Шеф-редактор «Статистики» в «Тинькофф-журнале» рассказывает об особенностях радио- и теле- журналистики, изменениях в СМИ за последние 20 лет и издании «Дурного словаря».
Интервью с Сергеем «Из данных нужно вытаскивать истории»
Ты прошёл длинный путь в медиа как журналист и редактор. Как развивалась твоя карьера?
В журналистику я попал случайно. Поступил в институт на эколога, а на втором курсе друг позвал поработать верстальщиком в маленькую газету. Верстать я не умел, но он пообещал научить «за две полторашки пива и три вечера». Так и произошло. Я быстро освоил базовые инструменты, в том числе редактор для сложной вёрстки.
После института я не стал работать по основной специальности. Пошёл в коммерческую компанию на должность менеджера по рекламе: писал новости для сайта, сценарии для рекламных роликов и прочее. Там проработал год.
После этого я на шесть лет ушёл в печатную прессу. Вёл авторские колонки на четверть полосы в «Белгородских известиях», делал репортажи для «Российской газеты».
Затем несколько лет был редактором в интернет-информагентстве «Медиатрон»: писал новости, взаимодействовал с пресс-службами, редачил тексты журналистов, раздавал задачи, планировал выпуски. Параллельно преподавал на журфаке в НИУ «БелГУ» дисциплину «Выпуск учебной газеты».
Газета — тот же интернет. Единственное важное ограничение — объём. В газете есть рамки, например 100 строк, и нужно умереть, но уложиться в них, потому что газета не растянется. А в интернете колонку можно сделать как больше, так и меньше
В 2013 году я занялся теле- и радиожурналистикой. Руководитель медиахолдинга «Мир Белогорья» позвала меня создать интернет-отдел на ТВ, а позже предложила возглавить радиостанцию. Так я стал руководителем одновременно по двум направлениям.
Последние шесть лет я работаю со статистическими данными, а сейчас возглавляю редакцию «Статистики» в «Тинькофф-журнале». Начинал как автор и постепенно вырос до шеф-реда.
Официальное образование журналиста я получил только спустя 13 лет после начала карьеры. Отучился в магистратуре журфака в университете НИУ «БелГУ», где до этого проводил лекции по менеджменту в СМИ. Моими преподавателями были студенты, которых я раньше учил в этом вузе. Так что отсутствие «корочки» журналиста не помешало мне спокойно влиться в профессию.
Как изменились СМИ за 20 лет?
Мне кажется, что ТВ, радио и газеты своё отживают. Зачем смотреть или слушать потоковое вещание, если алгоритмы сами соберут ваш любимый контент? Пока есть поколение, которое пользуется этими старинными сервисами по привычке, они ещё будут жить. Нынешним детям ни радио, ни телевидение точно не нужно. Газеты — тем более.
Со временем все форматы меняются. Газеты перешли в интернет, а Ютуб стал телевидением. С радио произошло то же самое: сейчас радиопрограммы превращаются в подкасты.
Один из самых популярных на сервисе «Гугла» — подкаст радиостанции «Маяк», который называется «Брендятина». По сути, это программа из эфира утреннего шоу Сергея Стиллавина, которая нарезана кусками и выложена на сервис. Получается, что зумеры переизобрели радиопрограммы, назвали их подкастами и выложили в интернет.
Зумеры переизобрели радиопрограммы, назвали их подкастами и выложили в интернет
Разговорные станции многое теряют, не выходя на рынок подкастов. Ведь люди, которые приходят в подкасты, делают их с нуля. Радио существует давно, методологическая база та же: использование интершумов, понимание, как держать слушателя, как выстраивать концепцию. То, что в подкасте пытаются нащупать интуитивно, на радио нащупали 100 лет назад. Советская школа радио была очень крутой в плане методологии, техники, репортажности и прочего. Я считаю, если человек делает подкаст, он должен найти себе пару хороших дикторов старой школы и с ними закорешиться.
