За какие ошибки автора могут уволить моментально?

Например, за разглашение конфиденциальной информации. Все редакторы подписывают оферту с НДА. И если поймают на разглашении данных, то как бы всё.

А дальше уже мои критерии, но это не моментально. Например, у нас в редакции есть правило, что если я три раза ловлю автора на моменте, что я не понимаю, что происходит с задачей и нигде об этом не написано, — мы расстаёмся. Конечно, нет такого, что я прямо хожу и смотрю, кто там ошибся или кто в «Трелло» не написал, что происходит.

Обычно происходит иначе. Автор один раз затянул срок, никого не предупредил и такой: «Ой, у меня лапки, я не успел». Я иду смотреть в карточку, там ничего нет. Я предупреждаю. Потом второй раз это случается, я опять смотрю: в карточке ничего нет. Ну на третий раз: доколе? Зачем мне такая работа? Да, мы расстаёмся.

Просто надо понять такую вещь. Да, мы иногда видим, что задачу в срок сделать не получится. Но это всегда происходит заранее, поэтому передоговариваемся с заказчиками и находим варианты. Но когда ты знал, что не сделаешь задачу в срок, и никому не сказал, то это недобросовестное отношение. И у этого есть последствия для всей редакции.

Мы существуем не для того, чтобы похвастаться, что у направления есть своя редакция. Мы решаем конкретные задачи маркетинга. И если мы будем заваливать задачи, перестанем предупреждать о сроках, то просто никому не будем нужны. С таким же успехом каждый маркетолог может себе нанять копирайтера и работать с ним.

Пока мы партнёры маркетинга и работаем для них — мы нужны. Но если даже один человек в команде относится наплевательски, то доверие падает ко всей редакции. Нам уже не захотят доверять сложные задачи, никто не будет нам верить и считать нас авторитетами. Правда, я не хочу такую ситуацию, поэтому, если редактор несколько раз допускает недобросовестное отношение, мы расстаёмся. Я так рассталась с несколькими авторами.

Ещё один момент, который для меня важен: я не хочу работать с редакторами, которые относятся к работе равнодушно. Они не должны пропускать ерунды. Если даже миллион человек им согласовали формулировку для скрипта, а они явно видят, что это стыд и позор, то надо обратить на это внимание и позвать меня. Но не поднять лапки: «Ну мне же согласовали». За это я сильно ругаю, потому что это тоже наш уровень.

В описании практики сказано, что работа удалённая, но автор должен отвечать в рабочее время с 10:00 до 18:00 по московскому времени и делать всё в срок. Как ты контролируешь количество задачек?

Мне всё равно, сколько задачек редактор делает. Возможно, есть редакции, где работают с детьми, но я работаю со взрослыми людьми. Я набираю в команду партнёров, людей, которые отвечают за задачи и свои поступки, а не «фиалок» или инфантилов.

Возможно, есть редакции, где работают с детьми, но я работаю со взрослыми людьми

Человек сам берёт нужное ему количество задач и сам регулирует, сколько и когда ему сделать. Я ни за кем не хочу проверять, не надо ли ему сдвинуть срок. Раз взял задачу, то отвечаешь за срок, выстраиваешь работу. Мы договариваемся о самостоятельности с самого начала, а там где нужна моя помощь, я подстрахую.

Я хочу, чтобы всё спокойно могло работать и без моего вмешательства. При этом я в курсе того, что происходит. Для этого мы договариваемся отражать всё важное в «Трелло», а ещё у нас есть табличка со статусами. Если мне надо, я смотрю туда или в «Трелло», контролирую важные задачи. Но не сижу судорожно над каждым автором и не спрашиваю: «Ну что тут? Ну как? А сделал?»

Когда ударила самоизоляция, у нас была задача подготовить материалы к вебинару о переходе бизнеса в онлайн: написать сценарии, гайды, раздатки, презентацию. Так просто ничего не напишешь, нужно было собрать информацию у множества экспертов: юристов, специалистов по госзакупкам, продуктологов и эйчаров.

Обычно как: редактор берёт задачу и работает с ней один. Но мы поняли, что так не вытянем. В итоге главными в проекте были два редактора, они подтягивали всех остальных ребят.
То есть Диана понимала, что ей надо собрать информацию у экспертов, а ещё сделать шаблоны объявлений, скринкасты, стори, что-то ещё. Она сама ставила задачи и кидала клич в редакцию: «Кто будет делать это и это?» Тут же подтягивались другие ребята. А ещё сразу договорились с дизайнером, что она прямо сразу будет брать наши задачи и отрисовывать.

А на самом вебинаре нужно было быстро готовить ответы на вопросы. Тоня и Диана создали чат с нужными экспертами. Как только появлялись вопросы от зрителей, они кидали вопрос в чат, эксперты тут же подключались и давали ответы.

Потом мы сделали ещё несколько вебинаров, с каждым разом — всё проще.

Мне очень повезло собрать такую команду. Мне хочется рассказать про каждого, но это будет необъятное интервью. Каждый силён в чем-то своем, но главное — они все взрослые, по-настоящему взрослые и самостоятельные. Если были проблемы, всегда решали. Надеюсь, так и дальше будет. Ребята берутся за новые задачи, которые никогда не делали. И благодаря их упорству, у нас всё больше таких задач.

Сколько задач у редакторов?

Они сами регулируют свою нагрузку. У кого-то это основной проект, на весь рабочий день, и работают только с «Тинькофф-бизнесом». У кого-то есть ещё параллельно другие проекты, но это нормально. Мне важно, чтобы ребята успевали делать то, что берут на себя.

То есть задач хватает, чтобы редактор был полностью загружен?

Сейчас так, да. И надеюсь, что задач будет становиться только больше. Были моменты, когда задач было столько, что мы не успевали. Особенно, когда ударил коронакризис, и мы начали делать вебинары. Сначала было сложно, перераспределяли усилия, потом втянулись. Некоторые редакторы пять дней не отрывались от стула, чтобы подготовить всё к вебинару.

Сколько зарабатывает такой редактор?

Опять же зависит от нагрузки. Редакторы с полной нагрузкой зарабатывают очень хорошо. Но я бы не хотела говорить суммы, иначе ко мне могут пойти люди, которым важны только деньги.

А бывает, что авторы выгорают? Что ты с этим делаешь?

Я не всегда могу это уловить. Но если получается, говорю что-то вроде: «Мне кажется, тебе пора отдохнуть. Давай спланируем твою нагрузку так, чтобы ты себе взял отпуск. Или давай я тебе как-то помогу, возьму на себя часть задач, или разбросаем по другим ребятам».

Но обычно ребята сами приходят и говорят: «Вот, собираюсь в отпуск, можем спланировать?» Конечно, да. Они или доводят задачи до логического конца, или я беру их задачи на себя. Обычно, первый вариант. Но на самом деле, если всё критично и от усталости постоянно болит голова, пусть лучше отдохнет, а я доделаю задачи. Не надо рвать жилы. Я знаю, что бывает такое состояние.

Иногда замечаю, когда что-то не так. Могу прийти к человеку и спросить, что случилось. Он, например, говорит что-то вроде: «Вот, кажется я всё плохо делаю, топчусь на месте». Начинаем разбирать, а что именно плохо? Почему кажется, что плохо? Я пытаюсь как-то навести человека, чтобы он сам понял, откуда это ощущение возникло. Ведь это не просто так, и с этим нужно разобраться.

Обычно во время разговора понимаем, что не всё плохо, а есть отдельные зоны для роста. Замечания бывают у всех, ничего страшного. Показываю, что раньше делал более простые задачи, сейчас они стали сложнее, поэтому может казаться, что замечаний больше. Или редактор берёт только огромные и сложные задачи, поэтому кажется, что конца и края не видно. Договариваемся, что будет разбавлять работу более короткими задачами.

Обычно мы приходим к тому, что у меня нет глобальных замечаний. Ну правда, если бы я была сильно недовольна работой, мы бы не работали вместе столько времени. Если есть повторяющиеся ошибки, мы их замечаем и над ними работаем. Например: «Что-то у тебя много абстракций. Давай над ними поработаем».

Вообще, знаешь, что отличает зрелого человека от «фиалки». Если «фиалка» выгорает, то всё, у нее лапки, задачи летят к чертям, все вокруг должны быть в ответе за то, что этот человек выгорел. Должны заметить, пожалеть. Если зрелый человек устал, он приходит и договаривается об отпуске или просто берёт время на отдых. Ну то есть пытается решить проблему, понимает, что он сам за неё в ответе. Вот поэтому с «фиалками» я работать не хочу.

Ты везде говоришь, что редактор должен хорошо разбираться в теме. А ещё ты часто говоришь о маркетинге. Нужно ли редактору разбираться в маркетинге и что ты рекомендуешь сделать для этого?

Да, маркетинг, конечно нужен. Ну потому что чаще всего редакторы работают именно с отделом маркетинга. В любом случае, мы работаем для того, чтобы наши клиенты привлекали больше клиентов и больше зарабатывали.

Я сейчас тоже погружаюсь в маркетинг. В первую очередь стоит подписаться на рассылку Аси Челован. Там всё самое важное, что нужно знать на первом этапе. А потом — книги, статьи. Ася в интервью рассказывала, что она на первом этапе читала всё, что находила о маркетинге.

Недавно видела у Кумара Виаса, что он собирает целую доску книг в «Букмейте» о маркетинге. Кумару доверяю, думаю, стоит почитать.

Имеет ли смысл редактору погрузиться в юридическую тему? Как ты считаешь?

Это вопрос в вакууме. Редактору, который делает медиа про миллениалов, наверное, незачем погружаться в юридические тонкости. Ну, может только раздел про авторские права стоит почитать.

Но когда ты работаешь в теме бизнеса, стыдно не знать важных вещей для твоей аудитории. Например, не понимать, почему столько шума вокруг 115-ФЗ. Или, хотя бы поверхностно, не разбираться в теме госзакупок.

Когда я начинала работать в «Деле» «Модульбанка», я поглощала о бизнесе всё, что видела. Читала законы, статьи, разборы, копалась в судебных решениях. Потому что если например, пишешь статью про систему налогообложения, конечно, пойдёшь общаться с экспертом. Но не придёшь же к нему с чистого листа, надо понимать тему.

Да я и сейчас читаю очень много рассылок, статей, порталов о бизнесе, маркетинге, продвижении. Ведь я в этой теме работаю и должна знать все последние новости и то, что волнует бизнес.

А как именно ты окружила себя темой бизнеса? Откуда ты брала информацию? Не читать же всю систему «Гарант» подряд?

Бывает полезно и почитать «Гарант». В «Консультанте», например, новости публикуют, разборы, судебную практику, очень полезно.

Плюс, когда ты только погружаешься в тему, ты слышишь много непонятных слов. Например, говорят тебе что-то про 115-ФЗ, значит, обязан пойти и разобраться, что это такое, почему важно, прочитать мнения экспертов, предпринимателей, погрузиться в законы.

Я подписана на рассылки разных банков, журнал «Клерк», рассылку «КонсультантПлюс». Читаю всякие каналы про право. Регулярно и с большой любовью читаю сайты налоговой, ФАС и других ведомств. Вот читаешь ФАС и столько интересного узнаешь о том, за какую рекламу штрафуют.

Иногда я читаю на выходных что-нибудь про бизнес и собираю для своих ребят дайджест всего нового и интересного. Постоянно настраиваю их, что надо быть погружённым в тему.

То есть дайджест — это «ребята, тут всё надо прочитать, это влияет на нашу работу»?

Да, хорошо бы прочитать. Так ты начинаешь лучше понимать свою аудиторию: что волнует, о чём они говорят, что им важно. И тогда, например, пишешь скрипт не просто из соображений «мне так кажется», а на основе реальных болей.

Вообще, моя рекомендация всем редакторам, кто хочет быть востребованным, — поменьше зацикливаться на себе и побольше изучать свою аудиторию. Я бы сказала — делать это постоянно.

Моя рекомендация всем редакторам — поменьше зацикливаться на себе и побольше изучать свою аудиторию

Как и откуда ты набирала людей в редакцию?

Да обычно: сделала вакансию, разместила везде, где могла и стала ждать. Думала, ну сейчас, будет пятьдесят откликов, быстро выберу и начнём работать. Да, это была моя ошибка. Пришло где-то 150 писем, из них для тестового задания выбрала где-то пятьдесят. Потом проверила все тестовые и выбрала из них, кажется, пятерых людей. Почти все так и работают в редакции.

Я тогда думала, что 150 это так много. Но нет, на объявление о практике для авторов в редакции «Тинькофф-бизнеса» пришло около трёхсот откликов. Еле их разгребла.

На основе своего опыта и ошибки возникла моя рассылка про наём авторов и управлении редакции. Помогаю компаниям и другим главредам находить нормальных ребят и строить процессы.

А где ты публикуешь вакансии?

Везде, где можно. На своём канале «Безжалостная Усиченко», в канале Максима Ильяхова «Это работа для редактора». Ещё размещала на канале «Норм работа» и «Каталог работы для редактора» — в общем, везде, где знала.

В разборе тестовых заданий практикантов ты сказала, что только тридцать процентов сделали что-то адекватное. Сколько человек делают тестовое так, что с ними сразу хочется работать?

Очень мало. Обычно семь-десять человек, иногда меньше. Из трёхсот отобрали шестерых, сейчас они уже заканчивают практику. Честно, я бы пригласила всех, но сейчас есть только два места.

На самом деле ситуация с наймом и тестовым заданиями плохая. Люди не понимают, что всем наплевать, какие они замечательные и уникальные. Но они упорно пишут это о себе и совсем не задумываются, а что важно и нужно работодателю. А тестовые задания показывают слабый уровень в создании простых информационных продуктов.

И ещё одна проблема — все слишком большое внимание уделяют текстикам. Но редактор не текстики пишет, он занимается созданием продуктов. Поэтому когда создаёшь стори, нужно подумать, а что это вообще за формат, сколько там текста. А ещё — как помочь читателю воспринять эту стори. На самом деле я смотрю на очень простые штуки, ничего гениального.

Может такое быть, что вроде решила брать человека на работу, открываешь его фейсбук и понимаешь что «НЕТ»?

Да, конечно. Если там нытьё, вываливание эмоций, «мне все должны» или «меня все обидели» через пост, то же самое будет и в работе. Люди не понимают, что это правда создаёт определенный образ в глазах других людей. Даже если они восхищаются и оставляют хорошие комментарии. Ну то есть поболтать и поныть им нормально, а вот работать с таким человеком — ну уже надо смотреть.

Перед наймом я смотрю на то, что пишет человек в соцсетях. Но как правило, если человек хорошо сделал тестовое задание и написал сопроводительное письмо, вряд ли в фейсбуке у него одно нытьё.

Как человек, который отбирает авторов, как ты относишься к рейтингу Школы редакторов?

Я бы скорее взяла людей из середины рейтинга. Кажется, что у них ещё есть время на работу. С ними можно что-то построить, и они не будут хмыкать, когда услышат слова «продуктовая редакция».

Ира, ты работаешь в продуктовой редакции «Тинькофф-бизнеса». Чем занимается редакция и чем это отличается от работы в медиа?

В медиа основной упор на статьи и на то, чтобы заполучить побольше трафика. Как вариант, чтобы больше рекламодателей захотели размещать свою рекламу в этом медиа.

В продуктовой редакции мы делаем информационные продукты, которые непосредственно влияют на результаты компании.

Возьмём методичку для продажников по обработке возражений. Если редакторы прослушают звонки, круто её соберут, а дальше методичку возьмут в работу руководители групп, то сейлзы начнут лучше продавать. У компании появится больше клиентов. Конечно, это упрощённая схема, есть ещё много факторов, которые влияют.

Другой пример — скрипт. Чтобы его написать, надо перелопатить множество звонков:

• послушать, что продажники говорят;
• узнать, как клиенты реагируют;
• расспросить руководителей групп и самих продажников о проблемах;
• проверить у продуктологов, что мы говорим о продукте без фактических ошибок;
• пообщаться с маркетологами, чтобы в звонке правильно подавать этот продукт.

Огромная работа. И на выходе у тебя руководство по продаже продукта, и оно может влиять на показатели компании. Опять же, если оно дойдёт до продаж, попадёт в обучение и т. д.

Продуктовая редакция решает задачи, которые влияют на результат компании

Я слышала мнение от редакторов, что вот в медиа — настоящая жизнь, а продуктовая редакция — это скучно, пилите там какие-то лендинги. Ну, лендинги у нас тоже есть, правда, это очень малая часть работы. А на самом деле мы делаем множество информационных продуктов и всегда работаем на стыке маркетинга, пользы и редактуры, а не просто пишем тексты.

А медиа — это другая работа. Да и у медиа бывают разные цели.

Как вообще можно измерить результат работы продуктовой редакции?

Смотри, редакция нужна, если она помогает вовремя обеспечивать информационными материалами. То есть, если через неделю запускается продукт, а редакция две недели делает для него лендинг, то, конечно, возникают вопросы.

Но подозреваю, что вопрос о результатах текстов: типа редактор сделал презентацию по продукту и все смотрят, стало больше заявок или нет.

Конечно, в больших компаниях многое измеряется. Например, устраивают тесты даже разных элементов на лендингах: сколько на них должно быть текста, какие кнопки и формы дают прирост конверсии.

Но посмотри на это с другой стороны. Перед тем как отправить презентацию, с клиентом общается менеджер по продажам. Один так рассказал о продукте, что клиент отложил все дела, прочитал презентацию. А другой застал клиента в плохом настроении — он отвечал вяло, а письмо даже открывать не стал. Разве мы будем эту ответственность вешать только на редактора?

Давай другой пример: редактор написал скрипт и конверсия низкая — это что, значит, что он не молодец? Может быть, это правда плохой скрипт и мы не попали в клиента. Может быть, менеджеры по продажам плохо поняли скрипт или взяли неправильную выборку клиентов. Никто сразу не кричит, что скрипт плохой, и не ищет виноватого. Просто опять слушаем звонки, дорабатываем скрипты, проводим обучение продажников и опять тестируем.

Или, например, сторис. У них много показателей: лайки, сохранения, дизлайки, переходы. Ещё можно смотреть верхнеуровнево: как сторис влияют на то, насколько чаще люди заходят в приложение или насколько больше времени там проводят.

Представь ситуацию: мы запустили стори и сразу начинаем измерять: «Вот тут у темы про госзакупки — 5 лайков, а вот тут про переговоры — 25». И о чём это нам скажет? Кажется, что пока ни о чём. Понятно, что темой госзакупок меньше людей интересуется, чем переговорами, вот и всё. Пока выводы делать рано, продолжим тестирование, соберём аналитику, посмотрим, что читают, чем интересуются.

У Аси Челован есть хорошая статья про иерархию метрик. Очень часто бывает, что ещё только запустили продукт, а уже начинается: «А как мы будем измерять?» Ася в статье всё раскладывает по полочкам.

Хорошо, а когда ты пришла в редакцию, как это выглядело?

Меня позвала в проект Ася Челован, руководитель маркетинга в «Тинькофф-бизнесе». Она сказала, что нужно, научиться в срок и быстро делать презентации, лендинги, хелпы и другие информационные продукты. Конечно, они должны быть качественными.

Тогда Асе приходилось много внимания уделять редакции, а эту нагрузку надо было снять. Мне кажется, даже слово «редакция» мы не произносили. Надо было просто делать, вот за это мы с ребятами и взялись.

