Алексей Водовозов Пабмед — это просто свалка

Вы научно-популярный лектор, журналист и блогер. Кем вы работаете?

Научным редактором в объединённой редакции медико-фармацевтического издательства «Ремедиум»: смотрю за тем, чтобы редакционные материалы не выходили за рамки научной картины мира. Я терапевт и токсиколог, поэтому, если материал связан с моей врачебной специализацией, выступаю в качестве эксперта.

Также слежу за тем, чтобы автор правильно передавал информацию. Бывает, что я перехожу по ссылке, которая должна доказывать утверждение автора, смотрю, а исследование вообще не про это. Бывает так, что автор упустил или исказил важную информацию, либо поставил неправильные цифры. Иногда проверка показывает, что автор не сам написал обзор, а перевёл его с английского и забрал оттуда блок ссылок. Это неправильно, такого не должно быть.

Как вы отличаете хорошего автора от плохого?

Работа с источниками. Когда работал рядовым редактором новостей в Ленте.ру, то получал информацию от мониторщиков. Это такие люди, которые следят за инфоповодами и передают новости редакции. Мониторщики всегда давали минимум два источника. Например, если нужно было написать о политике в реалиях Америки, они присылали ссылку на один ресурс, который благоволил республиканцам, и на второй, который поддерживал демократов. Я брал информацию из этих двух источников и получал цельную картину.

Я оцениваю, как именно автор поработал с источниками. Нашёл ли он только саму публикацию или ещё комментарии в СМИ. Либо вообще нашёл пресс-конференцию, на которой представили доклад на нужную тему. Или взял какой-то экспертный разбор и включил его в текст. Для этого не нужно медицинское образование. Автор без медицинского образования, который умеет работать с информацией, зачастую полезнее, чем человек с образованием врача, который ограничивается одним-единственным источником.

Кругозор, умение подтянуть бэкграунд. Хороший журналист обладает широким кругозором: и научным, и общим. Он представляет, что происходит в мире: следит за новостями, читает свежие статьи, в курсе передовых разработок.

Отношения с терминологией. Умеет ли автор адаптировать зарубежную терминологию под нашу. Потому что у нас могут по-разному называться заболевания, симптомы. Например, болезнь Грейвса в зарубежных источниках — это по-нашему Базедова болезнь. И, конечно, автор должен это расшифровать. Что болезнь Грейвса — это диффузный токсический зоб. Если человек напишет «тиреотоксикоз», я его покусаю.

Сюда же относится расшифровка аббревиатур. Если человек просто переведёт аббревиатуру из зарубежного источника через «Гугл Транслейт», получится какой-то ужас. Например, «CAR» для онлайн-переводчика — это «машина», хотя на деле это chimeric antigen receptor, химерный рецептор антигена. Поэтому хорошо, если автор знает, что такое Киберленинка и смотрит, как это всё называется в русскоязычной литературе.

Грамотность. Видел кандидатов на должность редактора новостей, которые путали Швейцарию и Швецию, Иран и Ирак. Или посложнее: писали «вирус Эпштейн-Барр», а не «Эпштейна-Барр». Вирус открыли Майкл Энтони Эпштейн и Ивонна Барр. Мужская фамилия на русском склоняется, поэтому «Эпштейна», а женская — нет, поэтому «Барр». То же самое со Scripps Research Institute. Элен Браунинг Скриппс — женщина, поэтому единственный правильный вариант — «Институт Скриппс». Таких мелочей много, но именно из них складывается грамотность редактора. Не погружённость в тему, а способность погрузиться.

Грамотность редактора — это не погружённость в тему, а способность погрузиться

Как вы боретесь с медицинскими шарлатанами и альтернативщиками?

Я написал книгу «Пациент разумный. Ловушки „врачебной“ диагностики, о которых должен знать каждый» В книге я рассказываю о том, как полезно пользоваться научным взглядом на мир и как он забирает из нашей жизни нереальные чудеса и вносит туда чудеса реальные.

Каждый год читаю лекцию в Центре «Архэ», где подвожу итоги года и рассказываю о новостях в медицинской науке и близких к ней областях. Лекцию поймут как врачи, так и любознательные зрители.

В науке происходят невероятные, чудесные вещи. Но все эти чудеса дойдут до людей очень нескоро. Большинство из нас их не застанет, а некоторые из открытий не застанут даже наши дети и внуки. На этом и паразитируют шарлатаны.

