В блоге ты писала, что пришла в Школу редакторов с нуля и даже просила помощи, чтобы сделать плакат для вступительного конкурса. При этом за курсовую получила одну из самых высоких оценок на потоке. Как тебе удалось?

Да, для конкурса я просила друга-дизайнера побыть моими руками и подвигать пиксели под моим руководством. А в школе уже нужно было делать всё самой. И когда дали задание нарисовать макет статьи под печать, я убила на это несколько дней, но сделала. И мне в какой-то момент понравилось работать с вёрсткой. Наверное, поэтому с курсовиком получилось круто.

Какие навыки из школы тебе не пригодились?

Делать дизайн своими руками, потому что сейчас я работаю в команде с дизайнерами. Сейчас моего уровня достаточно, чтобы посмотреть на их готовую работу и что-то придумать вместе по оформлению, поправить с точки зрения редактуры. Ещё помогает, когда собираешь новую админку для редактора и прописываешь требования. А так у меня все вещи из школы встроились в работу. Какие-то сразу, какие-то потом.

Какие навыки встроились сразу?

Очень понравился юридический блок с Беляевым. Теперь у меня есть алгоритм, как работать с бесплатными картинками. Иду по нему, когда недоступен платный сток. Если совсем вкратце: «Закон, судебная практика и здравый смысл едины: чтобы не нарушить закон, достаточно указать автора и источник цитирования». Если, конечно, правообладатель этого прямо не запретил.

Ещё благодаря Беляеву вывела для себя правило всегда заключать договор с клиентом. Когда делала из правила исключения, теряла деньги. В итоге укрепилась в мысли, что правило суперважное.

Что в школе давалось тяжелее всего?

Переговорные поединки на второй ступени. Было прямо страшно. Но потом я увидела, что напарница Женя добрее меня в 30 раз, и, кажется, выиграла у неё тот поединок.

С тех пор я много проводила переговоры, готовилась к ним. В агентстве тоже есть карточки по Кэмпу. В карточку переговоров выписывают ключевые моменты:

• миссия, сформулированная в мире клиента, — какую пользу принесут клиенту переговоры;
• багаж — то есть какие проблемы могут помешать работе;
• бюджет — деньги, время и эмоции, которые планируешь потратить или уже потратил на переговоры;
• какое решение хочу принять.

Но главное — всё это просто человеческая штука: ты думаешь, как соблюсти интересы клиента и агентства. Просто человечный подход, но немножко оцифрованный.

У меня до школы была история: я работала переводчицей в компании у очень известного и страшного дядьки. В его присутствии все сотрудники впадали в панику. А я совсем не могу работать, когда все вокруг боятся.

И когда меня вызвали переводить переговоры с его участием, я сразу поняла, что потеряю эту работу. Так и вышло: с переговоров он меня выгнал, а через пару недель уволил. С тех пор я вывела для себя урок не работать с людьми, которые создают в компании атмосферу ужаса.

А к адекватным людям, с которыми у нас совпадают цели, мне не страшно ходить на переговоры. Просто в какой-то момент могут разойтись ожидания или кто-то может ошибиться. Но это не страшно. Если ошибся, разберёмся и поправим. Если разошлись ожидания, мы уточним и вернём проект на правильный путь.

Не работать с людьми, которые создают в компании атмосферу ужаса

Как получилось, что после первой ступени ты сразу стала главредом «Пиар Эксплора»?

Ребята нашли меня на бирже Главреда. Вообще, все мои проекты с тех пор начинаются там. Ну, кроме «АйТи Эдженси». Биржа — суперместо, куда приходят интересные люди и предлагают что-то клёвое.

Мне сказали, что хотят с нуля сделать медиа для пиарщиков, и спросили, как я буду решать эту задачу. Я написала план, им понравилось. Они предложили высокую зарплату, какой у меня ещё не было, купили планшет. И я думала: «Божечки, как классно!»

На тот момент одно агентство им уже делало сайт. Я как редактор этот сайт принимала: смотрела, чтобы админка и дизайн были такие, как мне нужно. Параллельно подбирала авторов и собирала редакцию. Мы определились с темами, решили, что будем писать: сделали план, редполитику. Фигачили материалы в заданном количестве.

Через полгода к нам сами стали приходить пиарщики и просить разместить пресс-релизы, новости, рассказать про отраслевое мероприятие. В общем, заметили площадку. Это и было нашей целью.

Как ты зарабатывала рейтинг на бирже Главреда?

Заполнила все пункты, какие могла. Время от времени покупаю рассылки Максима Ильяхова, это тоже добавляет баллов. В вызовах Главреда так и не собралась поучаствовать. Так что болтаюсь где-то посерединке.

Наверное, ребята в топе рейтинга уже загружены работой, поэтому и до меня очередь доходит. Или они более дорогие. А возможно, заказчики просто сразу идут смотреть в середину. Я так и сделала, когда искала редактора для клиента.

Ты была просто редактором, потом пошла в школу и стала главным редактором?

Нет, я даже редактором не была. Я работала контент-менеджером в «Нетологии»: писала материалы, помогала с курсами, тестами, описаниями, сценариями для роликов. Это было круто — разные задачи, и все интересные.

А потом в мае 2015-го я перестала там работать. У меня появились время и деньги на Школу редакторов, и я пошла. Подумала, что в школе смогу выйти на новый уровень: смогу не просто выполнять задачки, а уже сама их ставить и запускать процессы.

Помню, что рисовала осьминожку навыков с этой мыслью. И действительно, мне позвонили ребята из «Пиар Эксплор» и попросили быть у них редактором. Я попросила написать в трудовой «главред» — они разрешили. Это был суперскачок. Я очень довольна школой, потому что мои карьерные ожидания оправдались

А как ты потом перешла в «АйТи Эдженси»?

Я давно за ними следила, регулярно смотрела их вакансии. Но там требовалось разбираться в рекламе — по моим навыкам не было ничего. Основатель агентства Сева тогда сам все заявки отсматривал, не могла же я к нему прийти и сказать: «Возьмите меня, я ничего не умею».

А потом главред Наташа Ганецкая начала собирать в «АйТи Эдженси» редакцию. Вакансия редактора была как раз по моим навыкам. Сначала в агентстве я писала, редактировала и делала дофига всего сама. А потом, поскольку там все суперзаботливые, я стала развиваться в сторону управления проектами.

Для каких задач агентства ты собираешь команды?

Для клиентских проектов. У нас редактура работает на две стороны. С одной мы закрываем свои внутренние маркетинговые задачки: академия, соцсети, рассылки, реклама. А с другой делаем клиентские проекты, вот некоторые из них я и веду.

Сейчас мы сами пишем мало, потому что мы достаточно дорогие. В целом задачи уровня «запустить блог, собрать, придумать», «запустить редакцию, наладить контент-маркетинг, найти людей». Ну и сделать так, чтобы это всё работало потом без нас.

«АйТи Эдженси» нанимает клиенту пишущего редактора. В зависимости от загрузки ещё можем набирать авторов. Поскольку мы за экспертный контент, топим за то, чтобы наладить процессы в компании клиента. Чтобы там все сотрудничали с редактором, помогали собирать материал, фактуру.

Какие факапы у вас случались?

У меня была ситуация, когда я перепутала в интервью две продуктовые метрики и эксперт заказчика мне этого не простил. Во время интервью ничего не сказал, но потом пошёл к руководителю и спросил, почему я задаю тупые вопросы и путаю такие вещи. Но потом мы с экспертом ещё поговорили, я рассказала, что учусь в «Стратоплане», он, оказывается, тоже у них учился. В общем, подружились в итоге.

А почему «Стратоплан», а не Школа руководителей Бюро Горбунова?

Даже не думала про Школу руководителей Бюро Горбунова. Несколько лет читала про Стратоплан, хотела к ним — и вот, получилось. Не знаю, «Стратоплан» как-то добрее.

Какой самый сложный проект ты делала в «АйТи Эдженси»?

С айтишниками, которые работают в битуби и хотят идти за пределы России и СНГ. То есть задачу ставят на русском, но писать надо на английском. При этом клиенты никогда не делали у себя контент-маркетинг и сомневались, надо ли.

Помогло то, что мы научились работать с экспертами на стороне клиента. Они там очень сильные, кучу лет на этом рынке. Мы собрали систему, где редактор обрабатывает этот экспертный опыт и выдаёт его маленькими кусочками, интересными для узких целевых сегментов. Для тех немногих людей в мире, которые решают, заказывать эту штуку за много миллионов долларов или нет.

Редактору, которого мы туда нашли, сейчас очень сложно. Но если он выдержит и разберётся, это будет очень крутая работа. Потому что это технологии, бигдата и заказчики крутые вещи делают. Это суперинтересно, если ты любишь АйТи. Даже если не знаешь, но любишь и интересуешься.

И да, этот редактор тоже учился в Школе редакторов! У нас вообще большой процент ребят из школы. Мы, видимо, находим похожих на нас.

Директор «АйТи Эдженси» отправляет сотрудников учиться в бюро? Или люди заканчивают школу и их потом хантят в агентство?

Второе. Наташа Ганецкая, которая набирала команду редакторов, тоже окончила школу. Школа — знак качества. И теперь, когда набираем людей, мы хотим человека, который относится к качеству текста и редакторским процессам так же, как и мы. Поэтому лучше подойдёт кандидат, окончивший хотя бы первую ступень.

Меньше всего хочется зарубаться по качеству текста, когда строишь редакцию. Поэтому лучше сразу взять редактора, про которого знаешь, что он сделает нормально, выстроит процесс.

Меньше всего хочется зарубаться по качеству текста, когда строишь редакцию

Это великое слово «процесс»…

Ну да, сначала интуитивно чувствуешь, что тебе не хочется бесконечно разбирать правочки. А потом понимаешь, как управлять ожиданиями заказчика, чтобы ему не хотелось эти правочки вносить в панике и в бешеных количествах.

Паника случается, когда по мнению клиента что-то не работает. Он же не знает, как контролировать качество текста. Эту задачу решает редактор. Говорит с экспертами, пишет, проверяет факты. Клиенту не надо перепроверять и страдать, что и как там внутри написано.

Не стоит недооценивать процессы. Всё встанет дыбом, если не согласовать с твоим шефом-не редактором, если не собрать экспертов, не научиться с ними работать, не расписать и не донести до всех одни и те же правила. Убьёшься о согласования, если не погрузишь всех в единую среду.

Где вы находите хороших редакторов? Или хватает выпускников школы?

В первую очередь ищу по знакомым. Я с кучей авторов перезнакомилась во время работы в «Пиар Эксплор» и на других проектах. Отношения сохраняются: смотрю, кто подойдёт в новый проект, и пишу человеку.

Когда мы искали главреда для тех айтишников, сначала собрали объективную систему отбора. Я поговорила с клиентом и согласовала профиль кандидата. По профилю написали вакансию и пост, разместили у клиента в соцсетях и на «Хэдхантере». Плюс собрали релевантные площадки, где ещё стоит засветить вакансию. Например, уговорили прекрасных эйчаров клиента разместить вакансию у Паши Федорова и ещё где-то в редакторских группах.

Когда вы набираете команду для себя, насколько важно образование кандидата? Какие вузы будут релевантным фактором при отборе?

Для меня не важно, где человек учился. Для некоторых более взрослых клиентов — да, возможно. Им важно, чтобы человек закончил хороший ВУЗ — МГУ, например. А я смотрю на тексты и на то, что у человека в голове. Потому что гуманитарные вузы не дают нужных навыков на одинаковом уровне. Если ты технарь, у тебя есть какие-то знания. А я преподаватель иностранных языков. При этом работаю на русском, которого у нас в вузе был один семестр.

Мы с однокурсниками обсуждали в чате, важно ли нам знать английский. Мнения разделились. Я понимаю, что вопрос «учить или нет» у тебя не стоял. Насколько язык был важен для учёбы в Школе редакторов?

В моем мире сладкой ваты все знают английский. На самом деле, конечно, понимаю, что это неправда. Пока мы искали англоязычного редактора для клиента, нашли двух людей: один англоязычный, а второй редактор. То есть это важный скил. Особенно, чтобы развиваться в АйТи или любом проекте, который может вывести на международный рынок.

А в работе английским пользуешься?

Сейчас нет. Всё зависит от проекта, нет промежуточной стадии. Либо английский не важен, либо обязателен. Заказчики «Пиар Эксплор» к основной зарплате предложили ещё 30 тысяч рублей в месяц, если я пройду бесплатный курс по инбаунд-маркетингу в академии Хабспот. Курс был на английском, освоила за три дня. Хороший уровень языка вылился в заметную прибавку в деньгах.

Если нет процесса, не сделаешь клёвый контент вовремя

Какие проблемы возникают у редакции «АйТи Эдженси»?

Была большая проблема с подготовкой кейсов и системой в целом. Об этом недавно вышла статья в нашей академии. Учить не пишущих экспертов писать — сложно. Брать у них интервью с расшифровкой, черновиком и согласованиями — долго, а значит, дорого. Стоимость работы команды считают по количеству потраченных часов. Смотришь на итог и понимаешь, нужен тебе такой кейс или нет. В итоге пришли к варианту стандартизованных шаблонов интервью, когда мы и говорим, и пишем сразу. В общем: процессы, шаблоны и здоровые человеческие отношения.

А какие сложности бывают в отношениях с клиентами?

Важно всегда держать в фокусе ожидания человека, который не разбирается в контент-маркетинге. На примитивном уровне это «давайте напишем продающий текст и заработаем миллион». Тут можно сразу сказать: «Извините, так не работает». И либо продать систему, либо не вписываться в проект.