Я помню свои ощущения в начале. Мне дали доступ в слак, почту и «Трелло». Из «Тинькофф-бизнеса» я не знала никого, кроме Аси, так что на меня смотрел пустой лист в слаке. Я увидела доску в «Трелло» с задачами. И, помню, сидела до двух ночи, чтобы понять каждую задачу. Я ещё тогда подумала: «Даже если сейчас все редакторы уйдут, я возьму это всё на себя, а параллельно буду искать новых. Думаю, я смогу это всё перелопатить». Тогда задач было меньше, чем сейчас.

Ну, худшего не случилось, все не ушли, но часть задач я делала сама, чтобы всё понять изнутри.

Какие задачи делаете?

Сначала делали простые штуки: лендинги, презентации. А со временем нам стали доверять и более сложные задачи. Это обычно так: ты что-то делаешь, людям в целом нравится и они доверяют тебе всё больше задач.

Помню, сначала обо мне никто не знал. Мы делали задачи, которые ставили Ася и другие маркетологи. А в какой-то момент мне стали писать люди из разных отделов, которые обслуживают бизнес: «Сказали, что ты можешь помочь с текстом, мне вот тут надо подредактировать». Я смотрела задачу, а оказывалось, что там не получится просто отредактировать, надо разбираться с задачей с нуля. Так появились, например, огромные методички, их называют книгами, для менеджеров.

Сейчас задач намного больше. Например, вместе с видеоредакцией пишем сценарии для обучающих роликов. Для продаж разрабатываем скрипты. Участвуем в создании чат-бота, взяли на себя разработку контента и вёрстку стори, пишем кейсы и статьи. Плюс охватываем несколько направлений, например, не только «Бизнес», но ещё «Страхование», «Образование». Сейчас одновременно в работе может быть около 80 задач, а иногда — больше.

Есть ли у авторов внутри редакции специализация? По темам или по форматам?

Нет, специализации нет. Каждый может взять любую задачу. Плюс я смотрю на опыт и компетенции. Например, если редактор только пришёл к нам работать, то в первую очередь он будет делать лендинги, КП, хелпы — самое простое.

Я поддерживаю единое информационное поле, чтобы все могли делать всё. Но всё равно кто-то любит писать объёмные методички и инструкции, а кто-то — стори и короткие форматы. Конечно, я не буду заставлять этого человека ломать себя и делать огромные сценарии. Зато буду знать, что этот редактор быстро напишет стори.

В целом, специализация складывается стихийно. Например, один автор больше берёт темы по страхованию, так сложилось. А другой — погружён в «Тинькофф-Образование». Но когда понадобилось, я подтянула других авторов в эту тему.

Плюс нашей продуктовой редакции в том, что ты можешь освоить совершенно разные задачи. Ты не только лендинги делаешь или только презентации, а можешь освоить сценарии, скрипты, стори и т. д. Понятно, что не все продукты можно показать в портфолио: статью — да, внешний гайд — тоже. А внутренние продукты не получится, зато редакторы могут наполнять портфолио кейсами, вот Тоня Сергеева так делает.

А если у редактора нет опыта в задаче, стоит вообще её брать?

У нас ни у кого не было опыта в задачах. Понятно, что все более-менее умеют делать промостраницы, презентации, да и написать хелп не так сложно. Но где учат делать сценарии для роликов? А процедуры для чат-бота?

Да и большинство задач абсолютно все делают с нуля. Никто точно не знает, как должен разговаривать чат-бот. И вряд ли есть такие курсы. Редакторы просто берут и делают, как думают, а потом постепенно вырабатывается редполитика и понимание, как и на какие реплики реагируют клиенты. Так с любой задачей.

Честно говоря, я считаю, что это вредная стратегия — учиться чему-то заранее и впрок. Дескать, вот пойду на курсы по презентациям, вдруг мне надо будет делать презентации. А зачем? Как ты будешь применять эти знания? Да и никаким навыком нельзя овладеть полностью и сказать: «Ну всё, вот по презентациям мне теперь учиться нечему».

В жизни всё иначе: на тебя сваливается задача по презентации. И ты применяешь обычные редакторские навыки: разобраться в задаче, собрать информацию, понять боли аудитории. Когда всё это у тебя есть, ты видишь наилучшее решение для данной задачи. А со временем твои презентации становятся всё более сильными.

У нас так было со сценариями — пришлось разбираться. Здорово, что в банке есть видеостудия, а там — отдел образовательных видео, где рулит Катя Сехина. Она много раз оставляла нам комментарии, подсказывала приёмы, а мы методично исправляли, писали заново, опять отправляли Кате. Не знаю, как у неё хватало терпения. Кстати, Катя недавно начала вести свой канал, пишет как раз о продакшене.

Катя говорит, что сейчас сценарии стали лучше, мы уже понимаем какие-то приёмы. Хотя, конечно, сценаристами нас пока не назовёшь. Катя пишет замечания, мы их отрабатываем. Если что-то непонятно, общаемся, она объясняет. Так постепенно в моём инструментарии становится всё больше приёмов для видео.

А теперь представь другую ситуацию. Например, пришла задача по сценариям, а я такая: «Нет, мы не умеем, нам нужен месяц, чтобы изучить, как делать сценарии». В этом больше стремления показать себя классным, чем делать реальную задачу. Типа: «Вот, сделаю плохо, мне будет некомфортно, все увидят, что я не разбираюсь». У меня другой подход: мы берём задачу и в процессе разбираемся: читаем, редактируем, исследуем приёмы, мучаем экспертов, делимся опытом.

Плюс я сейчас начала создавать общую базу знаний для редакции, а ещё приглашать на мастер-классы экспертов. Например, Катя Сехина проводила нам обучение по сценариям, а Аня Кочеткова — по онбордингу и интерфейсам. Сейчас по этим мастер-классам делаем методички — такой склад приёмов, чтобы было где освежить знания. А ещё полезно для новых авторов: ничего не придётся объяснять с нуля.

А ещё мы внутри редакции передаём опыт. Например, если кто-то сделал много скриптов, он рассказывает остальным о процессе, деталях, неочевидных тонкостях.

Дополнительно я создаю базу знаний с референсами, примерами наших работ, обучающими материалами. Мы постоянно делимся в чате интересными материалами, смотрим, кто и что.

Можешь описать процесс подготовки, какого-нибудь продукта?

Все задачи мы ведём в «Трелло». Автор берёт оттуда задачу, например — стори. И дальше идёт по процессу, который описан для каждого продукта.

Сначала автор разбирается в задаче — что вообще надо сделать. Бывает, что в стори надо упаковать готовую статью. Или собрать заново по какой-то теме материал. Или ещё делаем онбородинг — то есть обучение продукту в мобильном приложении, тогда нужно пойти в приложение и изучить, как работает процесс.

Дальше нужно согласовать стори со всеми участниками процесса: маркетологами, продуктологами, со мной. Если есть замечания, проработать их, потом опять со всеми согласовать и получить окончательный ОК. А дальше корректор, дизайнер, верстальщик.

На каждом этапе автор должен смотреть, что получается, а не просто: «Ну я же текст написал». Да, текст написал, но может оказаться, что в дизайне его слишком много, надо сделать короче. Или картинка, которую предложил дизайнер, не подходит по смыслу. В общем, надо быть вовлечённым в процесс и не пропускать ерунды.

У автора есть чек-лист, в котором указано, с кем он должен согласовать работу?

У нас есть документ, в котором описано производство каждого продукта. Это нужно, чтобы новые авторы не бегали каждый раз ко мне с вопросами, а могли взять документ и по нему работать. Периодически я обновляю документ, если вижу, что ребята спотыкаются в одном и том же месте.

А что самое важное в работе редакции? Без чего невозможно было бы построить работу?

Самое важное, чтобы на стороне компании был человек, который всех драйвит: видит, где проседает, и зовёт туда всех, чтобы наладить работу. Тогда этот человек заинтересован в редакции. У нас это Ася Челован.

Без Аси такая редакция, как она есть, никогда бы не получилась. Мы можем написать крутую методичку для продаж, задизайнить её, но она должна дойти до продаж, по ней должны обучать. Можно мечтать о классных спецпроектах или роликах, но ничего не получится, если нет человека, который договорится о ресурсах. Без Аси я вряд ли бы запустила практику в редакции за месяц.

В общем, у БГ есть песня «Она умеет двигать собой в полный рост», а Ася умеет делать так, чтобы всё вокруг двигалось в правильном направлении. И, конечно, в таком партнёрстве у меня большое поле, чтобы строить редакцию.

Бывает ведь по-другому. Например, какая-то компания нафантазировала себе, что пора менять коммуникации и упаковку продуктов. И вот они нанимают редакцию, типа модно. Но на самом деле внутри они ничего делать не хотят и повсюду сопротивление, куча ненужных замечаний, а ещё борьба за «я прав», а не за пользу. Найми туда хоть лучших редакторов, всё развалится.

А в чём твоя ответственность как главреда?

Я делаю так, чтобы нашим заказчикам было удобно и выгодно с нами работать, а ребятам внутри редакции было максимально комфортно.
Для заказчиков:

• Понятный процесс работы редакции и постановки задачи (у нас есть форма постановки задачи, просто заполняешь и всё). Сейчас нет спринтов, задачу можно поставить в любой момент. Мы её сразу возьмём в работу или я приду передоговариваться о сроках.
• Сбор обратной связи. Если я вижу, что заказчики недовольны каким-то автором, то провожу расследование, общаюсь с автором, в общем, решаю вопрос.
• Стабильное качество продукта. Все информационные продукты проверяю сама и не один раз. Сначала, например смотрю заявку, потом уже сильный черновик, просматриваю чистовик и уже готовый продукт.
• Найм профессиональных редакторов, обучение, контроль — это тоже часть качества.
• Запуск новых процессов. Например, когда решили запускать стори, разработала стратегию контента, настроила процесс по дизайну и верстке, контролирую качество, дополняю стратегию, формирую контент-план.

Для редакторов:

• Описанные процессы — понятно, как работать, куда идти, к кому, у кого спрашивать.
• У нас практически не бывает срочных задач. Срочная задача — это 3−4 дня. А так обычно всегда больше, то есть можно спокойно работать.
• Решение проблем. Если я вижу, что что-то идёт не так, кто-то даёт противоречивые комментарии, сломался процесс, возник конфликт — я иду решать, строить, договариваться и т. д.
• Спокойная атмосфера в редакции. У нас нет обсуждений других людей, истерик, ругани, мы просто работаем.
• Обмен опытом, обучение.

В общем, я отвечаю за то, чтобы всё работало как бы само: материалы выходили, мы всё успевали, — решаю проблемы, настраиваю процессы. А ещё участвую во всяких новых задачах. Например, Ася говорит, что есть какая-то проблема, мы с ней обсуждаем, как редакция может помочь. Дальше я разрабатываю план, запускаю в работу. Я называю это затаскиванием новых задач.

А что ты первое сделала, когда пришла в редакцию?

Начала со всяких формальностей. Например, появилась заявка на любой продукт. Автор не берёт задачу и не идёт что-то писать — он разбирается и пишет заявку с болями аудитории, примерным планом, референсами и т. д.

Потом написала процесс работы по каждому информационному продукту. Ввела определённые правила в тексте: что мы никогда не пишем.

Ввела правило, что всегда надо получить согласование от всех участников процесса и положить в «Трелло». И что в «Трелло» должна быть информация о задачах. В общем, кажется, занялась всякой бюрократией.

А как продуктовая редакция взаимодействует с «Т—Ж»?

Иногда предлагаем какие-то темы, которые могут быть интересны читателям «Т-Ж» и в которых у нас есть экспертиза. Например, во время пандемии писали статью о госзакупках во время форс-мажора. У нас был эксперт и редактор Тоня Сергеева, она собрала весь материал и опубликовала.

Или проходил вебинар Аси Челован и Кумара Виаса по маркетингу в кризис, после него сделали статью про рекламные стратегии в кризис.

Какие сложности бывают у редакции?

Наверное, самая сложная часть работы — согласования. Но это не какие-то прямо проблемы, это часть работы. Мы не можем просто что-то написать. Любой текст, даже на две строки, должен быть верен с точки зрения фактов, позиционирования продукта. А ещё от этого материала не должно быть рисков в публичном поле.

У информационного продукта есть заказчик — маркетолог, но в процессе участвуют и другие люди. В разных задачах они разные. Продуктологи непосредственно разрабатывают продукт, маркетологи следят за позиционированием и здравым смыслом. Юристы смотрят конечный материал на соответствие законам и предупреждают, как убрать риски. Пиар-отдел вносит замечания, на каких площадках и как лучше подавать информацию.

Согласовываем со всеми, сортируем правки на важные и не очень, отстаиваем своё мнение, если нужно. А где-то — соглашаемся. Вокруг нас такие же эксперты, поэтому нет цели отвоевать свои текстики. Всегда цель — сделать продукт, который сработает наилучшим образом.

Я сталкивалась с ситуациями, когда в компании каждый хочет доказать свою правоту, показать, какой он молодец. Но это не про «Тинькофф». Поэтому и замечания воспринимаются не как критика себя такого классного, а как способ сделать свой продукт ещё лучше.

Например, комментирует работу специалист из продаж и говорит, что наш текст не зайдёт, потому что есть такие и такие особенности. Редактор не становится в позу, а узнаёт детали. А почему так нельзя сказать? В чём именно особенности? Может быть, он прав. А может, у него какие-то внутренние страхи и поэтому он так говорит. Приходится узнавать, копать и разбираться.

Плюс удобно работать, когда проблемы не замалчиваются. Нет такого, что надо говорить что-то определённое, чтобы кому-то понравиться. Наоборот, цель — решить задачу.

В итоге сколько человек согласовывают один текст?

Зависит от задачи. Бывает, что один — маркетолог или продуктолог. Бывает, что я сама поставила задачу на стори и сама её согласую. Но если это скрипт, то там будут маркетологи, продуктологи, руководители групп, продажники, методологи.

Плюс мы иногда пересекаемся с другими редакциями. Например, есть «Тинькофф-помощь» — это база знаний для физлиц и компаний по продуктам «Тинькофф». Эти хелпы делает другая реакция. Но по своим продуктам мы пишем хелпы сами, а потом идём по их процессу. Понятно, что там минимальное количество правок, но показать ребятам мы всё равно должны. У них же свои требования, вдруг мы что-то не учли.

По боту тоже свой главред. Но мы помогаем писать процедуры по бизнесовой части, потому что мы лучше пониманием особенности продуктов, можем легко согласовывать. Есть ещё видеоредакция, понятно, что там свои процессы, мы работаем по ним и со своими правилами не ходим.

А бывали ошибки, которые ты ярко помнишь? Как вы их исправляли?

Глобальных не помню. Понятно, что плохо, если вдруг ошибки в фактах: кто-то написал о продукте то, чего нет.

Фактура — это очень серьёзно. Если ты допустил ошибки в сценарии ролика, и его уже сняли, то ничего не поправишь. Бюджет на ролик кончился, а ролик никому не покажешь. Что с ним делать? Текстом перекладывать? И то же самое на лендинге. Если не проверить лендинг у юристов, там могут быть некорректные формулировки, кто-нибудь возьмёт и в суд подаст. Такие риски у нашей работы, это не просто так текст написал и забыл.

Профессионализм редактора это не просто получить от всех «ОК», это ещё заметить неточности и переспросить. Ведь все мы можем устать или не заметить. Профессиональный редактор докопается до мелочей и проверит все сомнения: «А это правда так? А это точно можно сделать из личного кабинета? А можно я сам пойду по процессу?» Здорово, что ребята эти штуки проверяют.

Помню, как написали сценарий для ролика, со всех сторон его проверила. А на съёмках вдруг обнаружили фактическую ошибку. Ну бывает, зато сразу усилили проверку фактов.

Без косяков работы не бывает. Но они помогают усиливать работу. Видишь, где постоянно все спотыкаются, идёшь туда, изучаешь, где ломается процесс, налаживаешь. Кажется, в этом моя основная работа, хехе.

Ты пришла неоплачиваемым стажёром в крутое маркетинговое агентство и за три года доросла до партнёра. Как повторить твой успех?

Выбрать себе сферу приложения, смотреть на людей и херачить. Я закончила колледж на секретаря-референта, а потом вуз по специальности «журналистика». В универе я уже работала корреспондентом, а потом редактором. Видимо, из-за моей дотошности так получалось, что на каждом месте, куда я приходила, рано или поздно я становилась редактором.

В 2014 году мне стал интересен СММ, он был как раз на этапе становления. Я увидела, что у моей коллеги Юли Шубиной, с которой мы работали в студенческой газете «Гаудеамус», вся стена в соцсетях заполнена репостами каких-то конкурсов, она пишет что-то про клиентов. Я посмотрела, где она работает. Так я узнала про диджитал-маркетинговое агентство «Пейпер Плейнс». Тогда компания в основном занималась СММ-проектами, но уже появилось несколько крупных кейсов по маркетинговым стратегиям. Накопила денег и пошла к ним на неоплачиваемую стажировку.

Как ты решилась променять стабильность и зарплату редактора на неоплачиваемую стажировку СММ?

Думала, мне за месяц покажут, как всё работает, и полетели — я смогу пойти куда-то дальше. Всё оказалось не так. Меня к постам в соцсети допустили только через три недели, всё это время я занималась рутинными делами. Через месяц я поняла, что ещё ни в чём не разобралась. Три месяца я была на подхвате, а потом стала менеджером своего первого проекта. Зарплата у меня была ноль рублей, через месяц — 12 тысяч, к своему прежнему уровню в 50 тысяч я вернулась только через год.

У ПП был принцип выращивать людей внутри со стартовой позиции стажёра. До 2018 года наём с рынка был редким исключением. Почти всё руководство сейчас состоит из людей, которые приходили неоплачиваемыми стажёрами.

На третий год я стала партнёром: получала часть чистой прибыли. Эту систему ввёл основатель и управляющий партнер «Пейпер Плейнс» — Илья Балахнин, вдохновившись системами вознаграждения западных консалтинговых и юридических компаний. Назначают партнёра все остальные партнёры. И назначение само по себе — это суперценно. Потому что это самое понятное отражение твоих личных и профессиональных качеств авторитетными людьми, которых так же оценили раньше. Статус партнёра — большая честь и одновременно обязательство. Партнёр непосредственно участвует в развитии бизнеса. Я была партнёром около двух лет — до ухода из ПП.

Что ты делала в «Пейпер Плейнс»?

Я пришла заниматься СММ, но Илья узнал, что я ещё и редактор. Мне предложили редактировать тексты, если буду успевать. Я в это включилась, и меньше чем через год я уже исполняла обязанности руководителя отдела контента. Это совпало по времени с уходом предыдущего руководителя и решением перевести отдел на удалёнку.

Я столкнулась с тем, что нужно перестроить процессы, нанять людей взамен ушедших, объяснить тем, кто уже был в «Пейпер Плейнс», как теперь работать. Нужен был внутренний документ, который зафиксирует правила. Так появилась «Настольная книга контентщика». Туда я собирала то, что у нас было принято на уровне фольклора: устные правила, которые мы друг другу передавали, но никуда не записывали. Например, как писать эмодзи.

У меня было своё мнение, но экспертности ещё недоставало. По поводу эмодзи я написала во «Вконтакте» Илье Бирману и спросила, как они сочетаются с точками. Он сказал, что эмодзи и смайл, по его мнению, заменяют все знаки препинания. Оттолкнувшись от этого, мы закрепили стандарт. Правда, в наших редполитиках эмодзи заменяют только точку и по возможности ставятся в конце абзаца.

Что считаешь главным своим достижением в компании?

