Чем занимаешься в бюро?

Как дизайнер занимаюсь клиентскими и внутренними проектами. Верстаю сайты, приложения, газеты, журналы.

Когда я только пришёл, в бюро доделывали новый дизайн сайта — тот, что сейчас. Я помогал Мише Нозику рисовать превьюшки для всех проектов в портфолио, штук 30−40. Поначалу были сложности с согласованием замечаний. Допустим, Миша Нозик объясняет: «Надо на этой картинке надпись поставить вот так и рядом воткнуть человечка».

Я говорю: «Угу, понятно». Иду, делаю, получается хрень. Начинаю наворачивать «дизайн», какие-то рамки. Делаю то, о чём Нозик не просил. Приношу, а он начинает ругаться: «Я это смотреть вообще не буду. Сделай, как я просил, и покажи. Вместе придумаем, что с этим делать».

Это особенно важно для студентов третьей ступени. Когда арт-директор или ведущий дизайнер даёт задание, нужно выполнить его точно. Если кажется, что фигня, всё равно показать. Возможно, вы не так поняли арт-директора — тогда он пояснит свою мысль. Либо признает, что подход неудачный, и предложит попробовать как-нибудь ещё. В любом случае, вы двигаетесь вперёд.

Важно для студентов третьей ступени: когда арт-директор даёт задание, нужно выполнить его точно

В чём особенности работы с Нозиком?

Это самый вежливый и чуткий человек, которого я знаю. Он вообще не злится — или, по крайней мере, этого не показывает. Ему не лень по десять раз объяснить, как надо сделать.

В то же время мы с ним много внимания уделяем мелочам. Можем перерисовывать одну иконку 20 раз. Иногда кажется, что можно оставить её неидеальной и доделать более глобальные вещи, а к ней вернуться в конце, если останется время.

Поражает, как он разбирается во всех сферах дизайна: рисует интерфейсы и логотипы, верстает газеты и журналы, делает оформление для магазина и анимацию, шарит в разработке. Просто удивительно, откуда он всё это знает — я так не умею.

У тебя есть любимый проект?

Недавно делал интерфейс игры для «Ворлд Чесс». Он точно один из самых любимых за время работы в бюро: одновременно сложный и интересный. Поначалу работалось тяжело, потому что это был мой первый проект с Ильёй Бирманом. Какое-то время подстраивался под методы работы Ильи, под его стиль общения. Он даёт больше свободы, меньше замечаний по мелочам, но очень много мыслей по фундаментальным решениям в интерфейсе, общей логике взаимодействия. Думаю, ему не так важно, как выглядит кнопка. Постепенно мы сошлись в плане работы, и последующие итерации по шахматам были уже проще.

Я с детства умею играть, но на любительском уровне, не знаю ни одного дебюта. В процессе работы общался с гроссмейстерами, которые рассказывали много про шахматы: как проходят партии, как проводятся турниры. Было интересно разбираться в мире шахмат, а потом придумывать, как его показать в интерфейсе на сайте.

Пока работал над проектом, мы с женой часто играли на телефонах. У нас нет настоящей доски, поэтому пользовались сайтами, а я заодно подсматривал интерфейсные решения. Когда «Ворлд Чесс» уже вышел, мы пробовали на нём поиграть. Было приятно пользоваться интерфейсом, который сам сделал. Хотя я тогда заметил несколько багов, о которых до этого не подозревал.

Обидно, что пока «Ворлд Чесс» не стал популярным среди шахматистов. Многие все ещё пользуются более бедными в дизайнерском плане сайтами. Но бюро продолжает работать с «Ворлд Чесс», скоро выйдут новые карточки проектов. Надеюсь, сайт будет развиваться.

Как получилось, что ты начал писать советы?

Артём как-то позвонил и предложил писать про интерфейсы. Я не догадался спросить, почему именно о них. Мы тогда с Ильёй работали — возможно, это он порекомендовал меня позвать.

Написание советов помогает развиваться. Каждую неделю смотрю на новый интерфейс, погружаюсь в новую тему. Так я узнаю больше, чем если бы делал только клиентские проекты.

Может, пойдёшь по стопам Бирмана и напишешь свою книгу про интерфейс?

Ох, таких планов пока нет. Лучше придумаю собственное направление — тогда, может быть, и напишу книгу. Подвинуть Илью в теме интерфейса точно не получится, я на световой год от него отстаю.

Кроме интерфейса, хочу развиваться в вёрстке. Больше половины моей работы — вёрстка страниц и макетов. Ещё интересует направление 3Д-графики. Хочу вспомнить школьное увлечение и изучить, какие 3Д-инструменты используются сейчас.

Как планируешь свой профессиональный рост?

У всех в бюро есть шеф и список задач. Мы их называем ачивки — как в играх. Бывают простые ачивки: «Прочитать книгу Артёма Горбунова по вёрстке» или «Задизайнить страничку так, чтобы к ней не прикасался ведущий дизайнер». Есть посложнее: «Писать советы» или «Организовать своё направление в бюро».

Когда выполняешь ачивку, обсуждаешь её с шефом. Например, когда я написал первое понимание задачи для клиента, мы обсуждали какие были сложности, что получилось и что не получилось, что понравилось и что нет. Если прочитал книгу, то обсуждаем, была ли книга полезна и чем именно.

Кажется, в последний год я уже близок к повышению до ведущего дизайнера. Какие-то мелкие бюрошные задачи я уже вёл, но не клиентский проект. Надо начать с простого, но такого пока не подворачивается.

Расскажи, как ты стал главным в бюро по «Фигме»?

Мы долго сидели на Фотошопе и Индизайне. Как-то Миша Нозик подсунул мне Фигму — посмотреть, что в ней можно сделать. Я собрал пару макетов и понял, что в ней можно делать всё, что нам надо, но в пять раз удобнее и быстрее, чем в Фотошопе. А ещё она онлайн, в облаке и поддерживает совместную работу — офигеть!

Потихоньку переводили на Фигму все бюрошные проекты, новые сразу начинали в ней. В какой-то момент Сёма Сёмочкин предложил мне написать лекцию для подготовительных курсов. Я решил, что уже достаточно разобрался, и согласился. Но я не главный эксперт по Фигме. Подозреваю, что Миша Нозик умеет делать в ней ещё больше разных штук.

Опиши бюро одним предложением.

Так, нужно сказать что-то необидное, а то вдруг это кто-нибудь прочитает, ха-ха. Задроты, но в хорошем смысле. Мне до работы в бюро казалось, что я чутко отношусь к мелочам, аккуратно делаю макеты. Всё должно стоять ровненько, во всём должен быть порядок.

Когда познакомился с ребятами из бюро, то понял, что до них мне далеко. Здесь важна каждая мелочь, важно во всём стремиться к идеалу, ни на что не закрывать глаза. Если что-то съехало на пиксель, 99% процентов людей этого даже не заметят. Но важно это починить.

Такое стремление к совершенству, к идеалу — это про отношение к своей работе. Помню, я смотрел документальный фильм про то, как снимали «Властелин колец». В фильме у Гэндальфа есть волшебный меч, которым он сражается в кадре. Кузнец, который сделал этот меч для съёмок, выковал на нём надпись на эльфийском языке.

Её в фильме даже не видно, потому что боевые сцены динамично сняты. Но кузнец всё равно её сделал, потому что захотел сделать меч для настоящего Гэндальфа. Мне кажется, большинство бы забили: раз надписи видно не будет, то незачем и время тратить. А кузнец подошёл к этому по-задротски. Твоё отношение к работе определяет, профессионал ты или дилетант. Я стараюсь быть профессионалом, даже если не всегда получается.

Что тебе нравится в бюро меньше всего?

Начнём с того, что нравится больше всего — полная свобода, нет графика работы. Например, мы можем вот так с тобой поговорить среди дня. Не надо отпрашиваться с работы, планирую свои дела сам.

Но иногда тебе что-то нужно, а человека нет на связи, или он вообще в отпуск ушёл. И кажется, что работа пошла бы быстрее, если все договоримся быть на связи с девяти до шести. Понятно, что это сразу же разрушит кайф нынешней системы: ты вроде дома, но как бы в офисе, не сможешь никуда отойти.

Ещё иногда бесит критика. Работа дизайнера на 90% — это согласование замечаний и постоянные переделки. Тебе всё время прилетают комментарии, и нужно уметь с этим справляться. Когда кажется, что ты всё классно сделал, а тебя просят переделать, иногда сложно относиться к этому нейтрально.

Но надо стараться. Допустим, тебе говорят: «Херня, а не работа». Надо понимать, что такие замечания — не про тебя лично, а про твою работу. Почти никогда не бывает такого, чтобы сразу утвердили первый вариант. Важно принять, что работа дизайнера — это многократные переделки, пока не получится классный результат.

Работа дизайнера на 90% — это согласование замечаний и постоянные переделки

Как ты планируешь своё время? Посоветуй приёмы.

Ой, это явно не ко мне. Я очень медленно всё делаю, постоянно обо всём забываю и поэтому всегда записываю. Если запланирована встреча или задача, записываю сразу, даже если она через две недели.

Список задач на день помогает. Ещё стараюсь использовать метод Коли Товеровского — «сделать завтра». Не скажу, что у меня идеально получается. Какие-то задачи не могу перенести, а некоторые простые задачи растягиваются на весь день. Как-то с этим надо бороться, но я пока не знаю как. Надо, чтобы кто-нибудь посоветовал, как больше успевать.

Илья Бирман давно и последовательно критикует модный культ юзабилити и индустрию юикс-исследований. Что об этом думаешь?

С Ильёй сложно не согласиться. Изучайте фундаментальные принципы интерфейса, чтобы не повторять старых ошибок, давно описанных в учебниках. При этом в самих исследованиях я не вижу ничего плохого.

Возьмём любой известный сервис — скажем, «Ламоду» или «Вайлдберриз». Уверен, они исследуют абсолютно всё, чтобы у них больше покупали. Здесь пробуют иконку, там подпись. Проверяют гипотезы на сотнях тысяч пользователей и извлекают из этого гигантскую прибыль. Если вы проведёте исследование и повысите выручку компании на миллионы, просто поменяв цвет кнопки, нужно это делать.

Но в таких компаниях обычно большие команды по дизайну, разработке, маркетингу. Было бы странно нанять бюро и попросить нас что-то исследовать в продукте клиента. Надо выпустить и посмотреть, как он работает — а потом на основе этого уже допиливать.

У бюро есть особенность: мы часто помогаем клиентам с пуском новых продуктов. Например, недавно делали интерфейс веб-системы «Гисметео». Это была древняя программа для компьютеров, а у нас получился новый сервис на современных технологиях. Он же новый, как его протестируешь?

Мы делаем дизайн и его выпускаем. Клиент изучает, как им пользуются, и приходит к нам с обратной связью или мы обращаемся за ней сами. Какие у него метрики, какие показатели? Если понадобится, переделаем по результатам исследований.

Можешь себя представить в продуктовой команде?

Не знаю, я об этом не задумывался. В бюро прикольно, потому что ты постоянно берёшь новые клиентские проекты. Скачешь с одного направления на другое, а вокруг меняются обстановка, инструменты, клиенты, разработчики, коллеги.

Но в этом есть и минус. Делаешь пару месяцев проект, потом итерация закончилась — и ты его, по сути, бросаешь. Отдаёшь сделанное клиенту, и уже неизвестно, что с ним происходит дальше. Иногда хочется вернуться и продолжить развивать проект, позаниматься им подольше. Не знаю, стало бы мне скучно, но попробовать интересно.

