Дмитрий Павлюкевич Плохую работу жалеть нельзя

Расскажи, чем ты сейчас занимаешься?

Я — дьякон и служу в церкви. Дьякон — это первая степень священства: я не могу исповедовать людей, а также проводить службы. Помимо участия в богослужениях, я работаю пресс-секретарём Гродненской епархии: общаюсь с прессой, согласовываю встречи духовенства с журналистами и отвечаю на официальные вопросы к епархии.

У меня есть просветительский блог «‎Блогословие» в инстаграме. Пишу для тех, кто думает, что уже что-то знает о православии. Самые устойчивые и опасные мифы живут в головах именно «истинно верующих». В блоге я развеиваю мифы о православии и отвечаю на популярные вопросы, например, зачем нужно крещение и для чего ходить в церковь.

Я хочу создать ресурс с дидактическими материалами, которые священник мог бы использовать во время собеседований перед крещением или венчанием, или просто делиться ими с людьми. Некоторые люди думают, что крещение это защита от сглаза, порчи и детского насморка, и священнику нужно объяснить им смысл обряда. На данный момент я записал два ролика, где объясняю, зачем нужно крещение и для чего нужны крёстные, и планирую продолжать.

Последние пять лет я преподаю «‎Введение в Ветхий Завет» в Мирянской богословской коллегии. Это курс для взрослых, которые хотят лучше узнать христианство. ‎Работа с аудиторией научила меня хорошо разбираться в теме, ведь нельзя просто выйти и что-то говорить целый час перед людьми с высшим образованием. Важно уметь сформулировать мысль так, чтобы аудитория поняла тебя однозначно. На мой взгляд, это хороший навык для работы редактором.

Почему ты решил стать священником?

Мне всегда нравились романтические профессии. В детстве я хотел быть космонавтом, потом моряком. Мой брат живёт в Португалии — я приезжал к нему и млел от моря и кораблей.

А потом я начал ходить в церковь. В Гродно есть старинная церковь 12 века без привычных икон, только каменные стены. Атмосфера старины, древние ходы и «‎живой» камень приводили меня в восторг. В этой церкви священник служил так красиво, что я тоже захотел им стать.

После школы я поступил в семинарию, проучился два года и разочаровался. Я думал, что в церкви только идеальные люди. На самом деле люди разные: кто-то пришёл строить карьеру, кто-то косит от армии, а кто-то по совести. Но мне нужен был этот период: иллюзии пропали, а значит нужно было либо уходить, либо искать настоящий мотив служения. Я решил для себя, что, несмотря на неидеальность системы, я хочу помогать людям.

Служение — это не про красивые речи и запах ладана, а про помощь людям

Как пришла идея сделать тему православия публичной?

Я заметил, что часто люди уверены в каких-то истинах и считают их христианскими, хотя это не так. Годами ходят в церковь и думают, что Бог злой, мстительный невротик, которому очень важно, какой рукой ты ставишь свечку. Поэтому я решил обратиться к внутрицерковной аудитории, которая уже в чём-то разбирается, и помочь разобраться лучше.

С моим другом и автором ютуб-канала «‎Batushka ответит», Александром Кухтой, мы сняли ролик, где объясняли фразу апостола Павла: «‎Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю». Говоря простым языком, если люди чего-то хотят, не обязательно будут делать это, и наоборот. Один человек хочет, но не может бросить курить, или пообещал себе не есть после шести, а ночью проснулся у холодильника.

Ещё до того, как я узнал о Максиме Ильяхове, я понял, что лучший способ объяснить что-то — показать. Игровое кино нравится людям гораздо больше, чем говорящая голова на экране.

Какие популярные религиозные мифы приходится развеивать?

Популярный внутрицерковный миф — незаменимость церковнославянского языка. Проблема в том, что церковнославянский язык, хоть и похож на русский, но понять его бывает сложно. При этом повсеместного перевода богослужебных текстов на русский не происходит.

Кому-то кажется, что богослужение без церковнославянского обеднеет и ничьей души не коснётся. Прямо как некоторым дизайнерам важнее, чтобы было красиво, а не функционально.

Для других важно сохранять традиции даже, если ты их не понимаешь. Хотя изначально Евангелие и другие книги писались на греческом, а на церковнославянский его перевели миссионеры, которые хотели, чтобы люди молились не на «святом» языке, а на понятном. Критику от традиционалистов можно встретить везде. Например, я читал кучу негатива про инфостиль, который «коверкает и разрушает великий русский язык».

