Секрет работы редакции IT-Agency не только в том, что все её участники — выпускники школы, но и в том, что отстроены все процессы и есть понятные пути роста для каждого члена команды. Крутые процессы притягивают крутых людей.
Направление контент-маркетинга в IT-Agency занимается контент-маркетингом агентства, построением системного контент-маркетинга для сложных B2B-компаний с длинным циклом сделки и производством экспертного контента.
Сейчас в команде 7 человек, все они — выпускники Школы редакторов:
К этой команде добавляется 1−2 стажёра: это ребята, к которым присматриваются на боевых задачах. По статистике в команду попадает примерно половина всех, кто получил приглашение на стажировку после собеседования и тестового задания.
Наша команда контент-маркетинга IT-Agency — это действительно команда мечты для меня. Это смелые, открытые ребята, которые не боятся брать на себя ответственность и растут невероятно быстро. Быть наставником для них — супер-классная миссия. |
В агентстве не используется слово «должность» и есть сразу две системы описания специалиста: его грейд и роль. Команда контент-маркетинга переняла и адаптировала под себя эту идею. Вот, что вышло:
Грейд | Роль |
Описывает умения и навыки сотрудника. Грейд остаётся неизменным до повышения. Обычно это 7−9 месяцев. | Описывает уровень ответственности. Одновременно можно быть в разных ролях на разных проектах. Чем выше грейд, тем сложнее может быть роль. |
Грейды:
|
Роли:
|
Редакторы на любых грейдах и в любых ролях общаются с клиентом напрямую, но младшие всегда «с прикрытием». В пресейлы берут не всех, младшие и специалисты-1 здесь не очень полезны, их подключают после продажи проекта.
На каждый проект Люба подбирает свою комбинацию специалистов и распределяет между ними роли. Выбор зависит от того, кто сейчас посвободнее или кому проект больше нравится. Также ведущий (о том, кто это, ещё будет далее) может попросить кого-то опредённого в проект.
Если это проект, где нужно построить системный контент-маркетинг для компании с циклом сделки около года, специалисты будут такие:
Все задачи по проекту ставит старший редактор, он же координирует работу специалистов. Каждый из специалистов работает в своей зоне и отвечает за результат в доверенной области перед клиентом. Старший редактор выполняет роли стратега и менеджера, отвечает за качество всех задач. Групп-хэд в этом проекте будет выступать внутренним «адвокатом» клиента и помогать в коммуникации и сложных моментах.
Если это проект, где команда забирает на себя часть производства у хорошо отлаженного отдела контент-маркетинга клиента, то будут такие специалисты:
В роли ведущего уже просто сильный специалист, не супер-опытный старший. Так можно, потому что большая часть работы ведётся по отработанному процессу и готовым шаблонам. Здесь редко что идёт не так, и весь фокус внимания — на работу со сроками и согласованиями.
Первые несколько месяцев все, кто приходит на позицию автора, пишут сами. Дальше всё зависит от твоей инициативности. Когда ты доказал, что можешь отвечать за результат, то потихоньку сам просишь или тебе предлагают новые зоны ответственности. Например, я на одном проекте сначала была автором. Со временем он перешёл ко мне и теперь я там за всё отвечаю полностью: за процессы, результат и дедлайны. |
|
Вывод: один человек может быть в нескольких ролях на разных проектах. Всё зависит от сложности проекта. В направлении контент-маркетинга используется такая схема потому, что так редакторы быстрее набирают разный опыт. Пробуясь в разных проектах, они начинают лучше понимать, в каком направлении хотели бы развиваться.
У каждого члена команды есть личные планерки, это 30−60 минут в неделю в зависимости от грейда. Старшие консультируются со своим ведущим обычно час каждую неделю, специалисты — час раз в две недели, младшие — по полчаса каждую неделю.
Хотя план личных планёрок зафиксирован, порой бывает, что на проекте возникает сложная ситуация, которую нужно обсудить. Тогда, как говорит Света Савкина, ребята могут попросить ведущего о личной внеочередной планёрке. Это помогает не накапливать напряжение и негативные эмоции, сразу всё проговаривать и вместе находить решение.
Личная планёрка проходит раз в две недели, занимает один час. У каждого младшего сотрудника есть наставник. Личная планёрка — то место, куда ты можешь прийти со своим вопросом к наставнику. Это может быть что-то, связанное с проектами, с командой или что-то, не связанное с работой. Это инструмент, чтобы проанализировать работу или получить дополнительные знания, которых не хватает в моменте, или получить человеческое общение. |
Личные планёрки — это терапевтически очень классная штука. Это примерно как раз в две недели на час сходить к психологу или к коучу. На личных планёрках мы обсуждаем сложности и радости, свои чувства и эмоции по отношению ко всему. Люба со стороны руководителя проверяет, в каком состоянии её сотрудник. А я как сотрудник могу выговориться, поделиться радостью, сомнениями и получить совет и поддержку. |
Когда я была стажёром, у меня было два созвона с Любой в неделю. На них я могла задавать свои вопросы. Это могли быть любые вопросы, не только по задачам. Люба рассказывала, как они пришли к какому-то формату. Она полностью погружала меня в контекст. Объясняла, как это работает. |
Личные планёрки, по словам Маши Терминасовой, — одна из традиций агентства. У каждого в компании есть ведущий, им может быть непосредственный руководитель или человек из другого направления, но он обязательно должен быть старшим. С ним проходят личные созвоны, на которых можно обсуждать любые вопросы. Такие планёрки дают спокойствие в мире большого объёма задач.
У всех членов команды есть план роста. Каждый может выбрать свой путь или не выбирать — тоже подходит.
|
В агентстве развиваешься со скоростью ракеты, летящей в космос. У каждого из нас есть план роста, есть понимание что такое «новая ступень» твоего развития. Я не гляжу в этот план каждый день, он скорее служит мне ориентиром. |
Помимо личных планёрок, внутри команды регулярно проводятся семинары. Их организует Лариса Васина. Команда подкидывают ей темы, которые было бы интересно разобрать или которые помогут решить задачу, и Лариса зовёт ребят из других направлений их рассказать. Так члены команды получают мощную базу знаний и опыта.
Задачи всегда подбираются под команду. Предпочтение отдаётся проектам, где ребята научатся чему-то. Рутинные задачи тоже бывают, но в каждом проекте есть супер-цель прокачать конкретную зону лучше, чем она была на предыдущем проекте.
Мы сейчас формируем продукты в нашем направлении, они постоянно меняются, и меняем их мы сами. Мы учимся, и в новом проекте уже меняем то, где нам было неудобно. Это живая история. С одной стороны, стрессовая, с другой, соответствует современным маркетинговым реалиям. |
Вывод: личные планы и планёрки, обучающие семинары делают своё дело. Стажёры научаются брать на себя больше ответственности и со временем делают всё более сложные задачи. Старшие приобретают навыки по управлению проектами, сотрудничают с компаниями разных направлений и ведут несколько проектов одновременно.
Сейчас команда ведёт 10 проектов и часто помогает коллегам с небольшими задачами. Один редактор может работать на нескольких проектах, поэтому важна система управления всем потоком задач. Команда использует Кайтен — систему совместного управления процессами и командной работой — и систему отчётности по проекту. Это помогает планировать загрузку, помнить о сроках, видеть, когда что-то идёт не так и вовремя реагировать.
Когда у каждого было по 1−2 проекта и одна главная роль, все проекты умещались на одной доске. Сейчас ролей и проектов много: поток детализировали до уровня задач, чтобы повысить управляемость.
Кайтен богат фишками: блокировками карточек, аналитикой, дочерними и родительскими связями, ограничениями на количество задач в параллели, удобными оповещениями и лентами обновлений по отдельным доскам. Он визуализирует даже сложные процессы: в контент-маркетинг агентства вовлечено больше 10 человек, есть 15 статусов и полный порядок — всем удобно и ничего не теряется.
Из общеагентских техник управления проектами команда использует ганты, внутренние и внешние планёрки по проекту и отчёт «план-факт».
Гант — это «идеальный» план проекта по неделям, делается в таблице. Он никогда не сбывается, но это не проблема — раз в неделю его пересматривают. Он помогает команде распределить задачи внутри оставшегося времени проекта, чтобы всё успеть к сроку.
Внутренние и внешние планёрки проходят раз в неделю, они обязательны для всех команд на стороне агентства и команды клиента. На этих планерках решается большая часть операционных вопросов. На этих планёрках команды используют отчёт «план-факт».
План-факт — это документ, где фиксируется план на неделю и факт выполненных задач. Это летопись проекта без прикрас. Если есть вопросы, которые надо обсудить на команду, они отмечаются в план-факте. Решения этих вопросов — тоже. Этот инструмент вместе с планёрками решает 95% проблем с синхронизацией на проекте.
Раз в две недели подводятся итоги по агентству. Это такой весёлый отчёт, где каждое направление и каждый проект говорит, что произошло, делится клёвыми штуками. Длится это 40 минут, это не скучно, сближает и полезно. Можно подсмотреть у других команд решения, а потом прийти к ним и расспросить подробнее. |
|
Вывод: старые добрые управленческие инструменты всё ещё эффективны. Современные инструменты добавляют аналитики и помогают управлять процессом работы команды с опорой на цифры.
Команда, как и все ребята в агентстве, общается в слаке. Стажёрам выдаётся гостевой доступ — они видят только свой канал. Чтобы они могли общаться с теми, кто им нужен по задаче, ведущий стажировки приглашает в этот закрытый канал нужных специалистов.
|
В слаке есть общие для всех каналы: «Команда», «Ценности», «Маркетинг», «Продажи», «Телеграм». Последний канал предназначен для обмена шутками, а называется так потому, что раньше шутки жили в телеграме, потом их перенесли в слак, а название прижилось.