Какие у тебя долгосрочные мечты? Будет Дизайн-бюро Константина Мозгового?

Так далеко вперёд я не думаю, сконцентрирован на развитии здесь и сейчас. Но открывать свою студию и управлять бизнесом — это вряд ли. Чтобы быть предпринимателем, нужны определённые склонности. За собой таких способностей я не замечал.

У меня нет глобальных стремлений, как у Миши Нозика с запуском кораблей на Марс. Зато недавно писал советы про таблицы с футбольной статистикой, и меня заинтересовала эта тема. Есть много статистики, которой пользуются тренеры и скауты: изучают игроков, подбирают тактику, решают, кого купить. Хотел бы сделать сайт с показателями игроков, причём не обязательно про футбол — хоккей тоже подойдёт.

Работаешь над какими-то проектами вне бюро?

Нет. Хотелось бы чем-то заняться, отвлечься от основной работы. Но она занимает много времени, и даже к компьютеру не хочется подходить после рабочего дня.

Чтобы отвлечься, я хожу на прогулки, катаюсь на велосипеде. Очень люблю видеоигры, но совсем перестал играть за компьютером, по той же причине. Теперь я играю на «Плейстейшен 5». Так экран у тебя не совсем перед глазами — зрение немного отдыхает.

Ты так увлекаешься играми — не мечтаешь поработать в геймдеве?

Нет, не думал о таком. Это если не отдельная профессия, то уж точно отдельное большое направление в дизайне. Ему надо учиться — вот так сходу я вряд ли смог бы сделать что-нибудь клёвое.

Плюс в России с игровыми компаниями очень сложно, они все делают игры для мобилок. А это не настоящие игры, это хрень для отжимания денег.

Работать в другой стране пока не готов из-за языка. Я немного знаю английский, но общаться свободно на нём не смогу. Сейчас учу, но даётся сложно. Читаю нормально, но плохо пишу и говорю, не всё понимаю на слух. Хотя было бы интересно попробовать, изучить их подходы к работе.

Переезжать в Москву не собираешься?

Мне не нравится Москва, я не вижу в ней преимуществ перед Красноярском. У тебя может быть больше зарплата, но вырастут и расходы, отдашь больше за аренду и такси.

Большие города всегда и везде привлекают деньги и людей. Если хотите преуспеть, то переезд имеет смысл. Но лично я лучше бы переехал куда-нибудь, где тепло. В последнее время с женой думаем про юг России — Краснодар или Сочи. Можно уехать за границу, где приятный климат, но работать в бюро.

А можно уехать на Бали и заниматься дизайном оттуда?

Конечно, почему нет? Есть же компании, которые там базируются. У кого-то офис там, кто-то работает удалённо, и у многих всё получается. Уехать жить на Бали — замечательно. Если кто-то может — езжайте, отлично.

Артём Горбунов писал про «Таиланд головного мозга». Про опасность зоны комфорта, когда размякаешь и перестаёшь расти как дизайнер.

С Артёмом я спорить не собираюсь, он в чём-то прав. Но как понять «размякаешь», «перестаёшь расти»? Как будто ты переехал в условный Таиланд и попал в райские условия. Это ведь не так, тебе всё равно нужно где-то жить, за всё платить. Если ты фрилансер, то продолжаешь выполнять заказы — как если бы жил в Москве, Красноярске или где-то ещё.

Думаю, от человека зависит. Кто-то может и в Сибири размякнуть, если у него всё хорошо. А если что-то нужно, то будет развиваться, работать. Не думаю, что от места жительства зависят стремления человека.

Что должно случиться, чтобы ты ушёл из бюро?

Надо будет уходить, если я пойму, что застопорился в развитии или перестал приносить пользу. Если перестану развиваться, чтобы успевать больше и постепенно брать всё более важные проекты. Или если кто-то предложит другое место работы, и мне почему-то покажется, что там интереснее — такое тоже может случиться с кем угодно.

Кроме этого может быть только одна причина — если бюро закроется. Если куда и буду уходить, то хотел бы работать удалённо, сохранить такой же уровень свободы. Сейчас с этим всё лучше, в том числе, из-за пандемии.

Поступи в школу бюро, попробуй поучиться в бюрошном графике, познакомься с принципами работы бюро

Порекомендуй что-нибудь парню из Красноярска, который зачитывается бюрошными советами и мечтает работать в бюро.

Могу посоветовать только то, что делал сам. Поступи в школу бюро, попробуй поучиться в бюрошном графике. Познакомься с принципами работы бюро. Пойми, подходят ли они лично тебе.

Хорошо учись и тебя, надеюсь, пригласят на работу после выпуска. А если не пригласят, то пиши сам: «Ребята, хочу у вас работать, чего это вы меня не пригласили?!»

Как читатель твоей рубрики в советах, не могу не начать вот с какого вопроса. Какой интерфейс удобнее — «Плейстейшена» или «Иксбокса»?

Ха-ха, Плейстейшена. Он интуитивно понятнее, проще устроен. Мне кажется, любому человеку станет понятно почему, если он полчаса попользуется одним и полчаса другим. Иксбоксовский — очень перегруженный. Его пытаются объединить с Виндоус, но это очень сложно выглядит.

Два или три человека писали об этом в советы, просили рассказать, но я сразу не ответил, а сейчас это уже неактуально. Наверное, нужно будет написать совет про новые приставки.

Ты ведь в дизайн пришёл через видеоигры?

Да, отчасти. Я ещё со школы занимался 3Д-графикой. Во многом из-за компьютерных игр, там же всё тридешное. Смотрел на классные игры — и хотел сделать что-то подобное.

Изучал 3Д-Макс, чтобы делать мультфильмы или 3Д-анимацию. Потом уже познакомился с Фотошопом, Иллюстратором. Решил, что 2Д мне ближе, постепенно пришёл в вёрстку и веб-дизайн.

При этом ты закончил университет по специальности «Материаловедение и обработка материалов». Как там оказался?

Совершенно случайно. Хотел поступить в Институт архитектуры и дизайна, на специальность «Изобразительное искусство». Туда сдавали не обычное ЕГЭ, а творческий конкурс по рисованию. Я ходил в художественную школу, чтобы подготовиться — а на ЕГЭ забил. В итоге и конкурс не прошёл, и баллов на ЕГЭ набрал очень мало.

В армию идти не хотелось, поэтому поступил на материаловедение, куда брали почти всех. Это инженерная специальность — мы изучали, как разные материалы применяются в машиностроении, как гнётся, ломается и трескается металл. Проектировали гигантские чертежи на А1 и А0 в «Автокаде» и «Компасе-3Д».

Постепенно я втянулся, после выпуска даже хотел работать по специальности. Но интересных предложений не поступало, а через несколько месяцев попалась вакансия дизайнера в «ЕнисейПроме». Это промышленная компания, которая производит и продаёт трубы для водо- и газоснабжения. Им понадобился человек, который шарит в чертежах и при этом может что-то задизайнить.

Чем занимался?

Готовил техническую документацию к продукции, разные каталоги. Брал чертежи из «Компаса-3Д», оформлял их в Индизайне и Фотошопе.

Когда я туда пришёл, в дизайне вообще ничего не понимал. С детства умел пользоваться Фотошопом, но про правила вёрстки не слышал. Стал читать «Ководство», потом наткнулся на советы бюро. Понемногу начал разбираться, как вообще дизайн делается.

Понял, что мне в этой компании неинтересно — я был единственным дизайнером, учиться не у кого. Проработал там два года и решил пойти в дизайнерскую студию. Посмотрел, какие есть в Красноярске — и вышел на «Чипсу». Это студия дизайна в Красноярске, они до сих пор успешно работают.

Там посмотрели моё портфолио и взяли меня. В «Чипсе» я многому научился в практическом плане. В первый день мне говорят: «Садись, делай сайт». А я до этого никогда не дизайнил сайты — начал тыкаться, потихоньку разбираться. Потом ещё многое делал у них: меню для ресторанов, какие-то баннеры и рекламу, логотипы, даже оформление магазина фототехники.

Параллельно с этим продолжал читать бюрошные советы. Тогда только открылась Школа дизайнеров, и я подумал: «Тут, конечно, всё клёво, но хочу попасть в бюро». Привлекла эстетика работ на сайте. Плюс мне не хотелось никуда переезжать, а в бюро работают удалённо. Так что я скопил денег и поступил.

Работал в «Чипсе» и учился в бюро — совмещать оказалось не так сложно. Часто пугают, что в Школе дизайнеров огромная нагрузка. Травят леску — мол, не поступайте, если у вас мало свободного времени. Не знаю как сейчас, но тогда было терпимо. Я приходил с работы и часа три-четыре по вечерам уделял учёбе, всё успевал.

Как в «Чипсе» смотрели на такое совмещение?

Скорее, положительно. Но были случаи, когда я пытался слишком активно применять бюрошный опыт в своей работе. Прочитал что-нибудь в советах, принёс это в «Чипсу», а там отреагировали негативно.

Наверное, я сам виноват, неправильно преподносил. Дали тебе задачу — надо сначала сделать её, как принято в конкретной студии, а уже потом предлагать свой вариант. А я сразу делал по-своему.

Дали тебе задачу — надо сначала сделать её, как принято в конкретной студии, а уже потом предлагать свой вариант

Как ты учился в школе?

Не очень удачно сделал вступительное задание, поэтому начал где-то во второй половине, довольно низко. Потихоньку стал продвигаться вверх. Для меня обучение было очень дорогим, поэтому я хотел попасть на бесплатное. Может, не на первую ступень, а хотя бы на вторую или третью.

Я медленно поднимался: сначала попал в тридцатку, потом в десятку, и на третьей ступени за дипломный проект получил самую высокую оценку. Так что я только в конце попал на первое место — была бы четвёртая ступень, я бы там бесплатно учился. Но увы, мне не повезло.

Зато повезло попасть на работу в бюро.

Да! Я очень хотел сюда попасть — и попал. Так что все вложения в школу окупились. В учёбе мне очень помогало то, что я долгое время читал советы. На первой ступени многие лекции основаны на советах. Если ты их уже читал, то в учёбе, по сути, повторяешь материал — так намного легче.

Ещё старался планировать своё время: сегодня смотрю лекцию по вёрстке, завтра делаю задание по редактуре, послезавтра — тест про интерфейс. Разбивал материалы на неделю, чтобы каждый день был расписан.

Какие впечатления от второй ступени?

Сразу вспоминаются задания по вёрстке от Миши Нозика. Сначала мы делали простую страницу о себе. Я получил высокую оценку, и мне показалось, что я всё уже знаю, верстать научился. Правило внутреннего и внешнего, туда-сюда — несложно. Окей, пусть и сложно поначалу, но хотя бы всё понятно, если разобрался.

Позже верстали многоэтажную страницу про адронный коллайдер. Мне казалось, что у меня снова очень неплохо получилось. Оказалось — так себе, у Миши был миллион замечаний. В многоэтажной странице в десять раз сложнее соотнести все элементы, выдержать ритм этажей, чтобы вышло не скучно. Причём времени на неё отводится, как на первое задание.

Казалось бы, на одну страничку с фотографией и кратким текстом о себе дают неделю. И на большую многоэтажную страницу — тоже неделю. Соответственно, остаётся меньше времени всё выверять, продумывать.

Как же тогда успевать?

Тут ничего необычного не скажу — есть метод прогрессивного джипега: ты сначала просто делаешь всё. Как попало, сильно не задумываясь — собираешь макет. Потом начинаешь его улучшать, проходишь раз за разом, и постепенно углубляешься в нюансы.