Недавно мы с коллегой по «Т—Ж» Полиной Корягиной тоже решили попробовать себя в подкастинге и запустили свой проект «Русским по белому». В его рамках обсуждаем, почему мы говорим так, а не иначе, что делать, чтобы быть грамотнее, и многое другое.
Чем ты занимался на радио?
Я руководил станцией. По сути, был программным директором — человеком, который рулит всеми внутри, от звукорежиссёров до журналистов и музыкального редактора.
Одной из программ на станции был ежедневный радиорепортаж. Это умирающий жанр, но очень крутой: журналист погружает вас в какое-то место и рассказывает историю. Причём, как правило, сюжет привязан к определённому событию. То есть это ещё не подкаст, но уже и не радионовость.
Как журналист готовит репортаж на радио?
Сначала журналист приходит и обсуждает концепцию с редактором, пишет сценарий. Редактор может что-то подправить. Дальше корреспондент работает сам или в паре со звукорежиссёром.
Разберём на примере репортажа с празднования Дня города. Журналист идёт в гущу событий, чтобы поговорить с людьми, что-то у них узнать. Он может стоять в шумной толпе и рассказывать: «Я нахожусь на площади, позади меня будут стрелять пушки из Петропавловской крепости. А вот Иван Иванович Иванов, почётный житель нашего города. Он с детства мечтал выстрелить из этой пушки». И тут мы слышим «бабах» — пушка стреляет.
Часть репортажа корреспондент записывает на месте. Другую часть — позже в студии. Он пишет сценарий, меняет куски и подложку, чтобы сохранить ритм. Это очень близко к созданию телерепортажа, но на радио нет картинки. В итоге журналист собирает весь материал, монтирует и отправляет в продакшн.
У нас на станции журналисты сами умели делать предмонтаж, если это не совсем сложный выпуск. После его смотрел выпускающий редактор: слушал на предмет речевых ошибок, путаницы и тавтологии. Только потом редактор выпускал материал в эфир.
В чём особенность радио как медиа?
Радио использует звуковое сопровождение и разные шумы. Например, когда человек рассказывает про автовождение, можно запустить звук улицы. Так мы погружаем слушателя в контекст. Это можно сравнить с построением структуры текста, когда мы разбиваем его на разделы с заголовками и подзаголовками. На радио это делают звуком. Слушатель понимает, что переносится в другой раздел, когда сменяется звуковая подложка.
Форматы должны быть короткими, особенно если это FM-станция. Традиционно на FM-волнах крутят музыку и шоу, а на AM есть много разговорных станций. Но и на коротких волнах бывают такие. Они обычно заточены на разговоры по 15 минут: там могут читать рассказы, вести краеведческие программы. Но на классической FM-станции, например «Европе плюс», программы очень короткие — максимум по пять минут.
Программе нужна динамичность. Проблема с радио в том, что бо́льшая часть слушателей — люди, которые едут в машине. Они могут мгновенно переключиться, даже быстрее, чем в интернете, где человек закрывает страницу и открывает новую. Понаблюдайте, как это делают таксисты. Они по кругу меняют одну волну на другую, а потом другую на третью, если им не нравится.
Нельзя «лить воду», потому что слушатель сразу уйдёт. Радиоформат интересен, но нужно всегда держать историю. Поэтому часто все программы короткие, музыкальные подложки у них динамичные: парам-парам, полторы минуты рассказа, спонсор, джингл и снова музыка.
Музыка на радио — отдельная тема. В базе для ротации 500−1000 композиций. Они проигрываются по определённой формуле. Скажем, мы решаем, что у нас в начале часа всегда должен быть иностранный быстрый хит, следом за ним — менее известная композиция помедленнее, а потом отечественный медляк. Затем компьютер формирует плейлист по заданным условиям.
А в чём особенность телевидения?