Есть каналы по каждому проекту. И у каждой команды тоже имеется свой канал, например, у ребят это «#редактура», здесь они общаются. Есть канал для вопросов про контент «#редакторы_вопрос».
|
К каждому в команде со стороны руководителя индивидуальный подход. Например, Света Савкина недавно вышла в декрет, они с Любой договорились, что как только Света будет готова, она вернётся к работе.
И вот спустя три месяца после рождения ребёнка я взяла первую задачу. При этом мы договорились с Любой об очень гибких условиях: если мне станет сложно, мы ставим работу на паузу и возобновляем, когда будет комфортно. Не знаю, где ещё такое возможно. |
Ребята отмечают, что хотя все живут в разных городах и некоторые не виделись друг с другом вживую, а всё общение проходит онлайн, они настоящая команда. Помогает в этом традиция созваниваться каждую неделю и обсуждать, что у кого нового. Раз в год случаются общекомандные встречи.
Я уже работала в команде, где все тоже были классными и талантливыми ребятами. Но то, что есть сейчас, чему я поразилась — это сила эмпатии. Эмоциональный интеллект, который есть у всех членов нашей редакции — это наша отличительная черта. Когда ты попадаешь в такую атмосферу, тебе тоже приходится развивать софт-скиллы, расти в этом направлении. У нас всё очень комфортно, очень заботливо. |
Вывод: Хотя по большей части общение проходит онлайн, и порой это не совсем удобно и не хватает личных встреч, ребята настоящая команда близких по духу людей. Поддерживают друг друга и всегда готовы прийти на помощь.
Напряжение ребята стараются отлавливать на подлёте и не ждут, когда оно дойдёт до точки. Если что-то не устраивает, то это проговаривают, конфликту сложно родиться в такой атмосфере. К тому же, чтобы разногласий не было, Люба внимательно выбирает членов команды.
У нас работают здоровые адекватные люди, у всех могут быть эмоции в моменте. Если что-то случилось, ты можешь написать в личку и поговорить, либо попросить совета у своего ведущего, если не получается решить вопрос самостоятельно. Я знаю точно, что если что-то случится, то это не будут замалчивать. Мы это разберём. |
Работу над ошибками проводят на ретро после проекта. Это время выпустить пар и конструктивно подумать, где дали маху и как не повторять. Ошибки разрешены всем в агентстве, важно на них учиться и не повторять.
|
|
Ошибаться могут все, и даже руководитель. Ребята отмечают, что их приятно удивило, как в таком случае Люба признаёт промахи:
|
Вывод: никакой магии, процессы рулят. Ошибки — часть процесса. Если кто-то часто допускает типовые ошибки, руководитель разговаривает с ним и выясняет, в чём дело. Маша Терминасова говорит: «Так это и работает: каждый на своём месте делает хорошо, а потом придумывает, как делать ещё лучше».
Все в команде ― выпускники Школы редакторов.
|
|
По словам ребят, то, что все они учились в школе, даёт им большой комфорт и позволяет доверять членам своей команды. Каждый понимает, что можно ожидать друг от друга и как все будут работать.
|
Вывод: вся команда редакции IT-Agency — выпускники школы. Это бонус к производительности и взаимопониманию. Общая база, а также отстроенные процессы, по словам Маши Терминасовой, позволяет команде делать «крутой, близкий к продуктовому, контент-маркетинг, который никто на рынке не делает».
Продакт-менеджер «Сравни-ру» и выпускник Школы редакторов рассказывает о навыках руководителя, осознанной эффективности и о том, почему нужно отъебаться от себя.
В моей голове продакт-менеджер отвечает за счастье пользователя. Чтобы всё, что делает компания, помогало решать его проблемы.
Продакт-менеджеров часто путают с проджектами. У меня в голове такая картинка:
Проджект контролирует, чтобы продукт вышел в срок. Главная цель — дотянуть продукт до реализации. Условно завтра нужен лендинг и завтра он будет. | Продакт живет немного в другом контексте. Главная цель — следить не за сроками, а за качеством реализации и тем, как продукт решает проблемы пользователя. |
Если провести параллель с медиа, работа продакта пересекается с работой издателя. Издатель напрямую не отвечает за то, каким будет текст. Но отвечает за то, чтобы читатель был доволен. Например, заботится, чтобы аудитория получала контент, чтобы ей было интересно, чтобы сайт не «ложился» от нагрузки, чтобы работала рекламная модель.
Последние пять лет я работал преимущественно с контентом: писал, редактировал, делал подкасты, был издателем в нескольких проектах. В «Сравни-ру» я отвечаю за всё контентное направление, но немного с другой точки зрения. Делаю так, чтобы пользователь получил нужный ему контент комфортным способом. Чтобы он был доступен ему, понятен и не ломался при какой-то нагрузке.
Я придумываю, куда может быть встроен контент, как он «мэтчится» с пользовательским путём на сайте. Например, здорово, если при выборе кредита тебе покажут отзывы о банках, которые ты сравниваешь. А если выбираешь ОСАГО, появится возможность спросить, можно ли его оформить, когда машина в другом регионе.
Есть контент, есть дистрибуция, но многие забывают про внутреннюю техническую часть. Наша задача — наверстать это отставание с помощью технических штук и дать инструментарий для комфортной работы с контентом.
В моей команде 10 человек, которые поддерживают работоспособность направления. Впервые за свою карьеру я работаю не с авторами и редакторами, а с разработчиками. Каждый день они пишут код, настраивают пиксели или копаются в аналитике, чтобы понять, правильно ли мы всё делаем.
Моя команда — это руки редакции. Эти люди помогают контенту попасть на сайт, лучше дистрибуцировать и выпускаться в новых форматах. Моя задача — сделать команду настолько автономной, чтобы без подключения кого-либо ещё мы могли тестировать новые гипотезы и достигать свои цели. Например, по количеству материалов и трафику на них.
Всё очень похоже на то, что Наташа Бабаева называет ченджем и раном.
Примерно 60% времени — это ран:
Оставшиеся 40% времени — чендж или то, что у продактов называется дискавери: исследование рынка и анализ взаимодействия пользователя с сайтом. Моя большая задача — предлагать максимально возможное количество гипотез и проверять их.
Например, что будет, если писать про путешествия, а не только про финансовые и страховые продукты? Протестируем гипотезу и узнаем, какое количество переходов такие материалы дают на продукты по страхованию путешествий и во сколько обходятся. Возьмём внештатного редактора, напишем 10−15 материалов, подключим отдел дистрибуции, зальём материалы трафиком и посмотрим, насколько гипотеза оправдана и как она может масштабироваться.
Мы говорили об этом с Женей Лепёхиным. Ты можешь сам написать текст, сверстать его и запустить рекламу. Но в какой-то момент столкнёшься с ограничениями.
У Максима Ильяхова подход такой: всё, что он может сделать сам, он делает сам и ни от кого не зависит. Такая история здорово тебя прокачивает. Когда растёшь в сторону руководства, ты понимаешь, как устроены все процессы. Ты точно не допустишь какой-то фигни, потому что сам лучше всех понимаешь, как нужно. Но тут есть проблема: расти ты будешь медленно. Будешь проходить курсы, учиться методом проб и ошибок. Хорошо, если через год придёшь к желаемому результату.
Мой подход немного отличается. В работе на проектах я начал замечать, насколько многоаспектным может быть результат, когда подключается целая команда. Например, мы делали лендинг-лонгрид для «Сколково». Это был огромный материал о том, как развивается экономика новой Евразии. Я мог бы сделать его сам: провести исследование, поговорить с экспертами, собрать простенький лендинг в редимаге и выпустить через месяц. Мы сделали эту историю большой командой, поэтому из простого лонга получился мультиформатный проект.
Цель была — найти людей с условным доходом от 200 тысяч рублей в месяц. Мы их нашли, трафик завели, клиент остался доволен. Я понимаю, что можно было собрать всё самому, но командный проект по-другому выглядит и других результатов достигает. Сейчас я вижу, как сильно может прокачиваться медиа, когда над ним работает профессиональная команда. За счёт бо́льшего количества ресурсов результат получается сильнее, круче и лучше.
Никто не придёт и не скажет: «Вась, давай ты станешь издателем» или «Хватит тексты писать, давай начнешь редактировать». Всё зависит от самого человека. Есть ли у него желание не просто статьи выпускать и делать это суперкачественно, а запускать какие-то продукты, интересоваться чем-то ещё.
Показательным моментом для меня стало собеседование с дизайнером, которого мы искали, чтобы улучшить визуал. В конце он задал вопрос: «А вы вообще аналитику смотрите?». И вопрос от дизайнера про аналитику был офигенным плюсиком. Как только ты начинаешь смотреть за пределы своей зоны ответственности, ты получаешь другой результат.
Терпеть не могу, когда говорят: «Это не моя зона ответственности». Мы работаем в команде, всё — твоя зона ответственности. Если ты увидел ошибку — скажи, а если можешь её исправить — сделай это. Именно в этот момент ты и становишься главредом, издателем или другим руководителем.
Терпеть не могу, когда говорят: «Это не моя зона ответственности». Мы работаем в команде. Всё — твоя зона ответственности
В середине 2020 я стал главредом Меты — сервиса по подбору психотерапевтов. В декабре 2020 года меня уволили. Причем за дело.
Я пришёл работать и предупредил, что я вообще не шарю в психотерапии. На тот момент я ходил к психотерапевту может пару раз. Тема была абсолютно не моя, но мне хотелось поработать с командой, взять интересную задачу и посмотреть, что из этого выйдет. С задачей я не справился.
