Синдром самозванца (феномен самозванца) — состояние, когда человек отрицает свои достижения и считает их случайным везением. Он твёрдо убеждён, что ему не хватает компетентности, и боится разоблачения. Подобные мысли возникают не только у начинающих редакторов, но и у профессионалов с большим опытом.

Нужно ли бороться с синдромом самозванца или лучше использовать его для мотивации? Студенты и выпускники Школы редакторов рассказывают, как они научились двигаться вперёд и преодолевать внутренние сомнения. Также мы взяли комментарий по теме у Максима Ильяхова и у психоаналитика Владимира Гречко.

Студенты 20-го потока Школы редакторов

Екатерина Фадина, литературный редактор

Как у тебя проявляется синдром самозванца?

Ох, это такая неприятная штука. Из-за него я везде чувствую себя лишним или слабым элементом. На работе оглядываюсь и думаю: «Никто не знает, что я случайно сюда попала. Я не достойна этого места, этих людей, этих задач…» Но если подумать объективно, случайностей не было.

Где ты сейчас работаешь?

Я литературный редактор в издательстве крупной открыточной компании. Пишу и редактирую тексты, придумываю слоганы, шутки, названия, иногда даже стихи сочиняю. На работу попала по классическому сценарию: hh.ru, тестовое задание, собеседование. Была в шоке, что меня взяли, потому что до этого я 10 лет провела в декрете с тремя дочками. Казалось, что это случайно получилось — например, не было других соискателей.

Синдром самозванца мешает или мотивирует становиться лучше?

Мешает. Я будто раздваиваюсь: первая часть тянет вперёд, а вторая говорит: «Тебе там не место! Посмотри вокруг — кто ты и кто они. Английский она учит… Редактором работает… Смешно! Ты же полный ноль». С возрастом учишься игнорировать этот голос, но он есть и никуда не уходит. Если бы не он, я бы гораздо раньше получила образование, смелее бы опиралась на свои интересы и развивала их.

Я долго мечтала учиться в Школе бюро, но синдром самозванца останавливал: «Кто ты вообще такая, чтобы учиться у Горбунова и Ильяхова? Какая чушь. Иди лучше учись запятые правильно расставлять!» Я терпела 7 лет. И вот я тут, потому что послала в задницу этот внутренний голос. Хочу и буду.

Как ты поняла, что это именно синдром самозванца, а не просто неуверенность из-за реальной нехватки навыков?

На работе я постоянно получаю положительную обратную связь. Умом я понимаю, что меня хвалят, но принимаю это за снисхождение. Кажется, что меня утешают. Если самооценка неадекватная, похвала не помогает.

Что помогает бороться с синдромом самозванца?

Больше всего помогли сессии с психологом. Я научилась задавать правильные вопросы. Спрашиваю себя: «Это жизненно важно?» Если нет, то и переживать так сильно не стоит.

Ещё один полезный приём — сбрасывать важность. Например, шеф подкидывает незапланированные задачи, а я понимаю, что не успею сделать в срок. Опускается голова, колени подкашиваются. В этот момент надо резко взять себя в руки и послать всё к чёрту — ситуация не смертельная!

Сможешь выполнить — бери и делай. Точно не успеешь или сильно пострадает качество? Скажи прямо и не жуй сопли. Надо проявить немного жёсткости к себе.

Послала в задницу этот внутренний голос. Хочу и буду

Что изменилось в работе и жизни, когда ты научилась справляться с синдромом самозванца?

Я стала смелее. Осознала, что мы все плывём в одной лодке. На работе у каждого есть сильные и слабые стороны. А главное — никто не лучше и не хуже остальных. Когда я говорю себе это, справляться становится легче.

Ирина Евсеева, копирайтер-фрилансер

Как ты поняла, что у тебя синдром самозванца?

В прошлом я работала casino host на круизном судне, а в отпусках между контрактами пробовала писать тексты на бирже. Потом грянула пандемия, и копирайтинг на фрилансе превратился в основную работу. Именно тогда я осознала глубину проблемы. Я сама устанавливала цену, и заработок превратился в копейки. Повысить ставку мешала самооценка: «Никто не согласится платить больше за моё время и силы».

Потом я перешла с копеечных бирж на Kwork. Это тоже биржа, но её минимальная ставка была раз в 10 больше, чем я получала раньше. Заказчики не исчезли, и я поняла, что зря себя третировала.

Прошлым летом меня пригласили писать статьи для Авто.ру. Я волновалась: «Неужели мне будут столько платить за тексты, вдруг ничего не получится?» В итоге оказалось, что отлично справляюсь.

Почему ты решила учиться в Школе редакторов? Это попытка получить формальное подтверждение профессионализма?

Абсолютно точно нет. До поступления я прочитала всё про Школу редакторов и знала, что «формальную бумажку» никто не гарантирует. Я не получу сертификат, если пройду на вторую или третью ступень, но не буду учиться дальше.

Мой путь в школу выглядел так. Два года назад среди моих заказчиков царил мусорный культ «особенных формул», которые якобы воздействовали на читателей и помогали повышать продажи. Приходилось вникать, слушать мутные вебинары про эти «формулы». Меня спасло то, что я случайно наткнулась на книжку «Пиши, сокращай» Максима Ильяхова и узнала, что такое инфостиль. Это была новая и хорошо систематизированная информация, вся в одной книге.

Я прочитала «Пиши, сокращай» и подписалась на ютуб-канал Максима Ильяхова. Через полгода созрела на курсы: «Текст и деньги», «Сильный текст в соцсетях» на Skill Cup. На курсах узнала про Школу редакторов и поняла, что туда-то мне и надо.

Когда в 21 год я заработала первый миллион, считала, что мне «просто повезло»

Что помогает тебе преодолеть синдром самозванца?

Практика называется «позитивный дневник». В тяжёлый период я завела отдельную тетрадь и каждый вечер писала три предложения: за что я сегодня благодарна, что сегодня было самое лучшее и почему я молодец. Над последним пунктом долго сидела и не знала, что написать. Не хватало навыка признавать свои достижения. Но примерно через месяц я начала свободно думать в этом направлении. Сама себе говорила в течение дня: «Оладьи пожарила, они не пригорели, я молодец!»

Анастасия Алексеева, копирайтер и редактор

Как выглядит твой синдром самозванца?

Когда появляются новые возможности, начинается мучительная внутренняя борьба: «Кто я вообще такая, да они меня выгонят, будут просто ржать над моей работой или резюме».

На эмоциональном уровне это выматывает. Иногда я даже не пытаюсь что-то сделать.

Почему ты думаешь, что это синдром самозванца, а не здравая оценка собственных возможностей?

Я вижу оценки других людей, положительную обратную связь. Они говорят: «У тебя классно получилось!» А я отвечаю: «Нет-нет, вам просто кажется».

Наглядный пример — конкурс на бесплатное место в Школе редакторов. Нужно было сделать плакаты для ТСЖ, закреплённое сообщение в домовые чаты и сценарий для чат-бота. Когда я отправила задание, целый день была в истерике. Думала, что моя работа настолько ужасно оформлена, что её никто даже смотреть не будет. Я Фигму видела третий раз в жизни, что хорошего могло получиться?

Когда я узнала, что выиграла бесплатное место, то сразу обесценила результат. У меня были дополнительные баллы за подготовительные курсы, поэтому в сумме я набрала немного больше, чем другая участница. «С подготовительными курсами любой дурак сможет победить», — думала я.

Бумажка у меня уже есть. Я прошла двухгодичный курс «Литератор» в Институте культурных программ. В основном этот курс посвящён художественной литературе, но он многое мне дал в плане работы с текстами.

Ещё у меня была завиральная идея идти на филфак, но Школа бюро оказалась более адекватным решением. Я с каждой новой неделей получаю знания, которые мне реально нужны.

Мешает ли синдром самозванца работе?

Из-за него я откладываю задачи, которые кажутся сложными. На работе иногда приходится писать сценарии для Ютуба, и всегда происходит одна и та же история. Я откладываю задачу на самый последний момент, потом пишу в истеричном состоянии и отдаю сыроватую работу. Можно было бы сделать лучше.

Нужен заряд здоровой злости

Что помогает тебе бороться с синдромом самозванца?

Длительная психотерапия. Я стала более адекватной и уверенной, больше не пытаюсь заслужить одобрение. Нельзя сказать, что я избавилась от синдрома самозванца полностью, но он больше не парализует. Я по-прежнему мучаюсь и сомневаюсь, но действую. Говорю себе: «Ну и пусть они будут надо мной ржать. Ну и пожалуйста. А я всё равно возьму и сделаю. Сделаю просто назло». Для этого нужен заряд здоровой злости.

Что изменилось, когда ты научилась справляться с этой проблемой?

Очень многое. Например, осенью 2023 года я поставила себе цель — зарабатывать 100 тысяч рублей. Стала искать вакансии не ниже этой планки, а потом договорилась о более высокой зарплате на своей нынешней работе. Раньше я бы не смогла так сделать, потому что была уверена: больше мне не дадут.

Выпускники

Татьяна Шадрина — экс-главред школы онлайн-фитнеса Sekta, выпускница 10-го потока

Как ты поняла, что у тебя синдром самозванца, а не просто нехватка навыков?

Я работаю редактором с 2013 года и точно знаю, что навыков у меня достаточно. В моём резюме прописаны достижения на каждом рабочем месте: выстроила редакционные процессы, написала редполитику, запустила с нуля онлайн-журнал. Но неуверенность в себе как в профессионале всё равно возникает, когда появляются новые задачи.

Когда надо откликнуться на вакансию, кажется, что сфера слишком сложная, и я никогда в ней не разберусь. Но на самом деле это не так. До «Секты» я работала редактором в медицинской сфере — пластической хирургии, косметологии. Приходилось разбираться в разном: как работает аппарат LPG, какая нужна длина волны, чтобы лазер достиг нужных слоёв кожи, какая информация реально нужна о каждом оборудовании, какие виды имплантатов есть и как проводятся пластические операции.

В «Секте» я тоже научилась многому. Например, отличать качественные исследования от некачественных, подавать научную информацию так, чтобы не переврать результаты исследований и чтобы люди её поняли и смогли применять в жизни. Научилась запускать медиа, видеть продукт глазами пользователя, глубоко разбираться в задачах и делать их так, чтобы не приходилось переделывать. Вопросы — мои лучшие друзья. А, ну и в деталях знаю всё про ЗОЖ.

Случалось, что в компании я приходила на должности, которых до меня не было. Приходилось выстраивать процессы с нуля. Поэтому я знаю, что смогу это сделать на новом месте. Но сначала нужно одолеть внутреннего червячка, который говорит: «Ты не сможешь, это слишком сложно».

Синдром самозванца тебя ограничивает или мотивирует расти над собой?

Зависит от обстоятельств. Иногда он сподвигает меня глубже изучить тему, найти дополнительную информацию. Но чаще всего синдром самозванца проявляется, когда я берусь за новые задачи или стремлюсь к большим переменам, которые привлекают и пугают одновременно. В такие моменты это скорее стопор.

Например, я больше двух лет не просила повышения зарплаты. Мне казалось, что я не имею на это права, потому что после рождения ребёнка ушла из офиса на удалёнку и убрала неактуальные задачи. В тот период я прокачала тайм-менеджмент и работала намного эффективнее: делала за 2−3 часа то, на что раньше уходил целый рабочий день. То есть я выполняла все задачи, мне давали новые, но я не просила повысить зарплату, потому что по часам выходило мало.

Что помогает тебе преодолеть синдром самозванца?

В Школе редакторов я получила важный опыт, который помог побороть профессиональные комплексы. На работе всегда приходится учитывать мнение начальника или заказчика, даже если он в чём-то не прав. На второй ступени Школы редакторов нужно было учитывать только задачу и решать её самостоятельно. Оказалось, я умею понимать и решать задачи, добиваться нужных целей. За практические задания я получала высокие баллы и часто была в топе рейтинга.

Ещё у меня есть упражнение от психолога. Когда проявляется синдром самозванца, надо представить червячка, который сидит рядом и озвучивает внутренние сомнения: «Ты ни на что не способна, ты не справишься». Потом добавить детали — какого он размера и цвета, где сидит, чьим голосом говорит. Нужно отделить эту субличность и сказать себе, что это не я. Это кто-то извне пытается мне внушить, что я ни на что не способна. Когда червяк начинает говорить, нужно его буквально смахнуть с того места, где он сидит. А потом завалить фактами, доказать самой себе, что он не прав.

Факты собраны в моём резюме — что именно я сделала в каждой компании и с каким результатом. Сразу видно, что я могу и умею, и это помогает побороть неуверенность в собственном профессионализме.

Нужно одолеть внутреннего червячка, который говорит: «Ты не сможешь, это слишком сложно»

Ты справилась с синдромом самозванца или ещё нет?

Он перестал отравлять мне жизнь как раньше, но думаю, что скоро червяк снова появится. Недавно я уволилась из «Секты», потому что со студенчества ни разу не была без работы. Захотелось почувствовать, как это. Пока отдыхаю и занимаюсь чем хочется. Через месяц начну откликаться на вакансии и ходить на собеседования, а я 9 лет этого не делала. Придётся опять вести разговоры с червячком и преодолевать неуверенность в себе.

Что бы ты посоветовала студентам Школы редакторов?

Если задача кажется слишком сложной, постарайтесь не паниковать. Сначала разберитесь, изучите информацию из разных источников. Посмотрите, как делают другие, послушайте разборы Максима Ильяхова. Потом придумайте свою идею и получите обратную связь. Если комментарии огорчат вас, посмотрите на них под другим углом: вам подсказывают, что можно улучшить. А ещё не бойтесь задавать вопросы, даже если они кажутся вам глупыми.

Лена Новосёлова — главред в ИТ-компании Ispmanager и B2B-издании Chinalogist.ru, выпускница 16-го потока

Расскажи о синдроме самозванца в твоей жизни.

Обычно синдромом самозванца называют чувство «я какой-то ненастоящий специалист и меня сейчас разоблачат». У меня синдром самозванца проявляется по-другому — я соглашаюсь на вообще-то неприемлемые условия. Например, на предложение написать текст даже с конъюнктивитом — это когда глаза болят от малейшего света и слёзы градом. Я написала.

Как будто я боялась, что в мире нет адекватных людей и проектов, где не нужно погибать и соглашалась «жрать говно» — это теперь мой любимый совет Артёма Горбунова.

В каждом человеке должна быть здоровая злость, которая не даёт ему мириться с фигнёй. А при синдроме самозванца этой злости просто нет.

Для тебя синдром самозванца — это ограничение или мотивация стать лучше?

Если профессиональный рост — это делать что-то крутое, то с синдромом самозванца вырасти невозможно. Сначала нужно научиться работать с командой. Для моего самозванца — это не ссать говорить «нет» и смело запрашивать ресурсы. Для крутого проекта нужна команда.

Пример. В прошлом году я участвовала в конкурсе кейсов Максима Ильяхова — в «Выставке достижений редакционного хозяйства». Заняла 20-е место из 40 — наверное, неплохо для первого кейса. Но я увидела, что верхние места рейтинга заняли команды. У них было время — некоторые пилили проекты по году, были дизайнеры, редакторы, исследователи. Сделать масштабный проект на коленке невозможно. Я пыталась 🙂

Что тебе помогает бороться с синдромом самозванца?

Финансовая независимость — я стараюсь брать несколько проектов. Благодаря этому я не боюсь не соглашаться. Например, могу прямо сказать: «Ребят, я не смогу вам помочь, пока у нас нет данных об аудитории. Нужно понять, кто наши читатели, давайте вместе разберёмся сначала с этим». Раньше так не могла — старалась соответствовать ожиданиям, даже если они нереалистичны примерно полностью.

Я уверена, что не останусь без работы. На рынке голод: бизнесу нужны редакторы, которые не текстики пишут, а делают что-то для бизнеса. Нужно — привлекают лидов, пора — создают комьюнити или качают HR-бренд. Цели бизнеса всегда конкретные и измеримые. У меня есть кейсы с цифрами, это очень лечит синдром самозванца.

А ещё мне помогает контролировать синдром самозванца понимание, какие у меня есть личные цели. Я знаю, чего хочу достичь в профессии и не пытаюсь быть для всех хорошей. А если работать ради похвалы от заказчика или начальника, синдром самозванца победить невозможно.

И последнее — совет от психолога лично мне. Не нужно ждать от себя великолепия. Достаточно просто сделать лучше, чем было. Это помогает мне работать, расти и не выгорать.

Что поменялось в твоей жизни, когда ты научилась справляться с синдромом самозванца?

Я осталась ровно такой же, какой закончила Школу редакторов год назад, с теми же личными и профессиональными качествами — ну разве что использовала знания на практике. Но ситуация полностью изменилась, когда я научилась не соглашаться «жрать говно». Я работаю с классными проектами, у меня есть команда и свобода действий. Мне не предлагают угадать, что не так — я не шучу, были такие ситуации раньше: «Ты должна догадаться, какие вопросы возникнут к тексту у эксперта и ответить на них сама». И ещё что мне кажется очень ценным — я нашла команды, где можно легко обсуждать что-то, что не нравится и задавать прямые вопросы.

Достаточно просто сделать лучше, чем было

Что бы ты посоветовала студентам школы, которые сейчас учатся?

Искать обратную связь от профессионального сообщества и не бояться не уметь что-то делать. Недавно я первый раз написала вакансию и отнесла её в закрытый чат главредов. Ирина Ильяхова дала очень честную обратную связь — совсем нелестную. Да, это было неприятно. Но я понимаю ценность обратной связи Ирины и поэтому — вполне переносимо. Я поняла, что было не так, переписала вакансию и благодаря ей нашла ровно того человека в команду, которого искала. Редактор так сказала на собеседовании — откликнулась из-за того, как написана вакансия.

Максим Волков — редактор в «Т-Банке», экс-главред журнала «Кто студент», выпускник 15-го потока

Как ты думаешь, синдром самозванца ограничивает или мотивирует стать лучше?

Мне кажется, оба тезиса верные. С одной стороны, синдром самозванца помогает получить результат лучше, с другой — постоянные сомнения отнимают время.

Результат получается лучше из-за того, что я постоянно чувствую себя не в своей тарелке. Это заставляет тщательнее разбираться в задаче, задавать больше вопросов, глубже копать. Я как будто всегда жду подвоха и стараюсь везде подстелить соломку.

Сомнения же, наоборот, отнимают время и силы. Иногда я долго не могу принять простое решение, поэтому остальные задачи простаивают. Например: сделать перечисление списком или поставить несколько абзацев с жирным заголовком в подбор. Сомнения затягивают и отнимают много энергии, хотя такие нюансы — не главное в тексте. Гораздо важнее задача текста, наша цель и контекст, в котором его прочтут.

Появилась ли уверенность в своих силах после выпуска из Школы редакторов?

Сначала стало хуже. Школа редакторов породила ещё больше сомнений, потому что я понял, что не знаю ничего. К тому же в каждой дисциплине есть нюансы, о которых можно узнать только на практике. Например, все студенты знают про Джима Кэмпа и его принципы, но знание теории и использование её в разговоре — очень разные по сложности действия.