Телек — это картинка. Многие вещи можно показать вообще без слов, закадрового текста или речи экспертов. Если сотню раз написать: «Как плохо, что дом разрушился», мало что будет понятно. А если на пару секунд показать кадр с домом, станет ясен и масштаб разрушений, и последствия, и чувства его жителей.
За все художественные вещи — картинку, ракурс и фокус — на телевидении отвечает оператор. Он может вытянуть человека, который не умеет визуализировать картинку.
Например, я «текстовый» человек, мне было сложно работать на телевидении. Мне тяжело мыслить картинками, понимать, что иногда закадрового текста и титров может вообще не быть, потому что историю лучше расскажет иллюстрация в тишине. Поэтому на помощь приходил оператор: помогал выбрать лучший план, подсказывал, как интереснее встать или войти в кадр.
Правила для контента везде одинаковы, во всех СМИ. История в любом репортаже имеет начало, кульминацию и финал. Меняется только инструментарий. На телевидении у редактора есть и звук, и текст, и картинка — всё одновременно. Можно дополнительно инфографику сделать.
Есть форматы, которые работают неизменно. Например, человеку всегда интересны польза, истории и экшн. Если взять один из них, мы заведомо привлечём внимание зрителя. Дальше будет работа над структурой: выявление героя, проблемы, конфликта, яркое начало и кульминация, решение или нерешение проблемы.
Готовимся к выпуску экономических новостей. Фото снято в комнате режиссёра. Обычно здесь полно народу: редактор, выпускающий редактор, режиссёр, звукорежиссёр и корректор
Какие проекты ты делал для телевидения?
На телевидении мы выпускали экономические новости, программы и спецпроекты для рекламодателей. Например, однажды со спецпроектом к нам обратился крупный телекоммуникационный оператор: «Ребята, наша задача — пропиарить функционал мобильного приложения». Мы придумывали под него спецпроект: как через мобильный телефон оплатить коммуналку. В выпуске приводили пару примеров и показывали, как работает приложение.
Другой случай. Пришла компания с рекламой нового тарифа для игры «Мир танков». Мы сделали программу про эволюцию компьютерных игр, среди которых на тот момент вершиной была именно эта игра. Рассказали, что у фирмы есть некий тариф — это было похоже на нативную рекламу.
Какие тонкости есть в работе тележурналиста?
На телевидении нужно владеть базовыми инструментами и знаниями. Полезно освоить монтажную программу, чтобы делать самому предмонтаж. Нужно знать, что кадр в нарезке нельзя держать дольше трёх секунд. Также считается, что лучше не монтировать крупный план с крупным, средний со средним — всегда должна быть смена. Понятно, что эти законы можно нарушать во благо, но делать это нужно осознанно.
Тележурналисту важно уметь держаться перед камерой. Простой пример: когда человек первый раз появляется в кадре на телевидении, он мотает головой, как колокольчик. Особенно это видно на ускоренном просмотре. Или человек читает с суфлёра и бегает глазами по тексту. У опытного ведущего взгляд остаётся неподвижным.
Что ещё важно уметь журналисту на радио и ТВ?
Важно не иметь проблем с голосом в плане читки. Для радио и телевидения голос — необходимый инструмент. Хотя бывают исключения. Например, у писателя и драматурга Эдварда Радзинского есть дефекты речи, но он великий человек, поэтому его будут слушать.
Чтобы работать редактором на радио или ТВ, нужно понимать, как устроены процессы, какие есть правила. Любая работа — ремесло, которому можно научиться.
Работая на радио, нужно держать в голове, что диктор произнесёт текст вслух. Поэтому важно контролировать обилие стоящих рядом шипящих звуков. Текст «лишние шуршали в шторах» будет нормально выглядеть на бумаге или экране, но при чтении вслух создаст аудиальную помеху. Слушатель воспримет это негативно.
На телевидении нюансов с текстом нет. Большинство тележурналистов пишут с такими ошибками, за которые в любом другом месте карают. Например, пробел перед запятой — смертная казнь для автора в издательстве, но для ТВ это нормально. Никто не видит закадровый текст, который человек сам себе написал. Имена собственные, длинные тире, кавычки «ёлочки» — забудьте.