Ещё говорят, что людям богослужение и не нужно понимать. Главное, чтобы Бог понимал. Это очень напоминает плохих СЕО-оптимизаторов, которые пихают в текст ключевые фразы, не заботясь о читателе. Главное — угодить алгоритмам поисковиков.

Я не считаю, что молитвы нужно писать в инфостиле, но никакой текст я не склонен воспринимать как священную корову. Задача текста — осуществлять коммуникацию. И надо сделать всё, чтобы её облегчить.

Ты организовывал паломнические поездки для прихожан. Где вы побывали? Что для тебя важно в таких поездках?

Мы съездили в Израиль, Италию, Грузию и по Белоруссии. Основные участники поездок — люди пожилого возраста и ограничены в средствах, поэтому поездки устраивали по себестоимости, жили в хостелах и организовывали досуг самостоятельно. Максимум я собирал группу из 55 человек. В такие моменты чувствуешь себя настоящим пастырем, особенно, когда маршрут экскурсии проходит через арабский рынок, и твои люди разбегаются по лавкам. Важно уметь всех собрать и организовать.

Я заметил, что часто паломничество рассматривается исключительно как поездка к святыне, чтобы ей поклониться, и это напрягает. Например, в Иерусалим все едут, потому что там есть артефакты и предметы, которым поклоняются в надежде привезти килограмм благодати: мощи или святые камни. О Христе, который по этим камням ходил, вспоминают реже.

Для наших поездок я решил поменять формат. До путешествия мы два месяца читали Евангелие, чтобы люди понимали, какие события происходили в этих местах, и почему мы приезжаем именно сюда.

Потом я и вовсе отказался от поездок, привязанных к святыням и монастырям. Вместо этого стал устраивать походы, например, в грузинские горы. На мой взгляд, весь мир — это храм Божий, и Богу можно поклоняться везде, а не только у конкретных достопримечательностей. Когда программа не забита памятными местами, люди начинают общаться. В походах мы вели беседы у костра, и это — лучшее, что есть в паломничестве. В такой поездке люди находят время поговорить о важном для себя, и это гораздо лучше, чем поцеловать десять икон.

Бывают необычные прихожане?

Самый необычный прихожанин — мой друг Денис. У него с рождения нет рук, но я ни разу не слышал, чтобы он жаловался на судьбу. Денис справляется пальцами ног: полностью себя обслуживает, ходит на бокс и встречается с девушкой. Поражаюсь его силе: если бы я родился без двух рук, то постоянно бы роптал, почему все с руками, а я нет. Денис — мой мотиватор. Смотря на него, я понимаю, что надо закрыть рот и больше работать.

А криминальные авторитеты заглядывают?

Это больше в девяностые было. Я этого не застал. Говорят, люди таким образом хотели откупиться от грехов. Сейчас сам принцип никуда не делся. Разница между подходом криминального авторитета и студентки, сдающей сессию, небольшая: я тебе свечку — ты мне пятёрку на экзамене. Разница лишь в размере пожертвования.

Мой друг — сельский священник. Однажды зимой он делал обход прихожан, а в деревне есть и люди богатые. Один такой прямо с порога спросил: «‎Сколько тебе денег дать, батюшка? Три тысячи долларов хватит? Крышу, там, в церкви, починишь». Друг ответил: «‎Давай договоримся: ты мне не будешь давать никаких денег, но будешь ходить в церковь». Он посмеялся и сказал либо деньги брать, либо проваливать. У человека такое представление о религии, что он даст денег батюшке, и может не ходить в церковь, не соблюдать заповедей. Это неправильный подход, когда Бога пытаются купить.

Ты ранее уже работал с текстом или блог — это первый опыт?

Я работал верстальщиком в студенческом журнале «Ступени». Главная задача журнала — дать возможность студентам попрактиковаться писать тексты. Предыдущий верстальщик учил меня работать в индизайне по шаблону журнала. Моя задача была выучить расположение элементов на сетке и ничего не испортить. Это была достаточно монотонная работа, и я попросился писать статьи. Писать давалось тяжело: я видел готовую работу в голове, а в жизни с трудом выдавливал из себя строчки. Смотрел на текст, понимал, что получилась фигня, но удалять было жалко. Один из преподавателей мне сказал, что никогда не надо жалеть свой текст, если видишь, что получилось плохо.