В своих лекциях вы часто рассказываете о медицинском шарлатанстве. Почему люди обращаются к шаманам, а не к врачам?

Люди хотят чудес здесь и сейчас. Особенно таких, которые давали бы индульгенцию на неправильный образ жизни. Человек не занимается физическими упражнениями, ест слишком много нездоровой еды, спорит в комментариях в 2 часа ночи и хочет, чтобы ему эти грехи отпустили.

Тогда на помощь приходит альтернативная медицина. Она придумывает несуществующий диагноз. Либо болезнь, которой у человека пока нет, но которая якобы может со временем развиться. Диагноз этот подтверждают с помощью псевдодиагностических методик. «Смотрите, ужас-ужас, да у вас там нарушение на молекулярном уровне! В анализах этого нарушения пока нет, но мы видим его с помощью передовой технологии, до которой официальная наука пока не добралась. Принимайте наши биодобавки, и вам обязательно полегчает».

Человеку хочется верить, что есть какая-то волшебная таблетка, красная кнопка «Сделать хорошо». Быстро и без лишних усилий. И есть люди, которые паразитируют на этом желании. Моя книга рассказывает о том, как не дать этим людям себя обмануть.

Никто не учит, как не-врачу искать информацию о медицине и разбираться в источниках. Этому нужно учиться самостоятельно. Может ли человек без медицинского образования писать о медицине?

Есть три больших блока медицинской журналистики:

1. Медицинские новости, где образование врача желательно, но не обязательно.
2. Медико-социальная журналистика, где медицинское образование не нужно.
3. Медицинская научная журналистика, где без специального образования нечего делать.

Первый блок — медицинские новости. Чтобы писать новости, не обязательно быть врачом. В новости нет мнения автора, а потому ему не обязательно самому быть экспертом. Достаточно быть хорошим журналистом. Хороший журналист не пишет по пресс-релизу: в нём о чём-то умолчали, что-то преувеличили. Хороший журналист ищет первоисточник, лезет в него и выясняет, что же там на самом деле произошло. Это сложно, но необходимо.

Новости пишут по так называемой структуре ТАСС. Пишем заголовок, подзаголовок, первый абзац, в котором кратенько обо всём рассказываем, потом раскрываем и в конце даём комментарии и бэкграунд. Здесь нет никакого творчества, это ремесленная работа. Автор новостей следует алгоритму.

Когда медицинские новости пишут плохие авторы, получается, что у нас учёные каждый день «изобретают» лекарство от рака. Неугомонные учёные выяснили, что наибольшее искажение информации идёт от пресс-служб университетов. Так происходит, потому что сенсации случаются даже не каждый год, а новости нужны каждый день.

Фразу «учёные доказали» придумали не учёные. Её придумали журналисты. Нет таких исследований, где учёные что-то чётко утверждают. В конце каждой статьи есть раздел «Обсуждение», в котором собирают оговорки: «возможно», «в таких-то условиях», «мы не уверены».

Ещё медицинские новости хорошо пишут молекулярные биологи, биохимики и химики. Это люди, которые находятся рядом с медицинской областью знаний, понимают, что такое научный поиск, как устроены научные исследования и методы.

Второй блок — социальный. Это тексты про человеческие отношения, проблемы пациентов, нехватку лекарств. И вот хорошими социальщиками чаще всего бывают как раз не врачи. Это профессиональные журналисты, которые умеют хорошо рассказать о социальной стороне медицины. Они знают, как взять интервью, как написать репортаж или донести информацию с помощью других журналистских форм.

Третий блок — научная журналистика со звёздочкой: обзоры, аналитика. Здесь без специального образования делать нечего. Более того, даже научный журналист с профильным образованием не сможет писать на все темы. Например, я не онколог. Я не возьмусь писать про онкологию, просто вывешу табличку «Не моё» и отдам эту работу специалистам, которые ориентируются в теме.

Важно обозначать границы компетенции: осознавать, что человек может, а чего он не может. Если он чего-то не может, он останавливается и делегирует задачу специалисту. Бывает так, что автор пишет материал, для которого он сам не может выступить экспертом. Тогда эксперта нужно привлечь извне.

Как найти эксперта журналисту без медицинского образования: новостнику или «социальщику»?

