Анна Снегова. Уважай людей или уходи

Анна Снегова Уважай людей или уходи

Редактор о плохих сотрудниках, мире как тексте и верховой езде.

Кем ты работаешь?

Руковожу журналистами, дизайнерами и техническими специалистами. Коллектив небольшой — 7 человек. Создаём коммерческие тексты для бизнеса: рассказываем истории о компаниях из реального сектора экономики. Это металлургия, машиностроение, нефтегазовая отрасль, горная промышленность, строительство заводов и электростанций и так далее.

Проект пока только развивается, поэтому не буду делиться подробностями. Когда будет, чем гордиться, напишу об этом в портфолио.

Что интересного в реальном секторе экономики?

Это реальные дела и реальная польза. Пока мы сидим в уютных офисах, мужики сдают газоперекачивающую станцию в минус 40. А мы даже не задумываемся о вещах, которые нас окружают.

Люди, которые работают в производстве, обычно не умеют гладко рассказать о себе. Для этого им и нужен редактор. Свою задачу я вижу в том, чтобы создавать коммуникацию между поставщиком товаров или услуг и потребителем. Это то, чем занимается коммерческий писатель. Он говорит, создаёт смысл и моделирует реальность. Вот есть люди, которые чем-то занимаются. И что? А когда ты создаёшь коммуникацию, ты запускаешь эту систему взаимодействий.

Люди, которые работают в производстве, не умеют гладко рассказать о себе — им нужен редактор

Илон Маск стал легендой, потому что сам заявил об этом. Российские предприниматели не хуже: у нас много сумасшедших и интересных проектов. Например, добыча метана из газогидратов. Газогидрат — это такая конструкция, в которой молекула газа заключена в решетку из нескольких молекул воды. Газогидраты формируются при большом давлении или экстремально низкой температуре, их залежи сосредоточены на дне моря или в районах вечной мерзлоты. Вести добычу в таких условиях сродни подвигу. Зато запасы — огромные. Это очень выгодная история. К тому же метан — источник «парникового эффекта». Так что промышленная добыча газогидратов не только принесёт много денег, но и поможет спасти планету.

Каково это — четыре года руководить журналом «Деловая Россия»? Звучит серьёзно.

Это ежемесячный журнал и достаточно объёмный — на 200 страниц. Моей задачей было выпустить журнал в срок и без косяков. Я формировала план номера, вычитывала тексты журналистов и общий блок, просматривала макеты после корректора, контролировала, что все материалы стоят в правильных рубриках и на тех страницах, которые указаны в содержании. При этом легче всего упустить ошибку, которая стоит на видном месте. Однажды у нас едва не вышел материал, где в заголовке стояло «отечественное настроение» вместо «насосостроение».

«Деловая Россия» — это федеральный журнал для предпринимателей. Распространяется по подписке и на деловых выставках и конференциях

Какие проблемы возникают у руководителя?

В основном я работаю с маленькими коллективами. В том, что ты контролируешь работающую систему, есть элемент волшебства. Радостно, когда — вжух, и процесс идёт.

Любое управление редакцией, которая выпускает продукт, — история про конвейер проектов. Из точки «А» в точку «Б» проект идёт не по прямой, а чёрт знает как. Руководитель пытается спрогнозировать трудности. С опытом начинаешь лучше
разбираться в слабых местах системы и внимательнее контролируешь процесс.

Сейчас я ищу баланс между микроменеджментом и идеализацией сотрудников — это сложно. Сперва ты не доверяешь подчинённому и стремишься его контролировать. Такое поведение бесит любого взрослого человека. В какой-то момент понимаешь, что сотрудник работает как надо, и перестаёшь лезть по мелочам. И он начинает косячить, потому что не чувствует контроля.

С другой стороны, вечных двигателей не бывает. Любой процесс, который идёт по конвейеру, когда-нибудь замедляется. Работа руководителя маленького конвейера — задавать импульс подчинённым и подталкивать их.

Работа руководителя маленького конвейера — задавать импульс подчинённым

В целом я — невыдающийся руководитель, но хочу стать лучше. Вряд ли это ощущение когда-нибудь исчезнет. Наоборот, оно помогает признавать свои ошибки, чтобы развиваться в профессии. В книге «Дорогая редакция» — сборнике воспоминаний о работе в Ленте-ру — Иван Колпаков рассказывает, как в редакции издания висел плакат «Я самый х*ёвый спецкор». Однажды Иван написал: «Я самый х*ёвый начальник отдела спецкоров». А в другой раз Галина Тимченко написала: «Я самый х*ёвый главный редактор».