За полгода работы мы запустили блог, но смогли выпустить только 12 материалов. То есть примерно по два текста в месяц. Это моя зона боли и провал для любого редактора, который не выстроил процессы. А ещё — я не разобрался в задаче заказчика. Материалы резонировали в сообществе психотерапевтов и среди тех, кто разбирается в теме, а до людей, которые ищут психолога, не доходили.
Но в этом проекте было и то, чем я горжусь. Например, в качестве экспертов мы привлекли лучших психотерапевтов, до которых просто так не доберёшься. Вместе с Ваней Сурвилло запустили серию интервью с ними. Ваня, на мой взгляд, лучший интервьюер сейчас. И хотя мы с ним не были экспертами в психотерапии, материалы цепляли тех, кто варился в этой среде.
Ещё из крутого — есть проект, которым я горжусь, хотя бо́льшую часть там сделала команда. Переход от исполнительского мышления случился именно тогда. Это учебный проект «Спички» — он помогает справиться с выгоранием. Мы работали над ним в Парке Интуиции. У нас получилось запуститься, за несколько дней собрать пять тысяч человек в телеграм-боте, а главное — сделать продукт, которым люди пользуются до сих пор. Слушают подкасты, читают комиксы, ведут дневник внутри бота. Это при том, что в проект мы не вложили и рубля.
У меня с этим большие проблемы. Обычно я тяну время и оптимистично говорю себе, что я справляюсь.
Можно было что-то сделать, чтобы увольнения из Меты не случилось. Но работая с психологом, я научился отвечать себе так: «Чувак, отъебись от себя, ты сделал всё, что мог на тот момент. Могло ли что-то пойти по-другому? — Пожалуй, да. — Но сейчас переживать и закапывать себя уже не нужно. Это не важно ни тебе, ни команде, ни проекту».
Да, не вини себя. Конечно, здорово понять, что именно пошло не так. Конкретно в Мете я не смог наладить процесс выпуска материалов и глубоко погрузиться в сферу.
Я все эти истории зафиксировал, но не в привязке к прошлому, а в привязке к следующим проектам. Теперь я буду думать: «Ага, я обжёгся вот здесь и вот здесь, значит сейчас буду пробовать сделать что-то, чтобы не обжечься». Например, сейчас я не пошёл в тему, в которой я ничего не смыслю, а пошёл туда, где у меня много опыта. Теперь всё легче.
Может быть я реально создаю такое впечатление, но на деле у меня часто бывают авралы. Такое бывает у каждого, сверхэффективным быть нельзя. Если есть люди, которые так умеют — ребята, вы лучшие, у меня так никогда не получается. Даже на это интервью я опоздал на 20 минут. Бывает.
В «Сравни-ру» мне нравится общий подход: мы движемся спринтами. Регулярные встречи создают очень плавный поток работы. Помогают синхронизироваться и изменить приоритеты. Допустим, горит спецпроект. Так давайте все на него наляжем, а другие потоковые задачи перенесём. Договорились, в течение дня налегли и всё хорошо.
Я против формализма в любом его проявлении. Здорово, если у тебя есть план на день, по которому ты идешь и в конце дня вычеркиваешь из него все задачи. Но если эти задачи никак не повлияли на твою глобальную цель и цель твоей команды, то нафига это всё было сделано. Если ты формально сделал свои задачи, а статья не выпущена, продукт не запущен, а пользователи несчастны, то мог бы на работу не приходить и ноутбук не открывать. Может быть это прозвучит жёстко, но покажет, что важно не просто делать задачи, а думать, какие из них продвигают тебя к глобальной цели.
Если ты сделал свои задачи, но пользователи несчастны, то мог бы на работу не приходить
Я сделал последний поток курса в январе. Из-за фултайма в «Сравни-ру» сейчас не так много ресурсов, чтобы делать лекции и качать ребят. В Мете я выучил урок, что результат лучше, если концентрироваться на чём-то одном.
Плюс, я вёл курс год. Каждый поток получал информацию лучше, интереснее и больше на основе обратной связи. Но и моё представление о мире за год изменилось. То, как я начинал курс и как я его заканчивал — два разных мироощущения. Понял, что не могу с тем же азартом и интересом транслировать материал.
У меня есть задача дополнить курс материалами, которые упоминались вскользь, но на практике оказались более важными и значимыми. Например, делегирование — важный навык, которому почти никто не учит. Блоки про выгорание, эффективное распределение собственных ресурсов и медитацию.
Курс — квинтэссенция моего опыта за последние 10 лет. Я начал увлекаться эффективностью в 2010 году. Переварив все практики, методы и истории, начал ими делиться. Возможно, потребуется ещё 10 лет на то, чтобы переосмыслить новые блоки. Может в 2030 году запущу обновленный курс. Я против скороспелых историй, мне всё нужно пропускать через себя.
Возьмём к примеру мою страничку о себе. Я понимаю, что желание создать такую страницу и написать там десяток проектов — это во многом стремление подтвердить, что ты на что-то способен. Показать кому-то, что ты классный редактор, что ты можешь создавать крутые проекты, которые достигают результатов. И вот это желание доказать кому-то — не самая здоровая история.
Единственный человек, которому важно то, что ты делаешь — это ты сам. Вообще не важно, что о тебе думают коллеги, заказчики и эйчары. Конечно, если в этот момент не ищешь работу и не пытаешься показать, что ты лучше Васи с огромным портфолио.
Если ты делаешь свои проекты или работаешь на какую-то компанию, важно не доказывать через свой список «сделано», а реально делать какие-то вещи. Вернусь к тому, что говорил про задачи, которые не продвигают тебя к глобальной цели. Тут то же самое. Нужно не херачить, а спокойно, с бережным отношением к себе делать тот максимум, который ты можешь. Такая вот осознанная эффективность.
Единственный человек, которому важно, что ты делаешь — это ты сам
В основе осознанной эффективности лежит ворклайф-бэланс. С ним у меня не всё хорошо. Часто я продолжаю херачить.
Несколько дней назад у меня было пару свободных часов вечером. Вместо того, чтобы пойти погулять в парке или полежать у озера, я пошел в кафе и отстреливал какие-то задачки. На следующий день история повторилась, но я уже был не в кафе, а в самолете. Эти вещи идут вразрез с любой осознанной эффективностью. Когда ты можешь отдохнуть, но вместо этого идёшь и работаешь — такая себе история. Здесь важно подсветить и самому себе, и людям вокруг, что нельзя терять жизнь за работой. Работа — это лишь маленькая составляющая.
Ещё важный момент — мы копируем то, что видим вокруг. Если видим, что весь коллектив работает с девяти до девяти, то и мы будем. Потому что не принято по-другому. Нет штуки «не принято» — возможно всё. Можно перерабатывать в среде, где все работают до шести. А можно в среде, где все перерабатывают, удерживаться от переработок. Конечно, это очень сложно, потому что ты идешь вразрез с общепринятыми нормами. В этом хорошо помогает психотерапия.
Лет семь назад я не понимал людей, которые в шесть вечера закрывали ноутбуки и радостно убегали домой. Я смотрел и думал: «Чувак, ну куда ты пошёл?». Мне казалось, что если люди останутся на пару часиков и добьют задачи, проект будет двигаться лучше и быстрее. На самом деле быстрее и лучше двигались бы только люди. Причем к выгоранию, жалобам психотерапевтам и отсутствию полноты жизни.
Эту историю я проговариваю и для себя самого. Если ты можешь отдохнуть и потратить время на себя — сделай это. В этом, пожалуй, основа осознанной эффективности. У меня пока так не получается, но я над этим работаю.
Нельзя терять жизнь за работой. Работа — это лишь маленькая составляющая
Год назад я бы сказал: «Бросай всё и иди медитировать». Сейчас я отношусь к этому спокойнее. Когда нарабатываешь больше 500 часов медитации, начинаешь находиться в осознанном состоянии не в короткие периоды практик, а в промежутках между ними.
Мне это помогает в фокусировке. Если есть большая задача, я могу провалиться в неё на часы без переключения на что-то другое. А если мне, наоборот, нужно переключиться, я ставлю таймер на пару минут и этого времени хватает, чтобы отключиться от предыдущей задачи.
В прошлом году в формате эксперимента я резко отказался от всего. Тратил максимум 30 минут в день на телефон, не слушал подкасты на пробежках — был в вакууме. Я понял, что это хорошая разгрузка, но постоянно в таком режиме существовать сложно. Сейчас я слушаю подкасты в машине или дома, когда занимаюсь своими делами. Теперь это не постоянная загрузка мозга, а компромиссная история.
Я больше не ограничиваю время на телефон, но на нём нет приложений соцсетей и уведомлений. Соцсети есть на компьютере, но я их использую больше в контексте производства, а не потребления. В Телеграме у меня нет каналов, на которые я подписан, ленты соцсетей выключены. Единственное, что я делаю в соцсетях последние полгода — выкладываю сторис в Инстаграме. Меня это забавляет.
Список героев подошел к концу, а работа в «Сравни-ру» забрала бо́льшую часть моего времени. Но осенью я планирую сделать легкий ребут подкаста. Поменять формат и периодичность. Например, выходить не каждую неделю, а раз в месяц. Не брать персональные интервью, а звать героев вместе для обсуждения конкретной темы.
Я чувствую, что хочется чего-то нового. Всё шло слишком по накатанной. Сейчас я дал себе лёгкий творческий отпуск, чтобы перезапуститься и попробовать по новой.
Чтобы научиться делать хорошие интервью, идите и берите интервью. И никого больше не слушайте, ни меня, ни других людей, которые могут вас учить. Это навык, который тренируется. Я читал книги про интервью, смотрел на людей, но больше всего опыта получил за год записи подкаста.
Просто следил за тем, как люди отвечают на вопросы, как они реагируют. Можно напридумывать любую структуру, а в итоге интервью получится совсем другим. Человек сам направит тебя в другую сторону или ты зацепишься за какой-то момент и его раскрутишь. Короче — пробуйте.