Затем стало попроще, потому что в реальной работе не нужны все знания из школы. Сейчас из 100% школьных знаний я использую примерно 30%. Остальные просто есть и не используются. Но весь этот багаж знаний здорово придаёт уверенности и помогает аргументированно критиковать или предлагать изменения. То есть не просто «давай поставим картинку справа от текста», а «если поставим картинку слева, заголовок и начало текста съедут по горизонтали, давай лучше поставим картинку справа».

Как ты борешься с синдромом самозванца?

У меня тут всё сложно, и я не поборол этот синдром до конца. Когда на почту прилетают уведомления с правками шеф-редактора, внутри начинает закручиваться воронка сомнений.

В такие моменты я стараюсь вспомнить свои прошлые успехи. Вот что мне помогает накопить такие воспоминания и потом меньше сомневаться в себе:

1. Хвалить себя. Почти в каждой работе можно найти удачный ход, необычное решение, классный пример. Обнять себя за удачный вопрос на переговорах. Вот такие штуки важно подмечать и хвалить себя за них.
2. Замечать свой прогресс. Хороший признак, если вы открыли свой древний текст и видите, что в нём можно сделать лучше. Или раньше вы стеснялись задать вопрос на встрече, а сейчас удалось. Или год назад вы работали в другой сфере, а сейчас редактор в крупной компании. Сразу хочется улыбнуться и похвалить себя за то, что смог.

Ещё здорово получать похвалу от других. Но на это нельзя повлиять, поэтому я не стал выносить это в отдельный пункт. Например, иногда мой шеф-редактор благодарит за скорость, удачное решение или переговоры с заказчиком. Особенно клёво, когда это решение идёт дальше в команду, в чаты. Сразу думаю: «А я не такой лошара, как мне казалось».

Пусть о том, что вы не подходите, скажет заказчик

Что бы ты посоветовал студентам Школы редакторов?

Я думаю, для начала надо принять, что у вас синдром самозванца. Затем разобраться, что это такое и как с этим жить. Просто помните, что вас периодически будет накрывать, и придётся предпринимать шаги, чтобы выйти из этого состояния.

Главное — действовать и не сдаваться. Даже если ваш документ весь зелёный от правок. Даже если не получается договориться или кажется, что вы вообще ничего не умеете. Пусть о том, что вы не подходите, скажет заказчик. Ваша задача — искренне попытаться ему помочь. Если не получится, вы будете знать, что сделали всё возможное.

Комментарий Максима Ильяхова

Возьмёте ли вы на работу человека с хорошим резюме, если на собеседовании он держится неуверенно?

Уверенность и харизма нужны для управляющих должностей, таких как ответсек (ответственный секретарь редакции) или шеф-редактор. Если нужно сидеть за компьютером и работать с текстами, мне не важно, как человек держится. Я буду смотреть на работы в портфолио. Иногда их даже читать не нужно, чтобы увидеть уровень развития редактора. Достаточно посмотреть, как он оформил гугл-документ: какие шрифты, какие отступы, где пробелы.

Вы сами сталкивались с синдромом самозванца в начале карьеры?

Нет. У меня с детства была другая стратегия: «лажать на кураже». Я довольно рано понял, что лучше сделать и облажаться, чем не сделать. Окружающие либо деликатно промолчат в этот момент, либо вообще не поймут, что это лажа. Бонусы многократно превышают потенциальный риск. Надо везде лезть как можно активнее, как можно бодрее. Даже если вы пока не очень разбираетесь в теме, постарайтесь разобраться.

Смелость гораздо важнее компетентности, когда вы только входите в профессию. А когда станете опытным редактором, и в ваше издание будут вкладывать 10 миллионов рублей в год, «лажать на кураже» уже не получится. Ответственность будет намного больше.

Смелость гораздо важнее компетентности, когда вы только входите в профессию

Комментарий психоаналитика Владимира Гречко

Что такое синдром самозванца?

Это состояние, когда человек не может нащупать внутри опору, несмотря на внешние достижения. Есть знания и опыт, но нет того, кто может опереться на них. Внутри только сомнение и тревога, неадекватная самооценка, идеалистические представления о себе и о мире. Кажется, что мир требует совершенства.

Можно ли обнаружить синдром самозванца без помощи психолога?

Да, можно. Для этого надо обратить внимание на внешнюю среду. Если начальство, коллеги и преподаватели говорят, что с вами всё хорошо, то, скорее всего, так и есть. Задайте себе вопрос: «Умею ли я принимать похвалу?» Если вы её отрицаете и обесцениваете, это повод задуматься.

В чём причина синдрома самозванца?

Глубинные причины могут быть разные: от недополученной родительской любви до нежелания менять свою жизнь. Корни могут идти из детства, когда родители постоянно критиковали и требовали отличные оценки. Нередко причиной становится эмоциональное насилие со стороны неадекватного начальника.

Так или иначе, человек теряет контакт с собственными агрессивными импульсами. Любое активное действие — это агрессия в некотором смысле. Чтобы себя реализовать, нужно дать себе право сказать: «Я существую, я есть». Это значит, стать видимым и уязвимым. Человеку кажется, что если он заявит о себе в профессии, то сразу станет мишенью для насмешек и нападок.

Нужно дать себе право сказать: «Я существую, я есть»

Как уменьшить проявления синдрома самозванца?

Есть несколько упражнений:

1. Исследуйте страхи. Подробно пропишите на листе бумаги, чего именно вы боитесь. Какой может быть наихудший результат, и как он повлияет на вашу жизнь. Возможно, написанное вас рассмешит: «Я не получу эту работу и останусь работать на старой». «Я не выиграю в конкурсе». Стоит ли так переживать?
2. Запишите свои представления об успехе. Вообразите, что вы уже работаете на должности, которая вас пугает. Как поменялась ваша жизнь? В некоторых случаях синдром самозванца — способ ничего не менять.
3. Попробуйте прожить один день так, как будто бы вы — свой собственный поддерживающий родитель. Поймали себя на сомнениях? Говорите себе: «Всё получится, давай, ты всё сможешь». Сначала вы будете чувствовать сопротивление и недоверие. Но если повторять регулярно, то вскоре вы заметите изменения к лучшему.

Общая рекомендация — перестать себя презирать и ненавидеть. Постарайтесь сформировать внутри себя любящего и принимающего родителя. Нужно понять, что вы такой же простой человек, как и все вокруг, но можете быть любимым и ценным без привязки к успеху.

Расскажи, чем сейчас занимаешься?

Я окончил Школу редакторов, работаю маркетологом на заводе и редактором в Тинькофф-помощи. Иногда беру другие проекты, но в основном отказываю, потому что высокая загрузка.

Зачем заводу маркетолог?

Маркетолог на заводе делает всё то же самое, что и в другой компании, — помогает продавать больше. Наше предприятие производит сеялки, поэтому и вся деятельность крутится вокруг сельского хозяйства. Мы анализируем рынок и отслеживаем намечающиеся тренды: мониторим объёмы экспорта тракторов и производства зерна, смотрим, какие продажи были у конкурентов. Например, если мы замечаем увеличение поставок крупных тракторов, то можем сделать прогноз, что и спрос на посевные комплексы, большие сеялки, вырастет.

Готовим анализ рынка для новых идей. Например, как-то прилетало предложение производить энергетические установки для Арктики, работающие на возобновляемых источниках энергии; было предложение о производстве рециркулятора воздуха в период пандемии; рассматривали микроГЭС, которая помогала бы генерить энергию жителям, живущим рядом с рекой. В любом случае мы анализируем идею на работоспособность и даём ответ, есть ли смысл работать в этом направлении. Большая часть идей не реализуется, потому что они неэффективны, имеют маленький спрос или требуют обширной подготовки производства.

Также мы находим подрядчиков для контекстной рекламы, ведём сайт, организуем выставки, разрабатываем листовки. В нашей команде я занимаюсь анализом рынка, расчётом с подрядчиками и всей документацией.

Насколько я знаю, ты занимался этой работой ещё до Школы редакторов. Расскажи, что привело тебя в редактуру?

Началось всё с фриланса. У меня была коллега, которая подрабатывала настройкой таргета. Меня заинтересовала возможность получить прибавку к зарплате и работать с разными клиентами, чтобы не закисать.

Я подписался на сообщества эсэмэмщиков: «Таргет-хантер», «Интернет-маркетинг от a до я», «СММ-планер». Начал следить за известными блогерами: Алексеем Ткачуком, Дмитрием Румянцевым, Игорем Манном. Получил сертификат в Май-таргет: настроил несколько рекламных кампаний и добился конверсии по переходам около одного процента. Помню, так гордился этим, что даже опубликовал пост, чтобы повыпендриваться.

В подборке для эсэмэмщиков мне попалась рекомендация на «Пиши, сокращай». Я её купил, прочитал, и мне зашло. Часто использовал сервис «Главред» для проверки постов и статей.

Подписался на Максима Ильяхова: изучил его советы и базовый курс. Часто упоминалась Школа редакторов, поэтому стало интересно, чему там учат. Я предполагал, что редактор работает в газете или в издательстве, а в школе учили делать сайты, вести переговоры и управлять проектами. Решил разобраться.

В то время подводили итоги вызова Главреда про медиаконтур, его выиграла Марианна Иноземцева. Мне понравилась её работа, и я решил спросить у неё про редактуру. Марианна рассказала, что редактор должен уметь и делать, чем он отличается от руководителя проекта, может ли работать один или ему нужна команда.

Подписался на рассылку Ирины Ильяховой «Как войти в профессию редактора». Она подробно рассказывала, кто такой редактор, чем он занимается.

Затем был вызов Главреда про соцсети, и я решил проверить, чему научился и насколько крут относительно других редакторов и эсэмэмщиков. Был приятно удивлён, что вошёл в десятку и получил неплохие оценки. Тут-то я понял, что редактура — это про меня.

Когда ты понял, что хочешь быть редактором, что делал, чтобы достичь этого?

Я подписался на телеграм-каналы с вакансиями. Там увидел, что Тинькофф ищет редактора в блог. Прочитал описание вакансии, решил попробовать. Нужно было сделать тестовое: рассказать о себе, придумать пять тем промостатей и отредактировать фрагмент текста.

Я старался изо всех сил и долго пилил задание, вероятно, поэтому получил приглашение на собеседование в Зуме. На созвоне честно сказал, что делаю первые шаги в редактуре и опыта у меня нет. Меня не взяли, потому что Наде Цветковой, главреду Тинькофф-помощи, нужен был опытный человек, но она сказала, что будет меня иметь в виду и, возможно, я подойду для будущих вакансий.

Через пару месяцев Надя снова искала редактора, который смог бы затащить инфу о карте «Тинькофф Блэк» в мобильное приложение. Я откликнулся, но и в этот раз нужен был опытный редактор. В качестве альтернативы Надя предложила выполнить оплачиваемую пробную задачу под присмотром самой Нади и продюсера Тинькофф-блога. Я согласился и взялся писать статью об электронных подписях.

На статью ушло две недели. Было много правок: когда первый раз зашёл в документ, там всё было перечёркнуто. Я решил, что из-за этого на работу меня точно не возьмут. Но редакторы сказали, что это нормально и моя задача сейчас — разбираться в продукте, смотреть правки и не сдаваться. На второй итерации всё повторилось: опять куча замечаний и ошибок. Примерно на 10-й итерации пришли менеджеры по продукту и тоже оставили кучу замечаний, вся статья опять стала зелёной.

После пробной задачи я стал редактором в Тинькофф и начал брать рабочие задания. Так, ко мне пришёл Миша Кенегесов и попросил собрать раздел о документах для полиса каско: какие документы понадобятся в разных случаях, как их отправить в страховую и в какие сроки.

После я помогал Ане Шелеповой с хелпами для Тинькофф-бизнеса. Моя задача была проверить текст после вёрстки на ошибки, прокликать ссылки, чтобы всё работало и выглядело корректно. Потом стали давать другие задачи.

Я решил, что меня точно не возьмут на работу. Но редакторы сказали, что моя задача сейчас — разбираться в продукте, смотреть правки и не сдаваться.

Что сейчас делаешь в Тинькофф?

Сейчас я редактор Тинькофф-помощи, отвечаю за хелпы по кредитам, страховкам и рефинансированию. Работаю в паре с шеф-редактором Мишей Кенегесовым.

Задачи бывают разные по объёму и сложности. Например, самая большая работа — хелп о страховании путешественников. Чтобы его опубликовать, потребовалось два месяца: собрал информацию о работе продукта, написал, отредактировал, согласовал с продактами, затем разобрался с каждым замечанием, отправил текст корректорам и сеошникам, заказал у дизайнера иллюстрации и обложки.

Из недавнего и не такого большого: написал раздел о новой услуге «Помощь на дорогах». В Тинькофф появилась служба, которая по телефону консультирует по аварийным вопросам и может подъехать на место ДТП, чтобы помочь правильно оформить документы, сфотографировать повреждения, вызвать ГИБДД и сразу же подать заявление в страховую. Моя задача — объяснить автовладельцам, как воспользоваться услугой и кому она доступна.

Бывают и простые задачи: заменить картинки на актуальные, навести порядок в вопросах и структуре, исправить текст, потому что поменялось законодательство или продукт стал работать иначе.

Как ты попал в Школу редакторов?

Я понимал, что хочу развиваться в редактуре, и задавал себе вопросы: «Что мне для этого надо?», «Куда пойти учиться и что попробовать?».

Планировал поступить в Школу редакторов как-нибудь потом, когда накоплю нужную сумму. Но когда в копилке было 12 тысяч, в бюро объявили «чёрную пятницу». Я решил воспользоваться скидкой, но не знал, что купить. Спросил совет у Нади Цветковой, она порекомендовала курс Синельникова и рассказала, что проходила его в Школе редакторов. Также она поделилась, как проходит обучение в школе.

Я подумал, что, если пройду школу, гордиться собой буду больше, чем после просмотра одного курса, и появится возможность сравнить себя с другими. Поэтому я занял деньги и оплатил обучение в школе.

Почему ты решил стать главредом в «Кто студенте»?

О журнале узнал из Фейсбука Марианны Иноземцевой, когда вышло её интервью. Мне понравился стиль журнала, как всё написано и темы: про людей, школу, редакторов. Я хотел делать так же, но сомневался, что когда-нибудь смогу.

Писать в «Кто студент» хотел ещё до школы. Тогда главредом был Кирилл Морозов. Я долго не решался, но желание пересилило страх, и я написал ему: честно сказал, что не учусь в школе, но хочу быть полезным. Кирилл отказал мне, потому что журнал студенческий, и в нём могут работать только ученики Школ бюро. Я не расстроился, но желание поступить в школу усилилось.

Когда я стал студентом, главредила Настя Романова. Её время на посту заканчивалось, поэтому вот-вот она должна была объявить конкурс. Я решил поучаствовать, потому что смог бы добавить работу в портфолио и получить дополнительных баллы в рейтинге школы в случае выигрыша. К тому же мне было интересно сравнить себя с другими ребятами и посмотреть, что я могу.

Я сомневался, справлюсь ли со всем, что на себя взвалил. Тогда у меня уже было две работы и учёба в школе. Должность главреда тоже добавила бы нагрузки, ведь это человек, который отвечает за выпуск: хочешь не хочешь, а в понедельник новая статья должна появиться. Но я так сильно хотел руководить журналом, что решил: «Как-нибудь разберусь».

Я сделал всё возможное, чтобы победить. Четыре дня сидел над статьёй: тратил на это всё свободное время, отвлекался только на задания по школе. Решил выпендриться и сверстать статью в ХТМЛ. Копировал стиль журнала: заходил в код, смотрел шрифты, отступы, кегли, интерлиньяж и повторял в своей статье.

Работу на конкурс отправил за полчаса до дедлайна. Если бы не он, сидел бы ещё пару дней и допиливал, потому что каждый раз, когда собирался отправить, находил ошибки.

Что значил для тебя возможный проигрыш в конкурсе?

Я дико хотел развиваться в редактуре и был готов уделять этому много времени. Должность главреда как раз помогла бы набраться нужного опыта. Но я тогда не верил, что наберу больше всех баллов и выиграю конкурс.

Я ставил перед собой две задачи: первая — посмотреть, чего я могу; вторая — получить обратную связь от жюри и научиться делать лучше. В общем, я не боялся проиграть, но если бы это случилось, расстроился бы, но не бросил. Трудности заставляют меня усиливать нажим.

Ты знал, что ждёт тебя на посту главреда?

Я знал, что основная задача — каждый понедельник выпускать статью, и примерно представлял, что меня ждёт. Ребята рассказали на собеседовании, что эта работа занимает два-три часа в день и никак не оплачивается. Подчеркнули, что главред отвечает за всё: тексты, редактуру, вёрстку, иллюстрации, корректуру и техническую работу сайта.

Ожидания совпали с реальностью, но я пошёл дальше. Первые недели я выполнял план-минимум и просто выпускал статьи, а дальше начал устраивать в журнале революции.

Переформатировал главную. Сделал обложки крупнее, заголовки начал писать капсом и убрал отступы между блоками в мобильной версии.

Обновил раздел с вакансиями. Раньше тексты объявлений не сворачивались и стояли друг за другом — образовывали длинное полотно текста. Это было неудобно: нельзя было охватить взглядом все вакансии, которые есть, и углубиться в изучение нужной, приходилось скроллить и искать подходящую. Я изменил структуру раздела: теперь у каждой вакансии есть заголовок, клик по которому разворачивает описание. Это удобно ещё и потому, что теперь можно дать ссылку на конкретную вакансию.

Добавил ссылки на профили в Бюросфере. Когда я был ещё читателем «Кто студента», обращал внимание на авторов статей — мне хотелось посмотреть на этих людей, узнать, как они учились, чем занимаются сейчас. В то время в журнале указывали лишь имена с фамилиями, поэтому найти ребят было сложно. Я решил, что было бы неплохо добавлять к имени каждого исполнителя ссылку на профиль в Бюросфере.

Чтобы привлечь внимание к прошлым выпускам, я стал делать ресайзы и публиковать их в Инстаграме журнала каждую среду, а по понедельникам выходили основные выпуски. Мне на помощь пришла Махаббат Сердалина, она помогала готовить текст и иллюстрации к каждому посту. Мы делали карусель из обложки и главных картинок из статьи, писали небольшой текст и публиковали сторис.

Помощника по Инстаграму я искал по-взрослому: придумал тестовое задание, собрал отклики и дал обратную связь.

Помню, неделю прикручивал иконку Инстаграма на главную страницу журнала, потому что надо было понять, как устроен Вордпресс: заставить иконку быть ссылкой и менять цвет по ховеру. А потом Инстаграм запретили, и пришлось всё выпиливать, было обидно.