Как ты отбираешь сотрудников?

Сперва соискатель выполняет тестовое задание. Учитываю всё: сроки, оформление, внимательность, понимание задачи и уровень грамотности. Задание показывает, насколько претендент адекватен и заинтересован в работе, и это самое важное. Натаскать человека, чтобы он овладел ремеслом, — не проблема.

Был случай, когда человек плохо выполнил задание, и я честно написала ему об этом. А он взял и переделал работу. То есть что случилось — ему отказали, а он не сдался. Класс? Другой пример — новый сотрудник боялся звонить и не мог расшифровать интервью. Месяц я с ним помаялась, но не зря. Он подтянулся и стал хорошо работать. Потом был отличным работником, но через год ушёл в другую сферу.

Хороший специалист заинтересован в работе и задачах, а не в статусе и льготах. Обычно это видно сразу. Такой человек не спрашивает на собеседовании: «У вас есть ДМС?» Хочется спросить: «Ты работать или лечиться пришёл?» Если человек думает только о выгоде и том, как делать, а не сделать, его не ждёт особенный успех. Но на какой-то рядовой стабильный конвейер, он, скорее всего, сядет, если не дурак.

Эйчар-менеджер помогает в поиске или усложняет процесс?

Там, где я работаю, нет промежуточного звена в виде кадровика. Всегда, чем больше людей в проекте, тем больше ресурсов и всякой херни, которая может произойти. Общаюсь с кандидатом напрямую, и вероятность ошибки при подборе снижается. Я знаю, что мне надо, и сразу вижу, подойдёт ли мне этот претендент или нет. Например, соискатель хочет брать интервью у звёзд эстрады. А писать тексты о вентилях ему кажется скучным. Получается, мы не подходим друг другу.

Недавно ради интереса посмотрела, сколько в моей почте писем с темой «Приглашение на собеседование»: 134 за последние три года. А всего я набрала, может, пару десятков человек.

Собеседований было больше, чем писем. Просто мне не сразу пришло в голову автоматизировать процесс. Раньше мы с людьми договаривались устно, а они не приходили. И ты сидишь и ждёшь, как дурак. После этого я поняла, что стоит просто отправить кандидату приглашение на собеседование и попросить подтвердить получение письма. Кто подтверждает — те приходят.

На какие навыки стоит обращать внимание, когда набираешь людей?

Главное — софт скилз. Автор книги «Бизнес в стиле фанк» Кьелл Нордстрём считает, что реальность обгоняет знания. Хард скилз не хватает никому и никогда, и это нормально. А софт скилз — то, что помогает идти вперёд, и я всегда обращаю на это внимание. Мы все неприятные люди для кого-то, а с кем-то, наоборот, получится построить деловые отношения. Когда вам комфортно друг с другом и есть взаимопонимание, то есть и результат.

Профессионализм не всегда говорит о том, что человек будет хорошим работником. Допустим, ты берёшь крутого специалиста, а он не заинтересован в этом. Он будет работать левой пяткой и применять своё мастерство в сайд-проектах. Ну ок, пусть у него всё будет хорошо, но не здесь, не у тебя.

А возникали ли у тебя серьёзные конфликты с подчинёнными? Когда ты увольняла людей?

Смотря что считать за конфликт. Глобальный конфликт — это результат долгой серии неконструктивных коммуникативных решений. Мелкие конфликты не стоят внимания и разруливаются на месте.

Львиная доля историй про увольнение — это история, когда ты нанимал одного человека, а через год он стал другим. Как развод: просто теперь люди идут разными путями.

Если вовремя не заметил, что сотрудник потерял мотивацию, возникает конфликт. Это значит, что ты как руководитель был в космосе. Не видел, как человек меняется на глазах. Может, ему надо расти, а новых задач не дают, и тогда становится скучно.

Если сотрудник потерял мотивацию и возник конфликт, значит, ты как руководитель был в космосе

Но если ты видишь, что что-то идёт не так, поговори с человеком. Скажи: «Вася, я вижу, что работа перестала тебя интересовать. Давай обсудим это». Путём переговоров мы вместе решаем, есть ли в компании другие задачи, которые могут быть Васе интересны.