Я всё ещё считаю, что школа — самый сильный опыт и самый сильный образовательный проект, через который я проходил. Я учился и до школы, и после. Заканчивал магистратуру в Манчестере. Но в сравнении со школой — это небо и земля. Школа — сильный и качественный продукт. Круто иметь её у себя в списке достижений.
Не знаю, как сейчас, но по моим ощущениям школа даёт очень полярную картину мира. Будто есть правильный путь и неправильный. Например, инфостиль и продающий копирайтинг Каплунова или копирайтеры из Инстаграма или сторителлинг или ещё какой-нибудь враг. И вот они борются между собой.
Уже в процессе обучения я начал понимать, что картина мира всё-таки не биполярная. Есть очень много методов, практик и подходов. Нельзя сказать, что один лучше другого. Сейчас на меня накинутся люди, но иногда соцсеть можно вести, не до конца понимая полезное действие, которое ты приносишь. И это будет эффективно, качественно и круто. Или ты можешь писать текст, не задумываясь о пользе для читателя. Боже, со страниц журнала говорю о том, что в школе могут принять за какую-нибудь ересь.
Я просто уверен, что мир настолько многообразен, что под одну гребёнку его причесать невозможно. Когда я окончил школу, первое место, куда я пришел был издательский дом «Мамихлапинатана», где инфостиль не котируется. Поработав с ребятами, я понял, что их подход имеет те же плюсы и минусы. Просто он чуть-чуть другой.
То же самое, если мы смотрим на любую другую сферу. Когда вы укрепляетесь в уверенности, что можно только так и никак иначе, есть ощущение, что вы свернули не туда. «Иначе» — примерно так работает весь окружающий мир.
Всё зависит от его целей и задач.
Если редактор хочет работать в медиа, он должен понимать общий медиаскоп. Например, можно почитать рассылку «Мы и Жо» Амзина, посмотреть лекции по журналистике, штормы «Медузы». Можно даже взять толстый глянцевый журнал и посмотреть, как реализуется этот продукт. Я не призываю учиться у глянца, копировать заголовки или журналистский подход «Коммерсанта». Я хочу сказать, что, по крайней мере, можно посмотреть и попробовать разобраться в задачах, которые медиа таким образом решают. Вы откроете для себя новый мир.
Если речь идёт про продуктовую редактуру или UX, нужно смотреть, как работают продукты. Как подписаны кнопки, какие мысли были у редактора или дизайнера, когда они создавали продукты. Подумайте, почему они сделали именно так.
И в первом, и во втором случае — идти и общаться с людьми. Общаться с журналистами, разработчиками и UX-дизайнерами. Через живые контакты наращивать свои нейросетки и смотреть, как эта история работает.
Может быть и первые, и вторые ошибаются. Это нормально. Единственный человек, который может что-то сделать — это вы сами. Идите к пользователям вашего продукта. Проводите исследовательские интервью, чтобы понять их проблемы. Разбирайтесь и предлагайте решения на основе полученной информации, а не потому, что «только так и никак по-другому».
Руководитель направления контент-маркетинга в IT-Agency о том, как построить две редакции из выпускников школы, планировать провалы и научиться справляться с ответственностью.
Агентство IT-Agency состоит из семи автономных команд, которые образованы по принципу профессий: оптимизаторы, разработчики, дизайнеры. И есть команда контент-маркетологов. Её возглавляю я.
Каждое направление — это самостоятельный бизнес-юнит. Поэтому у меня свои экономика, продукты, команда, продажи и система ведения проектов. Я развиваю и продаю продукты в области контента: системный контент-маркетинг для B2B, производство контента для B2B и CRM-маркетинг.
В IT-Agency у меня пять больших ролей: я слежу за экономическими показателями, продаю и придумываю продукты и контролирую качество проектов. Руковожу командой: ращу ребят в профессиональном плане и сама набираю к себе сотрудников.
Я работаю с экспертами, помогаю им научиться понятно и уверенно говорить с разными целевыми аудиториями на свои профессиональные темы. Сейчас это эксперты в гибких подходах: скраме, аджайле, канбане и организационных изменениях. Я писала об этой теме на прошлой работе. Понимание ниши позволяет мне сейчас помогать экспертам.
Второй блок консультаций — о контент-маркетинге, организации и оптимизации работы редакций.
Я люблю мастер-классы, проводила такие в очень секретной корпорации, для внутрикомов, несколько раз в Петрозаводске, выступала с подобной темой в Нетологии.
Я умею проводить мастер-классы, понимаю, как давать информацию. Однажды я работала в проекте про симуляции, и разобралась, как сделать так, чтобы взрослый человек усвоил как можно больше новой информации. Делать это нужно через ошибки: чтобы человек ошибся, нужно сделать упражнение, а чтобы взрослый серьёзно подошёл к упражнению, необходимо создать обучающую среду.
Вот поэтому мой обычный мастер-класс — это 20 минут теория, 20 минут — практика в небольших командах, 20 минут — разбор решения задачи других команд. Ещё 20 минут я отвожу на обобщение опыта рабочей группы. Так участники максимально включаются в процесс обучения, да и я не устаю: модерировать и поддерживать темп легче, чем читать лекцию и держать внимание большой аудитории.
Я не люблю общаться с людьми (смеётся). Но это способ достичь мою цель. Конечно, я устаю, но это работа. Приходя на роль руководителя, ты понимаешь, что должен быть улыбчивым, мотивированным и энергичным. Если лидер команды пассивный и не в настроении, это отразится на настрое коллектива. Вот выключаешь компьютер и дома можешь быть каким угодно: усталым, недовольным, замкнутым.
Я пришла в агентство на позицию старшего, а она предполагает участие в продажах. Первое время я перенимала опыт моего руководителя Наташи Ганецкой. Год назад Наташу повысили и я сама стала руководителем, и продажи стали моей зоной ответственности.
В 2020 году случился корона-кризис, а мы тогда работали больше как консалтинг. Мой продукт не продавался совсем, бизнесу были нужны тактики и быстрые решения, а не стратегические проекты с результатом через полгода-год. В моем направлении была сложная экономическая ситуация. И я поняла: да, я не очень умею продавать, но выбора нет.
Мой путь в продажах, да и в любой другой сфере, где у меня нет знаний и опыта — выдвигать гипотезы, проверять их, получать обратную связь от мира, дорабатывать и пробовать ещё раз. Каждую неделю у меня был план: я пыталась что-то поменять в продукте и тут же это предложить новым клиентам. Это было тестирование гипотез по живому. Через 8 месяцев у меня получилось вывести направление в стабильный «плюс». Но в течение 32 недель каждый понедельник на планерке я говорила: «Ребята, прошлый план провалился, но у меня есть новый!».
Я всегда понимала, что новая гипотеза, которую я предлагала в начале каждой недели, скорее всего не сработает. Я начинала в июне, и мой план был к ноябрю-декабрю вывести направление в прибыль. В ноябре ничего не получилось, в декабре тоже, в январе я начала сомневаться, что выбрала правильный подход. Всё сложилось в конце января. Было больно повторять из раза в раз: «У нас ничего не получилось, но я знаю, что делать дальше». Адаптируя предложение и внимательно слушая, что говорят люди, которым я пыталась что-то продать, я поняла, что им нужно.
У меня не линейный путь. Ещё в университете я работала в «Центре молодёжи» педагогом по дополнительному образованию. На четвертом курсе меня пригласили полгода поработать по профессии, лингвистом, в Хельсинский государственный университет в научный проект ХАНКО. Мне нужно было составлять алгоритмы, чтобы в русскоязычных текстах находить все косвенные дополнения в Дательном падеже.
Потом я вернулась в Россию и закончила пятый курс, защитила диплом. Параллельно увлеклась вёрсткой сайтов и 3,5 года работала верстальщиком. Затем преподавала в ПетрГУ на математическом факультете. Рассказывала математикам, как алгоритмом описывать русский язык, как работает Т9 в телефоне и голосовые сообщения в аэропортах.
Затем был пятилетний перерыв в профессии и отпуск по уходу за ребёнком. Я работала домохозяйкой и училась на различных курсах, среди прочего изучила копирайтинг. Пыталась начать бизнесы, например, прокат дорогих детских игрушек.
В тридцать лет сложно искать новую работу после длительного перерыва. И лучше идти в профессию, в которой ты с большой долей вероятности достигнешь успеха. Именно поэтому я пошла на профориентацию для взрослых. Мне провели тестирование и рассказали про мои сильные и слабые стороны. Так я поняла, какой у меня должен быть вектор развития. Затем была рассылка Мегаплана, рассылка Ильяхова, и я попала в Школу редакторов.
В школе есть фраза про капитана корабля. Это резонировало с тем вектором, который мне определили на профориентации. Я поняла, что могу идти в управление, в капитаны. Я подала заявку и продала машину, которую подарил мне муж. Все три ступени я училась платно, поэтому почти вся Santa Fe ушла на оплату обучения. Так у меня появилась Школа редакторов.
Я знала про Студию Лебедева и про то, что Артём Горбунов был там одним из арт-директоров. Мне понравилась детальная программа школы, курс права, в котором я тогда совершенно не разбиралась. Был курс с вёрсткой, и я подумала, что наконец-то пойму, почему верстать надо именно так, а не иначе. Дело в том, что я умела верстать сайты, но коллеги-дизайнеры все время ругали, например, за неправильные отступы. В итоге я просто заучила, где и какие они должны быть, но не понимала, почему так. Артём Горбунов всё исправил.
Самое сложное — совмещать учебу и присмотр за пятилетним ребёнком. Когда Артём Горбунов говорит, что никто не заинтересован в вашем росте и только вас это волнует, он прав. Вся семья меня поддерживала, что мне стоит идти учиться. Но мои родные тоже работали и им было очень сложно мне оказать реальную помощь, да и я не умела её попросить.