Сильно дополнил редполитику журнала. У меня был такой подход: если я что-то не знаю, то советуюсь с корректорами и добавляю в редполитику. Например, все писали соцсети по-разному: с большой и маленькой буквы, по-русски и по-английски — и каждый раз мы с корректором спорили. Наконец, мне это надоело, я зафиксировал правило в редполитике: теперь все соцсети пишем по-русски с большой буквы.

Я разработал тестовые задания для всех, кто мне помогал с выпусками. Для дизайнера — обтравить фото Ксении Терлецкой, показать на белом и чёрном фоне, нарисовать обложку. Для редактора — отредактировать сложные отрывки, которые взял из расшифровок интервью с Ксенией Терлецкой и Надей Цветковой. Как проверить корректоров, не знал, поэтому пошёл к корректорам в Тинькофф — мне скинули ссылки на тесты, которые я потом присылал всем, кто хочет быть корректором журнала.

Ввёл заявку на статью. За время главредства в журнале я разработал две версии заявки. С первой мне помогла Надя Цветкова: у меня были вопросы по одной из статей, я пошёл советоваться к Наде, а она попросила показать заявку. Я о ней ничего не знал, и Надя удивилась, что журнал работает без заявок. Она предложила самому составить шаблон, чтобы автор приходил подготовленный: подумал, почему пишет про этого героя и какую пользу статья несёт читателю.

Вторая версия заявки появилась после моей работы с Людмилой Сарычевой. Когда я готовился взять у неё интервью для «Кто студента», Людмила предложила заполнить её заявку. Она была сложная, и мне пришлось переделать её пять раз, прежде чем Людмила приняла результат. За это время я понял, как доработать журнальную заявку.

В конце я занялся сео-продвижением журнала и аналитикой: прикрутил к сайту Яндекс-метрику и Гугл-аналитикс, добавил плагин для Вордпресса, который показывает рейтинг статьи по сео и ошибки. Теперь на почту приходят письма со статистикой — главреды могут анализировать поведение пользователей.

Быть главредом мне понравилось. Это прикольно — быть капитаном корабля: никто не говорит, что надо делать, есть только моя инициатива и ответственность. Если бы была возможность, я бы повторил этот опыт.

Как ты совмещал две работы, учёбу и главредство?

Мне повезло, основная работа не отнимает у меня всё время, поэтому я могу совмещать её с другими занятиями. Во время учёбы все окна в расписании я забивал школой, журналом или задачами Тинькофф. Например, мой рабочий день мог проходить так. Встал в шесть утра и до работы проверил и прокомментировал пару статей. Приехав на работу, ещё пару часов занимался делами журнала. Во время рабочего дня делал короткие перерывы, чтобы, например, ответить авторам или обсудить с дизайнером обложку для будущего выпуска. В обед учился: за 20 минут успевал поесть, а 40 минут оставалось на лекции. После работы во время ужина досматривал лекции, а после до ночи делал задачи из Тинькофф.

Чтобы работа по журналу не скапливалась к концу недели, и я успевал с выпусками на понедельник, вёл сразу несколько статей. До среды старался зафиналить материал на следующую неделю и отдать дизайнеру. А с субботы до понедельника верстал. Бывало, что не успевал и отдавал статью дизайнеру только в субботу, а Софья Курганова, дизайнер журнала во время моего пребывания на посту, уезжала на выходные и отдавала готовые картинки только в понедельник. Поэтому приходилось докручивать всё в последний момент. Но Софья ни разу не подвела.

Иногда я задумываюсь, как бы выглядела моя жизнь, если бы не было Школы редакторов, работы в Тинькофф и журнала: с утра пришёл на завод, 8 часов поработал и домой, на диван. Думаю, что сошёл бы с ума от скуки или спился от такой неинтересной жизни.

Конечно, было тяжело, и без потерь не обошлось — пришлось забросить спортзал, хобби и уделять мало времени семье. Во время обучения я был похож на героя Адама Сэндлера из фильма «Клик», который ничего не видел дальше монитора. Но я понимал, что это временно и вырасти без жертв не получится, в голове крутилась мысль: «Сейчас со мной происходит турбобуст, потерпи, это временно». Спасибо семье, что понимала это и старалась поддержать!

Как тебе удалось оставаться в топе рейтинга?

На первой ступени я запаривался над тестами, проверял всё по много раз и старался сдать на максимум. Меня подталкивало желание найти ответ, и я не успокаивался, пока его не находил: перечитывал, искал дополнительную информацию, смотрел блоги и советы. Бывали моменты, когда я искал и не находил прямого ответа, приходилось отвечать наугад — это больше всего бесило.

У меня дедлайн был в субботу, поэтому я всю неделю смотрел лекции и частично заполнял тесты, а в субботу с утра вставал со свежей головой, ещё раз просматривал, сравнивал с лекциями и сдавал.

На второй ступени так же не мог успокоиться: час до дедлайна, а я двигаю пиксели и не могу отправить задание. Несколько раз было такое, что заливал работу на сайт, видел недостатки, всё удалял и переделывал. А потом утром находил новые косяки и молился, чтобы их не заметил преподаватель и не снизил оценку.

Например, на первой неделе, когда я делал задание «Текст о компании», нужно было убрать висячие предлоги. Я тогда не знал, как поставить неразрывный пробел на Винде, и правил их табом и пробелами. Но после сдачи что-то пошло не так: строки съехали, и появились дыры между словами и союзами. Ужасно переживал из-за этого, но пронесло — Максим Ильяхов не снизил оценку.

Какие видишь различия между первой и второй ступенями?

Первая ступень мне нравилась больше, потому что после неё я почувствовал, что вырос: все неочевидные навыки, умения и знания обрели осмысленную форму. Например, раньше я мог увеличить интерлиньяж чисто интуитивно, потому что так лучше смотрится. А теперь понимаю, что действую по принципу внутреннего и внешнего. Появилась насмотренность: стал замечать косяки в таблицах, статьях, вёрстке.

На второй ступени роста было меньше. Комментарии преподавателей мне не помогали, работа выглядела плохо даже после исправлений. Я был недоволен, но не знал, как улучшить — любое изменение делало только хуже. Больше всего помогал чат с сокурсниками и их выполненные задания. Некоторые работы были гениальны, я бы хотел уметь так же.

Какой совет ты дашь тем, кто хочет пойти в Школу редакторов, но боится, что не сможет совмещать учёбу и работу?

У меня есть девиз: «Кто хочет, ищет возможности, кто не хочет — отговорки». Если вы хотите, найдёте время, силы и деньги, а если не получается — значит, плохо хотите, или вам, на самом деле, это не нужно. На эту тему есть фильм Владимира Герасичева «Жизнь, инструкция по применению», который всем рекомендую — там разбирается этот принцип.

Разберитесь, действительно ли вы чего-то хотите. Если да, не бойтесь и пробуйте, всё получится. Главное — не сила одного нажима, а количество попыток.

Со стороны кажется, будто ты ничего не боишься.

Это не так. Я не терминатор, не железный человек — мне тоже бывает страшно. Но я стараюсь бороться со своими страхами и включать осознанность. Например, перед поступлением напоминал себе, что все студенты школы — такие же люди, как и я, они тоже чего-то не умеют, переживают и боятся.

Важно не отсутствие страха, а то, что ты с ним делаешь. Ведь трус и смельчак испытывают одинаковые чувства, но последний умеет с этим бороться и не показывать, что боится, а трус подчиняется этому чувству и отказывается что-либо предпринимать.

Помню, как перед поступлением смотрел на рейтинги студентов и думал, что в школе учатся такие крутаны, что мне, дай бог, в тридцатку попасть. А вышло вон как. Думаю, что тут помогла любознательность, желание научиться и упорство.

Расскажи, как и почему ты пришла работать в медиа об образовании?

Изначально я преподавала русский язык в образовательном центре, а уже потом стала работать в их бренд-медиа.

Так получилось, что во время учёбы в универе я искала работу. Друзья рассказали, что студентов набирают в «Максимум Эдьюкейшн» (MAXIMUM Education) — центр, который готовит к ЕГЭ, ОГЭ, международным экзаменам, проводит курсы программирования и занятия по школьной программе.

Я хорошо знала русский язык — в своё время на ЕГЭ набрала 97 баллов — поэтому решила попробовать. Подала заявку на преподавателя русского языка, и вскоре меня пригласили на собеседование.

«Максимум Эдьюкейшн» проводит несколько этапов отбора для будущих преподавателей.

Мы заполняли анкеты и указывали, сколько баллов набрали на ЕГЭ по предмету. Нижний порог — 80. Готовили пятиминутное выступление на свободную тему и выступали перед другими кандидатами. Проходили психологическую проверку на софт скилы и интервью с эйчаром. Решали тесты и типовой ЕГЭ.

После такого предварительного отбора — заключительный этап. В течение полутора месяцев мы проходили вводный курс для преподавателей. По интенсивности это обучение сравнимо со Школой редакторов. Ребята из пединститута говорили, что на этом курсе узнали больше, чем за все годы в вузе. С понедельника по пятницу мы приходили в класс и учились преподавать и выступать перед аудиторией. Потом у нас были зачёты и практические занятия. Те, кто не справлялся, выбывали.

В чём заключалась работа преподавателя?

В том, чтобы обучать детей по готовым материалам. В «Максимум Эдьюкейшн» преподаватели не составляют программу сами — для этого есть отдел исследования и разработки. Он следит за изменениями в экзаменах и готовит методички для подготовки к ЕГЭ. Мы им следовали.

Обычно занятия проходили в группах: мы изучали теорию, вместе делали задания. Но раз в месяц я обязательно встречалась с каждым учеником на личном занятии. На этих встречах мы обсуждали поступление, желаемые баллы, разбирали тестовую работу: чего ребёнок не знал, что забыл, где перенервничал или невнимательно прочитал. Это помогало мне понимать сильные и слабые стороны каждого ученика и корректировать подход.

Как вышло, что ты сменила работу в «Максимум Эдьюкейшн»?

В «Максимум Эдьюкейшн» преподаватели могут перейти в отдел маркетинга, продаж или разработки. Дело в том, что многие совмещают работу с учёбой в вузе и хотят найти занятие по специальности, а компания помогает им в этом.

Я училась на маркетолога и хотела больше практики по своему профилю, поэтому параллельно с преподаванием начала работать в отделе маркетинга. Вела группу во «ВКонтакте»: составляла контент-план и публиковала посты с разборами типовых задач ЕГЭ. За консультацией по содержанию постов обращалась к преподавателям и методистам.

Чтобы делать контент для соцсетей лучше, я стала изучать редактуру: прочитала рассылки Главреда и блог Максима Ильяхова. Позже это мне пригодилось: у «Максимум Эдьюкейшн» было несколько бренд-медиа и, когда они стали расширяться, мне предложили должность редактора.

Какие у тебя были обязанности, когда ты стала редактором образовательного медиа?

В нашей маленькой редакции я была и главредом, и выпускающим редактором, и корректором. Составляла контент-план, контролировала работу авторов и сама писала статьи, давала задания дизайнерам, общалась с разработчиками и следила за позициями сайта в поисковой выдаче.

Аудитория «Максимум Эдьюкейшн» разнообразная, и мы хотели создавать полезный контент для всех сегментов. Поначалу вели блог про ЕГЭ и журнал «Навигатор поступления» для абитуриентов. Позднее я запустила медиа для учителей и репетиторов, а мои коллеги — для родителей.

Расскажи подробнее, что за контент вы делали.

Мы разрабатывали разные форматы: инструкции, статьи в жанре «ответы на вопросы», интервью, тесты, спецпроекты и обзоры профессий.

Инструкции. Чтобы их составить, мы изучали законы, списки Минобра с направлениями подготовки и другие официальные документы, а затем формулировали руководства наподобие «Как одновременно учиться в колледже и вузе», «Как получить второе высшее бесплатно». В основном такие публикации выходили в медиа для абитуриентов: чтобы понять правила поступления, надо изучить официальную документацию, а мы преподносили её в доступной форме.

Ответы на вопросы. Для таких статей мы собирали комментарии и сообщения, которые поступали в редакцию. Когда по теме набиралось несколько вопросов, мы выпускали статью, например «13 главных вопросов о согласии на зачисление» или «Отсрочка от призыва в армию — отвечает юрист». В процессе работы над такими публикациями всплывают разные тонкости, поэтому приходится изучать официальные документы или привлекать экспертов, чтобы разобраться.

Интервью. Мы решили добавить в блог жизни и стали публиковать интервью с интересными личностями. Это был самый трудозатратный формат: надо было найти героя, провести интервью и успеть согласовать текст, пока у человека не пропал интерес к публикации. Мы рассчитывали, что интервью привлекут много читателей, но результаты были противоречивыми. Например, интервью про академическую карьеру с экспертами из ВШЭ вуз разместил у себя на сайте и мы получили хорошие охваты. А вот интервью с директором бетонного завода читали неохотно.

Тесты для абитуриентов. Самое приятное, что тесты составить несложно: можно переработать уже готовый материал из инструкций и ответов на популярные вопросы. Так у нас получились тесты «Что ты знаешь о целевом обучении?», «Сколько баллов ты получишь за дополнительные достижения?» и ещё пять тестов на тему поступления.

Спецпроекты. Это серия интервью о вузах. Формат родился как бартер: мы давали вузу упоминание в медиа для абитуриентов, а они привлекали новую аудиторию со своих сайтов. Но обычно такие статьи проходили несколько кругов согласования: порой требовалось получить согласие на публикацию от пиарщиков, ректора и приёмной комиссии.

Обзоры профессий. Когда мы сформировали базу знаний из инструкций и ответов на вопросы, пришло время обозревать востребованные профессии. Мы анализировали атласы профессий будущего от Сколково, Сбера и ВШЭ и делали подборки.

А как вы находили экспертов и героев для статей?

Работа в медиа научила меня, что необычные истории ближе, чем нам кажется, а большинство героев можно найти среди знакомых. У нас был чат с командой авторов, где ребята делились, с кем можно пообщаться и написать статью: директор бетонного завода, сомелье и сотрудник Интерпола нашлись именно так. Чтобы написать об учёбе в Высшей школе экономики, я общалась со своей ученицей и одногруппницей. Для статьи о профессии разработчика обратились к сотруднику компании. Однажды героем была я сама: писала про опыт учёбы по программе двойного диплома в российском и итальянском вузах.

Внушительный объём работы. Какая команда нужна, чтобы сделать подобное?

Я была редактором в медиа три года, за это время успела поработать с 40 внештатными авторами. Основных авторов было не больше восьми — это те, кто рос вместе с нашим медиа, выпускал хорошие материалы и не факапил дедлайны.

Авторы часто менялись: кто-то постоянно косячил, поэтому мы с ним расставались, кто-то уходил сам, потому что потерял энтузиазм. Были авторы, которые пропадали: отмалчивались, когда я писала, а потом просыпались и отвечали: «Ой, что-то я забыл, было некогда, но сейчас точно допишу». Бывало, я просила доделать статью, но рассчитывала, что материал в итоге может не выйти. Но чаще всего я просто отдавала тему другому автору.

За время работы редактором я поняла, что софт скилы порой важнее умения писать. У меня были классные авторы, которые погружались в тему и здорово писали, но затягивали работу на месяцы. Со временем я пришла к выводу, что если человек написал круто, но не вовремя, значит, он не написал.

Если человек написал круто, но не вовремя, значит, он не написал

Помимо авторов, в моей команде был внештатный дизайнер: он помогал с иллюстрациями для обложек.

Иногда я просила о помощи специалистов «Максимум Эдьюкейшн». Например, если нужно было добавить на сайт нестандартный элемент, подключались разработчики, а если были вопросы по продвижению — советы давал СЕО-специалист.

Давай вернёмся к разговору об авторах. Как ты искала и отбирала людей, которые могут писать об образовании?

Обычно искала через знакомых, бывало, ребята из команды приводили коллег. Иногда приходили студенты-энтузиасты и предлагали написать про свой вуз — обычно в таких статьях было много воды и мало сути, а сами авторы быстро сливались.

Для новичков у меня было тестовое — написать статью. Если после доработки у автора получался хороший материал, мы публиковали его и платили гонорар. Если тестовое было настолько слабое, что не было смысла его исправлять, мы прекращали работу и прощались.

Можешь описать процесс создания статьи в вашей редакции?

Обычно я распределяла темы исходя из бэкграунда авторов и того, в каких форматах они лучше пишут. Иногда предлагала ребятам выбирать самим — это тоже рабочий вариант. Человек лучше справится с темой, близкой к его личному опыту.

Дальше мы устанавливали дату сдачи статьи. Дедлайн был нестрогий: при необходимости он сдвигался на пару дней. Случалось, что автор обещал прислать материал через три недели, а в итоге работа растягивалась на два месяца — это не было фатально, потому что за три недели мы успевали подготовить другие публикации.

Затем авторы согласовывали со мной план статьи или вопросы для интервью. Я старалась давать им свободу, но иногда подсказывала, на что обратить внимание.

Дальше автор уходил работать и к установленному сроку приносил мне первый драфт статьи. Обычно я оставляла замечания: что дополнить, что убрать. При этом я объясняла ход моих мыслей, а не просто указывала: «Исправь это на вот это». Это давало свои плоды — постепенно авторы учились и выдавали результаты лучше.

Число итераций зависело от автора: иногда их было пять или семь, а порой было достаточно и двух. Если статья настолько плоха, что хоть с нуля переписывай, я отдавала тему другому автору. Если сносная, но человек не мог дотянуть её до публикации, я добивала материал сама: добирала фактуру, дописывала и детально редактировала.

Число итераций зависело от автора: иногда их было пять или семь

Чтобы получать стабильный результат, когда над материалами работают разные авторы, в редакциях заводят редполитики. А как у вас регламентировалась работа?

Мы тоже работали по редполитике. Её создавала я в течение года: прописывала характеристику аудитории, наши принципы и тон оф войс.

Начиная работать с автором, я созванивалась с ним и проговаривала главные моменты редполитики: как мы обращаемся к читателям, какую лексику используем, как объясняем сложное. В этом мне помогал опыт преподавания. Мелочи, вроде писать букву «ё» или нет, отрабатывали уже на реальных задачах — я сама вычитывала статьи перед публикацией, поэтому была уверена, что в них редполитика соблюдена.

Как ты понимала, какой материал допустить до публикации, а какой — нет?

Когда я работала в редакции, моя сестра готовилась к ОГЭ, а затем и к ЕГЭ. Перед глазами у меня всегда был образ целевой аудитории: школьники, которые привыкли к Тиктоку и быстрому потоку информации, и их родители, которые переживают за будущее детей.

Я использовала установку: всё, что мы выпускаем, должна понять моя сестра. Требования к статье формировались исходя из этого: писать простым языком, делить текст на части, добавлять акцентные элементы.

Я использовала установку: всё, что мы выпускаем,
должна понять моя сестра

Как вы наладили контакт с вузами?