А ещё бывают проблемы с бренд-медиа. Когда запускают клёвый ресурс, там клёвый контент, в него вливаются клевые авторы, а потом заканчиваются деньги. Это происходит, когда непонятно, как медиа бьётся с бизнесом, который всё спонсирует. Ты уже вложился в проект, он живет, он классный. Но деньги закончились — и всё, спасибо, до свидания.

Как сделать так, чтобы медиа билось с бизнесом?

Моя голубая мечта — всё-таки прикрутить вменяемые метрики. Простые и понятные, которым будут доверять. В разных проектах в разной степени это удается. Мы не прямой канал продаж. Но на что-то влияем. И важно определять это что-то в каждом конкретном бизнесе и замерять. Подружить заказчика с редакцией медиа. Иначе все это игрушка до первого кризиса, когда всех разгонят.

А как организована работа редакторов в агентстве?

У агентства есть нормальный офлайновый офис в Москве, но у нас много ребят из разных городов и стран. Раньше офис был на Бали, и часть сотрудников тусит там до сих пор. Та же Наташа Ганецкая. Если хотим, можем приехать в офис и работать там. В связи с карантином офис был закрыт, но для нас ничего не изменилось, кроме того, что совещания и вечеринки окончательно ушли в онлайн.

Ты говорила, что у тебя парт-тайм. Расскажешь подробнее?

Мы договорились, что я буду уделять агентству 60 часов в месяц. Это обоюдоострая история. Если не будет работы, мне не заплатят, потому что я не в штате. Зато я могу заниматься личными проектами. Вообще я хочу в отпуск, но понимаю, что сейчас не могу себе его позволить. Ребята говорят: «А потому что надо работать в штате». Но я не хочу. Мне хочется иметь свободу. И я за неё плачу стабильностью и комфортом.

А как это оформлено юридически?

У меня ИП, уже достаточно давно. Сравнила с самозанятостью и не увидела для себя плюсов в самозанятости. ИП это клёво, потому что хорошие клиенты счастливы работать по безналу. Люблю платить налоги. Особенно с учетом замечательной акции нашего государства: если платить авансом раз в квартал, то уплаченную сумму вычитают из страховых взносов ИП. А поскольку у меня налогов всегда больше, чем страховых, получается, взносы я не плачу.

Да, в первый год совершила несколько ошибок. Попала на штраф 900 рублей, потому что пропустила срок сдачи декларации за год, и налоговая заблокировала мой счет в «Тинькофф-банке». На целый день. Бухгалтерию веду сама — с помощью консультантов банка.

А ещё я сделала себе электронную цифровую подпись и счастлива. Раньше ко мне приезжали курьеры, а я иногда меняю города и теряю эти бумажки. И боялась, что придёт налоговая проверка, а у меня какой-нибудь акт потерян. А сейчас у меня ЭЦП, я просто нажимаю кнопочку и все работает. Стоило пять тысяч рублей. Это была моя последняя головная боль. Я хотела, чтобы кто-то хранил мои важные бухгалтерские бумажки, но поняла, что проще перевести в электронный вид. Так что всем, кто хочет работать сам, рекомендую становиться ИП и открывать счет в нормальном онлайн-банке.

Ну, раз уж мы про деньги. На какую зарплату может рассчитывать начинающий редактор?

Если человек окончил Школу Бюро, то это уже готовый редактор. Может писать сам, может находить и контролировать авторов, может что-то делать руками. Так что может рассчитывать на нормальную редакторскую зарплату. Хотелось бы сказать, что это 100 тысяч рублей в месяц за фултайм в офисе. Но понятно, что зависит от отрасли и региона. Если это про АйТи в Москве, то цифры такие, если не АйТи и другой регион, то будут заметно ниже.

Какой главный косяк начинающего редактора?

Неопытный редактор видит, что его продукт — это текст. На самом деле его продукт — это решение клиентской задачи. Да, за красивые колонки про искусство тоже платят, но меньше, чем за статьи, которые продают дорогой обучающий курс.

Есть автор, которому в кайф именно писать, делать полезный, структурный, грамотно проиллюстрированный текст. Такой автор может стать классным коммерческим специалистом с дорогими статьями. А есть редактор — у него другие задачи.

Продукт редактора — не текст, а решение клиентской задачи

А какие задачи у редактора, если глобально?

Редактор — это не про текст, это про управление процессом. Он решает задачу, которая больше, чем просто крутая статья. И за большую задачу платят больше. Это разные пути развития.

Можно уйти в маркетинг и видеть, как твоя работа превращается в деньги компании. Или уйти в контент-маркетинг, собирать редакции. И видеть, как там, где ничего не было, возникают работающие процессы. Прозрачные и с предсказуемыми результатами. А можно пойти в продукт и видеть, как твоя работа помогает пользователю лучше решать задачи, а бизнесу — зарабатывать. Смотря что ты хочешь видеть своим результатом.

Чем ты занимаешься?

Я руковожу издательством, которое выпускает книги, аудиокниги, сценарии и сборники рассказов для подписчиков приложения Букмейт. Это моя основная работа.

Редактурой я сейчас почти не занимаюсь. Иногда по просьбе подруги пишу небольшие тексты для агентства «Óни». Это команда, которая сделала редизайн Яндекс-такси, Убера, Тинькофф-банка. Иногда я помогаю описывать их кейсы: созваниваюсь с дизайнерами, обсуждаю проект и превращаю их рассказ в описание для сайта.

Какие задачи ты выполняешь в Букмейте?

Вместе с командой я занимаюсь развитием издательства: придумываю новые проекты и ищу способы их реализовать. Также я отвечаю за организацию процессов — слежу, чтобы редактор и корректор вовремя посмотрели текст, чтобы дизайнер отрисовал обложку и всё сверстал, чтобы договоры были подписаны и всем вовремя заплатили деньги. Первое время на некоторых проектах я сама выступала как редактор или главред, но сейчас команда стала больше, и над этим работают отдельные люди.

Расскажи про приложение Букмейт. Как оно работает?

Это приложение для чтения книг, комиксов и прослушивания аудиокниг. Оно работает по подписке — за ежемесячный платеж ты получаешь доступ к библиотеке.

В России есть всего несколько приложений с подпиской на книги. И у всех более-менее одинаковая библиотека внутри. Чтобы читателям было интересно быть именно с нами, мы выпускаем книги, рассказы и сценарии, доступные только на Букмейте. Особенность проекта в том, что многие книги мы публикуем как сериалы: эпизод за эпизодом.

Официального запуска проекта ещё не было, но мы уже выпустили несколько книг. Например, «Выйди из шкафа» — роман Оли Птицевой, писательницы и ведущей подкаста «Ковен дур». Ещё мы запустили научпоп-проект «Ясно-понятно», в котором умные люди отвечают на наивные вопросы. В первом сезоне историк Тамара Эйдельман рассказывает против чего протестовали протестанты или как пройти в библиотеку Ивана Грозного. Скоро мы запустим «Ясно-понятно» и по другим темам: литературе, физике, спорту.

Другие крутые книжные сервисы тоже делают оригинальный контент. У «Сторитела» появились аудиосериалы, у «Майбука» — чаты, где ты читаешь истории, как сообщения в мессенджере. У всех есть что-то своё.

Почему вы выпускаете материалы не сразу, а эпизод за эпизодом?

Это как с сериалами. Интересные истории затягивают людей, и они начинают ждать следующей серии. Плюс обычно электронные книги читают в перерывах, в дороге, перед сном. Такой формат не отнимает много времени. Человек читает один эпизод за 15 минут и идёт дальше по своим делам. А через неделю возвращается и читает ещё.

Сериальный подход помогает нам экспериментировать: например, мы запускаем сборники рассказов, которые не ограничены объёмом и временем. Новые рассказы могут появляться регулярно в течение года или двух. Получается такой открытый сериал.

Выполнение бизнес-задач у нас не доходит до абсурда. Сериальный контент помогает нам удерживать людей в приложении. Но мы не будем насильно пилить какую-то книгу, если она не подходит под формат с эпизодами.

Сериальный контент помогает нам удерживать людей в приложении

Как начинающему автору опубликоваться у вас в приложении?

Мы мало работаем с совсем уж начинающими авторами. У нас нет большого штата редакторов, которые могли бы отбирать рукописи. Поэтому ориентируемся на авторов, у которых уже есть бэкграунд.

Мы сотрудничаем со школой «Хороший текст». Это такой портал для писателей. Там есть литературные критики, которые оценивают качество рукописей. И когда часть критиков хорошо отзывается о каких-то рукописях, руководители школы рекомендуют их нам. Дальше редактор Букмейта читает и отбирает подходящих людей для сотрудничества. Получается такая двойная выборка.

Вообще, любой человек может опубликовать в Букмейте свою книгу. Нужно просто загрузить её в приложение, и появится ссылка, которую можно давать друзьям. Но в «Букмейт Ориджиналс» мы приглашаем редактора, корректоров, рисуем обложку, занимаемся продвижением книги и предлагаем автору больше возможностей заработать.

А какие ещё способы опубликоваться начинающему автору ты знаешь?

Расскажу отдельно про документальную и художественную литературу.

Если автор в какой-то теме глубокий эксперт, ему интересно написать крутую документальную книгу, то это простой путь. Классный эксперт опубликуется где угодно. Он напишет в несколько издательств и всё. С этим жанром нет больших проблем.

С художественной литературой сложнее. У издательств нет возможности публиковать всех. Они выбирают небольшое количество авторов и занимаются ими. Поэтому чтобы автору опубликоваться, ему нужно как-то оказаться на виду: выпускать статьи в литературном журнале, показывать рукописи всем, кто может их оценить и дать рекомендации. Издательствам сложно заметить автора, про которого никто ничего не знает.

Еще важно развивать личный бренд. Когда автор хоть немного известен и у него есть читатели, издательству интереснее с ним работать. Автору даже не обязательно иметь опубликованные книги или романы. Он может круто писать заметки в социальных сетях. По отклику аудитории издательство сможет примерно понять, насколько хорош автор и стоит ли с ним работать. Популярность фактически гарантирует вам публикацию, но важно понимать, что крутым издательствам куда важнее качество текста. Подписчики в инстаграме сами по себе не откроют вам все двери.

К сожалению, у нас очень маленький рынок литературных агентов — людей, которые помогают авторам издавать книги. А сами писатели редко занимаются продвижением. Они думают, что раз написали хорошую книгу, весь мир обязан ахнуть и купить её. Тут можно возразить, что писатель — это же творец. Ему некогда этим заниматься. Но музыканты тоже творцы, только они как-то не обламываются: на первых порах продвигают себя сами, без менеджера.

Писатель — это же творец. Ему некогда заниматься продвижением. Музыканты тоже творцы, только они как-то не обламываются

Как ты думаешь, почему писатели не хотят сами заниматься продвижением?

Мне сложно ответить на этот вопрос, чтобы никого не обидеть. В России сакрально относятся к литературе, это идёт еще со школы. Кажется, что достаточно написать хорошую книгу, и у неё обязательно появится читатель. А самому заниматься продвижением — это лишнее. Возможно, оно так и будет. Но я не понимаю, почему бы не получить еще больше читателей. Если хорошего издательства или агента найти пока не удалось, можно самому немного заморочиться с продвижением.

А почему ты в основном работаешь руководителем? Чем это круче редактуры?

Я обожаю редактуру. Но не могу сидеть весь день за компьютером и ни с кем не разговаривать. Это загоняет в тоску.

Я помню дни, когда работала фрилансером. Целыми днями писала и редактировала тексты, а к вечеру понимала, что не произнесла за день ни слова. А я очень общительный человек и не могу так. Я бы хотела быть редактором, но для меня это слишком интровертно.

Наверное мне нужно было стать журналистом. Я это уже пробовала, когда мне было 20 лет.

Почему же ты не стала журналистом?

Я училась в Екатеринбурге на педагога кино- и фотостудии. На третьем курсе я бросила универ, чтобы работать продюсером в рекламном агентстве. Потом стала писать статьи о рекламе для одного журнала и решила, что хочу заниматься именно этим. Потом у меня случилась личная драма, я переехала в Казань.

Я познакомилась с главным редактором сайта «Эдми», прошла собеседование и устроилась копирайтером. Когда-то в этом издании писали о рекламе, а потом оно превратилось в свалку фотографий с котиками. Мы вроде как договорились делать какой-нибудь умный контент. К нам даже приходили книжки от издательства «МИФ», и мы писали на них обзоры. Но это была разовая работа. А с меня требовали по две-три статьи в день. Если ты не делал такой объем, ты не котировался как сотрудник.

Писать мимими-тексты оказалось не моим, поэтому с «Эдми» мы расстались.

С меня требовали писать по две-три статьи в день. Если ты не делал такой объем, ты не котировался как сотрудник

А чем ты стала заниматься после того, как ушла из «Эдми»?

Я переехала в Питер к знакомым. Решила во что бы то ни стало найти там работу, связанную с текстами. Но мне было 20 лет. Меня всегда куда-то приглашали, сама я не умела искать работу. Поэтому долго ничего не получалось. В этот период жизни у меня реально не было денег даже на метро.

В конце концов мне удалось устроиться в «Питерстори» — это маленький журнальчик с офисом в квартире. Там писали про жизнь Петербурга, типа «Чем заняться вечером». Издание похоже на «Афишу» и «Вилладж», только в уменьшенном формате.

Чтобы собрать материал для статей, я брала интервью. Мне это нравилось, хотя я стеснялась. Было тяжело звонить людям и просить у них какие-то комментарии. Иногда меня трясло от волнения. Я по полчаса сидела и переживала, а потом трясущимися руками набирала номер. Было ощущение, что сейчас я нажму кнопку и всё — отступать некуда.