Пусть макет будет не идеальным, но он точно будет. Некоторые ребята присылают работы в школе, и сразу видно — над началом они подумали, а к концу страницы времени не хватило. Надо равномерно действовать.

Я об этом методе узнал ещё из «Ководства» и до сих пор всегда применяю в своей работе. По-моему, в России вообще все дизайнеры начинают с «Ководства». Для основ эта книжка отлично подходит.

Метод прогрессивного джипега: ты сначала просто делаешь всё. Как попало, сильно не задумываясь

Какие ещё книги порекомендуешь?

Я ещё до поступления знал про бюро, читал некоторые из «системных требований». Самая полезная для дизайнера — «Настольная книга газетного дизайнера» Тима Харровера. Там максимально практические советы: картинку ставь сюда, заголовок сюда, текст сюда, подпись сюда. Для новичка вообще в самый раз. И неважно, что автор пишет про газеты — все советы применимы к веб-дизайну.

Ещё для вёрстки порекомендую книгу Артёма Горбунова. Она тоже очень наглядная и полезная. Повторяешь по картинке, и у тебя уже что-то выходит. Не шедевр, может быть, но крепкая вёрстка получится обязательно. Да и, в принципе, все книги бюро полны практических приёмов — бери и делай. Так что их надо читать обязательно.

Зачем в 2021 году читать Раскина, когда есть «Пользовательский интерфейс» Бирмана?

Новичку явно нет смысла читать Раскина, начинать проще с книги Ильи. У него больше современных примеров, есть какие-то вечные. Хотя многие успели устареть даже у него. «Новые направления…» стоит читать, если хочешь всерьёз углубиться в тему интерфейсов.

Как следишь за индустрией дизайна?

Можно сказать, что практически не слежу. Только советы читаю. Вот когда мне что-то нужно — начинаю исследовать. Допустим, делаем мобильное приложение: начинаю изучать, кто делал похожие интерфейсы до нас и какие они вообще бывают. Полезно иногда полистать «Пинтерес», «Биханс» или «Дрибл».

Полезно иногда полистать «Пинтерес», «Биханс» или «Дрибл»

Откуда такая внушительная коллекция на «Пинтересе» и «Бихансе»?

Всё началось с третьей ступени, когда я стал собирать референсы для будущего диплома. Завёл папочку на «Пинтересе» и добавлял туда какие-то картинки, потом для другого проекта что-то собрал. Постепенно стал сохранять все прикольные штуки, которые понравились.

Иногда возвращаюсь к старым референсам. Например, надо сверстать плашку с принятием кук на сайте. Первым делом иду в свою коллекцию — может, там уже есть похожее и можно подсмотреть какой-то приём. Если нет, то ищу и заодно добавляю к себе эти плашки с куками. Так моя коллекция и растёт — в основном, вместе с проектами.

Как выбрал тему диплома?

Я придумал сервис для подбора игровых компьютеров — «ПК-пикер». Тогда я увлекался видеоиграми и как раз незадолго до этого собирал себе компьютер. Было довольно сложно разобраться, что лучше купить, как выбирать из миллиона возможных деталей. Решил, что эта интересная мне тема может быть полезна кому-то ещё.

Повезло, что арт-директором был Миша Нозик. Ему моя идея тоже зашла, он разглядел в ней пользу. Потому что частенько бывает, арт-директора зарубают тему, если им непонятно, какое в ней полезное действие. Тогда приходится придумывать что-то другое.

Мне нравится эстетика игровых компьютеров, презентации новых видеокарт, процессоров… Кислотная, неоновая эстетика на тёмном фоне, где всё светится-переливается. Я пытался передать это в дипломе. Очень долго обрисовывал верхний ползунок, хотел его сделать таким же светящимся.

Для диплома я пригласил разработчика, знакомого программиста из «Чипсы». Заплатил ему, и он мне помог собрать сайт. Один я бы не смог. Не знаю, как сейчас, но тогда выше оценивались дипломы, собранные не в конструкторах, а в чём-то полноценном.

Ещё мой сайт резинился — как ни растянешь, он перестраивается без пустых мест. Тогда это считалось офигеть каким классным. Я хорошо помню, как Артём Горбунов показывал мой сайт на защите. Ставил его в пример: «Смотрите, как он клёво резинится, вот так надо всем делать. А у вас в этом „Редимаге“ колонка статичная собрана — это фигня». Было приятно.

С другой стороны, Артём ругался на защите, что я хреново рассказываю. Видимо, я и сам по себе выступаю не блестяще, а на защите ещё и сказался контраст с другими участниками. Ребята показывали какие-то картины, кто-то натянул трос, чтобы по нему все ходили. А у меня ничего такого не было, просто сайт на проекторе. Не так ярко.

Почему проект закрылся?

У меня не было цели его поддерживать. Была цель попасть в бюро на работу — и я попал.

Уже тогда было требование к работоспособности диплома. На защите надо было рассказать, почему твой проект не закроется на следующий день. Но мой и не закрылся на следующий день. Он закрылся через год, когда истекла бутстрап-админка.

Кто-то им даже пользовался, но вряд ли много людей. Случайно из поисковика его было не найти — разве что перейти по ссылке с сайта бюро. Но мне два-три человека даже писали, что прикольно получилось. Предлагали добавить ещё какие-то штуки, советовали, что улучшить.

И как после диплома ты оказался в бюро?

После защиты выпускники выбирают в специальной форме, где хотят работать. Я отметил только бюро, и меня пригласили на собеседование с Нозиком по скайпу. Сначала были стандартные вопросы, совсем как в этом интервью: где учился и работал, чем занимался, почему хочу в бюро.

Потом началась более интересная часть. Открыли старый баннер из «ЕнисейПрома» и стали обсуждать, почему я именно так его сверстал. Вместе прикинули, как его улучшить, чтобы стало выразительнее. Видимо, так Миша проверял, что я усвоил за время учёбы, способен ли я видеть ошибки в своих старых работах.

Сильно волновался, поэтому было не до Кемпа, никаких техник переговоров я не применял. И после этого собеседования меня взяли, с Артёмом Горбуновым даже не общался.

Продолжение
Константин Мозговой о работе в бюро.

Как получилось, что ты ведущий редактор «Ай-Ти Эдженси», а работаешь на Бали?

Если бы мне десять лет назад сказали, что я буду жить на Бали, я бы ответила: «Да вы все брешете». Я думала, жизнь будет обычной: оканчиваю университет, нахожу работу, потом замуж, рожаю ребёнка, покупаю квартиру в ипотеку и дальше по накатанной.

Но однажды всё пошло наперекосяк. Сначала я умотала в Москву без обратного билета, через месяц появилась первая удалённая работа, ещё через три я оказалась в Азии на три месяца, а потом началась Школа редакторов и всё окончательно завертелось. Я жила между Таллином и Москвой и ездила на два-три месяца куда-то путешествовать, когда была возможность.

В конце 2017 года я вдруг поняла, что устала, мне надоело болтаться без дома, а ещё, что я совершенно свободна и могу делать, что хочу. Тогда я собрала манатки и улетела на Бали проветриться. И вот уже больше года здесь мой дом.

Я никогда специально не хотела такой жизни, но так сложилось.

Как ты стала редактором?

Это в какой-то степени случайность. До всей этой катавасии с переездами я работала в Таллине СММ-специалистом на международного брокера. Тогда и начала погружаться в контент-маркетинг, тексты и вот это всё.

Когда уехала в Москву, мне предложили первую удалённую работу — управлять редакцией на портале госуслуг. На этом проекте я познакомилась с Максимом Ильяховым, Людой Сарычевой, Сашей Волковой и Никой Троицкой. Их подход к работе меня и вдохновил поступить в Школу редакторов.

Потом появились первые клиенты, а через год я нашла постоянную работу в «Ай-Ти Эдженси» — стала ведущим редактором. Хотя я шла туда работать обычным редактором. В один момент все звёзды сошлись.

Тебя можно назвать фрилансером?

Смотря что вкладывать в это понятие. Если стереотипного обалдуя под пальмой с кучей свободного времени — нет.

Моя работа почти не отличается от офисной. Я работаю с полной загрузкой и в основном по московскому времени. Задач всегда вагон, и выполнять их надо в срок, потому что подводить ребят — это не вариант.

Если я работаю под пальмой, значит, на неделе я профакапилась и мне нужно доработать на выходных. Ну или работы подвалило сверх нормы. Под пальмами надо отдыхать и расслабляться, поэтому я работаю дома.

Ты работаешь за письменным столом?

Если по чесноку, то работаю я, сидя в кровати. Даже не на диване, именно в кровати. Ненавижу сидеть на офисных стульях: ноги затекают, и думаешь уже не о работе, а о том, что неудобно. А дома я сижу в футболке и шортах на кровати в полулежачем положении, думаю только о работе и своих задачах, как мне их лучше решить.

Понятно, что для видеосозвонов с клиентами я одеваюсь прилично и подбираю нормальный фон, потому что это клиенты. Но в целом для меня главное, чтобы было удобно.

Свободный стиль жизни и работы — это отличительная черта успешных редакторов?

Фиг его знает, я не так много общаюсь с другими редакторами. Но, например, у нас в агентстве некоторые ребята специально ездят в офис, потому что там они продуктивнее. На Бали есть ребята, которые не могут работать дома и ездят в коворкинг. Мне нравится дома, а кому-то нет. Нет единого рецепта, каждому нравится что-то своё.

Я, например, не люблю работать на пляже под пальмой. Солнце светит в экран и ничего не видно, а ещё постоянно отвлекаешься на всяких сёрферов, которые по волнам скачут и падают.

Сёрферы часто падают?

Каждый сёрфер под конец проката делает плюх. Обожаю на это смотреть. Обычно мы с девчонками садимся в баре на берегу, берём по кокосику и просто смотрим на сёрферов: едут и падают, едут и падают. Очень медитативное зрелище. А ещё так приятно, когда падаешь не ты.

Что делать, если закончились силы, а работа не доделана?

Я стараюсь не откладывать работу на последний момент, потому что в последний момент в моей жизни всё всегда идёт не так. Обязательно случится что-то, что помешает мне закончить задачу.

Но если уж такой факап случился, то прежде всего я просчитываю, насколько именно этот момент последний. Представим ситуацию: завтра утром дедлайн по задаче. В этом случае я вечером посижу до последнего, чтобы хотя бы набросать черновик работы. А утром на свежую голову его доработаю. Дорабатывать мне всегда проще, чем начинать заново.

Представим похожую ситуацию, но под другим углом: дедлайн завтра вечером, а сегодня мне уже совсем никак, сил вообще нет. Получается, что в запасе у меня весь следующий день. Тогда я с чистой совестью отложу работу на завтра.

Но если времени нет, то всё, надо делать сейчас. Тут без вариантов.

В фейсбуке ты пишешь, что расписываешь своё свободное время так же жёстко, как и рабочее. В твоей жизни остаётся место для случайностей?

Конечно, остаётся. Это только кажется, что у меня распланировано всё до минуты. На самом деле нет. У меня даже по работе часто не бывает плана на день. А в последние года полтора я вообще стараюсь отпускать ситуацию: меньше планировать и оставлять место для спонтанности.

Наверное, это связано с тем, что я уже полтора года живу там, где хочу, и так, как хочу. И я знаю, что никто у меня этот стиль жизни не отберёт. Поэтому я расслабилась и иногда позволяю себе не планировать.