Это было несложно. Целевая аудитория наших медиа — школьники, которые выбирают место учёбы. Вузам важно привлекать их внимание, а сотрудничество с нами в этом помогает. Например, у нас на сайте есть база вузов с фильтрами по городам, направлениям, проходному баллу. Эта информация подана простым языком и удобно структурирована. Чтобы найти её на сайтах вузов, придётся искать раздел «Приёмная комиссия», а потом расшифровывать официальный язык. Школьникам сложно, поэтому они сразу идут в нашу базу. Если вуза в ней не будет, он может потерять некоторых абитуриентов.

Ты упоминала, что было сложно согласовывать статьи с вузами. Расскажи, какая там была процедура?

Обычно согласование шло итерациями.

Мы старались получать первые комментарии на этапе черновика, поэтому сначала отправляли статью в Гугл-документе — большинство правок приходило в этот момент. Иногда вузы просили переформулировать острые фразы: например, вместо «есть только платные места» написать «легко поступить платно». Если новые формулировки не скрывали информацию и не вводили в заблуждение, мы их использовали, а если нет — отказывали. На этом этапе всплывали и ошибки: например, мы написали, что мероприятие проходит дважды в год, а на самом деле — два раза в семестр.

Часто в документах были комментарии с нашей стороны: мы просили что-то уточнить или прислать фотографии, документы, цифры. Если вуз не особо заинтересован в публикации, ждать ответа приходилось долго.

Согласованный текст я верстала на сайт, но сразу не публиковала: дожидалась финального согласования. Казалось бы, все правки уже внесли, но всегда есть риск что-то проглядеть
или не учесть. Эта финальная проверка снижала риск, что придётся редактировать материалы после публикации.

Как ты понимала, на какую тему писать?

Школьная жизнь идёт по распорядку, поэтому из года в год повторяются события, которые влияют на темы публикаций. Например:

• 1 февраля — последний день подачи заявлений на выбор ЕГЭ. За пару недель до этого мы выпускаем материал о том, какие экзамены выбрать или какое ЕГЭ проще сдать.
• Конец мая — старт ЕГЭ. Рассказываем, что взять на экзамен и что делать, если заболел.
• Август — обновление ЕГЭ. Пишем краткий обзор изменений и как это повлияет на школьников.
• Сентябрь — октябрь — вузы публикуют правила поступления. Готовим обзорную статью.

Эти ежегодные события ложились в основу контент-плана. По ходу работы к ним добавлялись свежие инфоповоды, которые нельзя спрогнозировать. Например, в 2020 году из-за ковида меняли даты ЕГЭ и правила проведения экзаменов. Мы изучали официальные документы и писали понятные для абитуриентов обзоры.

Были и нерегулярные выпуски. Например, интервью и обзоры вузов. Скорость подготовки статьи во многом зависит от героя, поэтому их мы публиковали по мере готовности.

Как вы следили за эффективностью публикаций?

У меня были KPI — среднее время, которое пользователи проводят на сайте, количество уникальных посетителей и заявок на профориентационные консультации и регистрации на выставки вузов.

У компании была самописная админка, поэтому обычно статистику по заявкам я собирала через неё. Другой способ — через «Яндекс. Метрику»: если в статьях были ссылки на консультации, я добавляла к адресу UTM-метку. По ней «Яндекс. Метрика» отслеживала, сколько человек перешли по ссылке с этой статьи.

Какие темы и материалы приносили больше читателей?

Во многом количество просмотров зависит от широты темы. Самыми популярными были статьи для большой аудитории, например «Какие документы нужны для поступления в вуз» или «Все вопросы об аттестате за 9 и 11 классы». Если тема узкая, как бы хорошо она ни была раскрыта, она соберёт меньше просмотров. Например, статья «Как поступить на филфак МГУ» будет хуже читаться, чем статья о правилах поступления в вуз в 2023 году, которая интересна и тем, кто собирается в МГУ на филфак, и тем, кто поступает в Бауманку.

С чего начать, если хочется создать собственное образовательное медиа?

Я бы порекомендовала сначала определить целевую аудиторию. Это отличник, который хочет поступить в классный вуз, или троечник, который ищет профессии, где не требуется образование? Нужно представлять, для кого пишем, какая у аудитории проблема и как мы можем решить её. Этот совет подходит для медиа в любых сферах.

Посмотрите разные медиа и площадки: так вы поймёте тренды, увидите незанятые ниши и подметите интересные решения.

Например, «Мел.фм» — для широкой аудитории: они выпускают материалы и для родителей первоклассников, и для студентов.

Есть бренд-медиа, которые пишут в основном про профориентацию и подготовку к экзаменам, — это «Максимум Эдьюкейшн», «Фоксфорд».

У взрослых востребована тема самообразования, с ней работают: «Цех», «Сколки», научпоп-каналы на Ютубе.

Стоит посмотреть «Синхронизацию» — это лидер рынка образовательных медиа. У них узнаваемый стиль, классные эксперты и всё сделано с большой любовью — чувствуется энтузиазм, и поэтому получается очень круто.

Нужны ли статьи для современных школьников или стоит искать другие варианты подачи?

В своё время мы тоже задались таким вопросом. С одной стороны, формат видео становится более востребованным. Но с другой стороны, некоторую информацию всё же удобнее воспринимать в качестве текста: например, список документов для поступления удобно сохранить в заметки, а расписание приёмной комиссии — распечатать и повесить над рабочим столом.

Мы в компании решали эту проблему просто: форматы стали совмещать, то есть продолжили публиковать статьи, но добавили к ним видеотрансляции в социальных сетях, ролики.

Есть ли смысл делать медиа для родителей?

Для любой аудитории можно сделать медиа.

В моём понимании медиа для родителей — это тусовка, где каждый может выговориться и найти поддержку. Здесь пригодится полезный контент на проблемные темы: ребёнок написал ЕГЭ на низкий балл, что лучше для ребёнка: идти платно в крутой вуз или пойти туда, где проходной балл ниже, или как быть, если ребёнок не делает домашку, — статей такого формата много на «Мел.фм».

Медиа для родителей — тусовка, где каждый может выговориться и найти поддержку

А если делать медиа для педагогов, на что сделать упор?

Это должны быть проблемные темы, которые объединяют преподавателей: подготовка к экзаменам, вузовские олимпиады, школьная программа. Например, учителям сложно совместить школьную программу и подготовку к ЕГЭ — многие мои ученики говорили, что в школе их не готовят к ЕГЭ или используют устаревшие сборники заданий. Нужно помочь учителям справиться с этими проблемами.

Ещё, судя по моему опыту, учителям нужны инструкции, где искать ту или иную официальную информацию, — мы часто получали такие запросы.

Что самое сложное в работе с темой образования?

Поскольку я работала в медиа для абитуриентов, то могу отвечать только за эту область. А там самое сложное — не посоветовать лишнего. Мы не имеем права раздавать советы в духе: «Поступайте на такую-то специальность, и тогда у вас точно будет работа». Выбор карьерного и образовательного трека сильно зависят от личности ученика, поэтому такие советы могут оказаться в лучшем случае невостребованными, а в худшем — навредить.

Когда и почему ты решила переехать в Испанию?

Переехать я решила ещё в универе, после того как впервые побывала в этой стране.

Я училась на филфаке РУДН, направление — испано-английская лингвистика. Когда я была на втором курсе, объявили конкурс на участие в программе обмена «Эразмус». Правила простые: желающие вписываются, а преподаватели выбирают лучших. Так я выиграла стажировку и с двумя другими студентками поехала на полгода в город Витория-Гастейс, чтобы учиться в одном из филиалов Университета Страны Басков. Это один из лучших вузов Испании.

Учиться было непросто из-за языкового барьера: во время лекций он мешал воспринимать на слух новые термины. Особенно трудно давались последние тенденции в современном искусстве: было много сложных понятий и имён, которые по-испански звучат совсем не так, как по-русски. Приходилось выкручиваться: читать теорию на русском, обмениваться конспектами и разбирать сложные вопросы с испаноговорящими одногруппниками. Приезжие студенты из Франции, Италии, Германии мучались точно так же, поэтому мы старались помогать друг другу.

Несмотря на всё это, за время стажировки я поняла, что хочу жить в Испании. Она подкупила меня приятным климатом, европейской культурой. Так я поставила себе цель хорошо освоить испанский язык и обосноваться в этой стране.

Из Испании ты привезла мечту о переезде. Как ты её воплощала?

У меня не было плана покорения Испании на десятилетие вперёд, но были выполнимые задачи. Первая — поступить там в магистратуру, вторая — хорошо окончить её, а дальше — по ситуации.

На последнем курсе бакалавриата в РУДН я стала готовиться к поступлению в испанскую магистратуру. Выбрала тот же университет, где стажировалась, факультет — коммуникации и связи с общественностью.

Поступление в испанский вуз похоже на трудоустройство: абитуриентам нужно обосновать, почему они хотят учиться и выбрали именно эту специальность, а комиссия принимает решение, кто подходящий кандидат. Из документов нужны си-ви (CV) — краткая автобиография, — портфолио и мотивационное письмо.

Си-ви я составила в свободной форме: указала места учёбы, опыт работы, навыки и языки, которыми владею, приложила фотографию, добавила свои контактные данные. В портфолио я собрала все академические достижения: исследовательские работы, публикации и сертификаты с конференций. Кроме того, приложила дипломы и сертификаты, подтверждающие волонтёрство на спортивных мероприятиях, в том числе на чемпионате мира по хоккею, который в 2016 году проходил в России.

В марте 2017 года я подала заявление в магистратуру — отправила его через сайт вуза. А в июле узнала, что поступила, и сразу начала готовить документы для визы. Это было непросто: нужны были справка о зачислении, апостиль на российский диплом, документ с оценками по испанской системе, справка о несудимости, медицинская справка. Также нужно было доказать, что мне есть где жить в Испании, и предоставить выписку со счёта с накоплениями на год жизни — по тем меркам это около миллиона рублей. Пришлось бегать в испанское консульство, российские ведомства, банки и больницы.

Кроме документов на визу, нужно было подготовить справку для студенческого общежития: я планировала жить в кампусе и должна была подтвердить своё зачисление в вуз.

В сентябре я получила визу и переехала в Бильбао — город в Стране Басков. С тех пор это моё постоянное место жительства.

Зачем тебе была нужна магистратура в Испании? Почему после бакалавриата нельзя было переехать и устроиться, скажем, переводчиком?

В Европе знание языков — это не профессия и не повод взять человека на работу. Большинство людей свободно говорит на двух языках, некоторые знают и три, и четыре. Мой диплом лингвиста в таких условиях не особо котировался на рынке труда.

Кроме того, мне нужен был официальный повод, чтобы получить долгосрочную визу в Европу. В то время учёба была одним из самых простых способов это сделать.

Итак, в 2017 году ты поступаешь в магистратуру и уезжаешь в Испанию. Какие у тебя были затраты в первое время после переезда?

В испанской магистратуре нет бюджетных мест, суммарно моё обучение стоило 1800 евро. Сейчас сложно сравнивать цены, но в 2017 году это было дешевле, чем магистратура в МГИМО или МГУ.

У меня для платы за учёбу была отложена несгораемая сумма. Ещё во время стажировки в бакалавриате я получила стипендию от Университета Страны Басков: её платили лучшим студентам по обмену. Она составила порядка трёх тысяч евро — я сохранила деньги и оплатила ими магистратуру.

Жильё стоило мне в разы дороже обучения: 600 евро в месяц. Я жила в студенческом кампусе, а их в Испании содержат частные компании, которые берут дорого.

Что тебе дала магистратура?

Прежде всего диплом, который одинаково ценен и в России, и за рубежом.

Кроме того, я научилась работать с информацией. Мы писали рефераты, исследования о работе международных организаций, о глобализации, изучали экономику и дипломатию. Требовалось собирать и анализировать большие объёмы данных. Мне помогало знание трёх языков, ведь я могла работать с иностранными источниками. Отчасти благодаря этому и получила красный диплом.

Магистратура дала мне новые знакомства и изменила мои взгляды. Студенты и преподаватели много дискутировали на темы международных отношений — интересно было общаться с людьми с абсолютно другим мышлением и смотреть на привычные вещи с другой точки зрения.

К концу обучения я написала магистерскую о влиянии санкций на экономику России. Мне предложили развивать эту тему, написать докторскую, но я отказалась. Сейчас часто об этом вспоминаю, ведь в 2022 году я бы завершала аспирантуру, и моя работа была бы сейчас актуальна.

Что ты делала после магистратуры?

Студенческая виза позволяла мне на первое время остаться в Испании, и я принялась искать работу. Изначально планировала устроиться в международную компанию и делать что-то, связанное с языками, администрированием или маркетингом. Но найти такой вариант оказалось непросто.

В Испании работу легко получить только тем, кто живёт в большом городе или имеет востребованную профессию. Например, разработчики, врачи и инженеры востребованы, а вот администраторы, лингвисты, дизайнеры и редакторы — нет. К тому же я живу в индустриальной провинции и вакансии тут соответствующие. В день я видела 100 объявлений для паяльщиков, монтировщиков, электриков и одно — для администратора на фабрике. Раз в неделю появлялась позиция в маркетинге, но незначительная: например, делать рекламные баннеры или писать объявления в газету.

В Испании разработчики, врачи и инженеры востребованы, а вот редакторы — нет

В общем, я устроилась в российскую онлайн-школу английского «Скайенг». Работала менеджером вводных уроков: проводила первое бесплатное занятие и предлагала ученикам купить курс. Зарплата была небольшая и зависела от того, сколько курсов я продам, но на жизнь хватало.

Год я оставалась в Скайенге и продолжала перебирать вакансии, а потом меня взяли аналитиком в международную энергетическую компанию «Аксенчер».

Как удалось без опыта работы устроиться аналитиком в международную компанию?

Вакансию я нашла через местный Хедхантер, он называется Инфоджобс. Со мной пообщались по телефону и пригласили на очное собеседование.

Оно оказалось непростое и длилось больше двух часов. Мои скилы проверяли тестами. Например, был тест на внимательность: я на время находила ошибки в последовательностях чисел. В целом я хорошо справилась, и меня пригласили пообщаться с эйчаром — это уже были стандартные переговоры.

Большим плюсом стали мои языковые навыки. В компании коллеги общались между собой на испанском, а вся работа с клиентами и документами велась на английском. Для меня это не стало проблемой, так что я прошла отбор.

Затем был этап обучения. Меня познакомили со всем, что должен знать аналитик, показали, какими программами пользоваться. В компании строгие требования безопасности, поэтому нас учили, как работать с паролями, распознавать письма злоумышленников, объясняли, что входит в коммерческую тайну. После подготовки меня допустили к работе.

В чём заключается работа аналитика в международной энергетической компании?

Я работала в департаменте, который занимается задолженностями. Когда клиенты переставали платить за электричество, я выясняла, почему это произошло. Может, сломался счётчик и случилась техническая ошибка или человек съехал с квартиры, а в энергетическую компанию не сообщил — тогда я исправляла недостоверные данные. Если же должник не платил по своей вине, передавала данные в другой департамент, где решали, что делать с долгом.

По испанским меркам это престижная работа, и зарплата была в 10 раз больше, чем в Скайенге. Но я сильно выматывалась эмоционально и физически. Чувствовалось постоянное давление системы безопасности: мы работали с секретными данными, поэтому проверки были регулярно. Например, могли прислать письмо якобы от начальника, но с фишинговой ссылкой — если не распознать подвох и провалить проверку, могло дойти до увольнения. Работа была рутинная, но требовала постоянной концентрации, ведь от моего решения зависело, будут ли требовать с человека оплату, а суммы часто были очень большие.

Я продержалась чуть больше года и уволилась.

Ты кардинально сменила сферу деятельности и могла выбрать любое направление. Почему именно редактура?

Я провела личную профориентацию: читала учебники о выборе карьеры, проходила тесты и анализировала, что у меня получается, а что нет. Особенно мне понравился учебник Инны Головановой: в нём много упражнений, тестов и советов на эту тему.

Я пришла к выводу, что редактура подходит мне из соотношения «хочу — могу — востребовано», поэтому решила развиваться в этой сфере.

Какими были твои первые шаги в редактуре?

Маленькое агентство недвижимости в Бильбао наняло меня для работы с текстом. Но по факту обязанностей было куда больше: отвечать на телефонные звонки, писать объявления и брошюры, вести внутреннюю документацию, дизайнить объявления для витрин и сайта компании. Я начинала с малых редакторских задач и постепенно училась с ними справляться.

Кто помогал тебе в обучении?

Я была предоставлена сама себе и всё осваивала на практике. Узнала, как доставать фотографии из админки сайта, собирать объявления в Канве и Фотошопе. Со временем научилась делать простенькие макеты: поставить иллюстрацию, написать заголовок и текст, добавить акценты, например фактоидом обозначить энергоэффективность квартиры.

В то же время я узнавала, что такое инфостиль, знакомилась с продуктами Максима Ильяхова: читала советы, рассылки, смотрела вебинары и проходила его курсы на Скилкапе.

Чтобы систематизировать знания, завела страницу в Ноушене. Поначалу я собирала и структурировала информацию о редактуре, вела конспекты пройденных курсов и прочитанных книг. Позже эта страница разрослась в мою личную базу знаний по редактуре, типографике и вёрстке, визуальному повествованию, работе в программах — всему, что я изучала.

Во сколько тебе обошлось это обучение?

Подписки у Максима Ильяхова либо бесплатные, либо недорогие. Например, базовый курс, рассылку Главреда, рассылку «Продающий текст для бизнеса от Максима Ильяхова» можно получить бесплатно. Рассылка «Работа с клиентом» обошлась в 2750 рублей.

Курсы «Бренд-медиа, блоги, контент-маркетинг», «Сильный текст в соцсетях», «Текст и деньги» и «Как делать интересные онлайн-курсы» брала пакетом на Скилкапе — четыре курса обошлись в 8,5 тысяч.

Многие книги я прочитала по подписке на Майбук: «Ясно, понятно», «Текст по полочкам», «Новые правила деловой переписки». Подписка стоит 550 рублей и действует месяц — на это время предоставляется доступ ко всей библиотеке.

Отдельная статья расходов — Школа редакторов. На первую ступень я поступила по скидке: на вебинаре в день открытых дверей Максим Ильяхов объявил, что стоимость ненадолго снижают до уровня первых недель набора. В итоге я заплатила 45 тысяч рублей. На вторую ступень прошла бесплатно.

В сумме за все курсы и две ступени школы у меня ушло примерно две месячные зарплаты.

Ты прошла уйму курсов, прочитала бюрошные книги. Неужели после всего этого нужна ещё Школа редакторов?

Думаю, нужна. Все знания, которые мы получаем, требуют закрепления на практике, иначе быстро забываются. У меня было так с СЕО-продвижением: я прошла курс, разобралась, но в ежедневной работе я эти знания почти не использую, и многое вылетело из головы.

Школа помогает упорядочить подготовку. Обучение построено так, что мы сначала получаем теорию, а потом практически её закрепляем. В голове выстраивается система, которую уже не забыть.

Из всех курсов, что я проходила, Школа редакторов — самая полезная. Думаю, при желании можно начинать с неё без каких-либо знаний в редактуре — всё необходимое дадут по ходу.