Формирование профессиональной команды. Когда я пришла, столкнулась с текучкой на уровне побега с корабля. Первые полтора года я безудержно занималась наймом и затыканием дыр. А в последние два года текучка пришла практически к нулевому уровню. На старте любого проекта я всегда могла подключить кого-то, у кого была соответствующая экспертиза — то есть опыт и знания. Например, автомобильная, техническая или строительная.

Когда я уходила из «Пейпер Плейнс», каждый человек в команде был на уровне того редактора, каким он должен быть по представлению Максима Ильяхова: самостоятельно принимает решения, задаёт вопросы. Автор должен не написать какое-то количество постов, а решить задачу клиента, понять её, соотнести инструмент. У нас в ПП было заведено, что в проектных чатах любой мог указать на ошибку или на лучшее решение, если видел его. Притом независимо от позиции на проекте. Это часть того, что мы называем вовлечённостью. Верю, что при желании любой человек может дорасти до уровня хорошего редактора.

Окей, ты говоришь, любой может стать крутым редактором, с чего начать?

Я не верю в талант, но верю в упорство. Имеет смысл смотреть на людей, профессионалов в твоей сфере, которых ты уважаешь и ценишь их опыт и знания. Сначала изучить базу — что есть в вашей сфере? Я очень ценю возможность прийти к экспертам лично с какими-то более сложными вопросами — соцсети и мессенджеры это легко позволяют. Но лучше сначала спросить: «А что бы сделал Максим Ильяхов или Илья Бирман на моём месте?» Мне кажется, учиться у других — наиболее эффективный способ в наш диджитал-век. Мы вынуждены постоянно меняться и быть более гибкими, чтобы оставаться профессионалами.

Очень хороший пример человека будущего — Максим Ильяхов. Он мультиинструменталист: программист, редактор, издатель, музыкант, подкастер, бизнесмен одновременно. Это круто. Вот тебе, пожалуйста, музыка для редактуры. Кажется странным, но вдруг это станет стандартом и зайдёт, почему бы не попробовать.

Ты училась у Максима Ильяхова?

В 2016 году я прошла четырёхдневный интенсив «Информационный стиль и редактура текста», впервые взяла для этого два отгула. Самое ценное, что я вынесла оттуда, — телефон Максима и возможность ему писать с вопросами. По моей просьбе он инвайтнул меня в чат, где на тот момент были Ника Троицкая, Саша Волкова, Люда Сарычева, Сергей Король и другие редакторы. Это были самые известные люди от редактуры на тот момент. В чате есть даже свой стикерпак — его можно увидеть в материале «Стикеры для Телеграма — инструкция для полных дурачков» Паши Федорова.

Чат очень много мне дал с точки зрения ценностей. В какой-то момент я поняла, что о редактуре мы разговариваем значительно реже, чем о, например, диджитал-этике. Из этого общения я вынесла главный принцип относительно убеждений — «делать домашку», то есть достаточно изучать предмет, прежде чем о нём высказываться.

Пойти в Школу редакторов я хотела ещё с осени 2015 года — она только появилась, но я знала про Школу стажёров. На первый взгляд это было самое престижное место для повышения профессионального уровня в нашей сфере. Денег обучение стоило приличных, поэтому, принимая решение, я выбрала нескольких людей с первой страницы школы и написала им письма с вопросом, как им самим обучение в школе. Мне очень подробно ответили Ася Челован, Мария Комарова и Женя Софонов, а Саша Волкова и Женя Иванова совсем не ответили. Это я со смехом осознала недавно — после того, как познакомилась лично с обеими.

В итоге я собралась и поступила летом 2017 года. Подруга-дизайнер помогла мне довести до ума плакат про педофилию. Обучение началось, когда я была в командировке на форуме во Владивостоке — мы с командой вели трансляцию в соцсети, первое задание я отправила в три часа ночи.

Как Школа редакторов помогла тебе в работе?

Структурирование того, что я и так уже знала. Туда имеет смысл идти, если ты не первый день в профессии, уже есть какая-то основа. Писать тексты там не учат. До школы я работала копирайтером 10 лет и была уже руководителем отдела, но мне не хватало уверенности в том, что я все правильно делаю. Второе и может быть более важное, что дает школа — круг общения. Здесь есть эффект Гарварда — если человек учился в ШР, то с большой степенью вероятности разделяет ценности и подходы к работе и жизни, а значит, с ним как минимум можно говорить на одном языке.

Здесь есть эффект Гарварда — если человек учился в ШР, то разделяет ценности и подходы к работе и жизни

В отзывах выпускников часто проскальзывает мысль, что самое крутое, что они узнали — как вести переговоры. Тебе помог Кэмп?

Не могу сказать, что он мне помог. Мне кажется, что в Школе редакторов большая проблема с переговорами. Человек без значительного опыта общения с клиентом начинает вести себя по линейке, каким-то скриптам. Это так не работает. Когда ты поговоришь с десятками клиентов, увидишь, что они тоже люди. И на встречах будешь находиться с ними по одну сторону стола, а не по разные. Вы не соперники, вы советуетесь в рамках каких-то вещей. Этой экспертной позиции на переговорах многим не хватает.

Но финальное задание по переговорам очень интересное — нужно провести созвон по реальному кейсу и записать на видео. Я видела, как креативно подходил к нему недавний поток — ребята повеселились от души и даже создали на заднем плане иконостас из «Пиши, сокращай» и портрета Синельникова.

Ты работала с редакторами из Школы Бюро?

Да. Я Женю Иванову, например, с некоторым пиететом позвала в «Пейпер Плейнс», потому что она уже закончила Школу редакторов, а я только собиралась поступать. Думала: «Господи, она такая клёвая, было бы здорово её схантить». Когда Женя пришла редактором, она принесла с собой принципы работы ШР, знания, когда их ещё не было у меня.

Потом Женя влюбилась в новый проект и ушла: стала продюсировать креативные лагеря для взрослых МОСТ. Через полгода я поняла, что мне самой очень недостает креативности. Я суперстрого жду от себя и от других соблюдения каких-то принципов, а придумывать что-то мне не хватает внутреннего ощущения свободы.

Что за креативные лагеря?

Ребята из МОСТа делают поездки для развития креативности для взрослых в Тбилиси и за город на выходные. У каждой поездки есть своя тема. Например, «Музыка», «Игры», «Сторителлинг». Тебе дают много маленьких заданий, а в конце из них получается целое: трек, игра или история.

В креативных лагерях я поняла для себя самое главное: люди, которые позволяют себе придумывать и делать из своей жизни игру, во-первых, сегодня, в моменте, получают от жизни удовольствие, а завтра — меньше боли и страданий. Во-вторых, они более продуктивные и эффективные. Я не готова отказаться от дисциплины и суперконтроля, но именно креативные лагеря мне это позволили принять. Я осталась ответственным и дисциплинированным человеком, но внесла в свою жизнь что-то творческое.

Ты говоришь, что в креативных лагерях классные люди вокруг. Они как-то повлияли на твою жизнь?

Да. В августе 2018 я смотрела Инстаграм Паши Тепикина — нового знакомого из лагеря — и увидела сторис из какой-то поездки. Всё выглядело очень красиво: ребята в горах, на водопадах, на джипах. Не постановочно, а живо, это не кемпинг, а какие-то приключения. Но страна нетипичная — Казахстан.

Оказалось, что это игра-путешествие в неизвестность «ОРЕХ трэвел гейм». Проект только запустился, а этот знакомый был первым подопытным. Я подумала, что Паша, продакт «Скайэнга» и человек с бизнес-мышлением, в какую-нибудь херню бы не поехал, и записалась в следующую поездку еще до того, как первая группа вернулась.

В ноябре я поехала во вторую поездку с ребятами, а через полгода стала их единственным маркетологом. Это мой основной проект сейчас. Я выступаю не только как маркетолог, я в целом могу влиять на продукт.

Что такое путешествие в неизвестность?

Это поездка без ожиданий. Ты знаешь только даты поездки, а страну, в которую едешь, узнаёшь только в аэропорту. Это всегда безвизовая для граждан РФ страна. Программа заранее тоже неизвестна. Всё, что знаешь на вечер каждого дня — это спускаться утром со всеми вещами или без. В переездах даже просят на карту не смотреть, чтобы не портить впечатления.

Девчонки-основательницы, Алина и Ульяна, делают поездки под участников: каждый заполняет анкету, где пишет, в каких странах был, чем увлекается, какие есть ограничения. Можно указать одну страну, в которую точно не хочешь ехать. Страна для команды на каждую поездку выбирается методом исключения — команда не поедет туда, где кто-либо из участников игры уже был. Затем девчонки планируют сам маршрут и активности, а потом Алина проходит его самостоятельно, проверяя провайдеров на адекватность.

Проект родился из идеи отсутствия ожиданий. Если ты что-то ожидаешь и визуализируешь, но что-то идёт не так — настроение портится. Приезжаешь на площадь в Риме, а там всё засрано голубями и куча людей. И ты не можешь снять памятник, который представлял красивой фоткой в Инстаграме. Потому что к нему не подступиться.

Я знаю всё, кроме подготовки поездок: куда, как, что там будет. Это большая дисциплина — не проговориться, в какой стране пройдёт игра. Я сейчас внутри проекта, но никогда даже не догадываюсь, что это будет. Например, недавно была Южная Корея, мы, остальная команда, все были в шоке — вообще не ожидали.

Только что я вернулась из своей второй поездки с проектом — она была в Мьянму. При других условиях я никогда бы не поехала в Азию, но это было одно из самых крутых по насыщенности и впечатлениям путешествий.

Ты пишешь, что у тебя хобби — свидания в Тиндере. Зачем тебе это?

Когда я иду на встречу в Тиндере, для меня является успехом не только конверсия в секс или отношения. Это не исключается — собственно, у меня в профиле это чётко написано. Но тут я подхожу с принципом «не догоню, хоть согреюсь».

Мне очень важно общение, я не интроверт абсолютно. Общение и обратная связь от мира дают энергию, ресурс, чтобы всё остальное менеджерить. Для меня удачное знакомство — беседа. Когда человек рассказывает про свой опыт, который является совершенно новым и обогащает твой мир. Любое свидание в Тиндере или общение в электричке может дать больше, чем какой-нибудь прослушанный вебинар, главное — уметь слышать.

Летом я ходила на дейт с тиндергаем, то есть встречалась с парнем из Тиндера. Он приехал из Южной Кореи учиться в Британку. Он рассказал, что в сайтостроении есть разные подходы: европейская табличная вёрстка, не учитывающая удобство людей, и русский юзерфрендли подход — то есть когда при создании сайта в первую очередь думают, как будет удобно пользователю. Так вот, он рассказал, что это придумал Артемий Лебедев. То, что стали делать сайты, удобные для людей, а не просто наполненные информацией, — его заслуга. Идея распространилась как мировой профессиональный стандарт. До этой прогулки я этого не знала.

Это пример того, как можно учиться через людей. Если ты хочешь чему-то научиться, то весь мир — твой инструмент. Если ты хочешь познакомиться с людьми, инструментом может быть и автобус, и Тиндер, и курс, куда ты очно приходишь учиться. Дальше вопрос твоих коммуникационных навыков, желания говорить не только о себе, слушать и слышать. Это приходит с опытом и с пониманием, что так можно.

Если ты хочешь чему-то научиться, то весь мир — твой инструмент

А как находишь в Тиндере таких интересных людей?

Раньше я, как и многие, думала, что переписка требует инвестиций времени, а перспективы непонятные. Но если сменить свой подход на исследовательский, можно получить много удовольствия и знаний о себе и мире — чувственный опыт, как это называет Максим Ильяхов. Знания через практику сильнее и лучше интегрируются.

Куча людей ставят Тиндер и удаляют в тот же день. Просто у них нет ответа на вопрос, что они там ищут. Важно честно ответить себе на этот вопрос, и дальше уже дело техники, я считаю.

Я задаю вопросы, по которым понимаю, адекватный человек по моим меркам или нет. Можно увидеть, что человек гомофоб или сексист. Если он очень консервативен, то чаще всего и гомофоб, и сексист одновременно. Тогда не стоит тратить на него время. И ещё я с самого начала спрашиваю, что ищет человек. Иногда ребята говорят, что ищут общение, потому, что боятся, что их кинут в бан при слове «секс». Потом офлайн решает. Иногда это просто классное общение без второй встречи.

Кстати, негативный опыт полезен, потому что лучше понимаешь, что подходит, а что нет. Ах да, и ещё я стараюсь не встречаться в кафе. Такие встречи часто похожи на собеседование, и это провал. Всегда можно сходить вместе на лекцию или пикет в защиту закона о домашнем насилии.

Как ты выбираешь людей для работы?

Сейчас я скорее предпочитаю взять человека, который имеет не так много опыта, но много желания учиться. Таких людей можно быстрее научить, чем переучивать какого-то профессионала с самомнением. Для меня это имеет большую рыночную эффективность, чисто по вложению моих сил.

Я предпочитаю взять человека, который имеет не так много опыта, но много желания учиться

Здорово, когда у кандидата схожий с ценностями компании культурный код. В ПП мы спрашивали, какие сериалы человек смотрит. Если он отвечал, что «Форс-мажоры», это добавляло ему очков. Потому что это сериал про культуру партнёрства и мощный клиентский сервис, как в ПП.

Конечно, человек может быть профессионалом и говном, но скорее профессионалы-говно — это исключение, и в будущем такого будет сильно меньше.

Ты где-то делишься своими знаниями?

Вся моя жизнь — посмотреть на других, попробовать, что так можно, а потом научить остальных. Можно объяснить устно, но еще лучше показывать примером.

Сейчас меня интересует эдьютеймент, это сочетание развлечения и обучения. Осенью я как раз закончила в Шанинке курс команды Анны Гилёвой «Продюсирование образовательных событий». В «Орехе» мы уже делаем лекции, но хочется создавать события поинтереснее. Я сама хожу на разного рода события очень часто, потому что это возможность не только что-то узнать по теме, но и пообщаться со спикером и с людьми.

А к Новому году мы с подругой, сомелье и гастрономическим экспертом Таней Кощеевой сделали онлайн-курс «Гастрономический Новый год» про подготовку праздничных ужинов без запар. Там было три сета несложных в приготовлении блюд и подобранные к ним вина. По доступным ценам для среднего класса, не по пять тысяч рублей бутылка, а по тысяче-полторы. Сейчас в планах ещё один подобный образовательный курс про вино. Чтобы погрузить в предмет, показать, как вообще вино выбирают. Хочу больше классных проектов такого рода в этом году.

Ещё в «Нетологии» читаю лекцию по контенту для курса «Коммьюнити-менеджмент» в одной обойме с такими экспертами по этой теме, как Ася Репрева. Спасибо за приглашение маркетологу «Нетологии» Свете Шаповаловой.

Почему ты согласилась преподавать в «Нетологии»?

В «Нетологию» я пошла, потому что очень верю в силу комьюнити. Это сильно соответствует идее обучаться от людей, брать их опыт. Мне нравится динамика публичных чатов в Телеграме. Так случилось, что некоторые я даже админю. Именно в профессиональных чатах я нашла своих лучших сотрудников и соратников — в частности, Ирину Михееву.

За влиянием комьюнити будущее: это было понятно ещё пять лет назад, до прогнозов Цукербегра по изменению мира в ближайшие 10 лет. Совсем не удивительно, что две крупнейших школы диджитал-профессий запустили курсы по комьюнити-менеджменту ещё в прошлом году. Это здорово.

Ты диджитал-маркетолог, консультант, редактор и преподаватель одновременно. Как ты всё успеваешь?

Сейчас я думаю, что важно, как человек готов принимать решения относительно своего времени, а не конкретная система или таск-менеджер. Я стараюсь следить, чтобы я себя хорошо чувствовала, отдыхала, общалась. Это мне даёт ресурс. Дальше я использую приёмы приоритизации. Я знаю все фреймворки основные, всю классику про управление временем читала: усовершенствованная версия Архангельского, Кови, система закрытых списков Марка Форстера. Какие-то части мне подходят, какие-то нет. Закрытый список, например, мне не подходит.

В диджитале я не представляю ситуацию, когда система закрытого списка бы подошла. Есть постоянно вылетающие просьбы из серии «к нам пришёл клиент, мы сфоткали его с подарком, разместите его в соцсетях». Да, никто не умрёт, если запостить это через час, на следующий день или в понедельник, если задача пришла в субботу. Но весь тайм-менеджмент — это умение договориться с собой и другими людьми, нельзя просто отгораживаться списками.

Важно, как человек готов принимать решения относительно своего времени, а не конкретная система или таск-менеджер

Хочешь сделать свою компанию или агентство?

Думаю, я позже к этому приду. Если делать свое агентство — надо решить, о чем оно будет, то есть какие конкретно продукты мы будем делать. Моя основная экспертиза — в контент-маркетинге и СММ. Пока у меня нет чёткой методологии по образовательным проектам, как в маркетинге «Пейпер Плейнс», но в этом году я планирую в них углубиться. Хочу сделать несколько проектов и понять, какие есть общие принципы, чтобы их как-то формализовать. Сейчас мне нравится эволюционный подход. И я вижу, что он эффективный: проект развивается как живой организм. Я работаю с клиентами, которые это понимают, и с командой, которая готова экспериментировать. Это означает, что у нас есть желаемые кипиай — ключевые показатели эффективности — но инструменты попеременно тестируются. Я открыта к предложениям.

В Школе редакторов на третьей ступени нужно сделать настоящий проект, но большая часть из них потом не работает. Как думаешь, почему?

Я не изучала подробно проекты третьей ступени. Из тех, что видела, почти все были из серии «а прикольно что-то сделать». Но нет ответов на вопросы: зачем, как монетизировать, кому это нужно. Например, линейка для каких-то вещей, которые никто не измеряет. Потребности просто у людей нет. А может и есть у какой-то узкой ЦА. И они платить даже готовы, но надо им это отнести, продать. Прежде чем запускать проект, нужно оценить рынок, подтвердить спрос хотя бы минимально — опросом качественным, количественным.

Нужна отдача, чтобы продолжать что-то делать. Самый банальный пример такого проекта — это ведение блога. Если ты начинаешь вести свой Инстаграм, где-то на двадцатый день приходит мысль: «А что я делаю, может, это никому не нужно?». Нужно видеть, что проектом кто-то интересуется. Он востребован, люди скачивают чек-листы или покупают продукты и услуги. То, для чего он создан, началось. Если этого нет, это повод все пересмотреть, скорректировать.

Можешь что-то посоветовать из книг для развития?

Я, конечно, рекомендую «Маршрут построен» Ильи Балахнина. Мне повезло быть одним из редакторов книги. Илья лучший маркетолог в стране и очень умный человек. Из всех практиков на рынке, мне кажется, он один рассказывает о настоящем маркетинге. Можно вбить его имя в поисковик, посмотреть видео разные, может быть, зайдут, потому что подача сложных вещей у него очень клёвая. Если захотите пойти дальше — есть курсы «Академии Пейпер Плейнс».

У меня есть набор книг, который, я считаю, нужно выдавать в выпускном классе или даже раньше. У нас в школе не учат жизни, они помогут наверстать.

«Сила Воли» Келли Макгонигал. До ее прочтения шесть лет назад я действительно думала, что у меня нет силы воли. Книга стала открытием о том, как сила воли работает и как можно её развивать. Вы, возможно, могли встретить эти идеи где-то ещё, но я все равно рекомендую её как отличную базу.