В обычной жизни я стараюсь найти баланс. Например, недавнюю поездку на Филиппины мы распланировали по дням, потому что едем в первый раз, время ограничено, и хочется увидеть как можно больше. А на соседний с Бали остров Нуса-Пенида мы ездим без чёткого плана, потому что не первый раз и можно расслабиться.

Как жизнь на Бали повлияла на твоё мироощущение?

На Бали есть такое выражение: go with the flow (иди в потоке). А там куда тебя это «флоу» приведёт, туда и приведёт. Это концепция, по которой живут многие балийские экспаты: «Будь что будет, пусть всё идёт как идёт».

При этом в работе и всех серьёзных вещах, где нужно ответственно подходить к делу, нет места этому «флоу». Там надо выдавать результат, а не пускать всё на самотёк.

Ты в телеграме показываешь грустные фотографии Эстонии. Ты там жила?

Да, я родилась и выросла в Таллине. Когда-то я думала, что проведу здесь всю жизнь.

Таллин очень красивый. У нас потрясающий средневековый старый город: компактный, уютный и цельный. Его часто сравнивают с Прагой. Там классно гулять летом. Кроме того, в Таллине есть интересные музеи, а недалеко от него — потрясающая природа и места для погулять.

Когда я приезжаю в Таллин, мы с друзьями ездим гулять на болота. Там проложены специальные дорожки, по которым можно гулять, и стоят смотровые вышки. Однажды ночью мы с другом ночевали на вышке, и нам повезло: был звездопад. Это нечто потрясающее. И неважно, что я не выспалась.

Но в Эстонии есть один большой минус: погода — говно. Большую часть года на улице холодно, дождливо и мерзко. Я такое не люблю.

Как тебе работалось в Эстонии?

Нормально. Ходила в офис, как все нормальные люди. Страдала, если попадала в пробку аж на 20 минут, и радовалась, когда получалось доехать до дома за 10 минут.

В последние несколько лет вообще шикарненько. Я приезжаю к маме в гости, работаю оттуда, а она обо мне заботится — это плюс 10 к продуктивности, когда тебе не нужно думать о всяких бытовых проблемах.

Ты смогла бы сейчас жить в Эстонии?

Смогла бы, наверное, но не хочу. Если надоест Бали, уеду в Таиланд, Грузию или Европу. Меня ничто не держит на одном месте. Но назад в Эстонию я пока не хочу. Не тянет.

У тебя есть высшее образование?

Да, я училась на бакалавра в лучшем частном эстонском университете «Эстониан бизнес скул». Туда же затем поступила в магистратуру на программу «управление бизнесом» со специализацией в маркетинге. Пока была в магистратуре, съездила по обмену в Милан в университет Боккони на семестр.

Учёба в университете повлияла на выбор профессии?

В общем-то да. Было понятно, что ни врачом, ни учителем, ни каким-нибудь химиком мне не стать. Моя дорога — в управленцы. Вопрос в том, в какой области, потому что специальность-то широкая.

Другое дело, что университетского образования недостаточно. Сейчас надо постоянно развиваться, пробовать что-то новое. Будешь стоять на месте — безнадёжно отстанешь от коллег. На западе эту концепцию называют lifetime learning.

Вообще, я не уверена, что пошла бы сейчас в университет, если бы мне снова было 18 и у меня были бы те возможности, что сейчас. 14 лет назад мой мир был довольно закрытым, а будущее — однозначным. В нём без вышки было никуда. Сейчас всё поменялось.

Что бы ты выбрала сегодня вместо высшего образования?

Думаю, я бы пошла по другому пути. В некоторых специальностях вроде медицины высшее образование нужно. Но все эти бизнес-штуки — маркетинг, реклама, диджитал — здесь нужно очень много учиться на практике. Как по мне, в моей специальности лучше закончить Школу редакторов, например, где тебе дают прикладные знания, чем провести пять лет в универе.

Мой папа очень хочет, чтобы я закончила докторантуру. В его мире это престижно и открывает все двери. Я уже не смотрю в сторону университетов, когда думаю об обучении. Мне больше интересны учебные программы, которые могут дать конкретные навыки, чтобы я могла сразу применить их в работе. Не хочу тратить несколько лет на теорию-теорию-теорию, а потом ещё раз писать дипломную работу. И если совсем честно: моя дипломная в магистратуре — редкостная бездарность. А тогда я была образцовой ученицей.

Почему ты осталась недовольна своей дипломной работой?

Я писала дипломную не потому, что мне было интересно, а потому, что без этого универ не закончишь. Тема была удобной, но неинтересной. Да и исследования я запорола: по-хорошему надо было лучше составить вопросы, опросить больше людей. Но тогда у меня не было ни понимания, ни характера, ни желания.

В университете ты получила какие-то прикладные знания?

Я хоть и жалуюсь, что в универе одна теория, но конкретно в нашем универе было много практики. Например, три иностранных языка: продвинутый бизнес-английский, немецкий и французский.

Что касается бизнесовых предметов, то мы делали много самостоятельных работ и кейсов. Они, с одной стороны, были теоретическими, а с другой, развивали правильный подход к делу. Например, профессор экономики сказал нам придумать модель для оценки стоимости квартир на рынке. Сейчас я понимаю, что у этой задачи не было однозначно правильного решения, а препод оценивал нашу логику: как мы подходим к задаче, какие факторы и как учитываем. Именно такой подход ко всем задачам я использую в работе и учу ему своих редакторов.

Вообще, если бы универ не дал таких практических навыков, то он был бы бесполезен. Теория без практики для меня бесполезна, потому что одно дело знать о чём-то, а другое — попробовать это. Сразу вскрывается куча нюансов.

Кроме того, чистая теория быстро забывается. Если ты чему-то учился и не попробовал в своей работе, считай, что потратил время зря. Возможно, кругозор чуть-чуть расширил, но как что делать ручками — не знаешь.

Ты забываешь всё, что не используешь

Если бы у тебя был выбор между выпускником хорошего вуза без опыта и чуваком после Школы редакторов, кого бы ты выбрала?

Если основываться только на этих вводных — никого. Потому что их недостаточно, чтобы сделать осознанный выбор. Может оказаться, что выпускник без опыта готов фигачить и развиваться, а выпускник Школы редакторов считает, что вычистил из текста стоп-слова — и уже получил шедевр. И наоборот.

Мне надо понимать, что человек знает и умеет. Кроме того, мне важны человеческие качества: чем кандидат живёт, чем дышит, что для него важно. Я принимаю в команду живого человека, поэтому мне важно, чтобы он в неё вписался.

У нас в агентстве довольно сложный процесс отбора: анкета, тестовое, собеседование и стажировка. Не все готовы его проходить, и я понимаю, что он может отпугнуть многих классных кандидатов. Зато он помогает с высокой вероятностью нанять именно тех, кто идеально мне подходит.

Как сделать и запустить внешнюю редакцию?

Банально, но я всегда начинаю работу с понимания задачи. Оно хорошо прочищает мозги и задаёт вектор проекта.

Во-первых, нужно понять, зачем на проекте редакция: какова финальная большая цель этого замута. Например, сделать так, чтобы специалисты делились знаниями или напрямую привлекать клиентов. Само по себе «создать внешнюю редакцию» — задача, а не цель.

То есть тут важно понять, а поможет ли создание редакции достичь нашей цели. Вполне возможно, что нет.

Во-вторых, нужно оценить, насколько это вообще работоспособная история для конкретного проекта. Создать редакцию и придумать процессы — не проблема. Сложность в том, чтобы всё это работало в конкретных условиях.

Возьмём, к примеру, наше агентство. В идеале наши спецы должны сами писать статьи, а редакторы только доводить их до ума. В реальной жизни так не работает. Спецы заняты, у них нет идей, они боятся писать, они не уверены, что достаточно хорошо разбираются в предмете, тема щекотливая — затыков до фига.

При запуске редакции для клиента всё то же самое: куча затыков, которые надо выявить. Причём они необязательно будут такими же, как у нас в агентстве. Моя задача — придумать, как сделать из любых вводных работоспособную историю, а потом ещё всех пинать, чтобы оно работало. Без пинка не работает ничего даже в самых сознательных командах, а наша именно такая.

В-третьих, мне важна структура всего процесса, чтобы понимать, что происходит в редакции в целом, а что — в отдельных задачах.

В любой момент времени я должна знать, с кого спрашивать результат. Например, в агентстве я как главред отвечаю за организационный процесс и за качество выходящих материалов. Но за то, чтобы договориться о материале со спецами, провести интервью, согласовать, выпустить материал вовремя у нас в блоге или на какой-то внешней площадке — за это уже отвечают непосредственно редакторы. Я в это вмешиваюсь только с точки зрения «Что когда выходит? Почему не вышло вовремя? Как мы это решим?».

Чтобы было проще, я разбиваю весь процесс на чёткие этапы: от идеи до платного продвижения. На каждом этапе есть ответственный за него. Тогда мне понятно, что происходит и с кого спрашивать.

В-четвёртых, нужны инструменты для управления процессом. Например, для визуализации всего процесса в агентстве мы используем Трелло, но для крупных клиентских проектов сейчас рассматриваем «Сетку». Мы составляем кучу инструкций и шаблонов, чтобы стандартизировать и упростить процесс. Всё это — живые штуки, которые дорабатываются по мере надобности. Нельзя что-то сделать один раз и забыть. Процесс развивается, а все инструменты должны успевать за ним.

В-пятых, не люблю запускать проекты без предварительных исследований, потому что не хочу изобретать велосипед. Я предпочитаю посмотреть, а что сделано до меня. Где чего классного можно спереть и адаптировать? Почему нет? Вопрос в том, чтобы не переть бездумно, а проанализировать и посмотреть, как оно сможет сработать на моём проекте.

Как рассчитывать время при запуске внешней редакции?

С божьей помощью и такой-то матерью. На самом деле планировать всё по времени — это для меня самое сложное, потому что это задача не на одну неделю.

Я всегда перед стартом составляю диаграмму Ганта. Она помогает взглянуть на проект верхнеуровнево.

Я выписываю все-все задачи и смотрю, что надо запускать последовательно, а какие задачи можно запараллелить. Например, мы не можем писать статьи, не исследовав целевую аудиторию, контент конкурентов и референсов — значит, эти задачи идут последовательно. Зато мы можем запараллелить исследования и, например, дизайн блога.

Кроме того, я редко бросаю одного специалиста на проект фул-тайм, так что Гант позволяет сориентироваться, какие задачи за сколько часов и недель редактор сможет выполнить. Условно говоря, редактору надо сделать анализ контента конкурентов, на задачу у него 15 часов. Эти 15 часов можно сделать в одну неделю, а можно растянуть на две или три — в зависимости от того, какая у редактора загрузка.

Какие основные задачи руководителя внешней редакции?

Я как руководитель держу ниточки от всех задач. Если я что-то упущу или кто-то случайно профакапится, весь план может пойти насмарку: здесь перерасходуем часы на задачу, там сроки сорвём. А потом придётся срочно всё исправлять, да ещё и без потери качества. Не люблю такое. Поэтому всегда стараюсь следить за всем, что происходит.

Это не означает, что нужно стоять у людей над душой. Но нужно постоянно быть в курсе дел, чтобы я в любой момент могла дать ответ, что на какой задаче происходит. Мне это необходимо, чтобы чувствовать себя уверенно на проекте. Нужно знать, где можно время сэкономить, где, наоборот, поднажать, где вы отстаёте, где идёте с опережением, как можно перераспределить ресурсы, нужно ли ещё кого-то дополнительно привлечь, какие могут возникнуть проблемы.