Из всех курсов, что я проходила, Школа редакторов — самая полезная

Как развивалась твоя карьера редактора?

В агентстве недвижимости я проработала четыре месяца. Всё это время занималась однообразными задачами: они были интересны, пока я училась, но потом стали утомительны. Решила уйти, когда поняла, что расти там больше некуда.

Я бросила попытки устроиться в испанскую компанию. Дело в том, что диджитал в Испании намного меньше развит, чем в России. Условно, чтобы записаться в парикмахерскую или забронировать столик в ресторане, нужно звонить — это никак не сделать онлайн. Испания — страна экстравертов, где все любят решать вопросы лично. Выходит, что нет большого спроса на сайты и онлайн-сервисы, соответственно, и работы для редакторов куда меньше. Я стала ориентироваться на российский рынок и даже допускала возвращение в Москву, если потребуется. Но, как оказалось, для редактора вполне реальна удалёнка.

На этапе знакомства с редактурой я присматривалась и старалась понять, где могу быть полезна. Поэтому в первых проектах надолго не задерживалась: впитывала все знания и двигалась дальше.

Одно время я работала в маркетплейсе для бизнеса. Это похоже на Циан, но продают не квартиры, а маникюрные салоны, агентства недвижимости, заводы. Я заполняла карточки: описывала бизнес, указывала оборот компании, условия продажи. Это было скучное и шаблонное занятие, поэтому я быстро оттуда ушла.

Следующим местом работы стала ИТ-компания. В плане развития контента они были на нуле и не совсем понимали, чего хотят. Я начала помогать с текстами для сайта, приложения и интерфейсов. Потом появились задачи из разряда: «Давайте сделаем бренд-медиа». Я поняла, что пока не готова поднять редакцию с нуля, и мы расстались.

Когда я почувствовала уверенность в своих редакторских навыках, устроилась в питерское маркетинговое агентство Артсайд и до сих пор работаю там. Меня радует разнообразие задач: мы делаем контент для банка, магазина туристического снаряжения, ИТ-компании, производителя зубных щёток. Пишем статьи, кейсы, посты, коммерческие предложения, тексты вакансий. Это именно то, что я могу делать, и то место, где могу научиться большему.

Сейчас ты работаешь в российской компании. В перспективе рассматриваешь испанский рынок?

В данный момент мой фокус внимания на Школе редакторов и основной работе. О будущем говорить сложно — это больная тема для меня. Я не отказываюсь от мысли вернуться в Россию. Сейчас из-за февральских событий жить на две страны стало сложно. Для российского рынка я в процессе создания уверенной базы: получаю хорошее образование и опыт работы. Не уверена, что всё это будет котироваться с Испании. Но видно будет после школы.

А как события 24 февраля 2022 отразились на твоей жизни?

Сильных изменений не произошло, но есть небольшие неприятности. Например, сейчас проблема съездить в Россию. Я бы хотела увидеться с родителями, бабушкой и дедушкой, но прямых рейсов нет. Можно лететь с пересадкой в Стамбуле, но билеты стоят порядка 1,5 тысяч евро — на эту сумму взрослый человек в Испании может прожить месяц. Раньше на дорогу до России я тратила 300 евро.

Помню, в марте я боялась, что пропадёт доступ к российским доменам. Для меня это равносильно личному железному занавесу: в рунете я работаю и учусь, держу связь с семьёй и друзьями. Был момент, когда не загрузилась страница Школы редакторов и у меня началась паника: думала, что не смогу завершить обучение и работать. Благо это был технический глюк — блокировки не произошло и, надеюсь, не будет.

Если говорить о человеческом отношении тут, в Испании, дискриминации я не вижу. У испанцев высокий эмоциональный интеллект: когда началась военная операция, знакомые интересовались, всё ли у меня в порядке и не нужна ли помощь. До сих пор никакого негатива не встречаю.

Я боялась, что пропадёт доступ к российским доменам. Для меня это равносильно личному железному занавесу

Возможно ли сейчас комфортно жить в Испании на российскую зарплату?

Зависит от места работы. На старте, будучи редактором в российских фирмах, я получала намного меньше, чем аналитиком в испанской энергетической корпорации. Я жила на накопления со времён предыдущей работы. Но если получать от 100 тысяч рублей в месяц, жить можно вполне комфортно. Главное — найти способ выводить деньги.

Например, на севере Испании, в той же Стране Басков, взрослый человек в месяц тратит в среднем 1,5 тысяч евро: этой суммы хватает на оплату жилья, питание, базовые расходы на одежду и развлечения, отдых 1−2 раза в год. В Мадриде и Барселоне жить дороже, чем в Стране Басков. А в бедных южных провинциях — Галисии, Андалусии — на те же полторы тысячи евро можно шиковать.

Какие есть способы получить визу или вид на жительство в Испании?

Самый ходовой вариант — студенческая виза. Насчет программы обмена «Эразмус», по которой прилетела я, сказать сложно: пока российские студенты могут ею воспользоваться, но неясно, что будет дальше.

Есть вариант с рабочей визой. Чтобы её получить, нужно иметь профессию из каталога дефицитных профессий Испании. Раньше в него входили редкие специальности, например повар на рыболовецком судне, но недавно список расширили. Если ваша профессия востребована, вы отправляете в Испанию заявку, её рассматривают в министерствах и в ответ отправляют приглашение на работу. Раньше это была сложная система, которой редко пользовались. Но недавно её упростили: ввели льготы и послабления для трудовых мигрантов. Например, раньше продлить визу можно было только с действующим трудовым договором, а сейчас достаточно отработать не менее трёх месяцев в году.

Ещё вариант — покупка квартиры или дома. Владельцы недвижимости имеют право находиться в стране полгода. Для поиска недвижимости лучше приехать в Испанию и посмотреть варианты в небольших агентствах. Но можно выбирать и удалённо — через сервисы «Фотокаса» и «Идеалиста».

Набирает популярность кочевничество для удалёнщиков. В Испании есть богом забытые деревни, в которых один магазин, колодец и пустырь. Чтобы вернуть туда жизнь, там строят жилые комплексы и приглашают жить иностранцев, которые работают дистанционно. Можно присоединиться к этой программе. Есть карты, на которых отмечены эти деревни: выбираете понравившуюся, связываетесь с её представителями, и они уже сориентируют, куда какие документы подавать. Но в этом варианте тоже много подводных камней. Как минимум, это достаточно дорого: приготовьтесь, что вся зарплата будет уходить на жизнь в деревне, откладывать не получится. Но это рабочий вариант получить визу цифрового кочевника.

Как быть эмигранту с языковым барьером? Насколько важно знать испанский, чтобы комфортно общаться?

Если мы говорим только про бытовое общение, многое зависит от региона. Например, Барселона — интернациональный город: здесь и русского языка поначалу будет достаточно, так как есть русскоязычные врачи, детские сады, школы. Чем дальше от крупных городов, тем меньше люди говорят на английском. В Стране Басков на английском практически не говорят: без испанского здесь можно разве что решить бытовые вопросы — сказать что-то с онлайн-переводчиком, объяснить жестами. Если говорить про маленькие деревни, куда отправляют удалёнщиков, то там ни русский, ни английский не понадобятся — только разговорный испанский.

Если вы рассчитываете найти работу в Испании, без языка никуда. Думаю, со знанием испанского на уровне B2 редактору можно приехать в Мадрид и делать лендинги для местного маркетингового агентства.

Какие советы ты бы дала тем, кто планирует переезд в Испанию?

Тщательно выбирайте место релокации: Испания везде разная.

Тем, кто ищет классическую Испанию с курортами, стоит ориентироваться на юг — Барселону и Валенсию. Там комфортный климат и много русских эмигрантов.

Человеку, который привык жить в городе, подойдут Барселона и Мадрид. Там по меркам Испании развитый сервис, но учитывайте, что в этой стране в принципе с клиентским сервисом всё грустно.

Если интересует жизнь на побережье, то стоит рассмотреть остров Тенерифе. Многие переезжают туда из-за мягкого климата и близости к океану.

Если нужна деревня для тихой жизни, стоит выбирать между Каталонией и Страной Басков. Это одни из самых богатых и развитых регионов со спокойным темпом жизни. Но надо понимать, что север Испании не соответствует классическим представлениям: тут холодно, часто идёт дождь, в океане всегда волны — он для сёрфинга, а не для купания.

Не рекомендую переезжать в Галисию и Экстремадуру: они считаются самыми бедными и неразвитыми.

Учитывайте, что расходы на жильё будут немаленькими. Недвижимость в Испании дорогая, поэтому многие снимают комнаты с двумя или тремя незнакомыми людьми, как в коммуналке. Если снимать квартиру полностью, то однокомнатная студия на севере Испании будет стоить 700−800 евро. К тому же найти квартиру непросто, а с июля по август — практически невозможно из-за наплыва студентов. Варианты для непродолжительной аренды можно посмотреть на Эйрбиэнби.

Недвижимость в Испании дорогая, поэтому многие снимают комнаты с незнакомыми людьми, как в коммуналке

Везите с собой наличные на первое время и полторы тысячи евро, чтобы улететь обратно. Когда я переезжала, была уверена: если что-то пойдёт не так, я куплю билет и вернусь домой. А сейчас можно уехать и застрять за границей из-за проблем с авиасообщением и платёжными системами — учитывайте такой риск.

Готовьтесь к тому, что в Испании особый распорядок жизни. Например, известная сиеста: в 14:00 закрываются банки и магазины — купить ничего нельзя. По воскресеньям и праздникам также всё закрывается — в эти дни можно только идти в горы, ехать на море, сидеть дома или зависать в баре. В августе в Испании массовые каникулы — не работает вообще ничего. Я, когда поступала в магистратуру, не учла этого: мне нужны были какие-то документы, а университет просто не работал — пришлось ждать сентября.

При переезде купите страховку. Без неё, конечно, никого не бросят умирать, но за неотложную медпомощь придётся заплатить немалую сумму. Проще оплатить страховку — она стоит примерно 150 евро и действует год. Когда я ездила в Испанию по обмену, оформляла страховку для студентов — она выгоднее обычной и покрывает путешествия по Евросоюзу.

Если бы я планировала переезд сейчас, то подумала бы трижды. Это только в мечтах всё очень здорово. В реальности переезд в другую страну — это большие трудности с ассимиляцией, бытом и финансами. Нужно быть готовым и точно не уезжать на волне паники. Но, если есть цель и желание её достичь, возможно всё.

Ты 9 лет работала трейд-маркетологом в больших корпорациях. Расскажи, чем именно занималась.

Повышала продажи бренда: проводила промоакции в торговых сетях, присматривала за выкладкой продукции по стандартам компании, обучала сейлз-менеджеров. Ещё просчитывала эффективность рекламных кампаний и определяла механику промо.

Много работала с персоналом: обучала продажам, проводила тренинги для промоутеров и мерчандайзеров. Например, у Кока-Колы выходит новый вкус — я презентую его команде продаж, рассказываю, как мы будем его продвигать в стране. Я должна была влюбить команду в этот продукт, чтобы все сразу побежали его продавать.

С какими брендами ты работала?

Я работала в основном с крупными производителями продуктов питания и техники. Сначала была Кока-Кола, потом Самсунг, пивная компания «АБ ИнБев». После этого устроилась в Арла Фудс: эта фирма производит молочные продукты разных брендов и кофейные напитки «Старбакс». После Арлы Фудс ушла в Эрманн. Дальше случился декрет, и, когда малышке было шесть месяцев, я задумалась о новой профессии.

Ты разрабатываешь промоакцию для бренда, но реализовать её — работа большой команды. Как ты всё организовывала?

Сначала я проводила тендеры среди агентств, выбирала, с кем мы будем работать. Дальше оформляла договоры, согласовывала их с начальством, проводила документы через юристов, бухгалтерию. Так я научилась лавировать между отделами, договариваться, чтобы, скажем, юристы быстрее посмотрели мой договор и я успела запуститься к дедлайну.

Подрядчиков и сейлзов нужно организовывать и контролировать. Сложность в том, что они не подчиняются мне напрямую: трейд-маркетолог работает параллельно с командой продаж. По сути я управляла людьми, но формально не была их руководителем. Для таких случаев есть свои лайфхаки.

Например, можно использовать административный ресурс. Допустим, дизайнер должен нарисовать баннер для рекламы нового вкуса Кока-Колы. Его руководитель — в агентстве, а задачу ставлю я. Мне нужно, чтобы работа была сделана как следует и в срок. Для этого я налаживаю контакт и с дизайнером, и с его начальником. Если дизайнер не станет ко мне прислушиваться, поможет руководитель.

Ещё я проводила мотивационные программы для торговых представителей: объясняла, какую выгоду от продажи нового продукта получит каждый из них. Это мотивировало команду на результат.

Например, после презентации нового напитка ко мне подходит менеджер и говорит: херня какая-то, не хочу это продавать. Я в ответ запускаю программу мотивации: ну да, тебе это может не нравиться, но если выполнишь индивидуальный план, то получишь много денег или звёздочку на доске с командным результатом. Разных людей нужно стимулировать по-разному.

Подходит менеджер и говорит: херня какая-то, не хочу это продавать. Я в ответ запускаю программу мотивации

Получается, ты не руководитель, но контролируешь всех в команде. Тебя не воспринимали как девочку, которая всем мешает?

Было такое, особенно когда я только пришла в трейд-маркетинг. Часто в корпорации на тебя смотрят как на очередного сотрудника, который непонятно зачем нужен. И сначала такое отношение било по самооценке. Но со временем я стала воспринимать это как челлендж: окей, время и результаты работы покажут, кто нужен компании. Когда команда продаж видит, какую пользу я приношу, то понимает: в следующий раз им без меня не справиться. Не потому, что я крутая, а потому, что я как трейд-маркетолог помогаю им выполнить планы продаж и заработать больше.

Когда и почему ты поняла, что хочешь поменять профессию?

Все изменения в моей жизни проходили плавно. Я против резких движений а-ля «сейчас специально закину себя в жёсткую зону дискомфорта». Считаю, это не круто: ты постоянно в стрессе, всё сводится к одному — выжить. В таком режиме нет времени подумать: а нужны ли мне эти перемены?

Я решила поменять профессию, когда поняла, что хочу работать на результат, а не просто ради процесса. Приносить пользу. Например, вот как было в корпорациях: сижу я на тысячном созвоне за день, слушаю про отдел закупок и объём произведённого товара. Знаю, что всё это относится к моей работе косвенно и я здесь не нужна, но сижу, потому что этого требует политика компании. Почему-то в корпорациях многие считают, что, чем больше проводишь времени на созвонах, тем ты эффективнее. Вопросы на пять минут порой затягиваются на пять часов.

В какой-то момент я задумалась: а что я после себя оставлю? Диаграммки, отчёты ради отчётов? Я хотела понимать, зачем всё это делаю, но часто не находила ответов. Поэтому потеряла интерес к тому, чем занимаюсь.

Задумалась: а что я после себя оставлю? Диаграммки, отчёты ради отчётов?

Философская идея твоего ухода понятна. Давай теперь к более приземлённым вещам. Корпорации с громкими названиями, статус, соцпакет не остановили?

В больших компаниях в этом плане всё здорово: ДМС, страхование жизни за рубежом, корпоративный автомобиль. Тут «всё включено» для жизни, и на это легко подсесть. Условия для работы могут быть дискомфортными, но и терять все эти плюшки не хочется. Корпорации прекрасно об этом знают. Такая завуалированная зависимость, по сути, наркотик. На него особенно легко подсесть, когда ты молодой, только выпустился из универа и нет твёрдой почвы под ногами.

Со мной было так же, просто я не хотела себе в этом признаваться. В одной из лекций на курсе «Текст и деньги» Максим Ильяхов убедительно рассказывает о том, как со стороны выглядит корпоративная зависимость. Помню, слушала его и у меня в голове щёлкнуло: точно пора что-то менять.

Почему ты выбрала редактуру? Можно же было тортики печь, свадьбы организовывать — всё что угодно.

Я вела личный Инстаграм с посредственными постиками о себе и семье. Близкие смотрели и говорили, что я классно пишу, поэтому решила: копирайтинг то, что нужно.

Однажды я увидела вакансию копирайтера на одном из мамских профилей в Инстаграме. Залезла в описание, а там нужен опыт, портфолио — ни того ни другого у меня не было.

Я из тех людей, которые тотально погружаются в то, чем интересуются. Захотела заниматься копирайтингом — сразу вопросы: где научиться? как собрать портфолио? сколько смогу зарабатывать? Начала сёрфить в Интернете и сразу увидела «Максим Ильяхов», «Школа редакторов» — так одно за другим и потянулось.

Постепенно я осознала, что копирайтинг — одна история, а редактура — совсем другая. Текстики писать может каждый, а статья — это целый проект для редактора. Сначала ведёшь переговоры с клиентом, определяешь его задачи, представляешь конечный результат. Потом исследуешь тему, собираешь фактуру, структурируешь материал. И только после этого пишешь текст. Результат сильно зависит от того, насколько классно ты заменеджерил все процессы.

В корпорациях мне постоянно приходилось превращать хаос в чёткую последовательность задач — в редактуре это тоже важно. Я поняла, что просто копирайтинг не для меня: писать тексты мне скучно. Я хочу управлять процессами в редакции: наводить там порядок, разрабатывать стандарты, анализировать результаты. Получается, главредить.

Ты спонтанно решила поступать в Школу редакторов или всё же был план?

Я расписала свой путь в новую профессию по шагам на доске в Трелло. Сначала она называлась «Писака», сейчас уже — «Я редактор».

Началось всё с колонки задач: пройти курс Максима Ильяхова, подписаться на «Продвинутый курс Главреда», прочитать книги из списка, пойти на стажировку. Затем появились «В процессе» и «Сделано». А потом ещё отдельный столбик «На что потратим денежки». Вот эта колонка на доске с задачами здорово мотивировала: на хотелки из списка мне важно было заработать редактурой. Благодаря гонорарам за тексты и новой работе часть задуманного уже реализовала.

Школа редакторов стояла у меня в плане сразу после курса Ирины Ильяховой для начинающих копирайтеров.

Чему ты научилась на курсе Ирины Ильяховой?

У неё крутой курс для тех, кто в редактуре новичок. Ирина здорово задаёт вектор.

Полезным был материал о том, как откликаться на вакансии, составлять резюме и оформлять портфолио. По референсам из уроков я сделала портфолио для Бюро Горбунова.

Ещё Ирина давала ссылки на Телеграм-каналы с вакансиями для редакторов — все свои проекты я нашла именно там.

Отдельное спасибо за урок о программных инструментах для редактора. Так я узнала о бесплатном курсе по Фигме на Яндекс-Практикуме. Он помог мне сверстать промостраницу для вступительного задания в Школу редакторов и получить бесплатное место на первой ступени.

Были трудности в работе над вступительным заданием?