При редактуре жалко удалять не буквы, а плохо сделанную работу. А плохую работу жалеть нельзя

Первую статью я писал неделю и принёс на проверку преподавателю. Преподаватель прочитал, сказал, что получилось совсем не по теме, и стал в реальном времени править мою работу. Я был поражён: столько времени я давил из себя по предложению, а тут человек написал за двадцать минут работу лучше моей. И самое обидное — под статьёй поставили мою фамилию. То есть я вроде бы автор, но в статье ничего от меня не осталось, кроме пары абзацев. Думал, что сгорю от стыда, и что к текстам мне лучше не приближаться.

Почему ты решил пойти учиться в Школу редакторов?

Я не случайно выбрал инстаграм площадкой для своего блога — там есть ограничение длины поста в 2200 символов. Это стимулировало, потому что раньше я любил растекаться мыслию по древу и писать целые простыни. Ещё мне не хватало практики, я боялся белого листа и не знал, как уложить свои мысли в связный текст. Мне помогли уроки школы с самой первой недели — я учился понимать задачу. Прежде, чем писать текст, надо понять о чём он будет и кому поможет. В противном случае получится фигня.

Как священнослужитель я живу в основном на пожертвования. Мне не хватает этих денег, поэтому я решил искать работу и жить не на пожертвования, а на зарплату. Первым делом я отучился на права категории CE, чтобы стать дальнобойщиком. Сейчас это мой запасной вариант, если жить станет не на что.

Про школу бюро мне рассказал друг: прислал кодекс бюрошника, я его прочитал и обнаружил, что принципы бюро во многом совпадают с моими. Особенно впечатлили два пункта: первый — ты работаешь не за деньги, а ради удобства других; и второй — ты не можешь сделать лажу, а работаешь, пока не получится как надо. Своего рода Евангелие: не делай другому дизайн, который бы не сделал самому себе. В такой подход я поверил с первых строчек и решил, что у таких людей стоит учиться.

Какие предметы тебе нравятся, а какие даются сложнее?

Нравится курс Максима Ильяхова по текстам. Есть моменты, которые вроде бы лежат на поверхности, а сам на них не обращаешь внимания. С удовольствием изучаю прототипирование и вёрстку — с этим предметом я раньше не встречался; изучаю хтмл и визивиги. Это сложно, но процесс захватывает. Худший результат по баллам за типографику, потому что я переоценил себя. Ранее я верстал студенческий журнал и думал, что с лёгкостью справлюсь с тестами. Сейчас навёрстываю знания по предмету, чтобы улучшить результаты: перечитываю лекции и советы. Учёба в школе требует времени, это не те лекции, что можно слушать в метро или за обедом. Сейчас учёба в школе — мой приоритет, я сконцентрирован только на этом.

А на вторую ступень пойдёшь?

Хочу и на вторую, и на третью ступень. На первой ступени дают километровые лекции, я хорошо сдал первые тесты и подумал, что крутой и всё знаю. На третьей неделе дали задание по редактуре, и я понял, что над двумя абзацами сижу несколько часов. Вызубрить теорию — это часть дела, и без практики ничего не стоит. Настоящая практика появляется на второй ступени, и просто почитать книжечки и лекции мне будет недостаточно.

Какие планы после Школы редакторов?

Хочу найти работу редактором. Так как я — дьякон, а не священник, то согласовать это с церковным начальством легче. У нас есть несколько священников, которые совмещают работу в церкви со светской работой. Есть священник, который по будням работает врачом, а по выходным проводит службы в церкви.

Что посоветуешь тем, кто учится в Школе редакторов?

Обязательно читать дополнительную литературу. Пока это мой главный совет, потому что я проучился всего месяц. В чате потока я читал, что у студентов возникают проблемы от незнания инструментов, например фигмы. Хочу подбодрить: я умею работать в индизайне и фотошопе, но это не спасло меня от низких баллов за типографику и вёрстку. Можно выучить все горячие клавиши наизусть, но если не знать закон Фиттса или теорию близости, то получится фигня, даже с крутым инструментом. Хороший специалист и в гугл-доке, и на бумаге сделает работоспособный продукт.