Как понять, что задача выполнена?

Ещё на этапе понимания задачи я прописываю, что считается выполненным результатом для каждой задачи. Это может быть документ, инструкция, семинар, интервью, что угодно — зависит от задачи. Причём хочется, чтобы все эти результаты были не для галочки, а чтобы ими пользовались. И неважно, клиентская это штука, или наша внутриагентская. Если не пользуемся — результат не особо удался, надо дорабатывать.

Чем внешняя редакция отличается от обычной?

Нужно помнить, что в какой-то момент ты уйдёшь и весь процесс нужно передать клиенту, чтобы он не навернулся. Для этого должны выполняться два условия: редакционный процесс должен вписываться в бизнес-модель клиента и на стороне клиента должен быть ответственный человек, которому ты редакцию передашь. Этот ответственный должен понимать, как процесс работает сейчас и как его развивать самостоятельно.

Когда я строю какой-то внешний процесс, моя цель — не построить клёвый процесс, а сделать так, чтобы он внедрился и прижился у клиента. Вот это важно.

Процесс может быть клёвенький сам по себе, но если он не работает, то грош ему цена

В интервью ты рассказала, что внешняя редакция «Майндбокса» запустилась только с четвёртой итерации. Как так получилось?

Ни один процесс не запускается с первого раза. Более того, ни один процесс не будет финальным потому, что он развивается. Всегда можно что-то добавить или убрать.

На старте проекта «Майндбокс» мы решили попробовать создать идеальный процесс с самого начала. Я поговорила с кучей людей: как они хотят работать, какие у них пожелания, что в нынешнем процессе идёт хорошо, что плохо, чего вообще хочется. На основании этого запилила первый прототип. Мы очень хотели впихнуть в него всё сразу, да побольше. Но когда мы начали процесс внедрять, выяснилось, что некоторые вещи просто неудобны.

Мы посмотрели, что не сработало, переделали, снова попробовали. Ага, что-то ещё неудобно, давайте подпилим. Попробовали, допилили, опробовали в третий раз. О, кажется, это работает, теперь можно презентовать на команду и масштабировать.

Кстати, первые варианты процесса мы тестировали узким редакторским кругом. А когда даже в узком кругу чего-то не работает, значит, глобально вообще сломается. Так что мы перепиливали, пока не стало нормально в узком кругу. Только после этого стали масштабировать.

Вообще, по моему личному опыту, надо быть готовым к тому, что не всё взлетит с первого раза. Это нормально, это жизнь. Может, у кого-то, конечно, взлетает вот прям сразу. Я бы пошла поучиться к таким людям, но я не очень верю, что они есть.

Есть какие-то общие правила по взаимодействию с заказчиком при создании внешней редакции?

Всё просто: уважение, забота, желание слышать клиента. Легко сказать, но трудно сделать, потому что эти штуки должны идти откуда-то глубоко изнутри. Надо постоянно помнить, что ты делаешь для проект для клиента, а не для себя, поэтому ориентироваться надо на его потребности, даже если для тебя это может быть против шерсти.

Ты можешь стописят раз быть самым умным и знать, как надо, но клиенту это может быть неудобно. Ты даже можешь его продавить, и он согласится на твои условия. Но когда ты уйдёшь, вся твоя работа заглохнет, потому что клиенту неудобно и не нравится.

Это не значит, что надо слепо соглашаться на всё, что хочет клиент. Но иногда надо быть гибче. Во-первых, потому что клиент может быть прав и умнее тебя. Во-вторых, иногда надо наглядно показать клиенту, что его хотелка не работает. Но не типа: «Ну ладно, сейчас я вам сделаю, вы увидите, что вы неправы». Подход должен быть таким: «Давайте попробуем. Я сделаю вот так, последствия могут быть вот такими и вот такими. Я предприму вот такие-то меры, чтобы разгрести возможные неприятности». То есть ты и к клиенту прислушиваешься, и объясняешь последствия, и готов, если что, с ними справиться, если что-то пойдёт не так. В этом для меня и выражается забота о клиенте и его проекте.

Я за то, чтобы по возможности объяснять клиенту каждый наш шаг, чтобы у него было полное понимание ситуации и ощущение контроля. Для этого мы на крупных проектах проводим еженедельные планёрки с участием клиентов и составляем план на неделю. На следующей неделе мы ещё проходимся по всем пунктам плана: что выполнено, что нет, и составляем новый план. Если что-то непонятно — поясняем, если возникают дополнительные пожелания — фиксируем и смотрим, что можно сделать. Причём задачи могут быть не только на твоей стороне, но и на стороне клиента, и тебе нужно его контролировать. Разговаривать с клиентом лучше честно и открыто: как об успехах, так и о факапах.

Как правильно сообщить клиенту о факапе?

Буквально недавно я провела для своих ребят семинар на тему «Как вести клиентский проект». Один из пунктов был как раз про то, как себя вести при факапах.

Если случился факап, нужно об этом в первую очередь честно сказать. Второе — извиниться и объяснить, почему так произошло. Третье — обязательно предложить вариант решения, а то и не один. Клиент должен чувствовать, что тебе не всё равно в этой ситуации, что ты заботишься о проекте и всё исправишь.

Если ты не предлагаешь варианты решения факапа, то ты не специалист

Какое твоё главное достижение в жизни?

Моё главное достижение не связано с работой. В 2014 году я победила на первом чемпионате Эстонии по акробатике на пилоне. Потом стала учить этому других людей.

Из своей тренерской работы ты что-то забрала в редакторскую деятельность?

Те, кого ты тренируешь, это твои клиенты, они тебе платят за результат. Я давала ученикам то, что они хотят: кому-то нужен строгий тренер, а кто-то хотел улыбчивого, который мало требует и всегда помогает. Надо подстраиваться.

В работе с клиентами то же самое. Тебе нужно сделать так, чтобы у клиента всё работало, а очень часто всё работает, только когда клиенту удобно.

То же касается и моей команды. Это люди, которых я веду, с которых я спрашиваю результат, которые меня выручают. Я стараюсь дать каждому из них то, что ему нужно. Я не хочу выстраивать с ними отношения «руководитель — подчинённый». Это неправильно и противоречит духу агентства. У нас нет руководителей в прямом значении этого слова, поэтому моя команда со мной на равных. Ну это в моей голове так.

Я считаю, что для хороших общих результатов нужно, чтобы людям хотелось друг с другом работать. А работать хочется в комфортной обстановке, когда ты чувствуешь, что о тебе заботятся. Я хочу, чтобы моей команде было хорошо, чтобы у них не было мыслей: «Ведущая сама ничего не делает, лучше уйти к кому-то другому».

Кем бы ты стала, если бы не редактура?

Я планировала стать врачом. Возможно, я бы стала тренером или учителем, как вариант.

Но я не уверена, что на всю жизнь останусь редактором. Мне интересна не столько редактура, сколько строить процессы, придумывать продукты и делать так, чтобы они приносили бизнесу деньги. Сейчас я двигаюсь в этом направлении.

Что для тебя важнее всего в работе и жизни?

Мне нужно, чтобы сильные люди были рядом со мной. Чтобы они оставались, им нужно создавать условия, в которых им захочется остаться.

В моей картине мира человеческое отношение к людям — самая главная штука. Когда ты заботишься о других людях и тебе не всё равно, что с ними происходит. Когда ты думаешь не только о себе, допустим: «Я сделаю вот так, потому что мне будет хорошо», а смотришь, кого это ещё затронет, как это на них повлияет. Когда ты поступаешь с ними честно, по совести, не умалчиваешь, не скрываешь. Относишься к ним так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Вот такая банальная штука. Но это работает. Это тот вид рабочих отношений, который меня устраивает.

С чего для тебя началось знакомство с миром редактуры?

Я слушал разные подкасты, в основном на айтишную тему. В какой-то момент увлёкся подкастами про бизнес, наткнулся на «Вебсарафан» — сайт с интересными образовательными курсами.

Одним из первых гостей у них был Максим Ильяхов. То, как он тогда рассказывал о редактуре, очень меня заинтересовало. Я был простым маркетологом, а он рассказывал, как редактура меняет продукт. Стало интересно, подписался на его рассылку. Так и угодил в бюрошную воронку.

Почему ты решил пойти в Школу редакторов?

Это было продуманным решением. К этому моменту я уже увлекался редактурой. Какие-то приёмы из рассылки главреда применял в своем блоге про краудфандинг: жёстко резал статьи, убирал стоп-слова. Потом убрал все стоп-слова с сайта финансовой компании, где я работал, но этого никто не заметил.

В какой-то момент у компании начались проблемы. Я продолжал работать маркетологом, но рабочих задач стало мало. Увидел в блоге у Ильяхова, что начинается набор в Школу редакторов. Я уже что-то к тому моменту слышал про школу и даже следил за работой студентов.

Подумал: «Пока у меня там всё на работе рушится, лучше чем-то полезным себя займу» — и пошёл учиться редактуре

Расскажи про свой дипломный проект

Считаю, что проект неудачный. Я сделал сервис советов для начинающих предпринимателей, но он оказался никому не нужен.

Я совершил ошибку, которую делает любой начинающий предприниматель: в разработке сервиса практически не думал о целевой аудитории. Предпринимателям и банкам нужно не совсем то, что я сделал. Плюс оказалось, что сервис не нужен мне самому: к тому моменту я уже перестал увлекаться краудфандингом.

Как бы сладко я ни заливал на защите, что буду продолжать работать над проектом, из всего этого получился пшик. Времени и желания не хватило, я был полностью выжат дипломным проектом и работой.

Почему так много проектов дипломников заглохло?

Тут нужно двадцать раз перечитать совет Артёма о работоспособности систем. Большинство людей, в том числе я, не смогли такую систему построить. Думаю, если он прочитает эту статью, будет очень расстроен.

Идея в том, что система будет работоспособной, если части системы работоспособны. У меня было три части: банки, предприниматели и я. И все части не были заинтересованы в работоспособности проекта.

В этом плане мне нравится то, что делаете вы в журнале «Кто студент». Тут получилась работоспособная система: заинтересовали бюро как стоящего рядом заказчика, заинтересовали баллами редакторов, а начинающие авторы заинтересовались получать опыт интервью и общения с выпускниками.

У большинства выпускников построить систему не получилось, тут вопрос в основном к выпускникам.

Как тебе новая система, по которой проекты на третьей ступени делает команда?

Раньше ты мог договориться с кем-нибудь, чтобы тебе помогли. Но при этом они не были заинтересованы в выпуске продукта: могут помочь, а могут не помочь. А теперь, когда команда заинтересована в результате, продукт получается лучше.

Зато я понял, что могу делать крутые штуки самостоятельно. Когда ведёшь проект один, превращаешься в маленького предпринимателя, руководителя проекта, который сам всё организовывает. Такая проверка на выносливость сильно мотивирует.

Подкастами тоже сам научился заниматься? В школе этому не учат.

Этому мало вообще где учат. Может, где-то в телевизионных вузах.

Школа структурирует голову. Помогают приёмы из управления проектами, которые даёт Коля Товеровский: отложи на завтра, закрытый список задач, например. Если в работе ты используешь знания, которые дала школа, у тебя всё получается — неважно, текст это или подкаст.

Как ты начал делать подкасты?

Я постоянно беру какие-то проекты, не ради денег, а ради интереса. В сентябре прошлого года таким проектом стал Вебсарафан. Майя Богданова, которая училась со мной на одном потоке, принесла в чатик информацию, что «Вебсарафан» ищет редактора.