Да. Проблема не только в том, что я работала в Фигме впервые. Оказалось, я ещё и неправильно поняла задание. Я взялась за промостраницу для домашней студии видеоблогера и решила, что должна отрисовать иллюстрации сама, по минимуму использовать фотографии. Этой ошибки можно было избежать, если бы я сначала посмотрела вебинары Максима Ильяхова с разборами предыдущих заданий.

В итоге Ильяхов неплохо оценил работу, а Артём Горбунов поставил просто позорные для меня оценки. После этого ненадолго даже появилась мысль устроиться в бюро: хотелось как-то достучаться до Горбунова, сделать что-то, чтобы он меня похвалил.

Почему тебе было важно попасть именно в школу Бюро Горбунова, а не взять любой курс по редактуре?

Большую роль сыграли мои амбиции: я выбираю только лучшее, а Школа редакторов — это капец как круто. Большой опыт работы в корпорациях тоже сказался: для меня важен имидж компании. Например, говоришь, что работаешь в Кока-Коле, и все сразу: «А, знаю, это бренд номер один». Так вот, Школа редакторов — это как Кока-Кола, только в редактуре. Не буду врать: другие школы и курсы я не смотрела — просто поняла, что мне надо сюда и всё.

Можешь сравнить себя до начала учёбы и после? Что изменилось?

В начале первой ступени я как редактор была белый лист, нулевая совершенно. Закончила её уже другим человеком во всех смыслах.

Например, изменилось отношение к переговорам. Раньше казалось, что в этом я уже собаку съела. Только торговаться не любила: вдруг подумают, что у меня нет денег. А недавно мы с мужем собирались в Новосибирск и искали жильё на Авито. Я обсудила с хозяином квартиры наш бюджет — сколько мы готовы платить в сутки, и договорилась на скидку. Не думала, что такое когда-то произойдёт. Муж тогда посмеялся: «Слава Школе редакторов: экономит семейный бюджет!»

В редактуре я, конечно, тоже выросла. Теперь умею работать с текстом, знаю кое-что о вёрстке, приучилась убирать висячие союзы и предлоги. Но эти навыки не самое ценное, что даёт школа. Многие хорошо пишут, но клиент покупает не просто текст, а энергию редактора. Школа заряжает такой энергией, на которую точно будет спрос.

Расскажи о своей нынешней работе. В каких проектах уже поучаствовала?

Сейчас я работаю контент-менеджером в медиаредакции Авито: руковожу выпуском сторис на главной странице, присматриваю за контентом, контролирую дедлайны и исполнителей.

Параллельно веду разные проекты по редактуре. Например, участвую в подготовке онлайн-марафона «Бизнес ВКонтакте»: редактирую презентации спикеров. Ещё писала статьи о предпринимателях с Ямала для «Деловой среды» Сбера, сейчас согласовываю и корректирую их вместе с героями.

В качестве курсовой по итогам первой ступени Школы редакторов я тоже писала кейс о предпринимательнице, которая рассказала, как открывала и развивала мини-пекарню.

Твоя курсовая выглядит как масштабный проект, а по программе школы на неё даётся всего две недели. Как удалось сделать такую сильную работу и уложиться в срок?

Я начала подготовку за пару месяцев до дедлайна: так можно, если собираешься взять свою тему, а не ту, что предлагает деканат.

Для меня это была не просто учебная работа — я хотела опубликовать статью. Поэтому было важно, чтобы тема цепляла. Я долго перебирала варианты. Сначала была идея написать о приложении для медитаций, но оказалось, что в интернете уже 500 миллионов статей об этом, в том числе в Т—Ж. Значит, тема не годится — ищу дальше.

Как раз тогда я заказала выпечку с цветами у Ланы, будущей героини статьи. Уже не раз покупала её продукт: вкусно, красиво, нешаблонно. Плюс следила за ней в соцсетях, видела, что она классная как предприниматель и как человек. Поэтому написала ей с просьбой дать интервью.

Перед разговором с Ланой я продумала структуру будущей статьи. Как учил Максим Ильяхов, плясала от визуалки: составляла вопросы героине с учётом того, что и как мы можем проиллюстрировать. Лана с радостью прислала всю фактуру: иллюстрации, расчёты. Ей, как и мне, было интересно сделать полезную для читателя статью.

Статью писала пару недель. Потом ещё три дня верстала в Тильде. Там есть готовые шаблоны, но с ними получается как-то любительски — с дырами и странными отступами. Чтобы статья смотрелась красиво, я миксовала блоки, где-то убирала поля — в общем, пыталась обмануть Тильду. Кажется, у меня получилось. Лана согласовала текст статьи практически без замечаний — считаю, это успех.

Сейчас договариваюсь с медиаредакцией Авито, чтобы разместить статью в их B2B блоге.

Ты сейчас учишься на второй ступени, а на третью планируешь идти?

Пока не знаю. С одной стороны, было бы здорово пройти всю школу, получить диплом. С другой — я сейчас явно вижу пользу второй ступени, а третья такая призрачная.

Мой внутренний критик скажет: если уж начала, то надо закончить. В прошлом я бы скорее к нему прислушалась, но сейчас отвечу: ни фига! Стараюсь разрешать себе бросить в любой момент, если не вижу пользы. Никто никому ничего не должен.

На твой взгляд, что помогло тебе так удачно стартовать в редакторском деле?

Я влюбилась в профессию, поняла: это моё. Хотелось ещё часов в сутках, чтобы писать, общаться с клиентами, разбираться, погружаться в задачу.

Считаю Максима Ильяхова своим наставником, потому что училась на его примере. Слушала вебинары, читала рассылки. В итоге вынесла для себя два ключевых момента.

Первое — всё делать с заботой. Сейчас это мой девиз по жизни: неважно, общаюсь я с клиентом или продаю вещи на Авито. Везде стараюсь встать на место собеседника и сделать так, чтобы работать было удобно всем.

Например, сейчас редактирую презентации спикеров для будущего марафона «Бизнес ВКонтакте» и, когда вношу правки, не кидаю просто скрины с указанием, что изменить. Делаю сообщение максимально удобным и понятным: подробно объясняю, что и почему нужно сделать.

Второе — фокусироваться на пользе. В первую очередь я думаю о том, для кого пишу. Стараюсь не себя показать, а встать на место читателя, исходить из того, что для него важно.

Ты не побоялась перевернуть свою жизнь и нашла любимое дело. Дай совет тем, кто мечтает об этом, но не решается.

Не могу сказать, что страха не было, — наоборот. Если бы не поддержка мужа, я, наверное, не решилась бы. Сейчас уже чётко знаю, чего хочу от жизни, вижу, какие действия приведут меня к цели, и готова идти напролом.

Мой совет — не оглядываться на других и искренне любить то, что делаешь. Идти по своему пути и параллельно работать над самооценкой. Мне, например, помогают еженедельные сессии с психологом.

Вы всё делаете правильно, верьте в это.

Ты пять лет училась на журфаке и больше двух лет работала журналистом. Расскажи, какой опыт переговоров получила за это время.

Это была полезная практика. Вообще хорошо упражняться в переговорах во время уличных опросов — я проводила их каждую неделю на протяжении двух лет. Для коллег это был стресс: некоторые говорили, что лучше уволятся, чем пойдут на улицу кому-то вопросы задавать. А мне нравилось. Из своей практики я даже вывела правила уличных опросов: хотела сделать методичку, но руки так и не дошли.

Главный совет — не бояться людей. Такое напутствие мне дал преподаватель журналистики. Когда выходишь на опрос, люди раскрываются по-новому: они намного более доброжелательные, компетентные, чем можно подумать.

Не нужно заранее предполагать, что тебе скажут. Часто ты формулируешь вопрос и при этом думаешь, как бы сама на него ответила. Тогда кажется, что иного мнения быть не может, а такая установка вредна. Люди могут дать такие неожиданные ответы, что удивляешься, сколько всего можно думать по этому поводу. Чтобы весь этот спектр увидеть, важно быть максимально непредвзятым и открытым к диалогу.

Собеседник может сказать «нет» — не бойтесь этого. Я сталкивалась и с игнором, и с ответом «Я не общаюсь с журналистами». В таких ситуациях я не уговаривала, не проявляла нужду. На улице много народу: не этот поговорит со мной, так следующий. Вообще люди любят отвечать на вопросы, поэтому материал на две тысячи символов собирается максимум за 20 минут, и то если погода плохая.

С агрессивной реакцией я лично не сталкивалась: матом никто ни разу не обложил. Но если бы такое произошло, думаю, я бы пожала плечами и ушла.

Я не уговаривала, не проявляла нужду. На улице много народу: не этот поговорит со мной, так следующий

Вот такую инструкцию по уличным опросам я вывела из своего опыта:

• Подберите время, когда люди будут прогуливаться и не спешить. Обычно я проводила опросы в будни, в 11.00 или в 16.00. Оптимальное время зависит от вашей местности и от того, кого вы собираетесь опрашивать.
• Старайтесь выходить без фотографа. Иначе придётся уговаривать людей не только ответить на вопросы, но и сфотографироваться.
• Идите туда, где находится целевая аудитория. Опрос про образование — идите к школе, про автомобили — к гаражам.
• Подготовьте диктофон. Если используете диктофон в телефоне, откройте его заранее, чтобы вовремя включить.
• Не догоняйте. Идите по встречному потоку, чтобы установить зрительный контакт с будущим собеседником. Так легче начинать общение.
• Улыбайтесь возможному собеседнику. Тогда человек поймёт, что вы идёте к нему, подготовится и, скорее всего, улыбнётся в ответ.
• Представьтесь. Скажите кто вы, из какой организации, зачем проводите опрос.
• Сформулируйте вопрос кратко. Краткий вопрос, особенно если вы заранее его заучили, экономит время собеседника. Вдобавок он легко воспринимается на слух — человеку будет проще вас понять и ответить.
• Задавайте открытые вопросы. Тогда люди будут рассуждать, делиться мнением, а не отвечать односложно. Их разговорчивость зависит ещё и от темы: лучше всего люди разбираются в бытовых и социальных вопросах, связанных с личным опытом. Например, сколько времени позволять ребёнку играть с гаджетами.
• Внимательно слушайте собеседника. Тогда вы вовремя заметите, если он уклонится от темы, выскажется неопределённо или противоречиво. В этом случае задайте уточняющие вопросы, чтобы получить такой ответ, который годится для публикации.
• Подходите к разным людям. Пусть на один вопрос ответит бабушка, молодая девушка и мужчина средних лет. Если вам нужно опросить только школьников, выберите ребят разного пола и возраста. Так спектр мнений будет шире, а результаты — достовернее и интереснее.

А как насчёт согласования материала с героем? Для журналиста это ведь тоже переговоры?

Конечно. Нередко человек видит готовый текст и отвечает: «Нет, я так не говорил. Уберите, это меня компрометирует!» В этот момент начинаются переговоры.

Помню, как делала материал по отчёту Контрольно-счётной палаты Воронежа. Тютелька в тютельку по отчёту написала текст, пришла его согласовывать, а чиновница из этой палаты отвечает: «Мы не это имели в виду. У вас тут плохие формулировки — напишите как в отчёте». А там типичный казённый язык с канцеляризмами и штампами. Я начала защищаться: «Текст написан понятным русским языком. Я прошу вас проверить цифры». Тогда она попробовала на меня надавить и сказала, что не даст добро на такую публикацию. Я ответила, что Контрольно-счётная палата не может повлиять на работу СМИ. Чиновница пригрозила мне юристами — я сделала то же самое, причём мы обе понимали, что это не шутки. Так мы бодались, пока она не сдалась: «Выпускайте под свою ответственность». Я всё рассказала редактору, и мы опубликовали текст — никаких последствий не было.

Это были стрессовые переговоры, но я считаю их интересным опытом. В отчёте упоминалось нецелевое расходование средств, которое обнаружила палата. Думаю, чиновница боялась, что моя публикация навлечёт на неё гнев городской администрации. Моей задачей на этих переговорах было согласовать данные. У чиновницы к цифрам претензий не было — только к формулировкам. Поэтому я отстояла своё право интерпретировать отчёт так, как считаю нужным, и завершила эти переговоры. Но не хотелось бы, чтобы такие переговоры повторялись.

Чиновница пригрозила юристами — я сделала то же. Так мы бодались, пока она не сдалась

Если я хотела согласовать материал и вдобавок сохранить хорошие отношения с собеседником, я шла навстречу и меняла текст. С этим связана интересная история.

Однажды я писала небольшой материал ко Дню Военно-Морского Флота. Разговаривала с людьми, которые обучают детей парусному спорту. Ко мне подошла женщина и заговорила про приметы моряков, я стала расспрашивать — она сыпала фактами, просто кладезь информации. Написала статью, прислала на согласование дядьке-спортсмену, а он спрашивает: «Слушайте, можно не упоминать эту женщину? Это моя любовница, она не должна была там быть. А моя жена вашу газету читает». Я бегом выяснять, что делать с текстом. Поговорила с той женщиной, она была не против, чтобы мы опубликовали её слова и не указывали имя.

В этой ситуации мне ни к чему было продавливать собеседников: для текста важны были приметы моряков, а не личность любовницы тренера по парусному спорту. Поэтому я переписала материал.

Со временем я стала предупреждать героев: «Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас — аккуратно. Я не тороплю вас, не давлю: говорите так, как можно будет написать». Так люди осознанно отвечают на вопросы и согласовывать финальный текст проще.

Чем ты сейчас занимаешься?

Последние шесть лет я работаю в СММ. Сейчас я редактор соцсетей в региональном медиахолдинге: выбираю, какой контент в какие соцсети как подать. Пишу посты, подводки к материалам, провожу конкурсы и опросы.

Какие переговоры и с кем ведёшь на нынешней работе?

На работе много обмена репликами. У нас есть чат новостников, куда забрасывают инфоповоды: тут взрыв, там школу построили, здесь прорыв канализации. Это просто реплики, переговоров как таковых нет. А вот когда мы садимся с коллегой и начинаем крутить, как это подать и на чём акцент сделать, это уже переговоры.

Как ты понимаешь, что обмен репликами переходит в переговоры?

Для меня самое сложное в переговорах — словить момент, когда они начались, когда тебя хотят продавить или тобой манипулируют. Нужно быстро осознать свою миссию, понять, что важно знать, чтобы достичь её. Вот это переключение даётся сложно.

По-моему, искусство переговоров — это не теряться в новых ситуациях, не забывать свою цель и полезное действие, когда переговоры настигают внезапно.

Реальность сложнее теории. В Школе редакторов нас учили, что надо подготовиться, составить план беседы. В обычной жизни не загорается лампочка «Внимание, переговоры!». Просто вдруг приходит начальник и заговаривает с тобой.

Самое сложное в переговорах — словить момент, когда они начались

Как научиться быстро переходить в режим переговоров?

Полезно инициировать переговоры. Я, например, по совету Ильи Синельникова начала просить скидки. Так я тренируюсь начинать целенаправленную, осознанную коммуникацию.

Например, на кассе в магазине мне говорят: «С вас 2500. Картой будете оплачивать?» Если я отвечу «да» и приложу карту, выйдет стандартный обмен репликами. Но если я отвечу: «Подскажите, пожалуйста, как я могу получить скидку», — это уже переговоры.

На работе я докапываюсь до людей с фразой «Чтобы что?» — это помогает включиться в переговоры. Приходят коллеги и просят зарегистрировать на рекламной бирже наш Телеграм-канал. Моя реакция: «Зачем?» — «Директор так сказала». — «Зачем?» — «Чтобы синяя галочка была». — «Зачем?» Так докапываюсь, докапываюсь, и выходит, что дело в амбициях директора, а вообще место на бирже нам не нужно.

Есть ли у тебя рецепт, как не волноваться на переговорах?

Думаю, волнение обусловлено стрессом, а стресса будет много, если ситуация для человека в новинку.

Первый раз ту же скидку попросить волнительно, даже если знаешь теорию переговоров. Ты повторяешь себе, что потратишь всего 30 секунд, что на нет и суда нет, и вместе с тем волнуешься. Здесь хорошая тренировка — раз за разом напрашиваться на «нет», тогда «нет» перестаёт казаться оскорбительным. Я прошу скидку и предполагаю, что мне откажут. Я этого ожидаю, и, когда ожидания оправдываются, всё окей. А не оправдываются — для меня же лучше. Сколько раз я ни просила скидку, пока никто не отказывал.

Хорошая тренировка — раз за разом напрашиваться на «нет»

Многим страшно звонить по телефону. На первом курсе журфака дают такое задание — позвонить и что-то узнать. У студентов паника, многие даже не идут потом работать журналистами, потому что не могут перебороть этот страх. Я это задание со звонком выполнила на ходу, чтобы не вовлекаться и не концентрироваться на стрессе. Куда-то бежала по улице, в голову пришла идея — я набрала номер и поговорила. Прошло безболезненно и удачно. Так что тем, кто сильно нервничает по поводу телефонных разговоров, можно попробовать такой способ.

Проще справиться с переговорами, когда они проходят в знакомой обстановке. Например, если это созвон по Зуму из дома. Тогда можно дополнительно окружить себя комфортом, чтобы ситуация прошла мягче и легче. Тут у каждого своё: кому-то надо кофейку налить, кому-то аромамасел накапать. Это помогает отвлечься от волнения, чувственно переключиться.

В непривычных стрессовых условиях я применяю индуистскую технику борьбы со страхом. Однажды мне рассказали притчу о страхе и дали такое объяснение: «Страх — это демон в тебе самом. Пока ты сосредоточен на страхе, ты сам себе наносишь сокрушительные удары, выматываешь себя и лишаешь сил. Это не твоя цель. Вместо этого улыбнись — станет легче».

В чём твоя сила как переговорщика?

Мне кажется, я легко считываю эмоции собеседника, не знаю, от природы это или воспитание.

На меня произвела впечатление книга Юлии Гиппенрейтер «Общаться с ребёнком. Как?». Правила, которые там описаны, подходят и для переговоров со взрослыми. Вообще советую прочитать сборник этого автора «Самая важная книга для родителей».

Юлия Гиппенрейтер советует использовать принцип «Я-сообщений» и «Ты-сообщений», чтобы эффективно общаться.

«Я-сообщения» — это когда мы транслируем свои эмоции, своё состояние: «Я голодная, уставшая, я не могу сейчас поиграть». Многие люди не выражают эмоции невербально, ходят как обычно, а внутри армагеддон. Вербальное «Я-сообщение» помогает донести до окружающих, как ты себя чувствуешь.

«Ты-сообщения» отражают ситуацию собеседника, описывают его эмоцию: «Ты очень по мне соскучился, ты хочешь поиграть. Тебе очень радостно меня видеть». «Ты-сообщение» — это утверждение, а не вопрос. Спрашивая: «Ты что, злишься?» — мы как бы отстраняемся, перестаём быть вовлечёнными, в этом есть какая-то претензия. А вот утвердительное «Я вижу, ты злишься» говорит собеседнику, что ты сконцентрирован на нём и понимаешь его ощущения. Это более эффективно. Когда угадываешь с «Ты-сообщением», обычно в ответ получаешь: «Дыыааа», — это высвобождает эмоции. Если же не угадаешь, не страшно — сообщение просто не сработает, придётся нащупывать дальше. Причём собеседник тебе поможет: «Ты злой». — «Да я в бешенстве, что значит злой!» Эта обратная связь очень занимательна: иногда тебе со стороны кажется, что человек зол, а на самом деле он обижен.