Через несколько месяцев после начала работы в журнале начались финансовые переустройства. Помню, было 30 декабря. Мы в редакции в этот день праздновали Новый год. Тут ко мне подходит главный редактор и говорит: «Слушай, ну как бы это, всё». Вот так из-за финансовых проблем меня уволили с работы прямо перед праздниками.

30 декабря мне говорят: «Слушай, ну как бы это, всё». Так я лишилась работы прямо перед праздниками

Потом я пару лет работала то пиарщиком, то креативным менеджером в разных стартапах, но всё ещё хотела вернуться к редактуре. В конце концов, я поступила в Школу редакторов, отучилась две ступени и устроилась в «Пейпер Плейнс».

Расскажи про работу в «Пейпер Плейнс».

«Пейпер Плейнс» — это маркетинговое агентство. Наш отдел выполнял роль бригады копирайтеров. Бизнес, который не хотел содержать такую команду внутри, приходил к нам. Нашими клиентами были Альфа-банк, МВидео, Сбербанк. Они обращались со своими задачами, просили что-то написать.

В основном я редактировала статьи копирайтеров, но некоторыми проектами занималась сама. Я писала статьи про зелёную энергетику, нейросети. Сама собирала информацию по новостям, переводила статьи с английского, общалась с экспертами. Но этих проектов уже не найти в интернете.

То, как мы в «Пейпер Плейнс» писали раньше, сейчас абсолютно неактуально. Мы делали витиеватые сложные посты, рекламные тексты для брендов. А теперь все читают подводочки, шутки, смотрят видосики.

В «Пейпер Плейнс» я проработала всего четыре месяца: объём дел был такой, что часто приходилось сидеть у компа по 12−14 часов. Это невозможно выматывает.

Я слышал, ты успела поработать в проекте по развитию креативности. Расскажи, что это был за проект?

Это был «МОСТ криейтив кэмп». Туда часто приезжают сотрудники компаний типа Яндекса и Сбербанка, которые понимают, что умение мыслить оригинально — важный навык. Например, человек работает маркетологом. У его компании нет большого бюджета. Маркетологу дают минимум средств на запуск рекламы. Чтобы этот минимум потратить эффективно, нужны крутые свежие идеи. В лагере мы помогали людям учиться находить такие идеи.

Невозможно научиться креативному мышлению, если просто сидеть и слушать какого-то эксперта. Мы понимали, что нужно делать упор на практику и даже самим образовательным процессом показывать, как можно делать что-то необычное. Так, вместо очередной лекции мы записывали аудиотреки с заданиями для участников. Они надевали наушники и ходили гулять под музыку с голосом, который предлагал выполнять разные задания. Например, задание могло быть таким «Представь, что ты сейчас обернёшься и увидишь самого себя. Что ты себе скажешь?»

Нестандартный формат этого упражнения помогал людям расслабиться и побыть наедине с собой. Это важно, потому что не всем комфортно работать в группах с другими людьми. Они не могут свободно говорить о своих идеях, потому что боятся, что их начнут стебать. А когда у тебя такие вот индивидуальные задания, ты включаешь в процесс с головой.

У тебя недавно появился обучающий курс прозы «Глагол». Почему ты захотела его создать?

Мне всегда казалось, что обучение должно быть похожим на приключение. Но писательские курсы, которые есть сейчас, довольно классические: в основном ты сидишь и слушаешь лекции, что-то пишешь, а потом твои рукописи разбирают преподаватели. Я подумала, что было бы круто создать курс для писателей такой же угарный, как «МОСТ криейтив кэмп».

Я пишу не настолько хорошо, чтобы учить других. Поэтому позвала на проект крутых писателей, драматургов, сценаристов, редакторов. Они отвечают за теорию и рецензии работ, а я продумываю программу.

Курс заточен на постепенное обучение. Сначала мы учим смотреть по сторонам, искать истории вокруг, смотреть на свой личный опыт и правильно воровать истории у других. Потом рассказываем, как выстраивать сюжет и драматургию для своих историй. А в финале все пишут свой рассказ, мы идём в типографию и вместе выпускаем зин — самиздат малым тиражом.

Давай поговорим про Школу редакторов. Почему ты решила туда пойти?

Я много писала всяких текстов и чувствовала, что у меня это получается. Было видно — люди, которые просили эти тексты написать, кайфуют, им прям нравится. Но я тогда не очень понимала, как это всё работает.

Я случайно наткнулась на информацию про Максима Ильяхова, подписалась на его бесплатную рассылку. Она понятная, структурированная. Видно, что человек потратил кучу времени на то, чтобы ты лучше понял его материал. Мне стало интересно, как у него так получается.

Ты ведь училась в самом первом наборе. Как выглядела учеба изнутри в то время?

Когда Школа только появилась, некоторые ученики были похожи на адептов секты: «О-о-о! Бюро Горбунова! Максим Ильяхов!». В соцсетях стали появляться тексты с рублеными фразами, как будто их робот писал. Людей тогда жёстко стебали за тупое следование инфостилю. И я сама была такой.

Система обучения в Бюро была не очень продуманная: Бюро решало свою бизнес-задачу, а о педагогическом дизайне образовательного опыта никто, как кажется, не думал. Было много непонятных мелочей: чтобы ответить на вопросы тестов, надо было разбираться не в том, как правильно решать задачу, а в том, как думают преподаватели. Ролики были записаны во время каких-то других занятий. Это всё меня не супер вдохновляло.

Я поступила на бесплатное, лучше всех на потоке сдала курсовую. Но завалила кучу тестов, поэтому отучилась на второй ступени уже за деньги. На третью решила не идти. Казалось, что работа над дипломом мало что мне даст.

В первом наборе школы была дистанция между преподавателями и студентами. Не было ощущения, что ты можешь легко с этими людьми общаться, добавить их в друзья на фейсбуке. Атмосфера была не очень дружелюбной.

Я знаю, что в Школе редакторов появились чатики. Там общаются студенты и преподаватели. Если бы я училась сейчас, возможно дошла бы до диплома. Просто из-за того, что привязалась бы к преподавателям. Но за тот формат, что был раньше, платить 60 тысяч не хотелось.

В любом случае после второй ступени мне начали приходить предложения о работе. Видимо, какие-то работодатели следили за студентами, хотели их к себе заполучить.

Ты говорила, что у тебя есть смешная история про деньги и Школу редакторов. Что за история?

Чтобы поступить на первую ступень, нужно было внести 40 тысяч. В то время я работала в стартапе и заняла деньги у директора. Сказала, что пойду учиться и потом отдам. Когда попала на бюджет, деньги мне вернули. Я сняла их в банке и положила под свой ноутбук, потому что директор куда-то ушёл. Когда вернулась, он мне говорит: «Слушай, а где Ксюшин ноутбук? Он лежал тут, вот от него зарядка».

Мы посмотрели камеры. Оказалось, что пока нас не было, зашёл какой-то мужик и спёр ноутбук Ксюши — моей коллеги, которая была в отпуске. Реально поднялся на четвёртый этаж, зашел прямиком в наш кабинет, схватил его и побежал.

Самое смешное, что совсем рядом под моим ноутбуком лежали деньги, а мужик их не заметил. Я оказалась в миллиметре от того, чтобы у меня украли 40 тысяч.

Что ты думаешь о методах преподавания в Бюро?

Методы крутые, но в итоге ты получаешь опыт, который не супер сопоставим с реальностью. Ты проходишь несколько месяцев школы и учишься всё правильно делать. Потом устраиваешься в какую-нибудь компанию с мыслями: «Я всё умею, сейчас всех научу». Но в реальности ты работаешь со сложившимися бизнес-процессами, с определенными командами других людей, с горящими сроками и кучей других обстоятельств. Никто просто не даёт тебе, например, часами расспрашивать клиента о его задачах.

Бюро может позволить себе выстраивать правила игры. А ты как маленький сотрудник не можешь прийти в компанию и всех построить. В итоге начинаешь чувствовать себя неудачником, потому что не справляешься. Хотя на самом деле с тобой всё в порядке. Со временем ты просто понимаешь, что необязательно всегда работать так, как учат в Бюро.

У нас в конце принято советовать полезные и интересные книги. Что посоветуешь?

Я перечислю три последних, которые читала и перечитывала.

Мне нравится «Пройти сквозь стены» Марины Абрамович. Это автобиография «бабушки перформанса». История невероятной силы художницы, которая всю жизнь находится в поиске смыслов и способов исследовать их с помощью своего тела. Самодисциплина, отречение, личные драмы и открытия — это про неё. Перевод страдает какими-то очень странными ошибками, поэтому мне пришлось купить оригинал на Амазоне и тренировать английский.

Я читала сборник рассказов «Ягоды» Романа Михайлова. Он настолько мне понравился, что я села его перечитывать сразу как закрыла последнюю страницу. Рекомендую почитать всем, кто не боится сумасшедших, любит добрые истории и верит, что любой ситуации необходима некоторая доля абсурда.

Ещё есть сборники эссе Умберто Эко. Много лет подряд я открываю какой-нибудь из них, чтобы почитать хлёсткие и остроумные заметки, поразмышлять, порадоваться или погрустить. Последним я прочитала сборник «Полный назад!»

Общался и редактировал Пётр Волков. Рисовал Роман Скворцов. Вычитала Анна Павлова

Привет. Как можешь прокомментировать этот пост?

Этот пост появился в канале Яна Хацкевича после одного из случаев с шумихой вокруг закона про отмывание и обналичку денег. Я лид В2В-маркетинга в Тинькофф, тема обнала для нас (и других банков для бизнеса) очень чувствительна. Периодически случаются оказии — приходится врываться.

Это твои слова или за тебя кто-то пишет? Как вы отвечаете на такие вещи?

То, что публикуется от моего имени, я пишу сама. Советуюсь в чём-то с юристом, собираю мясо с ребятами из AML, но логика, слова, фразы — мои. Ну и пишу я про то, во что верю. Если про ответы вообще, то у нас всё довольно просто — есть чат — в другом банке это назвали бы «рабочей группой».

В целом мы всегда в режиме боевой готовности. Тинькофф — сильный и яркий бренд с классной онлайновой поддержкой. На такие активные бренды весело накидывать что-то, потому что есть реакция.

Ещё топ-менеджмент читает абсолютно все отзывы на «Банки-ру» — там есть рассылка, каждый отзыв разбирают. Бывает всякое: может ошибиться персональный менеджер, голосовой помощник Олег что-нибудь не то напишет, может быть сбой. Все отзывы разбираются.

По Тинькофф Бизнесу все отзывы отсматривает вице-президент, который отвечает за направление — Фёдор Бухаров, он вообще держит руку на пульсе, сидит с нами в опенспейсе.

Хорошо, а что ты про это можешь сказать?

Это скриншот из «Мастерской» Максима Ильяхова, там шла какая-то ярмарка тщеславия: «я-то то», а «я-то сё». Мне, в целом, пофиг, но когда пришел греметь доспехами чувак, который за два дня до этого умер на простейшей задаче, меня бомбануло.

Сталкиваюсь с тем, что люди классно себя презентуют, ведут блоги и активны в фейсбуке. На деле, когда надо что-то сделать, они приносят очень креативный и невнятный текст, и ты такой: «Ну ты что, мы же всё проговорили». Это бесит.

Ну, может, не такая уж простая задача была.

Ой, ну камон — я пришла в Тинькофф редактором, могу реально оценить — простая задача или нет. Я бы хотела, конечно, как-то равнодушнее относиться к такому булшиту, но меня периодически бомбит и несёт.

А как ты в маркетинге оказалась, кто сейчас вместо тебя редактор? Расскажи вообще про работу в Тинькофф.

В Тинькофф я пришла в продуктовую редакцию к Саше Раю. Я постучалась к нему в телеграм с какими-то вопросами про метрики Т—Ж, мы разговорились и он сказал, что ищет редактора в Тинькофф Бизнес. Я приехала в Москву на день, мы поговорили, и через две недели я вышла.

Мне кажется, что все в курсе, но проговорю на всякий случай: в Тинькофф есть редакция Т—Ж, а есть продуктовая редакция. Вторая обслуживает потребности продуктов — пишет тексты на сайт, в мобилку, презентации всякие и так далее. Вот в неё я и пришла — занималась вертикалью SME или Тинькофф Бизнес. Это расчётный счёт, эквайринг, кассы и куча других продуктов.

Я пришла редактором, но роль была неопределённой — занималась всем. Постепенно начала брать больше задач. Ребята приходили с вопросами по рекламе и каким-то околомаркетинговым вопросам: письмо от PR — форвардят на меня, запускается ТВ-реклама — я подключаюсь. Так сложился функционал, а потом придумалось название — продуктовый маркетолог. Сейчас в команде «Бизнеса» семь продуктовых маркетологов, но я ищу ещё — постоянно пишу об этом в канале.

Редакцией рулит теперь Ира Усиченко: там всё — от сценариев обучающих роликов до текстов лендингов. В редакции работают семь постоянных авторов.

А в чём разница между редактором и продуктовым маркетологом?

Если говорим про хорошего редактора и про хорошего маркетолога, то разницы особой нет. Если добавить конкретики, то редактор, наверное, лучше владеет одним инструментом, он типа маг, а маркетолог — больше полководец.

Вот я, совершенно точно, хуже редактор, чем Ира Усиченко. Да и главредом я бы не смогла быть, а Ира отлично справляется. Зато я организовывать движ умею, взбодрить исполнителей, заделиверить задачи.

Как в команде появилась Ира Усиченко? «Рулит редакцией» — это что делает, задачи менеджерит?