«Важные годы. Почему не надо откладывать жизнь на потом» Мэг Джей. Будет крайне полезна тем, кто не достиг тридцати. Хорошая пилюля против сомнений в самоопределении, которое часто настигает людей после вуза. Продолжаю дарить её небезразличным мне людям.

«Взрослые дети эмоционально незрелых родителей» Линдси Гибсон. Без лишних слов — стоит добыть её всем, у кого есть или когда-либо были родители. Издана независимым издательством и доступна только в офлайне с заказом почтой — но стоит того.

Общалась и редактировала Анна Нестерова. Рисовал Роман Скворцов. Вычитала Анна Павлова

Полезные ссылки:

• Подкаст «Заварили бизнес».
• Подкаст «Либо выйдет, либо нет».
• Подкаст «Бизнес, роботы и мечты».
• Канал Артура о подкастах.
• Подкаст «Рунетология».
• Подкаст «Стартап».
• Студия «Либо/либо».
• Студия «Подкастерская».

Какое у тебя образование?

У меня неоконченное высшее по психологии и дополнительное по иллюстрации.

На психолога учился в университете в Химках, но бросил, так как не нашёл возможности применять знания. Вообще не особо сложилось с психологией. Дополнительное образование я получил в Британке на факультете иллюстрации.

У них такая система: они выдают диплом о дополнительном высшем на основе первого, если у тебя уже есть высшее. Но у меня в Британке был красный диплом, поэтому для меня сделали исключение и выдали диплом о дополнительном высшем.

Как вышло, что ты начал рисовать мультики?

Мультики я начал рисовать, когда учился в Британке. Одно из заданий: выбрать литературное произведение и на его основе сделать презентацию про алкогольный напиток. Я за три часа придумал концепцию и сделал презентацию с анимацией. Сокурсникам и преподавателям понравилось. Я понял, что у этой затеи большой потенциал, и начал делать анимацию.

Теперь я думаю, что моя основная суперсила — придумывать креативные истории. В моей презентации именно история вызвала интерес, а анимация только помогла её поддержать.

Какой проект ты придумал? Расскажи подробнее.

Я придумал напиток «Собачье сердце». Он помогал найти ближайший пункт сдачи посуды. Кроме небольшой суммы за банку человек получал бонусы лояльности в приложении. После девяти сданных банок он получал плюшевого котика в подарок. Внутри котика была бесплатная десятая банка.

С помощью интерактива, который запускал карту с пунктами сбора на смартфоне, я стремился поддержать чистоту в городе и вовлечь потребителя в игру в Шарикова, который любил драть котов.

Как ты придумываешь сценарии для мультиков?

Я делаю комедийные сюжеты, а у шутки простая структура: сетап и панчлайн. Сетап — какая-то ситуация, история. Панчлайн — это сама шутка, чаще всего неожиданная. Такой вот секрет юмора. Я предпочитаю использовать юмористические материалы, причём не только в каком-то развлекательном контенте у себя в инстаграме. На мой взгляд, это даёт человеку больше привязанности к информации. Если он читает, и ему забавно и интересно, он будет читать и дальше.

Есть люди, которые любят читать о грустном, но я не знаю, как такое делать. Я не умею вызывать у людей скорбь, это не моё.

Где можно научиться писать креативные сценарии?

Есть куча материалов и школ, которые учат креативу, но это всё шляпа. Они предлагают задания в духе «придумать 10 способов, как поступить с зажигалкой». В итоге не получается никакой мотивации, потому что их 10 способов — это засунуть зажигалку в девять разных отверстий и один раз поджечь. Это оторвано от реальности. Если результат работы нельзя оценить, то непонятно, как его применять.

Чтобы получалось, нужно пробовать как можно больше. Нет никакой специальной методики. Например, сначала ты рассказываешь своей подруге какие-нибудь шутки или что-то ещё. Когда подруга устаёт — маме рассказываешь, когда мама устаёт — дедушке. В какой-то момент может получиться так, что подруге начнёт что-то нравиться. Потом рассказываешь это своим друзьям, начинаешь понемногу наблюдать за откликом аудитории, учиться с ней взаимодействовать. Понемногу начнёшь понимать, как люди воспринимают информацию, и всё хорошо складывается в какие-то последовательности.

У тебя в инстаграме очень много мультов. Как ты их успеваешь делать?

Насчёт продуктивности мне особо нечего сказать, кроме того, что курсы продуктивности, которые продаются в телеграме или инстаграме — ерунда. Люди пытаются с помощью графика сделать так, чтобы нелюбимое занятие стало любимым.

Мне кажется, главный секрет продуктивности — тебе должно нравиться твоё дело, и ты не делаешь то, что не нравится. Работа должна приносить удовольствие, тогда ты будешь просыпаться с желанием что-то делать и засыпать с желанием доделать это завтра.

У тебя есть кейс на Бехансе: стикеры «Главреда». Тебя позвали их сделать или ты сам решил?

Сам решил. Это благодарность Ильяхову за продуктивную работу. Мне вообще понравились курс и дипломная работа, поэтому решил сделать Максу такой подарок.

Почему решил пойти в редакторы, а не в Школу дизайнеров?

Я решил, что мне не помешает научиться структурировать информацию на бумаге, чтобы потом легче было её структурировать внутри головы. Мне кажется, это принесло какие-то плоды.

В дизайнеры не пошёл потому, что текст мне ближе этих историй про пятна. Причём я все эти вещи довольно часто затрагивал в Британке. Но даже если говорить о визуальном повествовании, в бюро это преподают лучше — историю композиции на плоскости объясняют подробнее. Плюс в потоках школы есть пересекающиеся дисциплины. Мне интереснее расти в сторону сути происходящего, нежели того, как это выглядит.

Визуальные коммуникации — вторичная история на фоне смысла

А почему вообще решил пойти учиться в бюро после Британки?

Когда я учился в Британке, нам очень много всего показывали, что и как бывает, знакомили с работами художников. Насмотренность и кругозор это расширяет очень хорошо, но эти знания сложнее применять. Поэтому после Британки твоя дальнейшая жизнь непредсказуема.

В бюро всё немного иначе. Даже на сайте пишут: «успешным ученикам гарантируется работа», и всё такое. Есть спонсоры, которые приходят за учениками, хантят их в процессе и после обучения. Это говорит о том, что люди ждут определённого результата — здесь присутствует бизнес-модель. Человек понимает, что он получит, есть предсказуемые вещи, и это хорошо.

Почему твоя дипломная работа — интерактивная статья о гомеопатии?

Я придумал формат, когда учился в Британке. Интерактивные страницы начал делать уже с первой ступени. На дипломе я хотел показать, как с помощью анимации и интерактива сделать историю интереснее.

Почему ты решил, что такой формат сработает?

Когда я поступал в институт, мне нужно было подтянуть историю, чтобы сдать экзамен. Чтобы материал запоминался лучше, я рисовал всех этих царей. С помощью развлечения я сделал обучение интереснее.

На дипломе в школе Бюро я сделал образовательную страницу, чтобы лучше показать потенциал всех этих интерактивных историй.

Как работалось с Ильяховым?

Отлично, мне понравилось. Моим первым заказом в Т—Ж была работа с Ильяховым. Он писал тексты для роликов про древнюю мышь, которая рассказывала, как работает мозг. Я занимался рисованием, анимированием и саунд-дизайном. В других проектах Т—Ж на мне были монтаж, звук и видеодизайн. Ещё я делал гайды для других команд.

Но отдел работы с видео, который занимался ютуб-каналом «Богач», потихоньку начал гаснуть. Зимой уже стали появляться намёки на то, что банку «Богач» больше неинтересен, и я решил заняться инстаграмом. Но с Т—Ж я ещё немного сотрудничаю.

Какие гайды ты писал?

В видеоотделе Т—Ж большинство проектов — внештатные. Там работали бригады подрядчиков, которые занимались съёмкой, монтажом и отдавали готовый продукт. У некоторых команд, которые участвовали в процессе, были проблемы с оформлением: хромали дизайн, моушн-дизайн. Кроме анимации, я делал видеодизайн для некоторых таких штук, а для тех, на которые не хватало времени, делал гайды, по которым можно было что-то создавать самим.

Ты работал над книжкой Товеровского. Расскажи, как проходила работа над ней.

Было интересно. Нравилось, что какие-то мои идеи заходили Артёму Горбунову. Многие картинки, которые я сделал, в итоге оказались в стикерпаке. Занимался этим с удовольствием.

Как вообще работалось в бюро?

Неоднозначно. Так получилось, что мы с Артёмом разошлись, потому что не договорились по некоторым вопросам. Плюс я получил более интересное предложение от Т—Ж. Но в целом было интересно посмотреть, как организована работа внутри бюро, потому что мне очень понравилась организация школы.

Посмотрел, как организован издательский бизнес. В этом отношении было прикольно. Когда дорасту до подобных масштабов, буду применять в работе некоторые процессы из бюро.

А как тебе больше нравится работать — одному или в команде?

Мне нравится контролировать процесс. Я знаю, как решить задачу в роли исполнителя, но сценарная и продюсерская части работы мне кажутся наиболее интересными.

Раньше тоже было комфортно, но мне всё время хотелось что-то улучшить. Я мог этим заняться, но боялся, что просто не будет возможности делать всё вместе: предлагать и обсуждать концепт и всё такое.

Поэтому начал двигаться в сторону независимого проекта. А когда «Богач» начал угасать, я пошёл в инстаграм. Мне казалось, что это наиболее комфортная среда для аниматора, но ошибся.

Почему ошибся?

Потому что я решил сделать этот канал приоритетным. Когда я туда пришёл, думал, что мне нужна визуальная площадка. А сценарный и литературный контент я ещё не испытал в полной мере. Не знал, какой будет отклик. Поэтому выбрал компромисс и пошёл в инстаграм — там более короткий формат.

Пришёл в инстаграм, начал делать только мультфильмы. Потом понял, что алгоритму инстаграма нравятся более частые публикации — он показывает посты большему количеству людей, если ты публикуешь много. Начал делать комиксы и публиковать работы чаще, у меня получилось. И если сначала я рекламировался, покупал у блогеров рекламу, то через некоторое время у меня появилась «прибыль». Подписчиков становилось всё больше даже с учётом их оттока и без рекламы.

Я представлял себе путь, по которому можно развиваться, и результаты были неплохими: за пять месяцев набралось больше 10 тысяч подписчиков. Я представлял, как это двигать дальше, чтобы зарабатывать, но для этого пришлось бы уделять ещё больше времени и сил, ещё больше интегрироваться с инстаграмом. А тут речь уже не про творчество, а про обслуживание интересов площадки.

Я следил, как там развиваются художники, и сразу вспомнил Дейви Джонса, капитана «Летучего голландца» из «Пиратов Карибского моря»: пираты покрывались полипами и врастали в корабль. У меня примерно такое же ощущение сложилось от инстаграма. Художники, которые развиваются исключительно на этой площадке, в итоге делают контент, который годится только для инстаграма: маски, сторис. Они всё время посвящают работе над инстаграмом, постоянно напоминают о себе — так работает эта площадка. Такой вариант мне не очень подходит.

Еще я понял, что меня воспринимали как паблик. У меня развлекательные публикации, но нет личности. В инсте обычно наоборот, потому что основной контент площадки можно обозначить как «мой фотоальбом для всех». При 10 тысячах подписчиков мои посты читало больше 200 тысяч человек — это прикольно. Но если я дальше буду инвестировать время и силы только в инстаграм, мне придется конкурировать с пабликами, которые постят мемасики со всего интернета. А это значит пять–шесть постов в день. Я могу делать не больше шести публикаций в неделю.

В инстаграме плохая система рекомендаций. В ютубе лучше, там рекомендованные ролики расположены рядом с тем, что ты смотришь прямо сейчас. В инсте нужно идти во вкладку «тренды», чтобы увидеть рекомендации.

Так что я в ближайшее время буду запускать блоги и на других площадках. Не повторяйте моих ошибок, не фокусируйтесь на одной соцсети.

Если сравнивать бюро, Т—Ж, клиентские проекты и твой личный инстаграм, где тебе больше нравится работать?

Мне нравится решать творческие задачи, поэтому я начал делать независимые проекты. Когда ты работаешь на кого-то, ты не работаешь на себя. Но клиентские проекты я люблю больше, чем работу в одной компании. Мне кажется, что разные направления эффективнее в плане роста и доходов, нежели какое-то одно. Поэтому если вам интересно запустить креативный, развлекательный продукт — пишите, сделаем что-нибудь классное.

Когда ты работаешь на кого-то, ты не работаешь на себя

Сюжеты в комиксах и мультиках чем-то различаются?

Да. Сюжет в комиксах лаконичнее. Есть две фразы в облачке и два человека. В одном облачке написано что-то одно, в другом — другое, и это воспринимается просто.

В мультфильме есть звук и движение. Это даёт дополнительные возможности для погружения зрителя в контекст, и ты как автор можешь сказать больше.

Интерактивной страницей можно рассказать ещё больше, потому что в ней больше возможностей для взаимодействия. Ещё одно преимущество страниц над видео — её гораздо быстрее можно воспринять целиком. Чтобы понять, что происходит в видео, нужно всё смотреть линейно, даже если ты что-то проматываешь. У тебя нет возможности посмотреть на структуру целиком. На интерактивных страницах всё происходит на твоих глазах — ты можешь остановиться на любом моменте и разобраться, что там такое. Мне кажется, это более современная модель восприятия.

Чем занимаешься, кроме мультиков?

Пишу сценарии. Сейчас видеодизайн и моушн-дизайн позволяют мне работать над своими проектами — я на это живу по большому счёту. Часть задач осталась от Т—Ж, ещё есть старые и новые клиенты. Не очень классно, конечно, что «Богач» заморозили, мне нравилось делать туда мульты. Но зато у меня освободилась куча времени для новых проектов.

Как относишься к современной мультипликации?

Сложный вопрос, она ведь бывает разной. У нас есть куча людей, которые делают классные продукты, но проблема в том, что мэйнстримовая анимация у нас, как и многие другие вещи, зациклена на прошлом. У «Пиксара», например, очень классные работы, а наша тендеция в мультипликации, к сожалению, грустная.

У нас есть «Богатыри», которые находятся где-то в 15-м веке, и на этом строятся все шутки. Там тоже есть, конечно, какие-то заимствования — Осла из «Шрэка» заменили на коня и делают вид, что никто ничего не заметил. Заимствования — это не плохо, но так откровенно тырить — не очень. Но я не особо хочу копаться в деталях.

У нас нет новых продуктов — они все про прошлое, про традиции. Мне это кажется немного странным: весь мир смотрит «Игру престолов» и «Мстителей», а у нас всё ещё делают про богатырей. Никто ведь не делает культ из ковбоев и индейцев, конкистадоров и мормонов. У хорошего ковбоя или казака нет «особого пути» и «избранности». У него есть мотив и решения, которые он принимает, чтобы изменить обстоятельства. Если речь идёт о «предначертанных» решениях, то это пресный сюжет. А наблюдать за роботами больше одного цикла их программы мне неинтересно.

Создатели «Южного парка» ставили мюзикл про мормонов, где их троллят, а у нас представить, что можно троллить Русскую православную церковь, невозможно. Хотя, мне кажется, что для всех это было бы хорошо: верующие утвердились бы в своей вере, а те, кто сомневается, смогли бы сформировать своё мнение.

Как думаешь, почему в России делают такие мультики?

У нас есть негласное условие: если ты сделаешь мультик на какую-то определённую тему, он зайдёт. А когда делаешь что-то в сфере культуры — на это нужны дополнительные средства, например, от «Фонда кино». Произвести мультфильм вроде тех же богатырей — сложно. В этом ведь участвует большое количество людей, только на мотивации и желании выстрелить вряд ли что-то выйдет. Кто-нибудь говорит: «Мы всё сделаем про наше старое доброе прошлое!» — и на это находятся деньги.

Почему тогда, например, в Японии не так?

Сложно сказать. Наверное, потому что там люди больше пробовали в своё время. Когда начали пробовать — стало получаться.

Ещё здесь сработал капитализм. Чтобы покупали, надо делать хорошо. Вот у нас бесплатно раздают газету «Метро», и её никто не берёт, а в Японии люди покупают и читают всякие карманные штуки, которые очень распространены. То же самое с аниме — оно ведь всё захватывает, не только Японию. А у нас ничего не пробуют, вот мы и сидим на богатырях.

Как относишься к любительской анимации? Например, на ютубе чуваки сейчас часто что-то просто в пэйнте делают.

Отлично отношусь. Но для меня ключевой вопрос — насколько мне вообще интересно будет оценивать анимацию. Это в первую очередь зависит от того, о чём люди рассказывают. Посмотри на тот же «Южный парк», там вообще не заморачиваются на теме прорисовки и реалистичности движений. Там основное — сюжет. Если мне интересно послушать сам рассказ, я не буду обращать внимание на не очень хорошую анимацию. А если человек просто хорошо нарисовал походку зверушки и ради неё сделал мультик, то я смотреть это не буду. Лично мне всё равно, кто как нарисовал походку зверушки.

Мне сложно вывозить рассказы ютуберов о походах в Макдональдс в мультиках на 15 минут. Или когда у человечка лицо превращается в лицо из мемов — это работает на непритязательную аудиторию. Человек видит что-то знакомое, и только поэтому продолжает смотреть. Это очень вторично. Нужно в первую очередь качать сюжеты и смысловую составляющую.

Что бы ты посоветовал таким авторам? Книжки про сюжет или что-то в таком духе.

Я бы посоветовал смотреть на работы ребят, у которых хорошо получается. В первую очередь это Трей Паркер и Мэтт Стоун — авторы «Южного парка». Ещё хорошо получается у Сета Макфарлейна, который работает над «Гриффинами», «Шоу Кливленда» и «Американским папашей». Тут каждому на свой вкус.

Следите за своей аудиторией. Тот же Сет Макфарлейн хорошо понимает, кому что нужно предлагать. Он делает это в разных направлениях, и это классно. Сет понимает, что ценности его чувства юмора не существует. Кто-то смеётся над одними вещами, кто-то — над другими. Поэтому Сет делает сразу несколько шоу — пробует и выбрасывает то, что не заходит.

Ещё стоит наблюдать за людьми, которые хорошо делают своё дело в смежных сферах. Например, в стендапе. Каждая шутка, как я уже рассказывал, это очень простая структура, но раскрывать её можно по-разному. Можно, конечно, делать грустные мультфильмы, но мне от них тоскливо. Поэтому я предлагаю делать весёлые мультфильмы и смотреть на комиков.

Если говорить о сценарном мастерстве, это «История на миллион долларов», о которой в том числе говоит Макс на курсах и в школе Бюро. Там есть над чем подумать.

А какие комики тебе нравятся?

Мне нравятся шутки не с первой полки. Мне очень помогли «Монти Пайтон», они в 1970-х делали своё телевизионное шоу, потом снимали фильмы и выступали с комедийными шоу на театральных сценах.

А из комиков — Дилан Моран. Он, по-моему, уже закончил свою стендап-карьеру, но его выступления можно найти на ютубе. Есть крутой импровизатор Дара О’Бриен — тоже ирландец. Луи Си Кея выпиливают везде, но вроде бы он возвращается, он умеет шутить. Билл Бёрр классный. У Джо Рогана раньше были огненные стендапы. Сейчас он сконцентрировался на своём подкасте, но стендапы у него офигенные. Мне очень нравится темперамент этого человека, он классно умеет рассказывать, у него есть точка зрения.