Для этого нужны научные коммуникаторы. Это посредники между учёными, которые абсолютно непонятны обывателям и сидят в башне из слоновой кости, и окружающей действительностью в виде журналистов и обычных людей. Научные коммуникаторы — специально обученные люди, сейчас они есть во всех крупных научно-исследовательских центрах.

Автор обращается в пресс-службу профильной исследовательской организации. Здесь важно чётко сформулировать вопрос. Не «Найдите мне врача, чтобы он что-нибудь рассказал о моноклональных антителах», а «Я хочу осветить новое исследование моноклонального антитела против неонатального Fc-рецептора аутоантител. У вас есть эксперт, который может прокомментировать эту новость?». Если в организации есть научный коммуникатор, он берёт комментарий у эксперта и в правильном виде передаёт этот комментарий автору.

Таким образом автор не ищет эксперта сам. В тексте он пишет, что такой-то человек из такого-то университета вот что сказал про эти наши моноклональные антитела. Для исследовательского центра это пиар, а для автора — чистая совесть.

Если у эксперта врачебное образование, значит ли это, что ему можно доверять?

Врачебное образование — не гарантия того, что эксперт адекватен. Никто не гарантирует, что в аналитических материалах этот специалист опирается на научную картину мира, а не на какие-то свои взгляды. Поэтому отдельная задача автора — собрать свой пул экспертов. На это уходят не недели и даже не месяцы. Я в специальности уже 20 лет, и я всё ещё не могу сказать, что для любой новости найду вменяемого эксперта.

Если образование врача не гарантирует, что эксперт адекватен, значит ли это, что за экспертом нужно проверять?

Проверять за экспертом — не то, чем должен заниматься медицинский журналист. Его задача — правильно передать слова. Чтобы передать правильные слова, нужно найти правильного эксперта. Для этого нужно почитать, а что он вообще говорит? Если журналист готовит материал о необходимости вакцинации, а эксперт в своём блоге пишет про чипы, то это не наш человек. Ещё есть хороший приём: связаться с экспертом и попросить его коротко обозначить позицию по интересующему вопросу. «Ваша точка зрения?» — буквально одно предложение. И сразу понятно, подходит или нет.

Бывает ли так, что выбранный эксперт ошибается?

Бывает, эксперт заходит не на свою территорию. Тогда начинается ужас-ужас. В своей области он может быть гений, прям молодец. У него куча открытий, он великолепен. Например, Полинг — величайший биохимик всех времён и народов. Но как только он зашёл в медицину, начался треш и угар. Он запустил моду на высокие дозы витаминов, добавок и БАДов. И мы до сих пор разбираемся с последствиями его заявлений. Некоторые люди продолжают «лечить» простуду витамином С. Это как минимум бесполезно, как максимум — высокие дозы витамина С увеличивают нагрузку на почки, что может привести к неприятным последствиям для здоровья.

Что делать, если не согласен с экспертом?

Если журналист не согласен с экспертом и у него достаточно компетенции, он может провести аналитику: предоставить эксперту исследования, доказательства, факты. Либо найти второго эксперта, который подсветит эту же тему, но немножко с другой стороны.

Эксперт, который что-то продаёт — человек «с тёмной стороны». Он либо умышленно обманывает людей, либо наживается на собственных заблуждениях. В словах такого эксперта может быть одновременно правда и что-то про «память воды». Можно убрать из его высказываний мракобесие и оставить только те изречения, которые не рушат научную картину мира. Конечно, с экспертом это нужно согласовать: «Я хочу взять вот эту вашу конкретную фразу вот в этом конкретном контексте». Это нормальная журналистская работа. Так и должно быть.

Эксперт, который что-то продаёт — человек «с тёмной стороны»

Копирайтеры часто работают на бизнес. Бизнес хочет рекламировать и продавать. Как писать о медицине для бизнеса и сохранить чистую совесть?

Никак. Копирайтер и медицинский автор, что называется, medical writer — это разные вещи.

Копирайтер — это человек, который пишет продающие тексты. Рекламодатель всегда приходит из своей вселенной, правила которой могут очень сильно отличаться от нашей. Там и «голографические свойства биоплазмы», и «память воды», и «квантово-частотные характеристики» лекарств. Если автор пишет рекламу, он сознательно переходит на тёмную сторону.