Помню всего пару серьезных конфликтов с привлечением юристов и угрозами обратиться в разные инстанции. В обоих случаях сотрудники оказались мошенниками. Леонид Волков, к которому можно относиться по-разному, сказал, что жизнь в государстве наладится тогда, когда каждый поймет, что не воровать выгоднее, чем воровать. Люди делают подлые вещи от глупости. Им кажется, что они обворуют и быстро получат выгоду. Но такие стратегии не работают на длинных дистанциях.

Что посоветуешь начинающему редактору, который хочет прокачаться в профессиональном плане?

Если хочешь добиться успеха, думай об интересах дела, не своих. Люби работу и будь скромным. У большинства людей глубоко внутри идёт какая-то своя внутренняя война — и это нормально. Либо уважай человека, либо не работай с ним. Чужие рабочие процессы могут показаться неэффективными, и кто-то сразу начинает всё критиковать: «Это неправильно, я знаю, как лучше». Человек с обострённым эго — неэффективный сотрудник. Такой сотрудник сфокусирован не на работе, а на себе.

Значит, если кажется, что компания — плохая, ты недостаточно вник в рабочие процессы?

Да, и это распространённая ситуация среди специалистов любого уровня. Лично мне везёт с начальством — это люди, на чьём примере я училась. Ты не можешь создать устойчивый бизнес, если ничего из себя не представляешь. Любая компания — работоспособная система из живых людей и денег. Самая сложная из всех систем. Надо же её настроить, отладить, научить других. Это нельзя сделать без большого труда.

Много раз видела, как человек упирался и говорил, что в компании происходит что-то не так. Считал систему неэффективной. Но она же работает и решает определённые задачи. В такой ситуации важно спросить себя: зачем я здесь работаю? Ответ простой — нужда. Человек, который находится в таком состоянии, должен выбирать: либо он уходит из этой системы, либо адаптируется и развивается.

По моему опыту, чем больше страдаешь и сталкиваешься с тем, от чего тебе не по себе, тем больше тренируется твоя скромность. Перед тобой открываются новые способы развиваться. Это как решать тесты на первой ступени Школы редакторов. Разве они плохие? Они воспитывают смирение и учат по-новому смотреть на материал.

В Екатеринбурге много хороших редакторов? Стало ли их больше после выхода «Пиши, сокращай»?

Книга Ильяхова адресована широкому кругу читателей, но знания оттуда нужно реально применять на практике. Это требует усилий и отказа от привычек — мотивации на такой труд хватит только у коммерческих писателей. Их тексты уходят в брошюры, презентации и другие продукты, ориентированные на клиента.

Мне кажется, что коммерческие тексты стали круче. Редакторы пробуют в сторителлинг. Но это трудно связать именно с выходом книги. Это же более глобальная история о том, как меняется регистр и тип коммуникации с клиентом. Как в спорте — надо быть всё время лучше и лучше.

Поделишься профессиональными планами?

Серьёзный вопрос. Меня интересует процесс: хочу делать продукт, за который не стыдно.

На днях прочитала свой текст 2011 года. Статья на 20 тысяч знаков о том, как опасна любительская лингвистика. Знаешь, все эти штуки о том, что слово «радость» от слова «ра», потому что Ра — бог солнца. Текст чудовищный. С кучей стоп-слов и паразитов времени. Думаю, что если отдать его на редактуру, останется тысячи четыре знаков. Но для того времени было кайфово. Ещё бы, меня опубликовали в газете. Сейчас тоже этого не стыжусь. Но тем, кто интересуется любительской лингвистикой, лучше прочитать лекции профессора Зализняка.

В целом, любое профессиональное развитие — это процесс. Как и у любого пути, у него есть конец. Самый последний дедлайн — смерть. Недавно обсуждали с друзьями, кто как часто думает о смерти. Я, говорю, думаю каждый день. У них глаза на лоб полезли. Мне в этом отношении импонирует позиция Толкина: он считал, что смертность — дар. Люди не похожи на эльфов, потому что могут уйти в другое место и закончиться.