Чтобы тебя слушали, нужно иметь свое мнение

Как считаешь, редактору стоит учиться рисовать?

Нет, но здесь вопрос в том, что ты вообще хочешь делать. Если ты хочешь что-то рассказывать, можешь делать это с помощью примитивных вещей. Ильяхов, например, призывает не использовать клипарты и показывает, как можно решить задачу палочным человечком. Он просто берёт и мышкой рисует всё что надо. Я уверен, что с помощью палочных человечков можно делать всё что угодно. Главное — чтобы было, что вообще говорить. Это важная штука.

Что ещё можешь посоветовать?

Ещё надо обязательно читать. Какую-то художественную литературу читать не помешает, но не обязательно. Лучше читать какие-то тематические дела. Я сейчас планирую изучать социологию, мне кажется, это очень полезно.

Какие курсы посоветуешь? Где учиться рисовать?

В Британку с этим точно идти не стоит. С насмотренностью там всё окей — тебе показывают Пабло Пикассо и миллион других художников. Но рисовать там не научишься.

Если нужно как-то учиться рисовать, то смотря для чего. Ты вот о чём спрашиваешь?

Мне как редактору полезнее про иллюстрации.

Для иллюстрации академические навыки, скорее всего, могут навредить. Когда ты показываешь что-то, что приближено к реальности — это скучно. Сейчас в этом нет смысла, незачем конкурировать с айфоном, который у каждого лежит в кармане. Тренировать гиперреализм совершенно не нужно. Если оценка твоего творчества «ой, похоже!» тебя устраивает, то окей. Но я считаю, что этого маловато для художника.

Если хочешь научиться чему-то и быть ценным для общества, нужно быть чуть-чуть интереснее. А чтобы быть чуть-чуть интереснее, нужно экспериментировать. Всегда должно быть что-то свежее. Особенно сейчас, когда мы потребляем информацию, как комбайн «Харвестер», в очень-очень больших объёмах. Люди постоянно что-то смотрят и чему-то удивляются. Вещи, которые удивляли нас 15−20 лет назад, сейчас кажутся банальными.

Чтобы удивлять кого-то сейчас, нужно посмотреть кучу небанальных вещей, чтобы сделать что-то ещё более небанальное. Когда тебе есть с чем сравнивать, у тебя больше шансов это сделать. А когда ты рисуешь реальность, которую можно сфотографировать, или рисуешь реальность с искажёнными цветами, когда за тебя это могут сделать фильтры в инстаграме или приложение «Призма», — это не имеет никакой ценности.

Поэтому, если хочешь делать иллюстрации, учиться не нужно. По крайней мере, академическому рисунку. Вот теорию цвета неплохо бы изучить и почитать про форму. В этом поможет Иттен Иоханнес, он написал две книги: про форму и про цвет. Они обе маленькие, но очень полезные. А покупать книги по академическому рисунку — это просто трата денег.

Если ты занимаешься анимацией, стоит изучить, как работает человеческое тело. Про анатомию и структуру тела хорошо рассказывают Готфрид Баммес и Скотт Итон. Баммес изучал строение и динамику тела, а Итон преподаёт анатомию и цифровую скульптуру. Это очень полезно для аниматора, а для иллюстратора — не очень.

Что такое «небанальное»?

То, что никогда не повторялось или не очень часто происходило. Сейчас очень большой диапазон того, что можно выделить. Я вот сейчас скажу о том, что вчера было небанально, а сегодня это окажется банальным. Надо смотреть как можно шире, и это точно находится за границами великих мастеров. Веласкеса разглядывать или Сальвадора Дали — это хорошо, но мы продвинулись дальше. Надо смотреть на то, что интересует людей прямо сейчас.

Всё идёт к тому, чтобы всё делать на коленке. Создать из двух палок и ещё какой-нибудь субстанции интересный объект — даже графический — тоже можно. Но смотреть на всякие приёмы великих мастеров, конечно, не помешает.

Идите на Беханс, подписывайтесь на интересных людей, отписывайтесь от тех, кто перестал быть интересным. Следите за тем, что нравится. Заставлять себя любить какое-то популярное сейчас направление графики не получится. Ты можешь потратить на это какое-то время, но если тебе здесь некомфортно, в этом нет никакого смысла. Это просто гонка за трендами, которые исчезнут, — бессмысленная история. Так что нужно слушать то, что тебе заходит, и пытаться сделать из этого свой голос в графике, если тебе это так важно. Мне не особо, если честно, важно находить в графике какой-то голос.

Ты сказал, что сейчас все стараются делать графику на коленке. Мне это напоминает наскальную живопись. Тебе не кажется, что от этого деградирует рисунок?

Нет, не кажется. Ничего плохого в наскальных рисунках нет. Человек может с помощью простых рисунков рассказывать интересные истории, как в Древнем Египте например. Возможность рассказать историю — очень важная штука, это совсем не плохо.

Чтобы человек переключился на какие-то более сложные вещи, не нужно ждать одобрения кого-то более опытного. Это вопросы, где уже начинается творчество. Это очень хорошо, потому у человека уже есть возможность излагать свои мысли каким-то образом.

Другое дело, конечно, специально стилизовать своё творчество под наскальные рисунки или любой другой стиль. Это может иметь смысл, если контекст того требует: например, нужно повторить стиль плаката СССР или американского пинапа. Сложно представить, чтобы это было нужно сделать, но бывает. А основывать своё творчество на этом — ну фиг знает.

У нас были иллюстраторы, которые были популярны во время сочинской Олимпиады, делали там какой-то пинап. Ну и где они теперь? Фиг знает. Я не слежу. Мне кажется, нужно делать то, что интересно тебе самому. А если вернуться к наскальной живописи, ничего плохого в этом нет. Лучше делать хоть что-то, чем не делать совсем.

Иллюстраторам полезно ходить по музеям и воровать приёмчики у других художников?

Конечно, полезно. Надо смотреть на всё и учиться выделять мусор, чтобы не тратить на это время. Вот ты сходил в музей Шилова, тебе не понравилось, и ты больше туда не ходишь. Или, например, ходишь только в музей Шилова, потому что тебе очень понравилось.

Но нужно понимать — вторично то, что ты воруешь, или нет. Нужны анализ, какая-то насмотренность, чтобы понимать, где клише, где ещё нет, где ожидаемый или неожиданный момент. В этом нет ничего плохого, на этом всё всегда и строится: любое научное исследование, любая тема в искусстве. Сейчас всё пытаются классифицировать: импрессионизм, постимпрессионизм. Это всё шляпа — напридумывали названий и страдают от того, что не можем выйти из постмодерна. Но если убрать весь этот маркетинг, все названия, окажется, что всё — постмодерн. Мы всегда из старого делали что-то новое.

У меня больше вопросов нет. Хочешь что-нибудь ещё добавить?

Да! Спасибо за интервью и спасибо читателям. Мне очень приятно ваше внимание. Подписывайтесь на мои инстаграм и ютуб, скоро перезагрузка, будут новые интересные истории. Пишите комментарии к моим работам. Буду рад новым зрителям. Увидимся!

Кто ты?

Я продуктовый дизайнер.

Начинал дизайнерскую карьеру в компании, которая делала сложные сервисы вроде документооборота. После этого работал в стартапе, который делал приложения для ресторанов. После Школы дизайнеров меня позвали работать над «Сбербанк-онлайн». Сейчас я продуктовый дизайнер в «Райке».

Как стал дизайнером?

В 14 лет мне приятель показал страницу в браузере, и там было написано Hello, world. Затем он поменял в блокноте Hello, world на «Привет, Глеб», мы обновили страницу и текст поменялся. Я подумал: «Вау, вот как работает интернет», и начал учиться писать хтмл в блокноте.

После этого я сделал несколько сайтов: себе и друзьям друзей моих родителей. А если ты делаешь сайт, ты должен как-то его задизайнить — хотя бы в общих чертах представлять, как будет выглядеть то, что ты потом напишешь на хтмл.

Сайт «ЩИТ-Т»

Как-то мне скинули ссылку на Тёму Лебедева, я прочитал «Ководство» и просто офигел. Например, меня всегда убивало, когда видел кавычки не ёлочки, как в книжках, а две палки — кавычки-дюймы. И тут я открываю руководство, а там всё написано: какие тире и кавычки надо ставить, как ссылки подчеркнуть. И я понял, что я хочу быть чуваком, который в интернете ставит нормальные кавычки.

После школы я всё ещё думал про дизайн, как люди становятся дизайнерами. Не очень понятно, как начать: у тебя нет портфолио, значит, нечего показать, а если нечего показать, то непонятно, как получить портфолио. Надо было выдумать какие-то пять проектов и делать вид, что это твоё портфолио. Но я думал: «Нет, какие выдуманные проекты, чувак. Иди где-нибудь поучись, наберись ума-разума». Потому пошел в Петербургский университет на журфак — на кафедру, где учили делать макеты, вёрстку и всё, что связано с производственным процессом газеты.

В универе я научился писать. Для этого журфак реально подходит, и все вещи, которые Максим проповедует с инфостилем, во многом очень понятны и доступны журфаковским студентам.

Я отучился пять лет на журфаке. Всё время ждал, что меня почему-то попросят делать дизайн. Естественно, такой момент никогда бы не наступил. Мне казалось, невозможно нарисовать сайт и отправить его в какую-нибудь студию и сказать: «Ребята, возьмите меня стажёром в студию». Думал, ответят: «Мальчик, ты хочешь попасть в мир дизайна? Этого не будет!» я не отправлял свои работы в студии, о чём до сих пор жалею.

И тут я случайно увидел объявление о наборе стажеров в студию «Диджитал дизайн». К тому моменту я уже плотно сидел на сайте бюро, прочитал книжки Чихольда, Раскина и Тафти, много знал, но делать ничего не умел. На стажировке давали задания, и я наконец-то смог применить знания и что-то сделать. Через месяц взяли в штат.

Над чем ты там работал?

Я работал над системой документооборота. Огромная, монструозная, очень сложная система, которой пользовались министерства. Когда я пришёл, им надо было сделать упрощённую веб-версию.

Я сразу же попал в мясорубку: в классическую софтверную компанию, где всем было наплевать на дизайн и на дизайнеров. Где 80% всех программистов были уверены, что дизайнеры — это те чуваки, которые скины рисуют для системы и кнопки раскрашивают. Конечно же, с моим опытом ничего хорошего из этого получиться не могло.

Тем не менее я там проработал полтора года по всем бюрошным заветам. Убеждал, что нам нужно поговорить с пользователями, съездить в Москву в министерство к тем, кто отвечает за ИТ-инфраструктуру, спросить об их проблемах, понять, что надо.

Я пару раз был в командировках в госструктурах, разговаривал с заказчиками этих систем. Они мне жаловались на то, что «нихера, блядь, непонятно», что мы им сделали говно и нужно всё переделывать.

В результате за полтора года мы выпустили систему. Не могу сказать, что получилось хорошо, но если бы никакого дизайнера не было, то получилось бы ещё хуже.

Потом что было?

Потом я набрал какую-то критическую массу практического опыта: умение заставить разработчиков делать, как мне надо, договориться с менеджерами и доказать им, что мы лучше на два дня больше потратим и с кем-нибудь поговорим, и получится нормально. Я понял, что можно уже дальше двигаться, потому что этот проект мы заканчивали. Я пошёл искать новую работу и устроился в стартап.

В какой стартап?

В «Лоялти плант». Стартап делал приложение для кафе и ресторанов. Работало оно так: ты платишь в кафе, сканируешь куар-код, и тебе начисляют баллы. Дальше ты баллами можешь где-то расплатиться. Казалось, что за такими вещами будущее.

Я делал не само приложение, а веб-админку, чтобы управлять этим приложением. Интересно, что из моих знакомых мало кто знал об этом приложении, хотя заказчиками были «Бургер кинг» и «Пицца хат».

Как попал в школу бюро?

Я с первого набора смотрел на Школу дизайнеров, но боялся подступиться к заданию. Когда я увидел крутых чуваков, которые были в первом наборе, понял, что хорошо, что я даже не пытался, думал: «Чувак, где ты и где вот эти ребята». Сколько-то наборов я всё боялся и приглядывался. Открывал Фотошоп, думал начать делать вступительное, и ничего не начинал.

Как-то у меня появилось свободное время, когда я решил отдохнуть от одной работы перед другой. Я сделал задание и поступил.

Какое было вступительное задание?

Нужно было спроектировать киоск автоматической регистрации на рейс в аэропорту. Я 27 дней ходил приглядывался к нему, на двадцать восьмой прыгнул в машину и поехал в Пулково.

Обошёл все киоски авиакомпаний с онлайн-регистрацией. Стоял у людей за спиной, смотрел, как они тыкают в эти кнопки. В итоге неплохо получилось, я почти прошёл в десять бесплатных мест. Но мне не хватило баллов, потому что я не ходил на подготовительные курсы. Меня тогда жутко бомбануло с этого.

Как проходило обучение?

Перед первой ступенью я думал, что сейчас будет полная жесть. Нужно заранее сделать все дела, поговорить с родителями в последний раз за эти три месяца, обнять жену, а дальше фигачить. На деле оказалось очень сложно, но не смертельно.

Я изо всех сил фигачил, потому что не попал в десяточку. Хотя бы на второй ступени хотел сэкономить денег. Но я всё время был где-то на четвертом-пятом месте, а на первых трёх были ребята, которых невозможно догнать.

На второй ступени стало попроще. Было клево прочитать, что там Бирман пишет, что-то спросить у Миши Нозика.

А вот на третьей началась жесть. Я вспомнил своё ощущение перед самым началом, когда я думал, что перестану спать. На дипломе так и получилось. Я тупо ничего не делал, кроме диплома. На работе пытался свои задачи в два раза быстрее сделать и всё разрулить, чтобы оставалось время посидеть в офисе и что-то набросать для Ильи Бирмана. Дома по его правочкам всё переделывал и опять отправлял, опять переделывал и опять отправлял, а потом опять переделывал. И так всё это время и прошло. Это был самый продуктивный период в моей жизни.

На третьей ступени я не делал ничего кроме диплома

Как жена реагировала на учебную нагрузку?

На первой ступени мы вместе делали тесты, ей было весело. На второй ступени мы смотрели, кто какой макетик сделал, что там Бирман пишет. А на третьей она уже маленько подустала, потому что мы ни о чём, кроме диплома, не говорили, никуда не ходили, ничего не делали. Наступил этап, когда выходные закончились.

Если на первых двух ступенях у тебя есть выходные, то на третьей ты просто фигачишь вообще без перерыва. Ты просыпаешься в субботу и думаешь: «Наконец-то у меня есть целых 12 часов, чтобы фигачить картинки неандертальцев и писать про австралопитеков, а вечером отправить Бирману посмотреть».

Почему эта тема — эволюция человека?

Вся школа мне была интересна именно третьей ступенью. Поэтому я с самого начала думал, что же мне сделать. Я пытался придумать нормальный проект, чтобы можно было монетизировать, но когда оставалась неделя до третьей ступени, у меня вообще никаких нормальных вариантов не было.

Из идей у меня осталась только схема петербургских трамваев, и я написал об этом Бирману. Он ответил, что идея хорошая, но мы даже близко ничего не сделаем за эти два месяца, можно не пытаться.

Мне пришлось за два дня придумать что-то новое. Поскольку я ничего не умею, и у меня нет никаких идей по монетизации чего-то, я взял одну единственную не дизайнерскую тему, в которой хорошо разбираюсь и по которой угораю — это эволюция человека. Я кайфую от антропологических и археологических штук: от эволюции в целом, от эволюции человека в частности, от того, как работает человеческий мозг, и почему он именно так работает.

Я решил сделать схему эволюционных ветвей: набросал эскиз на салфетке и отправил его Илье. Он спросил, понимаю ли я в этом, сказал, что выглядит это как какая-то шляпа, но мы решили попробовать.

Каково было работать с Бирманом?

Абсолютно восхищён нашей с ним работой. Бирман приятно и дружелюбно формулирует замечания, оперативно отвечает на вопросы, реально помогает.

Мы работали по классической схеме «дизайнер — арт-директор»: ты что-то делаешь, арт-директор говорит тебе, как сделать лучше, ты исправляешь, и реально получается лучше. Потом он тебе опять говорит, как сделать лучше, и получается ещё лучше. И в какой-то момент ты думаешь: «Ни фига себе, это реально я сделал?» Смотришь на свою работу и кажется, что клёво получилось, отправляешь ему. А он тебе говорит: «А можно ещё вот так вот сделать». И ты такой: «Блин, чувак, да ты гонишь, да нельзя тут уже ничего сделать, клёво же». Но берёшь, делаешь и реально получается ещё лучше.

Пару раз Илья мне советовал увеличить точку «Вы находитесь здесь» на схеме, и я про себя думал, что это какая-то фигня. А потом я исправлял, показывал ему. Он говорил, что я всё неправильно сделал, и объяснял, как надо. Я делал ещё раз, и получалось гораздо круче, чем было.

Как вы планировали работу с Бирманом?

Мне понравилось, что мы ничего не планировали. Мы постоянно переписывались в Телеграме и фигачили. Это был цикличный процесс: результат работы, показ арт-директору, замечания от арт-директора, обработка замечания, показ арт-директору.

Как тебе результат диплома?

У нас было больше планов, но я был абсолютно доволен результатом, что редко бывает. С этим отчасти помог Илья, потому что получилось хорошее, законченное решение. Он подсказал, где остановиться и не усложнять.

До сих пор горжусь этим проектом. Если меня спрашивают о моих работах, я показываю свой прекрасный проект про эволюцию человека, а не внутренние системы.

Как проходила защита диплома?

Защита проходила отлично, поскольку мне понравилось то, что мы сделали. Я знал, что не стыдно выйти защититься. Я подготовил речь, которая на 60% состояла из рассуждений про эволюцию человека и ненавязчивого популяризаторства антропологии, и мне прямо по кайфу было это всё рассказать.

На репетиции было очень страшно. На защите было уже не так страшно, потому что я уже больше бояться не мог.

Что было после диплома?

После диплома меня позвали работать в Сбербанк. Несмотря на то что мне нравилась моя работа, и уходить оттуда я не планировал, я решил попробовать. Всё-таки Сбербанк, ты делаешь что-то для миллионов людей в стране.

В Сбербанке работать очень сложно, потому что это большая корпорация и процесс дизайна практически полностью состоит из договорённостей и продавливания решений.

Были другие предложения о работе, кроме Сбербанка?

Меня пригласили на собеседование в бюро, но до предложения дело не дошло, потому что я параллельно поговорил со Сбербанком, и решил идти туда. Я не знаю, взяли бы меня в бюро или нет.

Почему ты выбрал Сбербанк, а не бюро?

Выбрал Сбербанк, потому что мне привычно работать над продуктом, что-то пилить, постоянно доделывать. А бюро — это классический дизайнерский формат, который был очень клёвым на дипломе, но которым я бы не хотел заниматься постоянно.

Как работа внутри продукта отличается от заказной?

Заказная разработка, проектная работа — это всегда какой-то путь к результату. Это то, что Коля Товеровский называет «сделать».

Внутри продукта у тебя нет никакого финального «сделать». У вас есть продукт, и вы себе сами придумываете задачи, всё время куда-то идёте. Мне кажется, это интереснее.
И ещё, если ты облажался в продукте, то это норм, потому что можно исправить.

Если ты на заказ что-то делал и облажался, то живи с этим. И потом у тебя в портфолио будет какое-то говно

После Сбера как попал в «Райк»?