Я немного обижалась на них, но понимала, что это моё решение и моя ответственность. Моё решение быть работающей мамой — сильное изменение уклада всей семьи и близкого окружения. Нужно прожить момент перемены, разрешить родственникам сердиться на эти перемены и понять, что им вообще-то тоже не сладко. Важно договориться с собой, с тем, что все эти неудобства — мой выбор.
Я сова, но вставала в пять утра, занималась до семи, потом ложилась ещё немного поспать. Весь день занималась ребёнком и хозяйством, в 9 вечера садилась позаниматься ещё пару часов. Первую ступень я вообще не помню, а вторая и третья были в таком режиме.
Задания — ничто по сравнению с тем, что творится, когда ты сильно меняешь уклад жизни. Но я понимала, зачем я это делаю. Для меня учёба в школе была большим наймом. Школа — это просто такое длинное собеседование. Очень длинное и очень стрессовое.
Стресс был из-за того, что не было сильной внутренней опоры, её пришлось отращивать на занятиях с психологом. За четыре года до школы я начала активно заниматься со специалистом, а школа помогла мне закрепить опору: создавала нужные условия для этого. Рейтинги не давили, я спокойно к ним относилась и не принимала на личный счёт. Не было времени переживать.
Школа — это такое длинное собеседование. Очень длинное и очень стрессовое
Я очень устала, и мне хотелось сдаться. Написала в школу, что я отказываюсь. Затем рассказала в чате, и все стали писать, что я полная дура. Мне позвонила Юля Медведева и сказала, что я не имею права отказываться и мы идём на третью ступень вместе.
Это сработало. Я написала в школу, но оказалось, что место занято. Сутки я была с желанием учиться дальше, но без места. Как фаталист я подумала: если место моё, оно придёт. И оно пришло. Не знаю, кто отказался, но моё место ко мне вернулось.
Любой организации нужно писать текст о себе. Я заметила, что это частый запрос и рассказала Максиму Ильяхову об идее сделать сборник, он помог её докрутить. Мы поняли, что в сборнике должен быть не только шаблон текста о компании, но и еще ряд текстов для бизнеса, с которыми часто возникают сложности, но которые нужны всегда: карточка товара, рекламное письмо и другие.
Максим мне сразу говорил, что нужно обратиться в издательство и обсудить, как можно издать сборник. Но я боялась и затянула. Выручил Максим Ильяхов. Он организовал звонок с издательством, но там сказали, что книга не будет издана: идея классная, но в таком формате она не получится. Чтобы идея жила, её нужно трансформировать в интернет-сервис. Для этого нужно было переработать кучу компаний и написать для разных отраслей отдельные тексты, а затем монетизировать сервис. Мне было неинтересно этим заниматься.
Максиму эта тема тоже понравилась и мы договорились, что у меня есть год, чтобы развивать её самостоятельно. Если я не трогаю идею год, он сделает книгу сам. Максим честно выждал год, и теперь у него есть классные шаблоны.
Я люблю говорить, что после диплома я проснулась знаменитой (смеётся). В течение полугода я получила больше тридцати предложений о работе. Из них выбрала самое классное — Unusual Concepts.
Школа редакторов — это как профессиональное образование на максималках. Ты получаешь набор знаний, связей и умений, с которыми можешь начинать пробовать выходить в профессию. С этими знаниями и навыками тебя готовы нанимать на работу и вкладываться в тебя.
Школа дала коллег: Наташу Ганецкую, Юлю Медведеву, Яна Хацкевича, Карину Фомину, Катю Кондратьеву. Благодаря дружбе с коллегами по школе уменьшается риск того, что ты выпадешь из профессии, так ничего и не начав.
Благодаря дружбе с коллегами по школе уменьшается риск того, что ты выпадешь из профессии, так ничего и не начав
Я хотела попасть в бюро и попала, но мне не понравилось, и я ушла через два дня. Я поняла, что мы будем работать в таком же стрессе, как в школе. Учиться в стрессе я готова, потому что понимаю, зачем это. А работать в стрессе — нет.
На этой работе я усвоила огромный навык — поняла, как согласовывать. Я сдавала рассылку и сделала все ошибки, которые могла сделать. Артём терпеливо давал мне облажаться и ждал, и ждал… Я поняла, что было не так и как надо было согласовывать. Но я также поняла, что бюро — это не моя история.
Для меня важно бережно относиться к тому, что было сделано до меня. Можно прийти и устроить революцию: все сломать и переделать под себя. Это эффективный путь, но у него есть минусы: ты потеряешь людей, часть экспертности.
Я больше люблю разобраться и потом потихоньку начать менять под себя. Это согласуется с философией канбана. Моим интуитивным решением было сначала осмотреться и понять, как именно я могу попробовать решать задачи. И решение такое: я разговариваю с коллегами, клиентами, владельцами агентства и слушаю, что мне говорят.
Я ничего не успеваю (смеётся). Помимо работы у меня есть ещё муж, дочь и два бигля. Есть загородный дом, который мы строили с нуля вместе с архитекторами и конструкторами. Сейчас занимаемся пространством вокруг дома, и все выходные я провожу за работой в саду. Так я отдыхаю.
Всё успевать не надо, надо найти самое важное. Лёша Пикулев, аккредитованный тренер по канбану, научил меня такой штуке: если не понимаешь, что делать, оцени последствия: что будет, если это не сделать? Сразу появятся приоритеты.
Не обходится без делегирования и разделения обязанностей, конечно. Дочку на кружки возит сервис «Мама-такси», продукты доставляют ВкусВилл, одежду подбирает стилист в мои редкие командировки в Москву. Максимально пользуюсь онлайн-магазинами и курьерами.
Всё успевать не надо. Если не понимаешь, что делать, оцени последствия: что будет, если это не сделать? Сразу появятся приоритеты
У одного из своих прошлых коллег я услышала, что «когда ты становишься специалистом определённого уровня, ты можешь развиваться только в работе с такими же сильными специалистами». Для меня мотивация — находить таких ребят. Даже выше уровнем, чем я, чтобы к ним тянуться.
Для меня мой профессиональный путь — бесконечная дорога с приключениями. Я обожаю придумывать и тестировать идеи, бороться со своими внутренними ограничениями. Знаешь, я всегда очень хотела собаку. Мы выбрали породу — бигль. И когда я занималась щенком, то поняла, почему именно эта порода. Я, оказывается, тоже гончая. Мне нравится быть в потоке задач, «бежать» к цели изо всех сил, я в этом счастлива. И недавно мы неожиданно для себя взяли второго бигля (смеётся).
Стараюсь держать свою работу в одной среде, поэтому все задачи направления мы ведём в Кайтене. Всё, что должно быть под контролем, я заношу в эту программу. Я размечаю неделю заранее, в воскресенье вечером. Расставляю приоритеты, заполняю гугл-календарь. Ещё из инструментов гугл-мит и зум для звонков, и обычный блокнот, чтобы порисовать или записать идею.
У меня есть механизм, который помогает мне быть эффективной: стараюсь не менять способ мышления в течение дня. Если я сегодня стратег, значит, я должна быть стратегом от рассвета до заката. Если тут я стратег, а потом пошла в проект разбираться с операционкой, а потом меня дёрнули по мелочёвке, то кучу времени я потрачу на переключение, и всё будет плохо. Так я быстро устану, а успею мало.
У меня есть механизм, который помогает мне быть эффективной: стараюсь не менять способ мышления в течение дня
Случайно (смеётся). Мне комфортно, когда мы с людьми понимаем друг друга с полуслова. Недавно разговаривала с редактором и с заказчицей. Обратилась к редактору: «Пойди, пожалуйста, гусеницу прибей». Заказчица не поняла, что происходит, и пошутила, не про неё ли мы говорим.
Создание единого коммуникационного поля — это сразу +100 к производительности. Из двух одинаковых кандидатов я нечаянно выбираю выпускников школы. Мне важно, чтобы коммуникацию было легко наладить.
Да, конечно. У нас есть скоринговая карта, в которой мы про каждого кандидата пишем заметки. И там есть пункт «ильяховщина»: определяем, понимает ли кандидат, что такое инфостиль на самом деле. Когда люди только-только выходят со школы, они могут быть адептами инфостиля и не признавать другие приёмы работы.
Я не беру тех, у кого не было опыта работы, а есть только школа. У кандидата обязательно должен быть жизненный опыт, потому что редактор без жизненного опыта по сути дела профнепригоден.
Редактор без жизненного опыта по сути дела профнепригоден
Доверяю интуиции, и у меня есть алгоритм. Я нанимаю только тех, кто может встроиться в коллектив. Специально думаю, как этот человек подружится со всей командой, на кого он должен быть похож по типажу, по роли и по складу характера. Если такого человека нет, то ищу антипод.
Чаще всего я подбираю тех, кто похож на меня и кто мне понятен. Команда — это пазл, и я просто каждого человека к нему прикладываю и проверяю, насколько он подходит по человеческим качествам и по профессиональным. Я это не скрываю и проговариваю на собеседовании.
Команда всегда высказывается о стажёре и если человек не нравится, может его заблокировать. Такое уже было: насчет одного стажера мне сказали, что работали с ним и не хотели бы повторять опыт. Одного «нет» мне хватает, чтобы принять решение не сотрудничать с человеком.
Напомню, у нас три продукта: системный контент-маркетинг для B2B, производство контента для B2B и CRM-маркетинг. Я расскажу про главный продукт, который мы продаём — контент-маркетинг. Первая часть — регулярный контент-маркетинг. Это то, что мы делаем для B2B, сложных клиентов и продуктов. Создаём качественные касания, чтобы человек нам доверился и рассмотрел возможность пообщаться.