Ира работает в Тинькофф Бизнесе главредом — она организовала бизнес-редакцию, выстроила процесс с авторами, маркетологами и продактами с соблюдением сроков. Она контролирует качество всех-всех текстов, я сейчас смотрю только ключевые штуки.

До прихода Иры редакция была моей болью — непонятно было со сроками, авторы пропадали, приносили какие-то невнятные тексты, и мне приходилось вычищать говно из их текстов руками — хотя роль была давно другая. Меня это дико злило, но я не понимала, что с этим делать.

Редакция была моей болью. Мне приходилось вычищать говно из текстов руками — меня это дико злило

Потом я узнала, что Ира ушла из «Дела», подумала, что можно попробовать позвать. Мало что про неё знала, но в целом казалось, что она не из тех, кто бросает слова на ветер. Встретились в баре, я рассказала про проблему — мы начали работать.

Сейчас знаю, что в редакцию можно отдать задачу — её сделают. Может что-то случиться — форс-мажор или ошибка, но никто не будет переводить стрелки, что «это не я виноват», а вникнет и разберётся в проблеме. Это очень крутое чувство плеча.

Слушай, а чем продуктовый маркетолог отличается от менеджера продукта?

В идеальном мире менеджер продукта — это человек, который умеет работать с определённым набором инструментов, и у него есть понимание, как развивать продукт.

В моей реальности большинству продактов нужно очень глубоко погружаться в техническую часть. Не всегда есть ресурсы и силы думать о каком-то продвижении, аудиториях.

Возникает роль маркетолога. Он отвечает за продвижение продукта от методичек для продаж, коммуникаций с сотрудниками, общения с перформанс-маркетологами на предмет продвижения продукта до обратной связи продактам — какие нужны фичи, чтобы продукт был интересным для аудитории.

Маркетолог — тоже булочник?

Скорее стилист-парикмахер:

— Чувак, не брейся налысо — тебе не пойдёт. Давай лучше в розовый покрасим.
— Не, хочу налысо.
— Ну слушай, есть риски. Там на тебя будут пальцем тыкать, давай в зелёный покрасим. У тебя уши торчат — куда тебе лысым?
— Ну ладно.

Моя задача — задавать правильные вопросы, помогать другой стороне их понимать. Если продукта не будет, то мы нафиг никому не будем нужны. Сама сделать банковский продукт — со всеми этими интеграциями и сложными шутками — я не смогу. Буду ходить и руками размахивать только.

Ты училась на редактора, а работаешь маркетологом. Зачем ты пошла в Школу редакторов и что она тебе дала?

Строго говоря, я училась на искусствоведа — сначала на истфаке СПбГУ, а потом в Европейском Университете. Работать в маркетинге я не планировала — хотела работать в отделе технико-технологической экспертизы Эрмитажа, это где картины на рентгене проверяют. Пока ждала вакансию, пошла работать копирайтером в рекламное агентство, через пару месяцев стала менеджерить, ну и как-то втянулась.

Переживала, что лезу в тексты, хотя нет профильного образования. Меня это долго волновало, для себя считаю, что мой синдром самозванца — влияние академической тусовки. Ну в общем, переживала-переживала — наткнулась на видос Максима Ильяхова, подписалась на рассылку, думала даже в Школу стажёров пойти, а потом запустили поток для редакторов. Загорелась как-то и поступила. Первый раз открыла иллюстратор, когда делала вступительное задание.

Что дала? Образ мысли правильный, услышала недавно в интервью Анны Винтур — «действуйте так, будто никто не может сказать вам „нет“». Мне нравится фраза, я бы её использовала, чтобы описать, чему научила школа. Ещё она научила задавать вопросы, докапываться до сути, не знать, где начинается «это не в моей компетенции».

А что было самым трудным в школе? От чего подгорало?

Мне всё было трудно и ни от чего не подгорало. Я шла в хвосте рейтинга, знала, что ничего не знаю и понимала, что лажаю.

Я всю школу шла в хвосте рейтинга, знала, что ничего не знаю и понимала, что лажаю

На вступительном я была на 11 месте, а по ходу учёбы оказывалась в конце и переходила на следующую ступень чудом. Кто-то отказывался, жалел денег, и мне предлагали его место — так дошла до защиты и окончила школу на предпоследнем месте в рейтинге.

Я рассуждала так — если ребята уходят, значит всё знают и здорово прокачались. А я в хвосте, значит, надо идти до конца — вдруг что-то прояснится.

С одной стороны, я была супер спокойна из-за того, что лажала: я же пришла учиться, все бы знала — не пошла бы.

С другой стороны, было больно ошибаться: всегда выруливала на пятёрки, а тут такое. «Выруливала» говорю, потому что я ботаном не была — не такая я усидчивая, просто понимала, где нужно поднажать, а где можно забить. Ну в итоге перфекционист (достигатор, скорее) во мне умер, и сейчас я чуть проще к этому отношусь.

На маркетолога, значит, учиться не стала.

Ха-ха, стала. Окончила вышку, уже в Москве, но мне не понравилось — много воды, и, если бы это было моё первое образование, я не знаю, что бы с ним делала.

В целом ощущение, что в России всё с маркетинговым образованием печально. Для своих ребят запустила рассылку — «Курс молодого бойца для маркетолога». Там пишу то, что рассказываю джунам. Ну и в целом пишу о том, что сама хотела бы знать, когда начинала работать в маркетинге — ещё в агентстве.

Там есть какие-то совсем базовые вещи — пишу и чувствую себя капитаном Очевидность. У меня есть фокус-группа, которая сразу спускает с небес на землю, как только начинаю разговаривать на маркетинговом арго — и вот я снова капитан.

Канал у тебя поэтому называется «Капитан Челован»?

Ага, собрание банальностей. Я вообще хотела туда мемасы и статьи постить, чтобы всем друзьям не рассылать, но я его не закрывала, и в какой-то момент туда начали добавляться незнакомые люди.

А, ну ещё Капитан Челован — мне такое прозвище придумал коллега, числовой аналитик. Я всё время носилась и доставала его с отчётами и выгрузками — вот и получила.

Видео про эксель вы начали снимать, когда ты ещё работала в редакции?

Нет, я уже маркетологом была. Тогда Надя ушла в декрет, а нам всё ещё хотелось что-то делать на Ютюбе. У Максима Ильяхова появилась идея, что нужно делать про эксель — вот сделали. Первые выпуски сильно круче: Максим подробно расписывал их и сильно контролировал производство. Было весело и смешно, но мы не заметили выхлопа и решили прекратить.

Давай ещё немного про школу: что пригодилось когда была редактором и что, когда стала маркетологом?

Полезнее всего курсы Ильяхова: всё, что он рассказывает — это сильно больше, чем про текст.

Понравился курс Синельникова, но бесят товарищи, которые злоупотребляют Кэмпом. Например, чувак уже задержал на неделю текст и говорит: «Так и так, у меня тут не получилось, я пришлю тебе на следующей неделе — что думаешь?». Ну что я в этой ситуации думаю, я думаю, что ты — мудак бесячий. При этом Кэмп — очень хорошая штука про уважение к человеку, с которым говоришь.

Понравился курс Беляева. Не в том смысле, что я что-то запомнила. Я поняла, что рисков много, лучше на всякий случай прийти к юристам и поговорить: «А что нам будет?». Слышала, что во многих компаниях юристы — это прямо враги. Они такие спят и мечтают, как бы работу застопорить. Но наши юристы супер-лояльные, нам очень помогают.

Что можно считать главной проблемой выпускников?

Неумение слышать. Понимание задачи не нужно писать на каждый кусочек текста, но глобально оно должно быть всё время в голове. Нужно постоянно разговаривать и понимать, чего от тебя хотят.

— Нарисуй мне барашка.
— Вот такой барашек.
— Нет, это не то.
— То есть как это не то? Я нарисовал отличного барашка!

Человек не спрашивает, что не так, не готов говорить. Он уверен, что всё сделал как надо. И ты объясняешь ещё раз, с тобой спорят. Уже немного закипаешь, снова что-то говоришь, и после очередного раза просто прощаешься с человеком. Не могу, сил моих больше нет, проще самой сделать.

Дело в умении работать с людьми. Понимать, что они не самодуры, которые хотят попить кровушки несчастного редактора. Они тоже хотят хорошего, но не знают, как объяснить. Из этого вытекает уважение к заказчику. Сорвал дедлайн — предупреди вовремя, поработай с ожиданиями. Кажется, что это банальное что-то, но, видимо, с опытом приходит.

Вопрос читателя журнала: на твоей страничке написано — marketer until i find a real job, то есть «Побуду маркетологом, пока не найду настоящую работу». Почему так?

Это фан — никакого глубокого смысла, саму фразу я стырила у какого-то художника. У него было написано: artist until i find a real job.

Мне нравится моя работа, но, думаю, что любая бы нравилась. На работе я развлекаюсь в том смысле, что мне всё это по-приколу, есть место для самоиронии.

Есть знакомые, которые надувают щёки и говорят, что они маркетологи и на этой работе вертят миром, — я так про свою работу не думаю. Мне кажется, что маркетинг — это сервисный механизм для продукта. Можно тут рассуждать про маркетинг как основу всего и какие-то высокие материи, но в реальности мы большую часть времени менеджерим вокруг продукта.

Полезные ссылки от Людмилы:

• Подкаст «Поредачим» с Людмилой.
• «Как подскажут внешние силы» — статья в «Деле».
• Книга «Уступите место драме».
• Рассылка «Недиван».
• Журнал «Хаос».

Почему ты вдруг решила открыть свой бизнес?

О, это длинная и запутанная история. Я работала в «Эвоторе» и под одним из наших материалов прочитала такой коммент: «Ну, редакция „Эвотора“ вообще классные девчонки, здорово нас развлекают, но в малом бизнесе они ничего не понимают». Это написал не хейтер, не человек, который хочет меня специально обидеть, а наш давний и хороший подписчик. И это правда, у меня никогда не было малого бизнеса и я понятия не имею, что это такое.

И мы решили зайти дерзко: открыть свой тестовый малый бизнес и там всё попробовать. Для меня это было что-то вроде гонзо-журналистики, такая игра. Мы поспорили с нашим руководителем Андреем Романенко, что он даёт нам миллион, а мы за полгода строим кофейню и выводим её в плюс. Если мы выигрываем пари, кофейня остаётся нам, а если нет — то нет. Мы не выиграли, кофейня отошла партнёрам.

Но для меня это был не настоящий бизнес, а такая гонзо-редактура — залезть и попробовать. Когда проект закончился, и две кофейни «Сторис» отошли партнёрам, я могла вернуться в офис или попробовать открыть что-то своё. У меня было накоплено 400 тысяч, и я решила попробовать.

Что тебе даёт предпринимательство?

В Школе редакторов нам привили желание постоянно развиваться. Вся эта турбина под хвостом, эти горы, в которые нужно карабкаться… Появляется какое-то желание постоянного самосовершенствования. При этом большая часть изменений происходит у тебя в голове, просто раньше ты не видела каких-то возможностей, а тут увидела.

В бизнесе я всё время нахожусь на пределе своих возможностей. Я делаю вещи, которые никогда раньше не делала, оказываюсь в ситуациях, в которых никогда не оказывалась, и встречаюсь с людьми, у которых всё совсем другое, не как у моих обычных друзей и знакомых.

За эти полгода, что я занимаюсь действительно предпринимательством, я очень сильно изменилась. Прямо чувствую, что стала другим человеком, это абсолютно другой опыт. И если здесь можно получать такие апгрейды, то, конечно, хочу дальше это всё получать.

Но это стоит очень дорого. Я как-то прикинула — в Измайлово, где я большую часть времени работала в минус, потеряла, наверное, тысяч 700 своих личных денег. Где я их взяла — другой вопрос. Надо было очень много работать, чтобы иметь возможность потерять 700 тысяч.

С каких заработков ты их покрывала — с редакторских?

Даже не спрашивай. Давай так — наркотой я не торговала.

А сейчас? Тебе на жизнь хватает?

Не всегда. Иногда я не ем. У меня бывают такие стрессовые ситуации, когда я понимаю, что мне, возможно, нечем будет платить зарплату. А не платить зарплату для меня — это та точка, когда ты больше не в игре. В такие моменты я перехожу на режим жёсткой экономии и перестаю есть. И просто из-за стресса, и потому что тупо экономлю.

Иногда я перехожу на режим жёсткой экономии и перестаю есть

И часто у тебя бывают такие моменты?

У меня был довольно жёсткий период, когда я поняла, что в Измайлово делать нечего, и минуса никогда не покроются. Я за три дня перенесла кофейню оттуда на Фрунзенскую, и одновременно мы открывали с партнёром ещё одну. Мы открыли две кофейни за полторы недели. Это было очень жёстко и по деньгам, и по срокам.

Меня тогда сильно накрывало. Я просыпалась с ощущением очень сильного страха, он физически был ощутим. Я была бы готова заплакать, спрятаться под одеялко и пролежать там целый день, чтобы не вставать в этот страшный мир. Но проблема в том, что под одеялком не менее страшно. Меня колошматит, но лучше уж я встану, займусь делом и в процессе работы приду в себя. Это был недельный период, и потом отпустило. Эта штука сделала меня сильнее.

Ты не боишься, что это всё превратится в рутину?

Нет, я найду, как себя развлечь. Меня бариста этому учат. Представь, если у тебя 15 чеков в день, а ты работаешь 14 часов. Один гость в час. Чем себя развлекать? Ребята вообще не обламываются. Придумывают какие-то новые выкладки товаров, начинают по-новому печь круассаны, переставляют вещи, авторские напитки придумывают.