В «Райк» меня позвал бывший коллега. Я согласился, потому что от Сбера я устал. Эта работа оказалась не для меня.

Почему не для тебя?

Потому что она бюрократическая, всё делается медленнее, чем хотелось бы. И эта продуктовая итерационность, когда можно что-то сломать, а потом починить, в Сбере не работает, потому что у них очень высокая ответственность перед клиентами и акционерами. Из-за этого там не так захватывающе работа протекает, и мне захотелось уйти.

Расскажи о работе в «Райке».

«Райк» — это большая компания с главным офисом в Петербурге. Мы делаем систему для управления проектами и совместной работы, типа Бейскемпа. Но Бейскемп — это для маленьких ребят, а «Райк» — для очень-очень больших, кому нужно много всяких сложных штук.

В «Райке» очень хорошо, весело, мы всё делаем быстро, выпускаем стремительно, и если не понравилось — переделываем.

Какие применяешь знания, полученные в школе?

Знания с первых двух ступеней были у меня и до школы. Чему в школе учат, так это нормально фигачить. Это полезно.

Как ты изменился после школы?

Есть прикольная концепция про то, что нужно себе разрешить быть кем-то. Например, ты начинаешь заниматься йогой, и у тебя ничего не получается. Ты видишь настоящего йога и думаешь: «Вот это йог, а я…» Надо просто себе сказать: «Я тоже йог, просто не самый прошаренный».

До школы я два года за деньги работал дизайнером в компаниях, и все меня называли дизайнером, и я сам говорил, что я дизайнер, но только школа помогла разрешить себе быть дизайнером.

Какие книги посоветуешь?

«Дизайн для реального мира» Папанека. Она про промышленный дизайн формально, но я уверен, что любой дизайнер должен эту книжку прочитать, и это ему поможет.

Но вообще всем советую поменьше читать всяких дизайнерских книжек, а побольше читать русской классической литературы. Например, «Евгения Онегина» Пушкина.

Об эволюции я советую любые книжки Александра Маркова, но в первую очередь «Эволюцию человека». Это лучшее, что можно прочитать на русском языке на эту тему.

Что посоветуешь начинающим дизайнерам?

Пойдите куда-то работать, и ничего не бойтесь. Пусть вам там немного платят, а если компания хорошая, то пусть совсем не платят. Чем раньше я бы устроился куда-то работать, тем было бы лучше.

Никто ничего не умеет. У всех всё не получается. Надо просто делать, и всё будет хорошо.

Что посоветуешь тем, кто собирается поступать в школу бюро?

Наберитесь терпения.

Что изменилось в твоей профессиональной жизни за последний год?

У меня сместился фокус. Я пришла к тому, что редактура — точно не всё в жизни. После выпуска из Школы редакторов казалось, что слова, буквы, тексты, лонгриды — это основное. Сейчас для меня гораздо важнее управление проектами, переговоры с клиентами, выстраивание процессов и команды. Я этому хочу научиться. Кроме всего, важна просто моя жизнь.

В Школе редакторов как раз и учат переговорам и управлению.

Да, так и есть. Но в реальных проектах всё немного сложнее, приходится решать много проблем.

Не все понимают, что Школа редакторов не про буквы, а прежде всего про полезное действие. Меня это очень удивляет. Например, недавно я слушала интервью с Катериной Ерошиной и удивлялась. Она говорила, что редакторы ильяховской школы — много про буквы и мало про понимание смысла.

Школа открыла глаза на полезное действие. Это самое важное открытие в карьере

Пишешь статьи?

Просто разовые статьи не пишу. Только если это часть большого проекта, и то сейчас больше сотрудничаю с авторами. В «Деле» Модульбанка сначала писала сама, а затем работала шеф-редактором: помогала внештатным редакторам выпускать сильные статьи. Сейчас я редко пишу сама, чаще сотрудничаю с авторами.

Ты ушла из Модульбанка?

Я не ушла, меня уволили. Люда попросила меня уйти.

Почему?

Не знаю. Надеюсь, это не связано с работой. После увольнения два месяца до Нового года я дорабатывала, доводила незаконченные статьи до публикации. Только Люда знает, почему это произошло. Я уважаю её мнение, не хочу додумывать, судить или лезть ей в голову, даже если у меня есть предположения.

Ты переживала, когда узнала об увольнении?

Смотря что считать переживанием. Было неприятно и странно, потому что я не понимала причин. Я любила этот проект, вкладывала в него много сил, поэтому было ощущение, что уходит что-то важное.

Сейчас ещё осталось такое ощущение?

Скорее нет. Как-то некогда об этом думать, работать надо. Да и смысл обижаться? Я могу не принимать отдельные решения, но я их уважаю. Я вложила в проект всё что могла, остальное — вне моей ответственности.

Что тебе дала работа в Модульбанке?

Я пришла в Модульбанк на второй ступени Школы. До него были какие-то проекты, но мне, по сути, пришлось начать с нуля.

Сначала Люда много редактировала мои статьи. В конце концов я доросла до того, что выпускала их с минимальным количеством правок, стала шеф-редактором.

Для меня это была хорошая школа: принимать критику, работать со своими эмоциями и эмоциями других людей, переделывать, смотреть на себя без иллюзий. Я с самого начала осознавала, что я некрутой автор, и видела свой рост.

Ты вела какие-то проекты параллельно с работой в Модульбанке?

Да, всегда. Даже когда я работала в офисе, у меня были свои проекты. Надеюсь, прошлые работодатели об этом услышат. Для меня всегда было странно, что никто об этом не догадывался. Другие проекты не мешали основной работе. Наоборот, появляется новый опыт, свежий взгляд — сплошные преимущества.

Я не знаю, почему начальство боится, что сотрудники будут ещё чем-то заняты. В чём смысл запрещать и наивно полагать, что работник послушается? Сейчас не то время. Эффективнее выстраивать работу с сотрудником как с полноценной личностью, а не как с подчинённым, который будет бояться.

Над чем сейчас работаешь?

Недавно начала сотрудничать с новой компанией. Ребята занимаются сео-продвижением и интернет-маркетингом. Тема банальная, но мне интересен их системный подход. Если у клиента просел сайт, они не скажут: «Ой, это поисковая система что-то подкрутила». Они будут разбираться, по каким причинам это произошло.

Мы готовим к выпуску кейсы и статьи, и я должна пропустить через себя этот проект, понять смысл, найти нужные форматы. Отдать это авторам я не могу, потому что сама до конца не понимаю, как правильно. Нужно попробовать разные варианты.

В этом проекте я не всё пишу сама. У ребят много интересных кейсов, а моя работа — направить их, помочь выписать информацию из себя и выбрать нужный формат. В конце я, конечно, редактирую текст. Сейчас мне интересно построить систему, в которой они смогут писать эти кейсы без моей помощи.

Расскажи подробнее про эту систему.

Я вообще в начале пути управления проектами. В идеале, по кейсам можно выстроить систему, чтобы сотрудники их писали сами. Конечно, сразу этого не достичь. Нельзя просто взять и сказать: «Пиши статью». У сотрудника много других задач, времени нет, он боится чистого листа, не знает, как изложить мысли. Да он и не обязан знать.

Мы работаем по такой схеме. Сначала сотрудник делает заявку, где прописывает тему, полезное действие статьи для читателя. После он пишет грубый черновик: просто вываливает всю информацию, что есть в голове. Я не прошу писать в инфостиле, говорю: «Напиши как думаешь». Так боремся со страхом чистого листа.

Если не хватает деталей или примеров, задаю вопросы прямо в черновике. Чтобы не тратить лишнее время, созваниваемся и проясняем важные моменты, я тут же их вписываю в кейс.

Таким образом, я помогаю вытащить информацию, но не пытаюсь сделать из сотрудника редактора. Я нужна, чтобы он потратил как можно меньше времени и занимался своей основной работой.

Ведёшь ещё какие-нибудь проекты?

Да, представительство зарубежных клиник для жителей СНГ. Они отправляют пациентов на лечение онкологических и других серьёзных заболеваний в разные страны. Я очень ценю этот проект и уважаю создателя — Владимира Тена. Он действительно помогает людям.

Недавно Владимир отправил на лечение в Южную Корею двух беременных женщин с раком молочной железы. Им во время беременности провели операции, химиотерапию, а дети родились абсолютно здоровыми. Сейчас признаков рака у девушек нет. Я брала у них интервью и после этого пошла обследоваться сама.

Мы делаем блог с достоверной информацией о лечении за границей. Обычно пациент заходит на сайт зарубежной клиники, на него нападают баннеры и кричат: «Мы лучшие, мы вылечим!» Во время общения ничего конкретного не предлагают, а говорят: «Надо поехать на обследование, потом разберёмся».

У Владимира другой подход: он сам врач, лечился за границей и помогает пациентам найти подходящую клинику. Вот об этом и пишем в блоге. А ещё обновляем страницы сайта. Изначально их писал сеошник, поэтому они построены вокруг ключевых слов, а не пользы.

Я пробовала в этом проекте работать с авторами, но поняла, что у меня не клеится на уровне понимания темы. Автор общается с Владимиром, но тексты получаются абстрактными.

Поэтому я села и сама начала прорабатывать публикации. Владимир даёт первоначальную информацию, а я дальше копаю вместе с ним тему и довожу до выпуска статей. Сейчас поняла свои ошибки и подумываю опять нанимать авторов.

В Школе учат важным вещам: делать добротно, сильно, красиво. Но в реальных проектах сталкиваешься с ограничениями и выбираешь, что важнее

Часто страницы плоховато свёрстаны, и сейчас нет возможности нанять дизайнера. Но мы всё равно делаем что можем. После статьи к Владимиру приходят пациенты, его начинают больше уважать в медицинском сообществе. С помощью текстов Владимир помогает людям выздоравливать, я тоже немного помогаю. Это и есть результат. Но я не могу сказать, какой отклик вызовет конкретная статья. Всё работает в комплексе.

В школе учат дизайну и базовой вёрстке в вебе. Почему нельзя сесть и подкрутить вёрстку самостоятельно?

Я пришла в проект не для того, чтобы каждую мелочь доделывать своими руками. Тем более глубоко в этом не разбираюсь. Я редактор: слежу за полезным действием, контролирую качество материалов и придумываю форматы. Для всего остального надо нанимать людей, делегировать. Мы так и делаем, просто постепенно.

Автор может гарантировать определённую конверсию текстов?

Сказать можно всё что угодно: «Я напишу текст и посыпятся лиды рекой». На курсах по Фотошопу говорят, что из тебя сделают дизайнера интерьеров. На самом деле, чтобы стать дизайнером, нужно изучить много тонкостей. А программы — лишь инструмент. И такое обещание — замануха для тех, кто хочет найти волшебную таблетку.

Я считаю, что гарантии — рекламный ход, рисковый и не совсем честный. Я такого не обещаю. Чтобы дать гарантии по лидам, я должна отвечать за всю цепочку маркетинга. Вдруг я напишу текст, а параллельно на складе закончатся товары. Я не могу за это отвечать. Как редактор я могу выстраивать систему контент-маркетинга, находить форматы, тестировать их и разбираться, что работает.

Лучше работать в корпорации типа Яндекса или делать самостоятельные проекты?

Я против того, чтобы сидеть где-то сотрудником. Мышление притупляется, ты подстраиваешься под внутренние процессы компании. Из-за этого не можешь решать рабочие задачи.

Зато взять у корпорации какой-то отдельный процесс как внешний консультант и сделать его хорошо, помочь компании — крутой опыт. В маленьком проекте это проще сделать — у них нет строгой корпоративной культуры и есть лишь желание заработать, а значит, сделать.

Ты составляешь списки желаний на ближайший год?

У меня есть списки, что нужно сделать по работе, что купить в магазине или виш-лист с классными платьями. В списки на год, карты желаний и визуализации я не верю. Когда ты чего-то хочешь, ты и так думаешь об этом и постепенно понимаешь, как к этому прийти. Это естественный процесс.

Конечно, карты желаний я не могу запретить, но для самореализации это опасная штука.

Почему?

Когда ты рисуешь карту желаний, прикрепляешь своё фото в центре, рядом фото «Порше», нового дома и Джуда Лоу, то думаешь, что вселенная на тебя это как-то опрокинет. Тут есть два момента.

Первый — вера в некую силу, которая лично для тебя будет работать. Думаю, даже если силы вселенной есть, то им на тебя наплевать. Когда осознаёшь, что ты сам маленький, незначительный человек, как-то легче становится. Понимаешь, что тебе никто ничего не должен.

Второй — поиск того, кто в реальном мире за тебя что-то сделает. На голову свалится «Порше», появится какой-то мужчина и подарит его, выиграешь автомобиль в лотерею. В общем, что угодно случится, на что сам не влияешь.

Получается, ты сбиваешь локус контроля с «что я могу сделать?» на «кто для меня это сделает?» Кажется, что ты такой значительный, красивый и умный, и всё можешь иметь уже сейчас.

Когда рисуешь карты желаний и веришь в исполнение самых неожиданных мечтаний, не видишь себя в реальном времени

Чтобы чего-то добиться, нужно чётко и ясно осознать, где ты сейчас находишься и сколько зарабатываешь. Это может быть больно и неприятно, но только с этого начинается движение к цели.

Уже можно планировать более реалистично, не надо из метро сразу на «Порше» пересаживаться. Можно купить «Тойоту». Мечта из далёкой и несбыточной становится осязаемой: «Надо не пять миллионов, а восемьсот тысяч. Хорошо, прикинем, что конкретно я могу сделать для этого». В итоге переходишь от «мечты исполняются» к «я исполняю свои мечты».

Конечно, машину может подарить муж или внезапно объявившийся дедушка из Аризоны. Но не надо на это надеяться. Иначе появляются обиды: «Как так? Почему она ездит на „Порше“, а я нет?»

У меня вот «Киа Сид», и я не переживаю. Хорошая машина для жизни, комфортная, где мы только с ней не были. Она низковатая, а я люблю по снегу кататься, в поля, на фестивали. Потом куплю паркетник, повыше. Думаю, это в моих силах. Вселенная может и отдохнуть.

Откуда столько внимания к картам желаний?

Меня это веселит: одни люди продают фигню, а другие с радостью её покупают. Поначалу меня это жутко злило. Затем я стала изучать приёмы этих курсов и отрабатывать их в своих шутливых сторис.

Я делала отсылку к несуществующему курсу личного бренда. И мне стали писать люди: спрашивать про стоимость и время проведения. И я поняла: стоит написать какую-то программу, сделать яркий лендинг — и можно брать по пять тысяч рублей за обучение. Люди придут.

На все эти вроде бы абсурдные штуки есть спрос. И причина простая — всем хочется волшебную таблетку. Пообещай быструю выгоду и легко соберёшь аудиторию на своей тренинг. Этим пользуются арт-терапевты и другие продавцы счастья.

Большинство не хочет работать над собой, серьёзно что-то изучать, тратить восемь месяцев на рубилово в Школе редакторов. Они хотят научиться писать тексты за два часа вебинара или стать креативным, разливая акрил на холст.

Страшно поверить в то, что нет лёгких путей. И поэтому так тянет к тем, кто обещает волшебные таблетки. На самом деле никакой простой жизни не будет. Если это осознать, жить становится проще.

Я не говорю, что надо быть идеальным, всегда сильным. Такого не бывает. Суть в том, чтобы замечать такие моменты, ловить себя и возвращаться в сильное состояние. Максим Ильяхов недавно писал про внутренний и внешний локус в примерах. Вот я об этом.

А что ты имеешь против арт-терапевтов?

Для меня это собирательный образ таких продавцов счастья и герои моих сторис. Бывает, человек рисует себе и рисует, может даже хорошо. В определённый момент выставляет свои работы и говорит: «Холст, масло, 40 на 60. 4000 рублей». Если нравится, взял и купил.

А бывает другая история. Человек рисует, а потом вдруг называет себя громким словом «арт-терапевт». В инстаграме вместо обычных фоток появляются специальные, типа «сфоткай, будто нюхаю цветы». Я даже представляю, как их вымучивают: «Ой, нет, горизонт завален!» А в текстах появляется про креативность, выход из зоны комфорта, личный бренд, осознанность…

Кажется, тебя задевает личный бренд.

Да, наверное, задевает. Потому что в большинстве случаев «делать личный бренд» означает перестать быть собой, писать какие-то натужные тексты, хвастаться и высасывать из пальца свои успехи. Ах да, не забудьте ещё вопрос к аудитории в конце.

Судя по ленте фейсбука, сейчас пик личного бренда. Особенно в нашей милой провинции. Складывается впечатление, что это главная цель в жизни. Я этого не поощряю. «Смотрите, какой я классный!» — да это же полная фигня!

Личный бренд — это про себя настоящего. Ты просто рассказываешь, что делаешь, как мыслишь. И если это полезно людям, они к тебе присоединяются

Мне нравится, как некоторые люди строят личный бренд. Например, в Туле есть одна школа английского языка. Я услышала о её создательнице и подписалась на её страницу. Девушка делится тем, как ведёт занятия, какие методики использует, рассказывает о достижениях учеников. Это интересно, и я не вижу натянутости. Человек любит своё дело и пишет об этом. Я даже пошла к ней на курс, но потом уехала в Москву и пришлось прекратить.

Ты говоришь, что плохо относишься к личному бренду. При этом ведёшь блог, фейсбук, два канала в Телеграме. Чем это не личный бренд?

Я не знаю, личный бренд это или нет. Я заводила каналы не для того, чтобы продавать курсы. Просто рассказываю, что меня волнует, это мой способ общаться миром. Звучит пафосно, но я просто пишу, что хочется: не выбираю слова и не думаю, как буду при этом выглядеть.

Я против фальши: неестественных фоток, текстов, желания казаться классным. Смешно же, когда барышня стоит в позе «сфоткай, будто нюхаю цветок», а потом пишет о наполнении себя хорошим, чтобы продать вебинар.

При этом хорошо отношусь, если человек спокойно рассказывает, чем он занимается и не пытается выпрыгнуть из кожи. Так что я не против личного бренда. А над желанием «казаться» я просто потешаюсь, а не воюю. Когда публикую подобные сторис, сижу дома на диване и смеюсь.

Свои публикации в соцсетях как-то планируешь?

Я ничего не знаю про контент-план. Я пользуюсь ресурсным подходом, о котором говорит Максим Ильяхов. Пишу сразу, когда есть тема, что-то зацепило. Делаю это сразу или вообще не пишу.

В основном публикую, когда эмоционально что-то зацепило или есть информационный повод: «Сходила на встречу с клиентом и что-то произошло». Либо прочитала чей-то пост, увидела тенденцию и решила об этом рассказать.

Художественные тексты пишешь?

Почти нет. У меня есть канал в Телеграме, который называется «Меня прямо пронзило». Я его создала, когда путешествовала по Грузии.

Хотела бы написать книгу? Сейчас это модно.

Не знаю, смотря какую. Написать коммерческую книгу для компании — да, чтобы помочь фирме решить определённые задачи.

Насчёт своей не знаю. Точно не буду писать про редактуру, потому что это не та сфера, в которой хочу что-то сказать. И мне странно, что какие-то малоизвестные редакторы вдруг заявляют: «Сейчас я напишу книгу». Считаю, что Максим Ильяхов уже написал про редактуру всё, что надо.

О других книгах не думала. Пока не вижу, что особенного я могу сказать миру. А делать это ради моды — точно не мой путь. На сегодня мой путь — помогать компаниям решать проблемы, выстраивать процессы и вот это всё.

Приведёшь пример книги для компании?