Для этого мы регулярно выпускаем материалы, кейсы. Продвигаем блог и соцсети, делаем публикации для эйчар-бренда компании. От этой активности мы не ждём лидов, смотрим на охват и на реакции, занимается прогревом аудитории.
Вторая часть — лидген через контент-маркетинг. Мы делаем материал для привлечения, потом размечаем аудиторию и начинается цепочка: направляем человеку материалы, показываем рекламу. Этот путь заранее проектируется с расчётами конверсии. Здесь мы работаем с лидами, здесь контент-маркетинг — это канал продаж.
Нас шестеро: я, Маша, Ира, Лариса, Аня и Артём, и есть еще стажёры, к которым мы присматриваемся. Параллельно мы ведём несколько крупных проектов. У нас чётко распределены роли: кто-то отвечает за настроение команды, кто-то за стратегические результаты, а кто-то «подносит патроны» и работает на уровне ежедневных задач. Бывает, что один редактор на разных проектах играет разные роли, всё зависит от сложности проекта.
Главное — это люди. Будут классные люди, с ними можно увеличивать объёмы и брать новые проекты. Не будет людей — ничего не поможет. Для меня важно, чтобы мы были командой, единым организмом с шуточками и традициями.
Конечно! Каждую планёрку мы начинаем с обсуждения что у кого произошло. Я показываю: у меня новая собака. Света передавала привет, у неё малышу сегодня месяц. Традиции не возникнут, если не делать этого специально. Да, на удалёнке сложнее, но это уже норма.
Я хочу дальше растить команду и увеличивать её экономические показатели. Развивать продукты, которые мы продаем, сделать больше кейсов.
Будьте смелыми и не бойтесь ошибаться. Перебирайте варианты, даже если пока ничего не получается. Как показывает мой опыт, это хороший способ найти то, что действительно подходит тебе, окупается и нравится клиентам и работодателям. Не соглашайтесь на компромиссы.
Дизайнер бюро о профессионализме, Таиланде головного мозга и разнице между Бирманом и Нозиком.
Как дизайнер занимаюсь клиентскими и внутренними проектами. Верстаю сайты, приложения, газеты, журналы.
Когда я только пришёл, в бюро доделывали новый дизайн сайта — тот, что сейчас. Я помогал Мише Нозику рисовать превьюшки для всех проектов в портфолио, штук 30−40. Поначалу были сложности с согласованием замечаний. Допустим, Миша Нозик объясняет: «Надо на этой картинке надпись поставить вот так и рядом воткнуть человечка».
Я говорю: «Угу, понятно». Иду, делаю, получается хрень. Начинаю наворачивать «дизайн», какие-то рамки. Делаю то, о чём Нозик не просил. Приношу, а он начинает ругаться: «Я это смотреть вообще не буду. Сделай, как я просил, и покажи. Вместе придумаем, что с этим делать».
Это особенно важно для студентов третьей ступени. Когда арт-директор или ведущий дизайнер даёт задание, нужно выполнить его точно. Если кажется, что фигня, всё равно показать. Возможно, вы не так поняли арт-директора — тогда он пояснит свою мысль. Либо признает, что подход неудачный, и предложит попробовать как-нибудь ещё. В любом случае, вы двигаетесь вперёд.
Важно для студентов третьей ступени: когда арт-директор даёт задание, нужно выполнить его точно
Это самый вежливый и чуткий человек, которого я знаю. Он вообще не злится — или, по крайней мере, этого не показывает. Ему не лень по десять раз объяснить, как надо сделать.
В то же время мы с ним много внимания уделяем мелочам. Можем перерисовывать одну иконку 20 раз. Иногда кажется, что можно оставить её неидеальной и доделать более глобальные вещи, а к ней вернуться в конце, если останется время.
Поражает, как он разбирается во всех сферах дизайна: рисует интерфейсы и логотипы, верстает газеты и журналы, делает оформление для магазина и анимацию, шарит в разработке. Просто удивительно, откуда он всё это знает — я так не умею.
У тебя есть любимый проект?
Недавно делал интерфейс игры для «Ворлд Чесс». Он точно один из самых любимых за время работы в бюро: одновременно сложный и интересный. Поначалу работалось тяжело, потому что это был мой первый проект с Ильёй Бирманом. Какое-то время подстраивался под методы работы Ильи, под его стиль общения. Он даёт больше свободы, меньше замечаний по мелочам, но очень много мыслей по фундаментальным решениям в интерфейсе, общей логике взаимодействия. Думаю, ему не так важно, как выглядит кнопка. Постепенно мы сошлись в плане работы, и последующие итерации по шахматам были уже проще.
Я с детства умею играть, но на любительском уровне, не знаю ни одного дебюта. В процессе работы общался с гроссмейстерами, которые рассказывали много про шахматы: как проходят партии, как проводятся турниры. Было интересно разбираться в мире шахмат, а потом придумывать, как его показать в интерфейсе на сайте.
Пока работал над проектом, мы с женой часто играли на телефонах. У нас нет настоящей доски, поэтому пользовались сайтами, а я заодно подсматривал интерфейсные решения. Когда «Ворлд Чесс» уже вышел, мы пробовали на нём поиграть. Было приятно пользоваться интерфейсом, который сам сделал. Хотя я тогда заметил несколько багов, о которых до этого не подозревал.
Обидно, что пока «Ворлд Чесс» не стал популярным среди шахматистов. Многие все ещё пользуются более бедными в дизайнерском плане сайтами. Но бюро продолжает работать с «Ворлд Чесс», скоро выйдут новые карточки проектов. Надеюсь, сайт будет развиваться.
Артём как-то позвонил и предложил писать про интерфейсы. Я не догадался спросить, почему именно о них. Мы тогда с Ильёй работали — возможно, это он порекомендовал меня позвать.
Написание советов помогает развиваться. Каждую неделю смотрю на новый интерфейс, погружаюсь в новую тему. Так я узнаю больше, чем если бы делал только клиентские проекты.
Ох, таких планов пока нет. Лучше придумаю собственное направление — тогда, может быть, и напишу книгу. Подвинуть Илью в теме интерфейса точно не получится, я на световой год от него отстаю.
Кроме интерфейса, хочу развиваться в вёрстке. Больше половины моей работы — вёрстка страниц и макетов. Ещё интересует направление 3Д-графики. Хочу вспомнить школьное увлечение и изучить, какие 3Д-инструменты используются сейчас.
У всех в бюро есть шеф и список задач. Мы их называем ачивки — как в играх. Бывают простые ачивки: «Прочитать книгу Артёма Горбунова по вёрстке» или «Задизайнить страничку так, чтобы к ней не прикасался ведущий дизайнер». Есть посложнее: «Писать советы» или «Организовать своё направление в бюро».
Когда выполняешь ачивку, обсуждаешь её с шефом. Например, когда я написал первое понимание задачи для клиента, мы обсуждали какие были сложности, что получилось и что не получилось, что понравилось и что нет. Если прочитал книгу, то обсуждаем, была ли книга полезна и чем именно.
Кажется, в последний год я уже близок к повышению до ведущего дизайнера. Какие-то мелкие бюрошные задачи я уже вёл, но не клиентский проект. Надо начать с простого, но такого пока не подворачивается.
Мы долго сидели на Фотошопе и Индизайне. Как-то Миша Нозик подсунул мне Фигму — посмотреть, что в ней можно сделать. Я собрал пару макетов и понял, что в ней можно делать всё, что нам надо, но в пять раз удобнее и быстрее, чем в Фотошопе. А ещё она онлайн, в облаке и поддерживает совместную работу — офигеть!
Потихоньку переводили на Фигму все бюрошные проекты, новые сразу начинали в ней. В какой-то момент Сёма Сёмочкин предложил мне написать лекцию для подготовительных курсов. Я решил, что уже достаточно разобрался, и согласился. Но я не главный эксперт по Фигме. Подозреваю, что Миша Нозик умеет делать в ней ещё больше разных штук.
Так, нужно сказать что-то необидное, а то вдруг это кто-нибудь прочитает, ха-ха. Задроты, но в хорошем смысле. Мне до работы в бюро казалось, что я чутко отношусь к мелочам, аккуратно делаю макеты. Всё должно стоять ровненько, во всём должен быть порядок.
Когда познакомился с ребятами из бюро, то понял, что до них мне далеко. Здесь важна каждая мелочь, важно во всём стремиться к идеалу, ни на что не закрывать глаза. Если что-то съехало на пиксель, 99% процентов людей этого даже не заметят. Но важно это починить.
Такое стремление к совершенству, к идеалу — это про отношение к своей работе. Помню, я смотрел документальный фильм про то, как снимали «Властелин колец». В фильме у Гэндальфа есть волшебный меч, которым он сражается в кадре. Кузнец, который сделал этот меч для съёмок, выковал на нём надпись на эльфийском языке.
Её в фильме даже не видно, потому что боевые сцены динамично сняты. Но кузнец всё равно её сделал, потому что захотел сделать меч для настоящего Гэндальфа. Мне кажется, большинство бы забили: раз надписи видно не будет, то незачем и время тратить. А кузнец подошёл к этому по-задротски. Твоё отношение к работе определяет, профессионал ты или дилетант. Я стараюсь быть профессионалом, даже если не всегда получается.
Начнём с того, что нравится больше всего — полная свобода, нет графика работы. Например, мы можем вот так с тобой поговорить среди дня. Не надо отпрашиваться с работы, планирую свои дела сам.
Но иногда тебе что-то нужно, а человека нет на связи, или он вообще в отпуск ушёл. И кажется, что работа пошла бы быстрее, если все договоримся быть на связи с девяти до шести. Понятно, что это сразу же разрушит кайф нынешней системы: ты вроде дома, но как бы в офисе, не сможешь никуда отойти.