Я написал чисто по приколу: «А разве в „Вебсарафане“ не одни девушки работают?». Она сказала: «Да нет, попробуй». Я откликнулся, прошёл собеседования и стал редактором.

Я пришёл как редактор рассылки, каких-то инфопродуктов. Делал лендинги, брал интервью у экспертов. С сентября прошлого года по август вёл больше коммерческую часть проекта. В августе пересобрали команду, и я переключился полностью на подкасты.

Вёл коммерческую часть проекта? Писал продающие тексты?

В том числе. Когда я работал в финансовой компании, продавать не получалось: я по ильяховским заветам инфостильным напалмом пытался вырезать все попытки что-то впарить. «Вебсарафан» был на другом краю спектра: продажи-продажи-продажи, 50 способов повысить конверсию на 12 сантиметров.

Впаривать так и не научился, не позволяла редакторская душа. И вдруг оказался там, где нужно продавать, чтобы выжить. Если не дашь тот уровень конверсии, который должен, не получишь зарплату.

Все действия, которые есть в продающем копирайтинге, зачастую оправданы тем, что они работают

Но даже там я попробовал пройтись по инфостилю — сделать продающее, но без запрещённых приёмов. Не всегда получалось — приходилось жестить, давать суперпродающую продату.

И как, получалось продавать с помощью инфостиля?

Я ушёл в подкасты как раз потому, что у меня не получалось продавать в тексте. Теперь продаю подкасты. Когда у тебя такие собеседники, как Анна Цфасман из «Даблби», это в кайф.

Недавно вышел подкаст с Алексеем Баринским, который сделал «Свалку». Мне было пофиг, насколько жёлтый заголовок делать, лишь бы привлёк слушателей. Контент вышел настолько классный, что будет обидно, если его не послушают.

Ещё у нас вышел подкаст «Как жить в изобилии. Психология богатых и бедных». Сначала думал, ну зачем так желтить? А с другой стороны в подкасте всё нормально, никакой эзотерики. Просто о том, как снять негативные установки и брать за свою работу больше денег. О том, что нет справедливой цены, как говорит Ильяхов.

Я понимаю, что если могу донести свои идеи в желтушной и коммерциализированной оболочке, то ничего страшного. Пофиг, как ты завлёк читателя, если контент достойный и полезный.

Когда нужно делать текст, а когда подкаст?

Зависит от задачи. Статья — пронзительный контакт. Она через тебя прошла, ты её отпустил — и всё. Интервью, которое мы делаем подкастом, можно выложить и текстом: будет 20 страниц, мало кто прочитает полностью. Я могу прочитать книгу или лонгрид, но каждую неделю читать такое интервью меня надо заставить.

Подкаст хорош, когда нужно передать эмоцию, стать ближе со своим слушателем. В подкасте на протяжении нескольких часов варишься с гостем: он словно рядом, ты его слушаешь внимательно.

Если надо познакомить аудиторию с чем-то, то лучше подкаст. Недавно выпускница школы Саша Волкова запустила подкаст про то, как открывает свою кофейню. На протяжении получаса она рассказывает, что творилось в её голове, когда она приняла это решение. В тексте смайлики или эмоджи не передадут эмоции. А голос с помощью интонации и даже пауз всё передаст.

Подкаст легче потребить, пока куда-то едешь или чем-то занят. Я вот слушаю подкасты на пробежке.

С чего началось твоё увлечение бегом?

История очень простая. В апреле 2017 года, когда я работал в финансовой компании, кто-то решил устроить челендж: ко дню рождения компании всем вместе надо было пробежать в сумме 1000 километров. Сначала я на эту идею не прореагировал, а когда оставалось чуть-чуть до финиша, подумал, что без моих пяти километров не справятся. И пробежал.

С тех пор многие остановились, а я продолжил. Первая пробежка очень увлекла, так и не смог остановиться.

От чего в беге ты получаешь удовольствие?

Мне важен процесс не только в беге, но и во всём, чем я занимаюсь. Меня не прёт достижение большого результата — важно, чтобы по пути было интересно и сам процесс тянул вперёд. В беге это проявляется лучше всего.

Нравится, что на протяжении часа или двух могу побыть самим собой. Время, которое я провожу в одиночестве, меня очень сильно мотивирует. Вот сегодня утром пробежал десятку.

Когда встаю рано утром и выхожу из дома первым, это потрясное чувство. Особенно зимой, когда перед домом чистый снег, по которому ещё никто не ходил: «Я сегодня первый, кто входит в этот день». Ценю это чувство медитативного одиночества, «первости» и возможность побыть в абсолютно пустом городе.

Я бегал даже первого января. Чувствуешь энергию города, который перед этим всю ночь встречал новый год. Забавляет бегать по праздникам, например, во время последних звонков, когда вокруг покачивающиеся школьники. Такого в обычный день не увидишь.

Многим сложно себя заставить встать пораньше, что порекомендуешь?

Пойти в Школу редакторов, дизайнеров или менеджеров.

У меня этот навык появился после школы. Когда я поступил, времени на школу не было: я работал. Мог учиться только по утрам. Как раз понял, что я больше утренний человек, мне эффективнее будет, если встану в шесть утра, чем буду засиживаться допоздна.

В общем, советую пойти в школу, времени будет не хватать — придётся вставать рано.

Ты живёшь в Саратове. Делаешь что-нибудь для местных?

Вообще ничего не делаю для местных.

Я переехал в 2011 году из Саратова в Москву. В 2015 вернулся обратно в Саратов. У меня родилась дочка, мы с женой поняли, что легче воспитывать ребёнка, когда рядом есть дедушки и бабушки. Переезд прошёл безболезненно, я продолжил работать в компании, но в саратовском представительстве.

А когда я ушёл из компании, не было возможности поработать с кем-то из Саратова. Есть ощущение, что я не очень хорошо знаю рынок, а рынок не знает меня. Не вижу большого интереса у местных в продвижении.

В конце сентября, помимо «Вебсарафана», я начал редачить блог «Своё дело» для Сбербанка. Когда ты можешь взять проект для Сбербанка, для которого у тебя будет 5—10 статей в неделю с крутыми предпринимателями, делать контент для маленького бизнеса в Саратове не вижу смысла.

В регионах вообще есть перспективы, на твой взгляд?

Возможностей в регионах очень много. «Вебсарафан» делает команда из пяти городов. И это здорово: не приходится замыкаться на предпринимателей из своего региона. Хотя я иногда общаюсь с предпринимателями из Саратова, даю им какие-то советы, помогаю чем могу, не вступая в деловые отношения.

Может звучать, будто я зазнался, но тут вопрос даже не в деньгах. Когда я перешёл в «Вебсарафан», даже проиграл по деньгам, по сравнению с зарплатой в финансовой компании.

Когда я только перешёл в «Вебсарафан», даже проиграл в деньгах ради интересного проекта

Ты работаешь на Сбербанк, а на фото в фейсбуке в футболке Рокетбанка. Как так?

«Рокет» для меня начался очень давно, когда он был неоперившимся стартапом. Мне понравилась их коммуникация с клиентами, когда у банка, который их обслуживал, отозвали лицензию. У них было всё очень плохо, но они просто вышли и напрямую с клиентами об этом поговорили.

Я понимал, что так честно и открыто говорить о проблемах сложно. Видел, как внутри команды решались вопросы, насколько ориентированы на результат они были. Не на бумаге, а по факту.

Кроме блога Сбера ты ведёшь свой собственный. Он больше для себя или чтобы других научить?

Я в этом плане не особо хороший пример. Свой блог я активно вёл до июня, наверное. В начале года поставил себе челендж, что буду публиковать в блог каждую неделю хотя бы одну статью. Не хотел никого учить, идея была, как с бегом: понять, смогу ли я.

Продержался до мая этого года, пять месяцев каждую неделю публиковал в блог большую статью. Бросать себе такие челенджи меня мотивирует. Но в мае у меня сломалась админка и стало влом чинить. Потом починил, но работать в том же формате не захотелось.

Многие редакторы помимо блога ведут фейсбук. Почему фейсбук, а не ВКонтакте, например?

И тут я не очень правильный пример. Я в фейсбук пишу, но совсем не читаю. Я понял, что соцсети потребляют много времени, поэтому проще ими не пользоваться. Использую их только для работы и переписки.

А платформа зависит от задачи. Во ВКонтакте сейчас крутые подкасты. Они дают тебе огромную аудиторию, надо этим пользоваться.

Какое-то время я делал прямые эфиры в фейсбуке, но потом перестал. Не перегорел, просто появляется что-то ещё более интересное, и я на это переключаюсь.

Насколько тесно связана редактура и маркетинг?

Знания в финансах и маркетинге очень помогают в редактуре. Я могу построить аналитику своих статей: как читаются, шерятся, откуда приходит трафик и как он монетизируется. Если бы у меня было только журналистское образование, я бы сделать этого не мог.

А редактору нужно журналистское образование?

Порой переживаю, что у меня его нет, прям физически от этого страдаю: чувствую, что авторы с образованием на голову выше меня.

В школе хорошо дают структуру, но нюансы ты должен понимать и вытаскивать сам. И вместе со школой тебе нужно дополнительное образование, чтобы оно тебя вытаскивало, растило осьминожку навыков.

Надо прокачивать не только переговоры, управление проектами и типографику. Стоит учиться брать интервью, смотреть на текст не как редактор, но и как простой журналист, который чувствует текст по-другому.

У себя в блоге ты опубликовал конспект выступления Дудя. Чем он тебе нравится?

То, что мы делаем в «Вебсарафане», похоже на Дудя. Я учусь у него как у человека, который сделал очень крутой продукт.

Дудь крут в том, как он структурирует контент, как задаёт вопросы, как с фанатичным подходом относится к материалам. Это проявляется не в больших интервью, а в нарезочках.

Но есть не только Дудь, есть Татьяна Мингалимова — «нежный редактор», как она себя называет. Мне даже больше нравится, что делает она: формат более человечный, более доступный. Мне проще проассоциировать себя с ней, чем с Дудём. Она, вчерашняя выпускница, задаёт те же самые вопросы, которые могли интересовать меня. Вот эта живость и простота в ней подкупает.

Что посоветуешь редакторам напоследок?

Если перед вами стоит сложная задача, просто начните её делать: хоть что-то, хоть пару предложений напишите. Начните вкладывать в неё своё время. Просидев над ней несколько часов, вы сдвинете её с места. Мне этот подход помог в школе. Часто так у меня происходит работа над текстом, например, когда необходимо сделать расшифровку огромного интервью.

Я хочу, чтобы редакторы, которые будут это читать, научились терпеливому трудолюбию, попробовали на своих проектах такой прагматичный подход. Он более оправдан, чем если ты в мыле и угаре в последний момент что-то творишь.

Я верю, что терпение и труд делают больше, чем талант или видение. У меня были ситуации, когда я высиживал задачу. И я надеюсь, что этот подход можно оправдать.

С чего начался твой профессиональный путь?

Я поступил на менеджмент в Новосибирский технический университет. Конкурс был высокий. Я думал, что это перспективно и на меня будет высокий спрос. Но нет, там не было классно. Это был типичный факультет менеджмента в техническом вузе.

Что было после универа?

Я поступил в Варшавский университет и улетел учиться в Варшаву. Хотел поучиться в хорошем универе. Сначала хотел поступить в Вышку, но пропустил экзамены. Просто заблудился по дороге на экзамен. А потом, благодаря своему вузу, получил возможность учиться бесплатно в Варшаве. Я числился в магистратуре НГТУ, а по факту учился в Варшаве.