Медицинский автор — не сотрудник рекламного агентства. Он не пишет нативочку, он не пишет джинсу. Где он будет зарабатывать деньги — это уже другой вопрос. Нормальная, научно-ориентированная медицинская информация не так востребована, как коммерческая.

Допустим, автор всё же хочет писать о медицине. Он считает, что обладает достаточной насмотренностью. Он не врач, он не заходит на территорию журналистики со звёздочкой. Как ему проверить себя?

Насмотренность в данном случае может сыграть злую шутку: автор будет считать, что уже всё знает, хотя это не так. Если вы пишете про кофе, вы должны примерно представлять, что происходило в научных исследованиях про кофе за последние хотя бы сто лет. Представлять, как изменились наши представления о кофе, его составе, эффектах. Почему он был канцерогеном, почему он перестал им быть? Там будет много нюансов, для понимания которых желательно иметь специальное образование: биолога, химика, врача. Чтобы провести медицинский фактчекинг, мало прочитать исследование — нужно ещё его понять. Без специального образования сделать это не получится.

Если автор выбирает писать о медицине, он должен пользоваться основами фактчекинга. Не медицинским фактчекингом, а обычным, общежурналистским.

Метод фактчекинга, который предлагает Международная Федерация библиотечных ассоциаций и учреждений (ИФЛА), состоит из 7 шагов.

1. Получаем новость. Заходим на сайт, где её опубликовали и внимательно его изучаем. Что это за сайт, какова его цель, для чего он предназначен? Ищем данные о регистрации его как СМИ, информацию об авторах, контакты и прочее.
2. Читаем новость целиком. Да, на это уходит много времени. А у нас же как? Кто первый, тот и забирает весь хайп. С точки зрения научной журналистики это неправильно.
3. Проверяем автора. Если автор не указан, мы задаёмся вопросом: почему? Если автор указан, мы смотрим, про что он вообще пишет? Если он долгое время писал про космос, а потом внезапно критикует или расхваливает какой-нибудь медицинский препарат, возникает вопрос: что за резкие изменения произошли в жизни этого человека?
4. Проверяем ссылки. Если источник их не указывает, придётся искать самим. Да, это тяжело. Если в тексте нет ссылок, мы не можем доверять этой информации.
5. Смотрим дату. В нормальных изданиях указывают две даты: дату публикации и дату последнего изменения. Недобросовестные авторы вытаскивают старые новости, стряхивают с них нафталин, добавляют что-нибудь новенькое и выдают за что-то свеженькое. Нельзя давать им себя обмануть.
6. Ищем информацию в разных источниках. Теперь это особенно тяжело, потому что появилось множество сатирических сайтов. Иногда новость оттуда расходится по всему интернету, и никто потом не вспомнит, что новость-то шуточная.
7. Понимаем, что мы не обладаем абсолютной компетентностью. Ни вы, ни я. Всегда есть те, кто знает больше. Важно осознать границу своей компетентности и не пересекать её.

Допустим, автор нашёл статью на сайте клиники Кливленда, но сомневается в написанном, потому что это противоречит логике. Разве может автор спорить с клиникой Кливленда?

Сайт клиники Кливленда — это коммерческий ресурс. Это тот самый бизнес, который продаёт услуги. Мне в этом смысле гораздо больше нравится сайт клиники Мэйо. У них есть свой исследовательский ресурс, они выпускают свой журнал с хорошей репутацией.

Отдельная проблема — это медицина авторитета. Неважно, что сказал Иван Иванович. Пускай он академик, профессор и доктор наук. Для медицинского журналиста нет истины в последней инстанции, нет абсолютных авторитетов. Его авторитет — наука и данные клинических исследований.

Посоветуйте интернет-ресурсы и книжную полку для медицинского журналиста

Медицинского журналиста в первую очередь интересуют систематические обзоры и метаанализы по способу организации информации и контенту. Их много, поэтому медицинский журналист должен разбираться в качестве журналов. Он должен представлять, что такое «Веб оф сайенс», «Скопус», Q1, Q2, Q3, Q4, хищные журналы и так далее. Он также должен понимать, что такое система GRADE, что такое ABCD, как всё это ранжируется и как это можно использовать. Если человек хочет заниматься качественной медицинской журналистикой, ему предстоит глубоко погрузиться в тему.