Однажды кто-то из гостей зашёл с кофе из «Ван бакса» — они говорят: «Давайте поменяемся, у нас вкуснее». И теперь они коллекционируют эти стаканчики из соседних кофеен, как отрубленные головы. А ведь у них работа гораздо более рутинная, чем у меня.

У меня другая проблема — это многозадачность. Я одновременно должна разбираться с товароучётными системами, с эквайрингом, листовки делать, людей набирать. Я постоянно переключаюсь между профессиями, у меня рутины нет.

То есть для тебя сейчас вся жизнь в бизнесе?

Нет, первую половину дня я обычно здесь, а потом иду в «Эвотор» и там занимаюсь редактурой. Но у меня есть ближайшие задачи: например, я не врубаюсь, как развивать аккаунт в инстаграме, а это явно нужно. Сейчас учусь на маркетолога в инстаграме.

На какие-то курсы ходишь?

Не, я просто читаю то, что об этом есть, и спрашиваю у предпринимателей, что у них зашло, а что нет. Ищу людей, которые могут мне помочь. Вообще, если у меня проблема, первое, что я делаю — ищу людей.

Как ты ищешь людей, например, в редакторской работе?

Это довольно просто. Когда я вела блог, канал и так далее, люди знали, как я работаю, какая у меня метода, что я за человек. Поэтому стоило выкинуть вакансию, и сразу находились люди, которые все подходят — остаётся только выбрать.

А сейчас ты ведёшь блог?

Нет, последняя запись в нём опубликована полгода назад. Я иногда в телеграм-канал «Радио Саша» закидываю рабочие заметки для авторов, которых редактирую. Просто если какая-то штука постоянно всплывает в редактуре, я предпочитаю туда её закинуть, и я знаю, что моя команда прочитает, это как бы коммент для всех.

Судя по блогу, ты очень любишь анализировать, систематизировать, раскладывать по полочкам. У тебя просто натура такая или ты учишь людей через блог?

На самом деле, когда я завела блог, у меня была абсолютно прагматичная задача. Я хотела поступить в Школу редакторов. А там было требование вести блог, и я понимала, что у меня будет больше шансов при поступлении.

У моего блога было несколько задач. Конечно, личный бренд, потому что когда в компании делаешь какие-то клёвые текстики, об этом никто не знает. Когда я пришла в «Эвотор» и познакомилась с юикс-дизайнером, он спросил: «Ты та самая Саша Волкова?» Оказалось, что он работал в «Киви-кошельке» и увидел в «Яндекс-кошельке» клёвые подсказки-микротексты в интерфейсе. Погуглил, кто это делает, и всплыл мой блог, где я рассказываю о том, как пишу эти тексты. Он уже два года меня читал, и тут я появляюсь в «Эвоторе». Поэтому я для него та самая Саша Волкова. Так что блог помогает заявить о своей работе, рассказать, как ты её делаешь.

Но для меня в блоге самое главное то, что ты сам учишься, формулируешь в голове какие-то принципы. Часто бывает так: у тебя не получалось, потом получилось, и тебе кажется, что ты поняла почему. Но когда начинаешь формулировать это в текст, объяснять, почему это работает, а это нет, оказывается, что у тебя в рассуждениях огромные белые пятна, которых ты не замечала, пока в голове у себя это всё прокручивала. А текст — он беспощадный, потому что вот они академические абзацы, и если есть дыра, то ты её увидишь. Поэтому ты пишешь, пишешь пост, переписываешь и с десятого раза понимаешь, что хотел сказать с самого начала. То есть это такое самообучение.

Блог помогает заявить о своей работе, рассказать, как ты её делаешь. Но самое главное в блоге — самообучение

В посте про путь героя ты показывала таблицу, как ты ведёшь свой канал. До сих пор у тебя есть эта таблица?

Нет. Когда я начинала вести канал, для меня это был, скорее, контент-проект. В этом было мало предпринимательства, это был эксперимент с кофейнями «Сторис». Мы рисковали чужими деньгами, многое делали не очень обдуманно. Сейчас я делаю именно бизнес, и когда я теряю деньги, я теряю свои деньги. Я уже не буду сидеть и делать эту табличку.

То есть сейчас ты канал ведёшь не структурированно?

Нет, и думаю, это заметно. Сначала я старалась чередовать контент. У меня были то аудио, то фото, то видео, то текст. Сейчас почти всегда это текст, потому что для меня это самый простой формат. Стало гораздо меньше эмоциональных оттяжек по пути героя. Оттяжка — это когда с тобой случается какая-то неприятность, ты должна посидеть поэмоционировать, дать время читателям попереживать. Сейчас я этого не делаю.

А зачем ты сейчас ведёшь канал «Заварили бизнес»?

Чтобы анализировать то, что я делаю. Когда ты пишешь пост, это заставляет тебя сесть и сконцентрироваться на какой-то мысли. Многие предприниматели рассказывают, что раз в неделю садятся в кофейне с блокнотиком, ручкой и выписывают, какие есть проблемы, что надо делать. Просто посидеть два часа в тишине и подумать. У меня такое происходит каждый день, ну или раз в два-три дня, когда я пишу пост. Сижу и концентрируюсь на какой-то проблеме, думаю. Просто полезно.

Я предполагаю, что это как-то выстрелит, но не знаю как. Если я захочу заниматься предпринимательством, наверняка мне понадобятся инвесторы и партнёры. А у меня уже есть благодатная почва. Уверена, если я напишу: ребят, я ищу партнёра с деньгами, мне, наверное, много кто напишет. Потому что и без этого поста часто обращаются и предлагают. Мне пока это не надо, но когда понадобится, я смогу это использовать. Возможно, я захочу канал монетизировать. А если я пойду по пути редактуры и буду заниматься бизнесовыми текстами, то снова он мне поможет. То есть это работа на будущее.

А подкаст ты зачем начала делать?

У нас в редакции появился Артур Белостоцкий, который заболел подкастами и решил, что это клёвая тема.

Мы не осознавали, насколько это сложно. Обычно подкаст — это интервью или человек с заранее заготовленной речью. А тут надо делать нарратив. Надо, чтобы это всё драматически развивалось, это же реальная жизнь, и ты не знаешь, куда она повернёт. Мы можем записать подкаст о каком-нибудь партнёре, а через две недели я с этим партнёром разойдусь, и это окажется тупиковой веткой в истории.

К тому же надо сделать трёхактную структуру, чтобы там была драма, оттяжки и всё такое, но этим занимается Артур. Изначально я довольно глубоко в это залезла, начала писать сценарии и по ним строить выпуск, но это сработало не очень хорошо, потому что у меня не было времени.

Сейчас мы с Артуром созваниваемся раз в неделю, он задаёт мне какие-то вопросы. Видимо, у него есть план, он знает, в каком выпуске что будет и какие вопросы надо задать, чтобы весь этот сценарий реализовать. Я ничего об этом не знаю, для меня это просто двухчасовой разговор раз в неделю.

У тебя большой опыт в интервью. Что можешь посоветовать начинающим интервьюерам?

Блин, интервью — это так сложно. Я бы не сказала, что я это умею. Когда у меня не было своего бизнеса, я помню, как вымучивала список вопросов. В голову лезли какие-то банальные вопросы типа: «Как вам пришла идея создать свой бизнес?» Я же не владела фактурой, у меня не было чувственного опыта, я не знала, о чём спрашивать. Начинался такой разговор, как будто ты назначил свидание в Тиндере: чем занимаешься, сколько тебе лет, где учился?

Брать интервью очень сложно. Ты приходишь к малому предпринимателю, в Сети о нём ничего нет. Ты не можешь подготовиться и не знаешь, что из него вытаскивать. Скорее всего, у него на поверхности очень банальная история. «У меня накопилось два миллиона, я решил сделать что-то своё». Или «я скучала в офисе, поняла что хочу что-то своё». У всех одинаково.

Дальше стандартные пути развития, и вот сейчас он на каком-то этапе. Или у него всё хорошо, или всё плохо. Но наверняка там, где-то внутри, зарыта или уникальная философия — то, как человек относится к предпринимательству, или интересная история — ради чего на самом деле он это делает. Что-то про эмоции или какой-то клёвый кейс.

Например, недавно я вытащила клёвый кейс. Одна девушка сторговалась по аренде с торговым центром: она писала владельцу длинные письма, почему надо сторговаться, и снизила аренду в три раза. Я попросила эти письма, написала текст про кейс с её опытом, приложила сканы писем, а потом сама по этому шаблону обратилась к своему арендодателю и круто сторговалась. То есть если это помогло ей снизить аренду в три раза, а мне на 30%, значит, это поможет и другим.

Как узнать, какой у человека интересный кейс?

Заранее не знаешь, поэтому движешься ощупью. Может, он очень круто находит сотрудников и обучает их. Может, он налоговую систему настроил так, чтобы меньше платить. Обычно первая часть разговора у меня летит в мусорку, потому что я пытаюсь нащупать, где там у человека что-то интересное. Может быть, это кейс. Может, пошаговая инструкция про то, как он запустил доставку. Может, это сторителлинг, и это самая сложная для меня история.

Чем сложен сторителлинг?

Мне не нравятся интервью, где просто пересказывают хронологию событий из жизни человека. Хорошо, если жизнь интересная и даже простое перечисление фактов захватывает.

Мне вот Ян Хацкевич сказал недавно: «Ты любишь писать кейсы, потому что они полезные. Но есть же гораздо более важная штука. Предприниматели очень одинокие. Очень круто, если ты читаешь статью, и у тебя создаётся ощущение, что тебе положили руку на плечо и сказали: „Да у меня так же, чувак“».

И это правда, что у предпринимателей нет коллег. Советоваться с сотрудниками — это очень плохая тема. Они узнают о твоих проблемах, лучше этого не делать. С кем тогда тебе разговаривать? Поэтому я в интервью ценю сторителлинг, когда есть эмоции, история, когда ты читаешь и такой: да-да-да, у меня была такая же ситуация. Но это очень сложно.

Про любой фильм можно сказать, о чём он. Например, «Аватар» — это фильм о том, как человек ищет своё место в жизни, своё племя, свою землю. Мне кажется, что к интервью должны быть такие же высокие требования. Оно не должно быть простым пересказом жизни человека. Это должна быть история о чём-то.

Биографические фильмы часто критикуют за то, что не учли эту историю и ту историю. Да наплевать, она просто не вписывается в концепцию. Об одной и той же жизни можно сделать фильм о любви, о карьере, о борьбе, о чём угодно. Должен быть внутренний стержень у истории.

Интервью не должно быть простым пересказом жизни человека. Это должна быть история о чём-то

У тебя есть интервью, которым ты гордишься?

Я не могу назвать своё интервью, которым я была бы довольна, если это не кейс и не пошаговая инструкция, а вот именно такой сторителлинг. Однажды я сделала маленькую подборочку «Понаехавшие» про предпринимателей, где они рассказывали, как обосновались в Москве. Это я так тренировалась в сторителлинг — рассказывать историю, которая вызывает эмоцию сострадания, но не даёт конкретной пользы.

Я немножко упростила себе задачу за счёт того, что это подборка. Потому что просто рассказать об одной из героинь было бы сложнее и ещё сложнее обосновать, почему вообще в бизнес-издании такая художественная литература. Так что я подбираюсь постепенно к этому жанру и очень хочу написать интервью, которое выполнит эту задачу — чтоб было ощущение, что тебе положили руку на плечо и сказали: «Дружище». Кажется, я даже героя себе уже нашла такого.

Как разговаривать с незнакомым человеком, про которого ты даже нарыть ничего не можешь?

Ну мне-то проще, у меня тема. Я всегда могу сказать: «Чувак, у меня тоже бизнес, у меня вот такая ситуация. Как ты там — на налоги накопил?» Я очень люблю рассказывать о своих неудачах, чтобы герой почувствовал себя в порядке. И человек начинает рассказывать, а потом такой: «Ой, слушай, только не пиши об этом в статье». Это, конечно, облом, иногда это прикольные факты, но в то же время это показывает уровень доверия.

Раньше, когда у меня не было бизнеса, я чувствовала, что мне не доверяют. Теперь, например, я знаю, сколько надо заплатить участковому, если он захотел убрать твой штендер незаконно размещённый. Я, конечно, не буду писать статью «Заплати участковому две тысячи», но если я это знаю, люди воспринимают меня как свою и мне проще с ними найти контакт. Именно поэтому я хочу продолжать брать интервью. Я очень долго хотела, чтобы мне начали рассказывать правду, все нюансы и всю фактуру. А теперь мне её бесконечно готовы давать. Очень странно этим не воспользоваться.

То есть ты думаешь, что у неспециалиста не может получиться хорошее интервью со специалистом?

Нет, почему. Мне недавно про доставку принесли интервью очень интересное. Я, конечно, добавила вопросиков, чтобы узнать подробности. Но там, видимо, и сама девушка интересная, поэтому с ней герой хочет всем поделиться, и герой очень содержательный.

Часто человек ведёт бизнес ситуативно и относится к нему как к бытовухе. Надо вот полы пропылесосить, закупку сделать. Из таких людей очень сложно что-то вытащить. А бывают люди очень осмысленные, например, герой этого интервью явно изучил опыт зарубежных компаний, на основе этого сделал какие-то выводы, потестил гипотезу, и ему есть о чём рассказать.

Как организовать доставку в общепите

Как ты ищешь героя?

Вот как найти героя редактору — я понятия не имею. Сначала я просто искала по базе «Эвотора», звонила и предлагала интервью. Получалось не очень. Сейчас у меня чат на 1600 человек и канал, и если закинуть запрос на героя, насыплется куча телефонов — только ходи и собирай интервью. Поиск героев — сложная штука. Из не очень содержательного героя можно максимум вытащить кейс или пошаговую инструкцию, но это тяжело, ведь заранее не знаешь, о чём именно его спросить. А содержательный герой — это редкость.