Шесть лет я применяю советы Юлии Гиппенрейтер. На переговорах я смотрю на собеседника и пытаюсь понять, что он чувствует, а потом проговорить это в виде «Ты-сообщения».

Дети ещё не владеют своими эмоциями, взрослые — другое дело. Как быть в общении с ними?

Всё то же самое. Я из психологии знаю, что у нас мозг под влиянием ситуации переключается: преобладают либо эмоции, либо рациональное мышление. Поэтому в чрезвычайных ситуациях кризисные психологи просят потерпевших решать простые примеры: 100 минус 7, ещё минус 7, ещё минус 7 — так пока не дойдёшь до отрицательных чисел. Или просят посчитать синие машины. При этом человек перестаёт фокусироваться на эмоциях и переходит в рациональную стезю.

У Джима Кемпа свой инструмент на случай, когда зашкаливают позитивные или негативные эмоции. Он предлагает травить леску, чтобы собеседник включил рациональное мышление.

Недавно я использовала этот приём. Я завлекала маму в ЗОЖный марафон: мол, расскажут много нового про питание, образ жизни, спикер мне нравится, проект крутой, отзывы классные. В последний момент она вдруг решилась: «Да, давай! Куда платить?» Вот тут я подумала: нет-нет-нет, такого мне не надо. Слишком резкое переключение с «нет» на «да». На марафоне придётся работать: много двигаться, соблюдать нормы питания, слушать лекции. Она заплатит деньги, разочаруется, и негативное впечатление отразится на мне.

Я начала травить леску. Рассказала, что придётся работать 16 недель, а без этого вау-эффекта не будет. Она спрашивает: «Ты что, теперь отговариваешь меня?» Я ответила, что хочу, чтобы она сама оценила, подходит ли ей это. В итоге мама отказалась, а я была рада, что помогла ей принять взвешенное решение.

Школа редакторов как-то помогает вести переговоры?

Помогает, конечно. Даже несмотря на то, что в основном мы изучаем теорию, это полезно. А если есть практика, вообще круто. Начинаешь по-другому смотреть на коммуникацию — немножко со стороны, как в книжке описывает Кемп. Будто я выхожу из своего тела и наблюдаю, как веду диалог. Гораздо проще вот так абстрагироваться, когда знаешь теорию.

Ещё я стала практиковать принцип понимания задачи. С заказчиками я либо устно, либо письменно проговариваю, что буду делать: «Я тебя правильно поняла? Смотри, я сделаю вот так, чтобы было вот это».

Ты говоришь, что практика помогает переговорам. А где и как ты практикуешься?

Мы с ребятами из Школы редакторов 15 набора сами устроили себе практику и организовали игры по переговорам. Максим Волков на первой ступени кинул клич в чат: «Кто хочет попрактиковаться? Кемпа прочитали, теорию поняли. Чувствую, что практики не хватает». Я об этом мечтала, поэтому откликнулась первая.

На этих играх сложилась доброжелательная среда: мы выдумывали ситуации, распределяли роли, разбирали переговоры друг друга. Это такой опыт, можно даже сказать, актёрский, который очень заряжает. На таких учебных моментах ты понимаешь принцип: с кем бы ты ни говорил, к этому человеку можно найти ключики.

Мы провели одни переговоры, вторые, выложили видео на Ютуб, кто-то посмотрел и решил присоединиться. Созванивались практически каждую неделю около полугода.

Какие игры тебе особенно запомнились?

Мне больше всего запомнилась игра, когда редактор обсуждает задачу с клиентом и должен дать понять, что её не решить с помощью текста. Я остро почувствовала, что не надо никого убеждать: человек может только сам убедиться в том, что не прав. Моя задача — задавать для этого вопросы. Некоторых вещей мы не можем знать, пока нам не сказали. Возможно, до тебя уже много людей обдумали задачу, всё взвесили и пришли именно к такому оптимальному решению. Твой бэкграунд мешает это увидеть, а нужно постараться.

Ещё я вспоминаю игру с Таисией. Максим был заказчиком, Таисия — редактором. Максим включил ей эмоции почти сразу: «Мы тебя здорово оцениваем, ты классная, давай будешь делать очень интересную задачу». И всё — с первой минуты переговоры провалены, потому что тут надо самому себе травить леску, а это непросто.

Потом у меня в играх по переговорам сложилась похожая ситуация: мне предложили за неделю разработать бренд-медиа. Помня игру Таисии с Максимом, я резко ответила: «Нет, не возьмусь. Это очень сжатые сроки». Ребята меня раскритиковали, посоветовали разобраться в задаче, прежде чем отказывать. После этой истории я пришла к выводу, что до стабильного успеха в переговорах ещё работать и работать.

Была интересная игра с установкой: с какой бы задачей к вам ни пришли, это стоит 100 тысяч рублей. Редактору запрещено говорить сумму меньше, а клиенту — на неё соглашаться. Мы созванивались с Максимом, он играл роль редактора, я — заказчика. По легенде это был уже второй созвон, редактор разобрался в задаче и выставил счёт. Надо было договориться о цене, но мы так и не смогли. Деньги — это одна из самых сложных тем, в которой крайне важна практика. Было необычно переживать эмоции, когда заказчики отвечают: «Да вы с ума сошли? Эту работу что, будут делать люди с позолотой?» Такие моменты хорошо прорабатывают страх «нет».

Иногда мы увлекались и игры затягивались на несколько часов: сначала свои переговоры проведёшь как клиент и редактор, потом ещё 3−4 диалога послушаешь, всё разберёшь.

В целом это очень хорошая практика, как Кемп учил. Мне после каждого сеанса хотелось идти на броневичок: ух, ребята, готовьтесь, сейчас всех порву!

Ты рисуешь обложки и делаешь это круто. Расскажи, как узнала о такой возможности и почему решила откликнуться?

Я поступила в Школу дизайнеров осенью 2021 года. Давно хотела попасть в бюро, но читала тестовые, вводные и думала: господи, так сложно, в жизни такого не сделаю. А тут подарок судьбы: по «чёрной пятнице» была скидка 50 процентов на обучение в школе. Решила, что нельзя такое упускать.

Через какое-то время Настя Романова, которая была тогда главредом журнала «Кто студент», написала в чат 15 набора, что нужен иллюстратор для обложек. Я посмотрела журнал, иллюстрации, и мне понравился их стиль. Подумала, что могу так же и, кажется, лучше!

Я откликнулась и попросила у Насти тестовое. Она дала мне нарисовать обложку к выпуску про Иру Моторину, который уже был опубликован. Помню, отправила, ждала ответа, потом долго перерисовывала — всё растянулось на две недели. Настя меня взяла с условием, что в следующий раз работа будет сделана по-быстрому.

Если бы за обложки не начисляли баллы, откликнулась бы и почему?

Да, я бы откликнулась. Конечно, баллы — это приятно, но я давно хотела попробовать делать иллюстрации. Мне самой не хватает дисциплины, чтобы найти время, сесть и рисовать, — лучше пойду высплюсь. А иллюстрации к журналу надо готовить каждую неделю. Помимо всех дисциплин Школы дизайнеров у меня, грубо говоря, была ещё одна — рисунок. Это хорошая практика в рисовании, вдобавок развивает воображение, ассоциативное мышление.

Есть такая проблема в онлайн-образовании: многие не доходят до конца. Не знаю, как сейчас в бюро, но с большинством других курсов так бывает. Человек считает, что заплатил кучу денег и знания сами волшебным образом попадут в голову. Потому и не хочет ничего делать сверх необходимого. Мол, я же и так учусь, почему ещё должен иллюстрации рисовать за бесплатно?

Я считаю, нужно браться за любую возможность: неизвестно, что там будет дальше. Я вот хотела картинки порисовать, а нашла новую работу.

К истории про работу мы ещё вернёмся. Расскажи по этапам, как ты готовишь обложку к выпуску?

Сначала я читаю интервью, которое прислал главред, и начинаю придумывать иллюстрации. Потом обрабатываю фото героя и ещё раз перевариваю прочитанное. Когда определилась, что буду рисовать, то открываю Иллюстратор и приступаю к работе. Дальше готовые картинки вместе с фотографией загружаю в Фигму, собираю там обложку. Последний этап — согласование с главредом.

Расскажи подробнее, как придумываешь иллюстрации?

Читаю статью и мысленно помечаю ключевые моменты, которые можно проиллюстрировать. Первым делом я нахожу глобальные вещи, которые легко понять, изобразить. Если их недостаточно, то высматриваю детали или придумываю метафоры.

К слишком абстрактному интервью сложно придумать рисунки. Например, Лина Кораблёва рассказывала про Сократа, философию, терапию — эти понятия трудно визуализировать. Ну нарисую Сократа, а остальное? В таких случаях я перечитываю статью по 2−3 раза, чтобы выцепить детали.

Бывают интервью о конкретных вещах. Для Сергея Таратынова очень просто было нарисовать обложку, потому что у него всё суперпонятно: и про «Киндер», и про VR.

Мне очень нравится, когда авторы пишут, что хотели бы видеть на обложке. Сама я не всё могу разглядеть, а с участием автора или героя получаются интересные штуки.

Прежде чем перейти к рисованию, ты обрабатываешь фото. Как это происходит?

Сначала высматриваю, что надо поправить. Могу подретушировать с помощью инструментов «Осветлитель» (Dodge Tool) и «Затемнитель» (Burn Tool) в Фотошопе: сделать глаза светлее, добавить теней, чтобы лицо не казалось плоским.

«Заплатка» (Patch Tool) хорошо убирает покраснения. Кликаешь инструмент на панели задач, выделяешь пятно, а потом перетаскиваешь его в область с естественным цветом кожи. Тогда на месте покраснения появится заплатка нужного оттенка.

Если фото плохого качества, убираю лишние крапинки, чтобы кожа не выглядела зернистой. В последних обновлениях Фотошопа появился фильтр «Устранить артефакты джипега» (JPEG Artifacts Removal). Он улучшает качество, убирает шум и немного выравнивает тон кожи.

На такую ретушь тратится не очень много времени, а фотография выглядит приятнее.

А какие инструменты используешь для обтравки?

Иногда я делаю обтравку дольше, чем рисую иллюстрации. Дело в том, что я люблю вырезать вручную с «Прямолинейным лассо». Могу на это часа 2−3 потратить. Много раз коллеги спрашивали, почему я так делаю, это же долго и неудобно. А мне просто нравится: тык, тык — понемножечку, аккуратненько. Успокаивает, вроде как медитация. И я максимально ровно всё вырежу, ровнее, чем другим способом в Фотошопе. Как бы там ни было, я же глазом лучше различаю цвета, чем Фотошоп пиксели.

Но чаще всего я комбинирую инструменты, чтобы обтравить аккуратно и быстро.

Если фотография на светлом фоне и хорошего качества, достаточно воспользоваться «Выделением и маской» (Select and Mask). Для этого я сначала нажимаю «Быстрое выделение» на левой панели инструментов. После этого на верхней панели появляется кнопка «Выделение и маска». Выбираю этот инструмент, кликаю по изображению человека, и программа его вырезает, а ненужный фон убирает.

Есть ещё инструмент «Уточнить край» (Refine Edge Brush Tool), который плюс-минус понимает, где волосы, и выделяет их.

Лассо подключаем, когда, допустим, много мелких волос и они кудрявые. Вот беру лассо, максимально приближаю — и понеслась. Сначала вырезаю, потом, если вид мне не нравится, включаю маску, беру кисть в форме волос и поправляю причёску. Иногда там, где волос не было, я для красоты немножко добавлю.

Труднее всего было вырезать Марию Ольховникову — думала, с ума сойду. У Марии много волос и они кудрявые, пушистые — кистями такое не дорисуешь. Вот у Лины Кораблёвой вырезаешь по-ровному, потом кистью добавляешь какие-то волосинки — получается натуральная причёска. А здесь пришлось долго вручную всё делать.

Итак, фото для обложки готово. Что дальше?

Пока я занимаюсь фотографией, в голове окончательно созревают образы для иллюстраций. Тогда я сажусь рисовать.

В тестовом задании и ещё в паре интервью я рисовала от руки на бумаге, потом фотографировала и обрабатывала в Фотошопе. Я тогда подошла ответственно к задаче: прочитала гайд, выяснила, что нужен блокнот с акварельной бумагой и маркер с определённым скосом. Всё это с трудом нашла, купила. Начала рисовать — ничего не получается: весь лист в каракулях, куча бумаги портится, потому что маркер отпечатывается на следующих страницах.

Наконец сделала рисунок. Фотографирую его, желательно у окна при дневном свете, и загружаю на компьютер. В Фотошопе двигаю кривые, чтобы оставались максимально белый и максимально чёрный цвета. Для этого есть инструмент «Кривые» (Curves) на панели «Коррекция» (Adjustment). Потом удаляю всё белое: нужны только чёрные пээнгэшки на прозрачном фоне. Скачиваю и иду собирать обложку в Фигму.

Готовую работу отправляю на проверку главреду или, если мне не нравится, переделываю. Но тогда нужно всё пройти по новой: рисуешь, снимаешь, загружаешь, обрабатываешь, собираешь. Всё это очень долго и муторно, неэффективно.

Я поняла, что мне не нравится рисовать от руки маркером — проще сразу на компьютере, потом всё поправить аккуратненько. Попробовала — сразу улучшился результат, Насте очень понравилось. И пошло-поехало.

Теперь я рисую стилусом на айпаде. С Иллюстратором это удобно, потому что он синхронизируется на разных устройствах. Нажал кнопку «Синхронизировать», и рисунки с айпада сразу передаются на компьютер. Это нужно по двум причинам. Во-первых, быстрее поправить рисунок мышкой, чем тыкать на планшете. Во-вторых, я пользуюсь Фигмой, а она лучше работает на компьютере.

Почему не собираешь обложку в Фотошопе?

Я знаю эту программу и давно ей пользуюсь, но в ней это получается медленнее. Фотошоп нужен, чтобы редактировать фотографии, а не картинки собирать, это разные вещи. Плюс мой прежний компьютер с Фотошопом тормозил, а Фигма легче: открывает, делает, закрывает.

Может ли человек, который никогда не рисовал обложки для журнала, научиться? Что для этого нужно?

Научиться может кто угодно, главное — хотеть. Делать классные рисунки помогут постоянная практика и вера в себя.

Для начала нужна техника. Без компьютера или планшета не обойтись — на телефоне вряд ли получится сделать иллюстрацию.

Ещё нужен Фотошоп, Иллюстратор или другая программа, где можно рисовать. Например, Фигма: она бесплатная и там тоже есть инструменты для этого.

Можно рисовать на бумаге, фотографировать и обрабатывать. Или на компьютере мышкой — будет дольше и немножко топорно, но это реально. Начинать с такого вполне нормально, я тоже рисовала первое время мышкой, когда не было планшета со стилусом. Стилус не дал мне никакого дополнительного умения, просто с ним быстрее и удобнее всё делать. Если сравнить мои иллюстрации, сразу не поймёшь, какие выполнены от руки, а какие мышкой.

Есть ещё графический планшет, но лично я так и не смогла за много лет научиться работать на нём. Получается, рисуешь рукой на одном устройстве, а смотреть должен на отдельный экран — мой мозг отказывается это понимать.

В общем, новичку достаточно компьютера, мышки и Иллюстратора.

Ещё важно научиться работать со статьёй, то есть выделять главные мысли и уметь их визуализировать. Допустим, на обложке с редактором можно нарисовать книги, бумаги и ручку. Сделаешь так раз, второй, но не будут же везде одинаковые картинки. Поэтому важно углубляться в детали каждого интервью. Не надо изображать продуктового редактора со стопкой бумаг — нарисуйте конкретно, о чём он пишет, это будет интереснее. Человек смотрит на обложку и думает: «Почему тут яблоко? Хочу прочитать про это». Нужна интрига, иллюстрации должны заманивать в статью.

А как насчёт навыков рисования? Ты, например, всё что угодно можешь нарисовать, если понадобится для обложки?

Мне кажется, сейчас с развитием технологий можно нарисовать что угодно. Понятное дело, есть академический рисунок: для портрета ты сначала расчерчиваешь голову, по линиям делаешь эскиз. Но это очень долго и никому не нужно. Иллюстрации к журналу надо делать быстро и качественно. Можно найти нужную фотографию в интернете и обрисовать поверх неё. Мне кажется, я так перерисовала Сократа для интервью с Линой Кораблёвой.

Конечно, можно поставить гипсовую голову и срисовывать с неё, а можно картинку обвести по контуру. Немножко подправила — уже похоже. Думаю, многие так делают. Если не обводят, то хотя бы открывают, смотрят и срисовывают.

А если без планшета и обрисовки? Поставили тебе бюст Сократа — рисуй портрет. Сможешь карандашом на бумаге?

Так точно не смогу: это академический рисунок, я его совершенно не умею делать. Я этому не училась, и это слишком для меня.

Если оценивать навыки рисования по десятибалльной шкале, где ноль — это дошкольник, а 10 — художник Васнецов, я бы себе поставила четвёрку. На словах это, наверное, иллюстрация первого уровня. У меня есть знакомые девочки-иллюстраторы, которые офигенно рисуют. Я бы так не смогла или потратила бы очень много времени. Вот они могут называться иллюстраторами, я — нет. Я скорее художник-любитель, из разряда «могу нарисовать, но лучше не буду, предоставлю это более компетентным людям».

То есть ты не училась рисовать?

Толком нет. Вообще я ходила в школу с углублённым изучением предметов художественно-эстетического цикла. Там были классы не «А», «Б», «В», а «И», «Э». «И» — значит изо, «Э» — эстетика. У нас были хор, музыка, ритмика, изо, декоративно-прикладное искусство, мировая художественная культура, театр, в старших классах ещё дизайн. Такая школьная программа.

С детства мне нравилось рисовать. Все говорили, что у меня хорошо получается, но в художественную школу я не ходила никогда.

Я хотела поступать в универ на дизайнера. В итоге мне удалось попасть на бюджет в Санкт-Петербургский государственный университет промышленных технологий и дизайна. Моя специальность называлась «технология художественной обработки материалов и ювелирных изделий». Там были и живопись, и композиция, и рисунок, и физика, и механика — вот такая каша из творческих и технических дисциплин. Но на парах по рисунку нам делали скидку: вы же технари, какой с вас рисунок! Когда я сдавала живопись, препод посмотрела мои работы и такая: «Слушайте, я вам, конечно, поставлю четыре, но вы обещайте, что больше никогда краски в руки не возьмёте». Спасибо, говорю, очень мотивирует.

Какие применяешь знания из Школы дизайнеров, когда рисуешь обложку?