Расскажи про учёбу в Варшаве. В чём разница с университетом Новосибирска?

Там было клёво. Это один из старейших университетов восточной Европы. Его основал ещё русский царь 200 лет назад. Сам факультет менеджмента, на котором я учился, был точно старейший.

В группе было 20 человек — по двое из каждой страны: два поляка, два турка, два венгра, два русских. Потом нас стало трое: другой парень подсуетился и подтянул свою девушку.

Преподавали на английском. В европейских универах есть программа обмена «Эразмус». Студенты на полгода или год едут учиться в другую страну и чаще всего учатся на английском. Поэтому на каждом курсе нашей группы было ещё 50−200 студентов этой программы. Это была огромная тусня: немцы, французы, итальянцы, китайцы, украинцы и грузины. Это был 2009 год, после войны с Грузией, и грузины ещё ходили обижались.

Самый забавный момент был с языком. По программе я должен был учить ещё один язык — немецкий. И так вышло, что немецкому учила полячка. Она делала это по-английски. Она учила нас немецкому, при этом сама была из Польши и объясняла на английском. Это очень взорвало мозг, просто ужасно. Совершенно ничего не выучил.

Что было, когда ты вернулся?

В России появился Групон. Он сильно рос, и на него все смотрели. И я туда пришёл и сказал: «Возьмите меня работать». Хотел быть продажником, но на собеседовании мне сказали, что есть вакансия сити-аналитика. Это человек, который помогает продажникам отчётами. Формируется список компаний для прозвона, а продажнику нужно их прозвонить и отчитаться. Это была странная позиция и, естественно, я согласился. Неизвестное и загадочное всегда интереснее, чем понятное и банальное.

Почему тебе было интересно заниматься отчётами?

Больше ничего не умел. Казалось, что других путей особо нет. Это был 2011 год, и я мыслил корпорациями. Я вообще был не в теме диджитала и стартапов. Мне казалось, что есть только офис. Я просто хотел что-то делать. Мне предложили что-то новое, и я согласился, потому что продажи — эмоционально тяжёлая штука. Когда я учился в универе, я работал на холодных звонках, и это был ад.

Что делал?

Я поработал несколько месяцев с московской командой. Нужно было выгружать много отчётов: формировать в CRM и постоянно отправлять каждому сотруднику. Каждый сити-аналитик делал примерно по 20 отчётов в день. Мне это было ужасно лень, поэтому я сделал себе в экселе дашборд из говна и палок. В начале дня я брал данные, выгружал их, засовывал в экселевский файлик, и всё показывалось красиво. Я снимал скриншот, отправлял всем письма и шёл пинать балду.

Что было потом?

Я слетал в Новосиб, и там мне позвонил главный директор сибирского региона в Групоне. Предложил остаться работать там, потому что у него была идея построить большой офис. Я остался на пару месяцев и помогал команде во всех городах за Уралом. Я сделал то же самое, что и в Москве. Сложнее было насадить стандарты, но я справился за пару месяцев.

Мне снова стало скучно, потому что у меня была помощница. Она всё делала и делала лучше меня. Не осталось сложных проблем, которые нужно было решить. К этому времени я давно думал о своём бизнесе.

О чём бизнес?

Это были планы эвакуации. Ещё в школе я подрабатывал, рисуя эти планы. Раньше их рисовали абы как, а в 2002 году вышел ГОСТ, который говорил: нужно рисовать такими цветами, значками и вот такого размера. С 2003 года пожарные инспектора начали дрючить все организации за эти планы эвакуации.

Организации пошли в компании, в которых они всю пожарную фигню покупали. А те старпёры нанимали меня и платили 100 рублей, чтобы я рисовал в Visio схему с нужными значками. Они печатали это на простой бумаге, ставили в рамку и продавали за три тысячи.

Сделал под это сайт. У меня было мало денег, поэтому я выбрал средней руки студию дизайна, с непозорными работами. Приехал на встречу и сказал: «У меня в два раза меньше денег, чем нужно, но зато я даю вам свободу». В итоге они сделали сайт, который был похож на план эвакуации.

В 2010 году приняли новый ГОСТ. Теперь ты не только должен рисовать красивыми картинками, но и печатать их на специальном светящемся материале. А это означало, что всем организациям снова нужно переделывать планы. Во всех нежилых помещениях есть план эвакуации: на всех этажах, в каждом офисе и магазине. Это нереально огромный рынок.

И как получилось?

У меня всё быстро начало складываться. В начале лета я запустил сайт и настроил Директ. Понял, что всё не так сложно, как я себе представлял. Когда работаешь в корпорации, кажется, что всё должно быть настолько же сложно, как в корпорации. А оказалось, что весь бизнес можно сложить из говна и палок. Что я и сделал.

Я настроил Директ, и попёрли заказы. Маржа была сумасшедшая: приезжал в офис, которому нужно было три плана, и мне давали на руки 9 тысяч. Меня это удивляло: приезжал хер с горы, обещал планы и они давали на руки 9 тысяч без документов.

Я начал зарабатывать достаточно, чтобы снять на Белорусской комнату и нанять фрилансеров. Они рисовали эти планы где-то в Армавире. Я перестал ездить сам, стал посылать везде курьеров. Они стали меня бесить. Взял ещё девушку, которая была посредником между мной и этими фрилансерами. Её задача была всех контролировать, а я общался только с ней. Она дальше передавала мои возмущённые комментарии исполнителям. Я ей писал, что только полный мудак мог нарисовать значок в ту сторону. А она писала ребятам: «Разверните значок». По такой схеме неплохо работали до 2014 года.

Почему всё закончилось?

Когда делаешь всё из говна и палок, оно не очень настроено на долгосрочную перспективу. Я не строил всё на века, а делал, лишь бы работало сейчас. Использовал принтер на водных чернилах вместо сольвентной печати. Она сложнее, и оборудование дороже, но при этом каждый план обходится дешевле.

На рынке стало больше компаний, и они использовали эту сольвентную печать. Соответственно, они могли снижать цены. И материалов для сольвентной печати становилось больше. А когда её становилось больше, она становилась дешевле. С другой стороны, люминесцентную бумагу стало сложнее достать, и она была дороже.

Издержки у меня росли быстро. Когда я начинал, маржа с одного плана была около 80%, а к 2014 году случился «крымнаш». Из-за растущих цен и падающего рынка маржа сократилась до 40%. Стало совсем грустно.

При этом конкуренция выросла. Заказ в Директе стал обходиться дорого и не всегда окупался. За годы работы я не выстроил никаких процессов: программы лояльности или каких-нибудь продажников, которые бы работали по базе заказов. Я ничего не строил, потому что приунывал.

Что это значит?

Я склонен к периодическим депрессиям. Это не жёсткие клинические, когда ты вдруг просто психанул, а просто постепенно силы покидают. Всё держится только на мне и кажется безнадёжным. Я работаю — всё работает, я не работаю — всё не работает. Нет сил, чтобы работать на опережение. Рынок лихорадит, цены растут, конкуренция жёсткая, и мне нечего этому противопоставить. И всё так за полтора года схлопнулось. Сначала пришлось отказаться от фрилансеров и от девочки. Потом и вовсе всё закрыть, потому что каждый заказ приносил только убыток.

Дальше я приуныл со всей силы и в какой-то момент получил письмо рассылки Мегаплана, в котором Макс Ильяхов рассказывал про Школу редакторов. Мне понравилась эта идея. Я подумал, что довольно клёво зайти в дизайн через редактуру. В этом унынии я вдруг почувствовал интерес и зачатки куража.

Что поменялось в тебе за 9 месяцев школы?

Я сказочно заебался. Но взамен я появился как специалист с хардскиллом. До этого не было навыка, который я бы мог продавать на рынке труда. Ты учишься на менеджменте — это непонятно что, типа начальник. Потом у тебя свой бизнес, где ты делаешь всё подряд. А тут выяснилось, что в редактуре я более-менее хорош. И благодаря тому, что я посвятил этому длительное время, это стало моим хардскиллом. Я могу предложить это рынку помимо того, что я ответственный классный парень. Теперь я могу ещё создать какой-то инфопродукт. Не было специалиста — появился специалист. Билет в профессию, как и обещали.

Какие это дало преимущества впоследствии?

Я стал менеджером от редакторов. Как и остальные менеджеры, я понимаю в бизнесе, могу принимать решения, контролировать и нанимать команду. Меня отличает умение редактировать и то, что у меня есть связи среди авторов и редакторов. Это конкурентное преимущество, на которое я могу опираться.

Что было после школы?

На защите диплома подкатили ребята из Сбертеха. Они вообще пришли на защиту дизайнеров, но им понравился мой проект. После защиты предложили пойти к ним: нужен был копирайтер на внутренние проекты. Дали тестовое задание — я сделал, они остались довольны. Но поскольку это Сбертех, им нужно было 3 месяца на оформление: открыть вакансию, оформить бумаги и всякое такое. При этом были довольно жёсткие требования: нужно было закрыть ИП, потому что в банке нельзя работать с открытым ИП. Мы предварительно договорились, я попросил офер, но они его не могут прислать, пока не открыта вакансия. А открывается она с нового года. Я сказал: «Окей».

Я живу дальше, хожу на советы, делаю проекты на фрилансе и жду срока. И тут мне пишет Коля Товеровский и рассказывает про Драйв. Это большая площадка про авто, и у них есть проблема. Там есть бизнес-аккаунты, и на этих аккаунтах они зарабатывали намного меньше, чем предполагалось. Коля предложил мне заняться ими. Это звучало загадочно и интересно.

Со Сбертехом было понятно: стану копирайтером и на меня будут валиться задачи, которые придётся выполнять в рамках чёткого рабочего дня в офисе. А тут прилетает предложение «придумай что-нибудь, чтобы было клёво, и с нуля». Я не знал, что делать, но за решения пришлось бы отвечать. Зато работаешь, как хочешь.

Я получил две полярные штуки: одна — прямая и ясная, вторая — загадочная и интересная. Очевидно, что если облажаешься, то тебя просто уволят. А в банк ты пришёл, осел там, и тебя фиг уволишь. Тут не так: всем будет очевидно, работаешь ли ты, справляешься или нет. В итоге выбрал Драйв. Пришлось извиняться перед ребятами из Сбертеха.

Как звучит твоя должность?

Я продакт-менеджер.

Что сейчас делаешь в Драйве?

Новые бизнес-аккаунты. Это страница автобизнесов, которая помогает им строить репутацию и привлекать клиентов. Бизнесу достаточно завести страницу, и к ним приходят люди из их целевой аудитории.

С чего начинается рабочий день в понедельник?

Сначала планёрка с разработчиками. Разработчики — это ограниченный и дорогой ресурс. Соответственно, я не единственный человек, которому они нужны. У меня есть список доработок по продукту: фичи, починки и улучшения. Я заранее обсуждаю крупные задачи с этими разработчиками. В понедельник все разработчики и менеджеры собираются на планёрку и обсуждают все задачи. И разработчики берут эти задачи, учитывая доступное время.

Твои обязанности в компании?

Я определяю, куда будет развиваться продукт в плане разработки, и планирую новые задачи. Я координирую работу команды и раздаю зоны ответственности.

И наконец, просто прикрываю всё, что не прикрыто. Я делаю любую вещь, которую делает любой из членов команды. Когда дизайнер был в отпуске, я нарисовал дизайн для разработчиков. Сейчас в отпуске чувак из поддержки. Я его прикрываю, потому что людей не хватает.