Можно зайти с научной точки зрения. Об этом круто написал биолог Александр Марков. Вот ДНК — это такой кусок упорядоченной информации в море белого шума. Есть весь этот шум, и среди него появляются молекулы, которые начинают взаимодействовать друг с другом. В какой-то момент образуются новые куски данных, более сложные. Всякий раз сумма слагаемых больше, чем каждое из них по отдельности. Так работает эволюция: она интересуется не личностью, а приращением информации. Идёт постоянное движение к новому смыслу, к новой сложности.

Осознание своей конечности подстёгивает. Задумываешся: сделал ли ты что-то или твоя жизнь — белый шум?

Почему ты решила учиться в школе?

Я медленно двигалась к этому пять лет. В 2014 году у нас в компании появился человек, который сайт делал. Он порекомендовал рассылку «Главреда». Подписалась, получила первые письма и сразу пришла в бешенство. Какой-то там Ильяхов в прямом эфире насилует русский язык. Говорю: «Саша, что за чудовищную херню ты мне посоветовал!» Ещё где-то месяц дискутировали о смысле и пользе инфостиля. Я пыталась доказать, что он не показывает всю глубину русского языка и так писать нельзя. А потом перещёлкнуло.

С пониманием пришёл неофитский пыл. Начала писать в инфостиле для хобби-проектов. Но основную работу не трогала, поэтому инфостиль был для меня больше игрушкой. У меня не хватало смелости и наглости, чтобы разрушить до основания и перекроить продукт, с которым тогда работала.

Прошло ещё время, и я осознала, что инфостиль может быть не развлечением, а профессией. Помню, как в какой-то момент занялась стратегическим планированием карьерного трека. Сначала сформулировала профессиональное самоопределение. Тогда я не использовала слово «миссия», просто стала размышлять, где могу помогать добиваться результатов и получать за это существенные деньги. А дальше стала смотреть, во что инвестировать, чтобы повысить квалификацию. Школа редакторов — это же очевидный вариант.

Опыт помогает учиться?

Смотря какой. Помогает опыт не в редактуре, а в бизнесе. Ты уже обрёл определённую психологическую устойчивость и знаешь, как управлять проектами, что такое текущие задачи и конвейер проектов. Бизнес уже пошвырял тебя в те рифы, о которых тебе рассказывают Синельников и Товеровский. Я говорю о коммуникативных провалах — случаях, когда ты остался непонятым. В бизнесе я всё это видела по десять раз. Поэтому не ощущаю теорию как голую.

С основателем и президентом Euro Petroleum Consultants Колином Чапманом на Неделе нефтепереработки и нефтехимии в Москве

С какими проблемами ты столкнулась на первой ступени?

Есть такое слово «гаваж» — название этапа в производстве фуа-гра, когда гуся запирают в клетке и принудительно откармливают. Чудовищная процедура. Так вот, Школа редакторов — это гаваж. Ты стоишь у конвейера, по которому к тебе поступает несколько тонн полезной информации, сформованной в аккуратные тюки. Тюки нужно распаковать, раскидать по ментальным ящикам, минимально обработать и отчитаться в том, что усвоил.

Второй момент, который не прописан в промо-текстах школы, касается рейтингов. Они тренируют твою устойчивость к внешней невротизации. Концепция школы такая: паши или вали. Ильяхов об этом говорил, но в школе не акцентируют внимание на важности такого навыка, как сопротивление внешнему давлению.

Концепция школы: паши или вали

Когда человек поддаётся, им можно манипулировать. Поэтому не ведись на воздействие извне, иначе тебя легко взять на слабо и вызвать нужду. Тебе говорят: купи новый айфон, будь как модель из глянца. Или взять вот классический голливудский сюжет фильма о том, как герой вывернулся наизнанку и стал лучше всех. Но в реальности по ту сторону победы часто пустыня смертной тени, и надо чуять это ещё на подлёте.

Рейтинги школы — заигрывание с неврозом. Сначала ты с нетерпением ждёшь нового рейтинга, спрашиваешь у других: ну что там? Потом твое отношение постепенно меняется. Говоришь: не называйте, не хочу и не буду туда смотреть. Потому что следить за этими таблицами — классный способ довести себя до тика. Рейтинг вызывает чувство тревоги. Поэтому его не стоит воспринимать всерьёз.

Как часто ты смотришь на рейтинг?