Содержательный герой — это редкость

Чего нельзя делать, когда берёшь интервью?

Очень плохо не готовиться. Я недавно так облажалась. Я привыкла к тому, что о малом бизнесе обычно ничего не сказано в инфополе, и поэтому приехала вхолостую разговаривать с девушкой. Оказалось, она единственная, кто устраивает качественные ярмарки рукоделия в Москве. А это целая индустрия, за этим стоят культурные пласты, какие-то международные битвы. Целая охренеть какая история, в которой я вообще ни в зуб ногой.

И ей приходилось по ходу интервью давать мне базовый ликбез. Мы потратили три часа друг друга ни на что. Вместо того, чтобы сосредоточиться на том, чего я не знаю и никогда не нагуглю, мы занимались гуглежом, грубо говоря. Мне было очень стыдно. Ну и, главное, интервью не выйдет никогда. Часто из одного интервью можно сделать три материала, а тут просто ни о чём.

Ещё не надо делать заметки в телефоне. Хотя спикер, скорее всего, понимает, что ты записываешь что-то по теме, но выглядит это так себе и сбивает с мысли. Я давала довольно много видеоинтервью одной редакторке, у которой всё было записано в телефоне. Я пытаюсь с ней разговаривать, а она смотрит в экран. В какой-то момент я не выдержала и говорю: «Слушай, я сбиваюсь с мысли, я чувствую себя очень глупо, давай в блокнотик, пожалуйста».

Ты читаешь какие-то издания для предпринимателей?

Нет. Это, наверное, плохо. Мне скидывают материалы, которые, судя по заголовкам, должны быть полезными, но я редачу в «Жизе» и таким образом читаю. И ещё я очень раздражаюсь, если открываю материал, а он водянистый и не очень хорошо сделан — ведь у меня времени и так мало.

Про малое предпринимательство очень мало информации, а та, что есть, не соответствует действительности. Или её писали юристы и бухгалтеры. Я их называю отличниками. Собирается консилиум из редактора, просвещённого в инфостиле, юриста и бухгалтера, и они пишут назидательную статью о том, как правильно платить налоги. Во-первых, это не проверено на практике. Во-вторых, сам этот назидательный тон. Типа вы-то глупые или у вас нет времени разобраться, слава богу, мы тут посидели и разобрались, как вам налоги платить или ещё что-то. Ребята, нет, это ужасно.

Собирается консилиум из редактора, юриста и бухгалтера, и они пишут назидательную статью о том, как правильно платить налоги. Это ужасно

Если было бы издание, где с 60-процентной вероятностью был бы хороший контент, наверное, я его читала бы. Но такого издания, кроме «Жизы», я не вижу. Но это не потому, что все мудаки, а потому что я ленивая. Я не занимаюсь прямо поиском. Я читаю только телеграм-каналы, которые мне нравятся, и всё.

А в чём сила «Жизы»?

У нас довольно высокая планка — мы требуем от себя, чтобы все советы были проверены на опыте и чтобы всегда они были конкретными. Ещё я очень рада, что мы ввели эту карточку с основными цифрами перед каждой статьёй. Хотя кажется, это же элементарная история.

Какой вопрос надо обязательно задать предпринимателю?

В плюсе ли он. Странно, что раньше мне в голову не приходило, что надо это спрашивать у предпринимателя. Мне казалось, что, конечно же, в плюсе. Блин, какая наивность. Я узнала столько всего… У скольких людей бизнес как хобби, и они бесконечно вкладывают туда бабки. Сколько людей работают в минус и живут в долгах.

Я встретила человека, у которого давно уже нет бизнеса, но он об этом не знает, потому что он не считает бабки и не знает маржинальность своего продукта. Ему приходят платёжки, и если он их не может оплатить, он просто не платит. Коридор его возможностей с каждым месяцем сужается, долг всё больше, это беспощадные цифры… Он стал должен налоговой, ему заблокировали счёт, и он перешёл на оплату наличкой. И я вижу, что он своего бизнеса лишился уже месяца три назад. И при этом он всё ещё предприниматель, можно взять у него интервью.

Есть люди, которые открывают бизнес на инвесторские деньги, он не взлетает, а в инвесторской среде не принято обмениваться такой информацией, поэтому об этих историях никто ничего не знает. Оказалось, что предприниматели очень многое скрывают, и со стороны всё не так, как внутри. Вообще не так.

Недавно читаю в чате: «Я был в Туле в кофейне, там такие все классные, вежливые, такая атмосфера семейного уюта. Вот так надо делать, чтобы зарабатывать». Но, дорогой, ты загляни в цифры, возможно, эта кофейня жены богатого мужа, который отстёгивает ей каждый месяц, поэтому там такая чудная атмосфера. Или человек работает в минуса и занимается по сути самозанятостью, сам варит кофе. И таких историй большая часть. Я ощутила на своём опыте, что 90% стартапов закрываются каждый год, и что 90% бизнесов, которые ты видишь вокруг — это не бизнес.

Что ещё надо учесть, когда разговариваешь с предпринимателем?

Предприниматели могут обманывать. Недавно на «Жизе» вышло такое видеоинтервью, я его не редактировала, и авторка не могла знать подробностей всей этой истории, но это был знакомый мой предприниматель, и он там врал во всём. Более того, интервью вышло, а через месяц он продал бизнес, о котором рассказывал. Он врал целенаправленно, потому что ему хотелось продать бизнес подороже, он рассказывал нереальные цифры и по выручке, и по посадке, и по всему.

Если предприниматель дал интервью, есть вероятность, что он это сделал для того, чтобы найти инвестора или партнёра. Естественно, для него это самопрезентация, и он врёт как может. Люди всегда стараются выглядеть лучше, чем есть. Мне бы хотелось получать адекватную информацию, обидно, что люди, когда залезают в малый бизнес, обычно год или два теряют деньги, и большие.

В чём ты видишь свою редакторскую миссию?

Так как у меня сферы занятий две, то и миссии две, но они связаны. Я хочу помочь людям, которые хотят стать предпринимателями, узнать больше реальной информации о малом бизнесе и в то же время помочь им испытать чувственный опыт малого предпринимателя.

Потому что если просто рассказывать всю бытовуху, например, как я тут делала спецификацию на розетки, от этого может весь энтузиазм пройти, поэтому надо рассказывать ещё что-то — про эмоции, про опыт. То есть я хочу их зарядить, показать, каково это — быть малым предпринимателем и дать полезную инфу, которая позволит сэкономить деньги и запустить что-то, не потеряв столько, сколько потеряла я. Наверное, это и есть миссия для редактора.

У тебя есть мечта?

О, у меня их много. Очень много. Я стараюсь мечтать всё время.

А самая безумная?

Я хочу личный самолёт, потому что хочу летать не по заданным траекториям, а просто полетать над землёй. Но не думаю, что это безумная мечта. Получить права на пилота несложно и не обязательно обладать этим самолётом и иметь собственный гаражик для него. Мне все мои мечты кажутся довольно реалистичными. Однажды мне Лёша Баринский сказал, что хотелку свою надо раскачивать и вообще фантазию, просто чтобы не быть ограниченным в собственной же голове.

С Катей Будашкиной, главредкой «Жизы», тоже недавно это обсуждали. Она сказала, что никогда не занималась мечтанием специально, и мы начали с ней прямо по ходу: я хочу это, а я хочу это и то. Это очень хороший способ провести время, ты придумываешь кучу всего.

Причём сначала не получается, ты такой сидишь: ну, я, наверно, э-э-э, хочу, э-э-э, квартиру. Что, это всё?! На этом твоя фантазия закончилась? А потом начинается больше, больше, целые истории себе придумываешь, и это и настроение повышает, и расширяет как-то представление о собственных возможностях. Я очень советую всем в качестве упражнения идти и мечтать.

Я очень советую всем в качестве упражнения идти и мечтать, чтобы не быть ограниченным в собственной же голове

Ты постоянно используешь феминитивы. Ты за них топишь?

Не, мне пофиг. Я начала их использовать, когда это ещё не было мейнстримом, потому что это просто удобно. Ты можешь в слово буквально одной буквой добавить дополнительный смысл, и оно становится более информативным. Часто это важно, например, очень странно звучит, когда ты говоришь: редактор родила. В этом есть диссонанс. Правда, раньше я использовала феминитивы только там, где важен пол героя, как в случае с «родила», а теперь просто всё время, и для меня это абсолютно нормально. Вообще не понимаю, когда какая-то проблема у кого-то с этим.

Ильяхова, например, бомбит.

Окей. Не, я рада за человека, если у него так мало других сложностей, что он может себе позволить побомбить из-за феминитивов. Я понимаю, для вас это профессия, и всё серьёзно, но мне это просто смешно.

Ещё это способ распознавать свой-чужой. В целом про феминитивы знают люди определённой прослойки — я к ней отношусь, и я таким образом маркирую свою речь. Если человек со мной на одной волне, он слышит от меня феминитив, и у него такая улыбка проскакивает: «да-да, знаю эту тему». При этом у него может быть к ним настороженное, сложное, какое угодно отношение, но понятно, что мы примерно из одного круга, потому что люди не из этого круга не знают слова «феминитив» — для них это просто странность речи, наверное.

А ты феминистка?

Да, конечно.

Что ты вкладываешь в это понятие?

Я знаю и осознаю, что дискриминация по половому признаку в России существует. Это первый пойнт, с него всё и начинается. Потому что если ты признаёшь и осознаёшь этот факт, то дальше уже сложно быть не феминистом. В чём это проявляется? Я стараюсь никого не дискриминировать, когда оцениваю чьи-то поступки. Я всегда держу некий вектор и стараюсь, чтобы хотя бы я не приумножала это дерьмо. И я стараюсь, чтобы в моем кругу не было шовинистов, потому что они портят мне настроение.

Когда находишься в ситуации наёмного труда, да ещё и низкоквалифицированного наёмного труда, ты очень сильно ощущаешь дискриминацию, а если ты ещё и женщина, то это типа умножь на 10. Раньше меня вообще люто бомбило от шовинистов и от людей, которые дискриминируют женщин. Наверное, это было связано с тем, что я понимала, что от этих мужчин зависит моя жизнь и они не считают меня человеком. Это патовая ситуация.

Я стараюсь, чтобы в моем кругу не было шовинистов, потому что они портят мне настроение

Теперь у меня уже другая ситуация, я воспринимаю это просто как частное мнение каких-то глупых людей, от которых — самое главное — в моей жизни ничего не зависит. Иногда даже, наоборот, их жизнь зависит от меня, потому что если это сотрудник, который как-то не так относится к моим сотрудницам, я просто его уволю, вот и всё, проблема решена.

От мнения Ильяхова о феминизме раньше меня коробило, потому что я строила карьеру в его редакции, при этом его высказывания, скажем, были неоднозначными, и периодически я, естественно, воспринимала это как угрозу своему благополучию. Теперь Максима может бомбить от феминитивов, и меня это не затрагивает, это уже не моя проблема.

Если вдруг однажды тебе всё надоест — ты продашь свои кофейни, уедешь жить в Африку? Или откроешь другой бизнес?

Блин, это же будет другой человек. Я сейчас уже другой человек — не тот, что полгода назад. Недавно я брала интервью у владелицы хостела. У неё был строительный бизнес, который генерировал миллионы прибыли в месяц, потом она открывала хостелы на заказ за процент, потом стала свои хостелы открывать. В общем, огромная, сложная и успешная бизнес-история.

И тут она решила для развлечения открыть кофейню, говорит: «Совершенно неудачно, там какой-то невыразительный плюс, 50 тысяч в месяц, но это того не стоит. Если нанимаешь управляющего, кофейня начинает работать в ноль, а если без управляющего — ну не буду же я сама с кофейней мучиться». А я думаю: у тебя 50 тысяч стабильно каждый месяц, для тебя это вообще не бизнес и ты решила его продать. Для меня это показатель, к которому я иду уже полгода безуспешно.

Но я уверена, что когда-нибудь и я буду таким человеком. Даже суммы, которыми я размышляю, стали другими. Помню, как в студенчестве я думала сотнями, потом повзрослела и стала думать тысячами, сейчас я думаю сотнями тысяч. Наверное, потом я буду мыслить миллионами…

Ну или нет, и у меня ничего не получится. Но я к тому, что это будет другой человек. И я не знаю, что этот человек удумает себе, я с ним пока не знакома.

Как начался твой путь редактора?

Я закончила вуз в 2008 году, в самый кризис. Диплом у меня был училки русского языка и литературы. У нас у всех тогда не было особого плана, что мы будем делать после вуза. Выходим и понимаем, что работы нет никакой. Вообще никакой. Нигде. И такие, ну ладно, первое время перекантуюсь, поработаю на какой-нибудь паршивой работёнке типа кассира в «Пятёрочке». Но даже туда не брали, потому что без опыта работы в торговле.

Я родом из Подмосковья, из маленького наукограда Протвино на сотом километре от Москвы. И у меня было накоплено тысяч, наверное, 60 или 40 — ровно на то, чтобы заплатить за один месяц жилья в Москве. А дальше уже полюбас нужны деньги, хоть что делай. Я помню это абсолютно отчаянное состояние, когда листала страницы журналов с вакансиями. Я смотрела все. Секретарём? Пожалуйста, только возьмите. Но опыта-то нет, поэтому даже секретарём не брали.

Куда в итоге устроилась?