С чего посоветуешь начать карьеру в медиа?
Мой совет для начинающих: если хотите прийти в медиа, сначала идите в новости, в обычное классическое СМИ. Вам будут мало платить, но вы научитесь писать быстро, ведь в новостях никому не нужен материал, который будет готов не прямо сейчас, а через 10 минут.
Если хотите прийти в медиа, сначала идите в новости
Когда научитесь писать для заказчика быстро, выстраивайте индивидуальный карьерный трек. Идите в компанию, где хорошо платят. По результатам нашего исследования в «Тинькофф-журнале» о зарплатах авторов и редакторов мы выяснили, что в СМИ платят намного меньше, чем в других организациях. Если хочется денег, лучше пойти писать тексты для продуктов, а не в издательство.
Ты ведёшь рубрику «Дурной словарь» в телеграм-канале «Паша и его прокрастинация». Как она появилась?
С Пашей Фёдоровым я познакомился давно в каком-то редакторском чате и написал ему несколько постов для канала. Сделал это по фану, а потом стал писать постоянно.
У канала есть редакция — это пять человек, которые работают над текстами. Так вышло, что у меня накопился цикл постов о странных словах и откровенно сниженной лексике. Мы назвали его «Дурным словарём». В постах разбирали трудности с правописанием, употреблением и склонением слов. Параллельно писали об их происхождении.
Мне нравится изучать русский язык, хоть я не филолог. Я много читаю, слушаю подкасты, посвящённые языку, смотрю лекции учёных. Это увлечение помогает мне писать «Дурной словарь»
Как пришла мысль сделать из «Дурного словаря» книгу?
Когда Паша издал книгу «Пиши, ленивая *опа», у кого-то из редакции канала возникла идея выпустить «Дурной словарь». Концептуально он уже существовал: было много материала, который можно было превратить в книгу. Паша поговорил с ребятами из издательства «МИФ». Они заинтересовались идеей, и мы созвонились: обговорили концепт, сроки и заключили договор. Книга выйдет в бумажном, электронном и аудиоформате. У неё скорее всего будет другое название, но какое — точно неизвестно.
Расскажи о процессе написания словаря.
Многие нецензурные выражения имеют корни тысячелетней давности, как и большинство слов, которыми мы пользуемся. Поэтому, когда я решил писать книгу, начал искать эксперта для профессиональной критики материала. Мне повезло: я нашёл научного редактора. С одной стороны он был специалистом по древнерусским языкам, с другой — соображал в обсценной лексике. Он читал лекции по лингвистике в университете, проводил экспертизу речи на судебных процессах. Например, когда нужно было доказать факт оскорбления в тексте.
Проанализировав материал, я решил, что концептуально это будет словарь, а значит мне нужно найти слова на все буквы алфавита. Что-то я нашёл сам, что-то подкинули маргинальные знакомые. После обложился источниками и написал текст о каждом слове. Научный редактор просмотрела его, и мы вместе внесли правки.
Например, у некоторых слов были разные версии происхождения. Я находил их в одном источнике, не признанном учёными, а у редактора были библиографические и научные редкости, которых нигде больше нет. Она помогла сделать материал научно достоверным.
После одной итерации правок я отдал готовую рукопись в издательство. С их стороны исправлений практически не было, за что им большое спасибо. Затем мне показали концептуальный макет, и сейчас книга находится на стадии вёрстки.
Ты мечтал когда-либо написать книгу?
Как любой уважающий себя читатель, я думал написать художку в старости. Это была не мечта, а скорее желание. Но могу ли я написать лучше, чем Михаил Булгаков? Наверное, нет. Если человек захочет хорошей литературы, пусть читает Булгакова, а не Антонова. Поэтому за художку я пока не берусь. Но, может быть, только пока.