Максим Ильяхов написал учебник по кейсам «Волшебная таблетка для бизнеса». В издательстве «Миф» вышел «Сырок» Бориса Александрова. «Сырок» я не читала, просто первое, что пришло на ум. Такую книгу я бы точно не хотела писать.

А какую бы хотела?

Это зависит от цели компании, причём она должна быть конкретная, а не «мы увидели кейс про книгу, давайте писать». На рынке есть подобные запросы, когда люди слабо представляют, зачем им эта книга.

Один мой знакомый хочет с помощью книги сформировать личный бренд, чтобы не размениваться на посты в инстаграме. В книге он планирует рассказать о своей методике и так привлекать клиентов. Не знаю, получится или нет, но конкретная задача у него сформирована.

Сколько часов в день ты уделяешь работе?

По-разному. Могу встать в семь утра и просидеть целый день до шести-семи вечера с перерывами на еду. А могу проспать, поработать три часа, уехать куда-то по делам, на встречу, и потом вечером ещё поработать.

В рабочие часы я всегда на связи и не пропадаю. Часто приходится созваниваться с клиентами, общаться в чатах. Но я могу это делать откуда угодно. Недавно я созванивалась с клиентом, когда сидела у кабинета врача, а в другой раз — в «Сапсане». В декабре было много перелётов. Связи в самолёте нет, но я в офлайн-режиме писала инструкции, редактировала статьи, придумывала новые идеи.

У тебя бывает такое, что не хочется работать и заставляешь себя через силу?

Такое редко бывает. Не могу сказать, что я всегда с радостью, на позитиве и на подъёме, как пишут в мотивационных статьях. Бывает, заболеваю или настроения нет. Но стоит отдохнуть пару дней, и руки сами тянутся к работе.

Если напала апатия и нет возможности отдохнуть, начинаю с мелочей. Говорю себе: давай напишем план и всё. План написала, и вроде не против отредачить простую статью. И раз — смотрю, переделала много дел.

Если и на это сил нет, значит, надо переключиться: посмотреть сериал, порисовать, обнять любимого человека или поехать к лошадям. Универсальных способов для всех нет. Вот мне надо в поле галопом скакать, а кому-то, может, шарфы вязать.

Выходные устраиваешь по плану или по вдохновению?

Мои клиенты работают по пятидневному графику, и я тоже. В выходные я официально отдыхаю: не назначаю рабочие созвоны и никому ничего не обещаю.
Но обычно в выходные я всё же работаю. Не постоянно, а по вдохновению. А если хочу пойти погулять, то иду и гуляю.

Год назад ты говорила, что против переезда в Москву. Что-то изменилось?

Не то что против, я не видела смысла. Но сейчас да, живу в Москве.

Почему переехала?

В прошлом интервью я говорила причину, по которой могу переехать. Я не отступаю от своих правил и переехала именно по этой причине: к любимому мужчине.

Сложно было решиться уехать из родного города?

Не особо, потому что я не привязана к месту. Переезд не был чем-то глобальным, я не увозила посуду или мебель, да и по жизни редко отношусь к чему-то серьёзно. Собралась и поехала.

Я не знаю, что такое «любить город». Не могу сказать, что люблю Тулу. Это город, где я выросла. Там живут мои родители и друзья, там есть лошади и неплохие места. Но не скажу, что я что-то потеряла из-за переезда. Я приезжаю в Тулу, катаюсь на лошадях, часто вижусь с друзьями.

И не могу сказать, что люблю Москву. Да я и не знаю её особо. Город и город. Если надо будет, по той же причине уеду куда угодно.

Знаю, что ты любишь проводить выходные на природе. Что изменилось с переездом в Москву?

С переездом в Москву лошади никуда не делись. Каждые две недели я приезжаю в Тулу кататься на лошадях. Не собираюсь искать никакую конюшню в Москве, потому что мне важно не просто сесть в седло, а важен именно подход, который пропагандирует мой тренер.

Зачем тебе тренер? Ты ведь уже давно ездишь

Я 11 лет в седле. Своей лошади у меня нет, поэтому езжу на лошадях тренера. К тому же в верховой езде невозможно один раз научиться и ездить всю жизнь. Тебе нужен постоянный надзор.

В соревнованиях участвуешь?

Нет, я принципиально против соревнований и конного спорта. И участвовать в них никогда не буду. Весь конный спорт — принуждение лошади, если только это не любительские встречи, где приезжают показать своих лошадок. На соревнованиях лошадь заставляют делать то, чего она не хочет.

Моя тренер придерживается другой методики. Когда она обучает лошадь, то упражнениями развивает её мозг, и лошади это в охотку. Она не злится, не закладывает уши — нет явного сопротивления.

Бывает, лошадь не сразу понимает, когда начинаешь учить её новому. Приходится много раз повторять. Но такого, как в конном спорте — надеть шпоры или до мыла напрыгивать лошадь, чтобы она скакнула на полтора метра, — у нас нет. А главное, нет такой цели.

Как ты совмещала работу, учёбу в школе и жизнь?

Было непросто. На тот момент у меня было, кажется, три проекта, на второй ступени я начала работать в «Деле» с Людой. Но я точно помню, что не пропустила ни одной значимой новинки в кино. Я сдавала работу в четверг и до субботы не позволяла себе даже думать о каких-то заданиях или подготовках. Начала бы пропускать личные дела — у меня не осталось бы сил для школы.

Я старалась равномерно распределять нагрузку. В понедельник изучала тему и сразу закидывала наброски мыслей в Редимаг. Получался черновик. На этом я останавливалась и шла отдыхать.

Во вторник вечером переделывала структуру, писала чистовой текст, расставляла иллюстрации и делала макет. В среду его допиливала, вносила новые мысли.

В четверг правила косяки и сдавала работу. Нет ничего хуже замученных макетов и текстов. Поэтому важно вовремя остановиться. Лучше пусть будут ляпы, но текст остаётся живым.

Честно говоря, когда у меня была школа, работа и всё остальное, я была продуктивнее, чем сейчас. Была жгучая цель, а в таком состоянии я не вижу препятствий. Но долго жить так невозможно: накатывает усталость, не хочется ничего делать.

Когда я делала последнее задание в школе, у меня было состояние полной безысходности. Хотелось спать, я не соображала, а надо было сдать макет через несколько часов. Я доделала, сдала и даже заплакала от истощённости. На следующий день сказала всем проектам, что мне нужен выходной. Встала утром, съездила по делам, а потом легла и спала часов двенадцать.

Не надо пытаться охватить всё и сразу

Я пришла в школу нулём. Сначала гналась за опытными коллегами, что-то хотела себе доказать, изматывалась. А потом поняла, что у меня другой путь. Надо вырасти с нуля до нормального редактора, а для этого надо просто много работать. У меня не было времени двигать пиксели в макетах: надо было фигачить в школе и на своих работах. Что я и делала. Если бы я равнялась на ребят, которые уже давно в редактуре, я бы сдалась быстро. А так я только злилась на свои косяки, что подгоняло меня вперёд.

Почему не пошла на третью ступень?

Не видела смысла. У меня не было готового проекта, надо было притягивать за уши. Получилось бы плохо и без вдохновения. Ещё было много работы, как раз пришла в «Дело». Основное, что должна была взять от учёбы, я получила. Уверена, что работа в реальных проектах дала больше, чем третья ступень.

Как относишься к тому, что Максим рекомендует воровать идеи?

Отличная рекомендация, я так и делала. Не надо рассчитывать, что ты гений, попытки изобрести принципиально новое — лишняя трата время. Подсматривая, находишь классные идеи, перерабатываешь и выдаёшь кайфовые решения. Тем более в чистом виде редко что-то крадут: всегда привносят своё. Это как с цикличной модой: старые модели одежды перерабатывают, получают что-то новое. Ну и хорошо.

Какой совет можешь дать начинающим редакторам?

Смотря кем ты хочешь стать. Если ты хочешь просто быть автором, редактором — это одно. Если хочешь свою команду в будущем — это совершенно другой процесс.

Видела разбор ваших курсовых, который устраивал Максим, и ваш уровень намного сильнее нашего. Было много интересных, сильных работ. Я, честно, смотрела, чтобы натаскать себе всяких штучек по визуализации.

А совет в профессиональном развитии?

Я как-то облажалась. Ко мне обратились владельцы крутой конюшни, нужен был текст на сайт. Я обрадовалась: вот же, люблю лошадей и сделаю классный проект. Но потом оказалось, что они про профессиональный спорт. Я мучилась, писала, но всё внутри было против. Тексты клиентам не нравились — говорили, что в них нет души. А в них и правда не было души, потому что мне было противно предавать свои принципы. В итоге я так и не доделала работу и покинула проект.

Поэтому считаю, что нужно делать то, что к душе. Сейчас не берусь за проекты, где мне непонятна философия компании, где мне она противоречит, даже если много платят.

Ещё рекомендую показывать свои работы. Но не так: «смотрите, я написал, молодец», а в формате кейса. Задача была такая, сделал это и это. Я редко свои работы показываю, и это моя ошибка. То времени нет, то ещё какие-то отговорки. Сайт сто лет не обновляла, надо сделать.

Нужно показывать свои работы, делать собственные кейсы и таким образом постепенно наращивать уровень

Также, на мой взгляд, важно быть независимым от профессионального сообщества: поменьше смотреть, что обсуждают в чатах. А то все расшаркиваются друг перед другом: «Ой, это полезный чувак. Не скажу ему, что у него слабенькое интервью. Лучше ему улыбнусь, и он возьмёт меня в проект».

Визуально некрасивая работа может решать задачу клиента. Её делал редактор, который позже наймёт дизайнера и сделает крутой проект. А все хвалят другую фигню, которую «полезные чуваки» просто красивенько преподнесли. Если уж смотреть, то на мнение тех, кто много и сильно делает, например, на Максима Ильяхова.

Получается, мы автоматически считаем, что Максим Ильяхов — это всегда круто? А как же поменьше смотреть на мнение других?

Конечно, не надо избирать гуру и во всём полагаться на него. Если ты с чем-то ты не согласен — скажи это. Должно быть здравое мышление.

Просто в тусовке наблюдаю такую вещь: «Давайте будем улыбаться тем, кто может нанять нас на работу». Это плохо влияет на отрасль. Ну, а Максим Ильяхов делает много, и он правда делает. Именно поэтому у него стоит учиться.

А как же заветы Карнеги: чтобы всем нравиться, надо быть приветливым и никого не критиковать?

Раньше я тоже хотела всем нравиться, но это путь в никуда. Я так расстраивалась, что меня не хвалили, не замечали: «ой, что эта Усиченко всё со своими лошадями». Было болезненное состояние. А потом поняла, что это желание всем нравиться делает меня уязвимой.

На самом деле невозможно угадать, как и кому нравишься. Кажется, надо соглашаться, подмасливаться, заглядывать в глазки. А человеку такая лесть, может, противна.

Недавно у меня был случай. Я пришла на встречу с топ-менеджером компании: разговор шёл напряжно, много спорили, не пришли к единому мнению. Я говорила как думаю, не пыталась ему понравиться или получить эту работу. А потом узнала, что обо мне сложилось хорошее впечатление, потому что держала удар и отстаивала свою позицию.

Была и другая история. Когда работала в редакции, старалась быть удобной, приятной, а оказалось, что у человека вызывала лишь негативные эмоции.

Искренне не понимаю, для чего делать красивое лицо и пытаться всем нравиться. На мой взгляд, если в тусовке человека все любят, это скорее плохой знак. Круто, когда человек имеет свою позицию. Пусть его не любят, но знают его принципы и уважают за них.

Когда не пытаешься кому-то соответствовать, появляется огромная свобода действий, чувствуешь себя сильным. Это как люди боятся неловких пауз в разговоре. Встретился с новым человеком, пришёл, а разговор не идёт. И если ты не пытаешься произвести впечатление, можно просто сказать: «Ой, чёт пауза какая-то». И ничего страшного. После такого часто напряжение проходит и разговор завязывается сам собой. А нравиться, подстраиваться, создавать образы — уязвимая позиция.

И да, надо брать и делать, постоянно пробовать, а не искать оправдания. Ну не понравишься кому-то, и что? Зато поступил честно и правильно по отношению к себе.

Как относишься к идеям современного феминизма?

Я хорошо отношусь к идее равенства возможностей. Но феминизм в современном виде совершенно не об этом. Это какая-то бесконечная истерия о том, чтобы общество разрешило женщинам быть некрасивыми, уйти от мужа, не рожать детей, толстеть и ходить с волосатыми подмышками. Но равенство возможностей о внутренней силе и опоре на себя.

Недавно читала статью про то, как женщины протестуют против готовки. Дескать, не для того они родились, чтобы мужикам борщи варить. Но я не понимаю, а что такого стыдного и плохого приготовить завтрак себе и мужу, привести квартиру и себя в порядок. Почему против этого надо бороться?

Есть и другая сторона. Например, попался мужчина, который наседает и что-то требует. У всех есть право расторгнуть эти отношения и жить как хочется. Для этого одобрения общества не надо, не хочешь — не живи.

Но нет, это же мужик, надо чтобы кто-то был рядом, а ещё ведь обеспечивает, как же я его брошу, нет уж, буду бастовать. В итоге получается, что женщина на самом деле просто находится в зависимой связи и не хочет её разрывать, а виноват мужчина.

Есть и третья сторона. Голодный мужчина приходит после работы и видит вечно недовольную женщину, которая начиталась фемсообществ и бастует. Еды нет, смотрит волком. Он-то себе приготовит, но будет ли после этого любящим и заботливым? Захочет что-то делать, если от него постоянно что-то требуют? Нет, конечно.

Так и появляются эти так называемые агрессоры. Учить надо не тому, как доказывать свои права и не брить подмышки, а как строить уважительные отношения, воспитывать самостоятельных детей, уходить из разрушающих отношений. Но нет, наш ответ: «Сядь на лицо».

Надо учить строить уважительные отношения, воспитывать самостоятельных детей, уходить из разрушающих отношений

Есть ещё одна сторона. Уважать другого — значит видеть, что он отдельный человек и не обязан принимать всё и быть таким же, как ты. Он другой, у него другие интересы, потребности. Уважать — принимать и не ждать, что второй будет во всём согласен и давать одобрение. Да, он может понимать, почему так делаешь, но не принимать тебя. Это его право.

Тебя задела последняя реклама «Рибок»?

Она очень странная. Вот зарубежная реклама «Рибок» говорит: «Никогда не извиняйся, если ты сильная», — или как-то так. Ты сильная, ты это знаешь, ты приняла этот выбор, отвечаешь за себя и не ждёшь, что все тебя такую сильную и независимую полюбят.

Русская реклама говорит: «Сядь на лицо». Какой-то странный посыл, как и у большинства статей про феминизм. Какое-то доказывание: «Я не хочу брить подмышки, общество должно разрешить мне это. Я не хочу готовить мужчине, а ну разрешите мне это». При этом обществу плевать, конечно, на небритые подмышки. Они касаются общества только когда в душном метро нечем дышать от этих потных подмышек. Ну я просто перейду в другой вагон, что ж делать, надо уже разрешить страждущим.

Что нужно сделать, чтобы стать сильным?

Чтобы стать сильным, нужно прежде всего осознать, что ты один, никто не обязан тебя любить и что-то давать. Только ты отвечаешь за свою жизнь и можешь себе что-то дать. Так ты понимаешь, что в твоей власти изменить, а что нет. В этот момент начинаешь обретать силу и строить себя. Не сразу, конечно, постепенно.

Когда тебе не на кого рассчитывать, перестаёшь застывать в ожидающей позе: дадут или нет, подарят или нет. Сам идёшь и решаешь проблемы. Если с чем-то не справляешься, можно попросить помощи, но тебе могут отказать. И это тоже надо принять. Это сложно, и за один день ничего не получится. Но как только осознаёшь, что у тебя есть только ты, появляются силы.

Человек, который опирается на себя, знает, что ему нужно, а что нет. Когда у машины спустились колёса, я сама беру компрессор и подкачиваю их. Я не доказываю никому, что я сильная и независимая и не жду, что проходящий мужчина мне поможет. Я знаю, что могу сама это сделать, я вполне самостоятельная, чтобы решать такие элементарные ситуации.

Я это делаю и не говорю: «Вот я сильная и независимая, общество меня осуждает, родители говорили, надо быть женственной и ждать помощи мужчин». Я могу это решить и ни у кого не спрашиваю мнения. Хотя, конечно, родители мне ничего такого не говорили.

Когда тебе не на кого рассчитывать, перестаёшь застывать в ожидающей позе

Я не говорю, что в один день можно стать сильным и отвечать за свою жизнь. Процесс разный у всех, и это нормально. Даже если это будет медленно, с рецидивами, ничего страшного. Всё начинается с маленьких вещей, например, научиться говорить «нет», говорить правду, не пытаться быть для всех хорошим. Это просто навык, всё получится. Умение говорить «нет» это вообще прямая забота о своей безопасности.

Как ты научилась говорить «нет»?

По ранней молодости ходили с подругами в бары и на дискотеки. Я не особо это любила, но бывало. И с нами всегда пытались познакомиться какие-то типы. Это другой человек, он имеет право подойти и попытаться познакомиться. Наше право сказать «нет». Мне не нравились эти типы, поэтому я могла одним серьёзным и суровым взглядом показать, что лучше не надо ко мне подходить.

Я не хотела ни с кем знакомиться, и ко мне не подходили. А если подходят, можно сказать «нет», отойти или в случае с навязчивым гражданином сказать: «Сейчас позову охрану». Мы все немного животные, и у нас остались инстинкты.

Если человек выражает сильную позицию, его не трогают. Это заложено природой. Другие девочки в компании, может, тоже не особо хотели внимания, но начинали жаться, хихикать, говорить «ой нет», которое звучало как «да».

Надо взять на себя ответственность и говорить однозначно. Этому можно научиться, если пробовать. А если постоянно себя жалеть, говорить, какая ты бедная и несчастная, то будут обижать. В большинстве случаев спасает однозначное «нет». Бывают и совсем дураки, но это уже от нас не зависит.

Кто ты?

Я читала у тебя во всех интервью этот вопрос. Так и не смогла найти на него ответ. Я человек. Я точно женщина. Это сложный вопрос. Про что ты его задаёшь?

Про профессию.

В данный момент я редактор и руководитель проектов.

Не могу сказать, что я редактор и по жизни всегда им буду, например. По складу своего мышления я, наверное, менеджер. Как-то получается, что я решаю проблемы и мне нравится их решать. Мне нравится процесс решения проблем и управления проектами.

Писать и редактировать — это часть того, что я делала, и это не та часть, которая очень мне нравится. Да, какие-то статьи мне нравится писать, но это не основное. Мне нравится проблемы решать.

Иногда люди не из моей сферы спрашивают: «Кем ты работаешь?» Я говорю: «Редактором». А они сразу: «О, а что редактируешь, в какой газете?» Конечно, редактор — это не о редактировании текстов, а о достижении целей проекта и клиента и об управлении процессом. Кому нужны тексты, всем нужны решения их проблем.

Над какими проектами сейчас работаешь?

Я работаю с Модульбанком: в редакции «Дела». В редакции с Людой Сарычевой, Тоней Сергеевой и Катей Ивкиной. У меня есть ещё проекты с ребятами из Кортекса. Недавно помогала разработчикам из «Додо ИС» писать статью.

Редко бывает так, чтобы я работала с чем-то одним. Есть какие-то маленькие проекты, которые я делаю в фоне постоянно.

Сколько часов в день работаешь?