Из-за того, что я как-то там умела писать, точнее, думала, что умею писать, меня взяли на совершенно примитивную работу в какой-то дико маргинальный ультраправый сайт новостником. Задача была восемь часов без обеда каждые 15 минут выдавать по одной новости. У тебя постоянно идёт лента новостей с РИА Новости, «Рейтер» и других агентств, вычленяешь оттуда типа интересное и переписываешь своими словами — тупой рерайт.

Это был полный треш. Порой не платили зарплату, штрафовали за всё. Однажды я опоздала на работу из-за того, что меня задержали за попытку пробраться в метро бесплатно, и меня за это ещё и штрафанули. Короче, это было лютое время. Но таким образом я совершенно случайно оказалась в журналистике.

Два-три месяца я там поработала, и меня взяли на «Утро.ру» новостником. Там уже были более серьёзные требования и времени на работу с текстом больше — 40 минут на одну новость. Но такая же линейная тупая работа, просто рерайт. Сёрфишь по интернету, рерайтишь новости из трёх-пяти источников и делаешь типа уникальный контент. Я всё ещё думала, что работа с текстом — это просто выбрать более интересное предложение, формулировку какую-то придумать. Я не знала, что текстам нужно учиться, и что это может быть так интересно.

Поскольку «Утро.ру» тогда было подразделением РБК, следующая моя ступенька была в РБК. Конечно, звучит-то круто — я работала в РБК в отделе финансовой аналитики. Но на самом деле это был такой же рерайт. Составляли в эксельке какие-то рейтинги разных банков и писали текст, который просто повторяет то, что есть в табличке. Я очень гордилась, если придумывала какой-нибудь клёвый оборот про то, как ставка Сбербанка повысилась на одну сотую процента.

У нас в отделе было три человека, и мы там тупо сидели фигачили тексты. Я не воспринимала это вообще как профессию. Просто унылая работа, на которую надо приходить и зарабатывать бабло.

Потом стало поинтереснее — начались все эти события на Болотке, и поскольку я ориентируюсь в политическом поле, меня стали отправлять корреспондентом. Я записывала наблюдения, писала связные тексты про Болотку, про всё такое.

А потом начался откат. Блек-листы становились всё длиннее. В каждой редакции есть блек-лист людей и тем, которые нельзя упоминать. Как раз тогда расформировали редакцию «Ленты» и других журналистских издательств. И стало понятно, что журналистике как профессии в России хана.

В каждой редакции есть блек-лист людей и тем, которые нельзя упоминать. И эти блек-листы становились всё длиннее

Я и так не понимала, как развиваться в журналистике, что делать, чему учиться. Конечно, я почитала «Новостную интернет-журналистику» Амзина, но это было моё единственное основное обучение по профессии. Казалось, что просто есть какие-то люди, которые более удачно складывают слова в предложения и поэтому карьерно растут. Но когда начались репрессии и закрытия редакций, стало понятно, что даже в отдалённой перспективе стать клёвым журналистом не получится. Или ты журналист, или ты клёвый — одно из двух.

Атмосфера была абсолютно депрессивная. Некоторые коллеги начали подливать себе коньячок в чай ещё с 12 дня. Ты понимаешь, что находишься в мёртвой профессии на каких-то начальных этапах, и впереди у тебя ничего. Это был профессиональный тупик.

Как ты узнала о курсах Максима Ильяхова?

Мне друг дал посмотреть рекламное видео курсов, где Максим рассказывал про то, как делать мощные, сильные и классные тексты. Это было… Будто ты сидел в тёмной комнате и вообще не понимал, куда тыкнуться, а тут тебе показали, что надо делать. И это так интересно, так классно, и за каждым словом чувствуется, что там целый мир, в котором нужно копаться.

Курс стоил дорого. Денег таких у меня не было, и я начала искать вакансии. И нашла работу в «Инфобизнес2-ру». Это как «Бизнес Молодость», но ещё хуже. Это прям ад. Если есть ад смыслов в этом мире, то «Инфобизнес2.ру» — это вот он.

Ребята рассказывают людям из регионов с зарплатой до 20 тысяч, что можно зарабатывать миллионы и ездить на яхте, если просто взять своё умение, например варить борщ, и сделать из этого вебинар. Они страшно гордились тем, что их руководитель написал, по-моему, 35 книг. И ещё тем, что это они породили «Бизнес Молодость». И вот они делали рассылку про то, как заработать миллион. Там у меня была зарплата 60 тысяч, я проработала два или три месяца, накопила на курс Максима и тут же уволилась.

После курса Максим предложил мне подработку. У него, видимо, была отчаянная ситуация, и на рынке было мало специалистов, которые шарят в инфостиле. Мы с ним написали несколько статей в «Мегапрорыв». Я помню его комментарии к моим первым текстам. Было видно, что первый комментарий он ещё держится, даже сохраняет оптимизм, потом постепенно раздражение нарастает, а к концу он закипает, потому что я писала телеграммы.

Часто такое бывает, когда человек только знакомится с инфостилем: он всё максимально ужимает так, что получается телеграмма. Вот я ему отправляла телеграммы на четыре абзаца, потом из этого через 10−15 итераций мы делали статью. Потом, когда я пошла работать в Яндекс юикс-редактором, умение делать из десяти слов три как раз пригодилось. Но начало примерно такое, да.

А в школу потом почему пошла, если у тебя уже были курсы?

Ну курсы — это же мало. Когда я узнала, что бюро запускает школу, я подумала: блин, так обидно, что это для дизайнеров, но ладно, ничего страшного, тогда я стану дизайнером, просто чтоб пойти в эту школу. Я начала читать все книги по списку, училась у друзей верстать. И вот, когда я уже была морально готова идти в школу не по своей профессии, бюро объявляет набор в Школу редакторов. А я уже готова, у меня все книжки прочитаны, я даже верстать немножко научилась.

Ты, получается, поступала в самый первый набор?

Да, прямо в первый набор. Побежала, теряя тапки. Поступила на бесплатное место.

А сколько ступеней ты закончила?

Одну. Я вторую не прошла до конца. Хотя прошла на бесплатное опять.

Почему не доучилась? Работа?

Нет-нет, совсем другие причины. Первое: я поняла, что школа редакторов — это прежде всего такой способ подготовить кадры для бюро. А на второй ступени я уже знала, что не хочу работать в бюро и, соответственно, вся та часть, где тебя готовят именно к тому, чтобы работать по принципам бюро, — мне уже не интересна.

К тому моменту я заметила, что инфостиль — это не всё, что есть на рынке редактуры, есть много чего ещё интересного, чему в школе не учат. Мне уже захотелось пойти читать книжки по сторителлингу, рассказывать истории, поучиться чему-нибудь у креаторов, которые рекламой занимаются. Там ведь целый огромный мир людей, которые занимаются тем, что выжимают из текста только эмоции, и это их профессия. То есть именно то, чем инфостиль вообще не занимается.

Где-то через год после школы я пошла на курсы «Мэдс», была, наверное, худшим учеником на потоке. Там люди какого-то алогического мышления делают вещи, которые на этапе задумки кажутся абсолютно криповыми, а на этапе реализации оказываются офигенными. Я так не умею, я предлагаю какие-то идеи, мне говорят: «Ну что ты делаешь всё в лоб? Тезис — иллюстрация, тезис — иллюстрация». Ну, конечно, я же солдат инфостиля, у меня всё топорно. Ко второй ступени я в инфостиле была уже по самую маковку, а мне хотелось ещё куда-то копать.

Второе: это, наверное, психологическое давление. Ты смотрела «Одержимость», которая про барабанщика? Там Флетчер, когда приглашает на сцену, говорит: «Ну что, ребята, кайфанём?» Но это звучит как издёвка, потому что он их морально уничтожает, разрушает их жизни, личную жизнь и всё такое. То есть какой-то садомазохистский кайф.

Школу, уж не знаю почему, я воспринимала как каждодневное испытание. Постоянно говорят, что ты ничего не стоишь, и всё плохо, но, может быть, когда-нибудь, через много лет ты дотянешься до какого-то уровня и тогда с тобой будет о чём поговорить. И я вроде как умею в таких условиях работать. Например, раньше, когда я спортом занималась, мне было важно, чтобы тренер меня морально уничтожал, заставлял — иди, ленивая жопа, поднимай сто килограмм.

Но в какой-то момент произошло взросление, и я подумала, что это ненормально. Я не хочу так проживать жизнь, и хоть моя жизнь интересная, но она заполнена страхом, неуверенностью в себе, злостью. Злость, конечно, помогает добиваться каких-то профессиональных результатов, но когда ты каждый день чувствуешь злость и страх, ты выгораешь. Мне кажется, должны быть интерес и радость.

Сейчас я отношусь к работе как к игре. Мне очень важно, когда я строю команду, чтобы все в конечном счёте кайфанули, потому что жизнь происходит прямо здесь и сейчас, и нужно кайфовать от работы с текстом, интервью и вот этого всего. И школа стала этому противоречить.

Мне кажется, в работе должны быть интерес и радость

Что с тобой было после школы?

Когда я ушла из школы со второй ступени, я выпала довольно надолго. Я продолжала писать коммерческие тексты, просто потому что вроде как умею. В том числе писала в Т—Ж. И в какой-то момент Максим в комментарии написал: «Чувствуется, что тебе это вообще не в кайф, давай ты не будешь мучать себя и меня, это читать просто невозможно». И это было правдой, потому что я вымучивала текст, и не находила в этом ничего для себя. Какое-то время я посидела без работы, потому что вообще не знала, что делать — тексты у меня не получаются, а больше я ничего не умею.

Где работала потом?

Я пыталась устроиться официанткой в «Две палочки», оказалось, что это очень сложно. Там надо заучить меню, а все позиции одинаковые — перечисления каких-то сортов рыбы, которых я никогда не слышала. Я пыталась подойти к этому и так, и эдак, но у меня ничего не вышло.

И я пошла работать в хостел ночным администратором. Задача — встретить гостя, прописать его в комнате, позаботиться о его удобстве и всё такое. Очень помогла опять же Школа редакторов, было легко разруливать какие-то вещи. Допустим, приходит гость и говорит: «Я у вас сняла комнату, но мне там не нравится». Обычно человека отправляют обратно в номер, а я знаю, что такое польза и забота, и как вести переговоры, выясняю, в чём именно проблема — оказывается, там душно. Я беру вентилятор из нашей комнаты и несу туда: всё, проблема решена. Эти методики ты впитываешь вроде как для редактуры, но на самом деле они помогают по жизни.

Но самое главное, я взяла большую тетрадку и записывала истории постояльцев. Тогда был период конфликта с Украиной: люди оттуда приезжали перекантоваться в хостеле. Из-за падения рубля люди из Таиланда, которые уехали туда строить бизнес или чилить, тоже вернулись и рассказывали свои истории. Студенты поступают, люди на концерты приезжают…

Была одна семейная пара из-под Новосибирска, она из одного села, он из другого. Они познакомилась на сельской дискотеке, полюбили друг друга, прожили целую жизнь, накопили денег и решили приехать в столицу (по их мнению, Петербург — столица). И вот они стоят передо мной — такие аккуратные серьёзные селяне с фамилией Сковорода. Ну это же кайф! Я такие вещи коллекционировала, и у меня опять проснулся интерес к тексту. Ну и дальше я поехала в Москву с рюкзаком вещей и совсем без денег, и пыталась здесь как-то выживать.

А как ты попала в «Эвотор»?

Сначала пошла работать в «Рамблер», там совсем не сложилось. Это была видеоредакция, незнакомый для меня формат. Не знаю, где искать спикеров, как с ними договариваться, как придумывать видеоформаты. При этом сама команда новая, механизм адаптации нового человека в новой профессии шёл долго, и мне было как-то тяжко с ними, и им со мной. И больше всего меня подкосило то, что до этого, где бы я ни работала, люди были довольны моей работой. Если я увольнялась, то потому что я переросла это и хочу дальше. А тут я понимаю, что не справляюсь, и это впервые в жизни, а отступать мне некуда, потому что я взяла с собой 30 тысяч, и моя котомка за плечами — это всё, что у меня есть. Это было тяжело.

После «Рамблера» я устроилась в «Эвотор». Прихожу на собеседование, а мне говорят: «Слушай, у нас уже был редактор, и проблема в том, что он был совсем несамостоятельный. Он всё время спрашивал, что ему делать. Ты готова брать ответственность на себя?» В школе нам описывали механики, как взять на себя побольше ответственности, как добиться того, чтобы тебе доверили формулирование задачи, и вот это всё. А тут мне это сразу на входе отдают. И тем более коммерческая тема — мне это всё суперзнакомо, это РБК, «Яндекс-деньги», Т—Ж. Тут я просто как рыба в аквариуме. Ну и всё у нас прямо хорошо сложилось.

Начинала с каких-то элементарных задач. Писала посты в соцсети, рассылки, а потом постепенно расширяла область задач. Помню, как мой руководитель Сергей Андрияшкин сказал, что я уже делаю слишком много текстов руками, и мне пора взять помощницу. У меня никогда не было никого в подчинении, и психологически мне было сложно переступить эту вещь, что я кем-то руковожу. Так я стала уже не автором, а редактором, то есть человеком, который формулирует задачу для других. И нашлась Катя Будашкина, с которой мы как-то встречались. Она собиралась в Школу редакторов и спрашивала, как и что. И вот она пришла ко мне работать в качестве помощницы. Сейчас она главный редактор «Эвотора», а я её помощница.

Сейчас ты ушла из редактуры в бизнес. Или продолжаешь работать редактором?