«Веб оф сайенс» — библиотека научной литературы с платным доступом.
«Скопус» — база данных, где можно найти нужные научные работы по подписке.
Q1, Q2, Q3, Q4 — квартили, категории качества научных журналов. Так Q1 — четверть самых хороших. Доверие к журналу чаще всего определяется индексом цитируемости — сколько раз на ту или иную работу сослались в других научных трудах, кто и зачем ссылался.
Хищные, хищнические или мусорные журналы — собирательное название для изданий, которые позиционируют себя как научные, а на деле публикуют всё, за что заплатят.

Главный помогающий ресурс медицинского журналиста — Кокрейновское сообщество. Кокрейновский обзор — это не только 30−50 листов тяжёлой научной информации: статистики, математики и прочих ужасов. В них всегда есть простое объяснение, где рассказывают, что конкретно обнаружили в том или ином исследовании. Например, автор пишет про боль в пояснице. В Кокрейновском сообществе он найдёт огромное количество самых разнообразных обзоров. Там будут и физические упражнения, и препараты, и их сравнения. Конечно, не на каждую тему в мире есть свой Кокрейновский систематический обзор, но они собирают максимально адекватную и качественную информацию по отдельно взятому вопросу. Это сильно выручает.

Пабмед — это просто свалка. Играли с друзьями на спор в такую игру, где нужно найти на Пабмеде доказательство какого-нибудь странного утверждения. Смог доказать, что во время беременности белым европеоидным женщинам нужно принимать психоактивные вещества, чтобы у них было меньше мертворождений. Регулярно шучу, что у меня чёрный пояс по Пабмеду.

Медицинский журналист не обойдётся без клинических рекомендаций. Как правило, они лежат на официальных ресурсах, которые поддерживает правительство. Это одинаково и для Штатов, и для Европы, и для нашей страны. В России клинические рекомендации лежат на сайте Министерства здравоохранения. Те из них, которые писали с ориентиром на европейские, бывают очень хорошие и качественные. Часто клинические рекомендации пишут с участием пациентских организаций. Информацией для пациентов тоже можно пользоваться: она актуальная и надёжная.

Из инструментов для фактчекинга выделю гугловский тулбокс — «Гугл Факт Чек Тулз». Он помогает разобраться, откуда взялась та или иная новость, кто её первым выпустил. Банальный поиск по картинкам также помогает понять, откуда взялась информация.

Сегодня выручают телеграм-каналы. Их авторы — врачи, которые занимаются просветительской деятельностью. Они, в том числе, делятся своими книжными полками. Можно подписаться на кого-то одного адекватного, найти у него перечень адекватных коллег, подписаться на них тоже. Авторам этих каналов можно частично делегировать экспертные функции. Это не значит, что оттуда нужно тянуть авторский текст. Но можно использовать как точку опоры.

Научно-популярные книги, которые познакомят с понятием доказательной медицины и навыками критического мышления:

• — «Смерть экспертизы. Как интернет убивает научные знания», Том Николс
• — «Недоверчивые умы. Чем нас привлекают теории заговоров», Роб Бразертон
• — «0,05. Доказательная медицина от магии до поисков бессмертия», Петр Талантов

Вы сказали, что медицинский журналист должен уметь читать исследования. Где этому учат?

Медицинской научной журналистике — особо нигде. Научная журналистика есть как специальность, но мест, где этому учат, немного. Не знаю, какие из них сейчас работают. Но есть программы на «Курсере»: «Научная коммуникация», «Понимание медицинских исследований». Я проходил курс от Университета Джонса Хопкинса, очень информативно. Курс даёт необходимый минимум знаний, при помощи которого медицинский журналист научится более-менее основательно разбирать клинические исследования. Правда, потребуются годы тренировок, чтобы довести этот навык до приемлемого уровня.

Подытожим. Дайте пару наставлений авторам, которые хотят писать о медицине

Писать о медицине. Не о каких-то домыслах, не о каких-то предположениях, а вот именно о медицине. В медицине очень много чудесного и интересного. В том числе в российской медицине. Есть огромное количество подразделов. Я уверен, что можно найти среди них такой, где автор сможет себя максимально проявить, оставаясь в рамках своей компетенции и не выходя за границы разумного.

И не привлекать к работе экспертов, в которых не уверен.