Сейчас я расслабилась немножко. У меня был период очень зверского пахания, когда я просыпалась в шесть, работала с семи до шести, а потом ещё в Школе редакторов училась. Но сейчас это время прошло. Вредно так работать.

Сейчас совершенно по-другому работаю. С девяти до шести с перерывами. Если что-то срочное, могу вечером поработать. Но после девяти вечера никому стараюсь не отвечать. Меня это раздражает.

Как удалось сделать человеческий график?

Я поняла, что это важно, что героизм никому не нужен.

У меня начались проблемы со здоровьем. Я поняла, что ничего страшного, если у меня будет чуть меньше работы в день, никто не умрёт от этого. Наоборот, я буду продуктивнее работать, если я счастлива и здорова.

Когда я встаю рано, не высыпаюсь, раздражаюсь, постоянно работаю, не вижу белого света — я не могу в работе никак нормально помочь. Если я здорова, жизнерадостна, если поездила на лошадях, ещё что-то себе позволила, порисовала, то всё окей, я работаю, у меня состояние потока, всё классно.

Как известно, мозг работает в двух состояниях: напряжённом и расслабленном. И именно в расслабленном он генерирует идеи. Поэтому, когда я загонялась, у меня было очень мало идей, я была чисто рабочей лошадью. Сейчас совершенно по-другому себя чувствовать начинаю наконец-то.

Где работаешь?

Где хочу работаю. В основном дома, конечно. Иногда езжу в кафе, когда надоедает дома. Раз в неделю я чувствую жуткое желание пойти в офис. И мне с этим повезло. У меня друг — руководитель компании, которая занимается интернет-маркетингом. Иду к нему в офис и работаю там. У меня там есть свой стол там со всей офисной атрибутикой, беспорядком, с Сашей, который иногда постоянно орёт на кого-нибудь. Мне дня хватает, чтобы насытиться офисом.

Что такое есть в офисе, чего тебе не хватает?

Дома устаю от однообразия, мне не нравится, когда одно и то же. Мне нужно менять картинку. И меняю её на кафе, могу к родителям поехать поработать, к Саше в офис.

Ты про лошадей сказала. Расскажи, как отдыхаешь.

Я езжу верхом 11 лет. Раз в неделю точно езжу, если только не такая погода, как сегодня, когда всё замело и ветер очень сильный. Ещё рисую: хожу на курсы и сама рисую. Хожу в спортзал. На йогу собираюсь пойти. Бывает, просто лежу, смотрю сериальчики, книги читаю. Но чаще всего что-то активное.

Отдых — это переключение. Пообщаться с клёвым человеком — это отдых, съездить в путешествие — это отдых, пойти в новое кафе — это тоже отдых. Даже кино новое посмотреть — это отдых.

Как планируешь работу?

Вообще, я неэффективный человек. Писала об этом в своём блоге: меня задолбало постоянное стремление всех быть эффективными, и я решила, что я совершенно неэффективный человек.

У меня есть «Трелло». Там я слежу за крупными проектами. Например, написать статью или закончить проект, чтобы я видела, как двигаюсь вперёд.

Есть «Вундерлист»: там все мелкие задачи. У меня плохая память. Если не запишу, точно забуду. Я туда загружаю все задачи: рабочий лист, личный, лист личного развития.

У меня есть приложение «Дэй уан». Если меня внутри что-то сильно беспокоит, какие-то рефлексии, я туда всё записываю. И после этого проблема становится будто меньше, с ней легче разобраться, понятно, на что можно повлиять, а где лучше отпустить. Сейчас стараюсь приучить себя каждое утро это делать.

Я считаю, что вся эффективность человека в том, чтобы высыпаться, в том, чтобы делать то, что хочешь, то, что делает счастливым. Без этого всё фуфель. Такая игра в эффективность. Игра в то, чтобы себя побольше загнать.

И ещё главная эффективность — это клёвые проекты, классная работа, которую действительно хочется делать. Если её не хочется делать, ни о какой эффективности речи быть не может. Не надо себя заставлять делать то, что не нравится. Мне кажется, что без этого это не эффективность, а игра в то, чтобы себя обмануть.

Вот говорят о прокрастинации. Дескать, как-то надо с этим бороться, учиться не переключаться или вообще снести все чаты, чтобы не мешали. Но, по сути, проблема в другом: что не хочется делать то, что надо, или непонятно, как подступиться. И тогда нужно увидеть, что работа не нравится, надо её менять, а не чаты сносить. Когда что-то захватывает, никакие чаты не мешают.

Без каких ещё приложений не сможешь работать?

Гугл-диск, в Гугл-документах черновики. Телеграм, Фотошоп, почта. «Саблайм Текст» нужен, чтобы править ХТМЛ или что-то быстро записать.

Сколько лет ты в профессии? Как начинала карьеру?

Я только год редактор. До этого я работала в СММ, четыре года работала менеджером проектов.

Сколько себя помню, у меня всегда была подработка, и в институте она была. Потом я работала менеджером в туристическом агентстве. Мне это быстро надоело, и я ушла в СММ-компанию. Научилась всему там в менеджменте, в управлении проектами, в СММ. У меня был большой рост. Потом я ушла оттуда. Тоже работала полгода сммщиком.

А потом попала в очень плохую компанию, где обманывали клиентов. После этого у меня щёлкнуло, и я стала учиться на редактора, ушла из найма наконец-то. Это очень важное решение. Наконец-то перестало быть страшно это сделать.

Все эти компании были в Туле?

До того, как я бросила найм, да. Я живу в Туле. У нас очень развит интернет-маркетинг. Мы столица, можно сказать, интернет-маркетинга.

Расскажи подробнее про решение остаться в Туле и работать удалённо. Почему не переезжаешь в Москву?

Я не хочу в Москву и никогда не хотела. Мне кажется, в Москву надо ехать только по большой любви.

Что мне даст Москва? Я и так работаю с хорошими клиентами. Если мне нужно на встречу съездить, я сяду в машину и через полтора-два часа буду на въезде в Москву. Я так и делаю.

В Москве, я знаю, там возможности, выставки, впечатления, но меня туда не тянет. Может быть, я провинциал в душе, но 15 минут в Туле и я у лошадей. 10 минут, и я в центральном парке, если без пробок. Если лето, то я сажусь на велосипед и через 15 минут уже в центральном парке. А ещё через час на другом конце города в клёвом лесу. Для меня это важно.

Я знаю, что такое Москва. Да, впечатления, люди, компании, клиенты, всё клёво. Но я толкаюсь в пробках, жутко устаю от большого количества людей в метро, под конец вечера просто мечтаю наконец-то попасть домой. Домой в Тулу. Плюс Тула развивается, и я не считаю, что это плохой город. Появляются объединения ребят, которые делают клёвые лекции какие-то, появляются новые места, кафе, развлечения. Тут классно становится.

Какая главная задача в карьере сейчас?

У меня несколько задач. Есть задача по доходу, на который
я хочу выйти. А ещё я думаю о том, что не хочу всегда всё делать руками. Не хочу ещё 5−10 лет быть редактором, который всё делает руками. Однажды, надеюсь, у меня будет своя команда. Пока я считаю себя начинающим редактором, я очень мало сделала.

Руководить командой как главред или менеджер?

Я не разделяю. Хороший главред — это менеджер. Он умеет общаться с клиентами, решает проблемы в любых проектах.

Меня одинаково прёт и от того, что я работаю в уже созданной команде, как с Людой Сарычевой. Это действительно крутой опыт. Я надеюсь, что мы так и будем долго работать вместе с Людой, Тоней. Нет такого, что «Я начальник, а ты сделай это». Каждый видит свою зону, видит зону чужого. Мы друг друга подстраховываем, и это круто.

Что касается своих команд, то мне нравится, когда в проекте я могу управлять. Как это будет дальше, пока не знаю. Пока я пытаюсь выстроить свою работу так, чтобы не умирать и чтобы были классные проекты. Чтобы с «Делом» в Модульбанке было всё хорошо, но чтобы при этом я себя не чувствовала истощённой. Для меня сейчас цель — найти баланс.

Что изменилось в твоём мышлении за последние три года?

Три года назад я уже понимала, что нужно будет менять сферу деятельности. Понимала, что в прежней деятельности уже не могу развиваться. Это тупик был. Я хотела подписывать работы своим именем, но в СММ я всегда была обезличена. Человек, который управляет проектом или пишет контент, кто его знает вообще?

Попала тогда в компанию, которая плохо поступает с клиентами. Понимала, что в следующем году буду менять что-то очень сильно. Ничего не приходило в голову, как я могу изменить свою жизнь. Я решила лечь на волну, расслабиться. Потом как раз вырулила на Школу редакторов, на всё, что сейчас у меня есть.

А в мышлении что изменилось?

Когда ты работаешь в найме, ты более защищённый человек. Я думаю, сейчас у меня больше опоры на себя появилось. Я над этим глубоко работаю, чтобы у меня была опора на себя. Учусь влиять на то, на что могу влиять, и учусь отпускать то, на что не могу повлиять.

Ещё когда работала в найме, я начала находить проекты, стараться, чтобы всегда была подработка, не думать, что у меня всё равно будет какая-то зарплата. Самой всё брать в свои руки и делать.

Откуда приходят клиенты?

Всё по-разному. Вот с «Делом» началось всё со знакомства с Людой Сарычевой на курсе Максима Ильяхова. А так, наверное, с Биржи Главреда приходят и по рекомендациям. У меня аудитория в Фейсбуке — 2 500 человек. Они добавляются сами. Большая часть проектов — люди как-то через школу узнали. Попала в тусовку школьную, стали люди узнавать, приглашать.

Как ты считаешь, что у тебя лучше всего получается в работе?

Всё зависит от темы, от проекта. Например, я очень люблю сферу бизнеса и автоматизации, все эти сложные штуки. У меня точно получится клёво отредактировать статью про автоматизацию и бизнес. Получится хорошо, но не гениально написать статью про бизнес, потому что я ещё учусь. У меня получится написать концепцию, по которой можно работать, и, скорее всего, получится собрать команду.

Если есть какая-то крутая проблема клиента, мне всегда интересно за неё взяться. Всё зависит от темы. Если мне достанется проект с биткоинами, я его просто не возьму. Потому что с этой темой я не хочу разбираться.

На какие проекты смотришь с завистью?

Я точно не завидую.

«Тинькофф журнал» клёвый. Крутой продукт, круто развивается. Я всегда удивляюсь, как много они делают, как много успевают. Я тут перенимаю опыт, смотрю, как люди делают, и очень уважаю Максима Ильяхова за то, что он делает. За то, что он это сделал и показывает пример другим людям.

С Модульбанком была такая история, я действительно очень хотела там работать с Людой. Мечтала об этом. Потом так получилось, что я стала там работать. Получается, смотрела с завистью на проект, в котором сейчас работаю. Сейчас даже не знаю. У меня такого нет.

Какое образование получила?

Я бухгалтер по образованию, но ни дня не работала бухгалтером. Училась в Тульском государственном университете. Раньше я думала: «Какого чёрта я туда вообще пошла?» Сейчас думаю, хорошо, что у меня был этот опыт. Иначе бы сейчас у меня был большой пробел в сфере бизнеса и учёта. Я бы не смогла писать для «Дела».

Какие курсы проходила до Школы редакторов и после?

Никакие. Я не считаю, что есть какие-то курсы кроме школы, которые можно по копирайтингу проходить. Надо очень много работать и очень много писать. Школа — это крутой опыт.

Кого считаешь своим учителем?

Люду Сарычеву. Максима Ильяхова тоже. Но мы с Максимом сталкивались только в школе. А Люда — мой учитель: сколько она статей моих отредактировала, сколько вытерпела моих ужасных статей.

Посоветуй книги.

Джим Кемп — «Сначала скажите „Нет“»;
Антуан де Сент-Экзюпери — «Маленький принц»;
Хулио Кортасар — «62. Модель для сборки»;
Эрик Берн — «Игры, в которые играют люди»;
Юлия Гиппенрейтер — «Общаться с ребёнком. Как?»;
Алессандро Баррико — «Море-океан».

Рассылки и медиа?

Я читаю Главред, рассылку о работе с клиентами и Мастерскую. Подписалась на рассылку о долгосрочных начинаниях Тимура Зарудного. Ещё Кирилла Олейниченко «Дизайнерский дайджест» клёвый, но я его не успеваю читать.

А из медиа?

Никакие вообще. Не подписываюсь на медиа.

Откуда новости узнаёшь?

От людей. Я стараюсь поменьше грузить себя новостями. Новости бизнеса узнаю из Телеграма. Политику не люблю, стараюсь не вникать. Медузу иногда просматриваю, если что-то важное случается.

Как узнала про школу и бюро? Почему решила поступить?

Я понимала, что надо двигаться дальше и менять профессию. Я хотела, чтобы все мои произведения были подписаны моим именем. Такая тщеславная.

Подруга рассказала про некую рассылку Главреда. Я начала её читать, и там было упоминание про школу. Я прочитала про школу, подумала, что это очень круто. Поняла, что никогда не смогу выполнить задание, потому что не знаю, что такое вёрстка. Это всё было за гранью моего понимания. И я забыла об этом.

Так как Ильяхов всё больше и больше стал возникать на моём жизненном пути в виде рассылок и статей, я начала думать о поступлении. В какой-то момент ушла из найма. Дотянула почти до конца: оставалась неделя до дедлайна, когда я решила поступать.

Задание я сделала очень плохо. Мне до сих пор за него стыдно. Я тогда на пять дней выпала из жизни. Только вечером на велосипеде каталась, больше ничего не делала, кроме этого задания.

Я понимала, что не поступлю, потому что это позор и отстой. Подумала, что, наверное, надо съездить на курс Ильяхова, потому что, если я в школу не поступлю, мне же надо как-то стать редактором.

Помню, как я пришла к родителям домой. Говорю, что я решила стать редактором. Они сказали: «Прикольно. И что ты будешь делать?» Я ответила, что буду создавать крутые информационные продукты. Показала им видео Ильяхова, они, конечно, сразу влюбились в него. Сказала, что, наверное, не поступлю в школу и поеду на курс хотя бы.

Потом на день рождения родители внезапно подарили четырёхдневный курс Ильяхова. Мне было немного стыдно, дорогой подарок. Они, видимо, поняли, что я в сомнениях. Сказали, чтобы я ехала на этот курс и забила на всё. Это было очень неожиданно.

Я поехала на курс и понимала, что за эти четыре дня мне надо выжать всё, потому что в школу я не поступлю. Познакомилась с Максимом и Людой Сарычевой. Люда сказала, что ей нужны авторы для Модульбанка. Я сказала, что хочу писать. С этого началась история с Модульбанком. История была долгой, и далеко не сразу всё получилось.

После курса я всё же поступила в школу на 52-е место.

Сравним первый и последний день в школе. Что изменилось?

Я ничего не умела, была полным нулём. И самое главное, что тогда я это осознала. В любом обучении, в любом деле главное осознать, что ты ноль. Это больно и страшно. Надо признаться себе и начать двигаться.

Тогда я понимала, что всё будет плохо, что до второй ступени я не дойду. Поэтому начала грести изо всех сил. Самое слабое, что у меня было, — это вёрстка, типографика, интерфейсы.

Пришло понимание, что редактор — это капитан корабля. Это человек, который берёт на себя задачу и решает её. Я считаю, что редактор — это менеджер. Менеджер себя, менеджер проектов. Самое главное — себя менеджерить, а потом всё остальное получится.

Когда я вышла из школы, у меня уже был билет в профессию. В августе я начала работать редактором в одном проекте. У меня вообще не было непонимания, как и что надо делать. Я тыкалась, как слепой жеребёнок. А в апреле у меня уже было чёткое понимание, что я хочу и как надо делать. Я понимала, куда двигаться дальше. У меня был план развития, я понимала, чего хочу достичь к концу года.

Когда ты начала работать в Модульбанке?

Со второй ступени. Но история началась намного раньше. На четырёхдневном курсе Ильяхова в августе 2016 года познакомилась с Людой и предложила ей написать статью для Модульбанка. Статья была о защите клиентских баз. Я подготовила черновик, Люда оставила правки. Потом с каждым черновиком правок становилось всё больше и в какой-то момент я поняла, что статью я не напишу. Я оставила последний вариант, и месяца три с Людой не общались. Сейчас я понимаю, насколько кошмарна была статья.

Я училась в школе, где-то работала, а потом Люда перед Новым годом мне написала и предложила стать вторым автором в Модульбанке. Я не верила, что смогу, ведь статья была ужасной. Но я согласилась. Такие шансы не упускают. Подумала, что буду бороться до последнего. Ну, а если не получится, ну ладно, будет позор, как обычно, приму его близко к сердцу, продолжу пахать на другой работе и переживать о Модульбанке.

Первую статью в Модульбанке я писала два месяца. Я уже несколько раз разочаровалась в себе. Представьте, я уже работала редактором, училась в школе, а тут не могу написать статью. Люда раз за разом давала новые правки, и я понимала, что я вообще нулевой редактор. Потом мы всё же выпустили статью. Сейчас бы я её уже переписала.

После этой статьи я воспряла и стала просто писать. Ну да, много правок, а что делать, надо учиться. Люда — замечательный учитель, но нужно быть сильным внутри, чтобы продолжать двигаться вперёд после всех правок. Кажется, я тогда хотела любой ценой остаться в команде, поэтому приходилось грести.

Что не понравилось в школе?

Не понравилось, что рейтинг не работает. Всё остальное, наверное, понравилось. Школа дала мне билет в профессию, а это самое главное. Всё обещанное школа мне дала. Мне обижаться не на что.

Что с рейтингом не так?

Я думала, что надо быть крутым. Если ты не попадёшь в тридцатку на первой ступени, то не попадёшь на вторую ступень. Для меня было важно в рейтинге продвинуться. Я оценивала свой рост по рейтингу. Получилось, что приглашали всех потом: кто-то отказывался и приглашали следующих.

Какая дисциплина была неожиданно полезной?

Я думаю, переговоры. Я 3,5 года работала менеджером проектов, и у меня было ощущение, что я умею работать с клиентами. Оказалось, что нет.

У тебя учёба в школе совпала с первыми шагами в карьере редактора. Какие были ошибки в начале этой карьеры?

У меня был проект, о котором я писала в блоге, он провалился. Я думала, как классно, проект, о котором я всегда мечтала, в сфере, о которой я мечтала. Потом взяла и всё зафакапила вообще.

Это что было?

Были в Германии ребята русские. Они организовали проект про лошадей, я им писала тексты на сайты. Думала: «О, классно! Я же всегда хотела делать лошадиный проект». И всё зафакапила. Так и не выпустили проект, текст мой не подошёл.

Как не повторять такие ошибки?

Не надо себя предавать. Нужно описать, как ты работаешь, и работать так. Не отклоняться от своего метода. Если ты видишь что-то клёвое, изучил новое, ты дополняешь этот метод. Но не предаёшь себя.

Совет себе в 20 лет.

Поменьше сомневаться. Побольше делать и ошибаться. Не рефлексировать: «Ой, вдруг у меня не получится». Просто брать и делать. Никогда себя не предавать. Сразу в редакторы идти и в менеджеры проектов.

Если бы даже я дала себе этот совет, я бы никогда не смогла потянуть и осмыслить его. Потому что нужен жизненный опыт, нужны были все эти ошибки, сомнения, рефлексия.

Побольше делать и побольше уверенности в том, что делаешь. Пускай кто-то не верит, говорит, что у тебя не получится. Это мимо ушей пропускать и делать, делать, делать.