Ещё иногда бесит критика. Работа дизайнера на 90% — это согласование замечаний и постоянные переделки. Тебе всё время прилетают комментарии, и нужно уметь с этим справляться. Когда кажется, что ты всё классно сделал, а тебя просят переделать, иногда сложно относиться к этому нейтрально.
Но надо стараться. Допустим, тебе говорят: «Херня, а не работа». Надо понимать, что такие замечания — не про тебя лично, а про твою работу. Почти никогда не бывает такого, чтобы сразу утвердили первый вариант. Важно принять, что работа дизайнера — это многократные переделки, пока не получится классный результат.
Работа дизайнера на 90% — это согласование замечаний и постоянные переделки
Ой, это явно не ко мне. Я очень медленно всё делаю, постоянно обо всём забываю и поэтому всегда записываю. Если запланирована встреча или задача, записываю сразу, даже если она через две недели.
Список задач на день помогает. Ещё стараюсь использовать метод Коли Товеровского — «сделать завтра». Не скажу, что у меня идеально получается. Какие-то задачи не могу перенести, а некоторые простые задачи растягиваются на весь день. Как-то с этим надо бороться, но я пока не знаю как. Надо, чтобы кто-нибудь посоветовал, как больше успевать.
С Ильёй сложно не согласиться. Изучайте фундаментальные принципы интерфейса, чтобы не повторять старых ошибок, давно описанных в учебниках. При этом в самих исследованиях я не вижу ничего плохого.
Возьмём любой известный сервис — скажем, «Ламоду» или «Вайлдберриз». Уверен, они исследуют абсолютно всё, чтобы у них больше покупали. Здесь пробуют иконку, там подпись. Проверяют гипотезы на сотнях тысяч пользователей и извлекают из этого гигантскую прибыль. Если вы проведёте исследование и повысите выручку компании на миллионы, просто поменяв цвет кнопки, нужно это делать.
Но в таких компаниях обычно большие команды по дизайну, разработке, маркетингу. Было бы странно нанять бюро и попросить нас что-то исследовать в продукте клиента. Надо выпустить и посмотреть, как он работает — а потом на основе этого уже допиливать.
У бюро есть особенность: мы часто помогаем клиентам с пуском новых продуктов. Например, недавно делали интерфейс веб-системы «Гисметео». Это была древняя программа для компьютеров, а у нас получился новый сервис на современных технологиях. Он же новый, как его протестируешь?
Мы делаем дизайн и его выпускаем. Клиент изучает, как им пользуются, и приходит к нам с обратной связью или мы обращаемся за ней сами. Какие у него метрики, какие показатели? Если понадобится, переделаем по результатам исследований.
Не знаю, я об этом не задумывался. В бюро прикольно, потому что ты постоянно берёшь новые клиентские проекты. Скачешь с одного направления на другое, а вокруг меняются обстановка, инструменты, клиенты, разработчики, коллеги.
Но в этом есть и минус. Делаешь пару месяцев проект, потом итерация закончилась — и ты его, по сути, бросаешь. Отдаёшь сделанное клиенту, и уже неизвестно, что с ним происходит дальше. Иногда хочется вернуться и продолжить развивать проект, позаниматься им подольше. Не знаю, стало бы мне скучно, но попробовать интересно.
Так далеко вперёд я не думаю, сконцентрирован на развитии здесь и сейчас. Но открывать свою студию и управлять бизнесом — это вряд ли. Чтобы быть предпринимателем, нужны определённые склонности. За собой таких способностей я не замечал.
У меня нет глобальных стремлений, как у Миши Нозика с запуском кораблей на Марс. Зато недавно писал советы про таблицы с футбольной статистикой, и меня заинтересовала эта тема. Есть много статистики, которой пользуются тренеры и скауты: изучают игроков, подбирают тактику, решают, кого купить. Хотел бы сделать сайт с показателями игроков, причём не обязательно про футбол — хоккей тоже подойдёт.
Нет. Хотелось бы чем-то заняться, отвлечься от основной работы. Но она занимает много времени, и даже к компьютеру не хочется подходить после рабочего дня.
Чтобы отвлечься, я хожу на прогулки, катаюсь на велосипеде. Очень люблю видеоигры, но совсем перестал играть за компьютером, по той же причине. Теперь я играю на «Плейстейшен 5». Так экран у тебя не совсем перед глазами — зрение немного отдыхает.
Нет, не думал о таком. Это если не отдельная профессия, то уж точно отдельное большое направление в дизайне. Ему надо учиться — вот так сходу я вряд ли смог бы сделать что-нибудь клёвое.
Плюс в России с игровыми компаниями очень сложно, они все делают игры для мобилок. А это не настоящие игры, это хрень для отжимания денег.
Работать в другой стране пока не готов из-за языка. Я немного знаю английский, но общаться свободно на нём не смогу. Сейчас учу, но даётся сложно. Читаю нормально, но плохо пишу и говорю, не всё понимаю на слух. Хотя было бы интересно попробовать, изучить их подходы к работе.
Мне не нравится Москва, я не вижу в ней преимуществ перед Красноярском. У тебя может быть больше зарплата, но вырастут и расходы, отдашь больше за аренду и такси.
Большие города всегда и везде привлекают деньги и людей. Если хотите преуспеть, то переезд имеет смысл. Но лично я лучше бы переехал куда-нибудь, где тепло. В последнее время с женой думаем про юг России — Краснодар или Сочи. Можно уехать за границу, где приятный климат, но работать в бюро.
Конечно, почему нет? Есть же компании, которые там базируются. У кого-то офис там, кто-то работает удалённо, и у многих всё получается. Уехать жить на Бали — замечательно. Если кто-то может — езжайте, отлично.
С Артёмом я спорить не собираюсь, он в чём-то прав. Но как понять «размякаешь», «перестаёшь расти»? Как будто ты переехал в условный Таиланд и попал в райские условия. Это ведь не так, тебе всё равно нужно где-то жить, за всё платить. Если ты фрилансер, то продолжаешь выполнять заказы — как если бы жил в Москве, Красноярске или где-то ещё.
Думаю, от человека зависит. Кто-то может и в Сибири размякнуть, если у него всё хорошо. А если что-то нужно, то будет развиваться, работать. Не думаю, что от места жительства зависят стремления человека.
Надо будет уходить, если я пойму, что застопорился в развитии или перестал приносить пользу. Если перестану развиваться, чтобы успевать больше и постепенно брать всё более важные проекты. Или если кто-то предложит другое место работы, и мне почему-то покажется, что там интереснее — такое тоже может случиться с кем угодно.
Кроме этого может быть только одна причина — если бюро закроется. Если куда и буду уходить, то хотел бы работать удалённо, сохранить такой же уровень свободы. Сейчас с этим всё лучше, в том числе, из-за пандемии.
Поступи в школу бюро, попробуй поучиться в бюрошном графике, познакомься с принципами работы бюро
Могу посоветовать только то, что делал сам. Поступи в школу бюро, попробуй поучиться в бюрошном графике. Познакомься с принципами работы бюро. Пойми, подходят ли они лично тебе.
Хорошо учись и тебя, надеюсь, пригласят на работу после выпуска. А если не пригласят, то пиши сам: «Ребята, хочу у вас работать, чего это вы меня не пригласили?!»
Дизайнер бюро о совмещении работы с учёбой, прогрессивном джипеге и высокой оценке за диплом.
Ха-ха, Плейстейшена. Он интуитивно понятнее, проще устроен. Мне кажется, любому человеку станет понятно почему, если он полчаса попользуется одним и полчаса другим. Иксбоксовский — очень перегруженный. Его пытаются объединить с Виндоус, но это очень сложно выглядит.
Два или три человека писали об этом в советы, просили рассказать, но я сразу не ответил, а сейчас это уже неактуально. Наверное, нужно будет написать совет про новые приставки.
Да, отчасти. Я ещё со школы занимался 3Д-графикой. Во многом из-за компьютерных игр, там же всё тридешное. Смотрел на классные игры — и хотел сделать что-то подобное.
Изучал 3Д-Макс, чтобы делать мультфильмы или 3Д-анимацию. Потом уже познакомился с Фотошопом, Иллюстратором. Решил, что 2Д мне ближе, постепенно пришёл в вёрстку и веб-дизайн.
Совершенно случайно. Хотел поступить в Институт архитектуры и дизайна, на специальность «Изобразительное искусство». Туда сдавали не обычное ЕГЭ, а творческий конкурс по рисованию. Я ходил в художественную школу, чтобы подготовиться — а на ЕГЭ забил. В итоге и конкурс не прошёл, и баллов на ЕГЭ набрал очень мало.
В армию идти не хотелось, поэтому поступил на материаловедение, куда брали почти всех. Это инженерная специальность — мы изучали, как разные материалы применяются в машиностроении, как гнётся, ломается и трескается металл. Проектировали гигантские чертежи на А1 и А0 в «Автокаде» и «Компасе-3Д».
Постепенно я втянулся, после выпуска даже хотел работать по специальности. Но интересных предложений не поступало, а через несколько месяцев попалась вакансия дизайнера в «ЕнисейПроме». Это промышленная компания, которая производит и продаёт трубы для водо- и газоснабжения. Им понадобился человек, который шарит в чертежах и при этом может что-то задизайнить.
Готовил техническую документацию к продукции, разные каталоги. Брал чертежи из «Компаса-3Д», оформлял их в Индизайне и Фотошопе.
Когда я туда пришёл, в дизайне вообще ничего не понимал. С детства умел пользоваться Фотошопом, но про правила вёрстки не слышал. Стал читать «Ководство», потом наткнулся на советы бюро. Понемногу начал разбираться, как вообще дизайн делается.