Не смотрю. Потому что знаю свои слабости. Зачем себя искушать?

То есть устойчивость к внешнему воздействию ты ещё не развила?

Нет, конечно. А еще многое зависит от того, с какой нервной системой ты родился. В 2008 году были прикольные исследования по нейробиологии. Людям показывали картинки — нейтральные и пугающие. Среди изображений животных и детей попадались шокирующие фото пауков, окровавленных людей или открытой раны с личинками. Исследователи анализировали физиологические реакции участников и просили заполнить анкету об увлечениях и политических взглядах.

Оказалось, что между суждениями людей и их индивидуальными физиологическими особенностями можно проследить взаимосвязь. Более чувствительные люди предпочитали политику консерваторов, разделяли патриотические и религиозные ценности. Те, кто реагировал меньше, были более гибкими, чаще придерживались либеральных взглядов, поддерживали пацифизм, однополые браки и право на аборт.

Исследование стало одной из самых цитируемых работ на стыке нейробиологии и политологии за последние 10 лет — согласно базе Скопус, к нему обращались больше 200 раз. Правда все данные — результат эксперимента над 46 людьми. Всего-то.

Но мне симпатична мысль о том, что устройство биохимии нашего мозга, — предзаданность. Приятно думать, что я немного знаю свой мозг и его слабые места.

На странице в Бюросфере ты написала, что занимаешься верховой ездой. Какие навыки она развивает?

Верховая езда учит, как управлять энергией процесса, взаимодействовать с людьми и владеть своим телом.

Всё начинается, когда ты садишься на животное с мозгом трёхлетнего ребенка, которое весит 500 килограммов. Лошадь сильнее тебя и может скинуть в любой момент, но не делает этого. Когда ездишь верхом, ты управляешь огромным потоком энергии. Физически понимаешь, каково это — руководить проектом и придавать ему импульс, направлять в нужную сторону. Верховая езда учит интуитивно ощущать такие вещи и заранее предсказывать, что может пойти не так.

Лошадь — живое существо, поэтому у неё есть свои желания, их надо увидеть и предугадать. С лошадью надо вести себя особым образом — быть скромным, относиться с уважением. Так же, как ты относишься к другим людям. Попробуй поработать с человеком, которого ты только что бил и ругал — он не будет тебя слушать.

Когда ездишь верхом, учишься быть чутким. Если весь день сидишь с мышкой в офисе, правое плечо выходит вперёд. Лошадь чувствует это. Садясь на неё, ты тоже начинаешь это ощущать и определённым образом расслабляешься. Начинаешь лучше владеть своим телом и чувствовать его.

Каждая лошадь — личность

А что за проект «Как Театр», о котором ты пишешь во «Вконтакте»?

Это любительский театр, который мы создали с командой друзей со схожими эстетическими воззрениями. Я отвечаю за технические моменты и организацию процесса.

Профессиональных актеров в труппе нет. Нас объединяет любовь к театральному искусству и неистовое желание выбиться из сил забесплатно. Сейчас ставим некоммерческий спектакль по мотивам пьесы Мартина Макдонаха. Постановка про Ирландию и любовь к котам. Премьера в феврале 2020 года в Екатеринбурге. Зовём всех друзей. Приходите.

Артхаусный спектакль по мотивам «Сна в летнюю ночь»

Жизнь — это тоже проект?

Я училась на филфаке, и для меня органично видеть окружающий мир как текст. А ведь текст — частный случай интерфейса (или наоборот, неважно). Значит, всё в принципе можно назвать интерфейсом — полем взаимодействия чего-то с чем-то. Нажал на кнопку — лифт поехал. Поговорил с другим человеком — он согласился или отказался с тобой работать. Коммуникация или интерфейс создают работоспособную систему.

В Школе редакторов как раз учат создавать такие системы. Как сделать так, чтобы всё работало: от дизайна и коммуникации до системы управления проектом. Учёба дает структуру, чтобы развиваться дальше.

Какие книги рекомендуешь прочесть?

«Антихрупкость» Нассима Талеба. Читать сложно, но результат стоит того: меняется способ мыслить. Ещё бы порекомендовала книги Александра Маркова — «Рождение сложности» и двухтомник «Эволюция человека» — о том, как работает жизнь и формируются сложные системы.