Разве что по переговорам, когда обсуждаем правки с главредом.

Если я не согласна, то говорю: эту правку вносить не буду потому-то и потому-то. Может, я порой сильно упиралась, но я пыталась объяснить, почему права. Я же не от балды рисую, а вкладываю смысл. Но если я согласна с замечанием, то спокойно иду переделывать.

Для меня главное — узнать причину. «Не нравится» — это не причина, я такое не приму. Тебе не нравится, а мне нравится — это вкусовщина всё. Нужно факты приводить, почему надо так, а не иначе.

Я не требую объяснять, как именно сделать, — достаточно сказать: «мне не нравится, потому что…» или «давай переделаем, потому что…». Ведь бывает, я вижу так, а другой человек — иначе. Мы обсудили, и родился вообще третий вариант, который в итоге будет лучшим.

Ты уже говорила, что благодаря школе и журналу поменяла работу. Как так получилось?

В начале 2022 года я была дизайнером в брендинговом агентстве «Энди», искать и менять работу не собиралась. И вот меня просят сделать обложку к интервью с Надей Цветковой. Я прочитала про Тинькофф Помощь, про то, что они постоянно ищут редакторов, расширяют штат. Там же была ссылка на страничку с вакансиями. Я пошла посмотреть, а там вакансии во многие отделы, в том числе для дизайнеров. Нашла позицию дизайнера лайфстайл-историй, почитала требования и поняла, что этим мне и нравится заниматься. Решила откликнуться ради интереса.

За пару недель до этого в школе было задание сделать своё портфолио. То есть у меня оно было максимально свежим, я его честно, красиво собрала. Думаю: почему бы и нет? Напишу о себе, прикреплю портфолио и закину в Тинькофф — не зря же Ильяхов учил всему этому. Меня пригласили на собеседование и предложили тестовое — я согласилась.

Тестовое прислали в среду, я пообещала в пятницу вечером сдать. Но по ходу возникла куча вопросов. Если бы мне такое ТЗ на работе дали, я бы всех послала: так дела не делаются. Отправила вопросы в четверг, ждала всю пятницу — никто не отвечает. Ладно, сделаю, как поняла: говорила же, что пришлю в пятницу.

Все выходные я сомневалась, правильно ли выполнила задание. Решила сделать и отослать ещё несколько вариаций. Денис, мой нынешний руководитель, оценил мою проактивность и предложил ещё одно собеседование. После него мне написал эйчар и попросил документы. Так за полторы недели я ни с того ни с сего нашла новую работу — с февраля я в Тинькофф.

Сейчас я вместе с командой лайфстайла выпускаю развлекательные истории про театры, кино, рестораны — про то, что не касается напрямую продукта банка. Отбираем то, о чём людям было бы интересно почитать помимо инвестиций или страхования.

Как планируешь развиваться в Тинькофф и вообще в профессии?

В последнее время я развивалась в дизайне по горизонтали, то есть прокачивала скилы. Мне всё время казалось, что знаний недостаточно. Расти по вертикали, в сторону менеджера, начинаешь, когда по горизонтали уже достаточно преуспел. Возможно, для меня это время пришло.

Если говорить о конкретных планах, я бы хотела дойти до конца Школы дизайнеров, раз уж начала. Мне очень нравится то, что я сейчас делаю в Тинькофф, и я развивалась бы в этом дальше. Пока мне нужно поработать, влиться, а в перспективе можно расти до выпускающего дизайнера: он больше менеджерит. Со временем устаёшь работать руками, как бы это ни было интересно. Хочется уже всем рассказать, как делать, и сидеть довольной.

Ты закончила философский факультет Башкирского государственного университета. Как выбрала для себя столь сложное образование?

Я из неблагополучной семьи: отец много пил, на моих глазах избивал мать, которая потом могла ударить меня. Жили мы в общежитии на окраине города, в доме с наркоманами. Во дворе постоянно лаяли собаки и дрались алкоголики.

Мне всегда хотелось куда-то сбежать, но в детстве и подростковом возрасте казалось, что я никогда не смогу выбраться из нищеты. У меня было ощущение полной беспомощности, и в 16 лет я попыталась покончить с собой. Мне было жутко стыдно за это, я пыталась об этом забыть.

В 11 классе я прочитала «Миф о Сизифе» Камю и рыдала над книгой. Узнала биографию писателя: оказалось, Камю учился на философском. Это подтолкнуло и меня поступать на факультет философии.

Меня тянуло в академическую среду, потому что ни у кого из моих близких не было высшего образования. Я была подростком, и хотелось доказать, что я смогу, справлюсь. Как будто это помогло бы мне стать кем-то другим. В голове был полный мрак и бардак. Ужасно хотелось найти ответы на все эти вечные вопросы: «В чём смысл жизни?» и «Почему в мире всё устроено так, а не иначе?».

И всё-таки ты решила поменять профессию и заняться работой с текстами. Почему?

Всё довольно банально и тянется из школьного увлечения литературой и сочинениями по прочитанному, баловством своими стишками и мини-рассказами. Потом начался период философии. В университете я любила работать над своими научными статьями, курсовыми и дипломными работами, магистерской диссертацией.

Конечно, я бы могла пойти дальше в аспирантуру и заниматься наукой, стать преподавателем философии. Но я всегда чувствовала, что преподавать в каком-нибудь вузе — не то, чему я хочу посвятить свою жизнь.

Да, мне интересно изучать, как работает мышление, понимать, что за методы используются в научном познании, прокачивать логику и по-хорошему удивляться этому миру. Но вся эта университетская бюрократия, канцеляризмы в письмах, душная академическая тусовка и низкооплачиваемая работа складываются в одну большую гору и давят.

Моя преподавательница, которая переехала в Петербург, подсказала, что в электротехническом университете «ЛЭТИ» есть бюджетные места для аспирантов на кафедре философии — есть возможность получить временную регистрацию и место в студенческом общежитии.

Сначала я хотела воспользоваться этой возможностью: участвовала во Всероссийской научной конференции ИКО-2021, писала про постчеловеческую философию. Но в итоге я переехала из той жуткой общаги на окраине Уфы ближе к центру города и поняла, что мне незачем срочно бежать в Петербург. Я спокойно буду вести блог о философии и при этом работать редактором на удалёнке.

Хотела работать на удалёнке именно редактором?

Нет, это дошло до меня не сразу. После университета я устроилась в небольшую IT-компанию офис-менеджером на полставки и зарегистрировалась на каком-то сайте для фрилансеров, чтобы набить руку в копирайтинге: мне хотелось попробовать себя. Честно, после написания курсачей, дипломов и научных статей было сложно перестроиться на рекламные тексты.

Я помогала знакомым сверстать лендинг или оформить соцсети. Потом я была на стажировке в отделе службы новостей на местном телеканале, работала копирайтером в одном креативном агентстве, контент-менеджером — в другом. Но сам офисный формат меня не устраивал.

В 2020 году я увидела в Фейсбуке вакансию одной компании из Москвы, откликнулась, и меня взяли туда удалённым комьюнити-менеджером. Так я перешла в ремоут-формат, и мне наконец-то начало нравиться: гораздо комфортнее работать из дома, в кафе и коворкингах.

В интернете много гуру, которые учат работать с текстами. Почему ты решила поступить в Школу редакторов Бюро Горбунова?

Я натыкалась на разные бесплатные копирайтерские марафоны от блогеров, которые обещали научить писать тексты. Как правило, там рассказывали про формулы продающих текстов, вдохновение, важность авторского стиля, художественную литературу и разрешение себе творить и писать. Было непонятно, как это связано с работой коммерческого редактора и копирайтера.

Уже не помню, как я узнала про «Пиши, сокращай» и базовую рассылку Главреда, но помню, что тогда подумала: «Наконец-то что-то толковое». Мне близок такой подход. И в то же время это было маленьким открытием: «Вау, так можно было?» Мне захотелось лучше узнать о работе редактора, об управлении вниманием читателя и писать тексты не ради текстов, а чтобы жизнь людей становилась чуть удобнее.

Я люблю гулять по Уфе, по городским паркам. И вот я стала замечать рекламные макеты, баннеры, объявления. И поняла, что им нужен хороший редактор, который оформит красиво текст и напишет уважительно, без высокомерия. Потому что иногда читаешь объявление и понимаешь, что по сути оно верное, но написано так, что следовать его рекомендациям точно не хочется.

Мне запомнилось объявление в подъезде, которое гласило: «Мимо урны бросают мусор только свиньи». Но когда такое читаешь, сразу хочется сделать назло и бросить мимо.

Вот фотография объявления в кинотеатре. Когда его читаешь, кажется, что на тебя наезжают, будто ты априори вандал:

Это убеждает меня, что работа редактора важна для людей. И связана не только с самими текстами, но и со смыслами. Редактор помогает пользователям, читателям, владельцам бизнеса решать их задачи. И это реальная польза. А в Школу редакторов пошла, потому что решительно настроена стать сильным редактором.

Мне недавно предложили работу в одной IT-компании — по сути, диджитал-агентстве. Там не было ни одного пишущего человека, только программисты, разработчики, дизайнеры и проджекты. Сказали, мол, нужны кейсы, тексты на сайты о наших клиентах и тексты для мобильных приложений — работы на полдня.

А оказалось, что им нужен и копирайтер, который бы писал для клиентских сайтов, и UX-писатель, и редактор, выпускающий кейсы о проектах компании, и стратегический маркетолог, и пиар-менеджер. Нужно было выстроить с нуля все процессы по коммуникациям, а у компании не было ресурсов на всё это. Я понимала, что не потяну всё на себе, директор компании не хотел увеличивать гонорар, так что мы договорились, что я буду выполнять лишь часть работы.

После этого я окончательно поняла, что хочу быть редактором. Я осознала, что выросла из копирайтера, который отвечает только за тексты: мне уже было совсем неинтересно писать по ТЗ или по составленному кем-то контент-плану. Гораздо интереснее отвечать за то, что называют редакторской работой: управлять проектами, создавать информационные продукты — рассылки, корпоративные курсы, блоги.

С другой стороны, я поняла, что пока не очень уверенно чувствую себя в роли капитана корабля, который управляет и проектами, и другими людьми. Мне есть куда расти и чему учиться.

Когда я начала изучать редактуру, стала по-другому смотреть на окружающий мир

Где-то училась редактуре до поступления в школу?

Проходила курс Иры Ильяховой «Как войти в профессию редактора и копирайтера». Понравилось, что он больше не про тексты, а про то, как грамотно построить работу и отношения с клиентами.

Это как раз было в тот период, когда я была не очень уверена в себе и не знала, адекватно ли я вообще строю свою работу. Бывало, что заказчики давили и требовали текст без вопросов и уточнений с моей стороны, а я осознавала, что задача не совсем понятна, и было страшно об этом сказать.

Мне как будто нужно было, чтобы кто-то подтвердил: «С тобой всё в порядке, отстань от себя, говори словами через рот. В конфликтах нет ничего страшного, ты правильно делаешь, что составляешь понимание задачи и делаешь работу настолько предсказуемой, насколько это возможно».

В курсе Иры это было, плюс там я нашла удобные шаблоны для изучения задачи. После этого прямо выдохнула и поняла, что иду в правильном направлении.

Как уживается философия и редактура в твоей жизни? Используешь что-то из университета?

Вообще, у большинства людей, которых я встречала, есть негативные стереотипы о философии: мол, это дико скучно, занудно, сложно и просто никому не нужно.

Но я ещё ни разу не пожалела, что училась именно на философа: критическое мышление здорово выручает. Да, звучит избито, но ставить под сомнение и анализировать любую информацию, в том числе свой способ мышления, — это high level.

Можешь привести конкретный пример пользы философского мышления в жизни?

Вот записываешься к врачу. Если развито критическое мышление — ищешь информацию о враче, методах, которые он принимает, выписываемых лекарствах. Если это фуфломицины, то понимаешь, что лучше поискать другого специалиста.

Критическое мышление позволяет подвергать сомнению любую информацию, в том числе и свои собственные убеждения — то, что считаешь непререкаемой истиной. Благодаря такому подходу рефлексируешь и меняешь свои установки, которые часто иррациональны.

Философская подкованность поддерживает в работе со своей психикой. В прошлом году я переболела COVID-19 и столкнулась с постковидным синдромом, который проявляется депрессией и тревогой. Я решила обратиться к психотерапевту и стала искать подходы, которые основаны на научных данных. Выбрала когнитивно-поведенческую терапию (КПТ), которая имеет клинические доказательства эффективности.

Метод КПТ во многом основан на логике — одном из разделов философии. Поскольку я хорошо знакома с логикой, мне было легко овладеть техниками КПТ и научиться работать со своими автоматическими мыслями, избавляться от руминации — депрессивной «умственной жвачки». У меня в блоге был пост про это — «Связь логики и когнитивной психотерапии».

Философия помогает спокойнее относиться к своим состояниям, мириться с неизбежной долей неизвестности в жизни и чётче видеть границу между собой и болезнью.

Со знанием философии гораздо проще работать с мышлением

А в работе с текстами философская подкованность, критическое мышление помогают?

Люди думают, что философы — это такие седовласые мудрецы, которые учат жить других людей. Ну или представляют гуру, у которых готов ответ на любой вопрос. Но философы не учат и не дают готовых ответов, они подстёгивают мышление и заставляют держать мозг в тонусе. Во времена, когда многие надеются на волшебную таблетку, это освежает.

Есть тезис, что неизвестность — это благо. Мы часто пытаемся её избежать, но даже в работе это помогает не впадать в панику, если что-то идёт не так. Ты смиряешься с тем, что не можешь управлять вообще всем, и, как ни странно, это утихомиривает тревогу. При этом ты не успокаиваешься, а учишься жить в неизвестности: становишься крепче, отпускаешь контроль там, где он не нужен.

Например, можно пытаться сделать задачу идеально, вылизывать проект до состояния божественной крутости, терять время и деньги. А можно принять неизвестность: ты не всё предусмотрела на старте, и это нормально. Как можно исправить и где пофлексить? Какие функции изменить и убрать, чтобы запустить проект вовремя и не облажаться?

В философии самое интересное — это проблемы, вопросы, поиски, разные стороны одной и той же проблемы. А ещё философская подкованность помогает осознать, что проблемы не всегда нужно решать. Это уже больше не про работу, а про жизнь.

Ещё в философии есть такой раздел, как герменевтика — искусство толкования текстов. Если упростить, то всё сводится к правильным вопросам: о чём этот текст, кто будет его читать, какую задачу он решает.

Когда разговариваешь с кем-то, то выясняешь, чего человек хочет на самом деле, ведь он может говорить что-то одно, а подразумевать нечто другое. Например, клиент думает, что ему нужен некий продающий текст, а на деле надо подключить какую-нибудь СRМ, чтобы автоматизировать процессы. По сути, герменевтика — про стремление понять текст, задачу, человека.

Это похоже на метод сократического диалога, где беседа ведётся особым образом. Применимо ли это в редактуре и при работе с клиентами?

Да, Сократ занимался майевтикой — так в Древней Греции называли акушерство. Только философ «принимал роды» у афинян-мужчин, которые в ходе диалога рождали не детей, а истину. При этом Сократ говорил, что знает лишь то, что ничего не знает. То есть истиной он сам не владеет, он лишь помогает людям открыть её внутри себя.

Редактор тоже своего рода Сократ. Даже если ты очень умен и круто разбираешься в теме, тебе всё равно надо быть немного «не в порядке», задавать вопросы клиенту, словно ты особо не шаришь. Это помогает как следует разобраться в задаче и хорошо сделать свою работу. Акцент на истине. Грубо говоря, на клиенте и задаче, а не на себе любимом.

В курсе Школы редакторов мы проходим Джима Кэмпа, который рассказывает об «эффекте Коломбо». Лейтенант Коломбо всегда был «не в порядке» и благодаря этому выуживал из собеседника потаённые мысли.

На самом деле такой подход было бы логично назвать «эффектом Сократа». Философ всегда показывал себя «не в порядке». Постоянно говорил: «Я ничего не знаю. Я невежественный. Я всего лишь помогаю вам самим разродиться истиной».

Это похоже на то, чему нас учат в Школе редакторов: быть «не в порядке», чтобы клиент не думал, что ты шибко умный и всё знаешь. Чтобы клиент расслабился и смог спокойно говорить. Не пытаться победить своего клиента, а сказать, что не разбираешься, поэтому сейчас будет много глупых вопросов.

Точно так же вёл себя Сократ. Поэтому и возник термин «сократический диалог», который отчасти применяют в когнитивно-поведенческой терапии. Так что метод полезен и для здоровья, и для работы.

Ты много говоришь о философии, и можно сделать вывод, что научный подход к трактовке действительности считаешь приоритетным. Как относишься к лженауке, которая сегодня популярна? И не опасаешься, что лженаука может помешать в работе, ведь заказчики текстов часто хотят получить именно это «лже»?

Наука как форма познания вытесняет остальные: философию, религию и искусство. Лженауки (или псевдонауки) этим пользуются и маскируют свои выкладки терминологией, напоминающей научную, например торсионные поля, энергоинформационные структуры, социотипы, биорезонанс. Есть внешняя схожесть с чем-то научным, но на деле — никаких доказательств и фактов.

Не у всех есть время и желание разбираться, какое исследование проведено качественно, а какое проплачено или просто содержит множество ошибок и подтасовок. Этим пользуются шарлатаны, в том числе инста-гуру, продающие воздух.

Но да, лженаука популярна: она часто даёт простые объяснения и обещает невозможное.

Опора на методологию науки здорово выручает. Например, когда надо разобраться в новой теме или собрать фактуру для статьи

И редактор должен такое пресекать?

Смотря какой редактор. Если ты работаешь у астролога, то твоя задача — привлечь как можно больше людей с магическим мышлением и работать на эту аудиторию.

Но если я буду таким заниматься, то перестану себя уважать. Я считаю, что это неэтично: нельзя брать проекты, если знаешь, что это может кому-то навредить.

Например, сейчас активничают ковид-диссиденты, которые отрицают вирус и правила безопасности. Это вредительство. Или всевозможные гадалки, прорицатели, целители продвигают свои услуги. Люди часто идут к ним, потому что потеряли надежду, утратили какую-то опору внутри себя. Я бы не смогла писать для таких клиентов.

В идеальном мире редактор опирается на методологию науки, проверяет информацию, хочет разобраться в фактах. Если говорить о том, что редактор должен, то моё мнение: он должен быть честным и выступать за правду.

В своём блоге ты поделилась советами, которые помогают тебе учиться. Но далеко не всем учёба в радость. Поделись, как изучать новое?

Когда учишься, важно осознавать, зачем ты это делаешь, что тебе сейчас нужно. Учить надо именно это, а не то, что, возможно, когда-нибудь пригодится. Это неэффективно. Всё равно забросишь. Забудешь.

Также важно применять теорию на практике и получать обратную связь. То есть в учёбе важны цель, практика и преподаватель, который направляет, исправляет. Если этих трёх компонентов нет, то обучение вряд ли будет эффективным.