Понял, что мне в этой компании неинтересно — я был единственным дизайнером, учиться не у кого. Проработал там два года и решил пойти в дизайнерскую студию. Посмотрел, какие есть в Красноярске — и вышел на «Чипсу». Это студия дизайна в Красноярске, они до сих пор успешно работают.
Там посмотрели моё портфолио и взяли меня. В «Чипсе» я многому научился в практическом плане. В первый день мне говорят: «Садись, делай сайт». А я до этого никогда не дизайнил сайты — начал тыкаться, потихоньку разбираться. Потом ещё многое делал у них: меню для ресторанов, какие-то баннеры и рекламу, логотипы, даже оформление магазина фототехники.
Параллельно с этим продолжал читать бюрошные советы. Тогда только открылась Школа дизайнеров, и я подумал: «Тут, конечно, всё клёво, но хочу попасть в бюро». Привлекла эстетика работ на сайте. Плюс мне не хотелось никуда переезжать, а в бюро работают удалённо. Так что я скопил денег и поступил.
Работал в «Чипсе» и учился в бюро — совмещать оказалось не так сложно. Часто пугают, что в Школе дизайнеров огромная нагрузка. Травят леску — мол, не поступайте, если у вас мало свободного времени. Не знаю как сейчас, но тогда было терпимо. Я приходил с работы и часа три-четыре по вечерам уделял учёбе, всё успевал.
Скорее, положительно. Но были случаи, когда я пытался слишком активно применять бюрошный опыт в своей работе. Прочитал что-нибудь в советах, принёс это в «Чипсу», а там отреагировали негативно.
Наверное, я сам виноват, неправильно преподносил. Дали тебе задачу — надо сначала сделать её, как принято в конкретной студии, а уже потом предлагать свой вариант. А я сразу делал по-своему.
Дали тебе задачу — надо сначала сделать её, как принято в конкретной студии, а уже потом предлагать свой вариант
Не очень удачно сделал вступительное задание, поэтому начал где-то во второй половине, довольно низко. Потихоньку стал продвигаться вверх. Для меня обучение было очень дорогим, поэтому я хотел попасть на бесплатное. Может, не на первую ступень, а хотя бы на вторую или третью.
Я медленно поднимался: сначала попал в тридцатку, потом в десятку, и на третьей ступени за дипломный проект получил самую высокую оценку. Так что я только в конце попал на первое место — была бы четвёртая ступень, я бы там бесплатно учился. Но увы, мне не повезло.
Да! Я очень хотел сюда попасть — и попал. Так что все вложения в школу окупились. В учёбе мне очень помогало то, что я долгое время читал советы. На первой ступени многие лекции основаны на советах. Если ты их уже читал, то в учёбе, по сути, повторяешь материал — так намного легче.
Ещё старался планировать своё время: сегодня смотрю лекцию по вёрстке, завтра делаю задание по редактуре, послезавтра — тест про интерфейс. Разбивал материалы на неделю, чтобы каждый день был расписан.
Сразу вспоминаются задания по вёрстке от Миши Нозика. Сначала мы делали простую страницу о себе. Я получил высокую оценку, и мне показалось, что я всё уже знаю, верстать научился. Правило внутреннего и внешнего, туда-сюда — несложно. Окей, пусть и сложно поначалу, но хотя бы всё понятно, если разобрался.
Позже верстали многоэтажную страницу про адронный коллайдер. Мне казалось, что у меня снова очень неплохо получилось. Оказалось — так себе, у Миши был миллион замечаний. В многоэтажной странице в десять раз сложнее соотнести все элементы, выдержать ритм этажей, чтобы вышло не скучно. Причём времени на неё отводится, как на первое задание.
Казалось бы, на одну страничку с фотографией и кратким текстом о себе дают неделю. И на большую многоэтажную страницу — тоже неделю. Соответственно, остаётся меньше времени всё выверять, продумывать.
Тут ничего необычного не скажу — есть метод прогрессивного джипега: ты сначала просто делаешь всё. Как попало, сильно не задумываясь — собираешь макет. Потом начинаешь его улучшать, проходишь раз за разом, и постепенно углубляешься в нюансы.
Пусть макет будет не идеальным, но он точно будет. Некоторые ребята присылают работы в школе, и сразу видно — над началом они подумали, а к концу страницы времени не хватило. Надо равномерно действовать.
Я об этом методе узнал ещё из «Ководства» и до сих пор всегда применяю в своей работе. По-моему, в России вообще все дизайнеры начинают с «Ководства». Для основ эта книжка отлично подходит.
Метод прогрессивного джипега: ты сначала просто делаешь всё. Как попало, сильно не задумываясь
Я ещё до поступления знал про бюро, читал некоторые из «системных требований». Самая полезная для дизайнера — «Настольная книга газетного дизайнера» Тима Харровера. Там максимально практические советы: картинку ставь сюда, заголовок сюда, текст сюда, подпись сюда. Для новичка вообще в самый раз. И неважно, что автор пишет про газеты — все советы применимы к веб-дизайну.
Ещё для вёрстки порекомендую книгу Артёма Горбунова. Она тоже очень наглядная и полезная. Повторяешь по картинке, и у тебя уже что-то выходит. Не шедевр, может быть, но крепкая вёрстка получится обязательно. Да и, в принципе, все книги бюро полны практических приёмов — бери и делай. Так что их надо читать обязательно.
Новичку явно нет смысла читать Раскина, начинать проще с книги Ильи. У него больше современных примеров, есть какие-то вечные. Хотя многие успели устареть даже у него. «Новые направления…» стоит читать, если хочешь всерьёз углубиться в тему интерфейсов.
Можно сказать, что практически не слежу. Только советы читаю. Вот когда мне что-то нужно — начинаю исследовать. Допустим, делаем мобильное приложение: начинаю изучать, кто делал похожие интерфейсы до нас и какие они вообще бывают. Полезно иногда полистать «Пинтерес», «Биханс» или «Дрибл».
Полезно иногда полистать «Пинтерес», «Биханс» или «Дрибл»
Всё началось с третьей ступени, когда я стал собирать референсы для будущего диплома. Завёл папочку на «Пинтересе» и добавлял туда какие-то картинки, потом для другого проекта что-то собрал. Постепенно стал сохранять все прикольные штуки, которые понравились.
Иногда возвращаюсь к старым референсам. Например, надо сверстать плашку с принятием кук на сайте. Первым делом иду в свою коллекцию — может, там уже есть похожее и можно подсмотреть какой-то приём. Если нет, то ищу и заодно добавляю к себе эти плашки с куками. Так моя коллекция и растёт — в основном, вместе с проектами.
Я придумал сервис для подбора игровых компьютеров — «ПК-пикер». Тогда я увлекался видеоиграми и как раз незадолго до этого собирал себе компьютер. Было довольно сложно разобраться, что лучше купить, как выбирать из миллиона возможных деталей. Решил, что эта интересная мне тема может быть полезна кому-то ещё.
Повезло, что арт-директором был Миша Нозик. Ему моя идея тоже зашла, он разглядел в ней пользу. Потому что частенько бывает, арт-директора зарубают тему, если им непонятно, какое в ней полезное действие. Тогда приходится придумывать что-то другое.
Мне нравится эстетика игровых компьютеров, презентации новых видеокарт, процессоров… Кислотная, неоновая эстетика на тёмном фоне, где всё светится-переливается. Я пытался передать это в дипломе. Очень долго обрисовывал верхний ползунок, хотел его сделать таким же светящимся.
Для диплома я пригласил разработчика, знакомого программиста из «Чипсы». Заплатил ему, и он мне помог собрать сайт. Один я бы не смог. Не знаю, как сейчас, но тогда выше оценивались дипломы, собранные не в конструкторах, а в чём-то полноценном.
Ещё мой сайт резинился — как ни растянешь, он перестраивается без пустых мест. Тогда это считалось офигеть каким классным. Я хорошо помню, как Артём Горбунов показывал мой сайт на защите. Ставил его в пример: «Смотрите, как он клёво резинится, вот так надо всем делать. А у вас в этом „Редимаге“ колонка статичная собрана — это фигня». Было приятно.
С другой стороны, Артём ругался на защите, что я хреново рассказываю. Видимо, я и сам по себе выступаю не блестяще, а на защите ещё и сказался контраст с другими участниками. Ребята показывали какие-то картины, кто-то натянул трос, чтобы по нему все ходили. А у меня ничего такого не было, просто сайт на проекторе. Не так ярко.
У меня не было цели его поддерживать. Была цель попасть в бюро на работу — и я попал.
Уже тогда было требование к работоспособности диплома. На защите надо было рассказать, почему твой проект не закроется на следующий день. Но мой и не закрылся на следующий день. Он закрылся через год, когда истекла бутстрап-админка.
Кто-то им даже пользовался, но вряд ли много людей. Случайно из поисковика его было не найти — разве что перейти по ссылке с сайта бюро. Но мне два-три человека даже писали, что прикольно получилось. Предлагали добавить ещё какие-то штуки, советовали, что улучшить.
После защиты выпускники выбирают в специальной форме, где хотят работать. Я отметил только бюро, и меня пригласили на собеседование с Нозиком по скайпу. Сначала были стандартные вопросы, совсем как в этом интервью: где учился и работал, чем занимался, почему хочу в бюро.
Потом началась более интересная часть. Открыли старый баннер из «ЕнисейПрома» и стали обсуждать, почему я именно так его сверстал. Вместе прикинули, как его улучшить, чтобы стало выразительнее. Видимо, так Миша проверял, что я усвоил за время учёбы, способен ли я видеть ошибки в своих старых работах.
Сильно волновался, поэтому было не до Кемпа, никаких техник переговоров я не применял. И после этого собеседования меня взяли, с Артёмом Горбуновым даже не общался.
Продолжение
Константин Мозговой о работе в бюро.