше не делаю вид, что я кто-то другой.

Когда ты находишься на определенной ступеньке развития, а потом делаешь рывок, например, прокачиваешься в редактуре, ты переходишь в новое состояние, встаёшь на следующую ступеньку. На новой ступеньке тебя начинает дико бесить всё, что было ступенькой ниже. Когда мы реагируем на других, мы реагируем в первую очередь на себя, боремся с чем-то в себе. Со временем, это перестаёт бесить, когда поднимаешься еще на одну ступеньку выше.

Сейчас я смотрю через одну ступеньку вниз. Меня не бесит, что-то плохое там, ниже.

Какое будущее ты видишь у профессии редактора?

Когда я училась в школе, а это был конец 90-х, моя учительница географии говорила: «Ребята, вам нужно получать не одно профессиональное образование, а три — экономическое, юридическое и то, которое вам интересно». Она подразумевала, что экономические и юридические знания — это такие мета-навыки, которые пригодятся всем.

Мне кажется, что список таких мета-навыков очень сильно расширяется и редактура становится одним из них. Мне очень сложно представить себе человека, которому в будущем не пригодится умение классно выражать свои мысли.

Умение выражать свои мысли — это бомбически важно для того, чтобы быть впереди. Необходимо уметь объяснять свою нужность. Каждый будет сам себе СММщик, а это требует навыков. Редакторские навыки больше не будет прерогативой редакторов, они должны стать достоянием каждого.

Мне очень сложно представить себе человека, которому в будущем не пригодится умение классно выражать свои мысли

Расскажешь о своем самом большом факапе в работе?

Вообще, миллион просто, только выбирай. Например, возьмем тот стартап про игры для iOS. Мне кажется, просидеть почти год в проекте, который даже не запустился — это фантастический фейл.

Какой главный вывод ты сделала после этого факапа?

После этого факапа я пришла в МИФ. Каждую секунду, каждый день и каждый раз задавала себе вопрос: «Если я не запущусь, то почему? А ещё почему я могу не запуститься»? Мой мозг превратился в автомат по оценке рисков: этому надо напомнить, у того надо спросить и еще что-нибудь надо сделать.

Я мечтаю, чтобы все люди, с которыми я работала в будущем, сталкивались с такой проблемой, когда хотели очень сильно что-то запустить, и у них ничего не вышло. Потому что появляется офигенный и очень полезный страх не довести проект до конца.

Как у тебя получается всё успевать?

У меня сейчас нет ни одного клиентского проекта. Я отказалась от них полгода назад. У меня сейчас только семья, трое детей и Школа ченджеров. Парттайм я мама, парттайм я в Школе ченджеров. Мама, рассылка и курсы. Вполне себе. Довольно простая конструкция.

Я реально не тот человек, который жонглирует 10 мячиками. Я так больше не хочу. Я тот, кто, наоборот, всё обрубает. Например, мне пишет какой-нибудь чувак из прошлой жизни: «Мне надо с тобой поговорить 15 минут». Я его отправляю на следующую неделю. Не хочу расфокусироваться, потому что на этой неделе весь мой фокус на запуск третьей итерации Школы ченджеров.

Жонглирование кучей мячиков убирает всё удовольствие из моей жизни. Я человек, который скажет — выкинь 7 из 10 мячиков, а оставшимися тремя любой ребёнок научится жонглировать.

Что можешь посоветовать посмотреть, послушать или почитать студентам, чтобы прокачаться?

Я не верю в знания впрок. Я верю в то, что всегда есть одно узкое горло. Нужно его найти и расширить — тогда оно уже не будет самым узким. Продолжаем искать, а где теперь самое узкое горло? Голдратт так представлял производственный процесс в книге «Цель».

Сейчас тренд на то, чтобы накачиваться знаниями. Люди ходят с взорвавшимися мозгами. У них смысловое ожирение, потому что они жрут много-много инфы. Организм не успевает быстро переваривать информацию и знания откладываются в жир. Вместо полезной информации остается только вред.

Ребята, успокойтесь, вы учитесь в школе — это уже дохрена инфы! Наоборот, отрежьте всё остальное. Мне кажется диета для мозга — это очень полезная штука.

Как найти узкое горло?

Это нифига не просто. Не факт, что можно найти его с точностью. На заводе можно найти с точностью, потому что там можно измерить всё, а в мозгу точности нет.

Например, сейчас модно про дизайн-мышление. Нужно задуматься, дизайн мышление — это вообще на что работает? — На генерацию идей. Мне сейчас нужно больше идей? — Нифига, мне не нужно больше идей. Мне нужно научиться идеи доводить до конца. На каком месте я торможу? Может, сначала научиться на этапе делегирования? Может мне надо вот это?

Вот так размышляешь и у тебя появляется три-четыре гипотезы о том, где твое узкое горло. Следующий шаг — подумать, с чего бы начать? Вот что бы мне такого прочитать, чтобы прямо завтра полезно было?

Что можешь посоветовать студентам на прощание?

Я советую не браться за работу не понимая стратегию. Недостаточно понимать про «А» и «Б». Нужно чётко сформулировать: каким образом привести читателя в «Б». Видеть ту самую стрелку между «А» и «Б».

Так обидно, когда не смотрят на текст с точки зрения стратегии, не думают об этом. Просто берут и переписывают материал. Не думают, что можно убрать, что поднять выше или опустить ниже.

Например, сервис Главред. Это такой микроскоп с оптикой, настроенной только на слова. Такие слова употребляй, а такие не употребляй. Такого эффекта никто не хотел. Просто так случилось, что многие начали считать себя крутыми и прокачанными, если могут писать без стоп-слов. Но это вообще нихрена не даёт. Макс тоже про это пишет. Чтобы сбалансировать эту хрень, надо учиться менять оптику и смотреть с высокой колокольни.

Надо сфокусировать людей на этом. Смотреть на текст выше, менять оптику. Следить за стратегией.