Я работаю редактором в «Эвоторе». Я не в штате, уволилась оттуда осенью. У меня три задачи. Я берусь за редакторскую работу, если надо что-то быстренько поредачить — неважно что. Вот сегодня буду редачить письмо в коробку новой модели «Эвотора» от имени руководителя компании. Ну просто такой обычный корпоративный текст. Поскольку я могу быстро нафигачить буквы, это я делаю иногда.

Второе: я шеф-редачу чужие тексты. Кайф моей редактуры в том, что у меня есть предпринимательский опыт, я могу заметить, что какой-то информации не хватает или подсказать, какой ещё вопрос надо задать предпринимателю. Каждый раз, когда я читаю тексты, которые мне приносят на редактуру, мне максимально интересно.

Недавно мне дали текст про то, как человек организовал доставку пиццы по району. И вот он рассказывает, в каких случаях надо подключаться к агрегаторам типа «Яндекс-еды», в каких — делать собственную доставку, сколько это стоит и как это всё организовать. Для меня эта ситуация не абстрактная, и я сразу в голове прикидываю: а может, мне тоже так сделать? Исходя из этого, я читаю текст, замечаю, где именно мне не хватает какой-то информации, даю соответствующий комментарий редактору, и он что-то добавляет для меня в текст. Это шеф-редство. И третье: я беру интервью у предпринимателей и делаю тексты для «Жизы».

А какие-то сторонние редакторские проекты берёшь?

Не-не-не. Я и «Жизе» уделяю недостаточно внимания, просто из-за того что график бешеный. У меня сейчас лежит около 15 взятых и расшифрованных интервью, из которых я тупо не успела сделать тексты. Хотя, казалось бы, простая работа. Самая сложная уже сделана: нашла героя, взяла интервью, расшифровала. Не всегда успеваю, конечно.

К тому же «Эвотор» — это моя альма матер. Я здесь в Москве справилась благодаря тому, что нашла работу в «Эвоторе», и это первое место, где я стала именно редактором. Научилась строить команду, управлять людьми, всё такое. Это был прямо сильный профессиональный рост. И это же они меня втянули в авантюру с предпринимательством. Конечно, у меня с «Эвотором» супердолгие тёплые отношения, и если им что-то надо, я всегда сразу говорю «Да», даже не разбираясь. «Саша, хочешь потестить наш эквайринг?» — «Да!» — «Но мы же тебе даже ставку не сказали…» — «Да!»

Кем ты себя больше ощущаешь: редактором или предпринимателем?

У меня шаткая позиция. Я понимаю, что эта ситуация каким-то образом должна разрешиться, потому что невозможно всё время сидеть на двух стульях. Может быть, я остановлюсь на одной точке, раскручу её до какого-то плюса и буду работать редактором в офисе, а точка у меня будет просто как полигон, чтобы потестить. Может быть, наоборот, я ломанусь открывать новые точки, и в этом предпринимательстве у меня совсем не останется времени на редактуру. Я этого не знаю. Мне кажется, такие вещи должны просто вызреть.

Ты же прекрасный редактор, могла сидеть себе в офисе, хорошо зарабатывать и жить в своё удовольствие.

У наёмной работы есть потолок и ты его никак не преодолеешь. Потолок по зарплате довольно высокий может быть, если ты на управленческих должностях, но если ты работаешь в корпорации человеком, который что-то делает руками, у тебя потолочек довольно низкий. У нас в компаниях, условно говоря, есть топ один, топ два и топ три. И главред — он как бы топ три. Ты можешь пойти выше, но тогда твоя работа уже никак не будет связана с текстами, ты в основном занимаешься политикой и всем таким.

Это мне не подходит, получается, что мой потолочек — вот он, и я довольно близко к нему подобралась. Никто не будет платить за статью сто тысяч. И единственное, что ты можешь сделать, это работать ещё больше. А я хочу работать меньше, а не больше. Я хочу, чтобы у меня было время на путешествия, на общение с близкими, на такие вещи.

Ещё в наёмной работе ты всегда зависишь. Недавно один мой друг из крупной компании поссорился со своим руководителем, и его положение стало шатким. Он понял, что на самом деле он полностью зависит даже не от компании, а от одного конкретного человека, и если этот человек решит его уволить, он выйдет на рынок труда. А там он, во-первых, может не найти подобную должность, во-вторых, большая часть его скилов заточена ровно под эту компанию. Так часто бывает, когда компания крупная.

У наёмной работы есть потолок и ты его никак не преодолеешь

Например, в Яндексе таким специалистом был контент-менеджер, который прекрасно знал всю контентную систему Яндекса, где в каких папочках что лежит. Он мог легко найти в любой части системы что угодно по любому запросу и, например, поменять название какого-нибудь сервиса во всех продуктах всего Яндекса. Это охренеть какое знание, но где ты его ещё применишь, кроме Яндекса? Так что потолок и зависимость — две вещи, которые мне хотелось бы преодолеть.

Ещё у меня, безусловно, кризис среднего возраста. Он выражается в том, что я хочу сделать что-то такое, что будет строиться вокруг меня, а не я буду подстраиваться под кого-то. Когда идёшь в малый бизнес, сначала зарабатываешь сильно меньше, чем на наёмной работе, и тебе труднее, потому что твой карьерный рост не расписан, ты не понимаешь, как это работает, и не знаешь, какие у тебя перспективы. Но я вижу в этом какой-то выход, и ещё это оказалось дико интересно и развивающе. Я ведь ничем не рискую: худшее, что со мной может случиться — я снова стану редактором. Ну офигеть, вот потеря.

Понимаешь, я вообще не про деньги. Они не доставляют мне удовольствия. Я люблю путешествовать. И в мою любимую Африку билет стоит 50 тысяч в один конец. Мне кажется, чем бы ты ни занималась, на один раз съездить за 100 тысяч всегда можно заработать. Там очень дёшево жить, главное, билет купить. И я получаю очень много удовольствия от путешествий внутри России. Просто на электричке поехать, по лесу походить, вот это всё.

У меня нет каких-то гедонистических пристрастий типа попробовать все паштели в ресторанах Москвы. Мне нравится варёная курица. Я, конечно, люблю, когда могу позволить себе хорошие продукты. Хотя бы «Вкусвилл», но это не ахти какие большие деньги. Я не чувствую себя лишённой, если не могу обновлять гардероб к сезону. Я совершенно спокойно иду в проект «Свалка», закупаюсь там дешёвым шмотьем и суперкайфую от того, что у меня такие прикольные шмотки. Бабки не делают меня счастливой. Меня делают счастливой приключения.

Твой редакторский опыт помогает в бизнесе?

Мне как редактору важно всё структурировать, анализировать. Я задрот, у меня абсолютно задротская метода: пробуешь, пробуешь, ошибаешься, продолжаешь, работаешь больше всех, пробуешь снова, ошибаешься, попутно анализируешь, пытаешься структурировать, делаешь какие-то выводы, исходя из этого делаешь следующий шаг. Моя метода — это просто продолжать фигачить и не останавливаться. Мне кажется, вот это трудолюбие, упорство, какая-то сила — это то, что прививает школа в целом, и это мне очень помогает в бизнесе.

Помню, как-то мы работали с Максимом на проекте Госуслуг. Много текстов про то, как устроить ребёнка в детский садик, как сделать загран, при этом ты работаешь с Министерством связи. Ты пишешь пост ВКонтакте, его утверждают через три недели и только тогда ты можешь его запостить. И иногда мы с девчонками, Никой Троицкой и Людой Сарычевой, как-то уставали от этого. Были готовы приподзабить. И тогда Максим говорил: «Я не слышу звона ваших стальных яиц». Я часто это вспоминаю.

Максим, помимо редактуры, научил меня ещё вот этой стойкости, а она в любой профессии нужна. При этом он не дуболом, не прёт напролом, он очень изобретателен. На этом проекте я увидела очень интересные его ходы как менеджера. Где-то надо надавить, где-то найти обходной путь, чтоб в результате был хороший итог.

Когда я читаю тексты ребят в инфостиле, я часто чувствую, что они пресные. За этим нет страсти, перчика такого. Ну вот как есть люди, у которых снаружи больше, чем внутри, вроде бы всё такое яркое, пёстрое, а копнёшь — там дальше ничего нет. У Максима всегда за довольно скудным текстом чувствуется внутри сильная эмоция, которая слегка только прорывается. Вот эти трудолюбие, упорство и страсть — это вещи, которые мне очень помогли в школе и без которых жить было бы сложно.

Моя метода — это просто продолжать фигачить и не останавливаться

Что бы ты могла посоветовать будущим редакторам? Куда идти, в какую сторону развиваться? Многие после школы так и не определились, не знают, чего хотят.

Это абсолютно нормально. У меня была та же ситуация. На второй ступени я поняла, что не собираюсь двигаться туда дальше, хочу узнавать что-то побочное, и свалила. Но когда меня спрашивают, я всем говорю идти в школу. Это просто маст-хэв. Потому что эта базовая дисциплина ума очень важна. Так что я бы просто училась в школе, а ещё смотрела по сторонам — что есть интересненького в мире текстов.

Ведь от текстов можно бесконечно кайфовать. Я, например, читала «Элементы стиля» Вильяма Странка и писала маленькие рассказы о нас с сестрой, пыталась использовать один или два приёма, которые описывает Странк. Просто такие упражнения — сосредоточиться на конкретном приёме и постараться отработать его. Два абзаца рассказа я иногда вымучивала полторы недели. Отличное занятие, я считаю.

А если человек не кайфует от текстов?

Когда мне приходит на редактуру не очень хорошее интервью, мне становится дико обидно. Понятно, что человек сделал работу примерно так: пришёл, позадавал стандартные вопросы, получил стандартные ответы, сделал текст и вроде как работа сделана. Но знаешь, от этого ощущение, как от плохого секса. Это же охренеть какая разнообразная, крутая и кайфовая штука, а ты просто взял тык-тык и натыкал текст.

Можно на каждое интервью ставить себе конкретную задачу. Например, сегодня я отработаю чётенько трёхактную структуру, чтобы герой столкнулся с проблемой, придумал план, А с маленьким риском, потом у него не получилось, пошла эмоциональная оттяжка, дальше он ищет совета у советника, потом план Б, ставки возрастают. Короче, вот так прямо взять и расписать по пути героя. А можно поиграть словами, постараться вызвать у человека эмоции за счёт подбора слов. И когда человек работает так, ты видишь, что ему прямо кайфово от работы с текстом, он что-то делает осмысленно, мне такое очень нравится.

Мне кажется, если этого нет, то не стоит вообще писать. Зачем мучить и себя, и читателя? А если это есть, то человек точно найдёт своё. Может, он пойдёт в инстаграмщики, в сммщики, и окажется, что он в этом хорош. Я, например, про эту сферу ничего не знаю, уверена, что там свои приколы, свои звёзды и своя какая-то индустрия. Я не знаю, как написать хороший пост для Инстаграма. Я пишу инфостильные посты для Инстаграма, но это, наверное, не очень адекватно, потому что я не учитываю специфику площадки.

От плохого текста ощущение, как от плохого секса

Как ты сейчас относишься к инфостилю?

Я сейчас воспринимаю инфостиль просто как какую-то базовую гигиену текста. Отступать от инфостиля можно и нужно. Если ты знаешь, что делаешь, чего ты хочешь этим добиться или просто хочешь поиграть, поэкспериментировать. Та сфера, где я стараюсь работать — интервью — это всё-таки, скорее, художественная литература. Поэтому совершенно нормально, что инфостиль не полностью там применим.

Я читаю в Фейсбуке девушку, которая занимается выпечкой хлеба и пишет про хлеб. Она пишет совсем не в инфостиле, но у неё очень приятные посты. В них нет мусора, они хорошо структурированы, при этом она всегда находит какие-то интересные обороты и фразочки, словечки. Я кайфую от того, как она пишет, я так не умею.

Ещё люблю читать телеграм-канал «Полина воз онлайн». Это девушка из рекламной индустрии, она переехала в Лондон и работает там. Она высказывается по самым разным темам: феминизм, работа, как устроиться в международное маркетинговое агентство, даже про Трампа что-то пишет… И о чём бы она ни писала, видно очень хорошее чувство стиля и очень сильный язык. И это тоже не инфостиль.

А как ты относишься к околошкольной редакторской тусовке в целом?

Двояко. Потому что это сужает кругозор. Я помню своё удивление, когда узнала, что огромное количество людей делает инфостильные тексты, ничего не зная об инфостиле. Может, тебе когда-нибудь повезло купить пылесос, открыть руководство пользователя и понять, что оно написано в инфостиле. И ты ничего не знаешь о человеке, который это написал. И это целая огромная индустрия. Школьная тусовка — это даже не 5% индустрии. И это если говорить только о коммерческих текстах.

А есть ещё огромный мир креатива с рекламщиками, которые работают с эмоциями, делают слоганы, и он дико интересный, там свои звёзды, о которых мы ничего не знаем. Есть ещё история с литературной тусовкой. Можно подписаться на канал Линор Горалик и просто офигевать, какая она клёвая тётка. И наверняка есть куча всяких сфер, до которых я не успела дотянуться, слишком меня затянуло в предпринимательство.

Создаётся ощущение, что у тебя есть некий мир, и это мир редактуры, в котором ты что-то значишь или не значишь, с кем-то поссорился, у кого-то какие-то там отношения. А на самом деле это просто буря в стакане воды. Не очень прикольно, когда твой кругозор сужается так сильно. Но в то же время это как студенческие клубы в Америке — свои ребята. Ты же не можешь быть своим со всеми этими креаторами, иллюстраторами и всякими другими чуваками. Мне нравится, что в этой тусовке свой язык, свои мемы, все друг друга отлично понимают — это прикольно.

Продолжение

Почаще мечтайте