Почему?

Я снова собрал всё из говна и палок. Спрос превысил ожидание раза в 4. Сейчас система построена, как трубы из картона. Пока по ним медленно течёт вода — всё в порядке, вода протекает. А тут внезапно напор увеличился в разы, и везде прорвало, на всех этажах. И ты не успеваешь чинить, доделывать и укреплять. Поэтому сложно.

Какие дальше планы?

Сейчас я погружён в бизнес-аккаунты. Это, по сути, бизнес внутри организации. И его как бы создаю я. Это понятно работающий продукт, который приносит понятную прибыль. В нём можно посчитать затраты и инвестиции.

Раньше я сам крутился с планами эвакуации, а сейчас за мной ещё и вся мощь Драйва. Там все крутаны: помогает Коля Товеровский, в дизайне Вадим Юмадилов, а разработчики Драйва невероятно круты. И на таких ресурсах я делаю этот бизнес и всё будущее связываю с ним. Главная задача — чтобы всё не развалилось от такого жёсткого роста.

Какие рассылки ты читаешь?

Я подписан на миллиард рассылок, потому что веду ещё несколько лекций на курсах по рассылкам. Но сам я не читаю рассылки постоянно, а набегаю и собираю подборки перед курсом. Только на Недиван Людвига подписался и сейчас читаю.

Чему ты учишь?

Создавать рассылки. В Нетологии есть 2 курса: коммерческий копирайтинг и основы копирайтинга. Один из них вёдет Сергей Король. И вот у меня там две лекции про рассылки.

А с этим ты как завязался?

Мне написал Король и предложил вести курс. Ещё во время первой ступени я решил, что нужно где-то работать. Я изначально не рассчитывал пройти дальше первой ступени, а там одна теория. Но теория без практики — это тупо, поэтому я нашёл работу редактором в агентстве Out of Cloud. Они как раз искали и не могли найти чуваков в инфостиле. Тогда был настолько большой голод на таких специалистов. И я пришёл как раз делать рассылку агентства. В процессе многое понял про рассылки, переварил и сейчас использую.

Иллюзия, с которой ты попрощался за последний год?

Что люди читают то, что я пишу.

Чем ты сейчас занимаешься?

Доделываю курс о долговременных начинаниях, дописываю 42-е письмо.

Чем зарабатываешь на жизнь?

Создаю проекты заведений под ключ. Моя жена Света создаёт интерьеры, а я прорабатываю коммуникации с клиентами, SMM, как всё будет происходить внутри, как рекламировать. Разбираюсь в проблеме, придумываю название, набираю скетчи, и вместе мы дорисовываем готовый продукт. После запуска получаем обратную связь, как всё на самом деле работает, что-то меняем, исправляем, пробуем разные штуки.

Проект может растянуться на полгода или больше. Ресторан «Мускатный кит» до сих пор нас кормит: мы занимаемся их продвижением, организуем мероприятия. Света открывает с ними салон красоты. Это супервезение, что мы делаем то, что нам хочется.

Статьи как редактора — эпизодические штуки, их я делаю одну-две в месяц, и это небольшая статья дохода.

Кем ты выступаешь в проектах?

Мне тяжело подобрать формулировку. Сейчас мы сделали интерьер для одной кофейни и помогаем ребятам разобраться с Инстаграмом, привлечь больше посетителей. Ребята варят классный кофе, но они нигде не были, не знают мировых имён, обжарщиков, например. Не знают, что происходит в Токио, Сеуле, ещё где-то. Они делают по наитию, и получается круто. Но когда у тебя нет бэкграунда, тяжело сделать что-то прорывное. А мы с женой много путешествуем, поэтому какие-то моменты стараемся подсказывать.

Я занимаюсь только тем, что интересно. Могу отказаться от заказа, если интереса нет

На днях ребята попросили помощи: «Гости жалуются, что кемекс слабоват». Выдали нам несколько пачек кофе, чтобы мы попробовали и оценили разные методы заваривания. Мы придумали создать ребятам Телеграм-канал и публиковать в нём фото и видео процесса, рассказывать, какие параметры мы используем — например, какое зерно для аэропресса.

Как вы находите клиентов?

Я не знаю, как это вышло, но нам со Светой не надо никого искать. У нас даже портфолио нет. В Хабаровске не так много дизайн-студий. Все более-менее хорошие дизайнеры из одной. Я знаю чувака, который уходил оттуда, а потом вернулся, потому что не смог сам на себя работать, было тяжело искать заказчиков.

Как ты планируешь расходы?

Я не могу планировать доходы, но знаю примерно, какие будут деньги. Я фиксирую, сколько получил, сколько отложу на вещи, на чёрный день, ещё куда-то. Мы стараемся брать большую предоплату.

Когда ты начал заниматься редактурой?

Я работал менеджером по рекламе в местной оптике, а в 2011 году уволился. Мне попалась вакансия руководителя проектов в дизайн-студии «Пилигрим». Я тогда подумал: «Ерунда какая. Я смогу». Меня уволили в конце года.

Почему ты пошёл в Школу редакторов?

Мне хотелось стать классным. Самому не нравилось, как я пишу, и ребятам в дизайн-студии не нравилось. В проекте «Сорок два» у меня стало что-то не то с редактурой, тексты получались непонятные. Хотелось разобраться.

Мне нравилось писать, но в то же время не хотелось становиться графоманом. К моменту поступления в школу я уже дописал первую рассылку по лекалу и советам Ильяхова.

Почему не пошёл на третью ступень?

Когда вторая ступень подходила к концу, я готовил фильм о 10-летии дизайн-студии «Пилигрим». Я очень много снимал, брал интервью, сам монтировал в ограниченные сроки. Впереди были свадьба и путешествие, и ещё надо было завершить все работы по школе.

Помню, как сдавал Бирману интерфейс приложения. Сделал за час: чтобы хоть что-то было. Было стыдно. Потом я понял, что у меня сейчас не хватает ресурсов. Понял, что не потяну третью ступень, ничего из неё не вынесу.

Как родилась идея делать рассылку?

Я загорелся, когда увидел, как получилось у Ильяхова. Меня привлекла концепция регулярных статей для постоянной аудитории. Я подумал, что у меня есть тема, на которую я могу рассказать что-то интересное.

Вторая рассылка была логичным продолжением. Я закончил первую и уже знал, что хочу писать вторую. Но не знал, с чего начать, полтора года ходил кругами.

Мне нравится создавать пользу для себя и делать на этом деньги

Что помогло написать первое письмо?

Я сформулировал, что делаю, для кого и в чём польза. Как я сейчас понимаю, я не начинал так долго, потом что не было определённости, что и как делать.

Сколько времени уходит в среднем на одно письмо?

В среднем два часа в день в течение недели или полутора.

Как меняются готовые письма

Я периодически возвращаюсь к ним. Сейчас допишу рассылку и через какое-то время вернусь, чтобы переписать, потому что появятся какие-то знания.

С запуском рассылки появились аудитория и обязательства — 42 письма по одному в неделю. Как ты из этого выруливал?

Я объявил о запуске платного курса за месяц до того, как начал рассылать письма. К этому моменту уже был пул писем.

Ещё в декабре я предложил ребятам, с которыми учился в школе, поучаствовать в создании. Сделал тестовый чат, куда скидывал черновики с тезисной частью, кучей неточностей, корявыми примерами.

Курс — это процесс, поэтому я всегда смогу вернуться и исправить. Даже если я выпустил уже письмо и его кто-то прочитал, это не значит, что нельзя возвращаться и переписывать.

Как у тебя получалось так ровно делать рассылку?

Каждое письмо было о том, что меня напрягало на тот момент. И мне помогало. Именно поэтому я писал письма регулярно — они становились ответом, как мне выйти из факапа прямо сейчас. Вот сейчас хреново, что делать?

Парадигма, что я одновременно пишу статью и решаю кучу проблем, даёт очень много сил. Я вошёл в темп, стал превращать жизненную ситуацию в вопрос и быстро отбивать с неё какие-то темы.

Как оцениваешь рассылку с коммерческой точки зрения?

Некоторые из написанных статей послужили дважды. Когда я разобрался в теме, я знаю как писать по ней под запрос журналов.

Ещё выгода в том, что я стал спокойнее, научился делать долгие проекты. Я стал эффективнее в одних вопросах и спокойнее в других. Проект рассылки оправдан не только с точки зрения денег.

Как продвигаешь рассылку?

Никак, но думаю заняться. Пока единственное продвижение — я в самом начале позвал чуваков, которые мне интересны. Я хочу, чтобы классные люди, которые уже подписаны, рассказывали о рассылке друзьям, и те привлекали своих людей. Я не знаю, насколько это реально.

Для обратной связи я создал Телеграм-чат, сейчас он насчитывает 190 участников из 260 подписчиков.

Когда делаешь проект, самое стрёмное — не обращать внимание на обратную связь

Что посоветуешь редакторам, которые хотят попробовать себя в жанре рассылки?

Собирать команду и учиться делать то, в чём они сильны.

Как не лажать?

Ты не можешь не лажать, делая какой-то большой проект. Все штуки, в которых я лажал, в итоге привели к каким-то решениям, я научился что-то делать. Если бы я писал в формате «как надо» и не привязывался к личному опыту, вышла бы постная фигня.

Что будет с рассылкой, когда ты допишешь 42-е письмо?

Думаю, будет ещё несколько писем с ответами на вопросы.

Чему ты научился, пока делал рассылку?

Очень многое изменилось, начиная с фундаментальных вещей. Я понял, что делать, когда наступает буря, когда захлёстывает. Не нужно стараться делать проекты быстрее. Когда ты не в себе, тебе кажется, что проблема в проекте. На самом деле нужно заняться собой.

Когда всё не так и я не могу сфокусироваться, помогает практика заземления. Я открываю список вопросов и отвечаю по порядку: что сейчас чувствую, чего хочу, где, условно, у меня находится тумблер сопротивления.

Как тебе живётся в Хабаровске?

Мы живём в центре, снимаем офис в историческом районе. У нас вид из окна, будто это Прага. Всегда можно на время уехать путешествовать.

Единственное, что убивает, — невозможность влиять на многие вещи. Вот 31 мая Хабаровск отметит 160-летие, и к этой дате правительственный дизайнер сделал уродскую символику. Её даже отправили на бизнес-линч. И Сергей Кулинкович в конце рецензии написал: «Тираж — вот где настоящая драма. Вот что будет отравлять вкус молодых хабаровчан. Вот что сегодня сделает возможным появление аналогичного стиля завтра и через 10 лет».

С какими иллюзиями ты попрощался за последние три года?

С требовательностью к себе. Мне всегда казалось, что я делаю мало. Например, в 11 часов рабочего дня ловлю себя на мысли, что мне хочется какого-то быстрого дофамина, что-то съесть, новости посмотреть, в сеть залезть. И я понимаю, что это фигня. Потому что «как надо» всегда будет проигрывать тому, что есть на самом деле. На самом деле я устал. «Как надо» — это фигня.

Какой совет дал бы себе в 20 лет?

Применять практику «вижу, слышу, чувствую». Это когда ты себя пингуешь: что я сейчас чувствую, вижу, слышу? Снаружи это? Внутри? Тогда бы я понял, что чувства «всё, можно расслабиться, сейчас только доделаю» никогда не будет. Оно появится, если ты остановишься и попробуешь понять, что с тобой сейчас происходит.