Максим Ильяхов Я больше не вижу в студентах школы своих детей

Как изменилась твоя жизнь с рождением ребёнка?

Сильно изменился режим дня: раньше я садился за работу в 9 утра и заканчивал в 9 вечера. Сейчас нет возможности столько времени отдавать работе и школе. Теперь я встречаюсь и работаю только в первой половине дня, а после обеда провожу время с Филиппом. В 11 вечера начинается моя третья смена: отвечаю на письма в почте, пишу книгу.

Что тебе сложнее: работать или сидеть с ребёнком?

«Сидеть» — легко, а заниматься сложнее: играть, ходить, взаимодействовать. Работу я понимаю и знаю: могу работать везде, днём и ночью. А ребёнок — новая задача, которую я изучаю.

Дай совет родителям

Советовать сложно, и это не нужно родителям. Скажу слова поддержки: «Чуваки, мы справимся! Всё будет нормально».

Относишься ли ты к студентам школы как своим детям?

Раньше, на первых потоках, у меня было ощущение, что надо заниматься со студентами, как с детьми: сдувать пылинки, придумывать для них занятия.

Сейчас я не вижу в студентах школы своих детей. Я вижу в них равных людей и всем, кто хочет, даю по максимуму. Они приходят, общаются, и если я вижу адекватный запрос, то иду навстречу.

Если студент не хочет заниматься — две двойки и до свидания. Я рад уменьшить количество людей, которые учатся на первой и второй ступени, чтобы не тратить время на тех, кому это не нужно. Это может показаться неправильным и циничным, ведь «педагоги года», по идее, должны вкладывать душу и тянуть каждого студента до конца. А студенты потом писать о них в мемуарах: «Пётр Васильевич увидел во мне потенциал, вложил в меня всю душу и тем самым открыл мне дорогу в жизнь». Но я так не хочу, у меня нет времени тянуть каждого и быть массовиком-затейником.

Когда мы только открыли Школу редакторов, я впихивал знания каждому студенту. Это было чем-то вроде нарциссизма — я пытался сделать каждого таким, каким был сам, и брал на себя ответственность за их профессиональный рост. Со временем понял, что всё зависит от них самих, и теперь оставляю мяч на стороне студентов. В каждом потоке я вижу людей, которым нужны знания и навыки, — они берут их без ограничений.

В каждом потоке я вижу людей, которым нужны знания и навыки. Они берут их без ограничений

Расскажи про работы студентов в школе. Какие-то запомнились?

У работ нет задачи запомниться. Это как спросить тренера: «А какой жим лёжа тебе запомнился из всех учеников?» На первой и второй ступени задача студентов — сделать простое содержание своими руками. Работы должны быть одинаковые и скучные.

На третьей ступени работы интереснее, но другая боль. Бывает, когда мы сделали классный проект, и я говорю ребятам: «У вас неработоспособный проект, на энтузиазме не вытянете. Он через полгода сдохнет». Они спорят и говорят: «Мы будем его развивать». Я слышал это каждый поток, все 15 раз. Но через три месяца в чате молчание, а потом проект не продлевает домен. То есть весь тот энтузиазм, о котором говорила команда, испаряется ровно через пять минут после защиты. Для ребят это каждый раз новость, а я это видел 15 раз, скоро увижу в шестнадцатый.

Почему так происходит?

Потому что жизнь вносит свои коррективы: появляется работа, новые задачи, нет времени для студенческого проекта — и это нормально. Но это нужно узнать на своём опыте, чтобы понять, что такое работоспособность проекта. Это подарок школы, который приходит после окончания.

Что самое трудное и что злит в преподавании?

Трудно проверять работы на второй ступени, потому что они одинаковые и я вижу в них детские ошибки. Я даже создал чек-лист с ошибками, которые студенты допускают, и при проверке задания присылаю ссылки из него.

Мне жаль времени на повторное объяснение, но это особенность обучения: когда написано о других, человек не воспринимает. Когда становится о нём — другое дело. Это неотъемлемая часть обучения, и я её принял.

Обычно я не злюсь ни на студентов, ни на их работы. Я распрощался с иллюзией, что моё эмоциональное вовлечение влияет на результаты людей: типа, если я буду злиться в чате, до них лучше дойдёт. На результат влияет только собственная готовность человека работать.

Когда написано о других, человек не воспринимает. Когда становится о нём — другое дело

Как эффективно получать обратную связь от тебя?

Задавайте вопрос к конкретной части макета. Не скидывайте черновик «посмотреть» — у меня нет поводов смотреть его сегодня, если послезавтра я буду смотреть чистовик.

Следите за временем. Если вопрос прилетает в час или два ночи, вероятность того, что я увижу его, почти нулевая. Вечером я не посмотрю, а утром сообщение уйдёт вниз под рабочие чаты.

Как быть, если одному преподавателю не нравится то, что нравится другому?

Наша цель — дать широкий взгляд. Преподаватели могут говорить разное и будут правы в рамках своих задач — того, что они делают для клиентов. У вас будут разные клиенты и точки зрения на одно и то же: в жизни вы будете выбирать то, что сработает лучше.

Дело в том, что в творческой работе не бывает правильного и неправильного. Есть разные варианты решения задач, они дают разные результаты. Если упростить: одну и ту же задачу можно решить текстом, а можно изображением. Преподаватель про тексты будет решать её текстом, а преподаватель про изображения — изображениями. Кто прав? Оба правы, если оба решают задачу. А вы должны научиться решать задачу обоими способами и выбирать лучший.

Как изменились школа и студенты с 2015 года?

Школа меняется: мы постоянно меняем контент. На прошлом потоке я обновлял фрагмент первой ступени, сейчас переснимаю стоп-слова и синтаксис. Поток или два назад добавил факультатив «Визуальное повествование».

Меняются инструменты и способы взаимодействия. Например, чаты выглядят по-новому. Люди делают меньше работ в Тильде и Редимаге, больше — в Фигме.

Среди студентов больших изменений нет. В любом наборе есть люди, которым больше всех надо, и они больше всех получают. А есть те, кому нужно средне или не нужно совсем. Они получают соответственно этому распределению.

Какому главному секрету учит школа?

Это подход к работе за рамками этой работы. Например, вам дают задание написать текст, и вы мыслите в рамках этой задачи — как написать текст. Когда вы думаете за рамками этой задачи, то сначала задаёте себе вопросы: «Почему текст?», «Зачем писать?», «Может, лучше нарисовать?», «А для кого это вообще?», «Почему они будут это читать?». Это широта мышления.

Ещё пример: вы получили задание написать о реальном предприятии, но у вас нет материала. Придумываете что-то — получается плохо. А лучше согласовать решение на другую тему — поразмыслить за пределами этой задачи.

Школа много раз ставит студента в сложную ситуацию. И чтобы её решить, нужно не напрягаться, не ложиться костьми, а пойти поговорить. Может быть, с коллегами, которые уже решили эту проблему. Может быть, с преподавателем. Может быть, с деканатом. Но точно не нужно молча ложиться костьми.

Школа много раз ставит студента в сложную ситуацию. Чтобы её решить, нужно не ложиться костьми, а пойти поговорить

Что-то появилось новое в редактуре, кроме визуального повествования, на что обратить внимание?

Некоторые редакторы имеют болезнь коллекционера: «На что мне ещё подписаться, чтобы было ощущение, что я развиваюсь?». Они подписываются на десятки каналов, но всё сливается в шум, а навыки не формируются.

Ничего не появилось. Курите визуальное повествование, пока не научитесь ставить текст под иллюстрацию. Запрещаю изучать новое, пока не изучите старое.